Бесплатный фрагмент - Маска великого зеркальщика

Лицо под маской со стразами

Медовый день влюблённых

Близился Новый Год! Самый весёлый из праздников! И самый, эдакий, с «таинствинкой»…

Александр и Александра лишь недавно познакомились, а говорят, это хорошая примета — познакомиться под Новый Год. Да и сам праздник в таких случаях, носит некий сказочно-трепетный привкус. Почти как в детстве! Они перезванивались целыми днями, а вечера проводили вместе. Как, впрочем, и ночи.

Оба взяли на работе отпуска, что не особо возбраняется начальством в декабре.

Сама погода, казалось, специально благоволила им! Такой светлой, солнечной зимы не наблюдалось давно. Или нашим друзьям так казалось со счастливого пьяна?

Им всё нравилось друг в друге: и социальное положение и высокие доходы (он был чиновником районного уровня, а она заведовала складом на мясокомбинате). А внешность? — спросите Вы! Его точёное начальственное лицо, с волевым подбородком, властный голос доминантного самца — лишний раз убеждали Александру, что — это именно её выбор! Жан Габен, в момент ограбления банка, словно бы сошедший с экрана!

Со своей шикарной отдельной квартирой в районе улиц Парковых, автомобилем «Порш Кайенн» и вполне ещё приличными годами. Повезло бабе, прямо скажем! До встречи с ним, она могла принять в качестве интимного друга, лишь, скажем, разведённого министра путей сообщения.

Но она-то зачем министру? Тем более, что в последние годы пошла странная мода на молодых министров… От горшка два вершка, за плечами институт и… уже министр. Хрипит что-то с экрана. А толковые, знающие жизнь люди — десятилетиями в «завсклады» выбиваются. А потом годами цепляются за это место…

Её буквально бесило, когда такой хлюпить начинал что-то вещать по своей отрасли, а внизу появлялась строка, что это, дескать, министр такого-то, растакого и тд.

Александр Александрович был совсем другим. Именно такими были серьёзные начальники в её юные годы и на них равнялась она, в своё время, обучаясь на факультете Товароведения.

Рослый, фактурный и… Как бы подобрать поточнее слово… Состоявшийся! Так теперь говорят. Он тонко скрывал род своей деятельности, но было видно, что если он и не военный, то в гражданском измерении соответствует полковнику полиции или подполковнику ФСБ. Женщины всегда это тонко чувствуют. К тому же он был совсем ненамного старше Александры, а это радовало. Или, лучше сказать — льстило. Если бы при всех своих достоинствах он оказался староват, ушли бы остатки романтики в их отношениях. А дамы умеют ценить это всю жизнь.

Итак, Александр Александрович сумел покорить сердце и разум томной Александры. О своей работе, Александр загадочно молчал.

— Со временем, она, возможно, узнает, что я хозяин обычной автомойки… Но спешить с этим не нужно, шарм пропадёт! — размышлял Александр. Дело в том, что он действительно хотел семьи, стабильности и, если хотите, надёжного тыла. Мало ли, что в жизни бывает! А тут — склад готовой продукции Мясокомбината в кармане!

Продавец масок

Сегодня в театре давали «Сильву». Был канун Нового Года.

В фойе странный субъект метался от посетителя к посетителю предлагая купить золотистые и серебристые театральные маски.

— Собирающимся создать семейный союз — маски в подарок! — выделывая странные кренделя ногами.

Дело у него, почему-то не шло на лад. Молодёжь посещает классику пореже «авангарда», а если и посещает, то никак не с потенциальной второй половиной, да и срок от первого поцелуя до брака вырос в разы за последние десятилетия… Карьера, карьера и ещё раз карьера, будь она неладна!

— Неужели, чёрт возьми, среди Вас нет желающих вступить в новом году в законный брак!? — верещал субъект нелепо отклячивая зад в полупоклоне? 
— Вот, к примеру вы, молодые люди! Я вижу, что вы влюблены… Э-э… Насколько это возможно в вашем прагматичном возрасте! Вам и карты в руки! С этими словами он протянул руку к апельсиновой сумочке Александры и ловкими, узловатыми пальцами выхватил оттуда жмень карт, мгновенно распорядив их веером.

— Откуда у меня в сумке карты!? — удивилась Александра, а торговец уже разводил!

— Итак, тянем! «Картинка» — покупаете маски! «Шваль» — я дарю их вам бесплатно! Прошу заметить, что оба экземпляра украшены стразами от Сваровски! Ну же! Вы ничем не рискуете! Ведь я Великий Зеркальщик! — добавил он непонятно к чему.

Но именно этот довод возымел действие на Александру и она смело выдернула из колоды карт… Шестёрку пик. «Швальнее» — некуда!

Александр, неожиданно для себя, радостно захлопал в ладоши, а странный даритель казался сконфуженным.

— Может всё-таки… Э-ээ… По тысяче хотя бы заплатите… У нас отчёт знаете ли… Конец года…

— Уговор дороже денег! — отчеканил Александр! — Мы не благотворительная организация! И не долго думая, несколько насильственно, принял из рук недотёпы обе маски. Ай, хороши!

— Вас наверное удивит, что маски придутся Вам впору, будто на заказ… Но я, ведь, говорил — я Великий Зеркальщик!

— Это прекрасно! — сказал Александр. А как насчёт по стопке коньячку!? За почин, так сказать. К тому же вы… В некотором роде… финансово пострадали.

— Очень! Очень пострадал! — бестактно кивнул Очкастый.

— Сваровски стразы, знаете ли, на дороге не валяются! Давайте Ваш коньяк, душа болит!

Александр запустил руку во внутренний карман пиджака и ловко извлёк плоскую флягу «Дагестанского», трёхзвёздочного. — Всегда с собой ношу. От сердца помогает! — прорекламировал он, несколько перегревшуюся бутыль.

— Давайте, давайте! — пробормотал Очкастый, в свою очередь, бесцеремонно забирая у того бутылку.

Сноровисто отвинтил колпачок и… приложился к горлышку. Жидкость ушла как в воронку.

Утерев рукавом губы, Очкастый по-хозяйски извлёк из сумки Александры свежий, ароматный мандарин и смачно закусил распространяя благоухание.

— Откуда, интересно, у меня в сумке мандарин!? — удивлённо подумала Александра.

Меж тем чудак вернул Александру пустую бутылку, как-то некстати отрыгнул и сказал:

— Домой торопиться надо. Пока не догнало. Мандарин не закуска, супротив бутылки «Дагестанского». А в метро теперь лютуют. Эти… Он сделал несколько нетвёрдых шагов в сторону выхода, вдруг остановился и деловито подняв указательный палец проронил:

— Инструкцию читайте! Она у Вас в прогамке. В инструкции вся сила! Я… Это… Великий Зеркальщик! Смотрели «Королевство кривых зеркал»? Тото же…

И напевая: «В каааралевстве кривых зеркааал, ми-ллион отражений чужииих… Яааа нашёл тебя среди ниииххх… Кха-кхе» — покинул театр.

— Странный он какой-то! — молвила Александра, исподволь любуясь масками. И, вдруг, лисьим голосом спросила:

— Сашенька… А какая маска моя? Золотая!?

— Ну, разумеется! — отвечал Александр горделиво подбоченясь. В нашей семье, у тебя Всё будет золотое!

— Особенно муж! — хихикнула Александра.

Они и не заметили, что в фойе никого нет. Зрители, понятно, пошли на сеанс. Но, интересно — где хоть кто-то из персонала театра? — разом смекнули они.

— Да этот Очкастый просто подкупил вахтёрш и прочий персонал! — молвил Александр. Торгует вещами недешёвыми. А ну, как возьмут опера? А свидетелей-то и нет. Да и старухам меньше гимора! — резюмировал он.

— Пойдём потихоньку на спектакль? — спросила Александра.

— А на черта он нам сдался?! — сердито ответил жених. — Ты же прекрасно видела, что я без коньяка остался! Мне без коньяка прикажешь на сцену пялиться часами? Я и с коньяком-то на спектаклях засыпаю. Работы в последнее время много.

— Всё-то ты у меня в трудах, всё в заботах! Аки пчела! — проворковала Александра. Оба умильно улыбнулись друг другу.

Тогда домой! — заявила Александра. — У нас картошечка со свининкой! Селёдочка под шубкою…

— Истину глаголешь! Только сперва в магазин! Коньячка прикупим под свининку! Литра два-три, чтобы потом не бегать!

Страшная примерка

— Катанянов надо пригласить… — вслух рассуждал по-дороге домой Александр. (Ему не хотелось пить «в одну харю»), он почитал себя интеллигентным человеком и знал, что первый признак «быдлячества» — выпивание в одиночку. Жена не в счёт. С ней всё равно, что со стенкой пить.

— А, и пригласить! Что одним париться! — поддержала Александра (очень ей хотелось похвастаться ослепительным приобретением).

Катаняны были беженцами, осевшими, как водится, в Москве, а не на исторической родине. Проживали они в общежитии и относились к обладателю «чаши полного дома» — Александру Гуськову, с гордым почтением. Можно было не сомневаться, что они откликнутся.

Однако Катаняны не пришли. Они ещё со вчерашнего дня уехали к Геворкянам. А может и по-просту не захотели, услышав по тембру голоса приглашающей стороны, что «там уже все в порядке».

Итак, праздновали вдвоём. Когда салат под шубой был уничтожен, выключили свет и в полумраке праздничных огоньков неспешно закружились в танце. Под незабвенного Поля Мориа.

Плюньте в лицо, тому кто говорит, что нет любви и романтики после сорока! Если Это в вас есть, то Это присутствует всю жизнь! Если же — нет, так значит — никогда и не было. Сделав ловкий пируэт Александра сдёрнула с трельяжа свою золотую маску и эффектно водрузила на лицо. Александр зашёлся в любовном восторге! — Умеет же, ох умеет! Не прогадал я! — восклицал он про себя.

Коньяк радовал мысли и они, как газмановские скакуны, словно искры зажгли эту ночь…

Женщины тонко чувствуют момент. Александра не была исключением. Сорвав маску она страстно припала к губам Алексанра Александровича. Он совершенно не умел целоваться и откинув голову она весело расхохоталась.

— Ещё по коньячку!? — спросила она, стараясь придать лицу томное выражение.

— Неет! Неет! — вдруг заорал Александр Александрович пятясь от неё прочь.

Александра, аж подскочила от неожиданности!

— Саша, что…

Договорить она не успела. Повизгивая от страха, Александр Александрович в отчаянии бросился на неё молотя кулаками по лицу. Жутко крича она кинулась прочь и закрылась в другой комнате.

— Идиот! Кретин! — Доносилось оттуда. Тебе ж совсем пить нельзя! А ведь закусывал! Шубу съел!

Александр же бросился в обратном направлении и очутившись в спальне закрыл дверь на ножку стула. Руки его тряслись, он что-то бормотал, периодически поминая — «Господа нашего, Иисуса»

Немного придя в себя он кинулся к столу и хватил бокал коньяку. Затем второй. Хотел закусить, но даже холодец не лез в рот.

Тупо глядя в пространство, он уловил на полу давешнюю програмку.

Кинулся к программке. — А может мы перепили!? Мысли путались.

Програмка. На ней красовался вензель, а под ним надпись:

Пъеса в двух частях. «Таинственная маска Великого Зеркальщика»

С лицевой части программы, словно из зеркала на него взирал, давешний продавец масок. Лицо его было как живое! Вдруг он заговорил.

— Успокойтесь любезный друг! Лучше сядьте в кресло и спокойно послушайте меня. Ну, во-первых, я Вас не сдам, так как в какой-то мере понимаю. Хотяаа… Бить даму… Во вторых — мне ещё понадобится лицо, точнее передняя часть черепа Вашей несостоявшейся супруги. Её впереди ждёт смерть… А рука у вас тяжёлая, Александр Александрович! Но это всё проза жизни, так сказать. В то время как Вы, свидетель Величайшего открытия современности. Так не будем осквернять его прозой. Итак! Вы не станете отрицать, что после применения моей маски облик Александры несколько… Эээ… Проиграл.

— Не стану! — буркнул полуживой от пережитого и перепитого Александр Александрович.

— Тогда, вперёд, любезный, к вершинам познания! — вскричал Зеркальщик воздевая указательный палец!

— Зеркала издревле привлекают внимание мистиков и чародеев.

Но я первый открыл взаимодействие зеркал и человека, на протяжении всей его жизни.

Всем известна формулировка по-которой к двадцати годам человек имеет лицо, которое дали родители, а к пятидесяти — то, которое заслужил.

Это, конечно, как бы шутка, но в ней глубокий смысл. Всё происходящее с нами постепенно отражается на лице нашем: гнев на шум соседский; умиление от накормленной собственными руками собаки; испуг при встрече с хулиганами в подворотне; радость при получении премии… Потеря кошелька с зарплатой… Подлянка сослуживцу по-работе, с целью занять его место… Да, абсолютно всё!

И всё это подобно ингридиентам для приготовления пищи попадает в некую форму и служит впоследствии материалом из которого будет выделан ваш окончательный облик. Подавляющее большинство людей выглядели бы сущими чертями. Не будь на свете зеркал. И люди, вольно или невольно, призвали в союзники зеркала всех мастей.

Регулярно глядя в эти зеркала, они видят своё отражение и невольно, спонтанно, корректируют его. При помощи мимики. По нескольку раз в день они придают своим лицам более осмысленное, доброе, благожелательное выражение. А придав, удовлетворённо идут на работу, прогулку, свидание.

И, этот фортель не проходит для их физиономий даром. Подобно тому, как человек тренирующийся регулярно, улучшает осанку и мышечный корсет! Сам того не ведая, человек изобрёл средство позволяющее ему улучшать… Да, что там говорить — попросу скрывать своё истинное лицо. А тут ещё контрастные души и прочие примочки… Они особенно в чести у дам и мужчин последнего всплеска молодости.

И, вот, вместо гиеноподобного мурла — мы видим вполне респектабельного негодяя. Не лишённого отрицательного обаяния. Но это же обман природы! Что станет с природой если ягуар обретёт лик антилопы, а волк агнца!?

Я много лет бился над этой проблемой, думал как вернуть всё на круги своя.

Для начала мне удалось изобрести зеркала более-менее честно показывающие человеку его истинное лицо. Ведь Вы, конечно, замечали, что нет-нет, да попадётся вам зеркало, в котором Вы выглядите скверно, в которое не хочется даже смотреть? Особенно много их в современных подземельях, в Метро — например.

То есть там, где Вы находитесь несколько поближе к царству Истины!

Я приблизился к созданию Истинных зеркал, но что толку. Люди их просто игнорировали, или, хуже того, разбивали. Ничуть не задумываясь о последствиях. А ведь — это очень опасно! Хуже нет приметы. Поэтому хорошо подумайте, прежде чем примерить мою маску. Сняв оную, Вы приобретёте свой настоящий облик. И новое Ваше лицо наверняка окажется хуже прежнего. Во-всяком случае, если в душе Вы эгоист, трус и пакостник. А я подозреваю, что это так и есть! Чем вы лучше других? Вы когда в последний раз помогали старушке перейти дорогу? Вот то-то и оно!

С уважением, Ваш Зеркальщик.

Прочтя эту речь словно по-писанному, Зеркальщик исчез с обложки программки.

Тупо повертев бумаженцию и так и этак, Александр обнаружил, что это просто сложенный кусок мягкого картона. Совершенно чистый и лишённый каких-либо изображений или слов…

Выпив коньяку, Александр отбросил «инструкцию» и решительно взял со стола серебряную маску. Подошёл к зеркалу. Как-то неуверенно посмотрелся в него..

Из зеркала на Александра взирало, благодушное, дородное лицо из тех, что играли когда-то в театрах — купцов-меценатов. Затем начальников Главка. А теперь играют полковников полиции или, скажем, авторитетных бандитов.

Александр усмехнулся отражению. Отражение ответило ему тем же. Вообще-то Александр трусом никогда не был. Он не раз шёл наперекор судьбе… Но главное — он совершенно искренне считал себя, если не святым, то — идеалом современного мужчины.

Повертев маску в руках, он решительно подошёл к столу и смело допил коньяк не закусывая. Залихватская прыть разлилась по жилочкам. Немного пошатываясь, Александр подошёл к зеркалу. Повёл плечами и напряг шею.

— А ведь, вылитый Иван Поддубный! — сказал он вслух и широко, по чемпионски улыбнулся.

На мгновение ему показалось, что «двойник» и не подумал улыбаться в ответ. Или нет?

— Вот, только стращать меня не надо! — пробормотал Александр и, на всякиё случай, тщательно оглядев маску изнутри, решительно нахлобучил на упрямую, волевую физиономию.

Маска легла как влитая. Казалось будто кто-то снял перед этим гипсовую маску с его лица, на манер покойника, и соорудил эту, со стразами от Сваровски… Александр почувствавал необыкновенную тяжесть в ногах, доплёлся до дивана и прямо в маске ухнул в мягкую подушку. О том, чтобы раздеться не было и речи. Через минуту он надсадно храпел. Ему снился продавец масок, который был почему-то в одежде клоуна и изгнанная Александра… Она снимала своё пострашневшее лицо и говорила:

— Дурак ты, Саша! Это ж я маску такую нацепила незаметно! А на самом деле лицо моё красоты ангельской! Но тебя черти всё равно припекут, за то, что над любовью моей надругался и выставил вон!

Тревожен и чуток стал сон Александра и вскоре он проснулся. Хотелось коньяка. Соскочив с дивана, он наощупь зажёг ночник и… увидел своё отражение в зеркале. В маске. Охнув, было с перепугу, он, однако, быстро вспомнил цепь вчерашних событий и пришёл в себя. Однако он был бы не против, чтобы всё это представление оказалось сном.

Воровато озираясь он подкрался к бару и извлёк новую бутылку «Дагестанского». Налил аж полстакана — для храбрости! И маханул не снимая маски, конфигурация чёртова изобретения, позволяла это. Дрожь в ногах быстро улеглась. Он плюхнулся обратно на диван и вновь увидел своё отражение в зеркале. И закричал не своим голосом. Рядом с его изображением в маске отчётливо проглядывало его же собственное изображение без маски. Благообразное, дородное, преисполненное достоинства.

— Видите ли, Александр! Ничто и Никогда не исчезает бесследно. Вот и Ваш прежний облик будет храниться в анналах Зазеркалья. Дело в том, что он уже не принадлежит Вам…

— Кому же он принадлежит!? — запальчиво перебил Саша. — Коньяк всё-же укрепил его дух.

— Вечности…

Только тут, Александр понял, что разговаривает непонятно с кем. Это было так дико, что он стал ходить по квартире в поисках собеседника, стараясь, однако, не смотреть в сторону зеркала.

— Я бы не советовал Вам искать меня, это бессмысленно и попахивает психбольницей! — продолжал голос. Просто поживите пока в Маске. В противном случае Вы можете свихнуться. Проще говоря, Вам нужно подготовиться к своему новому лику. Или, если угодно, роже. Ведь маска не мешает вам, верно?

— Не мешает! — пробурчал Александр, наливая себе ещё полстакана. Залпом! По-гусарски! Те-рем-те-те! — воскликнул он как завзятый рубака лёгкой кавалерии, и тут же повалился на диван. Через минуту он снова храпел. Ему снилась лихая гусарская пирушка, которая как-то переросла в маскарад, где все были в масках и почему-то голышом…

Бывшее отражение Александра укоризненно посмотрело на него из недр зеркала и тихо растворилось…

пробуждение было лишним

Опорожняя стакан за стаканом, Александр каждый раз давал себе слово снять постылую маску, но никак не мог решиться. Распалённое алкоголем воображение рисовало ему такие картинки, что не то, что снять маску… Ему хотелось прикрепить её намертво. Было ясно, что ехать в город, нельзя ни в маске, ни с тем лицом, что появится из под неё.

Бедолага подошёл к бару и извлёк из него початый блок «Мальборо», который держал для гостей. Сам он не курил уже лет пять. Решил, в своё время, поберечь идущее на убыль здоровье.

Никогда он ещё не курил так жадно! Казалось, полежавшие с пару лет сигареты стали, по-принципу выдержанного коньяка — только лучше. Табачок потрескивал при каждой затяжке и понемногу «устаканивал» мысли. Размытые обилием выпитых стаканов. К концу котовасии, Александр перешёл именно на стаканы. Рюмки стояли рядом, но спросом не пользовались. Да оно и не удивительно, когда на тебя пялится из зеркала твой двойник, в то время как лицо твоё скрывает треклятая маска!

Курить натощак и с тяжёлого похмелья — хорошо! — Первую минуту… Вскоре Александр впал в состояние прострации и услышав женское покашливание в коридоре, лишь повернул голову на звук.

В коридоре никого не было.

— А всё-таки интересно, какое у меня Настоящее лицо? — размышлял он, наливая новую порцию коньяка. — Ничего такого, особо уж страшного, я в жизни не совершал. Ну, животных в детстве мучал… Изнасилование было… Какое-то дурацкое… Деньги у родителей таскал… Ну, так это всё до двадцати лет! А в двадцать-то мы ещё имеем то лицо, что нам дали родители! Так, вроде Он сказал? Или не он? Нет, философ какой-то! Хома Брут, чёрт его дери… Нет, надо проспаться! А то… Не ровён час… Он ткнулся маской в тарелку с заливным и тут же захрапел.

Очнулся он на собственном диване оттого, что кто-то его раздевал. С трудом приоткрыв глаза, он увидел перед собой лицо сущей ведьмы. Дама напоминала ему крысу, которая только что выползла из норы и принюхивается к обстановке.

— Кто ты? — обречённо прошептал он, понимая, что его тело онемело и не подаёт признаков жизни.

— Не узнаёшь? А я ведь к тебе навсегда пришла! Изволь любить какую есть! С фингалом не нравлюсь? А ты бы меньше пил и руками размахивал!

— Александра!? — прохрипел поражённый Александр. — Ты ли это?

— Я-я! Всю ночь холодные компрессы делала. Наощупь, чтобы тебя, психа не тревожить. Не знала, что ты такой дурной, когда выпьешь много.

Александр смотрел на это крысиное лицо и видел натуральную крысу. Только гладко выбритую и с фингалом. Ему хотелось скинуть её прочь, убить, растоптать, но тело не слушалось его. В памяти смутно всплыла история, как, ещё студентом, в общаге, он проснувшись, обнаружил около своего лица крысу. Как заорал и отшвырнул её одним шлепком. Крыса слетела на пол, но не убежала, а замерла под столом, продолжая буравить его бусинками глаз. И это было самое страшное.

— Дай коньяку! — прохрипел Александр. Впрочем не столько ради коньяка, а понимая, что это заставит чудовищную Александру слезть с него.

— С нашим удовольствием! — проронила Крыса-Александра. — Может очухаешься немного…

Она натужно сползла с дивана (причём Александр словил себя на мысли, что проверил не растёт ли у неё из копчика хвост. Хвоста не было)

— Сейчас мы коньячку… Аааааа! Что за чертовщина, вдруг завопила Александра. В зеркале она увидела себя и какую-то мерзопакостную бабу.

— А это ты голубушка! В своём натуральном обличье! — заунывно сообщил ей Александр.

— Я — вот! Рядом! А эта тварь… Не договорив, Александра-Крыса рухнула на пол, тяжело ударившись об угол тумбочки затылком. Смерть была мгновенной.

Этот эпизод вернул силы Александру и он быстро накрыл мёртвое уродство одеялом, сам налил с полстакана коньяку и мгновенно выпил. Пробормотал вдогонку, что-то наподобие — «Земля тебе пухом». Ему показалось, что он запорол косяк, выпив наперёд поминальных слов. Поэтому он быстро исправил ошибку, налив ещё и со словами: «Не чокаясь», хватил ещё с полстакана. В глазах быстро помутнело, а на душе воцарился относительный покой.

— Тело надо как-то убирать! — размышлял между тем, Александр. Ну, руки, ноги и голову — я без проблем отсеку, не зря мясником начинал. А с туловищем придётся повозиться… А ведь её рожу-то никто не опознает. Хоть сейчас, по частям в мусоропровод кидай. Потом мусором присыпал бак и амба! А на свалке — ищи-свищи!

Внезапно кто-то дёрнул его за штанину. Это была рука Александры вылезжая из под покрывала.

— Коньяку дай! — прохрипела она. — Надо рану промыть.

Александр схватился за сердце и повалился на пол. Про промывание раны он уже не слышал.

«Ибо сказано: Женщина — тварь живучая»

Выползая из под покрывала, Александра старалась не смотреть в зеркало. Глядя на завалившегося на бок Александра, она поняла, что он мёртв. А мёртвым деньги не нужны. Вскоре она нашла туго набитый бумажник крокодиловой кожи и лишь затем плеснула в пригоршню коньяка и промыла рану. Защипало так, что она взвизгнула. Затем она сама выпила рюмку и решительно подошла к зеркалу. На сей раз в нём отражалась только нынешняя Александра. Отшатнувшись, она всё-же сделала несколько пассов руками, словно бы гоня прочь зеркальную тварь. Отражение повторило движение её рук. Сомнений не оставалось — это было её отражение. Не веря до конца в происшедшее, она подбежала к своей сумочке, торопливо достала косметичку и извлекла карманное зеркальце. Чуть помедлив поднесла его к лицу. На неё взирала страхолюдина, каких ещё поискать.

— Ничего, тут и на пластическую операцию и на реабилитацию хватит! — пробормотала Александра умильно перебирая бумажник «директора Главка». В конце-концов — это он меня втянул в эту гнусную историю. Внезапно её вырвало прямо на ковёр. Это были явные последствия сотрясения мозга.

— И ударил ещё! Вчера! — пробормотала Александра, покидая квартиру.

А через несколько минут в дверь позвонили. Потом настойчиво позвонили. Александр зашевелился. Приподнялся. Звонки не прекращались. Болтаясь как молодой матрос на палубе, он дошёл до двери и открыл замок.

На пороге стоял полицейский с папкой под мышкой.

— Здравствуйте, Алексанр Батькович! — развязно поздоровался он и слегка наперев на хозяина вошёл в квартиру. Тут же вляпался в блевотину оставленную на прощанье ушлой гостьей.

— Нда… Вы тут время не теряли! — сердито пробасил полицейский, тщательно вытирая испачканный туфель лежащим на стуле халатом Александра. — Не даром нам всю ночь соседи жаловались, что у вас тут светопредставление форменное.

Кстати, масочку можно снять уже! Новый Год, знаете ли, давно наступил.

С этими словами полицейский сорвал с Александра маску. — Нда… Ну, я и не сомневался! — ни к селу ни к городу констатировал он, и, спрятав маску в свою служебную папку, вышел не прощаясь.

За всё их «беседу» остолбеневшему Александру не удалось сказать ни слова.

В его голове шумело и он решительно ничего не мог вспомнить из событий последних часов.

— Пошли Вы все к чёртовой матери! — подумал он и направился к бару. По пути он бросил взгляд в зеркало и увидел какую-то бульдожью харю, вместо своего привычного лица.

— Это же не я! Это совсем не я! — он тряс головой и показывал зеркалу дули.

— Хорошо, хоть мент протокол не составил. Да и забрать мог… А чего он приходил?… Но это не я!

Эти вопросы так напрягли его воспалённый мозг, что он твёрдо решил сегодня ни о чём не думать, а просто пить всё, что есть в баре. А потом спать. А когда проснётся — всё будет хорошо! Ведь Новый Год же!

Здесь с таким лицом неплохо!

Очнулся он в больничной палате, где кроме него находилось ещё человек пять. Александр стал украдкой разглядывать их. Это были субчики, словно сошедшие с полотен Босха.

Тут Александр вспомнил про своё собственное лицо и с удовлетворением подумал: — Здесь с моим лицом — в самый раз! Обидно, конечно, но справедливо (ему только что ввели успокоительное). Не на улицу же мне идти с моей бульдожьей харей? Да и кто поверит, что я это я? Если я и сам уже не верю.

А если Им маску показать, да дать примерить?! Ведь сразу отпустят! Маска-то дома. Александр вскочил и побежал к дежурному врачу. Схватив его за рукав, он сильно встряхнул его и что есть силы заорал:

— Маска-то у меня дома! Не верите — убедитесь! И тут же вспомнил, что её изъял полицейский. И полицейский этот был копией треклятого зеркальщика.

— Но осталась ещё маска Александры! — продолжал он трясти доктора.

— Аминазин ему! — сердито сказал дежурный врач. Двойную дозу!

Аминазин понемногу рассасывался, коньячный перепой проходил, обозначаясь лишь лёгким потряхиванием тела и ватой в голове… Уже послезавтра консилиум врачей с удивлением придёт к выводу, что Александр Александрович практически здоров, не смотря на давешний, довольно сильный приступ Белой горячки. Правда пациент постоянно требовал зеркало, но зеркало душевнобольным не предусмотрено распорядком. Могут разбить и натворить… Страшно представить — чего натворить.

При попытке выставить полностью пришедшего в себя Александра из лечебницы, пострадал санитар. Пациент никак не хотел уходить не посмотревшись в Нормальное зеркало. Но Нормального не оказалось во всей больнице…

Ночь с зловредной сущностью

С недавних времён, мой товарищ, эксперт-криминалист милиции, Виталий перестал шутить, несмотря на своё недюжинное чувство юмора. В крайнем случае, изредка прорывался какой-то сарказм. И то — ни к селу-ни к городу.

Мы были достаточно молоды. Пару лет назад он получил собственную, отдельную квартиру. Я был, наверное, не менее рад, чем он сам. Как же! Будет где зависнуть, пока он на выходные навещает в селе родителей. Студент-недоучка, я бессистемно перемещался в пространстве. От общежития к общежитию, от бабы к даме… Я устроился сторожем-дворником при школе и первым делом соорудил собственную комнату. В полуподвальном помещении. Втиснув в неё две раскладушки, я устлал их тремя матами из спортзала — чудо-ложе для рандеву!

Однако — не тот фасон!

А, вот, отдельная квартира… Это — да!!! Она ещё сильнее сблизила нас с Виталием. К тому времени я был Шалтай-Болтай, а он уже капитан милиции. Когда-то мы познакомились на уборке урожая студенческими массами. Я был командир отряда филологов, а он командир химиков. Как-то зауважались, заобщались. Приятный, порядочный, жёсткий парень. С кем попало не общался и не выпивал. Оба спортсмены. Оба, как говорил Райкин — «уважаемые люди».

И вот, мы встречаемся в городе. Совершенно случайно! И он приглашает меня заходить к нему на работу. На подъём я был лёгок, а уж когда он квартиру свою получил, я стал навещать его ещё чаще. И всё ждал просьбы «постеречь её в выходные».

В одну прекрасную пятницу это случилось. Правда — благодаря кошкам, которых некому покормить… Он оставил им сметану и супы и чёрта в ступе. А мне ключи. Время было не «мобильное», в смысле телефонов. Кого из знакомиц искать по городу — скоротать вечер???

«Быстро только кошки родятся!» — как говорил незабвенный Бендер. Вечерело. Я решил сегодня просто провести ночь в одиночку, а уж завтреее!!!

Первым делом наши кошки были отправлены на веранду, чтобы я не подпортил им настроение своим противным характером.

Затем я достал свои любимые лакомства: молоко с булками. Немало лет прошло, прежде чем я узнал, что спортсмену необходима белковая пища! Дремучие мы были…

Наполовину опорожнив литровую бутылку молока и съев пару булок, я внезапно Понял, что мне в затылок кто-то смотрит из коридора. Но я закрывал входную дверь и на замок и на собачку! Я очень аккуратен в этих вопросах, ибо считаю, что безопастность бывает только стопроцентной, как рыба первой свежести.

Я не оборачивался, положил булку на стол, а бутыль оставил в руке. Покосился на окно в котором отражался коридор… Рябь, непонятная рябь мешала мне чётко видеть коридор, видимый отражением в окне. К этому моменту своей лихой жизни я успел многое пройти. Мне стало стыдно. Но мне было и жутко. Конечно, я обернулся и, конечно, никого за спиной не увидел. Но понял, что за порогом моей комнаты «есть Нечто не предусмотренное привычным бытом квартиры». Человек не человек, субстанция не субстанция. И Это — настроено враждебно по отношению ко мне.

— А что Оно мне сделает хотел бы я знать!? — вспылил я и отправился бродить по квартире. Все двери были открыты, в чулан я заглянул. Я Знал, что Оно здесь есть, но я его не видел. Ощущал. Было такое чувство, что играешь в прятки с человеком-невидимкой. И эти прятки опасны! Я взглянул на часы. Даже полночь ещё не наступила!

Я очень устал за день. Напихался булок и молока. Вытерев испарину, я подошёл к кровати и очертив над ней пасс ладошкой, решительно уселся. Мой взгляд был прикован к коридору. Там никого не было. Вернее — я никого там не видел.

Здесь оставаться нельзя! Иди-ка ты с такой квартирой, друг Виталик! Я посмотрел на часы. Почти час ночи. Время взбесилось?!

Итак, придётся коротать тут время до утра. Что мы имеем? Человека, кроме меня в квартире нет. Это большой плюс для скептика и материалиста. Полтергейста — тоже не наблюдается. И это плюс. Не хотелось бы получить книжной полкой по кудрявой макушке… Однако, что-то Есть и Оно хочет, чтобы я об этом знал. Зачем Ему? Чтобы ушёл? Я не уйду. Воя нет, швабра не летает… Можно прикорнуть. Только свет везде включить.

И тут меня осенило! Кошки! Мои милые чёрные кошки!

Стремглав я ломанулся к веранде и вскоре принёс их в комнату. Небывалое облегчение охватило меня. Я расположил их рядом с кроватью. Они свернулись клубками и щурясь от света ночника повернули головы в сторону коридора. Нет, они не были тревожны, они замерли как стражники. Им словно было известно, что Там есть Нечто, но Это не опасно им. Но ведь кошка — не собака! Ей не скажешь — лежать!

Я никогда не спал с одним открытым глазом. Но я дремал повернувшись лицом к кошкам и периодически приоткрывая глаз, проверял на месте ли они. На месте… Можно спать. Если это называется — спать. Милые кошки, Вы спасли меня от блуждания по ночному, осеннему городу.

— Ген, завези мне ключи на работу, заодно поможешь разносолы сельские поднести домой.

— Без вопросов, Виталик!

Крепко пожались. Ну, как съездил? — Да нормально! Сумки откроем — увидишь, подмигнул гурман Виталик.

Идём, пыхтим. В моей сумке банки со смальцем и вареньем. Несу аккуратно. Попробуй разбей! Сразу очутишься в кутузке!

— Виталий, а что у тебя происходит в квартире? — спрашиваю неожиданно и, что называется, — в лоб!

— Да, ладно!!! Давно уже кончилось.

Тааак… А я надеялся на непонимание вопроса.

— Да нет. Не кончилось…

— И, что там было на сей раз?

— А я даже не знаю, как тебе объяснить… Нечисть всякая резвится.

Виталик немного помолчал, пристально рассматривая носы своих штиблет…

— У тебя ерунда! Вот у меня был ужас. Вернулся я с работы, поужинал и на кровать. Сам не заметил, как сон меня сморил. Только веревку ночника над головой дёрнул, свет погас и я заснул. Просыпаюсь оттого, что кто-то холодной ладонью бъёт меня по лбу. Не очень сильно, но отчётливо. Открываю глаза и вижу двух покойников, которых я, как эксперт-криминалист осматривал, когда выезжал на свежие убийства. Стоят у телевизора, а видны явственно-явственно! Полная Луна, а окно-то без занавесок. Лопочут о чём-то и разобрать невозможно. Я резко пытаюсь дотянуться до верёвки, включить ночник, а руки не поднимаются. Крикнуть не могу, лишь шипение какое-то вырывается. Впал я в обморок, перешедший в сон. Под утро просыпаюсь, иду курить на балкон. Тщательно всё вспоминаю и, что ты думаешь? Прихожу к полному убеждению, что это мне Не Приснилось.

— Виталик! Если б мне это кто другой рассказал, а не ты трезвенник-язвенник… Как же ты потом спал там?

— А следующую ночь я спал уже в своём селе. В обед моя мама сводила меня к нужной бабке, сняла она с меня всякую дрянь и велела завести кошку. Так я и дочку кошки в доме оставил. Для профилактики.

— Виталий! Мы с тобой современные, не самые трусливые мужики. Без причуд. Чем ты объяснишь эту чертовщину?? И почему к тебе?

— Это я как раз легко объясню. Вся моя работа состоит из тормошения трупов. Подчёркиваю, криминальных трупов. В анус градусник вставляю, в носках предсмертные записки ищу… Вот и цеплялось Оно ко мне, пока отговор не сделали…

Вот и представь! Место где убили кого-то, люди стороной обходить стараются. А у меня работа ворушить их, ещё тёплых, безо всяких церемоний, как кукол. Неблагодарное дело.

Виталий остановился перекурить и продолжал:

— Я, по-правде сказать, допускал, что и ты на что-то наткнёшься, даже интересно было.

— Спасибо, мне тоже было очень интересно. Ничего вроде нет, а хочется с 9го этажа сигануть…

— Да перестань, они безопасны нам. Тем более при кошках.

— Вот, что-то мне и подсказало — спасение в них. Притащил и держал в комнате!

— В туалет хоть выпускал? — усмехнулся чёрный юморист.

— А, иди ты…

— Терпеть не могу домашних животных, но… Теперь без них нельзя. Бабка сказала. А эта бабка… Видел бы ты её.

Дайте поумничать. Афоризмы и рассказы

Из цикла: Грустные анекдоты

США. Грязный, пахучий «цветной». Оранжевые волосы, прикид гея, подрабатывает мусорщиком. Пришёл на приём к Ректору университета города Сан-Франциско. В приёмной сидят преподаватели и профессора. Видят, что пришёл афро-американец, пропускают его без очереди, чтобы, понимаешь, без всяких дискриминаций. Заходит в кабинет, молча, исподлобья смотрит на Ректора. Ректор видит, зашёл афро-американец, встаёт из-за стола, делает три шага навстречу, выжидательно-предупредительно смотрит, улыбается смущённо. Ему стыдно за свой новый костюм от Версаче.

От посетителя попахивает. Он только что разгребал мусорные контейнеры. Ректор старается дышать ртом.

Афроамериканец:

— Я пришёл к вам устроиться профессором медицины. Пусть теперь другие работают на свалке. Я своё отработал.

Ректор растерянно:

— Вы учёный? Какое у вас звание?

— Нет. Но я знаю как лечить… Там… Резать. Кости править.

— А кем Вы до этого работали?

— В молодости на скотобойне, а потом мусорщиком. Кем же может работать в вашем дерьмовом обществе темнокожий парень?

Ректор вежливо кивает, смотрит понимающе.

— Мы стараемся бороться с проявлениями расизма. Но, Вы знаете… Чтобы быть профессором, надо быть учёным. У вас есть научные труды? Работы по-медицине. (смущённо мнётся, теребит нервными пальцами рукав роскошного пиджака)

— Какие там работы!? Я за Вами дерьмо подчищал! Не стыдно вам!? Надоело.

— Но, понимаете…

— Понимаем. Не хотите брать на работу чёрного.

— Позвольте, позвольте! У нас есть профессора афро-американцы! Их даже больше, чем в среднем афро-американцев по стране…

— Понятно! Не хотите брать на работу гея!

— Да, как вы могли подумать такое!? Мы в Сан-Франциско живём! В гей-столице мира, так сказать! У нас каждый третий-четвёртый преподаватель — гей… Я только сказал, что не имею права брать Вас именно профессором… Но… Если Вы согласны пока поработать лаборантом, я обязательно Вас возьму!

Негр (сердито таращит глаза, украдкой показывает ректору «фак»):

— Ладно уж… Оформляйте этим… Как его… Никогда в этой стране не будет нормального отношения к цветным и геям!

* * *

«Выигранный бой — не начатый бой!» — вспомнил восточную мудрость, заяц завидев притаившегося в кустах волка.

Качку Александру Курице, сменившему фамилию на Александр Невский, присвоить титулы: князь Невский, граф Чудский.

Принципиальная разница между людьми, не в достигнутом, а в возможном.

«По зубам их, узнаете их» — перефраз про наших туристов за границей.

Не бойтесь глупых и необразованных, остерегайтесь образованных и глупых.

Образование не делает дурака умнее, но придаёт веса его словам.

И овца может с травой проглотить кузнечика. Но это не значит, что она хищник.

Одно из двух: или ты представляешь как устроена Вселенная или как устроена канализация. Сочетать эти знания, обычно не получается.

Бойтесь, людей живущих в сытости и одним днём. Сегодня ему тепло и сытно, а завтра голодно и не известно как он себя проявит за краюху хлеба.

Либерал, почему-то Всегда готов встать на защиту сволочи. Видимо — это некий пропуск в либеральные круги.

«Или любишь ты, или любят тебя»! — А нельзя ли чтобы вместе!? — А может ещё и с одинаковой силой? Жизнь — не бюро заказов!

Охранник строго и внимательно разглядывал посетителей магазина. Особенно красивых девушек. — Хорошо работает! — подумал наблюдающий за ним шеф.

Клише. Как учёный так непременно — Сбарский или Благодумин, а как рабочий, то Пеструхин, либо Чугункин.

Он не был хорошим человеком, просто он не был похож на типичных подонков.

Пока ты воспитывал в себе способность на поступок, люди совершали финансовые подвиги.

«После сорока, жизнь только начинается»! — Жаль, только организм об этом не знает!

Тупому человеку — ни к чему острые ощущения.

Годы берут своё… Но, иногда, к сожалению, прихватывают и чужое.

Что!? Женщины неискренни и лицемерны!? Враньё. Да они — искренни как дети! Есть денежки и положение — молодец! Нету — иди… Дальше!

Хороший писатель не делает открытий. Он лишь формулирует то, что вы и так давно поняли, да не додумали.

Часто то, что вроде бы, наиболее естественно, наименее достойно человека. (Боюсь, что, уже не моё, кажется где-то слышал, хотя лет тридцать назад я сам придумал это).

Даже в самое голодное, студенческое время, сырое, румяное «мясо» не тревожило наш аппетит.

Как приятно не любить оппозицию, живя в тоталитарном государстве!

Чего вам не хватает, чтобы писать как настояшие писатели? Вам не хватает изящной, красиво изданной, пахнущей типографской краской книги. Переплавьте свой многолетний мусор из шкафов — в печатное издание и ваша книга будет безупречна!… Ну, ладно — просто хороша! :-)

В детстве многие верят, что если прыгуть с раскрытым зонтом с высоты, то плавно спикируешь. Главное, чтобы эта вера нас вовремя покинула.

Толерантность. Общественные туалеты в Брюсселе муниципалитет не утвердил по причине «отсутствия на стенах крючьев на уровне ног»! — Но почему!? — На случай визита безрукого посетителя.

Он был ортодоксальным миссионером, его видели в разных частях Африки… Он пал за права африканцев, сражённый стрелой.

Предлагаю, в духе олимпийских и паралимпийских нововведений, ввести шахматные соревнования для инвалидов умственного развития. В конце концов инвалид — по умственному развитию, имеет те же права, что и любой другой инвалид. Предлагаю игру, где используется с каждой стороны по королю и по три пешки.

Люди не любят когда их учат, но почему-то любят когда им подсказывают готовые ответы.

Бабушка купила моим детям несколько кинодисков: «Алёшкина любовь», «Юркины рассветы», «Лето Татьяны», «Каникулы Кроша». Внукам же взяла: «Каникулы Петрова и Васечкина», «Каникулы Бонифация», «Каникулы в Простоквашино» и «Ура, у нас каникулы!».

Если говорят, что художник «оставил свой след», то это неубедительно. А если сказать — «оставил след на Этой Земле», то совсем другое дело! Круче!… Как будто есть другие Земли.

Если мужчина понравился даме своими взглядами, значит он просто выразительно на неё смотрел.

Единственная страна, где евреи не пытались сделать революцию — Израиль.

Огорчает, то, что с нами особенно вежливы те, кто нас обманывает.

Чем меньше человек думает о Вселенной, тем больше он способен в мелочах.

Чтобы придать в сериалах достоверности сценам, персонажи, обсуждая, скажем — убийство, постоянно что-то с хрустом жрут и, непременно, тут же запивают не прожевав. Это делает сцену реалистичней? Жёстче? Ядрёней как-то?

Он ехал в метро среди Зюскиндов и Коэльо и стыдливо прятал обложку: «Системы счислений».

Ничто не унесло столько жизней как псевдо-героический пафос.

Арка заменившая прямоугольную дверь не превращает двухкомнатную «хрущёбу» в хоромы!

Не неврастеник ли я? Чё-то суечусь, переживаю… А-то и до слёз доходит. Открыл симптоматику. И дочитав до — «… у них полностью пропадает или снижается аппетит», понял, что нет. Слава Богу!

Плох тот бандит, что не мечтает стать депутатом.

Отговорили зубы золотые…

Она была настолько помешана на йоге, что её называли йогнутой.

«Он не может быть преступником, так как лишён мало-мальских страстей!» (из реальной речи следователя)

Меня не интересует голубой ли Дедюля! Я собираюсь музыку слушать, а не чалиться с ним в одной камере.

Суету и дегенерацию — не стоит путать с неординарностью.

В бесконечности, по-логике, бесконечное множество бесконечностей. Так как можно описывать систему мирозданья? У кого хватает ума описывать бескрайнее.

Увидев дерущихся детей, старушка кинулась их разнимать. — Э-э-э, прекратите! Ишь, петухи!

— Кто петухи!? Ответишь за базар, бабка!

Умный — в глазах дурака, всегда подозрителен.

Слово «бездельничать» — может быть отнесено только к дуракам. Если сложа руки сидит умный, он непременно о чём-то думает. Он не может не думать. У него отсутствует эта способность.

Умный среди дураков часто выглядит идиотом. Впрочем, он редко среди них оказывается по своей воле.

Все мы едим сладкое для улучшения работы мозга, да вот, откладывается оно не там…

— Поздняя осенняя листва, как перхоть с деревьев! — сказал дворник. Он был романтик. В силу профессии.

— «Видишь, ещё Гоголь писал о «Шанели»! — прошамкала молодящаяся старушка вручая внучке в подарок флакон. Внучка: — О «Шинели»!

Для узурпатора иметь такой народ — и «не иметь» его, просто невозможное расточительство.

Акутагава. «Во-все времена называть деспота деспотом было опасно. Теперь же опасно — называть рабами рабов».

До сих пор не пойму, зачем сподобился писать книги, когда их больше никто не читает и к чему обрёл силу, когда каждый праведный тумак за оскорбление, кончается законным заявлением потерпевшего в полицию.

Не все детские мечты сбываются и это не всегда плохо. Когда-то я страшно мечтал оказаться среди чернокожих подростков и объяснить им, что они вполне нормальные люди, только негры. Теперь, я понимаю, что в этом нет особой необходимости.

…Мне кажется она меня не любит… — О! Значит точно не любит! Вот, если б ты был уверен, что обожает, тогда, с натяжкой, можно было допускать, что ты ей нравишься.

Как же быстро в наших людях вера в светлое будущее, в партию, сменилась верой в Бога! Слишком быстро. Подозрительно быстро…

Постулат — «Я никому ничего не должен» — касается кого-угодно, только не писателей. Писатель должен кое-что: знать как нельзя писать (как надо писать — не знает никто) и уметь рассказать интересную историю, зная как нельзя писать.

Утверждать что-либо, должно лишь о том, что реально можно увидеть, услышать и изучить.

Проходя мимо, он сделал дружелюбное лицо, так как выразить что-либо было необходимо, «здрасьте» — уже было сказано утром..

Говорят — «Помни о смерти». Мудро. Правда, если и не будешь помнить — она напомнит сама.

В детстве его проглотила анаконда. Его быстро успели вытащить из разрубленного брюха змеи, но с тех пор он стал знаменитым художником-авангардистом. Критики отмечают, что все предметы он видит «как бы изнутри»

Ёрнику: — «На всё воля Божья!» — Спасибо, Господь, что сделал меня неверующим.

Рассказ певца Серова полиции. — «Вообще-то довольно странные воры… Взяли только деньги, а лежащие на виду диски с композициями не тронули.»

Сын (бандана, прикид) папе бизнесмену:

— Слушай-ка, ты же начинал музыкантом! На чём мне лучше научиться играть?

— На Фондовом рынке!

Анорексичкам: Репродуктивная система медведицы не даст ей забеременеть, если она не наберёт нужного количества жира. Забавно.

Сварливый хозяин: кошка пошла в туалет, сходила в унитаз, сама смыла… — А освежителем побрызгать — не судьба!?

Доктор: — Это всё равно, что лечить импотенцию поеданием сарделек!

О МИФАХ

О том, что про противника в чёрной форме, могут сказать: «Чёрная грязь попёрла» — я допускаю. А тот кто крикнет — «Чёрная смерть идёт» — будет мгновенно расстрелян как паникёр.

В своё время по типу многочисленных ОМОНов, был создан ОПОН Молдовы. Я с ними общался. Их форма выглядела особенно лихо, потому что они вываривали её не пожалев 2—3 таблеток чёрного красителя. То есть она была не тёмной, как у нашего ОМОНа, а иссиня-чёрной. Местный колорит. Не будем забывать, что гусарскую форму придумали в Трансильвании. Такую, чтобы потом — что не изобретали армейские портные, превзойти её было нельзя. Смешно? А как наши-погранцы дембеля подкрашивали зелёной краской зелёные погоны? И фуражки макали в зелёное варево, чтобы обновить колор.

Так вот ОПОНовцы, на залитых солнцем улицах Кишинёва (я уж не говорю про Унгены и Распопены) выглядели как фантасмагорические персонажи «Обитаемого острова». Добавьте сюда специальную «дополнительную работу» над чёрным беретом… Как говорил известный киногерой — «Картина маслом»!

И, вот, я читаю, в молдавских газетах, что «сепаратисты и гвардейцы Приднестровья, называют их «чёрная смерть».

Где-то я уже слышал… «Нашу морскую пехоту немцы прозвали «Чёрная смерть». Я не сомневаюсь, что американские зелёные береты, бородатые террористы всего мира, называют — «зелёная смерть»! И далее по-списку.

Есть неписанное, но неуклонно соблюдаемое правило на войне. Врага всячески уничижать, высмеивать, обс… ть, простите. Для поднятия боевого духа своих бойцов.

«Чёрная смерть»… Я себе представляю сколько бы прожил в окопе у командира 2го батальона Приднестровской гвардии, дурачок — обозначивший подобным эпитетом приближающийся ОПОН. Не больше чем у сталинского политрука крикнувшего: «Идёт чёрная смерть» в адрес пошедших в атаку эсэсовцев. Да это ещё хуже, чем покинуть окоп и побежать сдаваться, бросив оружие!…

Неужели это Не Очевидно!? А если б немец брякнул такое увидев нашу морскую пехоту? Правильно. Был бы заколот штыком ближайшего к нему ефрейтора, за что тот вскоре был бы отмечен «от имени Фюрера».

У нас, один достойный офицер сел на десять лет, сказав, что «Вальтер» стреляет покучнее нашего отечественного пистолета…

А уж излишне уважительные эпитеты в отношении «коммунистической заразы» — карались бы прямо в окопе, с отправкой членов семьи идиота, в концлагеря.

И любой наложивший в штаны солдат теоретически мог заголосить: «Ма-ма!» или Ж — па»!

Но у него не хватило бы сил на целое возвышенное словосочетание.

Морская пехота покрыла себя неувядаемой славой! И они, вернувшиеся с войны, вполне имели право свистеть девицам, что их называли «Чёрная смерть»… Вот, только подозреваю, что им это было не надо. Не любили фронтовики красивых слов и бахвальства.

Как всегда «оперативно сработали» пропагандисты переднего края. С них станется.

Не смотри на мой прикид!

Очень я люблю возвращаться в свой посёлок Ильинский, из Москвы, с Казанского вокзала. Встретившись с кем надо, переделав дела, ты не едешь по-кратчайшей до Выхино, а жертвуя получасом времени двигаешь на Казанский. Электричка почти пуста — выбирай и вагон и место под солн… нет, и место — от солнца. Чтобы не пекло и ничто не отвлекало от чтения скопившихся дома и специально прихваченных газет, до которых в домашних условиях никогда бы не дошли руки. А тут дорога. Читай — не хочу!

А ещё, издавна завелась у меня распространённая в мужской среде привычка: если я читаю, то должен что-то есть! Знаю — это плохо! А тут — сам Бог велел, набегался по Москве, оголодал. Запустим гликемический процесс! Киоск с хачапури, примостился на платформе — как специально. Он сразу привлёк моё внимание благоуханным ароматом. Но — закон — никакого «с мясом». Ты мне не родственник и филе барашка в составе начинки ждать не приходится. Всё — только с сыром, но побольше! Можно и три-четыре штуки. Час в дороге, и газет много. Съем.

Обычная стоимость этого сытного произведения кулинарного искусства — рублей сорок — пятьдесят. Нормально. Подойдя к киоску я быстро отыскал глазами искомый поднос. «Хачапури с сыром». Наша мысль быстра и, вот, я уже мысленно поглощал содержимое подноса под заумную статью известного политолога, просторно устроившись у окна пустующего поначалу электропоезда. Привычно поискал ценники на товар… Их нет. Хорошо проверил. На весь киоск ни одного ценника. Совсем. И ушлый абрек, (на всякий случай, сообщаю, что абрек, это воин который ушёл из дома для известного обряда) который бы отлично справился с ролью в фильме «Дато Туташхия», приглашающе разглядывает меня. Он даже оценивающе взглянул на качественный уровень моего портфеля, который я уже водрузил на поручень киоска. Зачем? — Потому что сейчас он со скоростью Кисы Воробьянинова прикидывает уровень цены по которой я точно возьму его товар, посчитав приемлемой карману, названную им сумму. Моя обувь, портфель и прикид лучше всего «знают» сколько стоят его хачапури.

Никогда не забуду как мы с женой ехали в гости к знаменитой актрисе, народной любимице. Это было давно.

И, когда казалось, что цветов по-дороге уже не будет, (а тогда ими не была завалена вся Москва), перед нами вырос «южный киоск» с шикарными розами на любой выбор. Хорошо помню, что средств у нас было в обрез, просто — так неудачно сложились обстоятельства. Ценников, естественно не было. На секунду я зазевался, а жена уже деловито набирала семь шикарных роз. — «Нам, пожалуйста, эту… И эту…» О цене речь не шла. Фатима, не отрываясь от процесса творения букета, делово, по-ментовски ощупывала нас взгядом. (Какого чёрта я на новый год подарил Светке роскошную, броскую шубу!!?)

Поскольку одеты мы были весьма прилично, Фатима вломила нам цену (я часто покупал цветы и продолжаю это делать) раза в два-три превышающую истинную. Более того, она точно «угадала», что у меня осталась ровно тысяча двести рублей. Подавив молодой тестостерон и играя желваками я молча расплатился. Под льстивые поклоны и напутствия.

Работал в семье я один и о разговоре с женой, которая сначала покупает, а потом спрашивает цену — не будем. Билеты обратно у нас уже были, так что до посёлка добрались. «Недовольные, но усталые», при наличии нескольких автомобилей такси по сто рублей до дома… Так от станции Ильинская, ближе к полуночи, пешком потопали до хаты, уетые и упитые. Это издержки хорошей жизни. Актриса была в восторге от букета, жена выбирать умела! Я хорошо запомнил эту историю, потому что на шее у меня всю дорогу сидела уснувшая в тёплой электричке дочка.

Так вот. О хачапури. Дорогие многомудрые продавцы хачапури, цветов и газет. Не думайте, что отсутствие ценников автоматически умножает ваш доход. Скорее — наоборот. И не судите по одежде. В разное время своей жизни я имел совершенно разный доход. Было время, «не считал денег», а бывало, что приходилось и занимать. Но во все времена я одевался одинаково, «как нищий» — по выражению моей матери. А-то, вдруг, как «яппи». И деньги тут не при чём. Ну, не моё это — «шелка и бархат». И знакомый у меня такой. Ездит на Хаммере, а одет как грузчик плодоовощной базы. Ну, плевать ему на этот жизненный аспект. Бывает такое.

С Казанского я поехал голодный. Газеты читал без прикуски. Я не люблю когда меня оценивают, чтобы сорвать лишний полтинник. Это просто неприятно. Нервирует. Хотя в тот день я бы заплатил и вдвое против их цены. Если бы это было честно указано в ценнике. Как поёт мой любимый бард — «Я сам тебе отдам, а шмонать меня не надо».

И не изменится времени ход… или «подвигай попой»

У каждого нормального школьника, с момента когда он начинает оценивать противоположный пол появляется «любимая» старшеклассница. Реже — две или три. Он смотрит на неё и пожирает глазами. Запоминает все линии и манеры. Уединившись в ванной он воскрешает в памяти свой «дневник наблюдений». Во-времена же «отсутствия в стране секса» — это был бесценный дар, лицезреть их угадывающиеся под тесной формой прелести, хищным взглядом маленькой пираньи.

И у меня была одна. Всего одна. Видимо, это некая разновидность подростковой верности… Зато какая! Казалось её слепил сам дъявол, дабы дурманить мозги советским школьникам. Пройдёт немало лет и я поражу её при знакомстве описанием её пристрастий в одежде, маршрутами прогулок и тд. Своей наблюдательностью. Запомнил всё до тонкостей.

А познакомились мы просто роскошно! Меня каким-то ветром занесло в школу где проходил вечер выпускников. Мы неплохо вмазали, ровно настолько, чтобы я мог свободно подойти к ней, а затем увязаться провожать. Я рассказал ей всё! Она была ошарашена. Судьба вечера была предрешена. В квартире меня встретил пушистый кот и дочка навырост.

Гремела музыка. Можно бы и потише. Дочка была в том возрасте, когда начинают замечать мужчин. К сожалению меня она «заметила». И музыка загремела ещё громче. Я вообще не люблю шум, но беда была в другом. В те окаянные времена, середины девяностых, в разгаре было понятия: «поющие трусы» и псевдокомпозиторы. Как правило они били на то, что достаточно втемяшить вам в мозги некий припевчик, спетый вызывающе вульгарно, и избавиться от него в ушах вы не сможете в ближайшие пару дней ни в школе, ни в конструкторском бюро. А потом, пойдёте на концерт. По-принципу наркотика.

В припеве песни, которая очевидно должна была символизировать взрослость дочери и независимость от мамы было всё это с избытком:

«…Опа! Опа! Подвигай детка попой! Опа! Опа! Подвигай-ка ты попой!»

Припев был бесконечен. Он был нескончаем.

Моя детская мечта жарила что-то вкусное. Пищевая прилюдия к сексу — распологала к тому. Её… Назовём её Анфисой, в честь Чеховой. Формы Анфисы играли под смелым халатиком. До мечты было рукой подать. Хотелось подойти и обхватив эти прелести спросить: — Чем тебе помочь?

Однако дочка, назовём её Лолита, не сводила с меня пытливого взгляда. Возможно она пыталась словить на моём лице удовольствие от песни…

Я так и не дорос, до мудрого умения изображать, что мне что-то нравится, когда оно мне не нравится. Но, вот, не показывать что мне что-то не любо я умел всегда.

До сих пор убеждён, что поперевшая из всех щелей, радиостанций и телевидения агрессивная пошлятина была целенаправленным действием по оскотиниванию юморного, дерзкого и скорого на язык народа. Особенно подрастающего поколения. Гитлер хотел очистить от славян просторы до Урала. ЭТИ хотели превратить людей в животных, способных охранять ими наворованное, качать нефть и класть кирпичную кладку их особняков.

Анфиса, жарила вкусное и покачивала бёдрами в так идиотской песне. — Анфиса! Ты же мать! — навязчиво лезло мне в мозг вместе с идиотским текстом (я поневоле представлял, что моя дочка, когда вырастет устроит подобный кардебалет в присутствии постороннего гостя)

Лолита шаловливо поглядывала на меня и когда песня заканчивалась включала её снова. Возможно она получала сексуальное удовольствие оттого, что я слушаю эту песню вместе с ними. Мне почему то представилось, что кто-то из моих однокласников включил бы при родителях подобное. Это было невозможно, это было бы дико… Времена явно поменялись.

Если б тогда были мобильники, я бы инсценировал срочный вызов меня Куда-Нибудь. Подальше! К чёрту на рога! Сделал вид, что позвонили…

Я медленно закипал. И чем больше сил уходило на нейтральное выражение лица, тем закипал сильнее.

Я выполнил свой долг. Если от тебя чего-то ждут, желательно не обманывать надежд. Ведь никто не заставлял меня дотошно перечислять школьные наряды Анфисы. Разумеется всё происходило под доносившимся из-за стены «Подвигай Попой». Если бы не моё умение сосредотачиваться на главном… Но обошлось.

Я вывалился из подьезда в слегка прохладный, свежий февральский вечер. Дорога домой вела через лесок. Шумели деревья. Ворчали вороны. Снежок хрустел под ногами. Почему-то я вспомнил своё поздее детство.

Посёлок под Анапой. И как ночами, сбежав от спящих родителей, мы, старшеклассники, собирались в пустом бараке у моря. Старшеклассники со всего Союза. Из Киева, Новокузнецка, Вологды… Нас обычно было человек пять-шесть… Среди нас пару девчёнок. Барак был пуст, но было там несколько голых панцырных коек. Парни и девушки, мы думали о любви, но ещё не занимались ею. А в переди была вся жизнь. Чистая и свежая как ветер с моря. Сквозь приоткрытую дверь виднелась тропинка к пляжу…

Мы понимали, что это «Последнее лето детства». Последнее лето и конец «бирюлькам». Через год — по институтам, а кто-то в родную армию. Делились планами. Мы курили. Все поголовно. Как наши родители. И ещё мы всегда хором пели. Вполголоса. Ведь ночь. Не округляя звуки. Как шаманы заклинание. Чуть поодаль шумело море, а мы тихо, речитативом, неумело напевали :

«… И не изменится времени ход! Но часто паденьем становится взлёт. И видел я как становится взлётом паденье!

Ты шёл забыв усталость и боль, забыв и это и то.

Ты видел вдали волшебный огонь, который не видел никто…»

Миллиардеры песчанных карьеров

Подавляющее большинство из числа мыслящих людей не может понять положения при котором ужасающая нищета граничит с непомерным, прущим как опара из горшка богатством. Не богатством. Несметными состояниями сосредоточенными в сотне потных рук.

На то, чтобы из полоумного. спившегося инфарктника сделать победившего на выборах плясуна, потребовалось «всего» пять миллиардов долларов, при том, что львинную долю разворовали. Всего пять миллиардов. В Великой стране. Ответьте мне — зачем человеку двадцать миллиардов? При нищих врачах и учителях работающих в три ставки? Казалось бы — напрашивается ответ:

Всем будет лучше, если миллиардов у Фридмана и Прохорова будет вполовину поменьше, а весь исправно работающий люд, будет… Не богатым — нет, а просто Достойно жить. И никаких тебе брожений в умах и «перетонитов».

Когда Фридмана журналисты спросили «сколько лично ему нужно денег для полного счастья», он, по-балагановски, с минуту, закатывал глаза, пялился в стол, шевелил мясистыми губами и наконец изрёк:

— Для того, чтобы никогда не задумываться о денежных проблеммах, покупать всё что мне нравится и ездить куда хочу мне на всю жизнь гарантированно хватит 100 миллионов долларов.

— А зачем тогда Вам столько миллиардов? Хлопот ежедневных? — подмигнул журналист.

— А это уже — спорт! — расхохотался довольный вопросами, а пуще своими ответами Фридман.

Многие годы «Эксперимента» я и мне подобные ломали головы — зачем держать довольно большую массу населения в нищите, рискуя рано или поздно вызвать социальный взрыв, если можно чуть «подрезав макушку» тем самым укрепить ствол. Ответ мне подсказали два произведения. Одно — похабного телевизионного жанра, второе — высокая литература, классика можно сказать.

Многие из Вас поднапрягшись вспомнят идиотскую, на первый взгляд, передачу популярную в 90е годы. В ней группа американских тинейджеров, ведомая напоминающим сутенёра ведущим, соглашалась или отвергала (обычно находился согласный) самые мерзкие и гадкие его предложения. Например: «Кто хочет, чтобы за десять долларов ему в трусы напихали тухлую рыбу (подносят в пакете рыбу, в ней угадываются опарыши)?» Тинейджеры визжат от отвращения и одновременно сгорают от желания заработать десять (всего) долларов.