Марш жестокой молодости

Посвящаю тем кто был, кто есть и остаётся вечно молод…

Пролог

Мы поколение, которое имеет своё мнение. Стереотипный обыватель, как и злой системный жандарм, категорично не желает с этим мириться… Это факт. Ну и ложили мы на них на всех. Плевали тысячу раз. Не, ну а чё?

Мощным ударом с правой по лицу, главный свиномордый отдела полиции, свалил меня со стула. Допрос перерастал в нечто худшее. Макс и Стас стояли за моей спиной в наручниках, как и я сам, а рядом с ними еще два мусорских подонка. Один из них, высокий скелет, увенчанный бритой башкой, оказался нашим районным поцом, по прозвищу Доберман. У нас на районе ходило немало легенд о его садистских наклонностях.

И зачем только мы поперлись тусить ночью рядом с отделом? Да и если бы в руках у Стаса не оказалось аэрозольного баллончика с красной краской, нас ни одна мразь бы не спалила и все могло бы быть совсем иначе. Нецензурное слово из трех букв со злым смайлом, не разозлило бы так граждан полицейских, а мы не находились бы сейчас здесь, пробуя на свой шкуре их гестаповские методы при общении с задержанными. Но если бы… Если бы мать его…

— И это наша молодёжь… — сказал главный, перегнувшись через свой рабочий стол ко мне, лежачему. — Будущее нашей страны… Сучата вы… Подонки…

Доберман подошел, поднял меня и снова усадил на стул за стол начальника полиции. Мой рот полон крови. Сто двадцати килограммовый свиномордый покачал головой, взглянув на моих друзей.

— Я б мог вас закрыть суки, по хулиганке. За то, что гадости про нас на крыльце намалевали. Но, жалко мне вам судьбу ломать, молодые ведь, глупые еще… Мозгов нихера нет в ваши девятнадцать лет…

Главный шлёпнул меня по правой стороне лица своей тяжелой мясной ладонью. Я сплюнул кровавую слюну ему на стол, прямо на бумаги.

— Животное… — тихо, сжав зубы, произнес от злости, Макс.

— Заткнись ушлепан! — рявкнул на него Доберман.

— Пошел ты скот! — выдавил Макс. — Если б не наручники, я тебя щас здесь убил.

Макс — вспыльчивый man. Зря он это произнес вслух. С ними лучше только молчать, не перечить, не спорить, всё бесполезно, стопудово беспонтово, это каждый дурак знает, кто хотя бы раз к ним попадал. Мы попались по глупости и теперь нам предстоит веселенькая ночка. Черти рогатые теперь не слабо на нас оторвутся.

— Молодёжь… Молодёжь… Жизнь вас еще не учила. — произнес главный.

Я слышу, как моих друзей начинают жёстко прессовать.

— Ну, а за веселые злые икс игрек и экраткое ответить всё же придется… — начальник уходит со своего места, приближается ближе ко мне. — Шпана маргинальная!

Я смотрю на свиномордого, глазами полными презрения. Тот резко отвешивает мне в лицо с левой грабли и я снова падаю на кафельный холодный пол.

1.Данила

Мы вышли из мусарни под утро. На улице шёл мелкий дождь. Было довольно рано, но уже по-зимнему темно. Деревья вокруг черны и скоро потеряют пожелтевшую листву.

Стас поднял воротник полупальто с погонами на плечах, спасаясь от пронзительного ветра. Я натянул на брови свою топовую черную шапку. Макс даже спортивную синюю куртку свою не застегнул, оголив свою мускулистую шею и верх накаченной груди. Ни ветер, ни дождь ему были ни по чём. Спортсмен, чё тут можно затереть… Брутал.

У всех у нас на лицах остались свежие напоминания о том, где, и с кем мы провели эту сентябрьскую ночь. У меня — небольшой синий фингал под левым глазом, у Стаса заметно распухла губа и слегка, заплыл правый глаз. Но, мы с ним еще легко отделались, ведь больше всех досталось Максу. У него практически вся правая сторона бритой головы дико раздулась.

Спустившись по ступенькам вниз, мы напоследок оглянулись на «светлое» здание, в котором провели одну из самых неприятных ночей в наших молодых жизнях. Макс сплюнул на асфальт, и все трое отправились по домам, не говоря ни слова. Наверное, этот случай с камерой пыток мы постараемся вообще не обсуждать и не вспоминать. Отбросим его, как ящерица отбрасывает хвост, а боль в теле, физическая и ментальная пройдёт, раны затянуться и все фингалы пройдут.

Я полностью застегнул молнию куртки, закрыв горло и свой счастливый медальон из серебра на шее, с надписью на нем «Star». Упакован я в рэпперском stile. Шапку не снимаю даже ночами, и даже когда я навсегда глаза свои закрою, прошу в гроб положить меня по любому только в ней. Я занимаюсь хип-хопом и влюблен в него до оргазма. Пишу и читаю текста. Музыкой начал заниматься еще с детства, в школьные годы владел баяном, осваивал уроки игры на гитаре, ставил вокал. Хотя в хип-хопе нужны совершенно другие мазы.

Когда-нибудь я обязательно буду выступать на самых крутых столичных стадионах, качать речетативом толпу, пропагандируя здоровый образ жизни, как это сейчас модно и борьбу с общепризнанными стереотипами. Революция stile!

Дан Кравцов будет с успехом исполнять свои хиты на радиостанциях и телевизору. Рубить по крупному капусту. Я всеми фибрами души верю в свое future. Через тернии к звездам. Вот мой way! Ведь полюбас, когда четко ставишь цель, постоянно удерживаешь в голове мысли о ней, она обязательно материализуется в жизни. Но, баста обо мне и эзотерике, я лучше расскажу о своих пацанах.

Макс Сазонов раньше серьезно занимался боксом. Реальный спортсмен. В отличие от нас со Стасом, man он малость дикий и дерзкий. Я думаю, что таким сформировала его не самая лёгкая жизнь, ведь совсем недавно, буквально пару месяцев назад, он потерял старшего брата. Я со Стасом присутствовали на похоронах этого двадцати двух летнего паренька, и я своими глазами видел, в каком подавленном состоянии был Максим. После похорон он несколько недель провел в кататоническом трансе, из которого вышел совсем недавно. Мы так за него боялись… По его взгляду было заметно, что что-то внутри него умерло. Вообще, презрительно относиться к жизни, у него есть и другие вполне серьезные основания: его мать в тюрьме, отец и брат в могилах. По рассказам Макса, в каждом поколении Сазоновых, главы семьи погибали не своей естественной смертью, от старости. Прадеда Сазонова раскулачили и повесили красные в годы Revolution, деда — вора в законе, расстреляли в местах лишения свободы, отца Макса завалили ударом бейсбольной битой по голове. Я очень надеюсь, что их фамильный рок не распространиться на одного из моих самых лучших друзей. В этом парне есть и светлые стороны, которые обязательно со временем дадут о себе знать.

— Вот свиньи! — произнес Стас, проверяя карманы своего черного пальто. — Ну ладно, хрен бы с ними с деньгами. Я так и знал что их упрут. А сигареты то их мне не могли оставить…

— Бросай курить! — произнес спокойно Макс. — Здоровее будешь…

— Да пошел ты в жопу со своими советами, имбецил! — громко сказал Стас.

Стас Исаев, настоящий crazy man. У него даже документ, доказывающий этот факт есть. Прошлой весной его призвали в армию. Члены медкомиссии обнаружили у него глубокие порезы на обеих руках. Стас, по своей дурости, в юности, несколько раз безуспешно пытался покончить с собой, резав лезвием вены. Насторожившиеся доктора приняли решение отправить его на обследование в лечебницу для душевнобольных на недельку-другую. Стасу такая маза не очень понравилась. Хотя он рассказывал, что там было и весело, потому что, он открыл там круг людей по интересам и замутил с молодой медсестрой, которая его потом заразила чем-то непонятным, у него ещё вся мордаха после неё в угрях была, жареха полная. Всё удовольствие пребывания только портил местный санитар, который его мучил, но Стас не любит об этом говорить и ладно. Сумасшедшая неделя для него закончилась, ему на руки выдали белый билет, и наш суицыдник продолжил свое существование на гражданке. Государству не удалось отнять у него год жизни. Основной минус личности Стаса в том, что он все время находиться в состоянии депрессии. Он ничего не хочет делать, ни учиться, ни работать. Отсюда и его проблемы с алкоголем и наркотиками. Выкинуть что-нибудь абсолютно не адекватное для него нормально, в порядке вещей. Но могу честно признаться, что мы все трое тяжело больные люди. И если провести опрос среди общества, которое нас окружает, люди не думая проголосуют за то, чтобы нас всех изолировали в сумасшедший дом. Да, и ещё Стас у нас сексоголик, помешан на плотских удовольствиях, крайне полигамен.

— Кто со мной завтра в банк крови? — спросил Макс.

— А тебе не кажется, что за эту ночь мы и так немало крови потеряли? Кстати, ты в особенности! — раздраженно сказал я.

— А я не только о себе думаю Дан, в отличие от тебя! Нашему народу надо помогать.

— Вот только не надо гнать, благороднейший из людей… — вмешался Стас. — Ты всегда только из-за бабла кровь сдавал! Эт самое… Чтобы анаболики свои купить. От которых, у тебя скоро твой детородный орган отвалиться.

— Ты че несешь наркота! У тебя чё, запасная челюсть в кармане есть? — завелся Макс. –Хочешь сказать, твой образ жизни катит? Вот ты себя реально убиваешь! Ты себя в зеркало видал, дрищ жалкий?

Макс толкает Стаса в плечо левой граблей.

— Relax парни! — громко сказал я. — Что и зачем кому юзать — личный выбор каждого, я считаю. Но наркота конечно тема гнилая…

— Да пошли вы нахер! — отмахнулся Стас.

Повисла тишина. Мы втроем подходим к своему дворику. Я спросил у Макса:

— Макс. Как у тебя с той крашеной блондиночкой, с Алексеевской, дела обстоят?

— Да дура она полная… Не хочу даже вспоминать…

— А че такое?

— Мы с ней решили на новый уровень отношений перейти. Я к себе домой ее привел. Как лошара, на последние деньги купил ей цветы и шампанское. Раздел ее, думаю сейчас возьму, и тут корче, че я вижу… У нее подмышками не брито.

— Ни хера себе. — улыбнулся я, прикрыв рот ладонью от удивления.

— Ты прикинь… Там такие заросли. Как будто она в жизни их никогда не брила! –вытаращил от эмоций глаза Макс. — С дерева наверное только слезла, сука.

— Ну и че ты сделал?

— У меня в общем, сразу все упало, я ей сказал, что у меня дела очень срочные есть, о которых я совсем забыл. Выпроводил ее, ну и номер сразу удалил в телефоне, вконтакте в черный список поместил.

— А может она хиппует? И у нее такая идеология, не брить на теле растительность?

— Меня такая тема не прет. Пусть другого придурка ищет… Какого-нибудь грязного вонючего хипана с патлами.

— Печально… Я то думал у вас лова…

— В этом мире любви не бывает. — сказал Стас. — Есть только власть и бабло.

Услышав дебильное мнение Стаса, мы с Максом улыбнувшись, переглянулись друг с другом. Мы уже давно привыкли к Стасу, к его пессимистическому отношению ко всему в мире. Что толку ему что-либо доказывать? Его все социальные ценности угнетают по жизни, пока он не буханул, или не вмазался.

Наша компания вошла в двор. Навстречу нам, вдалеке, шла женщина лет пятидесяти, с сумкой в руке. Приближаясь к ней все ближе и ближе, я начал ее узнавать.

— Стас! — произнёс негромко я. — Мать твоя на работу идет. Нам навстречу.

— Вот палево. — возмутился Стас. — Я думал, она давно уже ушла. Теперь попадет мне.

Обойти женщину не получилось — бы, она нас видела, да и было поздно.

— Здравствуйте тетя Тань. — произнес я.

— Здрасте. — произнес Макс.

Наша троица остановилась с мамой Стаса.

— Здравствуйте мальчики. — произнесла женщина, растерянно оглядывая наши побитые рожи.

— Привет мам! — сказал Стас.

— Здравствуй, сын. Почему у тебя губа разбита? Ты где опять шлялся всю ночь?

— Гулял с друзьями. — сказал Исаев.

— Нормальные люди ночью спят, а днем ходят на работу! — мама Стаса завелась на него. –Ты когда жить нормально начнешь?

— Мам, вот только не надо мне сцены сейчас устраивать, пожалуйста…

— Сцены я устраиваю? Я из-за тебя всю ночь переживала, не спала.

— А кто тебе мешал? Я парень взрослый, уже не мальчик… Эт самое… Чё хочу, то и делаю.

Нам с Максом стало неловко слышать такой неприятный разговор родителя со своим ребенком. Я отворачивал взгляд в сторону, когда глаза тети Тани падали на меня.

— Хотите, чтобы вас поубивали? — обратилась женщина ко всем нам, на глазах у нее наворачивались слезы. — Кровь кипит, адреналин молодежный…

Макс и Стас, как и я, отвели глаза в сторону.

— Что с тобой произошло Стасик? Максим? Данила… Я думала ты то с мозгами, в этой компании недавно… Что вы с собой делаете? Были такие ребята хорошие… — в голосе мамы Стаса слышна плаксивость.

— Выросли! — отрубил Стас.

Женщина ничего больше нам не сказала. Она отвернулась от нас и пошла своей дорогой. У нас с Максом нет проблем с родителями. Мы живем отдельно от них. Стасу повезло меньше. Его периодически контролирует мама.

Подойдя к дому, я протянул парням руку, чтобы попрощаться. Мы все живем в одной многоэтажке, подъезды только у нас у всех разные.

— Счастливо Дан! — произнес грустный Стас и пожал мне руку. — Созвонимся…

— Конечно дружище… Ты только сильно не залипай… Все нормально будет… Не грузись.

— Я так понял, в банк крови со мной желающих ехать нет? — сказал Макс, пожимая мне руку.

— Ты все правильно понял, бро. Удачи.

— Ну рэперок, береги себя! — сказал Макс.

Я поднимаюсь по лестничным ступенькам в свою квартиру, потому, что лифт как не работал с прошлой недели, так и не работает. Я человек, которого нельзя заставить пойти в выходные в церковь. Начитавшись Ницше с его теорией о смерти Бога, мои предположения о существовании Иисуса, стали равны нулю, но я все же, по своему, молюсь за своих друзей, чтобы у них все было beautiful, была любовь, а у меня моя единственная. Меня прёт мысль, что друзья могут желать друг другу хорошие ништяковые вещи. Может и наивно, я верю в добро, которое окружает нас в нематериальной реальности. Жаль только, что обитатели этого клёвого безумного мира, его не ощущают.

Добравшись до своего этажа, я вдруг передумываю идти домой. Вместо этого, я забрался на свое самое любимое место, где я сочиняю текста для своих трэков и просто любуюсь своим городком, а именно, на крышу нашей многоэтажки. Отсюда открыт потрясающий вид. Не хватает только звезды по имени Sun. С приходом осени, оно покинуло наш город. Всю неделю дожди льют на наши серые улицы. Буду очень надеяться, что солнце вскоре вернется.

— Доброе утро Moscow. — произнес я, вытащив наружу и поцеловав медальон, городу коррумпированной власти, таких же как мы, маргиналов, продажных полицейских, экстремистов, утопистов, шлюх, бомжей, эмигрантов, воров, наркоманов, пьяниц, тунеядцев и просто людей.

Я люблю его.

2.Стас

Тупость и убожество окружает меня со всех сторон. Я не нахожу себе места. Хожу, как заведенный по комнате из угла в угол, словно дикий зверь, оказавшийся пойманным в клетку.

Я облизнул распухшую губу и ощутил сладковатый привкус крови. А у этого подонка Добермана рука тяжелая, хоть он сам и выглядит, как высохший скелет Майкла Джексона.

У меня целую неделю нет здорового полноценного сна. Я просто не могу уснуть и все. В голову постоянно лезут сумасшедшие навязчивые мысли. Никак не могу от них избавиться. Если у вас нет с этим проблем с нервной системой, и вы спокойно спите в своих кроватках, вы — счастливые люди.

Включаю телевизор, щелкаю каналы. У меня не вызывают интереса ток — шоу о моде, stand — up, политическое дерьмо, и уж тем более сериалы о ментах. Я остановился на выпуске новостей, схватил со стола мобильный и принялся искать в телефонной книжке номер Паши Мульта. В выпуске показывали репортаж о националистах. Группа из тридцати молодых крепких ребят, разгромили несколько палаток на местном рынке, где заправляли дагестанцы. Я нашел нужный номер, набрал его и приложил аппарат к уху.

Пабло Мульт является у нас на районе мелким драг дилером. Я знаю его не больше года, но у нас за это время сложились с ним приятельские отношения. Находясь на мели, надеюсь, что Мульт выручит меня, дав в долг. Идут гудки, я смотрю на экран телевизора, там националисты, с черными масками на лицах, бьют витрины крытого рынка, громят иномарки, орудуя бейсбольными битами.

Что-то долго Пабло не отвечает. Один вызов прошел, парень не поднял трубку. Я звоню ему повторно. Взглянул на настенные часы, неудивительно, время только без десяти восемь утра. Второй вызов прошел безрезультатно. Набираю третий, затем четвертый и добиваюсь своего. Мульт хрипит в телефон:

— Да… — у него и так по жизни ужасно гнусавый наркоманский голос, а при пробуждении, вообще жуть.

— Хэ-хэ-й Мульт! Буэнос! — весело и громко сказал я.

— Тебе чего? Головой стукнулся? В такую рань звонить?

— Есть немного. Ну, эт самое… Давай встретимся, ты мне нужен.

— Я сейчас не могу. Только лег недавно…

— Надо сейчас, сейчас старичок. Выручай…

Паша ничего не сказал. После паузы я продолжил:

— Мне совсем хреново. Из окна чуть недавно не выпрыгнул, ты прикинь… Психоз нереальный. Паническая атака.

Мне показалось, что из трубки я слышу его сопение.

— Ты че там блин, уснул что ли дебил? — повысил я голос на Пашу.

— Не… не… не… — явно оправдывался он и громко зевнул. — Ну ты реально, сранья с такого меня беспокоишь…

— Короче… Это твоя работа… Эт самое… Давай поднимай свою раста жопу и дуй во двор ко мне. Я на качелях буду ждать.

— Ну ты упертый! Ну ты упертый! — нервно сказал Пабло и сбросил трубку. — Хрен с тобой!

Сам виноват, не показал мне свой адрес. Живет он здесь на районе, рядом, но где именно, в каком доме, не знаю. И никто ничерта не знает. Паша хорошо шифруется. Занимаясь такой профессией, я быть может, тоже так бы действовал.

Я выключил телевизор, бросил пульт на кровать и прошел на кухню. Открыл там шкафчик и забрал оттуда пачку маминых сигарет. Не люблю тонкие дамские, но выбора нет, курить то что–то надо. Я живенько накинул пальто с погонами, обул убитые в хлам мокасины, затем взглянул на себя в зеркало. Передо мной стоял высокого роста паренек, слегка замотанный. Под бледно-голубыми глазами лежали темные круги, а на голове стоял кверху шухер темных волос. Этот парень совсем на меня не похож. Я стал редко заглядывать в зеркальный мир, потому, что перестал себе нравиться. А ведь когда то в школе меня одноклассницы называли Джеймсом Дином, голливудским красавчиком из 50-ых. Оторвавшись от своего двойника, я пулей выскочил на улицу.

Через несколько минут, я уже был на детской площадке и уселся на раскрашенные в желтый и красный цвета качели. Достав из кармана пальто, зажигалку и сигаретку, я закурил, медленно покачиваясь на детских качелях. Подняв глаза на темно-серое небо, которое изливало на меня капельки своих слез, я вспомнил случай, который произошел со мной, когда я был стационирован в клинику для душевнобольных.

Мне безумно нравилась там одна медсестричка, которую звали Катя. Признаться, у меня всегда срабатывал на девушек в белых халатах. Такая у меня страсть. Внешности, Катя была модэльной, красивые длинные ноги, маленькая попка. В общем, все, что мне нравиться в девушках, было в ней. Я же не знал тогда, какой конченной шлюхой, она является и наградит меня целым букетом зараз. Я решил признаться ей в любви, но только не в обычной форме, как это делают другие. А как люблю делать это я.

Был жаркий июньский день. Все вышли на прогулку, и пациенты, и медсестры, и врачи. Я обнаружил ход на крышу нашей больницы, забрался на нее, посмотрел вниз и стал искать глазами Катю. Она стояла с одним из пациентов алкоголиков, у которого по синьке случилась белочка, и что-то ему втирала. Я увидел ее, и решив показать ей свой эксгибиционизм, снимаю больничную одежду, носки, тапки и трусы, громко крича на всю округу:

— Катюня! Ты самая сексуальная из медсестер и самая топовая тян! Выходи за меня!

Катя, увидев голого Адама, была, как и вся толпа психов, шокирована таким признанием, округлив глаза.

Сумасшедшая старуха семидесяти лет, по имени Пестинея, которая считала себя женой Сталина, произнесла, злобно нахмурив морщинистое лицо:

— У таких уродов нет будущего!

Я не стеснительный, и мне плевать, что обо мне подумают. Главное то, что я произвел впечатление на возлюбленную. Теперь она точно никогда не забудет такого признания в любви. Она будет помнить все другие обывательские признания от других парней, например букет красных роз или кольца с бриллиантами, но мой болтающийся болт между ног вряд ли когда-нибудь забудет.

Далее было совсем не весело. Меня за этот случай схватили крепкие санитары, привязали к шконарю и обкололи реланиумом. Инквизиторы продержали меня на растяжке целую вечность. И ещё этот ублюдок Виктор, чаще всех меня навещавший, вкалывал в меня лошадиные дозы этой лечебной дряни. Я после, абсолютно потерял ощущение времени. Меня посещали жуткие мысли, что я умираю. Всех тех ужасов, что представлял себе мой разум и не описать…

Да, я безусловно, думаю, и поступаю не так, как окружающие меня люди. Я индивид, и не стоит из-за этого закрывать меня в лечебницу, связывать, колоть дрянью, от которой у меня совсем крыша слетает. Но, так устроен этот мир, точнее обыватели его так устроили со своими законами и таким, как я, предрешено быть изгоями, непонятыми и отрезанными от общества.

Мои воспоминания и размышления перебил долгожданный Пабло. Приятель шел со своей белой крысой, которая сидела у него на правом плече синей ветровки. На голове у него была радужная полосатая шапка, какие носят обычно растаманы. Его мать, которая работает ночной путаной на Арбате, произвела его на свет в тринадцатилетнем возрасте. Его отец был против его рождения, требовал аборт, не желая брать на себя такую ответственность, потому, что сам едва стал совершеннолетним. Мульт обоих своих предков ненавидит и никогда с ними не встречается, живет отдельно, зарабатывает на жизнь, торгуя запрещенной химией. Продавец амфетаминами, молча присел на соседние качели рядом со мной, снял крысу с плеча, кажется ее звали Винт, и принялся гладить ее средним пальцем. Я выплюнул дотлевшую дамскую сигаретку и произнес, глядя на него:

— Ну чё, принес?

— В первый и последний раз я открываю для тебя магазин в такое время. В следующий раз, если не можешь успокоиться, прими фенозепам.

Я промолчал. Не стал комментировать его нравоучения.

— Нал при тебе? — спросил он, уставившись на крысу.

— Эт самое… Ты мне в долг запиши, как только лавэшку подниму, сразу отдам. Оке? В клуб сегодня идешь?

— Не пойдет… — покачал головой Мульт.

— Ты пойми, я в такой жопе сейчас…

— Мы все в жопе. Стас, это не мои проблемы. Будет нал — будет товар.

Паша, держа в ладонях Винта, встал с качелей и пошел обратно в свою нору.

— Вот значит как мы заговорили. — громко кинул ему вслед я, спрыгнув с качелей. — Ради денег, друга кинуть готов… Стой ты, меркантильный жлоб!

Мульт остановился. Я подбежал к нему и ткнул ему в лицо правую руку, показывая фак, средним пальцем. На нем красовался золотой перстень. Подарок моего отца. Единственное, что он подарил мне за всю жизнь.

— Зацени. Перстень моего папаши. Я решил его заложить в ломбарде. Будет тебе нал. Сегодня же, вечером в «заводной обезьяне». — произнес я и опустил свою руку. — Так что сделай одолжение… Сын проститутки, твою мать…

— Чё? — опешил Мульт.

— Ладно… Извини бро!

Мульт покорно приподнял к заду левую ногу и достал из кроссовка пакетик. Не сказав ни слова, Паша вручил его мне. Внутри я узрел три красненькие капсулы с барбитуратами. То, что я всегда заказываю. Муль ушел, а я состроил идиотскую улыбку ему на прощание. Мое настроение резко улучшилось.

3.Макс

Четыре часа с лишним, мне пришлось простоять, пока не подошла моя очередь. На пункте приема переливания крови сегодня особенно много народа. Молодых студентов всегда приходили толпы, как и беженцев с Украины, так еще и не поленились ведь, в такую непогоду припереться, старики пенсионеры, почетные доноры. За моей спиной стояли в очереди ребята, моего возраста и шумно болтали. Я услышал их разговор.

— Слушай, а где у нас в Москве сперму сдают? Я денег хотел поднять… — говорил один.

— Я не в курсе. Смотрел в интернэте, искал, искал. Без понтово. Я и сам бы не против такого заработка.

— Эт чушь всё на самом деле. — вмешался в разговор парней я, повернувшись к ним. — Я узнавал, катался в одно место. Там мне объяснили, что для этого нужно как минимум, двух детей иметь, а еще набрать кучу справок. И нифига за это не платят. Малафью берут безвозмездно…

— Капец… — произнес один из парней, огорчившись. — Ну и пошли они тогда!

Я сдал стандартные 433 миллилитра и стал наслаждаться легкой приятной эйфорией, которая меня накрывает после каждой сдачи. Сзади меня, с грохотом полетел, потеряв сознание на пол один из доноров. Обернувшись, я увидел, как ребята поднимают с пола молодого тощего паренька лет девятнадцати, моего ровесника.

— И как таких задротов только к сдаче допускают? — сказал мне какой-то пацан в кепке.

Парень, получивший обморок, действительно был очень худым. При росте метр восемьдесят, весил килограмм шестьдесят, а может и того меньше. На самом деле это ненормально. Другое дело я. При таком же, как у него росте, вешу семьдесят семь килограмм. Меня и врачи все время хвалят, говоря, что такие парни им и нужны.

Простояв еще одну очередь, теперь за деньгами, я почувствовал дикую вонь. Это был не первый раз за сегодняшний день. От некоторых парней исходил отвратный запах. Наверное, они являлись какими-нибудь дегенератами тунеядцами, которые не ходят на работу, живут в доме, напоминающем свинарник, нигде не учатся и донорство, их единственный заработок. Хотя, если разобраться, больше половины людей, что сюда сегодня притащились, так и существуют.

Получив свои кровно заработанные деньги, я умчал домой. Доехав на метро до своей станции, я просто зверски захотел есть. Овсяной кашей с утра я не наелся, но перед сдачей не рекомендуется много есть, особенно всякие бутеры. Решив срезать путь до дома, я пошел гаражами, накинув на лысую голову капюшон. Дождь опять начинает накрапывать. Периодически, мое внимание привлекали рисунки и надписи граффити на воротах гаражей. Руку, приложившую к некоторым рисункам, я узнавал. Местный районный дилер Мульт, бесспорно талантливый граффитчик. Иногда мне хочется его убить, за то, чем он занимается, а именно за наркотики, но нельзя мочить гениев, их и так ничтожно мало на свете.

Неожиданно, я услышал сзади знакомый моему уху голос:

— Опа-опа-опа-па! Эй животное! Свали с дороги!

Я машинально отошел в сторону. По левую сторону со мной поравнялась битая черная мазда, в которой сидел Доберман и двое его дружков. Автомобиль ехал медленно, на скорости, равной моему шагу. Один из приятелей Добермана сидел за рулем, а сам он, открыв полностью окошко, зырил на меня. Ублюдок был в черных очках-каплях. Он частенько в них ходит, скрывая свои убитые глаза, красные от принятия дряни, которую он ворует у себя в ментуре из хранилища для вещ. дока.

— Чего не здороваешься? Не рад меня видеть что ли? Ты че, язык в жопу засунул? — говорил Добер.

Я молчал, надо держать себя в руках.

— Я к тебе обращаюсь, сын шлюхи! Лезбиянки с зоны.

Я продолжал молчать, плотно стиснув зубы.

— Молчишь… — не унимался Доберман, нахально улыбаясь. — Ну ты хоть вякни чего-нибудь, очкун. Неинтересно с тобой.

— Пошел ты! — выпалил я, не выдержав.

А не стоило бы.

— Ты как с полицейским разговариваешь? А?

— А когда ты интересно был полицейским? — сказал я и взглянул на Добермана. –А?

Менту надо было зацепиться хоть за что-то. Я знал это, но потерял над собой контроль. Не смог умолчать.

Мазда рванула вперед, обогнав меня, проехала метров пятнадцать и резко тормознула, противно заскрипев тормозами. Все трое, что сидели в ней, повыскакивали наружу и спешным шагом пошли на меня. Один из друзей Добера, с белым узорчатым платком на голове, как и он, являлся служителем закона. Я его узнал. Другой был с быдловатой рожей, в фуражке в клетку.

Мой инстинкт самосохранения бил тревогу. В голову полезли мысли сбежать, ведь это единственная возможность избежать хороших звездюлей, которых я сейчас огребу по полной. Но, я проигнорировал инстинкт и никуда не сбежал. Я так делаю часто.

Ублюдки выбрали отличное место для разборки. Вокруг ни души.

Доберман приблизился ко мне максимально близко, и с ходу, что было сил, въехал мне с правой в челюсть. Обливаясь кровью, я рухнул на землю. На лице открылись раны, которые я получил в отделе позавчера. Даже самому перед собой стыдно, что упал с первого удара. Явно был еще не в форме. Попытаться встать у меня не получилось. Все трое принялись яростно отхаживать меня ногами. Я старался закрывать голову руками, катался по земле, чтобы увернуться от ударов. Но, нападавших было много на одного, и большинство их ударов попадали в цель. Я терял последние силы. Быдловатого вида, мужик, достал мобильный телефон.

— Чего лицо прячешь? — произнес он, снимая на камеру смартфона моё избиение. — Улыбнись мудила для моего сэлфи! В отделе заценят!

Сознание мое помутнело и я почти перестал чувствовать боль от беспрерывных пинков.

Тот, что работал с Доберманом в одном отделе, перестав меня колотить, произнес глядя на него:

— Доберман! С него хватит! Ты че, озверел что ли?

Другой мужик перестал меня снимать на видео и убрал гаджет в олимпийку. Один лишь Добер продолжал пинать ногой мне по бокам.

— Успокойся, ты придурок! Ты опять все испортишь! Мало тогда тебя начальство отымело за его братца? — сказал парень с повязанным платком на голове, оттаскивая неугомонного Добермана. — Успокойся!

— Я спокоен… Я спокоен… — отмахнулся он, жадно глотая воздух.

Он и его друзья рванули к машине.

То, что сказал парень в платке Доберману, повергло меня в дикий шок. Неужели этот садист и погубил моего брата?

Дело в том, что мой брат по имени Илья, был скинхедом. Он не раз ввязывался в драки с приезжими гостями Столицы. Этим летом, его мертвое холодное тело обнаружили в нашем парке. На нем не было живого места. Мы подумали, что гуки подстерегли его в парке ночью и навалившись толпой, забили до смерти, отомстив за свою родню. Оказывается, это дело рук совсем других людей и причастным в этом оказался некто иной, как Доберман!

Битая мазда рванула с места. Я, собравшись с последними силами, что у меня еще остались, приподнялся на ноги и упёрся об ворота гаража с граффити. Все внутренности дико болели. У меня напрочь пропал какой-либо аппетит. Я сплюнул сгустком алой крови на землю.

«Мало наверное внутри меня ее осталось…» — подумал я. Весь грязный, с окровавленным лицом, я смотрел вслед уезжающему автомобилю и думал о том, что вскоре, я обязательно заставлю лечь в гроб ненавистного мною жандарма и после приду плюнуть на его могилу.

Сегодня наступил первый день, когда во мне проснулся очень, очень, ну очень «плохой Макс!»

4.Данила

Мелодия из репертуара известного мертвого черного рэпера Тупака Шакура, заставила меня поднять голову с подушки. Надрывался мой айфон, я догнал тут же. Немного отряхнувшись ото сна, я протянул руку за телефоном, который лежал на холодном полу, вибрировал и мигал. На дисплее горел номер любимой девушки. Приложив аппарат к уху, я произнёс:

— Speak…

— Милый привет… — произнесла Аня.

О, этот нежный, приятный моему слуху голосок. Утро начинается в прекрасном настроении, когда я его слышу.

— Привет моя девочка. — произнес я ласково.

— Ты чего делаешь?

— Только проснулся… Видел тебя во сне. — сказал я, затем встал с кровати и съежившись от холода, скорее бы пустили по батареям отопление, в одних трусах подошел к окну, на улице было все так же пасмурно. — Я так соскучился по твоим алым губкам…

— И я соскучилась. — слегка смущенно, сказала Анечка. — Приедешь сегодня?

— Ты меня приглашаешь? Конечно приеду… Ты одна?

— Одна… Через сколько будешь?

Вот он! Настал тот самый момент, которого я так долго мучительно ждал. Может, я раньше времени радуюсь, а может это и есть оно, то самое. Я потёр ноющее, изголодавшееся по женской особи, интимное место рукой.

— Я буду у тебя в течении часа.

— Хорошо…

— Не остынь только.

Аня не услышала последней, произнесенной мною фразы, сбросив трубку.

Комната, в которой мы с соседом жили, была в запустении. Здесь не было ремонта с того времени, когда президентом в нашей стране был Горбачёв. Потолок осыпался и трескался, на стенах — старые выцветшие обои, на них ковры с васильками.

Я накинул майку, спортивные штаны и как и после каждого своего пробуждения, упал на кулаки на пол и отжался пятьдесят раз. Это железное мое правило, которому я никогда стараюсь не изменять, помогает держать тело в хорошей физической форме. Я не качок и никогда в принципе не думал становиться мистером Вселенная. Мне достаточно быть рельефным, подтянутым пацаном, которому будет приятно порадовать свою девушку, раздевшись. Закончив с отжиманиями, я, натягивая, на глаза серую шапку, прохожу на кухню. Там, за столом сидит Диман, пацан, который снимает со мной квартиру, щелкает пальцами по клавиатуре черного ноутбука. Он даже не подымает головы, только глазами на меня мелькнул.

— Здорово man! — сказал я, подняв руку вверх.

— Доброе утро. — произнес он.

— Слушай, у тебя есть че сожрать? В магазин гонял? Твоя кстати очередь.

— В холодильнике… — наконец парень оторвал башку от монитора и кивнул на большой белый двухметровый refrigerator, в котором редко когда лежит у нас еда.

Я залез в него, достал кусок пиццы на тарелке и стал жадно его поедать, даже не разогрев в микроволнофке, а прямо так, холодный.

— Запить есть чего-нибудь?

Дима поставил на край стола бутылку апельсинового сока, которая лежала у его ноута. Я взял ее, отвинтил крышку и сделал большой глоток.

— Фаина приходила. Мы тебя будили, но…

— Да эт вообще бесполезно. — произнес я. — Я полночи курьерил. Халтура подвернулась. Устал зверски…

Фаиной звали старуху, которая сдавала нам квартиру. Я торчу ей долг за месяц.

— Просила поинтересоваться, когда ренту оплатишь?

— Передай старушке, пусть не волнуется, а то еще сердчишко прихватит, в ее то возрасте. А на следующей неделе money будут. — говорю я, попивая сок. — Мне поц один еще долг должен отдать на днях.

— Смотри… Ты бы не затягивал. Выселит говорит…

— Не выселит…

Димон снова уткнулся в свой ноутбук и что-то начал строчить по клаве дальше. Этот парень постоянно сидит за своим компьютером. Мир интернета приютил его, как и большее население планеты. Дима хочет найти любовь, как он сам говорил, поэтому и является постоянным гостем на всевозможных социальных сетях, чатах и форумах. Парень круглыми сутками зависает, общаясь и знакомясь с телками, но ничего путного пока из этого не вышло, как вижу. Если уж по честноку, Дима далеко не мачо, не красавец, он невысокий, сутулый, бледная мощь одним словом. Двух слов связать не может, боится всего на свете, от обколотого герой, торчка в переходе, до третьей мировой войны. В реальности, у него никогда ничего с замутами не получалось, и он очень надеется успешно найти и влюбить в свою личность какую-нибудь топовую телочку с модельной внешностью в интернете. Виртуальное общение с прекрасным полом позволяет ему быть раскованным, смелым, сильным и красивым. Все эти качества он в себе не развил в настоящей жизни, но зато там он существует таким, каким всегда мечтал себя видеть. На мой взгляд все это полная лажа. Никогда не понимал смысла виртуальной жизни, да по ходу и не пойму. Меня тот мир не затягивает. Быть виртуальным героем, а в жизни полным гавном и ничтожеством меня не плющит. Мое поколение с выводами моими не согласиться, ведь большинство их и является пользователями. Мнение исключительно исходит из моих мыслей, и как кому сходить с ума решает каждый для себя сам.

— Набрал твою фамилию и имя в википедии, чего то никакой информации там о тебе нет… — говорит мне постоянный посетитель порно-сайтов.

Многим давно известно, что киберпространство для многих является самой лучшей возможностью смотреть и качать гигабайтами порнуху на любой, даже самый что ни есть, извращенный вкус.

— Скоро будет. У журналюги Андрэаса до задницы связей в шоу-бизе. Я звонка его жду, чтобы пересечься, диск с трэками передать… — сказал я, доедая кусок пиццы.

— Андрэас… Это та педаль с длинной челкой, весь в розовом, который за тобой на лескусе в прошлый раз приезжал?

— Андрэас не педик. — возразил я, перестав жевать. — Просто модник и выглядит немного странно.

— Откуда такая уверенность? — говорит мне парень, который женился на правой руке. — Ты мне инициалы его скажи, я в одноклассниках или вконтакте пробью. Если в каких гей сообществах спалится, то все с ним ясно…

— Думаешь я у него фамилию что ли спрашивал? Мы с ним на позапрошлый weekend в клубе познакомились только. И кстати, не в каком-нибудь гей клубе, а в нормальном заведении, куда приходят только натуралы.

— И биссексуалы. — продолжает поднимать мне нервы компьютерный червь.

— А в принципе… В принципе… — я поставил пустую тарелку на стол. — Мне по барабану какой он ориентации, главное чтобы он не оказался треплом и помог мне с творчеством.

Повисла тишина. Я отхлебнул из бутылки сок и добавил:

— Андрэас не гей. Я тебе точно говорю.

— Ну если не гей, то уж очень похож. Ты у нас в Москве не так давно и еще многого не видел и не знаешь. А я научился голубятню их разоблачать, изучил повадки, поведение, внешний вид.

— Чё ты знаешь то? Чё ты видел? Ты кроме железки своей гребаной нихера ничего не видел в своей жизни!

Диман полностью заткнулся. Я поставил бутылку с остатками апельсинного сока на стол и сказал:

— Спасибо. Умник.

Парню удалось немного подпортить мне настроение. Но это ненадолго. Я если и разозлюсь, то очень быстро остыну. Отходчивый я парень. Долго держать обиду или злость не умею.

Бриться я не стал, все равно на моих монгольских выдающихся скулах щетина растет очень медленно. Обернув туловище ярко красной кофтой с капюшоном, я поспешил в гости к любимой.

Я шел по станции подземки, слившись с толпой пингвинов. У многих людей лица серые, кислые, хмурые, взгляд потухший. Поглотила их система, сделала своими «полезными» рабами. Членом их «полезного» общества я не являюсь. Я актер альтернативной сцены жизни. Они — же выполняют обыкновенные функции системного обывателя. Они обзаводятся справкой о медицинском страховании, ходят в полицию жаловаться, живут на лавэ, которое им оставили в наследство деды с бабками, оканчивают университеты, бухают водку после тяжелого трудового дня, собираются по выходным семьями на шашлыки, трахают на офисных столах секретарш, их парит падение рубля и растущие доллар и евро, они смотрят новости и ток-шоу, свято веря, что там всё правда, короче делают те обывательские вещи, которые я на врядли когда-нибудь для себя приму.

Прохожу мимо попрошаек. Кто-то из них играет на гармошке, кто-то протяжно поет, а кто-то просто плачет, размазывая слезы по щекам и держит ржавую кружку в руке для милостыни.

Просто так пройти мимо хоть и молодой, но уже изрядно морщинистой матери, на руках с худенькой маленькой дочерью я не смог. У меня всегда болталась в карманах какая-то мелочевка. Немного порывшись в левом кармане кофты, я достаю и подаю женщине с ребенком горсть мелочи, что смог нагрести. Та поблагодарила меня, кивнув головой. На деньги я жадный никогда не был, даже когда у меня их катастрофически мало. Деньги нужны всем. Из всех живых существ на земле, только человек платит деньги за то, чтобы жить, и от этого не уйти. Как ни крути.

Выхожу из подземки резвым шагом. Кругом дикий поток машин, ремонтируют некоторые участки дороги, везде пробки. Какой-то кретин на красной бэнтли чуть не сбил меня, когда я переходил дорогу по лежачему полицейскому.

«Кретин! И дети твои кретинами будут!» — сказал я про себя.

Вот так и живем. Какой-то черт рогатый водит автомобиль за несколько миллионов, а у кого-то денег даже на хлеб ребенку не хватает.

Бедные беднеют, а богатые богатеют.

По пути, я решил набрать одному парню, который мне должен три штуки. На эти деньги я бы мог сходить например с Аней в кафэ или купить ей хоть что-нибудь. Я приставил аппарат к уху в ожидании его ответа, но ответа не последовало. Пока я добрался до девушки, этому парню я позвонил 6 раз, но никто так и не подошел к телефону. Ладно, позвоню в следующий раз, может у него какие проблемы, кто знает.

Я захожу в квартиру моей Анечки. Мой angel сегодня особенно замечательно выглядит. Меня сводят с ума ее высокие скулы, впалые щеки, приклеенные искусственные реснички и самые сногсшибательные запчасти ее лика — огромные открытые карие глазища. Аня закрыла за мной дверь изнутри и произнесла:

— Привет Данила. — девушка улыбнулась.

Аня в огромных домашних тапочках с зелёными глазами и ушами зайцев.

— Привет зай. — сказал я и обнял ее.

Запах, который от нее исходит нереально меня возбуждает. Этот аромат принадлежит только ей. Он индивидуален. Я с наслаждением, нежно поцеловал свою кису в её пухленький сексуальный ротик.

— Проходи в комнату. — произнесла она.