Любовь по-черкесски. Тагир

Глава 1

— Тенгиз, ты хочешь булочку с маслом? — Мерем рассматривала завтрак, который им принес официант на большой стеклянной тележке.

— Да, принцесса моя, если тебе не сложно, — Тенгиз с улыбкой посмотрел своей супруге в глаза. — Тебе здесь нравится?

— Да, очень добротная гостиница. Вчера они сделали нам прекрасный подарок… Сердце из лепестков роз, шампанское, фрукты… Этот уютный отель умеет встречать молодоженов.

— Это еще не все, Мерем…

— Не все?

— Не все, потом ты все узнаешь.

— Тенгиз, — Мерем открывала полукруглую металлическую крышку, и на подносе оказался тонкий слой омлета с помидорами сорта «Черри». — Надеюсь, мне это понравится?

— Конечно, — рассмеялся мужчина, поправляя пояс белого махрового халата, в который Мерем тоже была укутана.

Повсюду в номере отеля были разбросаны лепестки роз. Отель и вправду был добротным, в просторном номере которого размещалась большая кровать с прикроватными тумбочками, трюмо с большим зеркалом, письменный стол, два широких роскошных кресла, плазменный телевизор на стене и большое панорамное окно.

За окном Мерем лишь утром увидела выстроенные по рядам и плотно прижатые друг к другу мозаичные дома жителей Флоренции. На фоне узких улочек, уводящих куда-то вдаль, Мерем наблюдала за тем, как над холмами и живописной рекой Арно возвышалось итальянское сентябрьское солнце. В этом райском месте им с супругом и инвестором — Тенгизом Сапиевым предстояло провести две недели так называемого медового месяца.

— Ты умеешь готовить сюрпризы, — прошептала Мерем, когда супруг подошел к ней после завтрака и нежно приобнял ее. — Откуда ты знаешь, что здесь, во Флоренции, так красиво? Ты здесь был раньше?

— Нет, но мне почему-то захотелось привезти тебя сюда. Случайная мысль, которая пришла мне в голову.

— Интересно, Нармин и Заур проснулись уже?

— Наши молодожены, наверное, еще спят беспробудным сном, — рассмеялся Тенгиз. — Твоя сестра в самолете так возмущалась, что стюардесса не дала ей уснуть, когда предлагала всем пассажирам мясо или рыбу… Я готов даже поспорить, что Заур, может и проснулся, но честно охраняет сон своей жены.

— Это точно, — Мерем вспомнила эмоциональность сестры, как-будто она не выходила замуж еще три дня назад, как скромная черкесская девушка. — Заур — хороший парень. Надо бы поздравить его с новым назначением на должность в нашем министерстве финансов.

— У него новая должность? — удивился Тенгиз. — Надо же, мы с ним столько говорили между нашими свадьбами, но он ни разу об этом не сказал.

— Его назначили заместителем начальника отдела лишь перед самой свадьбой, — Мерем потянула своего супруга на узкий итальянский балкончик, где в это раннее утро было еще совсем свежо.

— Тогда, понятно. Мерем, может, предложим им где-нибудь поужинать и отметить его новую должность?

— Неплохая идея, — Мерем улыбнулась своему супругу.

Ей было очень уютно рядом с ним, хотя еще пару месяцев назад она и не предполагала, что выйдет замуж за него. Они познакомились во время выставки в Ростове-на-Дону, на которой Мерем Бесленеева представляла майкопский бизнес, как сотрудник администрации города. Тенгиз Сапиев инвестировал это мероприятие, но в их первую встречу, он показался обычным рабочим в потертых джинсах. Как все обманчиво оказывается, на первый взгляд… С момента их знакомства до дня свадьбы прошел ровно год, и все эти долгие и бурные месяцы Мерем мечтала о другом человеке, о Тагире Темиргоеве, который так и не стал ее мужем, хотя она мечтала о нем еще со школы.

Тенгиз был рядом, она его не замечала. Он был в те минуты, когда Мерем ждала Тагира. Он ее спасал, решал ее проблемы, приезжал к ней в Майкоп, нашел, в конце концов, в Литве, где накануне свадьбы, в течение года Мерем работала в одной прибалтийской компании. Мерем до последнего ждала Тагира, даже, казалось бы, он давал понять, что недостаточно ее любит, что ему, Тагиру Темиргоеву, не хватает смелости восстать против своей требовательной матери. Да что там! Против самого себя, зависимого от предрассудков и трусости.

«Все это уже в прошлом, — думала про себя Мерем Бесленеева, теперь уже Сапиева. — Хорошо, что меня тогда обманул о своей женитьбе. Видимо, мне нужно было пожить и поработать какое-то время в Вильнюсе, чтобы под конец, получить такой удар от него же самого. Судьба справедлива».

— Ты хотела бы посмотреть сначала город или сразу начать с музеев и галерей? — отвлек ее от размышлений супруг.

— Не знаю, Тенгиз, — Мерем заправляла кровать, параллельно собирая лепестки роз и складывая их в небольшую соломенную корзину. — Мне хочется, конечно, посмотреть все и сразу… Но зная Нармин, мне кажется, что лучше начать с архитектуры города.

Нармин Бесленеева вышла замуж за Заура Тлехас через месяц после своей старшей сестры, как того требуют черкесские традиции. Получив прекрасное образование дизайнера интерьеров в литовском университете, она еще не успела определиться с работой. Хотя свадьба Тенгиза и Мерем, а затем — ее собственная, не дали ей возможности сосредоточиться на карьере. За свадебными мероприятиями последовало путешествие двух пар в Италию, которое грешно было бы потратить в пользу карьеры.

Послышался стук в дверь. Мерем поспешила открыть ее.

— Вы проснулись? — Нармин оказалась готовой к подвигам, надев легкий бежевый брючный костюм и удобные, в тон костюму, кожаные туфли на платформе. — Наконец-то! Я уже с шести утра всех жду! Разбудила Заура, и хотела было разбудить вас двоих.

— Нармин, куда ты такая боевая?

— Быстренько собирайтесь! У нас сегодня грандиозные планы! Сначала мы посетим Санта-Мария Дель Фьорре, потом пешком отправимся в Галерею Дель Академия, и если останется время — заглянем в Музей Сан-Марко, — загибала свои пальчики шустрая молодая жена. — Город мы посмотрим перед отъездом. Все, чао, ребята!

Тенгиз и Мерем с удивлением посмотрели друг на друга.

— Тенгиз, ты, кажется, готов был поспорить, что Нармин еще спит…

— А ты думала, что она захочет увидеть архитектуру города…

Супруги засмеялись. Нармин сумела организовать их день как-то по-своему, и никто из них обоих не догадался даже поспорить или как-то возразить. Было очевидно, что Нармин только что устроилась гидом по Флоренции, которую не знала сама.

Глава 2

Сентябрьский воздух в Абхазии всегда нежно массажирует кожу, чтобы она, и без того гладкая под южным солнцем, еще больше помолодела.

От солнца можно было укрыться под тенистыми экзотическими деревьями, поглядывая из-под щедрой листвы на белокаменные и кирпичные невысокие здания, закрывающие своей мощью гладкие плиточные тротуары. Впрочем, в Сухуми, можно было пойти куда угодно, и везде ты отдохнешь, испытывая при этом счастье под вечно молчаливым синеватым абхазским небом.

Но Тагиру не хотелось куда-либо идти. Он стоял перед открытым настежь деревянным окном с бокалом сухого красного вина и смотрел на спокойное Черное море.

Стены квартиры когда-то впитывали запах ароматного чая его покойной бабушки, а бесконечные пожелтевшие от времени книги еще помнили бережные руки его дедушки, профессора Тбилисского университета. После того, как Абхазия отвоевала свое право на самостоятельность от Грузии, приятные запахи перестали витать в воздухе этих сероватых стен, а книги в один миг осиротели без своего скрупулезного профессора.

Родители Тагира Темиргоева — Чиназ и Гупче — решили забрать детей и оставшуюся в живых бабушку Тагира, чтобы уехать жить в Майкоп. С тех пор прошло много времени, жизнь семьи Темиргоевых постепенно сложилась в Майкопе, как-будто вовсе не было никакого абхазского прошлого.

В это прошлое, казалось, еще летом вернулся Тагир Темиргоев. Сухуми мало изменился с тех самых детских пор, а квартира, как-будто была покинута еще вчера и успела обзавестись лишь только пылью. Тагир не был здесь ни разу, и его удивило, что военные события оставили нетронутой эту скромную квартиру, хотя дом расположен на самом видном месте, неподалеку от набережной.

Уволившись из майкопской кондитерской фабрики, на которой Тагир несколько лет работал маркетологом, он попробовал устроиться на местное предприятие в Сухуми, на ту же должность. И у него это получилось, хотя и не сразу.

«Я остался совершенно один в этой квартире и в своей собственной жизни, — думал про себя Тагир, глядя на то, как волны балансируют друг с другом. — Я избавился не только от матери, но и от Мерем. Если бы не мать, все было бы иначе».

Он поставил на маленький подоконник бокал с недопитым вином и направился к дивану. Голова гудела, Тагиру захотелось прилечь и закрыть глаза.

«Мне не пришлось бы выгораживать от нее свою любимую девушку. Я мог бы жениться на Мерем и привезти ее сюда, если бы не традиции. Ну, почему я должен приводить свою жену в родительский дом? Кто это придумал?»

Уезжая из Майкопа в Абхазию, Тагир заявил родителям, что на правах сына и брата, хотел бы подарить вторую половину родительского дома, своей старшей сестре Фатиме. Она с дочкой ушла от нелюбимого мужа и подала на развод. Процесс затянулся, но решимости Фатимы было не занимать. Она категорически не собиралась возвращаться к мужу — адвокату Рашиду Бибову, который остался на черноморском побережье.

«Даже не знаю, радоваться ли таким обстоятельствам? Ведь если бы Фатима не решилась развестись с Рашидом, то, по тем же самым обычаям, я не смог бы избавиться от родительского дома…»

Тагир почувствовал, что проголодался. Он медленно встал с дивана и прошел в кухню. Включив светильник, он достал из холодильника половину колбасы и тарелку с хлебом. Нарезав четыре толстых кусочка, Тагир повернулся к старенькой газовой плите, чтобы поставить на огонь чайник.

Он представил, как на кухне управляется Мерем Бесленеева, его Мерем….

«Интересно, она, наверное, вернулась работать в администрацию города? Или ищет работу после Литвы? Пусть лучше вернулась бы в администрацию города… Только бы она не вернулась в Литву… Там я ее не найду…»

Чайник просвистел в стиле оркестровой трубы. Тагир отвлекся от своих мыслей, взял из шкафа белую фарфоровую чашку без блюдца, положил пакетик чая и залил кипятком. Затем взял три куска рафинированного сахара и небрежно бросил в чашку с чаем. Несколько капель буквально выпрыгнули на поверхность столешницы. Тагир, словно не замечая этого, помешал чайной ложкой, затем положил ее на ту же столешницу. Вытащив комок, который еще минуту назад был пакетиком чая, Тагир отправил его в мусорное ведро под раковиной, предварительно опуская несколько капель на пол.

«Вот, что значит, когда нет хозяйки в доме, — с грустью подумал Тагир. — Пора уже заняться этим вопросом. Ничего, Мерем приведет в порядок эту квартиру».

В этот момент, позади него, что-то упало. Тагир повернулся от столешницы к столу и понял, что задел лежавший на деревянной доске большой нож, который теперь лежал на полу, по направлению к молодому хозяину квартиры.

Глава 3

— Ух, как много пыли, — Нармин украдкой дотронулась до штор в холле Галереи Академии во Флоренции. — Интересно, эти бархатные шторы стирались в присутствии самого Микеланджело, или это я так сильно повлияла на них своим взглядом?

— Нармин, ты же на статуи хотела посмотреть, а не на шторы…, — Мерем с удовольствием присела на мягкую бархатную лавочку, чтобы размять ноги. Следом за ней присели Тенгиз и муж Нармин — Заур Тлехас.

— На статуи, да…, — Нармин задумчиво глядела на шторы, как-будто стоимость этого шедевра достигала миллиона долларов. — Ребят, я, кажется, знаю, чем займусь, когда мы вернемся в Майкоп.

— И чем же? — поинтересовалась Мерем.

— Открою свою дизайн-студию «Черкесский текстиль».

— «Черкесский текстиль»?

— Неплохая идея, — улыбнулся Тенгиз.

— Тебе понадобится хороший бухгалтер, — заметил Заур.

— Заур, дорогой, зачем мне бухгалтер? У меня есть ты!

— Нармин, но я же чиновник. Не могу одновременно работать в бизнесе и в госструктурах.

— То есть, ты хочешь сказать, что не хочешь, совсем не хочешь, чтобы я возродила черкесский интерьер, Заур? Да? — обиделась Нармин.

— Нет, Нармин, мне очень нравится твоя идея. Она просто классная. Но я могу только на ушко тебе прошептать, как составить бухгалтерский баланс, заплатить налоги и спать спокойно.

Мерем и Тенгиз засмеялись.

— Заур…, — укоризненно посмотрела на него жена. — Почему у всех великих итальянских скульпторов был наверняка бухгалтер, а у меня -нет?

— Нармин, женушка моя, спокойно, — пытался успокоить ее Заур. — Почему бы тебе не предложить стать бухгалтером моей маме?

— Свекровь на работе и дома…., — подняла кверху глаза Нармин. — Хорошее начало семейной жизни.

— Да не бойся ты, — улыбнулся Заур. — Мама тебе поможет с бухгалтерией. К тому же у нее много знакомых, которые тебе точно помогут снять помещение в аренду. Может, даже за бесценок.

— Нармин, соглашайся, — Мерем выжидающе посмотрела на сестру. — Заур тебе только что предложил прекрасную возможность реализовать свою мечту.

Нармин помолчала, о чем-то подумала, что-то посчитала в голове.

— Хорошо, Заур. Пусть твоя мама будет бухгалтером. Я не против, но вдруг мне предложат помещение где-нибудь на окраине Майкопа, среди подсолнухов?

— Где бы ты хотела, чтобы располагалась твоя дизайн-студия? — напомнил о себе Тенгиз.

— Ну, в идеале рядом с магазином отца, в районе студенческого городка.

— Я постараюсь тебе помочь в этом, — заверил ее Тенгиз.

— Сестренка, почему именно там? — спросила ее Мерем.

— Ну, папа будет рядом, — протянула Нармин. — Через дорогу, на следующем квартале как раз министерство Заура. Все рядом…

— Ну и суфле всегда под рукой, — догадалась Мерем.

— Ну и суфле, — согласилась Нармин. — Куда ж, я без них? Творческому человеку обязательно нужно суфле!

— Нармин права, чтобы творить, должно быть хорошее настроение, — поддержал ее муж.

— Да! Кстати, господа, почему вы расселись? Мы тут два часа уже сидим. Микеланджело нас уже заждался. Поднимаемся!

Пропустив вперед себя в зал для просмотра экспозиции Заура и Нармин, Тенгиз чуть задержал Мерем.

— Мерем, Нармин кое о чем напомнила. Через три месяца будет открытие выставочного центра, но он до сих пор без названия. — Как мы его назовем?

— Я думала, ты со своими партнерами уже определился с названием, перед строительством центра.

— На самом деле, мы подали документы на строительство от лица моей инвестиционной компании «Тенгиз и Сапиевы». В них указано, что именно строим, но не указано название. Такое допустимо в строительстве.

— Как бы ты хотел, Тенгиз?

— Ты — генеральный директор выставочного центра и моя жена, так что право назвать так называемого «ребенка» я предоставляю тебе. Пока мы не нарушаем черкесские традиции, — Тенгиз подмигнул ей.

— Ну, что ж, так как у меня появился уникальный шанс, то я предлагаю не усложнять жизнь и назвать его просто: «СапиевХолл».

— «СапиевХолл»? Почему — Холл? — удивился Тенгиз.

— В память о том месте, где мы назвали своего так называемого «ребенка», — улыбнулась Мерем. — Холл Галереи.

— А-а-а, понял-понял. Почему тогда в названии нет твоего имени?

— В названии, Тенгиз, есть моя фамилия.

— Точно, — Тенгизу понравился подход его супруги.

— Пойдем, Тенгиз, иначе Нармин нам даст домашнее задание — пересказать все, что мы услышали от гида. Мы не отвертимся.

Глава 4

Осилив собственную лень, Тагир все-таки помыл свою чашку и убрал остатки колбасы обратно в холодильник.

Уже второй месяц его никто не трогал. Никто из соседей не замечал, что в квартире кто-то есть, потому что Тагир уходил без завтрака рано утром и приходил поздно вечером. Иногда он ездил в Сочи к своему пока еще нынешнему зятю -адвокату Рашиду Бибову, где они неспешно общались на разные темы, о которых Тагир предпочел бы деликатно промолчать.

Как бы ни складывались отношения сестры Фатимы с супругом, — все это, по черкесским обычаям, должно оставаться в пределах их комнаты, а, значит, ему, Тагиру, -незачем отказываться от общения с родственником, который еще не был вычеркнут из чьих-либо списков. Да и вряд ли будет когда-либо вычеркнут, потому что после развода маленькая племянница Тагира все равно будет общаться со своим отцом.

«Фатиме еще повезло, что у нее дочь, а не сын, — рассуждал про себя Тагир. — Иначе пришлось бы ей отдать ребенка на воспитание в семью мужа. Или вообще оставить его и уйти ни с чем».

Откуда-то зазвонил мобильный телефон. Сначала Тагиру показалось, что это звонят соседям, пока, наконец, до него не дошло, что музыка звонка была его.

— Алло, привет… дома… Что делаю? Ничего особенного. Только перекусил. Ладно, приезжай… Лейла, ты сегодня не останешься… Нет, у меня дела, так что, извини, уйдешь вечером… Ну и что, что сегодня — cуббота?… Обиделась?… Ну, почему ты обижаешься?…Ладно, ты едешь или нет? Забрать тебя на набережной?…Ну, хорошо, жду.

Лейла Абидова была единственной дочерью директора компании-поставщика, с кем пару месяцев назад наладил контакт маркетолог Тагир Темиргоев. В свои 23 года она была озабочена только суммой денег, которую ей выдавал отец, своими двумя подругами и роскошью, к которой отчаянно стремилась. Тагир ей понравился сразу, когда она его увидела в офисе своего отца. Хорошо одетый, молодой, красивый, образованный, вежливый, умный и явно богатый, если приехал на своей иномарке, не забитой мандаринами в багажнике. Она начала активно развивать отношения с ним, и, в конце концов, узнав, что у него есть квартира в самом красивом месте города, — с облегчением удостоверилась в правильности своего выбора.

«Мерем ко мне домой не приезжала, — отметил про себя Тагир. — Проезжать-проезжала мимо моего родительского дома в Майкопе, но никогда не искала со мной встреч. Лейла — другая… Если бы Мерем была, как Лейла, может быть, ее смелости хватило бы, чтобы сейчас все было по-другому?»

Опять зазвонил телефон.

«Да, Лейла… Где ты попала в ДТП? Что-то серьезно?… А-а-а, поцарапала дверцу. Ну, ладно. Придумаем что-нибудь. Приезжай».

«Как же не хочется решать ее проблемы…,» — вздохнул Тагир.

Он слегка убрался в квартире, отнес рубашки, ношенные в последние дни, в стиральную машину. По его подсчетам, Лейла должна появиться с минуты на минуту.

«И зачем я ей нужен? — размышлял Тагир. — Вернее, зачем нужна она мне? Только время трачу… Провожу или трачу? Вроде ничего плохого от нее еще не видел. Да и с ней всегда можно расстаться, когда женюсь на Мерем».

Раздался звонок в дверь.

— Привет, дорогой, — высокая худощавая девушка в черном платье и длинными волнистыми волосами потянулась к парню. — Я так по тебе соскучилась! Сил нет! Посмотри, что я тебе принесла, а?

— Лейла, зачем эти пакеты? — недовольно пробурчал Тагир. — Зачем ты меня так унижаешь?

— А в чем унижение-то? Подумаешь, продукты. Ты, наверное, проголодался, да, солнышко мое? — Она вновь потянулась к Тагиру.

— Да, очень, мамочка.

— Тагир, не называй меня мамочкой! Будто я старая!

— Ну, свою маму я называю мамой, но она еще не старая.

— Твоя мама — это твоя мама.

Тагир посмотрел на нее молча. Уловив его взгляд, Лейла сменила тон.

— Ну, прости-прости меня, я не должна была так говорить о твоей маме.

— А что ты сказала про мою маму? — Тагиру было интересно, насколько Лейла чуткая.

— Ну, так, ничего особенного… Давай сменим тему… Ты сказал, что вечером у тебя дела. Ты куда-то уходишь? Можно я с тобой?

— Лейла, куда я собираюсь, — женщин не берут. И мужчин не спрашивают.

Лейла хотела было что-то возразить, но Тагир лишь осторожно прикоснулся к ее губам своей ладонью.

— Ни о чем не спрашивают, Лейла, — молодой человек почти прошептал эти слова.

— Хорошо, как скажешь, дорогой.

— Ну вот и отлично. Хочешь вина?

Глава 5

После Литвы, где Мерем занималась привлечением партнеров из стран СНГ для литовской компании, ей казалось, что она поняла европейский уклад жизни.

Однако под небом Тосканы, во Флоренции, она в первый же день поняла, что это не так. Европа в Литве и Европа в Италии — совершенно разная Европа. Холодный прибалтийский ветер сменился эмоциональным и разноцветным южным солнцем. Горячий кофе в торговом центре Вильнюса отнюдь не был похож на тот же кофе под открытым небом в узких итальянских улочках. Настолько узких, что Мерем почувствовала, как-будто сужается ее представление о жизни. Туристов везде много, но даже они не могли отвлечься от итальянского привкуса жизни, от богатой архитектуры и немного сыроватого воздуха, смешанного со специями для спагетти.

Италия понравилась Мерем, но в то же время ее начинало одолевать еле заметное беспокойство. Что это? Осенняя хандра? С родными все в порядке, Тенгиз -рядом. Но что-то все равно беспокоило Мерем, и это витало в воздухе, как перышко.

«Наверное, я нагнетаю обстановку, — думала про себя Мерем. -Так часто бывает, когда все хорошо, и ты не веришь своему счастью».

Впрочем, Мерем не стала беспокоить по этому поводу супруга и сестру, хотя сестра, безусловно, ее успокоила бы, как она это умеет, — расставляя все «по полочкам». В Тенгизе она тоже не сомневалась. Все-таки он у нее такой умный и спокойный, решал ее проблемы и спасал неоднократно. Мерем интуитивно понимала, что Тенгизу лучше не говорить о своем беспокойстве, что еще пока рано.

Вечером молодожены собрались в ресторане «Таверна-ди-Пьетро» на улице Виа Дель Понте Алле Моссе. Людей на улице с двусторонним движением было мало, даже на перекрестках. Бело-красные каменные двухэтажные и трехэтажные здания с изредка встречающимися шестиэтажными многоквартирными домами чем-то напомнили Мерем спальный район Жверинас в Вильнюсе, где располагалась их с Нармин съемная квартира.

Молодые люди вошли в ресторан, полутемный интерьер которого восхитил Нармин, во-первых, потому, что всем гостям при входе приходилось слегка наклоняться, а во-вторых, под потолком над каждым столиком свисали полукруглые абажуры. Создавалось ощущение прожекторов, как на съемочной площадке. Этот нехитрый способ помогал посетителям чувствовать себя, как -будто они одни, хотя за их спинами, в радиусе пятидесяти сантиметров, также за своими столами сидели люди.

— Какая прелесть! — Нармин разглядывала помещение, пока Заур, Тенгиз и Мерем располагались поудобнее в ожидании официанта. — Эти итальянцы — хитрые! Надо же, я столько лет училась, чтобы визуально увеличить пространство, а они — запросто расширили каких-то двадцать квадратов. И, вуаля, актовый зал готов!

— Ну, тут, метров сорок или пятьдесят, — предположил Заур.

— Все-таки сорок, — подхватила Мерем.

— Что будем заказывать? — Тенгиз раскрывал меню и пытался найти страницы с английским языком.

Все погрузились в меню.

— Все меню — сплошная рыба, — глаза Нармин загорались от любопытства.- Та-а-к, нарезанные апельсины… М-м-м, нарезанные апельсины… Ха-ха-ха, нам сейчас порежут дольками апельсинчик и продадут за восемь евро!

— Ну, что ты, Нармин, — возразил Тенгиз, — мы принципиально попросим их порезать этот апельсинчик поперек для разнообразия.

— Может, он не простой, этот апельсин? — предположил Заур.

— Заур, ты за восемь евро хочешь добавку? — Нармин вошла в кураж от прочитанного в меню.

— Давай я попытаюсь прочитать, — улыбнулся Заур. — Где ты увидела нарезанный апельсин?

— Да вот, же, смотри, нарезанный апельсин.

— Сейчас, — Заур с минуту посмотрел, потом добавил. — Там же не только апельсин, он приправлен оливковым маслом и молотым перцем.

— Даже так, — задумчиво ответила Нармин. — Значит, нашей адыгской чесночной солью можно приправить нарезанный помидор за тысячу рублей. Почему вы смеетесь? Бизнес, ничего личного и лишнего!

— Нармин, похоже, тебе надо заняться собственным рестораном, а не текстилем, — предложила Мерем.

Подошел официант с серьгой в ухе.

«Где-то я уже видела такое, — смутилась Мерем. — Кажется, в Литве, в ресторане, когда Тенгиз приезжал ко мне на Рождество. Точно! Они все с проколотыми ушами ходят?»

— Что будем заказывать? — спросил официант на ломанном английском языке.

— Мне, пожалуйста, салат «Капрезе» и телятину, — попросила Мерем.

— А мне, — Нармин замешкалась, — Филе миньон, обжаренные грибы и этот ваш нарезанный апельсин.

— Принесите мне, пожалуйста, все то же самое, — попросил Заур. — Только без апельсина.

— Мерем, напомни, пожалуйста, что ты заказывала? — Тенгиз посмотрел на жену.

— Салат «Капрезе» и телятину.

— Ах, да, принесите мне то же самое, и бутылку хорошего красного сухого вина.

— Какое вино вы предпочитаете? У нас есть Альянико, Амароне, Барбера…

— Какое у вас самое вкусное?

— Ну, Альянико — это гранатовое вино, немного горькое. Амароне имеет насыщенный вкус, а вот Барбера — очень нежное, розового цвета…

— Принесите тогда — Амароне, — попросил Тенгиз. — Вы не против? Мерем? Заур? Нармин? Ну, отлично!

— Хорошо, несколько минут, пожалуйста.

Официант направился к стойке бара своей аккуратной изящной походкой. Он перемещался так же плавно, как и жестикулировал, что было удивительно для эмоциональной Италии.

Минут через десять стол молодоженов стал наполняться блюдами. Но, в первую очередь, предусмотрительный официант принес вино. Чтобы не затягивать процесс ожидания мяса, Тенгиз попросил принести на закуску ломтики сыра.

— Ну, что ж, пока мясо прожаривается у шеф-повара, предлагаю выпить за одно очень хорошее событие.

— Наши свадьбы? — спросила Нармин.

— Нет. Давайте поздравим нашего дорогого Заура с новым назначением. Заур, с почином тебя!

— О, — засмущался Заур. — Я стал всего лишь заместителем начальника отдела. Это небольшая должность.

— Как говорят черкесы, «там где селятся пчелы, там заводится мед», — произнес Тенгиз. — Через какое-то время ты обязательно станешь министром финансов в Адыгее. Пусть будет так!

— Пусть будет так! — подхватили Мерем и Нармин.

— Тогда я предлагаю ответный тост, — улыбнулся Заур. — Давайте выпьем за ваш с Мерем выставочный центр.

— Пока еще рано, Заур, — возразил Тенгиз. — Мы сделаем это обязательно, но позже.

— Простите, ваша телятина, — официант наклонился, чтобы переложить блюда на стол.

Глава 6

Тагир хотел провести в дороге всю ночь, поэтому попросил Лейлу уйти вечером того же субботнего дня.

Как только машина Лейлы исчезла из виду, Тагир решил не тратить попусту время и отправиться в дорогу. Уже выезжая из Сухуми, он вспомнил, что не взял с собой ничего из еды. Но потом Тагир подумал, что ночью он вряд ли проголодается, а утром уже будет в родительском доме, где успеет позавтракать и поспать после дороги.

Черное море на фоне звезд смотрелось величественно. Чем глубже ночь впадала в сон, тем меньше были видны звезды на небе. В конце концов, ночная мгла очерняла море более зловеще и острее. Если бы серпантин не освещался уличными фонарями, зрелище за лобовым стеклом казалось бы намного страшнее.

Чтобы не уснуть, Тагир включил погромче музыку, и закрыл окна в машине. Через какое-то время ему стало холодно, и он включил обогреватель в салоне машины. Постепенно становилось тепло, мышцы Тагира расслаблялись, поясницу отпустило. Вместе с теплом, постепенно подкрадывалась сонливость, хотелось спать. Тагир посмотрел на часы: 1.30. Впереди еще семь часов пути.

«Проеду сколько смогу, потом посплю,» — Тагир въезжал в тоннель, в котором освещение местами было еще хуже.

Глаза прищуривались, чтобы случайно не задеть подвернувшуюся машину. Наконец, тоннель закончился, и Тагир выехал снова к серпантину. В какое-то время дорога выровнялась, и море плавно сопровождало вдоль набережной. Стало хорошо, организм снова расслабился, глаза все больше тяжелели. Тагир не заметил, как уснул за рулем. Через минуту сознание проснулось раньше, чем тело. Тагир испуганно открыл глаза и увидел, как его машина чуть наискось направляется в левую сторону, левее которой — только обрыв.

«Нет, так не годится. Мне надо поспать. Хотя бы пару часов, иначе точно съеду с дороги».

Он остановился, выключил музыку и попытался уснуть. Но сон все никак не приходил, зато усталость утомляла организм окончательно. Тагир все же сделал усилие над собой, закрыв глаза.

Через два часа Тагира разбудила СМС от Лейлы: «Дорогой, мне тебя не хватает! Ты, наверное, с друзьями. Желаю приятно провести время! Целую, Лейла».

«Ты не соскучилась, Лейла, — иронизировал про себя Тагир. — Ты думаешь, что я с другой женщиной и напоминаешь о себе. Как ты напоминаешь мне мою мать…»

Он завел двигатель машины. Дорога менялась, становилась более узкой, убирая на своем пути назойливые рекламные щиты с призывом посетить курорты Краснодарского края.

Где-то в полях машина вдруг остановилась.

«Что-то я не понял, у меня закончился бензин? — при этой мысли он посмотрел на датчики. — Вроде нет… Я недавно заправился… полный бак…»

Он вышел из машины, посмотрел на колеса, освещая мобильным телефоном. Убедившись, что все нормально. Открыл капот, придирчиво изучил исправность свечей. Снова сел за руль, попробовал завести двигатель, но безуспешно.

«Так и есть, нет бензина… что мне делать?»

Как назло, еще часа три на трассе не было никаких машин. Потом появилась одна, другая, третья. Но никто не останавливался, хотя Тагир настойчиво просил.

Уже отчаявшись, Тагир прислонился к капоту, всматриваясь куда-то вдаль. Он чувствовал себя скверно в этой нелепой ситуации, которая сильно напоминала ему его собственную жизнь. Ведь у него дела обстояли точно так же: он застрял на полпути, без поддержки от кого бы то ни было и счастья не видно даже за горизонтом. Как бы он ни стремился к нему, то есть к ней, всегда что-то останавливало. Даже сейчас, на трассе, посреди пустых полей, глубокой ночью.

Едва он так подумал, как откуда-то появился белый джип, из которого вышел мужчина, лет сорока.

— Парень, что стряслось? — спросил он Тагира на адыгском языке.

— Бензин закончился, а до заправки еще двадцать километров ехать, — Тагир не мог поверить, что в это время ему встретился земляк и говорит с ним на родном языке.

— Сейчас, подожди, — мужчина открыл багажник, извлек канистру с бензином и молча подал ее Тагиру.

Тагир не мог поверить своему счастью. «Это хороший знак», — подумал он.

Залив половину канистры в свой бак, он вернул ее хозяину.

— Спасибо, ты меня выручил, брат.

— Да ничего, все нормально. Едешь в Майкоп?

— Да, как ты догадался?

— Вижу у тебя номера адыгские. Привет передавай городу.

— Ты разве не туда? — Тагир взглянул на номера своего спасителя, которые тоже оказались адыгскими.

— Нет, я живу в Краснодаре.

Они разъехались, периодически опережая друг друга. Вдали показалась бензоколонка. Однако Тагиру она не подошла, так как у него была накопительная карта от другого топливного поставщика, которая позволяла списать баллы в счет стоимости бензина. Он успешно проехал мимо, в надежде на то, что где-то рядом окажется заветная бензоколонка. Однако ее все не было, и Тагир, естестественно, снова заглох.

— Какой же я экономный дурак! — выругался он, выходя из машины.

— Опять бензин? — возле него остановился все тот же спаситель.

— Да, мне та бензоколонка не подошла.

Мужчина как-то странно посмотрел на него, но все же извлек из багажника все ту же канистру с оставшимся бензином.

Доехав к полудню до Апшеронска, Тагир решил все-таки пообедать и поспать в местной мини-гостинице. Сил у него ехать дальше больше не было.

Глава 7

Мерем медленно открыла глаза и встретилась взглядом с Тенгизом, который, по всей видимости, бодрствовал давно.

— Доброе утро, — она улыбнулась своему мужу, к которому с каждым днем испытывала все больше и больше нежности.

— Доброе утро, принцесса моя. Я заметил, ты красиво просыпаешься.

— Да? Не знала этого… Который час?

— Около восьми. Во всяком случае, половина восьмого было, когда я смотрел на часы.

— Когда ты смотрел на часы, Тенгиз?

— Давно, — засмеялся Тенгиз. — Это не имеет значения. Наслаждайся жизнью, родная.

— А ты? Ты наслаждаешься жизнью?

— Конечно! Я счастлив! А ты, Мерем? Ты — счастлива?

— Да, очень…, но…

— Но..?

— Тенгиз, в последнее время меня мучает странное чувство.

— Тебя что-то беспокоит, Мерем?

— Не знаю, откуда-то изнутри идет какое-то предчувствие беды.

— Какой беды? — Тенгиз серьезно посмотрел на свою жену. — Что-то не так?

— Да все так, — Мерем присела на кровать. — Все хорошо. Не могу сказать что-то определенное на счет сегодняшнего дня. Но… не знаю… Может, я зря нагнетаю ситуацию.

— Мерем, — Тенгиз прижал ее к себе. — Ты, наверное, еще не привыкла к счастью. Так бывает, когда все хорошо, но кажется, что такого не может быть. Человек так устроен, что он привыкает к неприятностям быстрее, чем к чему-то хорошему.

— Ты прав, — Мерем снова улыбнулась. — Мне нужно, действительно, привыкнуть к тому, что все может быть хорошо.

— Ну вот, и хорошо.

Тенгиза тоже мучило странное предчувствие, но он не стал об этом рассказывать Мерем, чтобы не портить отдых во Флоренции.

Путем анализа своей практики он предполагал, что это может быть очередная нервотрепка среди партнеров по бизнесу. Инвестиции в чужой бизнес всегда сопряжены с риском. Неудивительно, что вложив значительные средства, можно не дождаться ощутимой прибыли. Для этого Тенгиз страховал свои средства и был относительно спокоен. Иногда, правда, случались накладки, но все они до сегодняшнего времени были разрешимыми.

Пожалуй, это качество — просчитывать и прогнозировать все наперед, — объединяло Тенгиза и Заура. На этом поприще новоиспеченные зятья в семье Кадыра и Айшет Бесленеевых — родителей Мерем и Нармин — довольно быстро подружились. Это обстоятельство не могло не радовать сестер.

Но беспокойство, которое одинаково испытывали Тенгиз и Мерем Сапиевы, предупреждало не столько о неприятностях, но о существенно большей беде. Как говорится, знать бы, откуда дует ветер, можно было предотвратить катастрофу.

Мерем поднялась и направилась к балкону.

— Тенгиз, подойди-ка сюда!

— Что такое?

— Посмотри вниз, пожалуйста.

Внизу, перед входом, Тенгиз увидел, как Нармин, словно маленькая девочка пытается пройтись по перилам плиточного тротуара, держась за руку своего мужа.

— Вот, что делает счастье с людьми по понедельникам, — произнесла Мерем.

— Да… Мерем, мне нужно с тобой серьезно поговорить.

Глава 8

Тагир добрался до Майкопа лишь к утру понедельника.

Вместо нескольких часов, он проспал в мини-гостинице Апшеронска до десяти вечера. Проснувшись, он понял, что ехать снова в ночь не имеет смысла, тем более с такими неполадками с машиной.

В Майкопе его не было с июня. Въезжая в город, Тагир заметил, что в общем-то он соскучился по Майкопу. Какой бы прекрасной ни была Абхазия и ее жители, все равно сердце дышало осенней листвой вдоль майкопских дорог. Тагир почувствовал, как защемило сердце.

«Мерем, моя девочка, как же я по тебе соскучился. Сейчас я тебя, надеюсь, увижу. А там, мы с тобой поговорим. Я тебе все честно расскажу, почему тогда сказал, что женился и, у меня есть ребенок, почему уехал в Абхазию… Я тебе отвечу на все твои вопросы. Да..ты меня не простишь, и, может быть, не захочешь слушать. Я приму это. Я все пойму. Я даже готов к тому, что ты откажешься быть со мной. Но потом….пройдет немного времени, и ты поймешь, что мы созданы друг для друга. Ведь ты меня любишь, я это знаю! Вот увидишь, все будет хорошо!»

Доехав до улицы Краснооктябрьская, Тагир повернул на светофоре, чтобы продолжить свой путь. Возле администрации города, в которой до Литвы работала Мерем, Тагир припарковал свой коричневый Фольксваген.

«Еще нет девяти утра. Подожду пока тут еще минут десять….Кстати, возле этого дерева я ее ждал с работы еще год назад… с цветами… Ей было приятно… Почему нет?…»

Тагир снова завел двигатель и аккуратно выехал с парковки администрации города и направился в сторону улицы Пионерской, за углом, где располагался цветочный магазин. Купив такой же букет алых роз, какой он покупал Мерем в прошлом году, Тагир вернулся к администрации города. Рабочий день уже полчаса, как начался.

«Мерем, наверное, уже давно на работе….»

Тагир миновал охранника Валеру и решительно поднялся по центральной лестнице. На первом пролете он вдруг повернулся обратно, спустился и направился к выходу. Оставив цветы в машине, Тагир вновь проскочил мимо недоумевающего охранника Валеры.

На втором этаже он по памяти нашел кабинет отдела потребительского рынка, вежливо постучался.

— Открыто, — прозвучал голос бывшей начальницы Зины.

— Здравствуйте, — Тагир немного растерялся. — Могу ли я увидеть Мерем Бесленееву?

— А ее нет.

— Она еще не подошла?

— Мерем здесь больше не работает, молодой человек. Я могу вам чем-нибудь помочь?

— Как же мне ее найти? Она вернулась в Литву?

— Она вышла замуж, — Зина посмотрела внимательно на Тагира.

В ушах Тагира прозвенело, как взрыв зенитной установки. Неужели это правда? Или она ответила ему той же монетой?

— Ау, молодой человек, — Зина теряла терпение. — Вы меня слышите или нет? Что вы хотели?

— Как? За кого?

— Вам не все равно?

В эту минуту в кабинет пыталась войти Замира. Тагир не сразу сообразил, что она находилась в интересном положении.

— Доброе утро, — Замира посмотрела на молодого человека, который стоял на пороге и не решался сделать хотя бы шаг вперед. — Вы пропустите меня или войдете кабинет?

— Да, простите.

— Замира, этот молодой человек зачем-то спрашивает Мерем.

— Так, она вышла замуж. Я бы на ее месте тоже вышла за такого жениха! Еще бы — медовый месяц в самой Италии! — Замира ответила не без зависти.

— Кто этот жених? — Тагир смотрел на них обеими стеклянными глазами.

— Тенгиз Сапиев, а что? — Замира посмотрела на него с интересом.

— Ничего… Спасибо.

В коридоре Тагир почувствовал, как его ноги становились ватными. В конце концов, он присел на одну из ступенек центральной лестницы и обхватил голову руками. Мыслей не было никаких. Его шутка ему слишком дорого обошлась, и Тагир это понимал. Самое страшное, что это никак теперь не исправить. То, что он представлял себе — их возможную ссору — казалось такой глупостью.

Тагир вспомнил слова своего старого друга Заура Тлехаса, что Мерем не будет его ждать. Но он не слушал своего друга, думал, у него есть время. Все чего-то искал в ее поступках, какие-то ошибки. Искал причины, что она его недостойна. А теперь… Какое это имеет значение теперь?

Зазвонил телефон.

— Да, Рашид… Я в Майкопе… Нет, еще не видел Фатиму… Какой у меня может быть голос?! У меня дела хуже некуда! Да, что случилось?! Что случилось?! Мерем вышла замуж! За Тенгиза Сапиева и умчалась с ним в Италию…

Он замолчал. По всей вероятности, Рашид Бибов ему что-то пытался сказать, но Тагира это только раздражало. Кто-то пытался его обойти, спускаясь по лестнице.

— Рашид, ты такой простой… Что ты сделаешь здесь? Он какой-то крупный инвестор. Я его знаю. Этот Сапиев не из мелких торговцев, так что даже не предлагай мне ничего….Ладно, хорошо-хорошо… Сейчас поздороваюсь со своими и поеду обратно. Буду проезжать мимо, заеду. Скорее всего, завтра. Все, давай, пока…»

Глава 9

— Мерем, присядь, пожалуйста.

Просьба мужа напугала Мерем. Что он хочет ей сообщить? Неужели ее опасения не напрасны? Значит, интуиция что-то подсказывала Мерем, а она ничего не поняла?

Мерем не раз задавалась мыслью, что достаточно плохо знает Тенгиза. Мало знать родителей мужа, подружиться с некоторыми родственниками из рода Сапиевых, еще не помешало бы узнать, что в душе у человека, с кем ты связываешь свою жизнь.

Черкесские традиции не приветствуют лишние вопросы, особенно более настойчивый интерес жены к мыслям мужа. Впрочем, демократия все же наблюдалась — никто не мешал женщине догадаться, о чем может думать муж, что его беспокоит и как ему помочь.

Только сейчас Мерем поняла, что ее статус обязывает к молчанию супруги, что теперь у нее новые обязанности, и эти обязанности не имели ничего общего с тем, чем ей предстояло заниматься через три месяца, когда начнет свою работу выставочный центр. На работе она -генеральный директор, но дома она — черкесская жена. Два совершенно разных мира, границы между которыми не существовало.

— Я тебя слушаю.

Тенгиз присел на корточках возле нее и испытывающе посмотрел Мерем в глаза.

— Есть два момента, которые я хотел бы с тобой обсудить, чтобы к этому больше никогда не возвращаться.

«Интересно, я успела где-то плохо поступить? Всего месяц замужем», — пронеслось в голове Мерем.

— Не пугайся, все хорошо, — Тенгиз как-будто прочитал ее мысли. — Первый момент, я хотел бы, чтобы мы с тобой держались вместе. Что бы ни случилось, нет тебя, нет меня, есть только — мы. Мы должны беречь свой брак, ради нас же самих.

— Хорошо….

— Второй момент… Мерем, мы не просто так приехали сюда… — Тенгиз встал, подошел к тумбочке, вынул из своего телефона аккумулятор. — Ты не против, если я то же самое сделаю с твоим телефоном?

— Нет, конечно, — Мерем с любопытством наблюдала за Тенгизом, но пока решила не гадать, зачем он так делает.

— Отлично, — Тенгиз снова вернулся к жене. — Во время одной из прогулок я тебе покажу один банк. На сегодняшний день тебе достаточно будет знать, где он находится, и еще кое-что.

Он взял с письменного стола салфетку, на которой стоял графин с водой, достал из кармана пиджака ручку и написал на ней четыре цифры.