12+
Книги и Digital: опыт последних двадцати лет

Электронная книга - Бесплатно

Скачать:

Объем: 22 бумажных стр.

Формат: epub, fb2, pdfRead, mobi

Подробнее
О книгеотзывыОглавлениеУ этой книги нет оглавленияЧитать фрагмент

Дискуссия «Книги и Digital: опыт последних двадцати лет» состоялась в рамках фестиваля креативных индустрий Greateight 29 августа 2019 года. Публикуем ее расшифровку.


Участники:


Алексей Кулаков — сооснователь и директор по продукту сервиса Rideró.

Алексей Докучаев — Bookmate, директор по маркетингу, генеральный директор издательства Individuum и Popcorn books.

Валерия Григорьева — руководитель отдела цифрового контента издательства «Бомбора»


Ведущий: Расскажите немного о том, чем вы занимаетесь и чем отличаетесь от других издательств.


Алексей Кулаков: Rideró — это сервис, который дает возможность любому автору издать свою книгу. Автор загружает свою рукопись и изображения, мы автоматически все это верстаем при помощи робота, предоставляем бесплатный препресс и после этого книжка готова к публикации в электронном виде у нас на Rideró, в «ЛитРес», в Amazon, в Google Play и у других наших партнеров, а также в печатном виде по технологии print on demand у нас и на Amazon. Никакой принципиальной издательской политики у нас нет, мы публикуем всех, кто не нарушает закон, поэтому у нас больше всех наименований книг — около 25 000 книг мы выпустили за 2018 год, с нами сотрудничают 250 000 авторов. У некоторых из них много продаж, у большинства достаточно мало продаж. Продвижением своих книг они занимаются самостоятельно, или мы им в этом помогаем, оказывая дополнительные платные услуги.


Валерия Григорьева: Издательство «Бомбора» выпускает книги в жанре нон-фикшн на самые разные актуальные для людей темы: от бизнеса до религии. И это одно из самых крупных издательств, работающих в этом жанре — каждая третья книга нон-фикшн в России выпускается нашим издательством.


Алексей Докучаев: Издательство Individuum — молодое и сравнительно небольшое издательcтво нон-фикшн литературы. Мы издаем как книги русских авторов, так и переводной нон-фикшн. Что касается издательства Popcorn books — это переводная литература категории young adult, то есть, литература для подростков. В Америке, где мы покупаем права, эти книги, затрагивающие разные противоречивые вопросы, предназначены для аудитории возраста 14+, в России, согласно законодательству, некоторые темы попадают под категорию 18+. Так или иначе, коллеги видят активную точку роста именно в этой возрастной категории. Для нас издание литературы для молодежи — эксперимент, который длится уже год, и мы считаем его удачным.


Ведущий: Книги ваших издательств существуют как в печатном, так и в цифровом формате. Что на ваш взгляд привносит цифровой носитель?


Алексей Кулаков: Книгу делает книгой не носитель, а культурный контент, который в ней содержится, поэтому у нас внутри Rideró нет вопроса о том, в каком виде выпускать книгу — в аудио-версии, в электронном или в бумажном варианте. Большинство книг продаются у нас в электронном виде. Издание электронной книги у нас ничего не стоит, и если автор не захотел и не назначил себе роялти от продаж, то его книга распространяется бесплатно. Таких книг довольно много. Если целью автора является распространение его идеи, то электронный вариант в приоритете. Печать тиража требует финансовых вложений, но если книжка продается в электронном виде, это еще не значит, что она будет продаваться так же хорошо в бумажном. Это разные рынки, у них разная динамика.


Валерия Григорьева: Я согласна с тем, что это разные рынки. Растущая популярность электронного и аудио формата подтверждает тот факт, что есть не только аудитория печатных книг, но и совершенно другой потребитель, который покупает только электронные или только аудиокниги. Это тоже наши читатели, и мы должны учитывать их предпочтения, издавая книги в том формате, который востребован ими. Какая-то книга будет популярна в аудио формате, какая-то в электронном.


Алексей Кулаков: Не совсем согласен. Рынок бумажных книг и рынок электронных книг — это разные рынки, а люди часто одни и те же, просто у них траектории потребления разные. Я как читатель покупаю и то, и другое. Людей, которые сознательно сказали: «Я читаю только печатные книги, а остальные — нет», — достаточно мало. Человек, который покупает электронные книжки, скорее всего, и бумажные тоже покупает, просто его потребительские возможности стали шире. Так что, мне кажется, это сильно пересекающиеся аудитории, но нужны разные способы коммуникации, разные стратегии продвижения, разные каналы доступа к этим аудиториям.


Валерия Григорева: Конечно, аудитория пересекается, но все-таки иногда видно, что у одной и той же книги в разных форматах разная аудитория. В общем, и то и другое имеет право на существование.


Алексей Докучаев: Мы работаем по системе digital first: сначала выкладываем книжку в электронном виде на Bookmate, и только потом начинаем продавать печатную версию. Не совсем согласен с тем, что платформа не имеет значения. Электронные книги проще продвигать. Bookmate дает нам возможность устроить вокруг книги разного рода хайп: читатели сразу могут обсудить прочитанное, оставить отзыв, поделиться цитатой — вовлеченность в такого рода чтение глубже. Так называемой «каннибализации» продаж мы не замечаем. То есть, мы не считаем, что из-за того, что мы выкладываем книгу в электронном формате раньше, люди, которые могли бы купить книгу в бумажном варианте, ее не купят. Мне тоже кажется, что аудитории электронных и бумажных книг пересекаются довольно сильно, и люди, которые для себя покупают электронные книги и аудиокниги, могут купить и бумажную версию, например, в подарок.


Алексей Кулаков: А насколько печать тиража книги является следствием хороших продаж ее электронного варианта?


Алексей Докучаев: Вообще, должна была бы…


Алексей Кулаков: Я спрашиваю, потому что в каждом издательстве, где я задавал этот вопрос, ответ был примерно таким же.


Алексей Докучаев: На основе цифровой аналитики мы не то чтобы принимаем решение, печатать книгу или нет, но мы можем скорректировать тираж, который будем издавать. За короткое время на Bookmate мы видим, продается книжка или нет, и в зависимости от этого можем увеличить или уменьшить тираж бумажной книги.


Алексей Кулаков: Казалось бы, у вас достаточно данных по цифровому потреблению, чтобы снижать инвестиционные риски и принимать решение о том, будете ли вы издавать книгу в печатном виде. На рынке ни у кого нет такой возможности, кроме как у вас, у нас — Rideró и у «ЛитРес». Почему вы этим не пользуетесь?


Алексей Докучаев: Digital only — это, конечно, голубая мечта каждого издателя…


Алексей Кулаков: Так почему не использовать эту возможность: вот вышла книжка на Bookmate, мы в нее еще не инвестировали, а ее уже начали покупать, теперь давайте проинвестируем и напечатаем тираж. Почему не в таком порядке?


Алексей Докучаев: Во-первых, даже если она вышла еще только в электронном варианте, мы в нее уже много инвестировали, потому что довели ее до финал-макета. Мы не инвестировали только в типографию. Цифровые продажи даже при тесном сотрудничестве с Bookmate не покрывают наших затрат. Во-вторых, экономика бумажной книги у нас сходится в ноль при сравнительно небольшом тираже. Поэтому мы можем предсказать, прибыльная эта книга или не очень, но печатать мы ее будем все равно.


Алексей Кулаков: То есть у вас продажи электронных книг — это промо для бумажных?


Алексей Докучаев: В большой степени так и есть.


Валерия Григорьева: Что касается нас, мы в первую очередь печатное издательство, поэтому чаще всего мы одновременно выпускаем электронную и печатную версию книги. Конечно, бывают кейсы, когда электронные продажи начинаются до того, как мы напечатали тираж, и тогда могут быть приняты решения об увеличении или уменьшении тиража или об усилении продвижения.


Алексей Кулаков: У нас есть такое наблюдение: когда мы запускаем новые площадки, мы смотрим, уменьшатся ли продажи на других. И такой тенденции вообще нет. Наоборот, чем больше каналов дистрибуции, тем больше продаж каждой книги.


Ведущий: По оценкам книжной индустрии объем рынка электронных книг в прошлом году составил 5 млрд рублей, это 6% от всего книжного рынка. Как вы оцениваете эту цифру? Это много или мало? Есть куда расти?


Валерия Григорьева: Цифра для России хорошая, рынок электронных книг растет так же, как и рынок бумажных книг, рынок аудиокниг активно догоняет электронные. Как мне кажется, ускорить рост может борьба с пиратством, когда читатели перейдут на легальное потребление.


Алексей Докучаев: Оценивать цифру не берусь. Наверное, 5 млрд — это хорошая цифра. Но меня смущают 6%. Если ее поделить между всеми издательствами, то картина получится не очень приятная. Это означает, что еще долго мы будем зависеть от бумажных книг. Продажи электронных книг, конечно, будут расти, это будет происходить естественным образом по мере того, как люди будут привыкать что-либо покупать в интернете — не только книги. Со временем они перестанут бояться платить за подписки, за вещи, за курсы и научатся покупать электронные книги в том числе. Пока мы еще не до конца определились: электронная книга — это товар или услуга? Не совсем понятно, что ты в реальности покупаешь. Вот, например, ты купил машину, три года на ней поездил, потом ты можешь ее продать. А с электронной книгой ты что будешь делать? Выставишь на Авито? Когда читатели поймут, что электронная книга не может доставлять тех же потребительских радостей, что и бумажная книга — ты ее купил, прочитал и, условно говоря, выкинул — вот тогда может произойти рывок, и людям станет проще покупать электронные книги.


Алексей Кулаков: Когда мы оцениваем долю рынка электронных книг, имеет смысл посмотреть на другие страны. В США, например, порядка 25% рынка принадлежит электронным книгам, так что нам еще есть куда расти. То, что происходит с потреблением культурных артефактов в интернете, напоминает мне те времена, когда мы думали, что сайты — это так же круто, как журналы. А это не так. Технологии всегда опережают культуру. Посмотрите, что происходит с китайским самиздатом. Они делают книжки по подписной модели, пишут их для аудитории, которая прямо сейчас читает и ждет выхода следующей «серии». Можно много говорить о литературных качествах таких произведений, но это шаг в сторону понимания того, что такое книга как культурный феномен, как способ взаимодействия с аудиторией. Мне кажется, в будущем книга станет не столько вещью, сколько процессом, как и все остальное. Мы сейчас сменили среду обитания, мы живем в интернете, а там нет вещей и мест, есть потоки информации.


Ведущий: Что ждет книгу с учетом этих перемен?


Алексей Кулаков: Ну, если заглянуть в будущее на десять лет вперед, я думаю, что книга станет формой диалога с аудиторией. Это тоже самое, что происходит сейчас с видеоиграми, и меня это очень впечатляет. Если у вас есть дети, и вы наблюдаете, как они играют, то вы замечаете, что они вносят в игру много творчества, а не просто потребляют контент. Что касается творческой роли читателя, о ней рассказывают, может быть, только на уроках литературы, а возможностей проявить себя у творческого читателя пока не так уж много. Мы, например, ведем интеграцию «чаточиталки» — есть у нас такая инициатива, и она развивается. Мой личный читательский опыт: когда я пишу в чате и знаю, что прямо сейчас автор прочитает мои реплики, и они ему важны, поскольку он мне отвечает, мне чтение становится более интересным. Я попадаю в текст гораздо больше, чем если бы я просто читал. Одним словом, вовлечение потребителя в сотворчество — это мощный культурный тренд, книгу он тоже ждет.


Алексей Докучаев: Я со всем согласен, но я стараюсь оставаться несколько старорежимным в этом смысле. Мысль о том, что книга — это законченное авторское высказывание, мне пока еще дорога. Хотя я понимаю, что развитие технологий этому не сильно вредит. Например, тридцать лет назад сложно было представить, что мы будем смотреть сериалы больше, чем кино. Десять лет назад мы несколько скептически относились к сериалам, но начинали их смотреть. Сегодня все те же люди, что делали «большое» кино, делают сериалы: те же режиссеры, те же актеры. И мы оцениваем сериалы с той же точки зрения, что и кино. Вы упомянули китайский самиздат, всех этих людей, которые зарабатывают несметные деньги на сомнительного качества литературе, но этим процессам странно противиться, они развиваются помимо нашей воли. С прикладной литературой, с нон-фикшн будут происходить похожие вещи. Когда человек пишет нон-фикшн книжку, это явно не последнее его авторское высказывание, и он делает это, приглашая читателя к диалогу или спору. Как мне кажется, с художественными книгами это не совсем так, но играть с форматами, в которых читатели могут вводить героев или придумывать варианты развития сюжета — это очень любопытно.


Алексей Кулаков: Давайте не будем говорить, что один формат убьет другой. Так никогда на самом деле не бывает, просто еще одна новая тенденция получит право на жизнь. Чем книжка отличается от сториз в инстаграме? Она как капсула времени. Мы можем, например, прочитать о том, как Гомер смотрел на жизнь, но не можем включиться в диалог с Гомером. Мне, как инженеру, интересно сделать так, чтобы этой капсулой времени был диалог, а не монолог. Потому что интернет — это среда для диалога.


Алексей Докучаев: Единственное, что мне кажется похожим на то, о чем вы говорите, это Академическое собрание сочинений. Потому что я действительно не могу включиться в диалог, скажем, с Пушкиным, но, читая собрание сочинений, я получаю огромное количество сопровождающих материалов, написанных разными людьми, которые чувствовали себя в диалоге с Пушкиным на протяжении отчетного периода.


Алексей Кулаков: Есть и более органичные формы. Например, «Тора» или «Веданта» — она вполне себе диалоговая и построена на цитировании и включении читателя в контекст, только там все медленно, а мы могли бы темп увеличить.


Валерия Григорьева: Сегодняшняя диджитализация заставляет издательства все больше уделять внимание качеству контента. Электронная книга не дает таких тактильных и эстетических ощущений, как бумажная, и читатель должен получить ответ на вопрос, ради чего он покупает эту книгу. Если ответ не полный, а наталкивает на новые вопросы, то это повод к созданию новой книги, цикла или серии, этот диалог ведет к развитию продукта. Поэтому у одного автора может быть ряд книг, развивающих этот диалог.


Ведущий: Что вы можете сказать о пиратстве? Боретесь ли вы с ним? Влияет ли оно на продажи?


Алексей Докучаев: Bookmate тесно сотрудничает с «Роскомнадзором», хотя украсть книгу у нас невозможно, если не сфотографировать текст непосредственно на экране, потому что мы не отдаем файлы пользователям. При этом проблема есть, и мы пытаемся с ней бороться. Как издательство мы боремся с пиратством не системно, потому что это требует довольно больших ресурсов. Когда мы редко, но видим свои книги в открытом доступе в сети, нам обычно удается напрямую договориться с владельцами этого ресурса, чтобы они их убрали. Но нельзя сказать, чтобы из-за этого сильно страдали продажи.


Валерия Григорьева: Падения продаж из-за пиратства мы тоже не видим. Для киноиндустрии пиратство — это гораздо более тяжелая история, чем для издательств, тем не менее борьба с пиратством — это важная часть нашей работы, которую мы ведем постоянно. В случае разовых нарушений, когда кто-то где-то выложил нашу книгу, мы используем ресурсы внутри издательства. А более масштабно работаем с АЗАПИ — это ассоциация по защите прав в интернете и с «Роскомнадзором». С Google и Yandex сотрудничаем в части выдачи пиратских ссылок в поисковиках.


Алексей Кулаков: Мы с пиратством боремся, когда нас просят сделать это наши авторы. Мы не можем это сделать тотально для всех, потому что их у нас очень много. Если автор жалуется на факты нарушений его прав, у нас есть юридическая служба, и в большинстве случаев мы просто договариваемся о том, чтобы книгу убрали из открытого доступа. А вообще, борьба с пиратством — это скорее психологическая проблема автора, чем вопрос продаж и денег. Мы этим занимаемся, потому что мы всегда на стороне авторов, и если они чего-то хотят, мы им в этом помогаем. Но когда я являюсь автором, и издаю книжки с помощью Rideró, то для меня пиратство — это вообще-то хорошо. Я издаю книжки, чтобы их читали, и пираты занимаются дистрибуцией моей мысли, спасибо им.


Валерия Григорьева: Не могу согласиться. Для автора создание книги — это огромный труд, и когда его произведение раздается везде и всюду, то для автора это, конечно, боль и грусть.


Алексей Кулаков: Я и говорю, психологическая проблема. Боль и грусть — это эмоции. Конечно, это его труд, он вправе им распоряжаться, и если он не хочет, чтобы его пиратили, мы ему поможем. Но давайте отвлечемся от психологии и посмотрим на экономику. Если мы инвестировали в тираж, который должен быстро расходиться, а в момент начала продаж первого печатного тиража книга уже пиратится — это, конечно, плохо. Но у нас в Rideró необходимость печатать тираж возникает, когда сам автор решает напечатать тираж. Если этого желания нет — то и проблемы нет. Пиратство в нашем случае — это часть работы с комьюнити, честно говоря. Популярные авторы, которые выводят гонорары по семь миллионов рублей, не борются с пиратством. А если это новый автор, которого еще не читают, он должен быть заинтересован в создании сообщества вокруг своей книжки. Чтобы люди читали, обменивались идеями и писали отзывы, чтобы каждый из читателей по возможности начал «опылять» соседей, говорить: «Смотри, какая крутая книжка! Пойди и купи ее». Автору нужно преодолеть барьер примерно в тысячу читателей, чтобы у его книжки были шансы. Если ему в этом помогут пираты, я как книжный продюсер буду только рад. В общем, пиратство является проблемой в том случае, когда вы уже вложили деньги в печатный тираж, и это ваш главный канал дистрибуции. Пиратство с одной стороны каннибализирует продажи, но с другой — порождает новых читателей. Надежной статистики ни у кого нет. Есть разные типы потребления. Есть люди, которые воруют, а потом покупают книжку, потому что она понравилась. Есть те, кто покупает книгу в электронном виде, а потом в бумажном — в качестве благодарности. А есть читатели, которые знают автора лично, хорошо к нему относятся, и все равно воруют книжку, если есть такая возможность. Они никакой копеечки не принесут, но если они начнут рассказывать об этой книге, автор в конечном итоге получит больше. В этом месте нужно, чтобы кроме автора возник еще книжный продюсер. Хватит пальцев одной руки, чтобы перечислить всех, кто мог бы считать себя книжным продюсером в нашей стране. Их очень мало, их просто нет. Поэтому новый автор, который написал книжку, должен стать сам себе продюсером, и относиться к продвижению книги как к творчеству. Умение создать диалог с аудиторией — это часть нашего искусства. У книги есть целевая группа, которую нужно себе четко представлять — это очевидная история, которая редко случается на книжном рынке. В этой целевой группе есть лидеры мнений, должны быть каналы доступа к ним. Авторы, которые сумеют эту вертикаль построить, имеют шансы на успех.


Ведущий: Не могли бы вы описать идеальную форму участия государства в книжном бизнесе?


Алексей Докучаев: Буду краток: чем меньше государство вмешивается, тем лучше. Желательно не мешать, а с остальным мы сами разберемся.


Валерия Григорьева: Да, не мешать и помогать. Если говорить про бумажные книги, помощь государства ощутима. У нас на Красной площади проводится книжная ярмарка, в каком еще городе мира на главной площади такое возможно? Что касается рынка электронных книг, то помощью является борьба с пиратством на государственном уровне — прямо сейчас на рассмотрении несколько важных законопроектов. Эта помощь есть, и она нужна.


Алексей Кулаков: Я тоже считаю, что рынок сам разберется. Единственное, что государство может сделать полезного для рынка — это не давать развиваться монополии, но это не то, что будет делать наше государство.


Ведущий: Как вам кажется, какую роль играют библиотеки? Для ваших издательств это партнеры, которые создают среду, или оппоненты, которые ведут свою игру и отнимают деньги?


Алексей Докучаев: В нынешней ситуации с точки зрения экономики библиотеки не очень заметны. Они стали намного приятнее, некоторые из них превратились в симпатичные культурные площадки. Есть ли в этом какая-то практическая польза для издательств? Скорее, нет. Можно, например, устроить презентацию какой-то книги в библиотеке, на которую придет… я сейчас закрою глаза и пофантазирую… пусть сорок человек. Наверное, это в целом приятно. Имеет ли это отношение к работе издательства — нет. Должны ли библиотеки развиваться? Конечно, да! Но наши библиотеки должны ответить на вопрос, кем они хотят стать, когда вырастут. Потому что книги у них есть, помещение есть, свободное пространство есть, но первая мысль, которая пришла людям, которые руководят библиотеками несколько лет назад: «А давайте мы еще будем работать как бесплатное интернет-кафе». Это они придумали, когда у большинства людей уже были смартфоны. Библиотеки все время вступают на конкурентные поля. Можно ли устроить поэтический вечер в библиотеке? Можно! А можно устроить его в клубе, где я смогу еще и выпить, пока слушаю стихи. Давайте представим, что я выберу? В библиотеке должно появится что-то, чего нет ни в каком другом месте — это может быть научная или книжная экспертиза, прекрасная система рекомендации или библиотекари, которые в отличие от какого-нибудь бота или чата отведут тебя за руку и скажут, что тебе нужно прочесть, и ты с этим согласишься. Это бы им помогло. А пока библиотеки будут топтаться там же, где топчутся другие, в том числе коммерческие организации (а они всегда мобильнее, чем любая госструктура), они будут очень милыми, симпатичными, но не очень нужными.


Валерия Григорьева: Про библиотеки с электронными книгами, наверное, рано еще говорить. Сейчас еще только начало пути, начало развития, все только формируется, и есть, над чем работать. Для печатных книг библиотеки — это, естественно, партнеры.


Алексей Кулаков: Насчет настоящего я соглашусь, все примерно так. А если помечтать, чем были бы прекрасны библиотеки будущего, то для начала хотелось бы, чтобы в будущем они были. Что действительно очень нужно книжному рынку — это помощь в формировании комьюнити вокруг книг. И у библиотек для этого есть возможности. Если библиотеки это сделают, они будут очень востребованным каналом продюсирования книг. Как это может быть, в какой форме, до конца не понятно, но мне кажется, библиотеки могут стать тем, чем являются, например, большие концертные залы для музыки или стадионы для спорта. Там люди получают коллективную эмоцию. Можно же смотреть концерт или футбол в записи, но пойти на стадион — это совсем другие эмоции. А для чтения такая форма, такая площадка для коллективного потребления пока не найдена. И мне кажется, библиотека могла бы ею стать.


Алексей Докучаев: Решение вопроса о том, как люди совместно могут потреблять книги гораздо важнее, чем место, где это будет делаться. Так что этот разговор не то чтобы о библиотеках.


Алексей Кулаков: Ну да, вполне возможно, что когда ответ будет найден, выяснится, что это вообще не место.


Ведущий: Верите ли вы в поглавную публикацию текстов, что это станет устойчивой тенденцией для новых авторов? Известный пример из нулевых — это «Метро», которое по сути создало писателя Глуковского. Или это форма существования для уже известных авторов, которые каким-то образом ведут своих читателей?


Алексей Кулаков: Можно я расскажу о китайском самиздате, потому что он во многом отвечает на ваш вопрос? Есть китайская компания, в ней 7 млн авторов, у них вообще нет бумажных книг, нет даже обмена файлами, есть только чтение книжки в устройстве. Книги выходят чаптерами, по три чаптера в день, потому что там сидит сумасшедшая бригада китайцев, которая фигачит эти бесконечные книжки. И есть примерно 5 млн китайцев, которые каждый день три раза в день их читают. То есть каждая книга — сама себе рынок. Просто чума какая-то. Смотришь, и дико завидно. То есть у ребят подписная модель на книжку, авторы получают десятки миллионов баксов гонораров, у компании это все окупается, и это не основной их доход. Основной доход — это рынок вторичных прав. Понятно, что если у вас есть книга, которая сама себе рынок, то вы можете под эту книгу продать вообще все: шмотки, еду, компьютерные игры, что угодно. Но это возможно только в их масштабе. То есть, чтобы так было, нужны 5 млн читателей одной книжки. А для этого нужна такая большая страна, как Китай. Даже на американском рынке такая штука в чистом виде не зайдет. Во всяком случае, англоязычный продукт той же китайской компании идет не так здорово. Хотя это китайское фэнтези хорошо продается и в остальном мире, и на английском люди покупают его достаточно много.

Чтобы представить, что будет дальше, можно посмотреть, как эволюционировал жанр сериала. Когда мы были маленькие, по телевизору показывали «Санта-барбару» — это был низкий жанр. Не было специфической драматургии для этой формы, с ней не работали хорошие режиссеры, там не снимались известные актеры. Это была просто жвачка. Сегодня сериал — это просто более крупная форма, в которой можно позволить себе то, что не влезет в трехчасовой фильм. Такой же скачок должен произойти и в книжном мире. Если вы автор и хотите попробовать такой формат, то сходу это не получится, потому что для такого типа потребления вам нужно будет придумать и спродюсировать новую форму. Но я уверен, что это перспективная история.


Алексей Докучаев: Вот мы сейчас запускаем похожие штуки. В нескольких странах стартует проект Bookmate Originals. Суть проекта в том, что мы будем брать книги разных жанров, бить их на главы и каждую неделю выдавать в виде такого книжного сериала.


Алексей Кулаков: У нас такие эксперименты тоже есть. Но, по моим наблюдениям, чтобы история «летела», ее нужно писать специально для аудитории, которая в тот же момент оставляет feedback, обратную связь. Критика этого жанра примерно такая: в дискурсе «поэт и толпа» у толпы как-то слишком много власти, но в смысле продюсирования это звучит примерно так: «О, боже мой, авторы наконец-то занялись кастдевом!»


Алексей Докучаев: Не совсем согласен. Та форма, которую избрали мы, по сути повторяет схему классических сериалов. То есть это законченное произведение. Мы знаем количество глав и понимаем, как они связаны между собой, и почему прочитав одну, читатель должен хотеть получить следующую. Но в смысле вовлечения аудитории это гораздо меньше, чем нам бы хотелось. То о чем вы говорите, мы запускаем в Дании. Там издательства больше готовы к таким экспериментам, в том числе экономически. Но для нас это все-таки эксперименты, потому что стать китайской компанией, которая зарабатывает миллиарды на самиздате нам не светит, да мы не очень и хотим.


Алексей Кулаков: Да ладно!


Алексей Докучаев: Ну, мы активно присматриваемся к такой модели, но понимаем, что все-таки не хотим это делать в ущерб качеству. Наши эксперименты — это скорее инструмент маркетинга, с помощью которого мы привлекаем людей на сервис и заставляем их там проводить больше времени, чем если бы они просто читали книжку. Посмотрим, что из этого получится, проект запустится в октябре в России.


Валерия Григорьева: Для нон-фикшн такие формы взаимодействия с аудиторией менее интересны, как мне кажется. Посмотрим, как это будет выглядеть, как эта серийность будет организована. Будут ли это книги, в которых читатели участвуют, оставляя свои комментарии и предложения, или это будут уже законченные произведения, разбитые на части. Так или иначе, это интересные эксперименты, и мы к ним открыты.

Бесплатный фрагмент закончился.

Купите книгу, чтобы продолжить чтение.

Скачать: