Бесплатный фрагмент - Какао

КАКАО

1

Из посольства Мексики вышел бог какао Кетцалькоатль и пошел вниз по Левшинскому, пересек Садовое и по Неопалимовскому направился к Стеклянному мосту. Там, на мосту, подают неплохой капучино. Какао у них нет, но даже если и было бы, Кетцалькоатль пьет только какао, приготовленное им самим, и не из чего угодно, а только из самых отборных зерен.

2

В доме, двор которого пересек Кетцалькоатль, живут пенсионерка Ирина Михайловна Гостева и ее пятидесятилетний сын Сергей. Кетцалькоатля оба хорошо знают, хотя и не встречали пока лично. Сергей ведь историк, очень даже неплохой, работал на Бородинской панораме, и, кажется, знает все истории на свете. По ночам Ирина Михайловна и Сергей не спят, а пьют на кухне какао. И нередко они это делают под рассказы Сергея о том, как Кетцалькоатль нырнул как-то в воду, и что из этого вышло.

3

Сосед Ирины Михайловны и Сергея — Звонарь. Он звонит в колокола церкви напротив. Звонит всегда непредсказуемо. Может ни с того ни с сего позвонить в пять утра, причем не только в колокол, но даже в дверь. Если ему открыть, что Ирина Михайловна и Сергей уже научились больше не делать, лысый, но бородатый Звонарь войдет и начнет спорить на злободневные темы — например, что первичнее — дух или материя. Причем если с ним не спорить — чем Сергей тоже пытался спастись — Звонарь все равно изловчится в чем-нибудь да не согласиться с во всем согласным с ним собеседником. И тогда спасением будет лишь сон, который где-то к полудню сморит наконец здоровенного, но и здорово нетрезвого Звонаря. Да и в этом случае Ирина Михайловна и Сергей по-настоящему избавятся от него только к обеду, когда он поднимет с кухонного стола бритую голову, пригладит пышную бороду, и пойдет восвояси, бормоча на ходу: — Так что, получается, неправ ты кругом, Серега… неправ…

4

На Киевский вокзал прибыл поезд из Киева. Из поезда вышел Тецкатлипока. Он слегка хромал и опирался на трость. — Мотался вот по делам на недельку, — объяснил он носильщику, ко всему вполне безразличному. В Киеве Тецкатлипоке очень понравилось и он обещал вернуться. Хотя он всегда так делает, куда бы ни приехал — а ездит он по свету часто. Вот и получается, что Тецкатлипока всюду бывает дважды. Один раз приходит дать, другой раз — забрать. В Москве он уже, кстати, тоже бывал. Но давно. Тогда здесь была кругом одна вода. — И вон моста того не было, — пояснит Тецкатлипока носильщику, ко всему вполне безразличному. — Вот к нему, дружок, и кати свою тарантайку.

5

Допив какао, Сергей уходит к себе, где сочиняет какую-нибудь статью для газеты. Правда, в газете этой Сергей уже не работает, да и самой газеты, если честно, уже давно нет. Но Сергей продолжает работать. И пока он работает — а пишет он по старинке от руки и отсылает потом в никуда заказным — на свет лампы летит призрак комара-дергуна, также известного как Малярийный. Сергей грохнул его где-то с год назад. Труп сразу не убрал — мертвый комар еще подрагивал своими длиннющими лапками — а когда вспомнил о нем вечером, трупа уже не было. Следующей же ночью кто-то назойливо жужжал над ухом Сергея пока тот работал, а когда он оборачивался, в воздухе не было ни пылинки. Почему-то Сергей сразу догадался, что это призрак Малярийного. И потом, когда той же ночью призрак попытался сесть ему на шею, Сергей хлопнул его во второй раз! Готов поклясться, что хлопнул! Но когда поднял ладонь — ни на ней, ни под ней трупа не было.

6

Вполне безразличный ко всему Носильщик и вправду заслуживал своего прозвища. Этого человека нельзя было обескуражить ничем. Не удивлял его не только старомодный саквояж, который он катил перед собой на своей тарантайке, не удивило бы его и содержимое этого саквояжа, вздумай его владелец предложить Носильщику его осмотреть. Несмотря на то, что саквояж был вполне увесистый, вещей там было всего ничего — одно небольшое, но тяжелое, в толстой раме из черного дерева, а в остальном вполне себе с виду обычное зеркало. Но это только с виду. На самом деле, если приглядеться, можно было увидеть, как от зеркала идет тонюсенький дым. Причем дымит не рама, не само зеркало — дым поднимается откуда-то оттуда — с той стороны стекла. Но всего этого вполне безразличный ко всему Носильщик, конечно же, не увидел. Просто потому, что заглянуть в саквояж ему не предложили. Да и он сам, как уже выяснилось, особо не любопытствовал. И, как еще выяснится, — правильно делал.

7

Ирина Михайловна вся от старости скрючена, горбата, все делает очень медленно, но основательно. После того, как попьют какао, она моет посуду содой, потом вытирает ее ветхим полотенцем и упаковывает каждую деталь сервиза в отдельный полиэтиленовый кулек. Продолжается процедура неимоверно долго и, как ни странно, невероятно шумно. Кульки шелестят в ночи так, словно за окном надвигается буря. Но никакой бури, естественно, нет и если кому-то шелест кульков и помеха, то уж точно не Сергею, который сидит в соседней комнате и пишет о совсем еще маленьких Кетцалькоатле и его брате Тецкатлипоке. Они сидят на веранде и шепчутся о том, как бы им взять да сотворить еще один мир. Шепчутся они потому, что набедокурили и им разрешили сидеть здесь, на веранде, но только тихо и чтоб ни на шаг! Поэтому мир свой они создают втихаря — из шепота и шелеста.

8

В самом начале Плющихи, прямо напротив своего места работы, живет Черная Лолита. Черная, потому что темнокожая, а Лолита, потому что на вид ей и впрямь лет пятнадцать. Но это только на вид. На самом же деле она гораздо старше и зовут ее, конечно же, не Лолитой, а Миктлансиуатль. Что, в принципе, объясняет, к чему ей сценический псевдоним.

9

1-ый Вражский, как змеиный язык. Заканчиваясь, раздваивается. Именно поэтому Кетцалькоатль и Тецкатлипока и не столкнулись, пройдя по одной улице. Сойдя с моста, Тецкатлипока решил немножечко побродить, посмотреть, как все изменилось. Спустился вниз по Ростовскому, посидел на детской площадке, а потом двинул вверх к ЗАГСу. Кетцалькоатль же как раз только что миновал ЗАГС и приближался к мосту. Так что если б хоть один из них обернулся, не миновать было б беды.

10

Кетцалькоатль и Тецкатлипока друг друга не заметили, зато их обоих заметил Звонарь. Был он уже (или все еще) очень нетрезв, а потому увидел братьев не такими, какими их видели все остальные встречные, а в их настоящем обличье. Звонарь не на шутку струхнул, залпом выпил припасенный мерзавчик и пошел от греха подальше звонить в колокол.

11

Под шелест пакетов, доносящийся из кухни, да комариный писк притаившегося где-то Малярийного, Сергей продолжает рассказывать бумаге историю Кетцалькоатля и Тецкатлипоки. Комар пищит где-то над самым ухом — ему так интересно узнать, что же было дальше, что рискуя быть снова пришлепнутым, он подглядывает за тем, что пишет Сергей. Впрочем, комару ничто не угрожает — Сергей уже свыкся. Более того — прекратись сейчас этот бесконечный шелест на кухне и этот писк над головой — и Сергей замрет — и всю оставшуюся ночь не напишет ни слова.

12

При регистрации в отеле «Золотое кольцо» синьор Филипе Агвайо пояснил, что он — предприниматель, что с минуты на минуту ждет делового партнера, и что будет благодарен, если о прибытии партнера его тут же известят. Что именно он предпринимает, синьор Агвайо уточнять не стал. Да никто и не допытывался. Уж если на то пошло, работников отеля гораздо больше интересовало, что у синьора Агвайо в двух больших, аж вздувшихся от содержимого коричневых чемоданах, которые он категорически отказался доверить носильщику и то и дело останавливаясь обтереть лицо и шею взмокшим платком, сам потащил их к лифту.

13

Нетрудно догадаться, что долго эти проказники на месте не усидели, и под шумок, когда разгоряченные выпивкой гости пустились в пляс, Кетцалькоатль и Тецкатлипока, крадучись, спустились с веранды и побежали к воде. Неподалеку от дома был небольшой пруд. В нем дети любили ловить бычков и рассматривать головастиков. Прибежав сюда, они сразу же взялись воплощать свои планы — из теплой вязкой грязи и глины стали возводить замки и дворцы Нового мира. Строительство шло ударными темпами, но тут у них за спиной появилась бабушка Тлальтекутли, которую страшно боялись не только сами внуки, но и вся деревня в придачу. Бабушка Тлальтекутли так неистово закричала на ослушников и так сильно топнула ногой по трухлявому, сорок веков простоявшему мосту, что тот не выдержал и рухнул.

14

Гостевы ложатся с рассветом, упрятав в целлофановые пакетики все, что только можно и дописав последнее на сегодня предложение. Зубы не чистят — ни у того, ни у другого их нет. У старушки от старости, у ее сына — по ее же совету. На своем опыте убедилась, что так гораздо проще, чем возиться с ними постоянно, и отправила к стоматологу. Если сосед сверху не возьмется внезапно с утра пораньше за никогда по-настоящему не прекращающийся ремонт, просыпаются далеко за полдень. Завтракают каким-то варевом и уже когда начинает темнеть выбираются в магазин. Сборы, правда, занимают чуть ли не дольше самого похода. — Сережа, обязательно надень шапку, на улице прохладно. — Конечно, конечно, прохладно… — послушно вторит Сергей и надевает зеленый берет. Он выходит на улицу первым и ждет мать, сидя на скамейке. Вот она выкатывает свою тележку. Ее мог бы, конечно, выкатить и Сережа, но Сереже Ирина Михайловна не доверяет. Переживает как бы он себе чего не сломал, спускаясь по лестнице, он ведь такой неуклюжий.

15

Кетцалькоатль и Тецкатлипока, хоть и плавать еще толком не умели, кинулись спасать бабулю. И все бы ничего — пруд был неглубокий — но только вот мост у них над головами продолжал рушиться, а они этого и не заметили. Как только бабушка Тецкатлипока вынырнула из воды и первым делом что есть мочи заругалась страшным голосом на внуков, самая громадная балка сорвалась с основания моста и рухнула бабуле на голову, расщепив ее надвое. Следом балка ушла под воду и отдавила ногу Тецкатлипоке. С тех пор, виня себя и друг друга в смерти любимой бабушки, братья-близнецы перестали разговаривать. И есть мнение, что правильно сделали. Ведь, как говорится в древних писаниях, стоит только братьям произнести слова приветствия, как все выдуманное ими на берегу пруда тут же исчезнет.

16