Бесплатный фрагмент - Как изучать историю интернета?

Предисловие

Дорогие коллеги,

вы держите в руках книгу, составленную из материалов двух онлайн-школ по интернет-исследованиям, проведённых клубом любителей интернета и общества в рамках первого, разведывательного этапа исследовательской инициативы.

Ничего не понятно? Расскажу по порядку.

Есть на свете клуб любителей интернета и общества. Это неформальное объединение исследователей, которые занимаются интернетом. В работе клуба участвуют академические учёные, художники, журналисты, студенты, айтишники и активисты. С 2015 года мы проводим семинары, конференции, организуем переводы англоязычных статей и учебных программ, посвящённых интернет-исследованиям. Клуб расположен в Москве.

В конце 2016 года мы познакомились с антропологом Дэниелом Миллером из University College of London, который придумал и организовал исследование Why we post. 9 антропологов отправились в 8 стран и провели там по 15 месяцев, наблюдая за тем, как люди пользуются социальными медиа. Оказалось, что одни и те же действия (опубликовать пост, сделать селфи) в разных странах имеют разные культурные и социальные основания: где-то люди постят, чтобы показать, какие они особенные и прекрасные, а где-то, наоборот, хотят подчеркнуть единство с соседями. Например, индейцы Чили в социальных медиа стараются показать, что они держатся вместе несмотря на то, что в офлайне они соблюдают границы между племенами. Индейцы понимают, что если будут размежёвываться в фейсбуке, то покажут себя слабыми и разобщёнными. Поэтому они стараются показывать свое единство и силу.

Антропологи из Why we post написали 11 книг по результатам своего исследования, а также предложили теоретический подход для осмысления этого разнообразия. Но что важно: Миллер и его коллеги спорят с тезисом «интернет влияет на всех нас, делая нас более одинаковыми и глобализированными». Наоборот, поскольку мы по-разному понимаем и используем социальные медиа, а значит, тоже на них влияем, ни о каком усреднении не может быть и речи.

Исследование Why we post прекрасно со всех сторон, кроме одной: там нет России. Поэтому мы решили провести свое исследование (а Дэниел Миллер согласился быть его супервайзером, за что мы ему очень благодарны).

Правда, наше исследование отличается, оно не антропологическое. А самое важное отличие — для Миллера интернет растворяется в бесконечном разнообразии практик, которое можно объяснить через специфику социальных и культурных особенностей конкретного региона или города (и никогда не страны: Миллер резко против обобщений такого масштаба). Мы же видим интернет как самостоятельный объект нашего интереса, не забывая, впрочем, и о социальных и культурных факторах. А также о географических. Поэтому мы решили изучать интернет в городах России. И начали с истории. Это было в первой половине 2017 года.

Так возникла исследовательская инициатива клуба любителей. Первый, разведывательный этап, занял больше двух лет. Вместе со студентами и преподавателями Высшей школы экономики мы побывали в девяти городах России с исследовательскими поездками — проводили интервью, читали архивы веб-сайтов, рассматривали рекламу в газетах. Мы собрали огромное количество данных — чуть больше 200 интервью, вырезки из прессы, телевизионные сюжеты, материалы веб-архивов. Завершением этого первого этапа будет книга, которую мы сейчас дописываем. Она будет опубликована в издательстве ВШЭ.

Кто эти «мы»? Во-первых, координаторы клуба любителей, Полина Колозариди (интернет-исследователь, координатор клуба любителей интернета и общества, преподаватель ВШЭ) и Аня Щетвина (студентка университета Маастрихта). Втроём мы организовали эту инициативу, экспедиции и семинары — и, я надеюсь, коллеги не обидятся на меня за то, что эти имена я поставил раньше в перечислении. Полина занимается историей идей и представлений об интернете, Аня — историей раннего веба и вернакулярных пользовательских практик.

Ещё три человека, составляющих команду исследовательской инициативы — Ольга Довбыш, Александра Кейдия и Дмитрий Муравьёв. Ольга (кандидат социологических наук, Университет Хельсинки) занимается локальными медиа и цифровизацией — то есть, коротко говоря, историей того, как эти медиа переходили в интернет. Александра и Дмитрий (Европейский университет и ВШЭ) занимаются темой об управлении интернетом, то есть изучением представлений и действий чиновников в разных городах.

Это постоянная команда. Всего за эти годы в работе инициативы принимали участие десятки человек из разных городов, студенты, преподаватели и независимые исследователи. Кто-то был участником экспедиции и получил опыт полевой работы, полезный для собственных дел. Кто-то участвовал в семинарах, критиковал черновики статей, думал вместе с нами. Также благодарю Марию Ерофееву за помощь с библиографией — филигранную и важную работу. Без вас, коллеги, эта инициатива не получилась бы, так и знайте.

В 2018 и 2019 годах мы провели две онлайн-школы об интернет-исследованиях. Для многих из нас это поле и эта тема, история интернета в России, были новыми, и мы решили разобраться, как всё устроено. Школы стали дополнением к сериям семинаров и ридингов, проходивших в клубе в это же время. Первая школа была посвящена качественным методам в интернет-исследованиях. Вторая — шести исследовательским проектам. Два из них появились внутри нашей инициативы: история интернета и медиа, дискурсы государственных документов и чиновников об интернете. Четыре были самостоятельными, то есть отдельными от инициативы: digital disengagement, видеоблогинг и представление себя другим, родительские онлайн-сообщества и трансформации телесности в интернете.

Школы состояли из занятий двух типов. Первый — лекция, прочитанная исследователем специально для нас и превращённая в текст со ссылками и примечаниями. Второй — тьюториалы, прикладные занятия, посвящённые методу или совокупности методов. Для этой книги мы выбрали занятия, связанные с темой истории интернета.

Казалось бы, об этом всё известно. В конце 80-х появился первый провайдер «Демос», в 90-х — чат «Кроватка» и крупные форумы. Потом был Рунет. Антон Носик и Артемий Лебедев популяризировали ЖЖ, через несколько лет открылся ВК, и вот незаметно настал сегодняшний день. В этой истории немало пробелов. А главное, касается она в основном Москвы и Санкт-Петербурга. История интернета в других городах фактически не изучена, хотя там были свои ресурсы, свои сети (и соцсети, и провода) и свои представления о том, зачем нужен интернет и как он должен развиваться. Мы узнали это из экспедиций, прочитали об этом в книгах и хотим теперь рассказать вам, как можно думать об истории интернета в разных городах России.

Структура книги такая: в первой части помещены лекции, посвящённые идеям и подходам, релевантным для темы — internet histories, infrastructure studies, STS, ANT. Слова все английские, потому что эти области социальных наук действительно называются по-английски, и статьи пишут в основном на этом языке. Вторая часть состоит из нескольких тьюториалов. Сначала прикладной текст, инструкция, как картографировать интернет в конкретном городе, как понять, из чего он состоит. Дальше — рассказ о методах, которые могут в этом помочь: интервью и цифровая этнография. Последний текст книги посвящён этике, важному компоненту любого исследования.

Прочитав эту книжку, вы поймёте, интересна ли вам тема истории интернета. В сущности, мы все стихийные историки, когда спорим на фейсбуке, всегда ли интернет состоял из автономных страновых образований, или же были сети без края, свободные и глобальные. Но хочется ли вам становиться из стихийного историка исследователем истории интернета — вопрос открытый. Если решите, что да — напишите нам в почту клуба, clubforinternetandsociety@gmail.com, и мы придумаем что-нибудь интересное вместе.

Лёня Юлдашев,

координатор клуба любителей интернета и общества, исследователь истории интернета, редактор и составитель этой книги

Больше материалов — на издательской платформе НИУ ВШЭ

Как изучать историю интернета: подходы и идеи

Роман Абрамов об истории интернета в России

Роман Абрамов — социолог, кандидат наук, доцент факультета социальных наук Высшей школы экономики.

С чего начать изучение истории интернета?

Все знают, что интернет возник как сеть, предназначенная для оборонных целей [Ильин, 2010]. Потом он использовался для коммуникации между учеными, а затем стал доступен более широкому кругу пользователей. Это было время утопического движения гиков, которые развивали эту сеть на добровольных началах, потом возник IT-бизнес. Итак, нам нужно учитывать сразу несколько контекстов при исследовании истории интернета и того, что в нём происходило.

Первый — роль компьютерных технологий и программирования, поскольку без их взрывного роста в 1960-80-е гг. в нынешнем виде интернет был бы невозможен. Ведь поначалу ЭВМ были расположены в больших организациях: в институтах, университетах, корпорациях. Соответственно, сети могли быть формой межорганизационной коммуникации, как это задумывалось в СССР при разработке системы ОГАС в шестидесятые [Герович, 2011].

Исследователю, который хочет заниматься историей интернета, стоит немного разобраться в том, как менялись протоколы, как менялись технологии, когда появилось и как распространялось оптоволокно, что было до оптоволокна, как возникла идея беспроводных сетей.

Второй момент — как интернет менялся в общественном восприятии. Это тоже часть истории сети. От первых сообщений в научно-популярных изданиях, в рубриках «Новое в науке и технике», когда интернет описывался как еще одно чудо НТР, до сегодняшнего состояния интернета — среды, у которой может быть множество определений, и ни одно из них не будет окончательным.

Процесс узнавания интернета обществом, его метафоризации и переизобретения, адаптации под свои нужды — это важная часть истории.

Конечно, история интернета — это ещё и история отношений с государством, потому что интернет появился в каком-то смысле благодаря скучным людям из фильма Стенли Кубрика «Доктор Стрейнджлав», которые занимались обороной. Они хотели что-то такое организовать по передаче данных в ситуации Третьей мировой войны и ядерного апокалипсиса. А привело это совсем к другим результатам. И тем не менее, государство создавало и финансировало первые разработки до момента, когда это перешло в руки интеллектуальной тусовки, которая продвигала интернет как утопическую идею либертарианского толка.

Потом на какое-то время государство, можно сказать, почти «забыло» об интернете, и он стал технологией и средой, свободной от контроля и свободной для предпринимательства и инновационных исканий. Это был на самом деле довольно короткий период, вскоре различные спецслужбы стали строить «великие киберстены», создавать подразделения для работы с данными в интернете и устраивать киберсхватки.

Если подвести некоторый итог, изучение истории интернета — это всегда объединение разных оптик и разных подходов. Как минимум, это:

— перспектива политическая, связанная с государством и его ролью;

— перспектива социальная, социокультурная, связанная с людьми и сообществами, которые делали и делают интернет;

— история техники и технологии, то есть то, как техника и технологии меняли всемирную сеть;

— история предпринимательства и экономики сети с ее взлетами, биржевыми пузырями, эйфориями и депрессиями.

Альтернативное развитие интернета

Когда мы говорим об альтернативах, мы констатируем многообразие путей, технических и социальных, которые были опробованы на разных этапах развития интернета.

У сети не было единственного «королевского» движения по заранее обдуманному маршруту — это сложный путь со множеством тупиковых ветвей, проб и ошибок, экспериментов и даже альтернативных вариантов.

Например, относительно недавно прекратил существование французский вариант коммуникационной сети «Минитель». Запущенная в работу на рубеже 1970-80-х гг., эта сеть была абсолютно оригинальным изобретением. Она была организована на других принципах, нежели известная всем всемирная паутина. «Минитель» существовала долгое время и даже конкурировала за пользователей и внимание с привычным нам интернетом во Франции. Это большой альтернативный проект, уникальный в своем роде кейс.

Нередко ретроспективный взгляд на развитие интернет-технологий, интернет-развлечений и профессиональных инструментов выглядит очень стройно и логично, как кумулятивное накопление знаний и технологий. Но это далеко не так: всюду были альтернативы, локальные сюжеты или неудачи, служащие хорошей иллюстрацией того, что произошло с сетью, а чего не случилось.

Проекты, которые не сбылись

Меня интересуют проекты, которые запускались, но не состоялись. Во время революции социальных сетей, которая происходила чуть меньше десяти лет назад, в России и в мире было много стартапов, оказавшихся тупиковыми ветками в развитии социальных сервисов.

Некоторые из этих проектов в каком-то полуживом состоянии до сих пор существуют, другие умерли, третьи были поглощены гигантами или стали специализированными приложениями. Любопытно, что произошло с этим архивом неудач или, может быть, альтернатив, которые давали о себе знать в прошлом и живут какой-то жизнью сегодня. Мне как исследователю интересен не только мейнстрим, не только то, что видно всем, но и то, что не видно никому.

Кто может сразу сказать, сколько социальных сетей в России сегодня? Я насчитал около 200, но на слуху — три-пять, может быть, десять, включая профессиональные и тематические.

А их значительно больше, и в каждой есть свои писаные и неписаные правила, свой интерфейс, своя жизнь. Огромное поле для исследователя, настоящий архипелаг с terra incognita — изучить, например, жизнь социальной сети филателистов, или врачей, или геймеров.

Еще я думаю, что интернет предоставляет огромные возможности для исследования эволюции сервисов и способов коммуникации. К примеру, путь от форумов к социальных сетям. Или, например, все мы знаем, что где-то 12—13 лет назад офисные клерки и студенты общались между собой с помощью ICQ. А что сейчас? Какой жизнью живёт аська, и кто ею пользуется? Все это захватывающая антропология.

Какие тут могут быть исследовательские вопросы?

— Почему не получились те или иные продукты, стартапы, технологии в интернете? Имеется в виду не технологический аспект, а социальный. Почему одни выигрывают, а другие проигрывают? Это не всегда связано с коммерцией, это не всегда связано с тем, что здесь были большие инвестиции. Мы знаем примеры, когда крупные корпорации привлекали гигантские деньги, и все равно проекты проваливались.

— Явления, которые существуют в теневом или альтернативном режиме. Возможно, мы найдем локальные сообщества, которые не представлены в мейнстриме и которые трудно обнаружить. Это как открытие и этнографическое описание новых земель и их населения, флоры и фауны — но, конечно, без колониалистских амбиций.

— Исследовательский вопрос может быть и методологическим. Он может заключаться в том, как и какими инструментами и методиками мы пользуемся, когда ведем «археологические раскопки» в интернете и вокруг интернета. Что здесь работает и каким образом, что дает сбои и почему?

— История неудач — это вторая сторона истории предпринимательства. Мы видим, что, например, Стив Джобс, основатели Facebook и Google сегодня стали звездами, стали гуру для новых предпринимателей. А что же произошло с теми, кто не потянул, кто проиграл? Мне кажется, что это тоже история, которую стоит писать и о которой стоит думать.

Как выбрать методологию?

Интернет — это матрешка, сложенная из самых разных реальностей. И поэтому я бы говорил скорее об исследовательской стратегии и исследовательской тактике.

В некоторых случаях, например, мы можем задействовать инструменты, связанные с Big Data. И это отдельное интересное направление развития теории и методологии и самих исследовательских вопросов.

Другое дело, когда речь идет, например, об истории локальных сообществ. Скажем, мы хотим понять, как реконструкторы, которые увлекаются историческими реконструкциями или реконструкциями героев и сюжетов из произведений Толкиена (то есть толкиенисты), появились в интернете, как появились их первые сайты, что они стали там обсуждать, чем они обменивались. Если мы используем только методы Big Data, мы ничего об этом не узнаем. Нам нужно заняться сложной онлайн-археологией.

Сначала методом свободного поиска мы пытаемся найти, где локализуются эти сообщества (удастся ли там увидеть какие-то сайты?), и предположить, почему одни ресурсы живые, а другие уже не действуют. Все они представляют для нас ценность, потому что отражают то, что происходило, и то, как эти сообщества появлялись в интернете. Можно говорить о микс-методах, когда мы совмещаем разные оптики и разные методологические стратегии. Очень помогают дискурс-анализ и критический дискурс-анализ [Зевелёва, 2014], когда мы изучаем сложные диалоговые системы в интернете, которыми являются форумы. В некоторых случаях вам пригодятся программы, которые помогают анализировать тексты и кодировать их [Каныгин, 2007], такие как Atlas. ti и Nvivo.

Конечно, не стоит забывать об офлайне. Иногда для того, чтобы понять, как живёт тот или иной ресурс или то или иное сообщество, нужно выяснить, кто его поддерживает, и кто его пользователи. И надо спросить у этих людей, почему они все еще находятся на этом ресурсе, и как он функционирует.

Еще один совет. Когда вы берете какую-нибудь проблему, связанную с интернетом, вам следует учитывать не только данные онлайн-среды и социальных сетей. Надо расширить свой горизонт видения и посмотреть, с чем это связано вне всемирной паутины, в широком социальном, экономическом, культурном контекстах. Может быть, это связано с трансформацией дружбы, с трансформацией жизни профессиональных сообществ, с трансформацией отношений в политике, в гражданском обществе, появлением новых инициатив в сфере волонтерства, некоммерческих организаций и так далее.

Нужно настраивать и перенастраивать свою оптику, направляя её в интернет, а затем из интернета в офлайн. Такой «подход шаттла» помогает понять, что происходит в интернете, и решить исследовательскую проблему.

Интересные темы для исследований:

— жизнь локальных интернетов: это ненаписанная история как в России, так и в Восточной Европе в целом;

— как интернет стал использоваться в политических технологиях, в какой момент это произошло;

— интернет как система гражданского общества и гражданских инициатив неполитического характера, связанных с благотворительностью и социальным активизмом.

— жизнь локальных субкультур и сообществ: мы можем взять упомянутых мною толкиенистов или исторических реконструкторов, коллекционеров, автолюбителей — у них есть свои форумы и сообщества;

— история офлайн-прессы, которая описывала изменения интернета и изменения в интернете. В России в конце 1980-начале 1990-х гг. появились газеты и журналы, которые освещали становление компьютерной отрасли в целом и интернета в частности. Было бы любопытно проследить и как-то аналитически отрефлексировать эту историю.

Свой кейс: археология в Сети

Я могу привести свой пример. Я стал интересоваться ностальгией по позднему советскому периоду, которая представлена в разных формах — от онлайн-сообществ до тематических кафе. В медиа и на телевидении есть много ностальгических телепрограмм, об этом часто говорят в печати. В конце концов, я понял, что мне интересно узнать, что происходит в связи с этим в интернете.

Я увидел, что, оказывается, дискурсивный визуальный слой этих ностальгирующих людей и сообществ был очень хорошо представлен тогда на главной площадке коммуникационного обмена — в блогосфере. Это было около десяти лет назад. И я использовал стратегию, которую можно назвать включенным наблюдением, стратегию участия в жизни этих сообществ и археологии интернета. Где-то я обращался к методу интервью, пытался реконструировать эту проблему, которая находится не только в интернете. Но оказалось, что репрезентация ностальгии по советскому в сети очень хорошо резонирует с тем, что происходит в обществе в целом, и даже с тем, что фиксируется с помощью опросов общественного мнения.

В своё время по результатам этого исследования у меня появились обобщающие тексты [Абрамов, 2011], и сейчас я его продолжаю.

Книги и статьи по теме от Романа Абрамова:

— Aspray W., Ceruzzi P. E. The internet and American business. — The MIT Press, 2010.

— Brunton F. Spam: A shadow history of the Internet. — MIT Press, 2013.

— Ryan J. A History of the Internet and the Digital Future. — Reaktion Books, 2010.

— Beranek L. Roots of the Internet: A Personal History // Massachusetts Historical Review. — 2000. — Т. 2. — С. 55—75.

— Abbate J. Government, Business, and the Making of the Internet // Business History Review. — 2001. — Т. 75. — №. 01. — С. 147—176.

— Абрамов Р. «Методологические и содержательные аспекты социальных исследований блогов: аналитический обзор»

Библиография

Абрамов Р. Н. «„Советский чердак“ российской блогосферы: анализ ностальгических виртуальных сообществ» // ИНТЕР. 2011. №6, С. 88—102.

Герович В. «Интер-Нет! Почему в Советском Союзе не была создана общенациональная компьютерная сеть» // «Неприкосновенный запас». 2011, №1 (75)

Зевелёва О. В. «Биографический метод и критический дискурс-анализ: перспективы сочетания» // Социология: методология, методы и математическое моделирование (Социология: 4М). 2014, №39.

Ильин Ю. «ARPAnet: начало и конец» // Computerra, 3/11/2010

Каныгин Г. В. «Инструментальные средства и методологические принципы анализа качественных данных»// Социология: методология, методы и математическое моделирование (Социология: 4М). 2007. №25. С. 70—98.

Валери Шафер об истории интернета как направлении исследований

Валери Шафер — один из редакторов журнала Internet histories, сотрудник Центра современной и цифровой истории (C2DH) в Университете Люксембурга и научный сотрудник Национального центра научных исследований Франции. Предмет её академического интереса — история телекоммуникаций, предшествующие интернету французские сети обмена данными, ранний интернет 90-х гг. и споры о том, «кто изобрёл интернет». Еще Валери является одним из участников проекта ASAP (Archives sauvegarde attentats Paris, «Архив парижских терактов»), благодаря которому удается архивировать реакции общества на террористические атаки и кризисные события в социальных сетях.

Из этого текста вы узнаете:

— Как изучать интернет с исторической точки зрения?

— Почему историю интернета нужно изучать, если мы все о нем знаем?

— Чем занимается исследователь истории интернета?

***

Интернет часто понимают как инновацию и изучают соответственно. Я хочу предостеречь вас от этого.

Интернет — не инновация, а сеть.

Мы не должны понимать интернет только как инновацию. Потому что в этом случае от нашего внимания ускользает очень много явлений, которые существовали до интернета и соседствовали с ним. В частности, это сети передачи данных. Самая ранняя сеть, SAGE, появилась в Америке в 1959 году, за 10 лет до запуска ARPANET’а. Корпоративные и коммерческие сети существовали параллельно с ARPANET’ом. Одна из самых известных таких сетей — SWIFT, созданная передачи данных между банками для обмена информации о платежах.

Например, есть замечательная статья Мартина Кэмпбелла-Келли и Даниэля Гарсиа-Шварца, посвященная «потерянным нарративам» об интернете [Campbell-Kelly, Garcia-Swartz, 2013]. Они указывают на малоизвестные сюжеты, которые должны быть встроены в общую историю. Это история распределенных вычислений, сетей, протоколов (TCP/IP, X.25 и других), история распространения персональных компьютеров и, наконец, история WWW, который был только одной из идей о том, каким может быть интернет. Эта перспектива позволяет увидеть сложность истории интернета, по крайней мере технической его части.

Однако нам нужно изучать не только «удачные» проекты, но и «неудачные». Эти слова стоят тут в кавычках, потому что не всегда можно однозначно сказать, какой проект оказался удачным. Например, Джейн Эббот, автор известной книжки об истории интернета Inventing the internet [Abbate, 1999], утверждает, что интернет вырос из ARPANET’а, а судьба коммерческих сетей сложилась не так впечатляюще. Однако сложно сказать, что выглядит более успешным — ARPANET, который прекратил свое существование в 1989 году, или коммерческая сеть бронирования авиабилетов SABRE, которая в сильно видоизмененном виде существует до сих пор. Нас (историков интернета — прим. ред.) интересует не коммерческая или пользовательская популярность сетевого проекта, а его место в истории сетей.

От истории интернета — к истории сетей

Интернет — это сеть сетей, interconnected network. И если вы не учитываете историю развития других сетей обмена данными, историю локальных сетей, если вы не помните сюжеты о том, как французское общество осваивало цифровую культуру на Videotex до возникновения интернета и Web’а, вы будете видеть только очень небольшую часть истории.

Хуже того, вы не сможете понять, в каких отношениях были участники всех этих проектов. И речь тут не только о пользователях, которые сначала использовали одну технологию, а потом переходили к другой. Например, во многих странах ключевые игроки в области телекоммуникаций были вовлечены в строительство и обслуживание сетей. Если вы не знаете, что было в стране, которую вы изучаете, до интернета — вы не поймете, как он появился.

Один из моих коллег из США, Эндрю Расселл, призывает обратить внимание на историю сетей, а не интернета [Russell, 2012]. Он идет еще дальше — и призывает к изучению истории сетей, которая связана не только с сетями как таковыми, но также с тем, как люди создают сети (networking).

Получается, чтобы понять историю интернета, недостаточно изучать только магистральную линию ARPANET-> TCP/IP-> web. Надо исследовать другие сети, которые развивались параллельно. Надо изучать историю операционной системы UNIX, историю раннего сетевого сообщества The WELL, историю BBS и многих других систем и проектов. В том числе тех, которые закрылись по тем или иным причинам. Знание о закрывшихся или признанных неудачными проектах помогает понять, каковы были конституирующие особенности тех проектов, которые продолжают работать.

История интернета — это не только история технологий

Да, история интернета — это отчасти история модемов, проводов, технических ошибок и того, как некоторые пользователи справлялись, скажем, в 90-е гг. с большим количеством проблем с подключением и налаживанием хорошей связи. А также история того, сколько нужно за это платить.

Но это не единственный сюжет. Если вы просто изучаете модемы (впрочем, не так это и просто), они точно так же могут иметь глобальную историю, включающую политические, социальные, экономические и технические проблемы. Когда мы говорим о модемах, речь идет не только о технологии. Например, во Франции в 90-е гг. было невозможно купить модемы из США. Люди искали друзей, которые ехали в США, и просили этих друзей привезти им американские модемы. Больше того, люди тогда создавали целые сообщества по совместному поиску модемов, которые были бы не слишком дорогими.

Я бы добавила, что история интернета связана с цифровыми культурами, пользователями, регулированием интернета, противоречиями и спорами о том, каким интернет должен быть, — со многими сюжетами, которые не имеют ничего общего с «железом».

Зачем нам изучать историю интернета, если мы уже все о нем знаем?

А вы уверены, что уже всё известно? В академическом журнале Internet Histories мы решили сделать специальный выпуск, посвященный ARPANET’у, и узнать у исследователей, правда ли все известно об этой сети. И мы получили несколько материалов, предлагающих новые подходы к истории ARPANET’а.

К примеру, Кевин Дрисколл и один из его коллег написали, что собираются изучать Interface Message Processor, мини-компьютер времён ARPANET’а, как граничный объект (boundary object). Концепт граничного объекта пришёл из исследований науки и техники (STS) несколько лет назад.

Изучение истории интернета связано не только с новыми подходами, но и с появлением новых объектов. Книга Джейн Эббот Inventing the Internet [Abbate, 1999] была очень американоцентричной. Это произошло не только потому, что США сыграли, в общем-то, ключевую роль в развитии интернета, но и потому, что именно в США находились важные архивы и источники. Надо признать, что на первом этапе изучения истории интернета нам были нужны эти американские нарративы. Однако позднее исследователи начали изучать историю интернета в своих странах. Историк Игнасио Силз написал замечательные статьи о развитии интернета в Коста-Рике. Он пишет, что в течение долгого времени интернет должен был конкурировать с сетями X.25 и протоколами, которые были разработаны телекоммуникационными общественными компаниями. Николас Джон изучал интернет в Израиле [John, 2011], Дунвон Джо — в Южной Корее [Jo, 2017]. В каждой из этих стран была своя история телекоммуникаций и компьютерных сетей, специфические отношения между государством, бизнесом и пользователями, и поэтому история интернета в каждой стране особенная.

Что изучать исследователям истории интернета:

— Профессия веб-мастера. Чтобы узнать, как она возникала и распространялась, можно проанализировать объявления о вакансиях в архивах газет.

— Телевидение. Например, как французское ТВ пыталось продвигать интернет и объяснять, что это такое, широкой публике. Интересно было бы посмотреть, кто был приглашен в качестве телевизионного эксперта, какие сравнения они использовали, говоря об интернете, и каков был видеоряд.

— Материальные предметы. Например, я познакомилась с человеком, который собирает комплекты для подключения к интернету (модемы и другие устройства). Интересно узнать, где он их находил, что было написано на них и что было сказано в инструкциях для пользователей (они тоже очень важны).

— Интернет во Франции 90-х гг. Тогда интересно было наблюдать за тем, как появлялись интернет-провайдеры, как они соревновались между собой. Любопытно посмотреть на цифровой след этого времени. Например, в архивах newsgroups, которые были популярны среди ранних пользователей. Там они обсуждали подключение к интернету, разные возможности и так далее (в России эти обсуждения проходили на городских форумах и на форумах провайдеров — прим. ред).

— Как государство говорит об интернете. В архивах можно найти правительственные отчеты.

— Информатизация. Если вы хотите изучать то, как государство инициирует и в некоторых случаях спонсирует подключение социально значимых объектов или целых городов к интернету, обратите внимание на процессуальность. Информатизацию стоит рассматривать как процесс и ориентироваться на устную историю и сторителлинг. Если вы просто спросите у чиновников или провайдеров: «Какова была ваша роль?» или «Как вы сделали свою работу?», вы не поймёте, как это было. Однако если вы будете задавать вопросы вроде «Расскажите о трудностях в этом деле?» или «Что было легче всего?», это даст вам нужный результат. Когда мы во Франции изучали информатизацию, мы смотрели не только на цифры и официальные документы, но и на публикации в СМИ, на визуальные материалы. Так мы смогли узнать, какие сложности были у журналистов, чего они не понимали. Мы сравнивали тексты, анализировали ошибки в описаниях. Это помогло нам по-другому прочитать государственные документы.

История интернета и соседние области

STS

История интернета очень близка с STS, исследованиями науки и технологий. Книга Эббот Inventing the Internet [Abbate,1999], которая задала «магистральную линию» изучения истории интернета, исследования управления и контроля, изучение граничных объектов — всё это пришло к нам из STS и является важной частью изучения истории интернета.

Media studies

Несколько лет назад никто не думал, что история интернета — это часть истории медиа. Но сейчас нам приходится иметь дело с интернетом, который всё больше похож на медиа. Поэтому мне кажется продуктивным сочетание подходов из двух этих областей. Кроме того, некоторые идеи из media studies, такие как медиаархеология, могут помочь понять историю интернета. Учитывая то, что мы заинтересованы в изучении городов и того, как развивался интернет в российских городах, мне это представляется очень подходящим инструментом. Это то, что я называю «глокальным подходом», т. е. таким, который сочетает глобальное (например, протоколы) и локальный контекст. Этот контекст будет иметь значение, когда речь пойдёт о том, как бизнес, активисты и пользователи осваивают интернет. Тут я бы хотела упомянуть статью Каролины Невеян и Александра Баденоха о сети De Digitale Stad в Амстердаме, которая работала в 1980—1995 гг. [Badenoch, Nevejan, 2014] Это, можно сказать, предыстория интернета — предыстория, которая имеет значение. Потому что весь локальный контекст города формировался под влиянием того, как там развивалась цифровая культура.

Infrastructure studies

Им посвящена отдельная глава этой книги, построенная на лекции Кристиана Сэндвига. Он рассказал, какие подходы есть в изучении инфраструктуры и больших технических систем (large technical systems).

История культур вокруг интернета

Есть несколько текстов из истории культуры, которые важны для понимания истории интернета. Например, книга Стивена Леви Hackers: Heroes of the Computer Revolution об этических принципах первого движения хакеров в MIT [Levy, 1984]. Или «From Counterculture to Cyberculture» Фреда Тёрнера о том, как компьютеры из военных машин «холодной войны» стали в 90-е гг. центром цифровой утопии, составленной по образцу идеалов хиппи, которые протестовали против «гонки вооружений» [Turnet, 2006].

История социальных представлений об интернете

Есть работы, которые описывают историю интернета, говоря не о технологиях или контенте, а о тех идеях, утопических проектах и представлениях, которые объединяют людей и заставляют их действовать. Таковы, например, книги Патриса Флиши The Internet Imaginaire [Flichy, 2007] и Робин Манселл Imagining the Internet [Mansell, 2012]. Если Манселл описывает дебаты о том, что такое интернет, как его представляют себе предприниматели, регулирующие органы и власть, то Флиши обращается к утопиям, которые существуют в сердцах создателей интернет-проектов.

Platform studies

Сейчас начинается сближение этой области исследований с исследованиями истории интернета. Так, Кевин Дрисколл и Джулиан Мэйланд в своей книге Minitel: Welcome to the Internet о Минителе, французской сети обмена данными, используют подход из platform studies [Driscoll, Mailland, 2017].

История регулирования интернета

Законодательства и дебаты о правовой стороне вопроса (например, о копирайте).

Что читать по истории интернета

Inventing the internet. Cambridge, MA (1999)

Книга Джейн Эббот Inventing the Internet — самая цитируемая работа по теме истории интернета. Эббот показывает путь от проектов сетей с пакетной коммутацией к созданию ARPAnet’а, оттуда к появлению электронной почты, прорывного в тот момент сервиса, потом к протоколу TCP/IP и заканчивает свой рассказ на теме коммерциализации интернета. Так появилась популярная версия истории интернета, которую исследователь Томас Стритер называет «стандартным фольклором»: ARPA — TCP/IP — Кремниевая долина.

Эббот критикуют Томас Хей (Thomas Haigh), Эндрю Рассел (Andrew Russell) и Уильям Даттон (William Dutton). Вот три их соображения по поводу магистральной версии, изложенной в книге Эббот:

— Во-первых, эта история построена вокруг неразрешимого спора о том, кто изобрел интернет. Это создаёт впечатление, что разные версии истории конкурируют, чтобы определить одного победителя.

— Во-вторых, этот нарратив включает только наиболее «приспособленные» технологии, которые остаются в употреблении и сегодня, и не учитывает политические, экономические, социальные, культурные и географические условия, в которых эти технологии распространяются или умирают.

— В-третьих, материалы, на которых основан текст Эббот — это, прежде всего, свидетельства «отцов интернета». Само это название отражает сплоченность сообщества ARPAnet’а и поддерживает нормативное представление об интернете как о прежде всего технологическом достижении.

А кроме того, это только США.

Minitel: Welcome to the Internet. MIT Press (2017)

Кевин Дрисколл и Джулиан Мэйланд рассказывают историю французской компьютерной сети, которая появилась без связи с ARPAnet-инфраструктурой. В конце 1970-х гг. телефонная сеть Франции была одной из худших в Европе. Кроме того, все оборудование и базы данных привозили из Америки. Чтобы решить обе этих проблемы, руководство страны инициировало разработку и строительство сети Минитель. Пользователи подключались к сети через терминалы, которые стояли у них дома и в офисах, и могли получить доступ к государственным и коммерческим услугам — новости, госуслуги, заказ еды и товаров (Минитель принимал платежи и оставлял себе небольшую комиссию), банковские операции, чат и даже голосовой помощник вроде современной Siri. И да, в Минителе соблюдался принцип «сетевого нейтралитета». Сеть существовала с 1983 по 2012 год. В начале 90-х гг. к Минителю были подключены 6,5 млн домохозяйств. И это только во Франции.

The Routledge Companion to Global Internet Histories, Taylor & Francis (2017)

Это сборник статей о разнообразии инфраструктуры и отношений стейкхолдеров интернета в разных странах. Израиль, Франция, Мексика, Бразилия, Эстония, Польша — вот неполный список этих стран. Интересной выглядит амбиция составителей. В предисловии они пишут: «Internet histories have global coordinates that are simultaneously located in the local and particular; without understanding this diversity, we have, at best, an incomplete picture».

Cybernetic revolutionaries: technology and politics in Allende’s Chile. MIT Press (2011)

Эден Медина описывает историю сетевого компьютерного проекта Cybersyn в Чили. Проект придумали в 1971 году, когда ARPAnet только появился. Cybersyn не пережил политический переворот в стране, но это не уменьшает его значимость: идеи, наработки и практики использования перешли в другие технические и сетевые проекты в Чили.

Интер-Нет! Почему в Советском Союзе не была создана общенациональная компьютерная сеть. Неприкосновенный запас (2011)

Вячеслав Герович провёл впечатляющую работу в архивах и предложил убедительное описание истории советской компьютерной сети ОГАС, Общегосударственной автоматизированной системы учёта и обработки информации. Герович показал, как эта сеть стала продолжением организационной и политической культуры государства. А потому не была создана. Базовый конфликт такой: создатели проекта предполагали, что сеть соединит вычислительные центры по всей стране и поможет более точному планированию. А ночью ею могут пользоваться военные для своих нужд. При этом сеть планировали сделать децентрализованной, чтобы избежать авторитарного управления.

Searching for missing «net histories» (2016)

Кевин Дрисколл и Камиль Палок-Берже со скепсисом смотрят на исторические описания интернета и компьютерных сетей и предлагают изучать те сюжеты, которые традиционно «выпадают» из статей и книжек. Например, как глобальные стандарты обсуждаются на местном уровне. Или интранеты, сети, не подключённые к Сети. А ещё обращают внимание на то, что цифровые данные всегда кем-то организованы и собраны, потому не могут быть сырыми; что, когда мы изучаем архивы форумов, мы можем нарушить чью-то приватность; и на многое другое. Перевод этой статьи на русский язык недавно опубликовали в журнале «Неприкосновенный запас».

Библиография

Abbate, J. (1999). Inventing the internet. Cambridge, MA.

Badenoch A., Nevejan C. (2014) How Amsterdam Invented the Internet: European Networks of Significance, 1980- 1999, in Alberts A., Oldenziel R., Hacking Europe: From Computer Cultures to Demoscenes, London, Springer, p. 179—205.

Campbell-Kelly M., Garcia-Swartz D. (2013) The History of the internet: The missing narratives, Journal of Information Technology 28, p.18—33.

Driscoll K., Mailland J. (2017) Minitel: Welcome to the Internet. MIT Press.

Flichy, P. (2007). The internet imaginaire. MIT press.

Jo, D. (2017). Early configuration of online user culture in Korea. The Routledge companion to global Internet histories, 197.

John, N. A. (2011). Representing the Israeli internet: The press, the pioneers and the practitioners. International Journal of Communication, 5, 22.

Levy, S. (1984). Hackers: Heroes of the computer revolution (Vol. 14). Garden City, NY: Anchor Press/Doubleday.

Mansell, R. (2012). Imagining the Internet: Communication, innovation, and governance. Oxford University Press.

Rheingold H. (2000) Virtual Community — Homesteading on the Electronic Frontier, Cambridge MA, The MIT Press, 1st ed. 1993.

Russell A. (2012) Histories of Networking vs. the History of the Internet, SIGCIS Workshop, Copenhagen, Denmark, October 7.

Star, S. L., & Griesemer, J. R. (1989). Institutional ecology, translations’ and boundary objects: Amateurs and professionals in Berkeley’s Museum of Vertebrate Zoology, 1907—39. Social studies of science, 19 (3), 387—420.

Turner F. (2006) From Counterculture to Cyberculture. Stewart Brand, The Whole Earth Catalog and the Rise of Digital Utopianism, Chicago, The Chicago University Press.

Кристиан Сэндвиг об исследованиях инфраструктуры интернета

Кристиан Сэндвиг — профессор Мичиганского университета, в котором он занимается Information and Communication Studies (информационными и коммуникационными исследованиями). Его сфера интересов — алгоритмические системы, которые организуют и курируют контент и культуру. Сэндвиг писал о социальных сетях, беспроводных системах, широкополосном интернете, онлайн-видео, доменных именах и управлении Интернетом. Журнал Wired назвал блог Сэндвига одним из «Must-Follow Feeds» по темам науки и дизайна.

Этот текст отвечает на следующие вопросы:

— Что такое инфраструктура?

— Что такое infrastructure studies?

— Что можно узнать, работая с этой темой?

Начнем с первого.

Что такое инфрастуктура?

Инфраструктура в infrastructure studies — это больше метод, нежели объект. Это способ смотреть на окружающую реальность, который начинается с вопроса: «От чего это зависит?». Поэтому в каком-то смысле всё является инфраструктурой, ведь всё от чего-то зависит, ничего не существует в изоляции.

Покойная Сьюзен Ли Стар (Susan Leigh Star) говорила, что инфраструктура относительна. То, что для одних является инфраструктурой, для других будет препятствием. Классический пример: пандус для колясок на лестнице и сама лестница. Для людей без коляски лестница является инфраструктурой, но для тех, кто передвигается на коляске, она становится препятствием, а инфраструктурой её делает пандус.

Что такое infrastructure studies?

Infrastructure studies — это движение, которое охватывает много областей. Возможно, теснее всего оно связано с STS — science and technology studies (исследования науки и технологий), в рамках которого исследователи изучают инфраструктуру уже довольно давно, особенно с исторических позиций. Пол Эдвардс называет раннее интеллектуальное движение внутри STS — LTS (the study of large technical systems — исследование больших технических систем) — предтечей infrastructure studies. Историки, которые изучали эти большие технологические системы, делали это несколько нетрадиционно: они исследовали не только то, как появились электросети, но и то, что могло бы возникнуть помимо них, — это довольно неожиданный вопрос для того времени. Я думаю, благодаря такой постановке вопроса и появилось то, что мы сейчас называем infrastructure studies.

Следует добавить, что в академической среде infrastructure studies занимаются совершенно разные исследователи. Большое влияние оказало, например, городское планирование и архитектура, да и вообще всё, что связано с городами, в том числе городская социология и медиакоммуникации. Так что это довольно широкое понятие.

Лично я использую infrastructure studies, чтобы изучать интернет. Например, я написал главу об инфраструктурных исследованиях для The Oxford Handbook of Internet Studies. То, что редакция включила этот текст в сборник, проявляет своеобразную интеллектуальную карту отношений между этими областями: исследования инфраструктуры — это один из способов изучать интернет. Но есть, конечно, и другие. Те, кто занимается инфраструктурой, не пытаются остановить тех, кто исследует интернет по-другому.

Интернет-исследования — это очень широкое понятие, которое возникло, когда интернет только появился. Он был таким странным, что никто не мог понять, как о нём стоит думать. Я участвовал в первой встрече Ассоциации интернет-исследователей: все были страшно воодушевлены, потому что до этого исследователей интернета считали изгоями. Ведь классические дисциплины тогда ещё не занимались интернетом. Например, социологи говорили: «Как интернет связан с социологией? Никак». Но времена меняются, и за минувшие годы интернет-исследования вплелись в дисциплины, куда их раньше и близко не подпускали. Хотя многим учёным, которые сегодня занимаются infrastructure studies, не интересен интернет. Но мне интересен именно он, и поэтому считается, что я занимаюсь интернет-исследованиями.

Как это связано с историей интернета?

В англоязычном научном мире исследованиями инфраструктуры занимаются как раз историки, поэтому одновременное использование социальной истории и инфраструктурного подхода кажется мне очень логичным. Мы уже упоминали работы Пола Эдвардса в качестве примера.

Главное, что мы узнали из STS-исследований: технология — общество, сделанное долговечным (имеется в виду эссе Бруно Латура «Technology is society made durable» — прим. ред.). Если вам интересна история, вам, скорее всего, интересны социальные отношения или изменения, то есть не просто последовательность событий. В таком случае технологии дают вам диагностический инструмент для изучения общества, потому что они — продукт общества.

Когда я был студентом, меня вдохновила книга «Networks of Power», написанная в 80-е гг. Томасом Парком Хьюзом. Сам он историк, но эта книжка — не сугубо историческая. В ней он описывает отношения власти в обоих смыслах (игра слов: во фразе networks of power: power как сила, власть, и power как электричество — прим. ред.). Хьюз изучает историю инфраструктуры электричества в нескольких странах и делает вывод: развитие электрических систем во многом определяется политическими идеями — что было очень неожиданным предположением в те годы (книга вышла в 1983 году — прим. ред.).

Он обнаружил, что электрические сети в Лондоне были децентрализованы и стандартизованы, часто они даже не взаимодействовали между собой. И в результате развивались они тоже самостоятельно и необычно. Хьюз говорит, что модель электрических сетей — это фактически модель муниципального правительства в Лондоне, которому власти страны передали все полномочия, связанные с электричеством. Таким образом можно охарактеризовать английскую политику на основе отношения к энергосетям, и наоборот. Затем он сравнивает это с ситуацией в Берлине и в Чикаго. В Чикаго так: есть одна централизованная политическая организация, возможно, коррумпированная. Идея в том, что если во главе оказывается один человек, ответственный за всё, то мы получаем единый повсеместно распространённый дизайн. Таким образом, устройство энергосетей здесь помогает выявить принятый в культуре подход к решению проблем и понять, как устроена политика и взаимоотношения между людьми и деньгами.

Я был вдохновлён этой работой, даже несмотря на то, что я не историк по образованию. Я прочёл её и подумал: «Какая же захватывающая идея: говорить об энергосетях как о сетях власти». Это то, что привело меня к STS, и эта работа считается классической в истории технологий.

Что такое platform studies и какое место в мире исследований они занимают?

Platform studies — это интеллектуальное движение, которое появилось в кругах исследователей текста, то есть среди учёных, занимавшихся текстуальным анализом и литературоведением.

Я понял это благодаря доктору Жану-Кристофу Плантану. Вместе мы пытались сформулировать, чем отличаются друг от друга исследования инфраструктур и платформ. Мне очень близок его тезис о том, что в каком-то смысле исследователи из обеих этих областей на самом деле занимаются одним и тем же. Разница в подходах связана только с тем, что эти движения появлялись в разное время, когда и технологии были разными.

Infrastructure studies возникали, когда доминирующей формой инфраструктуры была огромная комплексная система, которая регулировалась и поддерживалась государством, например, телефонная сеть. А когда появились platform studies, доминировать стали частные децентрализованные и изменчивые корпоративные технологии.

Эти подходы, конечно, не идентичны, но они различаются из-за контекста, а не из-за разногласий исследователей.