Снята с публикации
Империя, которую мы потеряли

Бесплатный фрагмент - Империя, которую мы потеряли

Книга 2

Александр Афанасьев

ИМПЕРИЯ, КОТОРУЮ МЫ ПОТЕРЯЛИ

Книга вторая

Российская Империя пала. Погибла в огне и хаосе Первой мировой. Мы ничего о ней не знаем — ни о стране, ни о войне. Но я хочу знать ответы на вопросы, которые важны для нас и сейчас:

— Возможна ли в России демократия?

— Сталин — это случайность или трагический, но закономерный итог?

— Мы действительно были так бедны, что кроме революции никакого выхода не было?

— Насколько мы сегодняшние отличаемся от нас тогдашних? Какие уроки нами так и не усвоены?

Ответы — здесь, в этих книгах.

© А. Афанасьев. 2020.


Правящие круги союзнических стран боялись большевизма, который представлял собой нечто новое и неизведанное. Но они боялись и белых, которые представляли собой старое и слишком хорошо известное…

В. Г. Хандорин

Мифы и факты о Верховном правителе России


Приставленные к вратам говорят: «Пойдем и будем грабить». Изготовители сладостей, … прачечники отказываются исполнять свою работу. Эмалировщики, … ловцы птиц строятся в боевые ряды …, Человек видит в сыне своего врага. Восстает…

Воистину: лица свирепы…

То, что было предсказано предками, достигает осуществления

Каждый человек говорит: «Мы не понимаем, что происходит в стране».

Речения Ипусера

Пролог: актуальность работы

Почему я пишу эту книгу, почему я вообще начал заниматься этим временем, почему я трачу время на то чтобы это написать, и полагаю, что Вам стоило бы потратить время на то чтобы это прочесть. Почему я например не трачу время на написание книги… ну, к примеру «Сталин и его соратники». Или «Красный Император». Нет, уже было — Бушков написал.

Но все-таки. Ну, напишу я очередную книгу про вождя и мучителя. Ее понятно, напечатают, сегодня на прилавках Сталин во всех видах лежит. Кто-то ее купит и прочитает. И…

И дальше — что?

Какая польза от прочтения этой книги? Кроме внушения ложной гордости о том, что о как мы когда-то могли! Хотя на самом деле ни хрена не могли толком, а такие книги — это своего рода замещение реальной жизни и необходимости действовать и бороться сейчас, за ту страну, что у нас есть прямо сейчас.

Если нормальные книги это пища для ума, то лежащие сейчас во множестве на прилавках книги про сталинский СССР — это скорее жвачка для ума. Челюсти двигаются, а толку — нет.

Я пишу эту книгу для того чтобы мы могли вспомнить, понять и главное — извлечь уроки. Из опыта сталинского СССР — никаких уроков извлечь нельзя. Другая страна, другой народ. Надо понимать, что у нас мало общего с людьми, жившими на этой земле в 1933, 1937 или даже 1945 году. Но — гораздо больше общего у нас с теми, кто тут жил в 1900, 1905 или 1917 году. История сделала петлю, замкнула круг, мы вернулись к не сданному экзамену 1917 года на зрелость общества. И если мы его не сдадим сейчас — значит, мы снова пойдем по кругу: гражданская война, голод, репрессии, нормализация, переход от высоких идеалов к скромному обаянию буржуазии — и развал.

А чтобы сдать этот проклятый экзамен — не помешало бы нам понять, какие ошибки мы допустили в предыдущий раз…

Россия 2020 года — итог осмысления потрясений именно того периода, буквально вся наша государственная и общественная система — оттуда, это результат тех самых травм и потрясений. Не верите?

— Политическая система России, да и СССР тоже, вне зависимости от того является ли она однопартийной как при СССР или многопартийной как в России — несмотря на приближение к западным образцам имеет одну ключевую особенность, которая и определяет все ее дальнейшие отличия. На Западе — правительство не ставит себе задачу активно контролировать общество и его выбор, который оно делает на выборах. То есть, политика идет как бы снизу — люди объединяются в партии, партии и отдельные политики конкурируют на выборах, победившие занимают посты и начинают управлять. Речь не идет о том, насколько элита далека от народа, как сложно попасть в элиту, существует одна элита или несколько — в США, например федеральная политическая элита по факту далека от народа. Речь о том, что народ делает выбор между теми партиями, которые создает и политиками, которых выдвигает. В России — политическая элита инициирует и предлагает народу политические проекты и политиков, а народ делает выбор. И вопрос тут не в честности подсчета голосов, а в том, что в элите, и правой и левой — существует консенсус насчет того что народ нельзя допускать к такой вещи как политика. И это результат очень и очень трагической истории взаимодействия народа и интеллигенции, народа и власти. Начиная с 70-х годов 19 века, когда «за народ» убивали царя и гордо шли на виселицу, и заканчивая сто лет спустя раздраженным: посмотри, какой народ! По сути — элиты разочарованы в народе не меньше чем народ в элитах, а интеллигенция — разочарована еще больше чем элита.

— Такая вещь как пропаганда — в России правительство считает нужным не просто доносить свою точку зрения до людей — но и вести активную пропагандистскую войну с оппозицией за свою несменяемость. Это итог холодной гражданской войны 1900—1917 года, когда Царь высокомерно игнорировал ведущуюся против него на страницах газет войну — и жестоко за это поплатился. Последующие правительства России, причем все — извлекли урок: надо вести активную превентивную информационную войну на дискредитацию и уничтожение оппозиции.

— В России одна из самых мощных систем госбезопасности в мире. Например, Франция содержит отделения своей контрразведки всего лишь в Париже и шести крупных городах — при том что у них под девяносто департаментов. В России в каждом субъекте федерации свое управление ФСБ, плюс ФСБшники сидят на каждом оборонном предприятии, прикомандированы к каждому банку (привет, полковник Захарченко!). Такое огромное количество сотрудников госбезопасности — итог осмысления именно 1917 года. Предоставленное само себе общество смогло взбунтоваться и скинуть власть, причем перед самой войной в рамках политики примирения с обществом — усилия по внутреннему шпионажу и провокации были значительно сокращены. Джунковский, новый глава жандармов, человек с совершенно неприемлемым для такой работы рыцарским пониманием жизни, начал систематически сворачивать агентуру, запретил агентурные разработки в наиболее опасной среде — студенческой и армейской. Он вообще по воспоминаниям — презирал любую тайную работу, любое наушничество, подслушивание, провокацию. Это он делал сознательно, в попытке найти пути примирения с обществом. Итогом стал 1917 год, а генерал Джунковский остался в России и был расстрелян в 1937 году, уже глубоким стариком.

Итогом осмысления всего этого — стало воссоздание уже при Ленине-Сталине мощнейшей системы тотального контроля, внутреннего шпионажа и провокаций. Слово «чекист» стало почетным в отличие от слова «жандарм», произошло вообще переосмысление и властью и принудительно — обществом места органов госбезопасности в обществе и государстве. В царской России просто невозможно себе представить, как рабочие какого-то завода передают пламенный привет «наркомвнудельцам», а поэт пишет стихи про «батыра Ежова». Невозможно себе представить, чтобы тот же Столыпин или ненавидимый всеми Плеве пришел в Царское село на Высочайший доклад со следами крови на рубашке, а в ответ на вопрос, откуда кровь — гордо заявил, что это кровь врагов народа. Но после 1917 года все это было и считалось нормой. Власть создала отдельную армию — против народа…

— Россия не только необычно много тратит на свою армию. Россия единственная страна в мире, которая считает нужным сама и за свой счет содержать ВПК полного цикла — то есть на вооружении российской армии есть только то оружие, что произведено в России. Это уникально. Ни США, ни Китай — полностью самостоятельно оружие не производят, при необходимости закупая то, что нужно. В США — есть требование, что оружие для американской армии должно быть произведено на территории США — но и оно производится в широкой международной кооперации. Китай при необходимости закупает оружие, например у нас (понятное дело и ворует технологии). Но только Россия производит все полностью сама, и это трагический отголосок великого отступления 1915 года, когда нас подло кинули с поставками. И в целом ситуации Первой мировой войны, когда противнику удалось заблокировать основные пути поставок и Россия все время испытывала оружейный голод. Избыточный ВПК — наследие именно тех страшных времен.

— Отсутствие автономии, тотальность. Нам, к примеру, сложно понять, почему во многих западных странах полиция не имеет права входить на территорию университетов. Понятно, что это не значит, что на территории университетов творятся хаос и беззаконие, университеты содержат свои службы безопасности — но да, полиция не заходит. В императорской России тоже так было, и к чему все привело? Потому эти запреты в России сегодняшней могут вызвать лишь усмешку. Полиции проход всюду.

— Российская политика, а равно и взаимоотношения общества и государства — отличаются обоюдным презрением к компромиссу и стремлением к полному контролю и даже в каких-то случаях уничтожению противоположной стороны. Это тоже наследие тех невеселых времен и трагического первого опыта русской публичной политики, когда обе стороны, но общество все же больше чем власть — презрело компромисс и при первой же возможности– продолжило наступление чтобы получить всё.

Я думаю, многие удивятся моим следующим утверждениям — но только изучая это время, я понял, как в нашей стране мог случиться сталинизм. Как мы сумели пройти за двадцать лет от анархии — до одного из самых страшных тоталитарных режимов в человеческой истории. Как мог случиться 1937 год? Ведь для того чтобы что-то подобное могло случиться, недостаточно просто неуважения к закону и безнаказанности чекистов. Нужно, чтобы все участники этого жуткого действа НА САМОМ ДЕЛЕ ВО ВСЕ В ЭТО ВЕРИЛИ. Что существуют люди, которые травят скот, пускают поезда под откос, устраивают аварии на шахтах, шпионят разом на пятнадцать разведок. Что страна кишит шпионами, предателями, вредителями, врагами. Про Сталина и его Политбюро можно много плохого сказать — но вряд ли эти люди лукавили, когда подписывали смертные приговоры. Думаю, они и в самом деле верили, что эти люди виновны в том, в чем их обвиняет НКВД. Но почему?

Сталин — он ведь тоже из 1917 года, как и вся его управленческая команда. Они все собственными глазами видели все тогда произошедшее, всю анархию. Видели, как рушится страна. Видели Гражданскую войну как итог всего этого. Читали газеты, в которых подогревалась шпиономания и политическая истерия. Все это осталось с ними на всю жизнь, они в то время получили травму, были глубоко потрясены. Думаю, сильнее остальных был потрясен Сталин — помните, он отказался печатать в «Правде» статью Ленина, в которой тот призывал к поражению России. Сталин этого никогда не принимал и не понимал. И придя к власти– все его действия были направлены на недопущение повторения того что произошло в 1917 году и ранее, во время Первой мировой. Событиями 1914—1924 годов Сталин был тяжело травмирован. Это была психологическая травма, которая определила его решения на всю его последующую жизнь.

Трудно ожидать от людей, которые своими глазами видели 1917 год, которые прожили его в России — каких-то иллюзий и какого-то пиетета по отношению к представительной демократии.

— Россия тяготеет к президентской форме правления. К тому, кто «взнуздает народ», к «отцу». Причина — опять повторюсь — в трагическом опыте первой русской демократии, в первых четырех Думах, во Временном правительстве.

— В России — необычно силен спрос на «сильную руку» и это не наследие рабства, как говорят некоторые, русские — не потомственные рабы или холопы. Это трагическое наследие того самого, первого опыта русской публичной политики, когда во власть ворвались люди, ни во что не ставившие ни стабильность, ни чужую собственность, ни закон, ни даже жизни. Российский парламент в 1905 году — вероятно, единственный парламент в мире, который аплодисментами встречал известия о политическом убийстве — больше такого не было нигде. Поэтому консервативная часть общества — не верит в диалог и уступки как способ обеспечить некое движение вперед, развитие — и в то же время не допустить революции и краха. Помня про те времена и те уступки — она всегда ищет «сильную руку», то есть того, кто сможет применить по отношению к радикальной части общества насилие и восстановить порядок силой. В России — очень силен спрос на это консервативное насилие.

Обратите кстати внимание — Россия едва ли не единственная страна в мире, в которой при беспорядках и протестах сочувствуют… полиции. Только в России могли выдвинуть лозунг «мы все Беркут!» в ответ на события на Украине. Только в России сегодня, во время протестов в США — большинство на стороне… полиции. Это все тоже — итог трагедии 1917 года, а не наследие холопства. Страх перед беспорядками, перед крахом государства — у нас теперь в генах.

Вот именно поэтому — для того чтобы перешагнуть через свои страхи, комплексы, излечить свои травмы и двигаться дальше, а не бегать по кругу — мы должны понимать, что происходило тогда, как и почему. Именно поэтому я пишу эту книгу и надеюсь, что Вы ее прочтете.

Приятного чтения.

4. ВНУТРЕННЯЯ ПОЛИТИКА
4.0. Самодержавие

Один из выводов, к которому я пришел не сразу, спустя очень большой промежуток времени с того момента, как я начал изучать историю России начала 20 века — так это тот, что мы не понимаем тогдашней системы власти, ее составляющих и соотношения сил между ними — а потому раз за разом приходим к неверным выводам относительно того что произошло. Мы экстраполируем на тогдашнюю ситуацию советский и современный российский опыт — чего делать нельзя. РИ, СССР и РФ — это три разные страны.

Начнем вот с чего: самодержавие. Что вы думаете, слыша это слово? Наверное, что вот, есть самодержец, который может все что угодно и с кем угодно сделать, правит так как захочет его левая пятка.

На самом деле, это очень далеко от истины. То, что мы представляем — это тоталитаризм. В нашем случае — сталинизм. Но никак не самодержавие.

Действительно, самодержец был «хозяином земли русской», формально он в своем правлении не был ограничен вообще ничем (по крайней мере, до 1905 года). Но это на словах. А что было фактически.

Представьте себе — Россия. Интернета нет. Телевидения нет. Самолетов нет. А страна еще больше чем сейчас. Телефон роскошь. Бумаги печатаются на машинке. Из баз данных — картотека и память.

Вопрос — как реально управлять страной?

Что такое вообще управление. Управление — это оказание воздействия на управляемый субъект с целью добиться изменений. Например, мы поворачиваем руль автомобиля, оказывая на него воздействие чтобы он ехал в нужном направлении. Но для этого нам надо видеть дорогу, иметь руль и педали. А что было рулем и педалями в Государстве Российском?

Придворный штат в 1894 году был 561 человек, в 1914 он вырос до 1129 человек, в 1917 году сократился до 1044 человека причем немалое число должностей было чисто церемониальным.

http://www.strana-oz.ru/2004/2/mnogo-li-chinovnikov-bylo-v-rossii

Точных данных о численности государственного аппарата в конце XVIII века не существует. Предположительно ее определяют в 21,3 тысячи человек, в том числе от 12 до 16 тысяч чиновников. Цифра эта получена путем расчета, исходя из темпов роста различных категорий чиновничества в предшествовавший период. Располагая конкретными сведениями о численности чиновников и канцелярских служителей отдельных губерний (в зависимости от количества уездов она колебалась от 1 000 до 600 человек), выскажем предположение, что к концу XVIII века только на местах было занято свыше 30 тысяч человек. Тем не менее при населении в 37,4 миллиона Россия управлялась намного меньшим числом чиновников, чем европейские государства. Например, во Франции, где проживало тогда 26 миллионов человек, насчитывалось около 90 тысяч чиновников.

Министерская реформа начала XIX века способствовала дальнейшей бюрократизации системы государственного управления, получившей наиболее полное развитие при императоре Николае I. Именно в годы его правления численность бюрократии росла особенно быстрыми темпами. Если в 1842 году работу государственной машины обеспечивало 74,5 тысячи чиновников и канцеляристов, то в 1857 году для этих целей потребовалось уже 122,2 тысячи человек, т. е. в 1,6 раза больше. Если соотнести эти сведения с общей численностью населения (59,3 миллиона человек в 1858 году), то окажется, что на каждого служащего приходилось 480 жителей России. Но даже в самый «бюрократический» период своей истории Россия в этом отношении по крайней мере в два раза отставала от Австрии, Франции и Великобритании. Например, в Австрии уже в 1804 году при населении в 21,8 миллиона человек насчитывалось 102 тысячи чиновников, т. е. на каждого из них приходилось по 214 жителей.

Проведение во второй половине XIX века реформ местного управления (земской 1864 года и городской 1870 года), создавших широкую сеть общественных учреждений, не могло не сказаться на темпах роста численности государственных служащих. Однако привести точные сведения о количестве чиновников и канцелярских служителей в конце XIX — начале XX века не может ни один историк, причем разброс в предполагаемых цифрах очень велик. Так, в литературе можно встретить следующие данные об их численности: 436 и 144 тысячи (в 1897 году), около 500 тысяч (в 1903 году), 575 тысяч (в 1910 году), 253 тысячи (в 1913 году).

Очевидно, что точный ответ на вопрос, вынесенный в заглавие, потребует от историков проведения большой и кропотливой работы. Тем не менее, даже согласившись с авторами, допускавшими существование полумиллионной армии чиновников, мы не выведем нашу страну в число лидеров по бюрократизации управления. В 1913 году при населении в 155,4 миллиона человек на каждого из 575 тысяч предполагаемых чиновников приходилось лишь 270 граждан России. По подсчетам Б. Н. Миронова, в 1910 году на каждого служащего, занятого в государственном и общественном управлении, приходилось: в России — 161, Англии — 137, США — 88, Германии — 79 и Франции — 57 человек. Совершенно очевидно, что с учетом огромной территории Российская империя на протяжении всей своей истории не имела достаточного числа чиновников для организации бюрократического государственного управления по европейским стандартам.

В этом отношении дореволюционная Россия представляла разительный контраст с Советской Россией, где темпы роста численности бюрократии были очень велики. Так, уже в 1922 году ряды управленцев насчитывали 700 тысяч человек (при населении в 133,5 миллиона), а к 1985 году достигли почти 2,4 миллиона человек (при населении в 276 миллионов), что выразилось в соотношении: один чиновник, соответственно, на 190 и на 115 жителей СССР. Не исключено, что именно на этой почве и вырос миф о чрезмерной бюрократизации управления Российской империи.

…после 1917 г. установление тотального контроля социалистического государства над всеми сферами жизни мгновенно привело к невиданному разрастанию административно-управленческого слоя. В конце 1919 г., несмотря на отпадение огромных территорий с многомиллионным населением — только в 33 губерниях европейской России насчитывалось 2360 тыс. средних и высших госслужащих (т.е. без курьеров, швейцаров и т.д.). Даже при НЭПе перепись 1923 г. зафиксировала только в городах, без сельской местности, 1836 тыс. служащих. С 1925 по 1928 г. их число увеличилось с 1854,6 до 2230,2 тыс. чел. Если до 1917 г. в России на 167 млн. населения приходилось менее 0,6 млн. госслужащих, а в Германии на 67,8 млн. населения — 1,5 млн., то уже через 10 лет Германия осталась далеко позади: к этому времени там в управлении было занято 20 чел. на 1000 населения, а в СССР — 33. Если Российская империя занимала по этому показателю последнее место среди европейских стран, то СССР уверенно вышел на первое. Причем если в России с середины XIX до начала XX в. число чиновников на 1000 чел. населения оставалось примерно одинаковым (за вторую половину XIX в. даже снизившись), то в советские годы оно постоянно возрастало (составляя в 1928 г. — 6,9, в 1940 — 9,5, в 1950 — 10,2, и только в «перестройку» в 1987 г. снизилось до 8,7), превышая по этому показателю Российскую империю в 8–10 раз.

Обратите внимание, что до 1917 года в число чиновников включались, например служащие почты и полицейские. Но посмотрите на выше приведенные данные, теперь представьте, какова была эффективность работы всех этих людей, при том, что у подавляющего их большинства не было и телефона…

Кстати, а сколько было полицейских? На 1917 год — по МВД было примерно 145 тысяч человек, причем в это число входили и пожарные. Для сравнения — в СССР было примерно 630 тысяч милиционеров, то есть их число возросло вчетверо. Сейчас полицейских еще больше — и не забывайте, это при том, что территория России сократилась, а эффективность работы каждого чиновника и полицейского в частности — кратно повысилась.

Читал как-то статью одного украинского политолога. Тот с горечью сказал — стоит ли нам охаивать былое, если при царе на Украине община из десяти тысяч человек могла содержать одного исправника, и при нем писаря — а больше чиновников не было, и никто не осваивал бюджетные средства, не налетал подобно саранче и не покупал Бентли на «честно заработанные»…

Теперь.

Трудно поверить, но у Николая II не было личного секретаря. То есть, он сам выполнял большую часть секретарской работы — например, запечатывал и надписывал конверты. Причина — Николай II боялся постороннего влияния на себя.

В чем отличие русского кабмина от… к примеру советского совмина? Ключевое — в кабмине министры не подчинены административно премьер-министру, они имеют доклад у Государя напрямую. Почему так? Потому что в противном случае — премьер автоматически становится соправителем России.

Так что тогда мог сделать Николай II при тех возможностях по управлению страной, которые у него объективно были?

Первое — это подбор кадров. Это всегда оставалось за Императором. Кадровая политика Николая II — это тема очень и очень сложного разговора. С одной стороны — именно при нем выдвинулись очень и очень талантливые в своих областях да и в целом люди. Из известных — конечно же Столыпин и Витте. Из менее известных — фон Плеве и Кривошеин, который, не будь революции, скорее всего стал бы премьером и снискал бы на этом поприще не меньше славы, чем Столыпин и Витте. Фон Плеве — опередил свое время лет на пятьдесят в вопросе полицейского контроля общества. С другой стороны — Николай II нередко назначал одиозных личностей типа Горемыкина, дал ход разрушительному влиянию Победоносцева и катастрофически упустил армию, позволив в ее недрах сформироваться заговору против себя. Я повторюсь: Николай II отличался двойственностью в вопросе подбора кадров. С одной стороны — понимая свою ответственность перед страной и историей — он находил и назначал действительно выдающихся людей. С другой — он тяготился обществом людей, которые были умнее и сильнее его и любил общество слабых, лизоблюдов и тех, кто говорил то, что он хотел услышать.

Второе — это принятие окончательных решений. Тут можно много говорить — но цифры экономического роста говорят сами за себя.

И — попробуем подвести итог. Самодержавие — категорически нельзя сравнивать ни со сталинским тоталитаризмом, ни даже с сегодняшним временем — это время, когда человек был почти автономен. Да, у него не было некоторых прав — но отсутствие прав компенсировалось и отсутствием обязанностей, а так же минимальным вмешательством государства в жизнь людей. Это минимальное вмешательство в сочетании с правильными стимулами и быстро растущим населением — давало высочайшие темпы экономического роста, которых не было ни при СССР и нет в сегодняшней России.


4.1. О легитимности царской власти в преддверии 1917 года


Происходящие на наших глазах события на Украине — снова, как и сто лет назад ставят перед нами фундаментальные вопросы и требуют их разрешения. Один из таких вопросов — вопрос легитимности власти и соотношение законности и легитимности.

Обратимся к Википедии и словарю Ожегова за общепринятым пониманием легитимности

Легитимный, -ая, -ое (спец.). Признаваемый законом, соответствующий закону. (Словарь Ожегова, Толковый словарь русского языка)

Применительно к политической легитимности известный английский политолог Дэвид Битэм (David Beetham) разработал «нормативную структуру политической легитимности»:

1. власть соответствует принятым или установленным в обществе правилам;

2. эти правила оправданы путём ссылки на веру, которую разделяют управляемые и управляющие;

3. имеются доказательства согласия на существующие отношения власти.

Легитимность — первоначально то же, что и законность. В политологии — признание власти населением. Легальный — законный, соответствующий правовым нормам (закону или подзаконным актам).

Обратите внимание — толкование легитимности в словаре Ожегова кардинально отличается от более позднего толкования Битэма, и это неспроста. Согласно современному пониманию, у Ожегова под термином «легитимность» понимается законность, другое понятие. Легитимность же — это не столько действие закона и соответствие закону, сколько активное согласие населения с законом. Эта разница скорее всего обусловлена тем, что в британской политической культуре за народом признавалось право восстания против тиранической власти — в России такое право никогда не признавалось.

Еще задолго до Ожегова и Битэма о легитимности писал Николо Макиавелли, определяя ее как особый тип активного политического согласия, которое император обязан постоянно завоевывать и удерживать, если он хочет оставаться императором.

Так вот — Николай II потерял трон, а потом и жизнь, потому что его власть полностью утратила легитимность. Но утратила она ее во многом по его вине — так как Николай II не выполнял той работы, о которой писал Макиавелли. В этом смысле интересно сравнить его с кайзером Вильгельмом. Вильгельм — был вынужден царствовать в условиях парламентаризма, как и в России после законов 17 октября. Но при этом его власть была более прочной, ее называли полусамодержавной, так как он имел политическую позицию и отстаивал ее, вступал в соглашения с партиями и активно поддерживал их, активно участвовал в борьбе за пост канцлера, проталкивая на него нужные ему кандидатуры, активно участвовал в политическом торге в Рейхстаге, проводя через него нужные ему законы (например, закон о флоте) и небезуспешно. Николай II после 17 октября не последовал примеру Вильгельма, он не стал политическим лидером и выразителем взглядов какой-либо части населения, не создал промонархическую партию и не участвовал активно в деятельности правых, хотя поддерживал их, в том числе деньгами (как обычный человек), не произносил политических речей и не появлялся в Думе иначе как при ее открытии чтобы поприветствовать депутатов и произнести традиционную речь. Он вообще испытывал отвращение к публичной политике. Поэтому Николай II оказывался все более и более уязвимым к политической критике, и терял все больше и больше сторонников, пока не потерял всех. Он не боролся.

Попробуем проследить за динамикой потери политических сторонников царской властью.

— национальные меньшинства — Николай II потерял одними из первых, ввиду одобренной и проводимой от его имени политики форсированной русификации. Она была ошибкой и привела к появлению целого сонма национальных движений, требующих самоопределения вплоть до отделения. Эти национальные движения «отгрызали» наиболее ценный правый электорат. Например, в Финляндии получилось так, что против монархии были и левые и правые — правые требовали самоопределения, а левые — республиканского правления, а то и революции.

— интеллигенция — одновременно с этим Николай II потерял симпатии интеллигенции. Он мог бы их завоевать (хотя симпатии российской интеллигенции штука сомнительная), объявив при вступлении на престол о перспективах реформ — что сильно контрастировало бы с консервативно-охранительской политикой Александра III. Способствовали этому и надежды на влияние императрицы — Аликс Гессенская окончила Оксфорд, долгое время прожила в Великобритании, где фактически исполняла роль секретаря у королевы. Николай II развеял надежды почти сразу, еще на встрече с представителями земств, заявив, что никаких перемен не будет и приблизил к себе одного из самых ненавидимых обществом людей — Константина Победоносцева. Это стало причиной возмущения как в студенческо-разночинной среде, так и в обществе, прежде всего в земской среде, откуда и вышли могильщики режима. И главный среди них — Гучков…

— церковь. Симпатии церкви Николай II потерял, когда отказался собрать Собор и возродить патриаршество, а так же начал говорить о том, что и он сам не прочь бы поработать патриархом. Если называть вещи своими именами — речь шла о контроле над большими средствами Церкви. Если бы Николай II дал Патриарха, да еще бы какие-нибудь льготы подкинул по освобождению от пошлин иностранного табака например — Церковь бы за него пошла.

— бизнес. Бизнес в России того времени не был единым целым, он не смог сформировать целостное «третье» сословие с едиными интересами и требованиями. Часть бизнеса сидела на госзаказах, но это не значит, что она поддерживала монархию, скорее наоборот, ей нужен был парламент британского типа. Для чего? А для того же для чего украинским олигархам сейчас нужна Рада — как площадка по договоренностям дербана бюджета. Сколько ты депутатов провел/перекупил — такой у тебя и кусок в общем пироге. Другая часть бизнеса была староверами, а те считали Романовский режим сатанинским еще со времен Никона. Третья часть бизнеса либо была еврейской, либо зависела от международного финансирования, которое держало в руках еврейство — этих не устраивала политика царского правительства в отношении евреев, они связывали надежды на отмену черты оседлости и антиеврейских ограничений с парламентаризмом. Четвертая часть бизнеса была просто левой — были же случаи в Москве, когда фабрикант на свои деньги револьверы для боевиков покупал. Наконец, пятая часть бизнеса мечтала после войны устроить передел собственности, что Николай II не пообещал. Но проправительственного бизнеса в стране практически не было.

— армия. Падение авторитета Николая II в армии — сложный и до сих пор до конца не исследованный процесс. Он к тому же еще и многофакторный. Тут и традиции вольнодумства в армии, которые заходят далеко за декабристское восстание; мы многого не знаем — хотя бы две попытки устроить смуту, в начале 1830-х и в начале 1860-х годов. И то и другое подаётся как польские восстания, хотя и то и другое является попытками использовать армию для захвата власти, в Польше просто оба раза произошел взрыв из-за в целом взрывоопасной ситуации, а в России — нет. Тут и неафишируемое, но имеющее место противостояние между армией (и Генеральным штабом) и Гвардией, которая по сути была отдельной армией. Тут и попытки генералов оправдать собственную бездарность раздуванием слухов о предательстве в верхах и шпионаже в Зимнем. Тут и проникновение в армию «детей семидесятых», которые были инфицированы идеями народничества — и ко времени Великой войны занимали генеральские посты.

— евреи. Тут сказать нечего — грубо ошибочная политика по установлению новых ограничений вместо отмены старых, не принесшая ничего кроме вреда и большой крови. Политика эта связана с личностью Николая II и его убеждениями, которые были антисемитскими и крайне правыми. Эта политика принесла очень много вреда и породила целую касту профессиональных революционеров.

— крестьянство. Вероятно, самая болезненная тема, потому что сам Николай II недолюбливал город и городское население и считал себя «царем крестьян», искал опору именно в этом слое. Надо сказать, что свергли его отнюдь не крестьяне — это был элитный заговор, крестьяне там были только в виде мобилизованных, и это уже были не совсем крестьяне. Но объективно — крестьяне не протестовали, так как считали, что падение самодержавия будет им на руку. Почему?

Вопрос был в земле, и он был сложнее чем кажется, потому что в 1917 году землю отбирали уже не у помещиков — практически вся земля и так была в руках выходцев из крестьянского сословия. Начиная с реформ Столыпина в деревню все больше и больше проникали коммерческие отношения, но воспользоваться ими могли далеко не все. По-прежнему существовала община — причем к 1917 году в ней осталась наиболее нищая часть крестьянства, которой нечего было терять. Существовали отрубники — на их земли и нацелились общинники. Существовали кулаки — местные сельские ростовщики, заслужившие ненависть односельчан. Переселение в Сибирь, освоение целины современного Казахстана началось уже тогда — но оно не было настолько массовым, чтобы снять демографическое давление с деревни. Десять детей в семье было нормой. Общинные угодья истощались и сужались из-за отрубов. Первая мировая война оказалась более жестокой и продолжительной, чем любая другая ранее, а крестьянские рекруты — оказались во многом к ней не готовы. К 1917 году — многие готовы были пойти за кем угодно, кто пообещает землю и мир на любых условиях. Включая и потерю территорий — они не считали территории своими. Для них собственные сотки были важнее возможной потери скажем, Украины. Украиной не прокормишься.

Тут надо развеять некоторые мифы. Русские крестьяне образца 1917 года не были русским народом в современном понимании. Они были именно крестьянами, частью православного крестьянского мира. Формирование единой политической нации, в которой у крестьянина и у того же депутата Думы — одно и то же понимание того где они живут — началось, но не завершилось. Крестьяне были по сути отдельным народом, их горизонт понимания окружающего мира редко простирался за горизонты своего уезда да того города, куда он ходил на подработки. Немалая часть крестьян жила в нищете — а такая жизнь жестко диктует правила выживания, и потому крестьяне и готовы были обменять пять или десять соток лично себе на поражение страны в войне и потерю территорий. Если бы Царь победил — они были бы за него. Но так как война оказалась куда более тяжелой и долгой — от «неудачного царя» они отшатнулись

Вдобавок ко всему — к 1917 году в жизнь начало вступать первое политически грамотное поколение крестьян — как показывает опрос петроградских солдат (крестьянских рекрутов), уже подавляющее большинство из них было грамотным, могло прочитать газету или листовку. Но при этом — в них еще сохранялась наивность, когда печатному слову верили как Евангелию. Отсюда кстати нередко проскакивающее в воспоминаниях, что во время февральской революции бешено хлопали всему, даже прямо противоположным речам…

— наконец, рабочие. Далеко не все рабочие были за большевиков, и далеко не все рабочие даже были левыми — но все рабочие хотели улучшения условий труда. Невозможность легальной политической борьбы — толкала их к противникам правительства.

Плюс — элитам удалось убедить не только самих себя, но и рабочих, и мещанство — в том, что монархия развращена (тема Распутина) и пронизана предательством (немка вместе с Распутиным рулит страной). Протесты против монархии — носили, в том числе и антинемецкий характер.

С какого-то момента — власть Николая II стала законной, но нелегитимной. Вряд ли можно назвать точное время, можно лишь сказать, что лето — осень 1914 года были вероятно последними периодами легитимности царской власти — но и это не значит, что царская власть была легитимной до того. Потерю легитимности вряд ли можно рассматривать как линейный процесс. Полный провал в легитимности — это 1905—1907 годы, когда Москву брали гвардейские части с артиллерией, расстреливали без суда и при малейших признаках нелояльности — то есть речь шла о войсковой операции против собственного народа. Тот факт, что революцию удалось подавить еще не означал восстановления легитимности — если вы почитаете воспоминания Ариадны Тырковой, то увидите описание первой Государственной Думы — общество в лице депутатов явилось туда не законодательствовать, а на бой с властью. Даже изъяснялись военными терминами и понятное дело, ни о каком СОТРУДНИЧЕСТВЕ не могло быть и речи.

Частичное восстановление легитимности произошло в период 3 Государственной Думы, и связано это было как с прошествием времени после кровавых событий 1905 года, так и с серьезным экономическим ростом в России, сгладившем основательный провал начала века и позволивший новым миллионам выйти из того состояния, когда главная беда — неурожай лебеды. Времена премьерства Столыпина, а затем и Коковцева — это времена бурного экономического роста, времена, когда часть крестьянства сполна ощутила на себе улучшения реформы Столыпина, времена, когда стремительно росли города, налаживалось кредитование бизнеса, одна за другой шли великие стройки, стремительно внедрялись плоды технического прогресса.

Но одновременно с этим назревали и проблемы

— общество — и из всех воспоминаний того периода не забыло и не простило власть. При любой последующей серьезной встряске — проблемы должны были вылезти наружу, старые счеты — вспомниться.

— левое крыло в российской политике было намного сильнее правого. В каком-то смысле пришествие большевиков в 1917 году было исторически неизбежно и именно поэтому. Те, кто пытался держаться центра — например, кадеты — постоянно разрывались между инстинктивной правизной верхов, осторожностью Милюкова — и давлением влево со стороны первичек, которые сигнализировали, что отказ двигаться левее лишает партию поддержки избирателей. Милюков это понимал, но лживым популистом типа Керенского так и не стал. Глобально кадеты проиграли 1917 год именно потому, что не нашли в себе силы подчиниться давлению улицы и сделать решительный шаг влево.

Справа — были октябристы (они считались правым центром) — а дальше шли уже вполне антисемитские и погромные организации. Но проблема в том, что ни у тех, ни у других — не было массовой доброкачественной поддержки в низах. Октябристы были партией олигархов — поддержку они просто покупали. Антисемиты и погромщики — играли на темных инстинктах толпы. Но если у левых был Маркс, которого, наверное, читал каждый русский студент, а потом еще и пересказал другому в меру своего разумения — то у правых не было ничего. Не было у них ни популярной теории, ни программы. При появлении «четыреххвостки» — они в Думу либо не проходили, либо проходили, но минимальным составом. Огромная вина в этом конечно была церкви — в большинстве европейских стран правые формировались именно на базе церковных приходов (христианские демократы) — но в России даже церковь стала опасно левой и антиправительственной.

Зато, если бы не было революции в 1917 году — в двадцатые пополнение правые могли получить оттуда, откуда не ждали. Мировая война потрясла сознание всех народов Европы и привела к появлению гибрида социалистической догматики с радикальным национализмом. Гибрид назывался «национал-социализм». Как Гитлер начинал среди баварских коммунистов, так и эсер Савинков к 1917 году уже прошел большую часть пути к фашизму. Социализм — но без братства народов, только для избранных. После газовой атаки в братство народов верится особенно хорошо.

В период 1914– 1917 годы общество в лице контрэлит и части элиты предприняло массированную атаку на и так подорванную легитимность царской власти — и она увенчалась успехом. Вероятно, удалось бы учредить конституционную монархию, если бы не разъяренные толпы на улицах.

Подводя итог. Отказ Николая II участвовать в политической борьбе привел к тому, что к 1917 году он не мог опереться ни на один класс, ни на одну социальную группу. Таким образом, он стал нелегитимным правителем, правление которого не опиралось на согласие подданных, а опиралось исключительно на привычку и на возможность применения силы. При первом замешательстве власти — нелегитимный режим был свернут.


4.2. Роль национализма в разрушении Российской Империи


Произошедшая в России в 1917 году катастрофа — являет собой не один кризис, а кульминацию нескольких разных кризисов, развязка которых слилась воедино. Точнее даже не развязка, а взрыв, потому что многие вопросы о жизни России, поставленные в 1917 году — не получили своего разрешения и доныне. Одним из таких вопросов является вопрос национальный. В начале 20 века он стоял остро, но после падения монархии — в жестокой борьбе почти везде (кроме Польши и Финляндии) уступил вопросу классовой борьбы. Вопрос, почему так случилось, почему для Российской Империи определяющим стал класс, а не нация — это отдельный вопрос, а сейчас поговорим о том, что происходило до 1917 года.

Итак.

Россия, безусловно, являлась империей до 1917 года и является империей сейчас. Причем империей правильной, построенной по классическому римскому канону. Ахиллесовой пятой всех империй, построенных европейцами — является их исконный, исходящий из самой сути европейского проекта национализм, вполне способный перейти в фашизм. В Риме этого не было — римляне женились на местных женщинах, а абориген из самой отдаленной провинции, получив гражданство, мог сделать самую блестящую карьеру. Это все ушло в прошлое — Европа переродилась как скопище национальных государств, и никому за все время после падения Рима — не удалось восстановить империю. Когда же европейцы пошли по свету, создавая свои колониальные империи — они поставили в основу то, что ни один абориген не равен и не может быть равен европейцу. В британской индийской армии — британский новобранец сразу получал звание майора, а индиец не мог получить звания старше капитана, потому что британец не мог подчиняться индийцу. Любой индиец должен был вычистить обувь британцу, если тот этого потребует.

Российская империя строилась по классическому римскому канону — как, кстати, и китайская. Варвар, который ведет себя как ханец — ханец, ханец, который ведет себя как варвар — варвар. Или как сказал император Николай I маркизу де Кюстину — вот это у меня грек, вот это армянин, вон те двое грузины — а вот все вместе они — русские. Представители вошедших в Империю народов — считались равными русским, и могли делать любую карьеру. Примеров не счесть. Грузин Багратион стал фельдмаршалом, как и украинец Паскевич. Армянин Лорис-Меликов стал едва ли не соправителем Александра II. Именно поэтому в своем нормальном состоянии Российская империя отличалась чрезвычайной устойчивостью, а как только в пределы вторгался враг — все народы вставали и шли в бой, плечом к плечу. Каждый из малых народов — ощущал государство своим, как и любой русский.

Однако, к концу 19 века ситуация начала меняться и немалую роль в этом сыграло пробуждение русского национального духа, перетекшее в шовинизм, а в каких то случаях — и в протофашизм. Весь этот процесс инициировался и поддерживался на государственном уровне и представлял собой неумелую попытку «лечить чуму холерой». То есть сбить накал борьбы леваков — народников за счет внедрения в общество правой, националистической идеологии — прежде всего в низы общества. Проект этот оказался не только провальным с точки зрения первоначально поставленных целей — крестьяне за правыми не пошли, они четко сознавали свой интерес, землю и шли за теми, кто им землю обещал. Но этот проект до крайности обострил еще и национальный вопрос, внеся существенную лепту в кризис 1917 года.

Каково было положение с национальностями в России до конца 19 века, когда начала внедряться данная идеология?

4.2.1. Поляки. Польский вопрос

Польский вопрос — висел над Россией подобно грозовой туче весь девятнадцатый век. Его значение в жизни страны можно было сравнить с проблемами Кавказа сегодня. Все понимали, что эта вражда дальше не может продолжаться — но что делать никто не знал. В конце концов, рассудила история, но и поныне Польша остается злейшим врагом России. Исторического примирения — не было и нет.

В конце 18 века, всего лишь спустя полтора столетия после того как польские легионы брали Москву — Польша окончательно обессилела и была разделена между Россией, Пруссией и Австро-Венгрией, причем самый крупный кусок вместе со столицей Варшавой — достался России. Причина, почему Польша так стремительно утратила силу и влияние — заключалась в том что она так и не смогла создать современное государство и наладить сбор налогов. Особенностью Польши было необычайно большое количество военной аристократии — до десяти процентов от общего числа населения. Эти вооруженные люди выбирали себе монарха и могли скинуть его в любой момент. Страна фактически представляла собой конгломерат магнатерий, магнаты, то есть крупные помещики — владели целыми городами. Те, кто не относился к аристократии — шляхте — именовались быдлом. В основном быдло находилось на Востоке, и было православным. В отличие от Польши — Россия после Смуты смогла модернизироваться и в результате серии войн покончить с господством поляков сначала на территории современной Украины и Беларуси, а потом и вторгнуться в саму Польшу. Дальше последовали (со стороны не только России, но и других держав) попытки манипулировать Сеймом — своего рода феодальным собранием, где один голос мог привести к его роспуску. Это удавалось плохо — например, были периоды, когда в Польше было два короля, а были — когда ни одного. В конечном итоге, терпение соседей лопнуло, и Польшу разделили окончательно.

Это ставит перед нами вопрос — а вообще, можно ли вот так взять и стереть страну с карты мира? Во многом именно казус Польши привел к усугублению отчуждения России от Европы, и никто не приложил руку к антироссийской пропаганде в Европе больше, чем сами поляки. Этот казус похож на казус современной Украины — что делать, если в центре Европы появляется страна африканского типа и из года в год доставляет проблемы? Помогать? Кто-то сомневается, что помощь будет разворована?

Так, в составе России появился народ, который не только исповедовал другую религию. Но и народ, уже обладавший развитым самосознанием и многочисленной, агрессивной и анархической элитой. Что еще хуже — получалось, что именно православное быдло теперь управляло Польшей, что для любого польского аристократа было как плевок в лицо.

Надо сказать, что изначально по отношению к Польше Романовы отличались терпимостью, они прекрасно понимали обстоятельства, и не желали усугублять ситуацию более, чем она есть. Сама причина, почему Россия поучаствовала в разделе Польши, видимо, заключается не в самой Польше, а в Украине и Белоруссии. Екатерина II прекрасно понимала, что пока есть независимая Польша, оттуда будет исходить угроза и этим землям и православию в целом. Не будем забывать, что религиозное самосознание было тогда важнее национального, а римский Папа именно через Польшу предпринимал постоянные попытки проникновения на территорию России католичества. И это не было чисто религиозным вопросом — в Рим платили десятину.

Вероятно, если бы не шляхта, в конечном итоге Польша смирилась бы — в то время Романовы не покушались на польский язык, оставили им конституцию и даже собственный парламент — сейм. Но шляхта не смирилась с утратой своей вольности. Кто-то устраивал заговоры, кто-то эмигрировал. Костюшко стал национальным героем в США. Гораздо больше других польских эмигрантов осели на территории Франции, где участвовали во всех революционных пертурбациях, а потом пошли на службу Наполеону и активно участвовали в войне 1812 года. В конечном итоге — они почти все погибли под Лейпцигом во время «Битвы народов», был уничтожен маршал Понятовский.

Александр I фактически простил поляков за массовую измену, после чего произошло новое восстание 1830—1833 годов. В 1863 году произошло еще одно восстание. Фактически каждое новое поколение в Польше рано или поздно восставало. Уголовное право тогда было своеобразным, тех кого не убили при подавлении и не повесили на скорую руку — обычно наказывали ссылкой в отдаленные губернии России. Это не обязательно была Сибирь, например больше сотни поляков было сослано за мятеж в Тифлис (Тбилиси), где они даже учредили польский клуб (сохранился и поныне). Ссыльные поляки разносили по России опыт рокошей — мятежей, заговоров, переворотов, сопротивления. Следы поляков можно найти в самых разных местах России после того как там что-то произошло.

Другая часть поляков эмигрировала за границу, где они держались вместе и разносили антироссийскую пропаганду.

Но положение с поляками к середине 19 века все же было далеко не таким проблемным, как кажется. Хотя польский вопрос считался тогда основным — просто другие еще не были такими проблемными. После провала восстания 1863—64 годов — большая часть польской элиты смирилась со своим положением и вошла в циничное сожительство с русской властью. Польские дворяне — а там дворянином был каждый десятый — широко пользовались дворянской привилегией гнать спиртное и некоторые гнали столько, что в их спиртном можно было утопить всю Польшу. На территории Польши немцы вместе с поляками строили и пускали в ход заводы, которые работали на российский рынок, чтобы избежать заградительных пошлин. Экономика Виленского края — неплохо зарабатывала за счет близости с Германией — например, в Германию отправлялись на сезонные работы к немецким бауэрам тысячи и тысячи гастарбайтеров. Варшава стала важнейшим финансовым центром империи — польские банкиры были отдельным кланом и имели немалый вес в российской банковской системе.

О том, что проблема «национального вызволения» Польши стала борьбой одиночек — свидетельствует тот факт, что в Польше рознь тоже перешла с национальных позиций на классовые. В Германии — силезские поляки боролись за сохранение своей идентичности как поляков, а в России радикальные поляки вступали в группы эсеров и марксистов и занимались классовой борьбой.

Максимум о чем говорили поляки — о политической автономии, о восстановлении собственного парламента и об уравнивании католицизма и православия.

В свою очередь — после событий 1863 года Российская Империя пыталась «русифицировать» Польшу — то есть заставить ее использовать русский язык и перейти в православие. Была введена контрибуция на землевладельцев в размере 10% доходов их земель, что способствовало падению экономической мощи польского дворянства. Но надо отметить, что в отличие от той же Индии — Россия не проводила политику принижения поляков, не было и речи например о том чтобы создать некое подобие «гетто для поляков». Русские солдаты могли служить под началом польского офицера. Скорее шел обратный процесс — поляк чувствовал себя униженным равенством с православным населением Империи, которое поляки издревле считали «быдлом». Ему было унизительно, что его бывшие рабы, украинцы и белорусы — теперь равны ему. Это, кстати, белорусы и украинцы хорошо понимали — на Украину поляки во время восстаний даже не совались, а белорусские крестьяне во время восстания 1863 года поддерживали русскую армию, а не восставших.

В Польше ради русификации было запрещено использование польского языка в школах, администрации, коммерческой переписке и общественных местах, запрещались церковные книги на польском языке. Католикам было запрещено занимать государственные должности. В целом, такая политика, проводимая и не только в Польше — вряд ли способствовала укреплению единства страны, как мы его понимаем сейчас. Да и завершилась она по факту — провалом. Но надо понимать что в то время такая политика считалась в Европе нормой и проводилась во множестве мест — немцы пытались онемечить чехов, венгры — трансильванских румын. Мы не делали чего-то из ряда вон выходящего.

В 1866—1871 гг. были упразднены органы управления Польшей — Государственный совет, Административный совет, правительственные комиссии и Исполнительный комитет.

В 1874 году был упразднён институт наместничества, а вся полнота власти была передана варшавскому генерал-губернатору.

В 1866 г. на Польшу было распространено действие российского уголовного кодекса, в 1875 г. судопроизводство было переведено на русский язык.

В 1869 г. была закрыта Варшавская главная школа, на базе которой был учреждён Императорский Варшавский университет, преподавание отныне велось на русском языке. Преподавание во всех других государственных высших и средних учебных заведениях Польши также было переведено на русский язык.

В 1875 г. ликвидирована грекокатолическая церковь, униатов принуждали к переходу в православие. Положение католической церкви в Польше несколько улучшилось после начала понтификата Льва XIII, сторонника сближения с российским императором, и заключения в 1884 г. соглашения между Россией и Ватиканом.

В Польше делопроизводство было окончательно переведено на русский язык к 1875 г., хотя польский по-прежнему использовался в школах для религиозного преподавания, а также повсеместно в устном общении и частной переписке.

С конца 1880-х годов наиболее применяемыми наименованиями российской Польши становятся названия «Привислинский край», «Привислинские губернии» и «губернии Привислинского края». Школьные программы по истории составлялись в прорусском духе, особое возмущение патриотов вызывали учебники Д. И. Иловайского, фальсифицирующие историю Польши. В 1885 году языком преподавания в народных школах был объявлен русский язык.

Чем ответили поляки. Не надо забывать, что сама Польша была разделена на три части, России, Германии и Австро-Венгрии. Две другие — контролировались немецкими и австрийскими спецслужбами, которые в спокойствии в России заинтересованы не были. Особенно усердствовали австро-венгры — в отличие от немцев Франц-Иосиф прямо ставил своим спецслужбам и МИД задачу добиться объединения Польши под скипетром Габсбургов, при случае захватив и часть Украины. Потому-то в Кракове вовсю печатали литературу на польском, и работали католические подрывные центры.

К 1901 году система тайного образования охватила почти треть населения страны, был создан даже тайный «Летучий университет» в Варшаве. Появилось молодёжное движение «Зет», которые помимо просветительской работы и печати подпольной литературы занимались подготовкой вооружённого восстания. В 1894 году оно было разгромлено полицией, но в 1898 году было восстановлено под руководством Романа Дмовского, будущего депутата Думы, имеющего откровенно протонацистские взгляды.

С начала 20 века всё большее влияние приобретала Польская социалистическая партия Юзефа Пилсудского, которая занималась как организацией забастовочной борьбы, так и террором. Только в 1906 году в терактах, организованных боевиками Пилсудского было убито 336 человек.

Тем временем — Царь дал Манифест, и борьба для поляков приобрела и политическое измерение…

Перед тем как упомянуть о польском коло в Думах, следует упомянуть его лидера — незаслуженно забытого Романа Дмовского. Он не стал «начальником государства» как Пилсудский, но во многих моментах равен ему по влиянию.

Роман Дмовский — шляхтич, в отличие от Пилсудского — варшавянин. Противник Пилсудского, он считал, что с российской властью надо сотрудничать, так как германизация и европеизация для Польши потенциально опаснее русификации. По мировоззрению — Дмовский агрессивный шовинист, расист и антисемит. Лидер национально-демократической партии, в отличие от Пилсудского, видевшего «Великую Польшу», выступал за создание Польши строго в этнических и национальных границах. При этом он не отвергал и расширение Польши, но увязывал ее расширение с окатоличиванием и ополячиванием присоединяемых территорий.

Лидер национальных демократов. Практиковал погромы, призывал к бойкоту евреев и их товаров. Наибольшим влиянием пользовался во Львове, где пропаганда ненависти эндеков привела к тому что к Пилсудскому из Львова в Национальные легионы не пошел ни один человек.

Дмовский — депутат Второй и Третьей Думы, его позиция там как лидера польского коло была своеобразной. С одной стороны — он не мог не участвовать в борьбе против монархических сил так как желал «вызволения Польши». С другой стороны — Дмовский всегда ощущал родство с наиболее агрессивными русскими депутатами правого спектра. В его понимании — Польша должна быть примерно как Россия, но независимая. В историю вошли его слова во время одной из дискуссий — «да, господа, вы европейцы». Никто кстати не возмутился тому что поляк решает, европейцы мы или нет– депутаты молчаливо признали за ним такое право.

Что касается Юзефа Пилсудского, то он заслуживает отдельной статьи.

Что же касается самой Польши — то к началу 20 века родилась формула, которая могла быть стать основой исторического примирения, если бы не проигранная война: автономия. Автономия — означала, что Польша и Россия будут соединены друг с другом лишь общим царём и экономическими связями. Большинство поляков до 1914 года не считали нужным полное отделение. Но проигранная война, приход большевиков, «Чудо на Висле» и оккупация Польшей этнически чуждых территорий, пакт Молотова-Риббентропа — вывели вражду между народами на новый исторический виток.

4.2.2. Евреи

Еврейский вопрос был не менее важным, чем польский, может. и более. Огромное еврейское население Россия получила вместе с землями, отошедшими к России по разделу Речи Посполитой. Вместе с чертой оседлости — за которой евреям, не получившим крещение — жить было нельзя. Проблема эта была не столько национальной, сколько религиозной и была связана с враждой православия и иудаизма, а так же статусом православия, как государственной религии страны. К концу 19 века рождаемость в еврейских местечках, вкупе с высокой выживаемостью детей (она была вдвое выше, чем в центральной России) — привела к перенаселению этих мест. Проблема решалась несколькими способами. Во-первых, чтобы вырваться из местечка, достаточно было принять православие, что немалое число евреев и делало. Во-вторых, в черте оседлости были далеко не только убогие халупы, там были такие города как Вильно и Одесса, предоставлявшие возможность вполне нормальной по меркам того времени, городской жизни. Одесса по населению была больше Киева. В-третьих, никто не отменял хитрости: отец члена Политбюро Лазаря Кагановича, например, был крупным судовладельцем, просто он записал свой бизнес на приказчика правильной национальности. В-четвертых, евреи просто давали взятки полицейским и жили где хотели — это, кстати, потом станет большой проблемой, еврейские взятки были существенным подспорьем для получающих нищенское жалование полицейских, и отмена черты оседлости означала резкое увеличение бюджетных ассигнований на полицию. Кстати, интересный момент — еврей, который хотел жить, где он хочет, просто вынужден был становиться успешным, чтобы иметь деньги на взятки полицейским, он не мог «просто жить» как русский. Наконец пятое — никто не запрещал евреям эмигрировать, и в США эмигранты из России заселяли целые городские кварталы. Желающие могут посмотреть фильм «Однажды в Америке» — это фильм о детях евреев-эмигрантов из России.

Евреи были нацией талантливой, они давали в большом количестве ученых, врачей, адвокатов, предпринимателей — и, к сожалению, в основном не России. Евреев ненавидели на селе, так как они часто исполняли роль откупщиков и управляющих. В городах какого-то принципиального антагонизма между русскими и евреями не было, черта оседлости давно устарела, и прекратить всё это мешали тактические соображения, а не какая-то несовместимость русских и евреев. Стесненное положение евреев давало немало революционеров, самым страшным из которых был Лев Троцкий. Но являлись ли они представителями еврейского народа, выразителями его, скажем так национальных чувств? Вряд ли. Тот же Лев Троцкий, один из лучших политических журналистов своего времени — владел несколькими языками, но при этом не знал идиш. С евреем, не владеющим русским, он не мог даже поговорить. Если только с пятого на десятое, понимая смысл сказанного собеседником через родственный идишу немецкий. Уже придя к власти, он оскорбил и прогнал раввинов, которые пришли просить его не разрушать синагогу, отказавшись при этом от еврейства. Большинство молодых еврейских революционеров были изгоями, проклятыми раввинами своего времени и отторгнутыми своей нацией.

Антисемитизм в России, в общем-то, не был чем-то необычным по европейским меркам — во многих европейских городах евреи жили в гетто, из Испании их изгнали. В России евреи длительное время не бунтовали, в отличие от поляков старались быть лояльными подданными.

Например, Денис Давыдов писал: «Дух польских жителей Гродно был для нас весьма неблагоприятен. Напротив, все вообще евреи, обитающие в Польше, были столь преданы нам, что не хотели служить неприятелю в качестве лазутчиков и весьма часто нам сообщали важнейшие сведения о нём».

Государство тоже в течение длительного времени не предпринимало каких-то особых мер против евреев. Изначально проводником антисемитизма была как это ни печально Русская православная церковь, для которой насаждение враждебности к евреям было богоугодным делом, ведь они распяли Христа! Романовы, для которых православие являлось важной частью их идентичности — не могли это игнорировать. От РПЦ антисемитизм перешел к славянофилам, усиливаясь после того, как еврейская молодежь пошла в революцию. В свою очередь и евреи из Талмуда усваивали тезисы о превосходстве над гоями и позволении их обманывать.

На Украине ненависть к еврею была много сильнее, так как евреи часто были управляющими у шляхтичей и откупщиками — то есть откупали право продавать водку. Симптоматично, что чем западнее, тем больше было погромов. В «исконной» России их практически не было, так как управляющими часто были немцы (зато была германофобия).

До 1881 года в России проводилась последовательная политика «сближения» и «слияния». Клиер пишет, что все же «государство и общество сошлись во мнении, что евреи могут и должны быть преобразованы в здоровую силу общества». При Александре I этой цели пытались достигнуть постепенными реформами, а впоследствии — при Николае I — с помощью агрессивного вмешательства в жизнь еврейской общины. Положительных результатов это не дало, хотя в России появилась значительная прослойка крещеных евреев.

Со вступлением на престол императора Александра II в 1856 году был прекращен набор еврейских детей в кантонисты. Купцам первой гильдии, после 10-летнего пребывания в гильдии, а также лицам с высшим образованием, среднему медицинскому персоналу, цеховым ремесленникам и отставным рекрутам было предоставлено право жительства за пределами черты оседлости. В положении о земских учреждениях (1864) не было никаких ограничений для евреев, но в Городовом положении 1870 г. предусматривалось, что число евреев в городских думах и управах не должно превышать одной трети от общего состава этих органов.

Политика поощрения еврейского земледелия в России была свёрнута Александром II новым указом от 30 мая 1866 года, вновь наложившим запрет на приобретение евреями земельных участков. К этому времени (1873) в Бессарабском крае насчитывалось 1082 еврейских хозяйства (10589 душ). Ещё более усугубили положение земледельческих колоний «Временные правила» 1882 года, согласно которым по истечении первоначального арендного срока земельные участки колоний не могли быть ни куплены ни арендованы самими колонистами. Несмотря на запрет и активные меры по ограничению еврейского земледелия, около 20—25% жителей еврейских колоний продолжали заниматься сельскохозяйственной деятельностью.

В быстром экономическом подъёме, начавшемся в России в результате реформ Александра II, сыграли значительную роль еврейские предприниматели, и, во многом благодаря их усилиям, Украина стала одним из наиболее динамично развивавшихся регионов империи. Ведущую роль в становлении различных отраслей экономики России сыграли банкирские дома Гинцбургов и Поляковых, тесно сотрудничавшие с государством. В стремительно развивавшейся сахарной промышленности крупнейшими предпринимателями были Зайцевы и Бродские, в прошлом крупные откупщики. Развитие Одессы как важнейшего порта вызвало быстрый рост еврейской общины этого города, которая стала одной из крупнейших в Российской империи.

Начиная с 1860-х годов культурная изоляция евреев постепенно ослабевала. Постоянно увеличивающееся число евреев принимало русский язык и обычаи. Усиливалось стремление еврейской молодёжи поступить в гимназии и университеты. Усилилась борьба старого и молодого поколений, из которых первое совершенно отгораживалось от русской среды, а второе устремилось к слиянию с ней.

В пореформенные десятилетия (1860—1870-е годы) правительство ослабляло ограничения черты оседлости для различных категорий еврейского населения: 27 ноября 1861 года повсеместное проживание на территории Российской империи получили лица иудейского вероисповедания с высшим образованием, с учёными степенями кандидата, магистра, доктора; к 1867 году действие этого закона было распространено на всех врачей-евреев; 28 июня 1865 года — на ремесленников-евреев; 25 июня 1867 года — на отставных николаевских солдат; в 1872 году — на выпускников Санкт-Петербургского технологического института; в 1879 году — на выпускников всех высших учебных заведений, а также на аптекарских помощников, дантистов, повивальных бабок и их учеников, как и учеников фармацевтов и фельдшеров. Евреи получили право поступать на государственную службу, участвовать в городском и земском самоуправлении и судах. Но и по новым законам (Городовому положению 1870 года) доля евреев-гласных не могла быть более 30% от числа гласных в данном городе, пусть хоть с преобладающим еврейским населением, а также не могли избираться городскими головами.

Реформы Александра II, следствием которых стали модернизация и индустриализация в России, обострили противоречия в российском обществе, одним из проявлений которых стал раскол мнений по отношению к евреям. В консервативных газетах, близких к правительственным кругам, развернулась мощная антисемитская кампания. Либеральная русская пресса, поддерживавшая реформы, выступала против антиеврейских гонений. Также в результате отмены крепостного права часть крестьян составила конкуренцию евреям в ремеслах и мелкой торговле. Это ухудшило положение еврейской бедноты, зато прослойка богатых евреев, скопившие первоначальный капитал в дореформенный период, смогла воспользоваться новыми возможностями и вложить средства в банковскую сферу, крупную оптовую торговлю и промышленность.

После убийства Александра II народовольцами (среди которых было много евреев) 1 марта 1881 года, в 166 населенных пунктах Российской империи произошли еврейские погромы, тысячи еврейских домов были разрушены, много еврейских семей лишилось имущества, большое число мужчин, женщин и детей было ранено, а некоторые были убиты. Организаторами погромов на Украине был пущен слух, что царь Александр III разрешил «мстить жидам» за убийство его отца «еврейскими революционерами». Медлительная и уклончивая реакция властей на погромы укрепила слухи о том, что власти поощряют антиеврейские акции. Распространению этих слухов способствовали также «неравноправие еврейского населения, застарелый антисемитизм и недовольство православного городского населения экономической конкуренцией со стороны евреев». Краткая еврейская энциклопедия отмечает, что местные власти тесно сотрудничали с погромщиками, а в тех местах, где местные власти решительно выступили против погромов, их вообще не было.

Беспорядки вызвали беспокойство и привлекли внимание правительства нового императора Александра III (1881—1894 гг.) к еврейскому вопросу. Русский историк Пётр Зайончковский отметил «зоологическую ненависть к евреям» Александра III. Он подчеркивал: «Император был противником какого-либо улучшения положения евреев, глубокомысленно полагая, „что если судьба их печальна, то она предначертана Евангелием“». Личный антисемитизм императора поддерживался его ближайшим окружением. В частности, председатель Святейшего Синода Константин Победоносцев стремился направить социальные протесты крестьян и рабочих в сторону евреев как «главных эксплуататоров народных масс».

Результатом описанного выше восприятия «еврейского вопроса» стало резкое ужесточение политики по отношению к евреям. В следующем году были приняты «Майские правила» («Временные правила» 3 мая 1882 года), которые разрабатывались под руководством нового министра внутренних дел графа Н. П. Игнатьева, а проводились впоследствии сменившим Игнатьева министром внутренних дел Д. А. Толстым. Разработанные Игнатьевым проекты критиковались не только либеральными министрами финансов (Бунге) и юстиции (Набоков), но и известным антисемитом министром государственных имуществ М. Н. Островским. Даже Победоносцев осуждал Игнатьева за покровительство юдофобской демагогии, приведшей к еврейским погромам. В результате Игнатьевым были смягчены по отношению к евреям положения правил и был выработан компромиссный вариант.

— Новое поселение в сельской местности.

— Приобретение недвижимости вне городов и местечек черты оседлости.

— Аренда земли.

— Торговля в воскресенье и в христианские праздники.

В дальнейшем эти ограничения менялись дополнялись центральными властями. Так, в 1887 году евреям, жившим в деревнях, запретили переезжать из одной деревни в другую. Михаил Штереншис расценивает этот запрет как своеобразное «крепостное право для евреев». Временные правила были отменены только в 1917 году решением Временного правительства.

В царствование Александра III также были изданы распоряжения о процентной норме для поступления евреев в гимназии и университеты (1887 год: высшие учебные заведения в черте оседлости могли принимать до 10% студентов-евреев, вне черты оседлости — 5%, в столицах — 3%) и, после назначения в 1891 году великого князя Сергея Александровича Московским градоначальником, о выселении евреев-ремесленников, мелких купцов и николаевских солдат из Москвы. Всего в 1891—1892 годах из Москвы было выселено около 20 тыс. евреев.

Земская реформа 1890 года лишила евреев права участвовать в органах земского самоуправления. Новое Городовое положение от 11 июня 1892 г. совершенно устранило евреев от участия в выборах в органы городского самоуправления (в городах черты оседлости местные власти могли назначать из списка предложенных им еврейских кандидатов в гласные городской думы не более 10% от общего числа гласных).

Созданная в 1864 году адвокатура первоначально была доступной для евреев, но в 1889 году министр юстиции Н. Манасеин провел в качестве временной меры постановление, приостанавливавшее принятие в число присяжных поверенных «лиц нехристианских вероисповеданий… до издания особого закона». Хотя в этом документе говорилось обо всех «нехристианах», ограничения были направлены исключительно против евреев.

Также положение десятков тысяч семей евреев в черте оседлости было существенно осложнено введённой министром финансов России С. Витте винной монополией — исключительно государственной торговлей спиртным (1895—1898). С 1894 по 1898 год часть еврейских семей, проживавших в нужде, возросла примерно на четверть. Оценки точного числа евреев, лишённых средств к существованию вследствие данной меры существенно разнятся — от 12 000 до 200 000, однако безотносительно значения данной цифры Марни Дэвис полагает, что данный запрет действительно явился существенным фактором в общем росте еврейской бедности в стране и сыграл свою определённую роль в провокации еврейской эмиграции в конце 19 в.

Шок от погромов, новая волна ограничений, а также разочарование в позиции российского общества обусловили начало активного включения евреев в революционную борьбу. По подсчётам Э. Хаберера (англ. E. Haberer) доля евреев, участвовавших в народническом движении, составляла всего лишь 4—5% от общего числа революционеров в 1871—1873 годах (вывод сделан по проценту евреев, привлечённых к дознанию по политическим делам в этот период). К концу 1880-х годов доля евреев среди революционеров составляла уже 35—40% — по словам Хаберер евреи стали «критической массой в русском революционном движении» — правда, нужно заметить, что в абсолютных цифрах число активных революционеров в Российской империи вообще измерялось сотнями и реальной угрозы государству они представляли.

В то же время всё более популярными среди еврейской молодёжи становились социалистические идеи. В октябре 1897 г. на нелегальном съезде представителей еврейских рабочих групп был создан Бунд (Всеобщий еврейский рабочий союз в Белоруссии, Литве, Польше и России), вошедший в 1898 г. в состав РСДРП в качестве автономной организации, самостоятельно проводившей революционную работу среди еврейских рабочих.

Еврейский вопрос, как мы видим — появился многим позже польского и появился во многом искусственно. До Александра III правительство проводило политику постепенной отмены ограничений и это устраивало и правительство и самих евреев. В поднявшейся при Александре III волне антисемитизма виноват скорее не сам Царь, более виноват Константин Победоносцев, глава Синода. В действиях Победоносцева прослеживается зловещее сходство с действиями аятоллы Хомейни и Хасана аль-Банны, главы и основателя «Братьев-мусульман». Видя нарастающие аморальность, агрессивность, раскол в обществе, он пытался организовать его пересборку за счет политизации православия и создания нового общества, объединенного не национальными, а религиозными чувствами, переведенными в политические. Евреи нужны были ему как образ врага, который рядом и которого можно ненавидеть — что интересно и аятолла Хомейни отличался зоологическим антисемитизмом и восклицал «Уж не прожидовлены ли мы?!». Победоносцев пытался использовать обвинения в богохульстве как повод для ссылки и арестов политических оппозиционеров, а антисемитизм пытался использовать как альтернативную социализму «точку сборки нации».

Кончилось все это — плохо.

В апреле 1903 г. произошел погром в Кишиневе, во время которого было убито 49 человек. Он вызвал волну негодования против правительства России как среди российской интеллигенции, так и за рубежом.

10 мая 1903 года императором Николаем II было утверждено разработанное Комитетом министров Положение, разрешавшее евреям проживать в 101 селении в черте оседлости, которые фактически стали местечками; в конце того же года, по предложению министра внутренних дел Плеве, список поселений был расширен. Однако евреям было запрещено приобретать недвижимость в сельской местности. 29 августа — 1 сентября 1903 г. произошел погром в Гомеле, в ходе которого впервые активно действовала еврейская самооборона.

В январе 1904 г. началась русско-японская война. Около тридцати тысяч евреев участвовали в боях; многие из них были награждены за боевые заслуги. И. Трумпельдор и некто Столберг после окончания войны были произведены в офицеры. 11 августа 1904 г., в связи с рождением наследника престола Алексея право повсеместного жительства в империи получили иудеи — коммерции советники и мануфактур-советники, «беспорочно прослужившие» участники русско-японской войны и члены их семей. В сельской местности черты оседлости было разрешено проживать купцам 1-й гильдии и некоторым категориям ремесленников. Жены и дети евреев с высшим образованием получили право повсеместного жительства отдельно от главы семьи и приобретения недвижимости всюду, где евреям это дозволено.

В 1881—1914 гг. вследствие преследований, ухудшения экономического положения и роста бедности среди евреев, автократического и все более склоняющегося к антисемитизму политического режима Российской империи, разрушения традиционного социоэкономического уклада индустриальным капитализмом, страну покинули 1 млн. 980 тыс. евреев. 78,6% евреев, покинувших Российскую империю в этот период (1 млн. 557 тыс. человек) прибыли в США, лишь немногие ехали в Палестину, Аргентину и другие страны. Демограф Сергей Максудов пишет, что «погромы вызвали мощный поток беглецов, в десятки раз превышавший эмиграцию других народов. Если в 1830—1870-е годы в США прибывали ежегодно сотни или тысячи русских евреев, то после погромов 1881 года счёт пошёл на десятки тысяч, а в 1905—1906 дошел до сотни тысяч»

Во время революции 1905—1907 годов в губерниях черты оседлости евреи были активными участниками революционных событий. После опубликования манифеста от 17 октября начались антиеврейские погромы, охватившие 660 населенных пунктов и продолжавшиеся до 29 октября, было убито более 800 евреев.

От губерний черты оседлости в 1-ю Государственную думу было избрано 11 депутатов-евреев; М. Винавер был избран от Петербурга. Депутаты-евреи образовали постоянное совещание «для достижения полноправия еврейского народа в России». Во 2-ю Государственную думу было избрано четыре депутата-еврея: трое — от губерний черты оседлости, член РСДРП В. Мандельберг — от Иркутска. В 3-ю Думу прошли только два депутата-еврея: Л. Нисселович от Курляндской губернии и Н. Фридман от Ковенской. В 4-ю Государственную думу было избрано три депутата-еврея: Н. Фридман от Ковенской губернии, Э. Гуревич от Курляндской губернии и М. Бомаш от Лодзи.

27 августа 1905 г. правительство предоставило университетам автономию. В результате высшие учебные заведения стали принимать евреев не считаясь с процентной нормой и министерство народного просвещения не настаивало на её жестком соблюдении. Но в 1908 г. Совет министров принял постановление о введении во всех государственных высших учебных заведениях, «за исключением консерватории», процентной нормы для евреев и был запрещен полностью прием евреев в ряд высших учебных заведений (Электротехнический институт и Институт инженеров путей сообщения в Петербурге, Сельскохозяйственный институт в Москве, Домбровское горное училище (в Царстве Польском), театральные училища в Москве и Петербурге).

22 августа Совет министров установил повышенную процентную норму для евреев в гимназиях и реальных училищах: число евреев в них не должно было превышать в черте оседлости 15%, во внутренних губерниях — 10%, в Москве и Петербурге — 5%. Но эта норма была распространена и на частные гимназии. В 1911 г. процентная норма была впервые введена для тех, кто сдавал экзамены за гимназический курс экстерном (как делали многие евреи). В 1912 г. Сенат запретил назначать евреев помощниками присяжных поверенных.

В 1910 г. П. Столыпин издал циркуляр, запрещавший национальные культурно-просветительские общества, которые, по его мнению, способствовали росту «узкого национально-политического самосознания». На основании этого циркуляра в 1911 г. было закрыто Еврейское литературное общество, насчитывавшее 120 отделений.

В начале XX века в российском законодательстве произошло важное изменение: если до этого дискриминационные нормы касались лишь лиц иудейского вероисповедания, то с этого времени и крещёные евреи подвергались ограничениям. В частности закон, принятый в 1912 году, установил запрет на производство в офицерское звание крещеных евреев, их детей и внуков. Таким образом еврейство стало определяться по этническому признаку. Крещеных евреев и их детей перестали принимать в Военно-медицинскую академию. В изданных в 1912 г. дополнениях к «Правилам о приеме в кадетские корпуса», запрещалось зачислять в них детей еврейского происхождения, даже если крестились их отцы или деды.

В 1911 г. в ритуальном убийстве 12-летнего А. Ющинского в Киеве был обвинен служащий сахарного завода М. Бейлис. Дело Бейлиса вызвало возмущение во всем мире. В 1913 г. присяжные оправдали Бейлиса.

Сотни тысяч евреев-солдат служили в российской армии во время Первой мировой войны: в 1914 г. в армии насчитывалось четыреста тысяч евреев, к концу 1916 г. их число возросло до пятисот тысяч. Среди офицеров некрещёных евреев не было. Во время Первой мировой войны евреев часто обвиняли в сочувствии к Германии…

Первая мировая война стала для русских евреев этапом — не отмененная по доброй воле черта оседлости — с началом войны отменилась по факту и тысячи тысяч евреев хлынули вглубь страны. На линии фронта — по отношению к евреям допускались бесчинства, которые не только не прекращал, но и поддерживал, например Янушкевич, начальник штаба Ставки, зоологический антисемит. Значительная часть молодого еврейства в результате войны получила доступ к боевому оружию, чем и не преминула воспользоваться. Из Прибалтики и Западной Белоруссии — большое количество евреев оказалось в Петрограде. Среди них было немало тех, кто до войны — участвовал либо в деятельности БУНДа, либо в отрядах еврейской самообороны, они были политически мотивированы, организованы по группам, располагали оружием. И, разумеется, они ненавидели царскую власть, так как любить ее было им не за что.

С другой стороны — массовый выезд евреев из России в США — привел к тому, что в Нью-Йорке перед началом войны — евреи стали составлять до десяти процентов населения. Они пользовались всеми правами, в том числе правом покупать оружие. Перед войной — банкир Якоб Шифф, еврей, признал, что евреев в США стало уже слишком много и они конкурируют друг с другом что вредно. Потому эмиграцию надо разворачивать в обратную сторону и бороться за свержение царизма в России.

В 1917 году — евреи сыграли большую роль. В событиях февраля — натыкаешься на описание студентов еврейского вида в очках и с револьверами — это как раз боевики еврейской самообороны, которые пришли в город с беженцами. Совершенно необязательно, что они участвовали в заговоре — но увидев, что происходит на улицах, присоединились к беспорядкам. А затем уже в апреле — из США прибыл пароход, на котором помимо Троцкого были три сотни еврейских боевиков из банд Нью-Йорка…

И они прибыли делать революцию.

4.2.3. Финны

Ситуация с Финляндией была самой интересной — она вообще не являлась частью Российской Империи, а была личным владением Романовых. Причина такого особого статуса — была в том что Финляндия была как бы получена от Швеции по результатам поражения ее в последней русско-шведской войне, при том Романовы были заинтересованы в том чтобы столь близкая к Петербургу земля оставалась мирной и спокойной и, может, даже стала поставщиком кадров для имперского управления, как стали им прибалтийские губернии.

Александр I издал высочайший манифест «О покорении шведской Финляндии и о присоединении оной навсегда к России», в котором в частности были обязательства сохранять прежние законы и сейм Финляндии.

Отныне, Финляндия обладала особым правовым статусом, который в частности включал:

— свою налоговую систему, при том доходы от налоговой и финансовой систем княжества использовались только на нужды самой Финляндии.

— свой парламент — Сенат. Его возглавлял российский генерал-губернатор.

— свой календарь. В Финляндии в отличие от всей остальной страны был григорианский календарь (в России на него перешли только при Ленине).

— своя церковь — в Финляндии была лютеранская церковь

— свой язык — официальными были финский и шведский, а вот русский язык — нет

В 1865 году Александр II даровал Финляндии конституцию (ии) и право выпускать свою валюту — финскую марку.

Фактически — уже в середине 19 века Финляндия имела собственную государственность по типу современного Британского содружества.

С воцарением Александра III произошла незаметная, но очень важная перемена — если все предыдущие Романовы строили Империю, то Александр III рассматривал страну как национальное государство русских, гордился тем, что он русский. Во многих статьях и книгах говорится о сепаратизме, который вызвал такую реакцию — но везде кроме Польши — скорее усилия по русификации вызвали сепаратизм, нежели наоборот.

Что касаемо Финляндии:

— Февраль 1899 года — манифест, устанавливает право великого князя (Императора) издавать законы без согласования с Сенатом.

— Манифест о языке 1900 года, объявляющий русский язык третьим официальным языком Финляндии

— Закон о призыве в армию — ликвидирует финские вооруженные силы как отдельное формирование и включает их в состав армии Российской империи.

Это очень важно понимать– попытки России унифицировать законодательство, собрать себя как единое целое, и, что еще важнее — попытка создания русской политической и культурной нации — вызвала ответную агрессию и взрыв сепаратизма, сыгравший немалую роль в разрушении страны. И особенно опасными — эти процессы были в Прибалтике и Финляндии. Если бы столица страны находилась в Москве, скорее всего революции бы не было.

Финляндия сыграла исключительную роль в развитии российского революционного движения как в 1905 году, так и позднее. Ее территория служила безопасной базой для русских революционных групп социал-демократического и народнического направления. Левые бандиты и террористы, часто уже совершившие преступления — здесь скрывались от преследований, проводили свои собрания и конференции, издавали нелегальную литературу, хранили оружие, занимались военной подготовкой. Должностные лица Великого княжества Финляндского не только не замечали их деятельности, но часто даже оказывали им содействие, скрывая от русских полицейских и жандармских властей информацию о нахождении и деятельности революционеров на финской территории или предупреждая последних о грозившей им опасности. Точно так же и финны, по доброй воле предоставляли стол и кров русским революционерам, прекрасно понимая, кто они такие.

Русская полиция первоначально вообще не имела права работать на территории Финляндии, а когда такое право появилось, она столкнулась с явным и тайным сопротивлением, как финской полиции, так и простых финнов.

В сентябре 1882 г. в Гельсингфорсе (Хельсинки) и Свеаборге была раскрыта группа заговорщиков, членами которой были русские офицеры, гражданские чиновники и учителя русской Александровской гимназии. Проведенное расследование показало, что это была группа военно-революционной организации «Народная воля» При этом прокурор финляндского сената сделал заявление относительно нарушения закона при аресте — оно состояло в том, что даже российских подданных имеет право арестовывать только финская полиция,

В 1901 году социалисты-революционеры основали под Выборгом свою типографию, в которой стали печатать газету «Революционная Россия». Попытка ликвидировать газету успехом не увенчалась — эсеры были кем-то предупреждены и скрылись.

15 апреля 1902 г. министр внутренних дел Сипягин был убит в Петербурге членом эсеровской боевой организации студентом С. Балмашовым, который получил указание совершить теракт в Выборге несколькими днями ранее.

Примерно в это же время организовалось тайное общество правого толка «Войма», которое будучи правым, поддерживало левых русских революционеров как попутчиков на пути к независимости Финляндии. Некий Мустонен, член организации раскрывал суть помощи: помощь при вооружении русских революционеров, агитация в среде войск и непосредственное вручение денежных сумм русским революционерам.

Указанное общество опубликовало воззвание к финским патриотам, в котором рекомендовало финнам «всячески поддерживать русских революционеров в борьбе их с правительством», «дабы по возможности ослабить Россию».

В 1902 г. через Финляндию была налажена транспортировка газеты «Искра» из Стокгольма. Основную роль в организации ее перевозки сыграли находившиеся в эмиграции в Швейции финские сепаратисты К. Циллиакус и А. Неовиус, издававшие в Стокгольме так же газету «Fria Orel» («Свободное слово»). Железнодорожные станции и поселки Карельского перешейка служили перевалочными базами, местами временного хранения нелегальной литературы. Оттуда нелегальные издания переправлялись в российскую столицу через таможенный пост Кирьясало, находившийся на территории частного имения, сын владелицы которого, Н. Е. Буренин, сочувствовал революционерам. Большевистской контрабанде деятельную помощь оказывал помощник гельсингфорсского полицмейстера Бруно Яландер, будущий министр обороны.

Помимо литературы на территории Финляндии хранились и переправлялись в Россию оружие и взрывчатые вещества. Финляндские власти содействовали контрабанде оружия. Так в одной из сводок МВД о положении в Финляндии было сказано:

Постановления 9 сентября 1906 и 10 августа 1907 годов, запрещающие ввоз оружия в Финляндию, гельсингфорским ратгаузским судом толкуются лишь в смысле запрещения ввоза собственно оружия; так, К. Рант и В. Войнио, пытавшиеся провезти контрабандно 90 штук револьверных патронов, по постановлению этого суда оправданы, и контрабанда им возвращена».

Из рапорта начальника Петербургского таможенного округа о состоянии дел с таможенным досмотром:

Условия пассажирского досмотра поставлены в таможне в самые неблагоприятные условия… Не пассажиры являются в ревизионное помещение с багажом для досмотра, а чиновники производят его, проходя по вагонам, до того переполненным пассажирами и их ручным багажом, что переполненными оказываются не только проходы, но и площадки. При таких условиях необходимо производить досмотр не только багажа, но и самих вагонов, заглядывая под диваны, выдвигая и ощупывая сидения, приподнимая половики, так как, по заявлениям чинов Корпуса жандармов, такими способами может провозиться оружие и нелегальная литература. Все это должно быть проделано в течение 10—20 минутной стоянки поездов, состоящих весьма часто из 20 и более вагонов. Таким образом, на досмотр вагона, при трех досмотровых чиновниках, может быть затрачено в среднем не больше 1 1/2 до 3 минут. Выполнить это, добросовестно досматривая, нет физической возможности, задержать же поезд нельзя ввиду неоднократных письменных и словесных приказаний высшего начальства.

30 сентября 1904 г. в Париже состоялся съезд российских революционеров, на котором была подписана декларация о совместных действиях против царского правительства. Инициатива этого съезда исходила от финских политических деятелей, а принятая съездом декларация была подписана от имени лидеров финляндских сепаратистов Конни Циллиакуса и Арвида Неовиуса.

В январе 1905 г. в городах Финляндии произошли демонстрации, совпавшие с днем возобновления занятий сейма. В этот год были убиты: прокурор финляндского сената Ионсон, жандармский подполковник Крамаренко, совершены покушения на тайного советника Дейтриха, губернатора Мясоедова, было отмечено усиление агитации и тайного провоза в край оружия.

В августе — сентябре 1906 г. в Выборге началось издание антиправительственных газет «Пролетарий» и «Вперед», которые затем переправлялись в Россию. В ответ на запрос МВД о принятии мер для прекращения выхода газет статс-секретарь Великого княжества Финляндского А. Ф. Лангоф дал ответ: «Выборгский губернатор, с которым я входил по настоящему делу в сношение, сообщает, что хотя местной полицией было произведено тщательное по делу расследование, но никаких обстоятельств, подтверждающих сведения о печатании в упомянутой типографии революционных изданий, установлено не было». В 1908 год факт печати газет все же установили, владелец типографии был наказан штрафом.

В феврале 1907 г. в Гельсингфорсе на квартире инженера В. С. Алане была обнаружена уже нелегальная типография, в которой печатались подпольная газета «Вестник казармы» и большевистские листовки. Аланне, получив повестку в суд, скрылся из города, а задержанному наборщику, эстонскому уроженцу В. Г. Арману, ратгаузский суд вынес оправдательный приговор.

21 мая 1906 г. произошел массовый митинг в Гельсингфорсе, в котором участвовали представители русских, эстонских и латышских социал-демократов. В числе ораторов были двое русских, представившихся депутатами Думы. Они заявили следующее: «Между Государственной Думой и Государственным Советом идет страшный разлад и потому, как полагают, Дума будет скоро распущена. Затем вспыхнет всеобщая революция, во время которой Финляндия должна организовать весь народ и помочь русским революционерам свергнуть царя с престола».

Во время первой русской революции практически все ее участники находили убежище на финской территории. Так Евно Азеф и Борис Савинков, неоднократно бывали в Финляндии, гостили у известного финского художника Ээро Ярнефельта. Неподалеку от Иматры скрывалась террористическая группа Зильберберга, имевшая целью убийство Столыпина. Летом 1905 г. в Финляндию, приехал Троцкий. В 1906—1907 гг. штабом большевиков и местом основного пребывания Ленина была дача «Ваза» в поселке Куоккала. В поселке и его окрестностях, а также в Терийоки скрывались и другие революционеры. Помимо Куоккалы, Ленин неоднократно бывал также в Терийоки, Выборге, Гельсингфорсе и Тампере (Таммерфорсе). В Тампере в декабре 1905 г. состоялась первая социал-демократическая партийная конференция, на которой Ленин впервые встретился со Сталиным. Всего в Финляндии состоялись четыре социал-демократические конференции: вторая конференция была проведена в Тампере в ноябре 1906 г., третья — в Котке в августе 1907 г., четвертая — в Хельсинки в ноябре 1907 г. Свои конференции проводили на территории Финляндии и эсеры. В нескольких километрах от Куоккалы, на хуторе Хаапала, весной 1907 г. была основана большевистская лаборатория по изготовлению взрывчатых веществ, которая, однако, была вскоре раскрыта, 11 человек оказались под арестом. В 1908 г. в связи с событиями на хуторе Хаапала был арестован Красин, однако вскоре его пришлось выпустить на свободу за недостаточностью улик.

В Финляндии действовал комитет помощи политическим беженцам, который снабжал скрывавшихся здесь революционеров деньгами, участие в нем принимали многие известные финны.

Особое место в истории российского революционного движения занимал Терийоки, который после 1905 г. был опорной базой революционеров в Финляндии. Здесь с конца лета 1907 г. располагалась конспиративная дача ЦК РСДРП. В 1906—1907 гг. здесь же проводились конференции петербургской организации партии. Кроме того, Терийоки в 1905—1907 гг. был известен как место проведения оппозиционных митингов, на которые приезжали многие петербуржцы. Один из таких митингов, состоявшийся в июне 1907 г., описан в донесении МВД: «4 сего июня в общественном саду у станции Териоки по Финляндской железной дороге состоялся митинг, устроенный по инициативе членов «трудовой группы», представителей партий социалистов-революционеров, социал-демократов русских и финляндских и финляндской красной гвардии. После обоюдных приветствий толпа, выстроившись у вокзала и подняв красные флаги с разными революционными надписями на русском и финском языках, двинулась к общественному саду с пением «Марсельезы», «Варшавянки» и других революционных песен, а проходя мимо финского рабочего дома, остановилась на несколько минут и спела «Интернационал».

Все речи отличались крайне революционным содержанием и почти каждый из ораторов заканчивал свою речь призывом к активной борьбе с правительством, после чего присутствующие аплодировали и кричали: «да здравствует вооруженное восстание»»

Из донесения полиции

Начальствующие лица полиции своим вызывающим поведением только разжигают страсти среди населения и поощряют всяким тайным организациям в крае. При подобном положении не только все враждебные империи лица и организации в Финляндии не обнаруживаются полицией, но, наоборот, все они с ее стороны встречают самую энергичную и деятельную поддержку. Поэтому здесь революционные организации и свили себе надежные гнезда и, устроившись, действуют на всю империю.

Помощь врагам Империи и террористам здесь считалась способом отомстить за «угнетение»…

Финские и русские радикалы активно сотрудничали в вопросе организации вооруженного восстания, при этом основное внимание уделялось революционированию флота. На 1906 год было запланировано общее восстание. Восстание планировали русские революционные организации, как большевики так и эсеры. Восстание должно было начаться одновременно в Свеаборге, Кронштадте, Ревеле и на Балтийском флоте, который должен был затем идти на Петербург, чтобы поднять восстание в столице. Восстание части свеаборгского гарнизона началось 30 июля 1906 года, квосставшим морякам примкнули 250—300 финских красногвардейцев, которые на пароходе были перевезены на один из островов, находившихся в руках восставших, и участвовали в обстреле правительственных частей. Красногвардейцы направили своих людей подорвать железнодорожное полотно, чтобы помешать подвозу войск, направленных на подавление восстания. Финны пытались также вести агитацию среди солдат, прибывших в Хельсинки, которая не прекращалась и после подавления восстания. Полиция была вынуждена обратиться к военному командованию с просьбой издать приказ, запрещающий военнослужащим посещение кафе и ресторанов, в которых они подвергались идеологической обработке.

Провал восстания — не решил проблему и в 1911 г. на некоторых кораблях снова началось брожение, а с 1912 года «революционный комитет», созданный русским отделением финляндской социал-демократический партии, снова принялся готовить восстание на флоте.

Понятно, что активность русских антиправительственных организаций на территории Финляндии вызывали раздражение имперских властей. Из письма П. А. Столыпина от 05 декабря 1907 г. к А. Ф. Лангофу

Поступающие уже с 1905 года в Министерство Внутренних Дел сведения свидетельствуют о том, что территория Великого Княжества Финляндского и в особенности Выборгская и Нюландская губернии сделались постоянным убежищем русских революционеров, которые не только занимаются систематически пропагандой среди местных войск, но сформировали там прочные организации для руководства агитацией и подготовки террористических актов в Империи. По данным МВД, только за 1907 г. в Терийоки, Куоккале и Тампере было проведено около 15 заседаний и конференций русских социал-демократических и эсеровских организаций. В Финляндии были «организованы и подготовлены до мельчайших подробностей» террористические акты, включая убийство главного военного прокурора генерал-адъютанта Павлова и покушение на военного министра. Петербургская полиция установила «существование в м. Келломяки целого бюро террористов, подготовлявших убийства… и имевших карточки лиц, принявших на себя совершение политических убийств.

В то же время, розыскные чиновники, пытаясь продолжать наблюдение за преступниками в пределах Великого Княжества, оказываются в исключительно неблагоприятной обстановке, не только не получая поддержки от местной власти, но встречая от некоторых ее представителей, а затем и от населения, явно враждебное отношение, доходившее уже во многих случаях до открытого преследования. Благодаря этому, имперское правительство может ныне, на основании непреложных данных тяжелого опыта, констатировать, что во всех случаях, когда русские революционеры пожелают переехать в Финляндию, они делаются недосягаемыми в значительно большей мере, нежели при выезде их в одно из иностранных государств, власти коих проявляют гораздо более существенное содействие упорной борьбе русского правительства с революционных движением, нежели органы финляндской администрации.

В связи с тем, что финские власти не отреагировали должным образом на беспокойство Петербурга — в ноябре 1910 г. Особое совещание по делам Великого княжества Финляндского под председательством Столыпина поставило вопрос о присоединении части территории Выборгской губернии к России, в числе обстоятельств, диктовавших необходимость переноса границы, назывались потребности борьбы с революционными элементами, могущими ныне находить себе… безопасное убежище в нескольких десятках верст от С. Петербурга

Проект был претворен в жизнь уже Сталиным.

Нельзя сказать, что финляндские власти никак не реагировали. В начале 1908 г. в Финляндии были предупреждены или закрыты восемь устроенных разными русскими революционными организациями собраний, сообщалось также о произведенных арестах, конфискациях партий нелегальной литературы, обнаружении складов оружия и боеприпасов.

Но данные меры не давали должного результата ввиду того, что русским революционерам сочувствовали самые широкие слои финского общества, при этом правые видели в революционерах способ ослабить центральную власть для успешного решения вопроса независимости Финляндии, а левые — единомышленников. В дальнейшем это привело к кровавой гражданской войне сразу после провозглашения независимости.

В 1914 году Финляндии для обеспечения безопасности и порядка был размещен значительный контингент русской армии, который был отвлечен с фронта. На протяжении Первой мировой — молодые финны выезжали для прохождения обучения в Германию, есть свидетельства о проникновении германских инструкторов и организации «Лесных школ». После событий февраля 1917 года — финны отметились тем, что дали приют В. И. Ленину и от финских солдат и матросов В. И. Ленин был избран депутатом в Учредительное собрание. Есть свидетельства об участии финских частей в событиях октября 1917 года и переправке в Россию через Финляндию партий наркотиков для большевиков (наркотики тогда были разрешены).

4.2.4. Кавказ

После жесточайшей кавказской войны — Российской Империи удалось замирить Кавказ. Сопротивление было подавлено, русская администрация хоть как-то, но находила общий язык с новыми подданными, подданные же осваивали выгоды империи — твердая валюта, отсутствие бандитизма на дорогах, более-менее беспристрастный суд. В Чечне и на территории современного Азербайджана — нашли нефть. Центром края становился Тифлис, перестраиваемый на европейский лад, экономическим центром — Баку. Быстро росло население. Надо сказать, что в то время край был един, разделения на Грузию, Армению, Азербайджан, Дагестан не было, люди множества национальностей и разных религий были перемешаны самым невообразимым образом. Чиновников было мало, налогов тоже почти не было, простота нравов напоминала Дикий Запад. Главенствующими были две нации — армяне и грузины. Армяне еще при Александре II создали Дашнакцутюн — явно как базовая структура для ослабления и будущего раздела Османской Империи. Армянские монастыри (и главный среди них Эчмиадзин) стали не духовными, а религиозно-политическими центрами, там раздавали оружие и указания на проведение террористических акций. Все это до определенного времени — с покровительства русской администрации, желавшей взорвать Османскую Империю изнутри. Затем процесс вышел из-под контроля — террористические организации армян быстро превратились в криминально-террористические: все более-менее богатые армяне были обложены данью, за отказ платить могли сжечь магазин или завод, подослать киллера, похитить кого-то из родных — причем платили даже те, кто жил в Москве или Петрограде. Армянские боевики стояли за массовыми беспорядками с кровопролитием в Баку (события в том же Карабахе имеют куда более глубокие корни, чем о том принято думать). Однако армянский беспредел не шел против русской администрации — армяне, даже самые радикальные, считали русского Царя и в целом русский народ своим покровителем и старшим братом в борьбе за Большую Армению. Акции против русских — а они были — были скорее выражением обиды за недостаточную поддержку или отказ от таковой. Ну или банальным бандитизмом.

Грузины были единственным народом, имевшим длительный опыт самостоятельной государственности и к началу 20 века — у них у единственных была мощная политическая прослойка — настолько мощная, что в общероссийском революционном движении они занимают видное место (Чхеидзе и, конечно же, И. В. Джугашвили — Сталин). Но при этом их требования не выходят за пределы автономии, да и сами требующие понимают, что они стали тем, кем стали, только благодаря русскому языку. На грузинском языке — ни Маркса, ни Бакунина — не почитаешь.

Первой социал-демократической организацией Грузии стала литературно-политическая группа «Месаме-даси» (Третья группа), основанная в 1892 году в Зестафони марганцепромышленником Иосифом Какабадзе, агрономом Евгением Вацадзе, беллетристом Эгнатэ Ингороква (Ниношвили), сыном священника Дмитрием Каландарашвили, бывшим воспитанником Тифлисской духовной семинарии Силибистро Джибладзе и бывшим студентом Харьковского ветеринарного института Николаем (Карло) Чхеидзе. Позднее группа превратилась в политическую организацию грузинских социалистов-марксистов. После создания Российской социал-демократической рабочей партии (РСДРП), объединившей многочисленные социал-демократические группы Российской империи в единую партию, «Месаме-даси» присоединилась к ней, сохранив при этом своё название и организационную самостоятельность. В 1903 году был образован Кавказский союз РСДРП и «Месаме-даси», подчинившись партийной дисциплине, влилась в его состав, прекратив своё существование как отдельная организация. Юридически это было оформлено на II съезде РСДРП в том же 1903 году. Потеряв организационную самостоятельность «Месаме-даси» сохранилась как литературная группа и как название грузинских социал-демократов.

* * *

После раскола российской социал-демократии на меньшевиков и большевиков, большая часть членов «Месаме-даси», в том числе Ной Жордания, Исидор Рамишвили, Силибистро Джибладзе, Николай Чхеидзе, Ираклий Церетели, постепенно примкнули к меньшевикам. Часть грузинских социал-демократов, среди которых были Иосиф Джугашвили (Сталин), Серго Орджоникидзе и Филипп Махарадзе, присоединились к большевикам.

«Месаме-Даси» была интересна тем, что это была первая политическая группа, к которой примкнул Сталин и тем, насколько далеко в итоге разошлись пути ее основателей.

Одним из основателей «Месаме-Даси», основоположником современной грузинской литературы — можно назвать Эгната Ниношвили. Вот что пишут про него в автобиографии, изданной в СССР

Его творчество положило начало новейшей грузинской литературе, отобразив социальную обстановку, которая сложилась в Грузии к концу прошлого века. Последователь великих начинаний И. Чавчавадзе и А. Церетели, Г. Церетели и А. Казбеги, он продолжил и развил лучшие демократические традиции грузинского реализма.

Быстро и бурно развивался капитализм. Обострялись противоречия, «освобожденное сверху» крестьянство осталось таким же безземельным и нищим, все увеличивалось число рабочих на фабриках и заводах. На арену общественной жизни выходили новые социальные силы, в городе и деревне обострялась классовая борьба.

Со времени своего возникновения грузинскому пролетариату приходилось жить и работать в гораздо более тяжелых условиях, чем рабочим центральных районов Российской империи.

Капитализм в Грузии развивался в. условиях колониальной политики самодержавия. Не случайно еще с начала семидесятых годов в промышленных городах возникло стачечно-забастовочное движение рабочих.

Деревенская беднота, задавленная налогами и поборами, нередко с оружием в руках вынуждена была отстаивать свою жизнь и человеческое достоинство.

В такой сложной и острой общественной обстановке формировались мировоззрение, социально-политические убеждения и эстетические идеалы самого прогрессивного и революционного писателя своего времени — Эгнате Ниношвили.

Но по понятным причинам в СССР не упоминали, что в последних своих публицистических работах («Старый спор в новой оболочке» и «Незаменимое средство для обогащения Грузии») Ниношвили далеко ушел от идей классовой борьбы.

Идеалом позднего Ниношвили служил «политико-социально-экономический строй», при котором «каждая часть нации без исключения могла бы совершенствоваться физически, умственно и нравственно». Средством достижения такого строя Э. Ниношвили считал не борьбу классов и революцию, а «искреннюю и разумную» деятельность «всех образованных людей» для создания строя, при котором «все части нации будут иметь долю в общем успехе, все смогут развиваться физически, умственно и нравственно». Э. Ниношвили видел великие блага, которые предвещал нации буржуазный строй, но не мог, вместе с тем, не замечать и социальных противоречий, сопровождавших его утверждение. Пути и средства упорядочения социальных противоречий Э. Ниношвили находит в опыте европейских стран: «обратимся к той Европе, откуда идет промышленность, и узнаем, какие социально-экономические и политические изменения считают там необходимыми для улучшения быта и состояния «младших».

Продолжателем дела Ниношвили (он умер от болезни в 1894 году) стал Ной Жордания. Кстати, в самой Грузии — именно ориентирующиеся на идеи Ниношвили и Жордании социал-демократы одержали победу, и новорожденному СССР пришлось Грузию завоеывать. Видимо, по этой же причине не любил Грузию и И. Сталин.

Ной Жордания в период 1893—1897 годов жил в Европе, где основательно изучил социал-демократию. Его программной статьей на тот момент стала «Иверия и национальность» в которой он сделал следующие выводы:

Национальное развитие означает экономическое развитие.

Европеизация ни одного народа в умственном, политическом смысле не может произойти без европеизации его жизни, европеизации в экономическом смысле.

В передовых странах (Англии, Франции) инициатором такого изменения была буржуазия, в отсталых же странах — рабочий народ, но интеллигенция — никогда.

Изменить жизнь народа к лучшему может только народ, а не стоящая впереди него интеллигенция.

Эта новая эпоха строится на городской жизни. Это городская эпоха. Село превращается в город. Поэтому во всяком возрождении нации первую роль играет город, поскольку возглавляя любое национальное дело, он подготовлен и сознателен. Село следует за городом.

Наша страна уже вступила в пору городского развития. Это выражается в ломке патриархального строя и утверждении капиталистического. Жизнь грузинского народа европеизируется.

Европеизация производится на грузинской почве, на грузинской культуре. Родина и Зарубежье, Грузия и Eвpoпa, грузины и европейцы — вот что написано на новом знамени. Прочитать это и перенести в сознание народа — исторический вопрос нашего времени».

Как мы видим, выводы Жордании в корне противоречат сразу трем данностям русской революции.

Изменить жизнь народа к лучшему может только народ, а не интеллигенция.

Этот тезис спорный, по меньшей мере, в социал-демократии Европы его нет. Жорданию критиковали за него, но… так ли он не прав? Возможно, народ не способен сам изменить жизнь к лучшему, но… может, Жордания увидел уже тогда разрушительную и одновременно самоубийственную роль русской интеллигенции в революции, которая смогла разрушить старое, но не смогла построить ничего нового?

Эта новая эпоха строится на городской жизни. Это городская эпоха

Здесь сложно что-либо говорить. Вообще, сложно говорить на тему, в какой степени ход и течение русской революции обусловлен историческим процессом, а в какой — стечением злых обстоятельств. Смогла бы произойти революция, если бы миллионы крестьян не получили в руки оружие? В какой мере происходящее было революцией, а в каком — крестьянским бунтом? В мирное время — стал бы вопрос недостатка земли основным вопросом революции — ведь марксизм вовсе не предназначен для решения земельного вопроса. Как бы решился земельный вопрос, если бы миллионы крестьян уже не решили его, поставив любую власть в стране перед фактическим выбором — либо легализовать уже произошедшее беззаконие, либо вступать в бой с многомиллионной крестьянской массой?

Но почти неоспоримым является тот факт, что революция 1917 года в России стала крестьянской революцией, и это была революция вопреки марксизму.

И вот тут мы подходим к третьему…

Родина и Зарубежье, Грузия и Eвpoпa, грузины и европейцы — вот что написано на новом знамени. Прочитать это и перенести в сознание народа — исторический вопрос нашего времени».

Вот этот тезис интереснее первых двух. Ведь русские революционеры массово скрывались в Европе, Ленин провел в Европе больше времени, чем Жордания, он сам ощущал себя не вполне русским. Но заметьте — никто из русских революционеров не ставит вопрос европеизации России через марксизм, не говорит «Россия и Европа», не ставит вопрос о перенесении в сознание народа европейского самосознания.

Никто. Ни меньшевики. Ни большевики. Ни эсеры.

Никто.

При этом все читают одного и того же Маркса, сидят в одной и той же Европе, участвуют в одних и тех же спорах.

Почему?

Вот эта загадка — на самом деле является одной из ключевых, один из вопросов, которые никто не ставит, одна из тайн которые никто не разгадывает — и одна из причин, почему все пошло так, а не иначе. Почему русская интеллигенция, в отличие от части грузинской (хотя бы часть русской интеллигенции) не взяла за основу лозунг «Россия и Европа», не попыталась провести процесс модернизации, сверяясь с Европой, с ее течением жизни? Ругая русскую отсталость, сталкиваясь с «квасными патриотами» — и, тем не менее, не преодолели этой замкнутости?

Я ответа не знаю. Но думаю, если мы его найдем, то поймем многое…

Еще одной особенностью учения Жордании — был отказ от ненависти к империализму и отрицание страха малой нации перед большой. Проявилось это во время англо-бурской войны, когда Жордания писал:

…симпатия к бурам совсем не требует ненависти к англичанам. Бурам мы сочувствуем потому что они — маленькая нация и защищают свою родину и свою свободу. Англия? Англию нужно любить и сочувствовать ей во многих отношениях. Англия является колыбелью всего того, чем гордится сегодня цивилизованное человечество.

Пускай буры защищают свою маленькую нацию… но вместе с тем пусть Англия остается великой Англией, апостолом новой жизни, носительницей нового знамени. Да будет она руководительницей и знаменосцем цивилизации»

Н. Жордания, Буры, 1899 г.

Это еще одна интересная особенность Жордании — практически не встречающаяся у русских, да и европейских социал-демократов англофилия.

Довольно странная, надо сказать особенность. Великобритания тогда была гегемоном, возможно более сильным, чем сейчас США. Социал-демократы ее не любили по многим причинам — и русские, и немецкие, и много какие другие. На этом фоне — позиция Жордании уникальна.

* * *

Другим крылом грузинской социал-демократии были С. Джибладзе (одноклассник Ниношвили) и Ф. Махарадзе (позднее — И. Джугашвили). Они в своих работах проявляли явную симпатию к идее классовой борьбы и непримиримость к буржуазному строю. Хотя ни один из них в 1892—1897 годах не доходил до фетишизации идеи классовой борьбы и социальной революции, в то же время оба были далеки от идеи примирения классов, сотрудничества сословий.

С. Джибладзе, «Квали»

Развитие нашей нации, ее продвижение вперед означали в то же время развитие общественного антагонизма, классических противоречий. Каждый наш шаг на этом пути образует пропасть чепцу новыми крепостными и господами, между бедными и богатыми. Поэтому новое время более резкое и потрясающее для народа, нежели прошлые эпохи. Здесь человек оказывается позади, на смену патриархальным отношениям приходит новый господин — деньги, этот холодный и отвратительный нотабль.

Лет 25—30, как в нашей жизни началась новая эра. Ее характерное качество выражается в особых экономических отношениях, означающих куплю-продажу, торговлю. Здесь старый господин уступает свое место новому — деньгам. Деньги разрушают старое, строят новое. Они делят народ на две части, в жизни появляется два класса: богатые к бедные. Прежние сословные различия — фикция. Купля-продажа вызвана распределением труда, производством товара. Производство товара — это в общем тот же капитализм.

В развитии капитализма есть несколько моментов. Последняя ступень развития капитализма представляет «крупное производство». На эту ступень мы вскарабкались, но пока еще нетвердо держимся на ногах. Если у нас еще недостаточно определились пролетария и буржуазия, это не означает, что нет ни того, ни другого. Поскольку аристократия обогащается доходами от земли, они — буржуазия. К ним добавьте: заводчиков, ростовщиков, торговцев и других производителей. Наш пролетариат представляет собой запутанный организм. Здесь у большинства небольшие земли, дающие только пропитание владельцу, в действительности бедному одинокому крестьянину. Это рабочий народ, судьба которого зависит от рынка как товаров, так и рабочей силы. Он встал на путь полной пролетаризации.

Джбладзе так определял цель деятельности «Месаме даси»: «Научное исследование нового течения жизни и борьба не против его тенденций — это происходит без нас — а против тех его результатов, которые развращают человека».

С Джибладзе был согласен и Ф. Махарадзе.

В период с 1897 по 1903 годы — в грузинской социал-демократии оформляются два лагеря. Первый возглавляет Жордания — это европейцы. Второй — Ф. Махарадзе, А. Цулукидзе, И. Церетели, И Джугашвили — это «русские». Ключевой вопрос — должна или нет грузинская социал-демократия объединиться с российской в своей борьбе, или должна идти своим путем. А за ним стоит еще более судьбоносный — должен ли существовать грузинский народ и Грузия как нечто отдельное от большой российской общности в контексте марксизма. С учетом и специфического отношения основоположников к малым народам и их откровенной русофобии.

Национальный вопрос стал своего рода оселком, и не случайно — Сталин стал известен именно как специалист по национальному вопросу.

В 1904 году Жордания уже примыкает к меньшевикам и вместе с Мартовым и Аксельродом публикует статью о расколе. Но со своими соратниками — он расходится. По мнению Мартова и Аксельрода раскол, произошедший в социал-демократии России» носит показушный характер, т.е. они надеялись на примирение. А вот Жордания уже в 1904 году счел примирение меньшевизма и большевизма невозможным, а взгляда Ленина (большевизм) — пагубными для социал-демократии России.

Жордания считал, что

1. ленинизм, т.е. большевизм не был социалистической идеологией;

2. ленинизм (большевизм) не был идеологией освобождения пролетариата;

3. ленинизм (большевизм) был тоталитарной, антинародной, антипролетарской идеологией, организационные принципы ленинизма (большевизма) предусматривали создание не социал-демократической рабочей партии, а узкой организации заговорщиков, секты, где без слов исполнялись бы приказы руководителя (шефа);

4. за период, истекший после II съезда РСДРП, благодаря деятельности В Ленина, сильно понизился теоретический, политический и моральный уровень партии.

Сегодня — мы понимаем, что Жордания в этой оценке был прав.

Давайте подытожим вот чем — почему среди всех социал-демократий российской Империи именно грузинская — оказала на общеимперское социал-демократическое движение такое влияние?

Думаю, причин несколько

1. Его многочисленность. Жить в Грузии было тяжело, и это множило ряды социал-демократов

2. Его раскол. Ранний и принципиальный раскол грузинских левых — привел к тому, что оба их крыла имели богатую, проработанную в спорах политическую позицию и опыт дискуссионной борьбы. Это делало их «конкурентоспособными» уже на имперском уровне

3. Особенности грузинского характера, которые передались и их социал-демократам

По факту — мы должны признать, что грузины оказали огромное влияние на политическую ситуацию в стране и до и после 1917 года. Более того — откол Грузии от России — был вызван именно непримиримым расколом в стане грузинских социал-демократов, равно как и военная акция против Грузии новорожденного СССР — была вызвана стремлением завершить идеологический спор, а не попыткой вернуть утраченные территории.

4.2.5. Средняя Азия

Туркестан тогда только начинал осваиваться и о каком-то сепаратизме — там пока не было речи. Местные элиты покупали или строили дворцы в Петрограде — а местные жители нанимались на строительство железных дорог и начинали лечиться у русских врачей. Регион имел свою монокультуру, на которой можно было становиться миллионерами за несколько лет — хлопок. Денег он давал не меньше, чем сахарная свекла Украине — так что в бывшем захолустье стремительно строились банки, магазины и гостиницы, и проблемы с национальным определением тут могли возникнуть не ранее 30-х — 40-х годов.

4.2.6. Украинцы

Про поляков сказано выше, но есть смысл поговорить о тех землях, что сейчас именуются Украиной — и о том как на них зародился собственный государственный проект.

Прежде всего — в древности и даже в Средние Века — никакой Украины не было. Киевская Русь погибла в результате монголо-татарского нашествия, Киев превратился в небольшой уездный городок с довольно примитивной жизнью. Единого украинского народа так же не существовало — жившие там люди относили себя либо к полякам, либо к русским (православным), либо к казакам. Само понятие «Украина» происходит от русского «государевы украины» — так назывались земли на границе, которые раздавались бесплатно под хлебопашество в обмен на обязанность за свой счет защищать границу. Постепенно «Украина» стало названием конкретной территории и в 19 веке — территория нынешней Украины — определялась людьми, там живущими именно как Украина — неотъемлемая часть России.

Территория Украины поглощалась Россией по частям, при этом восточная ее часть (Харьковщина, Донеччина) была в немалой степени населена беженцами из тогда еще польской части Украины, которые шли в Россию, чтобы стать ее частью. Другие части Украины — Россия получила по решению Переяславской Рады и по разделу Польши. При этом — часть населения была настроена прорусски (большая часть), часть — пропольски. Территория Украины активно заселялась беженцами из Европы от голода и религиозных войн, часть — была отвоевана у Турции. Никакого единого народа, как и единой страны — на тот момент не было. Однако, самые разные народы — осевшие на землю казаки, беженцы из Европы, потомки поляков, русские крестьяне — живя бок о бок десятилетие за десятилетием — постепенно гомогенизировались, становясь действительно единой общностью.

Однако, об украинской идентичности — никто и никогда не слышал до середины 19 века. По странному стечению обстоятельств — начало «политического пробуждения» совпадает с началом сахарно-свекольной и угольно-рудной лихорадки и началу связанного с ними финансового и строительного бума…

Первыми, кто задумался о некоем отдельном «южно-русском народе» были члены т. н. Кирилло-Мефодиевского братства — историк Н. И. Костомаров и писатель Т. Г. Шевченко. Однако, вероятно такие мысли родились нее на пустом месте. В интеллектуальном плане — Украина многие десятилетия была местом католико-польских политических игр, реализации проекта продвижения католичества на Восток. Многие города имели Магдебурское право, действовали гимназии и университеты, в которых учили кого надо и чему надо. К простому народу это имело мало отношения. Россия, получив частично миром, а частично войной эту землю — не вела переговоров с этой, взращенной Польшей интеллигенцией — но и не уничтожала ее. Россия апеллировала к простому народу, утверждая равенство католического пана и православного быдла (поляки употребляли именно это слово). Потому и простой народ поддерживал власть православного царя, тем более что ее утверждение означало значительное уменьшение поборов и уничтожение власти польских панов. Россия имела возможность освобождать от податей радикально и надолго, практически не вмешиваться в повседневную жизнь людей — община в десять тысяч человек нанимала на свой счет одного волостного исправника и при нем — писаря, прочих же госчиновников не видели годами. Но при этом — пропольская, прозападная интеллигенция оставалась, оставались университеты, они провозглашали свои идеи. И со временем — унижения времен польского владычества забывались, а слово «свобода» звучало все ярче и сладостней. Причем чем лучше, богаче жил народ — тем больше он был склонен прислушиваться к интеллигенции.

Но Кирилло-Мефодиевское братство, разгромленное впоследствии полицией — было еще интернациональным, оно провозглашало те же лозунги что и Французская революция — свобода, равенство, братство. А вот работавший в начале 20 века Дмитрий Донцов уже вплотную подошел к идеологии фашизма — по его мнению (1926 год, «Национализм») во главе нации должен стоять особый слой «лучших людей», задачей которых является применение «творческого насилия» над основной массой народа, а вражда наций между собой естественна и в итоге должна привести к победе «сильных» наций над «слабыми». Взгляды Донцова легли в основу идеологии ОУН. Что еще интереснее — Донцов жил и работал в Харькове. Это еще раз доказывает — инкубатором нацизма являются крупные и индустриально развитые города с большим количеством пролетариата.

Со стороны Австро-Венгрии — шла работа в так называемой «Червонной Руси» — Галиции, причем игра шла обоюдная — как Россия намеревалась при благоприятном стечении обстоятельств забрать себе Червонную Русь, завершив тем самым объединение земель Киевской Руси — так и в Вене строили далеко идущие планы. По мнению австрийского двора — одной из целей двуединой монархии было бы объединение под скипетром Франца-Иосифа как минимум всей Польши, а как максимум — всей Речи Посполитой, включая Литву и все земли Украины до Черного моря. При этом — планировалось воспользоваться международной поддержкой — вопрос восстановлении суверенитета Польши стоял на повестке дня давно, и границы в каких он мог быть восстановлен — могли быть очень разными.

Немного в сторону от темы — считается, что убийство Франца-Фердинанда в Сараево, который слыл славянофилом — было ударом по интересам России. На самом деле оно как раз отвечало интересам России, потому что только агрессивный славянофобский национализм венгерских элит и нежелание с венграми связываться престарелого Франца-Иосифа — делали Австро-Венгрию пугалом для славян всего мира. Франц-Фердинанд создав триединую монархию и уравняв славян с остальными национальностями — мог и решить проблему Сербии в интересах Австро-Венгрии, и создать в Кракове центр притяжения для поляков, а во Львове — для украинцев. В этом случае — Россия уже к концу второго десятилетия 20 века — могла столкнуться с сепаратизмом на всех своих западных границах, причем с лозунгами, очень похожими на сегодняшние. Мы хотим в Европу. Россия в тот момент была защитником славянства от откровенного европейского расизма, но если бы Францу-Фердинанду удались его намерения — все могло бы быстро измениться и не в лучшую для России сторону.

Отцом политического украинства — следует считать историка Михаила Грушевского, уроженца Польши и академика Львовской академии. Его основной работой был десятитомный труд «История Украины — Руси», первый том которого увидел свет в 1898 году во Львове (Австро-Венгрия), а последний в 1936 году, в СССР, уже после смерти Грушевского. В этом труде ученый впервые изучает историю славянских племен, живших на территории бывшей Киевской Руси и постулирует их самостоятельное политическое будущее. Грушевскому впервые удалось «сшить» воедино самые разные народности и этносы, проживающие на землях южных славян. С этим трудом неоднократно вступали в полемику другие ученые, доказывали ложность и натянутость многих его постулатов — но жизнь претворила в жизнь многие идеи Грушевского. И карта сегодняшнего мира — лучшее тому доказательство.

Что интересно — сам Грушевский не видел окончательного разрыва Украины и России. Он видел будущее в некоем федеративном или конфедеративном союзе, с общей армией, иностранными делами и скорее всего экономикой, но самостоятельной политикой и культурой. Он так же предостерегал от того, чтобы делать украинскую культуру с галицийского образца — культуру Руси-Украины он считал более богатой.

В начале 20 века — политическая жизнь на Украине, в общем, мало отличалась от русский — партии были те же самые, только с прибавлением эпитета «украинский» — украинские кадеты, украинские эсеры, украинские социал-демократы. На Украине — было намного более лояльное власти крестьянство — это было связано с отсутствием общины, переделов земли и как следствия — аграрной перенаселенности. Именно на Украине — Пуришкевич собрал и торжественно преподнес Императору один миллион подписей в его поддержку. Но это было в 1908 году — а в 1916 он уже убьет Распутина и станет возить по фронтам отпечатанную в думской типографии подрывную речь Милюкова. Именно по украинским избирательным округам в Думу проходили крайне правые. Остро стоял еврейский вопрос — в Киеве происходили погромы, именно там было дело Бейлиса.

В Галиции — существенную роль играли москвофилы. Они с завистью смотрели на стремительно растущие города и толстеющие кошельки своих братьев по ту сторону границы. В Австро-Венгрии они вынуждены были выбирать между зависимостью от венгров или от поляков. И те и другие были националистами и расистами и смотрели на украинцев как на быдло.

В 1914 году — в Галиции произошло массовое убийство москвофилов — их согнали в лагерь в Терезине и массово убили (15—20 тысяч погибших). Это было едва ли не первый в истории Первой мировой случай организованного государством массового убийства гражданских из-за их этнической принадлежности или политических взглядов. Первый — но не последний.

В общем и целом — до эпохи Александра III в России не было сколь-либо ей угрожающего национального вопроса. Императоры воспринимали почти всех своих подданных (кроме некрещеных евреев) одинаково, а русский язык медленно, но верно становился языком общим, потому что тот, кто хотел учиться, торговать, служить — его учили. Но насилия с целью его внедрения — не было.

Однако, народнический террор и его кульминация — страшный взрыв на Екатерининском канале, оборвавший жизнь великого русского императора, несомненно имевшего демократические (настолько, насколько их может иметь монарх) убеждения Александра II Романова — изменил всё. Политика насильственной русификации и унификации Александра III, запрет книг и школ на украинском языке — не могли не вызвать ответной реакции.


Из Википедии

В 1891 году Гринченко вместе с Виталием Боровиком, Иваном Липой и Николаем Михновским основывает «Братство Тарасовцев», первую организацию, провозгласившей своей целью создание независимой (самостоятельной) Украины. В 1900 году была создана Революционная украинская партия, программа которой включала в основном социал-демократические преобразования, но также требования автономии и национального самоуправления.

В 1902 году в результате внутренних противоречий из РУП выделяется националистическая Украинская народная партия. Тезисы её основателя Николая Михновского были ксенофобскими: «Украина для украинцев», «москали, поляки, венгры, румыны и евреи — это враги нашего народа, пока они руководят нами», «не бери жену из чужаков», партия придерживалась радикально-националистической идеологии и обменивалась критикой с более умеренными организациями.

«Украинский интегральный национализм». Дмитрий Донцов


Одним из активных оппонентов «буржуазного национализма» с позиций социализма в начале XX века был публицист, печатавшийся под псевдонимом «Дм. Закопанець» — в будущем автор известного манифеста радикального украинского национализма Дмитрий Донцов. К Первой мировой войне Дмитрий Донцов меняет свои политические предпочтения и в 1926 году публикует работу «Национализм», в которой, основываясь на взглядах социал-дарвинизма, утверждает, что во главе нации должен стоять особый слой «лучших людей», задачей которых является применение «творческого насилия» в отношении основной массы народа, а вражда наций между собой естественна и в итоге должна привести к победе «сильных» наций над «слабыми». Взгляды Донцова легли в основу идеологии ОУН.

Несмотря на то, что Дмитрий Донцов заложил концептуальные основы украинского национализма, членом ОУН он никогда не был, и непосредственно идеологию ОУН разрабатывали другие люди. Стоит также отметить, что ни Евгений Коновалец, ни его «наследники», Андрей Мельник и Степан Бандера, крупными идеологами не были и каких-либо значительнных идеологических работ после себя не оставили. Бандера свои основные работы написал уже после войны.

Особенностью украинской политической жизни была сильная поляризация. Существовала черта оседлости, что вызвало к жизни неизвестные в центральной России сильные и по-настоящему массовые организации правых и ультраправых, замешанные на ксенофобии. Это вызывало ответную реакцию в еврейской среде в виде создания отрядов самообороны и подрывных организаций левого толка. На этом фоне украинский сепаратизм был почти незаметен — но он был.

А вот после начала Первой мировой — сепаратизм стал более явственным. Несмотря на то, что основные бои не шли на территории Украины — украинские крестьяне все чаще задавались вопросом, почему они должны страдать, идти на фронт, продавать продукты по низким, как тогда казалось ценам. Бурление началось и в городах, но там оно сразу приобрело левацкий оттенок.

Тем не менее — ни до 1917 года, ни во время его — накал политической дискуссии на Украине никогда не достигал, скажем, грузинского или финского градуса. Большинство действий политических элит Украины по расширению автономии и независимости — были вызваны политическими пертурбациями и взрывом большевистского насилия в России. Украина не хотела ни независимости, ни в Польшу, ни под Германию. Политизация украинства — началась позже, уже при СССР.

Думаю, примеров достаточно.

Подводя общий итог. В конце 19 — начале 20 века Российская Империя под воздействием консерваторов отказалась от ранее свойственной ей умеренности в вопросах религии и национального сосуществования и взяла курс на форсированную русификацию окраин и преследование евреев. Причиной этого были как фобии членов правительства (скорее всего и Царя), так и попытка заменить классовую вражду национальной, создать крайне правый противовес марксизму. Русификация проводилась форсировано, из-под палки, оголтело, с оскорблением национальных и религиозных чувств меньшинств, преимущественно путем запретов и наказаний. Примерно так, как сейчас проводится украинизация на Украине. Это не решило стоявших перед Империей проблем, и добавило новых — сепаратизм, разжигание национальной розни, радикализация целых народов, вступление националистов и сепаратистов в тактический союз с марксистами (потом, правда, он им дорого обошелся). Во время войны — первоначальное воодушевление вскоре сменилось враждебностью и попытками реализации сепаратистских проектов, а слабость государства — позволила радикалам совершить в один год два переворота. И тот и другой — вряд ли были бы возможны без гибельной национальной политики, проводимой правительством ранее.

И еще один немаловажный нюанс. Политика русификации, проводимая двумя последними императорами России — не имела и не могла иметь никакого успеха вот почему. Если в той же Великобритании — такая политика означала бы для тех же индусов лучшие условия жизни и новые права — то Российская Империя была как бы империей наоборот. Окраины жили лучше чем центр, а нерусские часто жили лучше чем русские. Например — у Финляндии была конституция с 1865 года — русификация означала для Финляндии ограничение или лишение конституционных прав. Бессарабия, большая часть Украины — имели, как бы сейчас сказали «льготный налоговый режим», практически не платя налогов в общую казну — а им зачем становиться русскими? В Киргизии произошло восстание после того как инородцев стали призывать в армию — зачем тем же киргизам идти умирать, если раньше от них этого не требовалось? В прибалтийских губерниях — фактически царил средневековый беспредел — вольница для одних, рабство для других — а прибалтийским баронам зачем становиться русскими?

И так — русификация, шедшая на протяжении последних тридцати лет — вызывала все большее и большее сопротивление, потому что сулила не новые права, а новые ограничения и обязанности. В критический момент существования российской государственности — она немало поспособствовала социальному и национальному взрыву.

С другой стороны — надо признать, что в некоторых из «мятежных провинций» и социал-демократия была тесно связана с идеями сепаратизма. Борьба центральных властей с левыми настроениями — подталкивала к тому, что некоторые политические активисты начинали связывать возможность левых политических реформ с независимостью от центра. Но надо признать, что нигде, ни в одной провинции или стране бывшей Российской Империи, ни отколовшейся, ни возвращенной назад — на тот момент местным элитам не удалось опереться на массы и стабилизовать государство путем проведения широких демократических и социальных реформ — как удалось в Чехословакии. Ближе всего к этому подошла Грузия– но и там меньшевики, на момент вторжения Красной Армии практически утратили минимум легитимности и довели государство до краха. Во всех же остальных… территориях — неизбежно пришли или к завоеванию СССР при отказе местного населения защищать новообретенную государственность, или к сворачиванию демократии и переходу к диктатуре, иногда мирно, иногда по результатам гражданской войны…


* Надо сказать, что Лорис-Меликов, будучи главой МВД — так же принимал репрессивные меры, в частности после польского восстания он запретил печатать книги на латинице в Польше и на Украине. Однако, Михаил Тариэлович понимал и необходимость реформ и то что подобные меры могут быть лишь ограниченными. При консерваторах — наступление на национальные особенности и особые права некоторых национальностей империи — пошло широким фронтом

** Убийство это было совершено группой возглавляемой дочерью бывшего губернатора Петербурга, бывшего Псковского и Таврического губернатора, члена коллегии МВД, генерал-майора Льва Перовского. О происхождении Софьи Перовской, равно как и о странном бездействии МВД до самого теракта, и почти моментальном задержании всех участников террористической группы после — в советское время предпочитали помалкивать

*** Это правда. Читайте воспоминания Якоба Шиффа — он откровенно пишет об этом и о других своих антироссийских акциях. Видимо, это стало причиной отказа британцев и французов от поставок, что привело к катастрофическому отступлению лета 1915 года

**** Предательство Пилсудским левых социал-демократических сил и переход к националистам — на мой взгляд, крайне недооценен в историческом плане. Это одно из судьбоносных событий, предотвративших прорыв большевистских сил в центральную Европу и срыв вполне возможной на тот момент мировой или, по крайней мере, европейской революции

4.3. Нереформированное православие

Эти строки пишутся, когда на дворе столетие Октябрьской революции. Точнее, Великой Октябрьской Социалистической Революции. Она на самом деле великая, вероятно это самое важное событие 20 века. Но даже сейчас — мы до конца не понимаем причины того что произошло со страной в 1917 году. Доходит до того, что некоторые авторы представляют 1917 год как цепочку трагических случайностей и совпадений. Мол, если бы такой то поступил не так, а вот этак — то ничего не было бы.

Увы, 1917 год является не случайностью, а событием, тщательно подготовленным всем предыдущим веком российской истории. Если бы удалось подавить мятеж в 1917 году — он вероятно случился бы позже. В той же Испании произошло шесть (серьезных) переворотов, пока все не закончилось страшной гражданской войной с иностранным вмешательством.

И обратите внимание — Испания была католической страной. Как и Франция, где произошла и революция, и гражданская война. А вот в протестантских странах — ничего подобного не происходило.

В 1989 году — во Франции праздновали двухсотлетие Французской Революции. Приехала Маргарет Тэтчер, дочь проповедника и мэра города. Когда президент Франции Франсуа Миттеран на встрече с ней напомнил лозунги французской революции «Свобода, Равенство, Братство», Тэтчер заметила — забыли Долг и Ответственность. Всем кто это слышал, стало очень неловко кроме самой Маргарет. Она железной рукой вела Великобританию к процветанию курсом, прямо противоречащим тому, что наметили французские революционеры. И привела.

В 1517 году в Германии богослов по имени Мартин Лютер опубликовал так называемые «девяносто пять тезисов», направленные, прежде всего к осуждению практики торговли индульгенциями — то есть отпусканию грехов за деньги. Подобная практика использовалась Папами для наполнения своей казны. Менее видным, но не менее значимым тезисом являлся тезис седьмой: «Никому Бог не прощает греха, не заставив в то же время покориться во всём священнику, Своему наместнику». Этот тезис — означал, что если раньше непогрешимым и безусловным лидером являлся лишь Папа, то Мартин Лютер делал таким лидером приходского священника.

Эти тезисы были восприняты Римом в штыки, в то время как многие как простые люди, так и феодалы восприняли их с пониманием, так как практика торговли индульгенциями (а они взимались в зависимости от состояния согрешившего и для феодалов стоили очень дорого) — была для них обременительна. Через три года — Мартина Лютера отлучили от церкви, но его учение не угасло. В Европе — на его сторону встали многие, и началась эпоха жесточайших религиозных войн, которые затронули практически каждую страну Европы и на два столетия определили ее облик. Войны велись чаще всего на уничтожение, после того как по какой-то местности проходилась армия «защитников веры», там не оставалось «ни людины ни скотины». Обычным делом были приказы о полном истреблении всего живого в той или иной местности, так например инквизиция приговорила к смерти всех жителей Нидерландов.

Надо сказать, что и места, где властвовали сторонники Лютера — не отличались просвещенностью и благочиньем. Сам Мартин Лютер, вероятно, был религиозным психопатом, он искренне верил в ведьм и призывал истреблять евреев. Причем в отличие от мест, где жили католики, приходы которых подчинялись единым установленным в Риме правилам — в протестантской среде каждый пастор был сам себе наместник Бога на земле и занимался охотой за ведьмами и евреями в соответствии со своими предрассудками или собственной ненормальностью. Если в католических городах существовала инквизиция со строгой процедурой доказывания (и в конце концов, именно ученый — инквизитор доказал что ведьм не существует) — то в протестантских если поступал донос — то ведьму хватали, волокли на суд пастора и сжигали, никакой особой процедуры не было и приход — каким-то верховным церковным властям почти не подчинялся. В итоге — охота за ведьмами затронула прежде всего Германию и Англию, местности вышедшие из власти Папы. В некоторых городках Германии не осталось ни одной женщины, всех сожгли под крики охваченной массовым психозом толпы. В США — последние процессы над ведьмами прошли в конце 18 века, причем судьями выступали ученые Гарвардского университета.

Кстати, почему протестантизм стал так популярен? Да потому что в католичестве деньги собирал Рим, а приходы существовали кое-как. А в протестантстве — деньги собирал приход и там же они и оставались, священники быстро становились богатыми людьми. И потому — понятно, что местным священникам было выгодно «уйти в протест» и не отправлять деньги Риму а все оставлять себе.

Россию — все это не затронуло никак. В России был свой раскол, на никонианцев и староверов, причем староверы вынужденно стали кем-то вроде протестантов. Но главное — церковь до 1917 года оставалась государственной организацией и никак не боролась за власть, потому что она частью власти и была. Главой церкви был чиновник, патриарх не избирался со времен Петра I. Зато — в уголовном уложении существовали статьи, связанные с церковью, например, за переход в другую веру. Они существовали там и в начале 20 века…

Надо сказать, что Великобритания тоже «приватизировала» церковь, это не уникальная ситуация. Но в Великобритании — церковные деятели получали возможность бороться за политическую власть, отец Маргарет Тэтчер был не только проповедником, но и мэром города. У нас в России — такой возможности не было.

Протестантизм — стал основой для формирования гражданского общества, его ячейками становились церковные общины во главе с их пасторами и они же — зачастую аккумулировали в себе и политическую власть на низовом уровне. Священники, приходы которых существовали, напоминаю за счет пожертвований прихожан — делали все чтобы становиться к ним ближе, в частности Библия была переведена с латыни на языки прихожан и каждый теперь мог ее читать. В России — Библия была переведена на русский язык только в конце 19 века, позже чем Капитал Карла Маркса, а службы так и до сих пор проводятся на церковно-славянском языке.

Иерархи церкви видимо, понимали, хоть и не до конца сложившееся угрожаемое положение и требовали от Николая II проведения Церковного Собора и введения должности патриарха, избираемого самой церковью. Этот вопрос так и не был решен — собор провели в 1917 году, уже после Февральской революции. Большевики кстати отчетливо понимали всю исходящую от церкви угрозу, так уже в тридцатых, когда Сталин пытался ввести конкурентные выборы ему сказали, что мол народ поизбирает в Верховный совет одних попов. То есть ничего не мешало и нам идти по пути протестантских стран — кроме узости и ограниченности мышления политиков и самого Николая II в этом вопросе и непонимания грозящей опасности.

Если смотреть объективно — то Россия к концу 19 началу 20 века была фактически безбожной страной. Да, существовала церковь, храмы, приходы, но бубнение на старославянском воспринимали как… наверное как язычники воспринимали камлания шаманов. Вся общественно-политическая дискуссия проходила мимо церкви и помимо церкви. Город был церковью во многом потерян, там имели успех такие «священники» как Георгий Гапон, умевшие завести толпу, при этом внутренне грешные (Гапон соблазнил свою воспитанницу Александру Уздалеву и жил с ней до самой смерти, имел связи с охранным отделением). Если найти хорошие воспоминания о Маргарет Тэтчер, или ее воспоминания — то становится ясным, почему в Великобритании не произошла революция.

Грантем не был исключением из правил. Члены аристократических семейств, проживавших в окрестностях города, и представители лучших семей промышленников посещали церковь Святого Вульфрана, принадлежавшую Англиканской церкви. Представители же среднего класса из числа торговцев посещали уэслианскую церковь на Финкин-стрит. Именно там по воскресеньям юная Маргарет часто слушала проповеди отца. В этом мрачном, суровом здании, не освещаемом ни одной свечой, где не ощущался запах ладана, он гордо стоял среди рядов кресел с высокими спинками в своем белом стихаре, прямой и несгибаемый, как справедливость и правосудие; глаза на этом угловатом лице были скрыты толстыми стеклами очков. Своим мощным, низким и суровым голосом он вещал о праве Господа и об обязанностях человека, о его долге перед самим собой, о долге перед семьей, перед соседями, перед общиной, перед городом, перед родиной. Всегда только о долге, ни о чем кроме долга, и никогда о милосердии и сострадании, или так редко и так мало…

На какую маленькую девочку эти суровые речи не произвели бы впечатление? На ком эти жесткие рамки не оставили бы след на всю оставшуюся жизнь? В особенности, когда ко всем этим впечатлениям еще примешивалась и добрая доля восхищения?

Но сколь же тягостной была жизнь методистов. Все вертелось вокруг приходской церкви, в особенности по воскресеньям: в 10 часов утра — урок Закона Божьего и чтение катехизиса, в 11 — служба, в 14 — спевка церковного хора, в 17 часов — вечерняя служба, а еще позже, вечером — обед в суровой, холодной атмосфере, у Робертсов или у соседей с обязательным присутствием прихожан. Да и на неделе членов семьи отягощали заботы прихода: Беатрис готовила пакеты с едой для бедняков (мы не смеем сказать «для своих бедняков»), а Маргарет их разносила по домам, что позволило ей говорить о том, что она не понаслышке знает, что такое безработица тридцатых годов. Конечно, были еще обязательные занятия в кружке кройки и шитья, членство в скаутской организации и песнопения в церковном хоре.

Пропитанный методистскими убеждениями, Альфред был чрезвычайно требователен к Маргарет. Она никогда не должна была тратить время зря, предаваясь мечтам или играя без всякой полезной цели с подружками. У нее не было подружек детства, по крайней мере, нам не известно ни об одной. «Было очень важно, чтобы мы посвящали наши жизни неким высоким целям», — напишет позднее Маргарет. А ее отец чеканил: «Никогда не делай чего-то только потому, что другие это делают». И не раз повторял: «Никогда не иди за толпой». Это были стальные принципы, которые вооружают человека и заковывают его в латы на всю жизнь, давая ему средства для преодоления трудностей: дух сопротивления, способность говорить «нет», нечувствительность к гвалту и суматохе масс, а также, как это ни покажется парадоксально, при полной убежденности в своей правоте странную свободу в манере держать себя и абсолютный антиконформизм.

Тут все сказано, добавить практически нечего. Согласитесь — как сильно это отличается от нашей церкви. Так же сильно, как судьба Великобритании отличается от нашей судьбы.

В России не сложилось ни одной христианской политической партии, ни тогда ни сейчас. Ни один политик не позиционировал себя как христианина. Более того, в России фактически не было проповедовано учение Христово. Зато — было с успехом проповедовано другое учение — учение Карла Маркса. Книги о французской революции лежали на чердаках, ими зачитывались, их принимали как истину, как свет путеводной звезды. Все больше молодых людей — уходили в революцию.

Надо сказать, что какую-то попытку создать гражданскую религию, выступить с протестом — предпринял Лев Толстой. Он открыто выступил против цинизма и бессмысленности официальной церкви и предпринял попытку создать что-то свое, что-то новое. Но попытка не увенчалась успехом. У Толстого не было религиозного образования, и вместо создания своего учения, принять которое готовы были многие — получился безыдейный, и обреченный с самого начала протест.

В итоге — в России в начале 20 века фактически не оказалось правых. Правые — появляются из религиозных приходов Грантема, а у нас их не было. Левыми становились даже будущие церковные священники, такие как юный Иосиф Джугашвили. Свобода, равенство, братство — стало паролем в светлое будущее для всей страны.

Правые же… правыми выходили либо из черты оседлости, где правые взгляды означали антисемитизм. Либо это были созданные МВД организации, в которые люди записывались, чтобы получить доступ к бюджетным средствам и безнаказанность. В 1917 году — правые либо попрятались по норам, либо поддержали переворот.

Вот в этом то и заключается одна из причин Февраля, а потом и Октября. У пропитанных левыми идеями интеллигентов не оказалось конкурентов справа — вообще. И конкуренты эти — не родились, потому что в России не было протестантской церкви с ее ценностями труда и долга и легитимизацией богатства. Официальная же, православная церковь — несмотря на свой государственный статус, задачу свою не выполнила и рухнула вместе со страной в небытие.


4.4. Роль Русской православной церкви в падении монархии в России


Этой заметкой мы касаемся одной из наиболее темных и мрачных страниц Февральской Революции — роли церкви в падении Монархии. Человеку несведущему трудно поверить в то, что Русская Православная Церковь приложила руку к падению Помазанника Божьего. Тем более такого, как глубоко религиозный Николай II, способный часами простаивать в молитвенном бдении. Но факты остается фактами…

1. Русская православная церковь немедленно признала Временное правительство и сразу же разослала по всей России указания молиться не за Помазанника Божьего, а за здравие и благополучие Временного правительства и его членов. Россия — не единственная страна, где произошла революция. Но ни в одной другой стране церковь не становилась на сторону революционеров, причем так скоро и безоговорочно.

2. Церковь не проявила ни малейшего интереса к судьбе свергнутого Императора и не сделала ни малейшей попытки его поддержать или вступиться за него. Более того — во время Поместного собора, его судьба даже не обсуждалась и Церковь — не послала в Тобольск даже духовника.

3. Церковь не предприняла ни малейшей попытки стать центром консолидации правомонархических сил. Более того, она вообще не предприняла никакой попытки стать центром консолидации любых политических сил или как-то вмешаться в политику. Тем самым, она напрочь убила правую альтернативу происходящему в стране, не дала свершиться никакому противодействию все более явному дрейфу влево. До революции монархизм и православие были практически неотделимыми, любая монархическая организация базировалась еще и на православном фундаменте в отличие от левого безбожия. И тем самым — церковь убила монархическое движение в принципе. Не было ни единой серьезной попытки реставрации, Белое движение — было армией Февральской революции, а не армией свергнутого монарха.

4. Немалое число революционеров вышло из духовных семинарий. Самый яркий пример — конечно, Сталин. Но ситуации, когда во главе разъяренных масс становились священники — были и до 1917 года. Здесь самый яркий пример — Георгий Гапон. Можно заключить, что в 20 веке Русская православная церковь была не оплотом стабильности, а одним из факторов дестабилизации в стране.

5. Часть иерархов церкви признали и безбожных большевиков, несмотря на то, что уже в то время шел открытый грабеж и погром церкви.

Все это происходило на фоне привилегированного положения РПЦ до событий 1917 года. РПЦ была государственной церковью, ее главой был монарх. Сектантство, переход в другую религию — считались уголовно наказуемыми деяниями. И при столь привилегированном положении — церковь вступила в борьбу не за монархию, а с монархией.

Начиная с начала 20 века Церковь активно участвовала в интеллектуальной жизни страны, и в своем общении с интеллигенцией — выходила далеко за рамки позволенного Библией. Так, в Петербурге с ноября 1901 г., при активной поддержке и участии петербургского митрополита Антония (Вадковского) происходили религиозные собрания с участием как иерархов и публицистов РПЦ, так и ведущих представителей русской интеллигенции. Со стороны интеллигенции — инициаторами этих собраний были «богоискатели» Д. С. Мережковский (гомосексуалист), Д. В. Философов (гомосексуалист), З. Н. Гиппиус (лесбиянка, бисексуалка, активная участница петербургского «корабля» хлыстов, и производимых ими оргий). Зная все это — иерархи РПЦ не отказались от общения с людьми, грешащими столь явно, и не потребовали от них покаяния в грехах и прекращения греховной жизни. После этого — цинично и лицемерно выглядит осуждение общение царской четы с Распутиным, а так же борьба РПЦ против Распутина и распутинщины — в 1901 году Распутин еще работал в грязном кабаке, а вот иерархи церкви уже регулярно общались с хлыстами и половыми извращенцами. Более того — непонятен сам смысл этого общения — понятно же что при общении происходило не обращение «богоискателей» к церкви и праведной жизни — а обмен мнениями и духовное взаимообогащение, но… что может быть общего у грешного с праведным? И кто кого переубеждал в своей правоте — священники интеллигентов или интеллигенты священников? В той же Польше — при коммунистах была открытая публичная полемика леваков и наиболее ярких представителей католического духовенства — но католическое духовенство отстаивало свою позицию, позицию церкви, а не занималось тайными встречами с гомосексуальными богоискателями, от религии явно отошедшими.

Полковник Федор Винберг, издавший в Берлине свои воспоминания под названием «Корни зла» отмечает, что уже к этому периоду большинство рядовых священников были фактически атеистами, а многие — тайно сочувствовали революционному движению.

В подобных «исканиях» вместе с гомосексуальной интеллигенцией — участвовали не какие-то отщепенцы или скромные монахи — с церковной стороны сопредседателем собраний был избран ректор Петербургской духовной академии, викарий столичной митрополии епископ Ямбургский Сергий (Страгородский), а вице-председателем был ректор столичной семинарии архимандрит Сергий (Тихомиров). Собрания были разогнаны в апреле 1903 года под давлением государства. Собрания не были тайными, они все протоколировались и протоколы эти — публиковались в газетах, а в 1906 году — все протоколы вместе с докладами и прениями были изданы отдельной книгой — свобода слова, однако. В докладах и прениях — стороны пришли к мнению, что РПЦ потеряла авторитет в народе и оказывает все более малое влияние на духовно-нравственное состояние страны (интересно, а как на духовно-нравственное состояние страны повлияли подобные встречи с публикацией в печати). В качестве средства, способного преломить ситуацию — называлось введение свободы совести (и), созыв Поместного собора (с избранием Патриарха) и отделение РПЦ от государства (иии).

Однако, почему то на «исканиях» не рассматривалась вина самой РПЦ в потере авторитета у верующих и во все более снижающемся влиянии на них — фактически церковь пошла на поводу интеллигентов и обвинила в своих проблемах своего действующего главу — Императора. Но, ни слова не было сказано, например, о том, что церковные службы происходят не на русском языке, а на непонятном верующим старославянском — хотя перевод службы на простой и понятый прихожанину язык мог бы больше способствовать притоку верующих в храм, чем свобода совести. Или хотя бы чтение Библии, которая была переведена на современный русский язык позже, чем Капитал Карла Маркса.

При этом — правительство постоянно оказывало финансовую поддержку РПЦ, так расходы из госбюджета по линии Священного Синода составили в 1900 году 22,3 млн. руб., в 1913 г. — 45,7 млн. руб., в 1914 году — 53,1 млн. руб. Ни одной другой конфессии — помощь из бюджета не оказывалась.

В 1904 году был издан Высочайший указ «О предначертаниях к усовершенствованию государственного порядка». В нем — намечались контуры реформ, в частности — реформы церкви. Планировалось ввести свободу совести, то есть исключить ответственность за переход в другую религию.

Сразу после этого, митрополит Петербургский Антоний выступил на Комитете министров, где фактически потребовал отделения церкви от государства — то есть введения патриаршества, упраздненного Петром I. В качестве обоснования — он указал, что в случае если будет введена свобода совести, но при этом православие останется государственной религией — то само положение православия РПЦ как «государственной религии» сделает его изначально более слабым, чем другие, не связанные с государством конфессии. Митрополита Антония поддержал С. Ю. Витте. В феврале 1905 г. Витте внес на обсуждение Коммина записку «О современном положении Православной церкви». В ней — предлагалось полностью удовлетворить требования иерархов — то есть созвать Поместный Собор и восстановить патриаршество. При этом — предполагалось улучшить и материальное снабжение РПЦ. В записке Витте упомянул и интеллигенцию, которой «церковь должна сделать шаг навстречу» (интересно, как именно — допустить гомосексуальные браки что ли?). Основой для записки Витте — послужила записка митрополита Антония «Вопросы о желательных преобразованиях в постановке у нас Православной церкви».

Против выступил К. П. Победоносцев, предложивший передать вопрос о преобразованиях Церкви из Коммина в Священный синод. Будучи его обер-прокурором — Победоносцев находился в натянутых отношениях с иерархами церкви.

Когда вопрос о созыве Поместного собора дошел до Императора, он предложил такой вариант. Николай II предложил отречься от престола в пользу Алексея, при одновременном созыве Собора и избрании Николая Романова Патриархом всея Руси. Такой прецедент уже был — царствование первого из Романовых, Михаила, при том что главой церкви был его отец Филарет. Такая мысль возникла у глубоко религиозного и явно тяготящегося царствованием Николая II после рождения Алексея — в конце 1904 года Николай вместе со своей супругой посетили митрополита Антония и обсудили вариант отречения Николая, принятия им монашества и избрания Патриархом. Митрополит Антоний отказался благословить это решение, указав на недопустимость строить свое личное спасение на отказе от исполнения царственного долга. Митрополит заявил, что может произойти безвластие, страна подвергнется непредсказуемым опасностям, и такое благословение — он может дать только по достижении Наследником совершеннолетия (с 1906 года — оно наступало в 16 лет). Интересно, а как был связан такой ответ митрополита Антония с тем, что наиболее вероятным кандидатом на патриаршество был сам митрополит Антоний? И чем он руководствовался, давая такой ответ — интересами страны, церкви или своими собственными?

После этого — Николай II резко ограничил общение с иерархами РПЦ, больше им не доверяя. И вероятно, это же запустило механизм участия Церкви в перевороте — проблему необходимо было решить любой ценой до 1920 года — наступления совершеннолетия наследника. К этому времени — необходимо было провести Собор и избрать на нем Патриарха.

Вопрос о том, должен или не должен быть патриарх и какие у него должны были быть права — не был праздным. В случае если проходила реформа, предложенная Антонием и поддержанная Витте — патриарх становился недосягаемым для Императора, судить его мог только суд иерархов других церквей. Учитывая общение иерархов РПЦ и интеллигенции, общие настроения в клире (слова Ф. Винберга мы помним) — можно было предположить, что патриарх и церковь при определенных условиях могла стать точкой консолидации не проправительственных, а антиправительственных сил. Мог произойти и новый церковный раскол по типу раскола на старообрядцев и никонианцев, при этом государство никак не смогло бы ему помешать.

Тем временем в стране начиналась революция. 9 января — толпы рабочих пошли ко дворцу. Их возглавлял выпускник Петербургской духовной академии и полицейский осведомитель, отец Георгий Гапон, который соблазнил свою воспитанницу Александру Уздалеву и жил с ней без заключения брака. Но церковь почему то так и не расстригла его, хотя в будущем она отлучит от церкви Льва Николаевича Толстого.

В конце июля 1905 г. Глава Синода обер-прокурор Победоносцев обратился ко всем епископам с просьбой прислать в Синод свои соображения о преобразованиях в церкви. Они поступали примерно до марта 1906 года, после чего были систематизированы и обработаны. Результаты могли бы шокировать сведущего человека. Почти весь епископат (за исключением епископов Туркестанского, Подольского и Тульского) требовал отделения церкви от государства и упразднения Синода либо преобразования его в совещательный орган. Иерархи требовали Поместного собора и введения поста Патриарха, но при этом они желали бы, чтобы государство продолжало покровительствовать церкви (финансово). Некоторые высказывались, что решения Поместного собора в области церковных отношений должны были иметь силу государственных законов.

При этом — в желаемой иерархами структуре церкви не находилось места Императору. Иерархи предлагали исключить его из всех церковных решений, а такие иерархи как архиепископ Варшавский и Привислинский Иероним и епископ Самарский и Ставропольский Константин — предлагали даже отменить поминание Императора при церковных службах. Подобные мнения не были лишь частью внутрицерковной дискуссии — так в марте 1905 года с благословения Митрополита Антония сложилась группа из 32 священников (они так и подписывали свои статьи в печати — группа 32 священников), которые впоследствии зарегистрировались как политическая «Группа церковного обновления». Они открыто выступали в печати с требованием широких церковных реформ, отделения церкви от государства, открыто говорили о необходимости ради увеличения популярности церкви прекратить выполнение ею функции «охранения основ» монархического строя.

17 октября 1905 г. был подписан высочайший манифест «Об усовершенствовании государственного порядка», в котором в частности говорилось о даровании подданным свободы совести — то есть прошел наихудший для РПЦ вариант, свобода совести без Поместного собора и патриаршества. 18 октября подал в отставку обер-прокурор Синода Победоносцев, находившийся на своем посту с 1880 года. 19 октября на собрании «группы 32 священников», тогда называвшейся Союзом ревнителей церковного обновления был принят свой «Проект церковных реформ». Этот проект был составлен выспренным языком, в нем в качестве явлений, «препятствующих созиданию Царства Божия на земле» назывались синодальная форма церковного управления и зависимость церкви от государства. Главной задачей провозглашалась борьба за созыв Поместного собора. Сама Российская Империя была поименована как «преходящее учреждение», то есть отжившая форма государственного устройства, которая должна рухнуть.

Фактически это был неофициальный ответ РПЦ на манифест 17 октября.

Официальный ответ — так же, по крайней мере, удивлял — становилось понятно, что РПЦ как и вся страна серьезно заражены революционным духом. Радикальные и антиправительственные политические взгляды были свойственны церкви снизу доверху. Так, епископ Антонин (Грановский), старший викарий Санкт-Петербургской епархии во время революции самовольно перестал поминать в молитвах Императора. В 1907 году он уже обратился к верующим с епископской кафедры с проповедью, в которой назвал действующую власть сатанинской, после чего был уволен по требованию обер-прокуратуры с пожизненной ссылкой в монастырь. Однако, уже в декабре 1913 года при помощи своих друзей в Синоде он снова получил епископскую кафедру — Владикавказскую.

Архиепископы Финляндский Сергий (Страгородский) и ректор Санкт-Петербургской духовной академии Сергий (Тихомиров) отслужили панихиду по расстрелянному лейтенанту Шмидту, причем первый сделал это на Путиловском заводе при большом скоплении рабочих. В своем епископском доме в Выборге Сергий Страгородский (будущий патриарх) скрывал революционеров Новорусского и Морозова, разыскиваемых полицией.

Настроениям вверху соответствовали настроения внизу. С началом революции — по духовным семинариям прокатилась волна забастовок, открытых антиправительственных действий, а то и чего похуже. Так, в Архангельске, Костроме и Ярославле будущие священники участвовали в первомайской демонстрации, в Орле надругались над портретами Императора и Императрицы, вывешенными в семинарии, в Иркутске потребовали созыва Учредительного собрания и свержения самодержавия, в Пензе построили в семинарии баррикады и убили ректора, в Подольской водрузили над зданием семинарии красный флаг и пели Марсельезу, в Тифлисской расстреляли (!!!) инспектора обер-прокуратуры (видимо Иосиф Джугашвили был не самым радикальным из слушателей этой семинарии). а

Свободами Манифеста 1905 года — церковь воспользовалась достаточно своеобразно: начинается неконтролируемое «духовное искание» то есть открытая, в печати дискуссия по вопросам веры и положения церкви, в которой с одной стороны участвовали священники, в том числе рядовые (как группа 32-х), а с другой стороны активная интеллигенция, причем такая как Мережковский и Гиппиус, совмещающие духовные искания с телесным развратом. Что показательно — вся дискуссия идет не о вере, не о Христе — а об отношениях церкви и государства, интеллигенции и церкви. Священников начинают активно вовлекать в политическую деятельность. Так председатель ЦК кадетов князь Павел Долгоруков писал в 1907г.: «Либеральные политические партии могут получить в сельском духовенстве могучее средство к проведению вглубь населения своих политических верований. Русскому духовенству предстоит огромная роль в общем освободительном движении (!!!)». Это перепечатали церковные журналы, сопроводив своими комментариями: «Таким образом, духовенство из класса игнорируемого превратилось в класс общественно нужный и почетный. Его теперь окружают вниманием и любезностью, и уже не в передних принимают, как прежде, а охотно вводят в разукрашенные апартаменты, на которые оно ранее только издали могло любоваться, и охотно сажают его, как почетных гостей, на высоких местах за роскошными столами. Пред духовенством открыли простор для широкой общественной деятельности, — более того, — его со всех сторон зовут к общественной деятельности». Таким образом, духовенство открыто, со страниц церковной прессы призывали к политической антиправительственной деятельности.

14 января 1906 г. Синод принял решение о созвании особой комиссии — Предсоборного присутствия для обсуждения вопросов церковной реформы. 01 июня 1906 года оно приняло решение о необходимости восстановления патриаршества. Предложенная новая редакция 43-й статьи Основных законов гласила: «В отношении православной Церкви Самодержавная Власть действует в согласии с признанными ею Всероссийским Церковным Собором, постоянным Священным Синодом и предстоятелем православной российской Церкви — Патриархом». В действующей редакции она выглядела так: «В управлении Церковном Самодержавная Власть действует посредством Святейшего Правительствующего Синода».

В составе I Думы было шесть депутатов-священников. Из них правых было только двое.

В составе II Думы было уже тринадцать священников, из них правыми были четверо, а четверо — принадлежали к фракции эсеров (!!!). 07 мая 1907 года во второй Думе рассматривался запрос правительству по поводу слухов о покушении на Николая II. На слушания не явились пятеро священников — депутатов, фактически выражая тем самым сочувствие террористам. После слушания в Синоде — четверо из них были рассстрижены.

В третьей и четвертой Думе священников — эсеров уже не было, а сама численность депутатов — священников увеличилась в несколько раз. Тем не менее — и сейчас центристов — священников было больше чем правых, а в четвертой Думе — практически все депутаты — священники вошли в Прогрессивный блок и не сделали ничего, чтобы остановить революцию.

С февраля 1912 по апрель 1913 года с разрешения Императора работало Предсоборное совещание из 7 человек, их них три митрополита, в том числе будущий патриарх. Работа шла с длительными перерывами, с началом войны Предсоборное совещание было распущено. Фактически — до 1917 года реформу так и не удалось провести, чему способствовало глубокое взаимное недоверие власти и клира, понимание властью наличия в клире серьезных левых настроений, и нежелание создавать еще один центр открытой оппозиции. Вероятно, черной тенью висели и события осени 1904 года, духовенство помнило претензии Императора на патриаршество и не без основания опасалось того, что император тянет с реформой до совершеннолетия наследника, чтобы самому занять место патриарха всея Руси. В связи с чем, еще с 1905 года и по 1917 в церковных журналах постоянно поднималась и муссировалась тема т.н. «цезарепапизма», то есть узурпации светской властью власти церковной. Явным представителем этого течения был епископ Нарвский Антонин, который открыто говорил о том, что православие и самодержавие не только не связаны между собой, но и, напротив, взаимно исключают друг друга. В этих же статьях все более открыто проповедовалась необходимость приведения РПЦ к тому положению, которое занимала церковь католическая — то есть при котором Император не глава церкви, а всего лишь один из мирян (папоцезаризм, фактически исследовалась возможность создания теократического государства наподобие современного Ирана). Тем самым, часть иерархов РПЦ предлагала поставить духовную власть выше светской, и вела осмысленную политику по дискредитации царской власти.

Очевидец происходившего товарищ (заместитель) обер-прокурора Синода, князь Жевахов — говорил о том, что накануне свержения самодержавия почти весь епископат РПЦ находился в оппозиции к престолу. Внутрицерковные перемещения и назначения — вызывали бурю скандальных обсуждений в прессе, причем зачастую иерархи церкви высказывались открыто антигосударственно и сами принимали участие в публичном обсуждении и порицании решений Синода, использовали светскую прессу для внутрицерковной борьбы. Фактически епископат начал искать дешевой популярности в народе и интеллигенции, и ради этой популярности — вставал на все более антимонархические позиции.

Император, осознавая происходящее, сделал несколько шагов навстречу клиру, в частности предоставил председателю Синода (он был главным среди священников, в то время как от государства в Синоде был главным обер-прокурор) право самостоятельного вхождения с докладом о церковных делах (до этого право доклада имел лишь обер-прокурор), а так же право присутствия при любых докладах и совещаниях, касающихся дел церкви. Это право было предоставлено 01 марта 1916 года и за год председатель Синода митрополит Владимир НИ РАЗУ не воспользовался этим правом.

Во время февральских событий все первоиерархи церкви стали на путь прямой измены Престолу. Так, 26 февраля, в разгар забастовок, и в последний день, когда восстание еще не поддерживали войска — товарищ обер-прокурора Жевахов обратился к председателю Синода, митрополиту Киевскому Владимиру выпустить воззвание к населению в защиту монарха и провозгласить угрозу отлучения от церкви в случае продолжения забастовок. Митрополит Владимир категорически, несмотря на неоднократные настойчивые просьбы Жевахова отказался это сделать, что вероятно было связано с тем, что год назад он был лишен Николаем II кафедры в Петрограде и переведен в Киев — и затаил обиду на это решение. На следующий день, 27 февраля, когда забастовки переросли в вооруженное восстание — Синод отказал выпустить подобное воззвание уже обер-прокурору Н. П. Раеву, причем сопроводил отказ скандальной формулировкой — еще неизвестно, где больше измены — вверху или внизу. Что показательно — католическая церковь и без обращения к ней за помощью выпустила обращение к своей пастве, в которой пригрозила отлучением от церкви всем, кто будет принимать участие в революционном движении — и ни один католик в нем участие не принял. В то же время — по свидетельствам полковника Винберга, в массовых беспорядках 27 февраля участвовали православные священники, некоторые из них возглавляли разъяренные толпы, а некоторые на улицах агитировали солдат и казаков присоединяться к восставшим (Винберг Ф. Корни зла. С. 353).

Есть серьезные основания считать членов Священного синода прямо причастными к антиправительственному заговору. Так, согласно воспоминаниям А. Хатисова, который был послан к Вел. кн. Николаю Николаевичу с предложением возглавить мятеж и принять верховную власть в стране — в случае успеха переворота царицу предлагалось заточить в монастыре. Такое решение — невозможно провести иначе как через Священный синод, причем предлагать его должно духовное лицо в чине архиепископа или митрополита.

02 марта 1917 года в Москве, в митрополичьих покоях, состоялось собрание высших иерархов РПЦ, среди которых были митрополиты Киевский Владимир и Московский Макарий, архиепископы Финляндский Сергий, Новгородский Арсений, Нижегородский Иоаким и протопресвитер Дернов (личный духовник Императора). На этом совещании было принято решение немедленно установить связь с Исполнительным комитетом Государственной думы. Это решение было принято еще до отречения как Николая, так и Михаила, что являет факт прямой измены. На следующий день, 03 марта в должность вступил новый обер-прокурор В. Н. Львов (председатель думской комиссии по делам Православной церкви), а 04 марта — состоялось заседание Синода, на котором председательствовал митрополит Киевский Владимир. От лица Временного правительства обер-прокурор Львов объявил о предоставлении РПЦ свободы от опеки государства, а члены Синода восторженно встретили это и обещали быть верными Временному правительству. На этом же заседании — из зала заседаний Синода в торжественной обстановке лично митрополитом Владимиром было вынесено кресло, на котором имел право сидеть только Царь. Выносить кресло помогал обер-прокурор Львов.

05 марта Синод распорядился прекратить поминание Царя при молитвах, а 06 марта — приказал поминать в молитвах Временное правительство.

09 марта Синод обратился к пастве с посланием «К верным чадам Православной Российской Церкви по поводу переживаемых ныне событий». В нем был призыв признать власть Временного правительства. Послание начиналось со слов: «Свершилась воля Божия. Россия вступила на путь новой государственной жизни». Таким образом, признавался произошедшим по воле Божьей государственный переворот. Под этим посланием подписались все епископы, в том числе считавшиеся ранее монархистами митрополиты Киевский Владимир и Московский Макарий.

При этом, еще 21 января 1917 года митрополит Московский Макарий выступил с архипастырским посланием, в котором, заявил дословно следующее: «Бога бойтесь, Царя чтите, а с мятежниками не сообщайтесь: таковых много развелось на Русской земле. Они снуют среди народа, чтобы обольщать его разными несбыточными обещаниями. Не слушайтесь их. Будьте благоразумны: не позволяйте обмануть себя. Мнимые народники обещают водворить в стране мир, а поселяют в ней волнения, лишающие народ спокойной жизни. Они обещают водворение порядка, а водворяют нестроение, поставляя для богоучрежденной власти препятствия к отправлению ею своих обязанностей. Сплотись народ около престола Царского, под предводительством верных слуг Царевых, в повиновении Богом учрежденной власти. Объединимся около нашего Державного Царя православного. Станем на защиту богоучрежденной власти, от Государя поставленной»

В Москву Макарий был переведен из Сибири исключительно волей Николая II и вопреки мнению Синода, который предлагал на московскую кафедру другого человека. Уже в апреле 1917 года Макария его коллеги скинули с митрополичьей кафедры и отправили в монастырь…

В течение всего марта 1917 года — по всей России происходило массовое приведение население и войска в присяге Временному правительству. Практически везде — в этом самое активное участие принимали священники, при присяге Временному правительству давали целовать крест и Евангелие, нередко церемонии происходили в соборах, завершались молебнами и крестными ходами. Во время присяг люди вставали на колени. Все это называлось «днями свободы», в которых самое активное участие принимало местное духовенство. На «дни свободы» войсковым частям предписывалось явиться под красными флагами, во время крестных ходов красные флаги соседствовали с иконами и хоругвями, а в некоторых городах местное духовенство освятило красные флаги. В Пятигорске дошло до того, что местный хор церковных певчих после молебна исполнил революционную песню «вы жертвою пали в борьбе роковой». Духовенство служило поминальные молебны по «павшим борцам с самодержавием», во время которых народ опускался на колени (Тифлис, Петроград, Архангельск, Баку, Вятка), исполнялся так же церковный гимн «Коль славен»…

Были эксгумированы останки расстрелянного за мятеж П. П. Шмидта и трех его сослуживцев. На крейсере они были перевезены в Одессу, где 08 мая их встречало фактически все население города во главе с епископом Николаевским Алексием (Баженовым), который отслужил поминальную службу и был проведен крестный ход. 09 мая останки были перевезены в Севастополь, где их так же встречало население города во главе с епископом Севастопольским Сильвестром и командующим флотом А. В. Колчаком. Кораблями флота был дан салют, после чего гробы в сопровождении более двухсот венков внесли в Покровский собор, где был так же отслужен молебен. В этом соборе гробы с останками были оставлены на неделю, паломничество к ним напоминало паломничество к мощам святых.

В своих проповедях — иерархи церкви часто открыто высказывали то, что ранее скрывали. Так епископ Александровский Михаил в проповеди назвал самодержавие «дьявольскими цепями». Епископ Красноярский Никон заявил, что в России должен установиться республиканский строй и сравнил Николая II с Иродом, а его супругу — с Иродиадой. Епископ Челябинский Серафим подал заявление о вступлении в партию кадетов. Епископ Омский и Павлодарский Сильвестр заявил, что над Николаем II «свершился суд Божий». Окружение Николая II Сильвестр назвал (дословно) «врагами народа». Епископ Двинский Пантелеймон заявил, что старая власть была врагом православия (?!!!). Епископ Переславский Иннокентий выпустил открытое письмо, в котором заявил, что с Февральской революцией церковь «освободилась от рабства». Архиепископ Ярославский Агафангел на встрече с духовенством заявил, что за свержение самодержавия следует благодарить Бога.

Не отставали и съезды православного духовенства, которые в течение марта — мая 1917 года прошли по всей России. На многих их них были проведены голосования по вопросу будущего строя России. На съезде в Вятке за республиканский строй в России высказалось 82% участников, а на съезде в Елабуге — за республику было уже 98%. Курский съезд единогласно приветствовал крушение царского самодержавия. В казачьей столице Новочеркасске съезд священнослужителей уже 08 марта выразил «великую радость» по поводу установления нового строя в стране. Екатеринбургский съезд приветствовал падение самодержавного бюрократического строя и высказался за демократическую республику. Постановления совещаний преподавателей Киевской и Московской семинарий приветствовали установление в России демократии. Всероссийский съезд православного духовенства и мирян счел нужным направить приветственную телеграмму президенту США. Тверской, Томский, Нижегородский, Курский, Саратовский и Тамбовский епархиальный съезды послали приветственные телеграммы не только Временному правительству, но и Совету рабочих и солдатских депутатов, а Саратовский съезд в телеграмме попросил содействия Совета в удалении с кафедры неугодного архиерея. Пензенский съезд назвал Совет рабочих и солдатских депутатов «выразителем воли народной и народных интересов». Казанский епархиальный съезд постановил (дословно) «приветствовать состоявшийся по воле Божией и народной государственный переворот».

01 мая 1917 года в Храме Христа Спасителя Епископом Дмитровским Иосафом был проведен праздничный молебен. Молебны по случаю первого мая так же прошли в Каменец-Подольском, Перми, Верном (Алма-Ате), Томске…

Заслуживает упоминание и так называемое «явление иконы Державной Божьей Матери», которое якобы случилось в день отречения Николая II от престола в Вознесенской церкви в с. Коломенское. Согласно воспоминаниям И. И. Василевского (отец которого в 1927 году станет викарием московской епархии) вскоре после отречения царя отец Николай (Лихачев) копаясь на чердаке своей церкви, обнаружил старую икону Божьей Матери. Икона ему понравилась, однако киот, который был у батюшки был слишком короток для такой иконы. Тогда отец Николай взял пилу и отпилил примерно 15 сантиметров снизу у иконы (и), после чего вставил ее в киот и выставил в храме на поклонение народу, назвав икону «Державной Божьей Матерью» и заявив, что явление иконы — «великое событие проявления милости Божьей к страдающему русскому народу». Но это не помешало ему отпилить низ иконы, повредив ноги Богородицы и Престол.

Сама эта история свидетельствовала о том, что впереди ничего хорошего не будет, ни для церкви ни для народа.

В мае 1917 года протоирей Т. И. Буткевич, профессор Харьковского университета, член Госсовета с 1906 года, член Учебного комитета Священного Синода опубликовал в Церковном вестнике (№9—17 за 1917 год), статью, в которой заявил: «Рухнул много веков существовавший в России образ государственного управления в форме царского самодержавия. Низложение Николая II произошло, несомненно, по воле Божьей. Теперь режим самодержавия пал и пал, конечно, навсегда и безвозвратно. Сожалеть о нем Православная Церковь не имеет оснований.»

Сожалеть может и не стоило, так как события происходили поистине удивительные, и освобождение от оков самодержавия (заодно и совести) не имело предела. Так на страницах газеты «Православная Волынь» (№12 за 1917 год) появилось объявление в рубрике «услуги»: «Священник, студент семинарии, знаю простое и нотное пение. Без подготовки на любую тему могу сказать проповедь, надеясь на ее успех, голос имею чистый баритон, могу служить и тенором. Прихожанами всюду был любим. Имею аттестат от прихожан. Условия (служения): триста рублей ежемесячного жалования, необязательные требы по соглашению, готовая квартира и отопление. Адрес в редакции газеты. Остается добавить: принадлежу к партии социалистов-революционеров, могу выступать на митингах». Для справки — до революции годовое жалование приходского священника составляло 280 рублей. Впрочем, ничего удивительного: был царь простачок, был и хлеб пятачок, а пришла республика — хлеб стал тридцать три рублика. Так тогда шутили.

Сквозь слезы.

Все перечисленные выше факты — документально зафиксированы, в том числе и на страницах печати.

29 марта синодальным определением, всем юридическим лицам РПЦ предписывалось вложить все свободные деньги в приобретение облигаций выпускаемого внутреннего Займа Победы Временного правительства (ни в отношении одного царского займа таких определений не было). Кроме того, духовенство должно было выступить перед паствой с призывом приобретать данные облигации, а так же прочесть два «Поучения» от Синода. В первом «Поучении с церковного амвона» царское правительство (негодные люди) обвинялось в военном и экономическом кризисе в стране, срыве снабжения армии боеприпасами и продовольствием, передаче планов боевых действий немцам. Свержение монархии объявлялось Божьей волей. Формулировка была следующей: «Народ восстал за правду, за Россию, свергнул старую власть, которую Бог через народ покарал за все ее тяжкие и великие грехи». При этом Временное правительство объявлялось «избранным народом» — хотя его никто и никогда не избирал. В поучении так же звучал призыв к продолжению войны.

Во втором поучении прославлялось Временное правительство, даровавшее всем гражданам «свободу, равенство и братство» и снова содержались призывы к продолжению войны, и приобретению облигаций Займа Свободы.

Таким образом, следует признать, что распространенное мнение о том, что Синод не принимал участие в событиях февраля 1917 года, не знал, не успел отреагировать и собраться — не имеет под собой никакой почвы. Наоборот мы должны признать, что в критической ситуации все высшие клирики Русской православной церкви — совершили массовый акт измены и клятвопреступления, предав действующего монарха и главу церкви и вступив в сношения с заговорщиками еще до того, как отрекся монарх. В своей измене они были одними из первых, опередив генералов — причем они были в центре событий и достоверно знали о том, что происходит. Как знали они и то, что предают не просто императора, а глубоко верующего, богобоязенного человека, брата своего во Христе. В дальнейшем — они всеми своими действиями подтвердили свою измену и облегчили измену монарху и клятвопреступление для других слоев общества, в том числе для армии. Подобное поведение церкви — аналогов в истории не имеет. Все это — происходило ввиду застарелого конфликта власти и церкви, личного морального разложения иерархов за счет активного их общения с духовно и телесно глубоко развращенными и безбожными слоями общества и корыстными интересами высших клириков, заинтересованных в бесконтрольном распоряжении огромными церковными средствами.

Эта измена стала прологом к страшному пути русского православия 20 века. За нее Господь покарал очень и очень тяжело…


4.5. Иные церковные конфессии в России и борьба с ними РПЦ


Помимо Русской православной церкви — в России были и действовали и другие конфессии. О них лучше всего — коротко и по делу — сказано в книге И. С. Проханова.


И. С. Проханов. В котле России

Когда началась моя жизнь в конце 60-х годов, религиозная обстановка была той же, что и столетия назад. Церковь номинально управлялась Священным Синодом, состоящим из Епископов и Архиепископов, назначаемых Царем. Епископы и Архиепископы провинций назначались номинально Синодом, а фактически Царем, через его представителя — обер-прокурора Священного Синода.

Священники назначались Епископами, без учета и желания прихожан. Поместные Церкви не имели права на избрание служителя. Это объясняет тот факт, что уровень морали русских православных клириков не всегда был на высоком уровне. До последнего времени было обычным злоупотребление алкоголем, и такой служитель не мог быть освобожден со своего поста по протесту прихожан.

Самым важным лицом В Священном Синоде был обер-прокурор, гражданское лицо, официально назначаемое Царем, и он мог аннулировать любое решение Священного Синода. Такое положение дел вело к полному подчинению Церкви Государству, и поэтому ни одно мероприятие Синода, неугодное правительству, не могло быть осуществлено.

С другой стороны, всякое распоряжение правительства, каким бы оно не было ущербным для Церкви, не могло быть отменено. Священный Синод выглядел церковным внешне, на самом деле это был «департамент правительства по рассмотрению церковных дел». Конечно, такое положение оказывало вредное влияние на всю церковную жизнь.

Епископы и священники чувствовали и действовали не как пастыри душ, но как государственные служащие, они даже служили секретными агентами правительства. В их положении они должны были сообщать о всех действиях и намерениях, недобрых по отношению к правительству, о которых они узнавали на исповеди граждан в своих церквях.

Внешне Церковь была процветаю щей. Огромные богатые Храмы с золотыми куполами. Богослужения проходили среди благолепия сияния золота, серебра, драгоценных камней и орнаментов, дорогих одежд священнослужителей. Внешне все выглядело восхитительно, но каково было внутреннее состояние сердец? Служение в основном включало ритуальную литургию и практически не было места для наставления и проповеди. Люди не знали Слова Божия.

Даже поныне большинство членов Православной Церкви не знает, что такое Библия или Новый Завет. Это вполне естественно, ибо и ныне Библию и Новый Завет читают только во время служения, но не по-русски, а на древне-славянском языке, который народ мало понимает. И это чтение никогда не истолковывается. Религиозное неведение народа доходит до невероятного. Если вы спросите кого-нибудь: «Кто важнее, Святой Николай или Христос?», то вы в большинстве случаев получите ответ: «Конечно Святой Николай».

Один из православных клириков официально признал тот факт, что народ не знает Христа и имеет малые познания Святых, но объяснил, что они молятся и поклоняются ревностно иконам, то есть образам Святых, тем самым подтвердил, что их поклонение есть идолопоклонство. При таких условиях, следует ли удивляться, что моральное и духовное состояние народа деградировало и что коррупция, пьянство процветали в народе?

Водка как море, растекалась по равнинам России, отравляя миллионы людей и разрушая семьи, экономику, промышленность и социальную жизнь.

В тоже время, сохраняя полное безразличие к социальным условиям жизни народа Православная Церковь была нетерпима ко всем проявлениям свободной религиозной мысли, Она пресекала их в самом начале. Поэтому Православные клирики не только сами не проливали свет для народа, но запрещали делать это другим. Самые малые усилия в направлении религиозного прогресса заглушались Церковью и Государством.

Русский народ не мог быть удовлетворен таким положением дел. Бессмертная душа человека алкала и жаждала истины и пыталась обрести ее. Но, не имея пастыря, они шли неверным путем. То, что они считали истиной, не имело ничего общего с ней. Поэтому их состояние становилось все хуже и хуже.

Здесь мы видим очень печальную картину. Большая группа нонконформистов (несогласных) — это «старообрядчество». Оно выделилось из Православной Церкви, как было уже сказано в 17-м веке из-за отношения к исправлению ошибок в священных книгах, при Патриархе Никоне.

Мораль старообрядцев была выше, чем православных людей, но их религиозный фанатизм и невежество превышали названные добродетели и уводили их далеко от света познания и Европейской культуры, вводимой в России Петром Великим, а также от других просветительских движений. Многие из них уходили в дремучие леса и болота Северо-Европейской России и Сибири, что привело их к отставанию от других русских людей в отношении образования и уровня жизни.

Другая группа, которую стоит рассмотреть — это «хлысты». Они были тайной сектой, но природе своей — «гностики». Внешне эти люди проявляли себя как самые ревностные православные. Они исполняли все церковные обряды с великой самоотверженностью, много постились и странствовали по монастырям. Но в своей среде они придерживались учения гностиков, т.е. считали что исторического Христа никогда не было, что Христос есть дух и что он постоянно переходит от одного человека к другому. В старые времена Он был в Иисусе; после Он воплощался во многих других людях, ныне Он может быть в Иване, Иакове или других людях.

Они признавали Христа в различных людях, особенно среди крестьян с именами Николай, Матфей. Их они прославляли как Сынов Божиих, равных Ему, и поклонялись им как Богам. В России имелись сотни или тысячи таких «Христов», и их друзья и ученики назывались апостолами и пророками.

Среди женщин были Марии, Матери Божий. Под покровом ночи они проводили тайные встречи, на которых поклонялись своим «Христам», апостолам, пророкам и пророчицам.

Звучали песнопения, мелодии в основном были в ритме танцев. Характерным для этих общений были «пророчества» и говорение на иных языках. Затем практиковалось «радение» — религиозные танцы до изнеможения. Танцуя, они пели: «Я хлыщу себя, я хлыщу себя Я вижу Бога»

И вот от слова «хлыщу» — бью кнутом и происходит название «хлысты».

Члены этой секты были вегетарианцами. Они придерживались учения о чистоте и духовном общении между мужчиной и женщиной и считали, что рождение детей — это грех. Но как и можно было ожидать, такие неестественные отношения между двумя полами во время их экстазных общений приводили к массовому прелюбодеянию.

Имелась секта под названием «иудействующие», последователей иудеев, состоящая из русских, которые не удовлетворялись служением христианской вере в Православных церквах, и приняли иудейскую религию, проводили обрезание, соблюдали субботу вместо воскресенья и праздновали иудейскую Пасху.

Четвертая секта была наиболее странной и в определенной степени страшной. Эта секта называлась «скопцы», т.е. евнухи. За основание веры они брали Евангелие от Матфея, 19,12.

«Ибо есть „скопцы“, которые из чрева метернего родились так, и есть скопцы, которые оскоплены от людей; и есть скопцы, которые сделали сами себя скопцами для Царства Небесного.»

Они сделали себя евнухами для Царствия Божьего. Они верили, что только евнухи могут быть спасены, и поэтому они не сомневаясь проводили над собой необходимую операцию оскопления. В других отношениях их учение было подобно учению «хлыстов».

Первым русским евнухом был Селиванов, которому последователи поклонялись как Богу. Они называли себя «белыми голубями», и тоже имели тайные встречи, на которых они «радели», Они имели странные, фантастические легенды. Одна из них касалась императора Петра III, которого, согласно их традиции, они считали евнухом. В результате самоистязания их внешность приобретала некоторые особенности. Что касается мужчин, то у них не росли бороды и по виду они напоминали женщин.

Эти группы русских инакомыслящих представляли собой более страшное явление, чем Православная Церковь. Выходя из состояния православия, эти люди погружались в пропасть ошибок, которая приводила их еще в более худшее состояние.

Трагическое состояние русского народа

Подобные секты могли возникнуть только благодаря утрате государственной Православной Церковью ее духовного значения, а также из-за отсутствия просвещения, которое должно было сопровождаться образованием и религиозным обучением. Их существование иллюстрирует трагическое религиозное состояние русского народа.

И все же еще одна русская секта должна быть упомянута. Это секта «духоборов» или буквально" духовных борцов».

«Духоборство» возникло в Воронежской губернии, как следствие учения крестьянина Побирохина, в конце 18 века. Их учение хорошо известно, отчасти благодаря влиянию Толстого, отчасти, их эмиграции из России в Канаду.

«Духоборы» в определенной степени похожи на «квакеров». Они отвергают написанное Слово Божие и провозглашают руководство над собой неписанного Слова Бога; они подчеркивают значение пророчества на своих собраниях. Отвергают любую ответственность в воинской повинности и являются постоянными вегетарианцами.

К сожалению, они также пошли по пути экстремизма во многих направлениях. Многие из них отказываются использовать таких домашних животных как лошади или ослы для обслуживания хозяйства. И поэтому они сами впрягаются в плуг, мужчины и женщины вместе.

Некоторые члены сект отказываются носить одежды, вытканные из шерсти, а другие предпочитают ходить обнаженными, сбрасывая всякую одежду. Практически все родители в этих сектах упорно отказываются посылать своих детей в школу.

Имеется еще одна группа инакомыслящих, которые также имеют определенные странности. Мы имеем в виду секту «молокан». Они называются этим именем из-за того, что в течение Поста, установленного Православной Церковью, они пьют молоко и едят молочную пищу, которая в это время строго запрещена. Эта секта возникла в той же области, что и духоборы, и основателем ее был крестьянин Уклеин, родственник основателя «духоборов» Побирохина.

Главные черты их учения следующие:

— Библия является руководством в вопросе спасения души; никаких ритуалов, никаких икон, никаких поклонений мертвым телам святых;

— Никаких постов, никаких Храмов. Поклонение Богу должно быть основано в духе и истине.

— Практика добрых дел и требование добродетели — есть главный долг христиан и единственный путь спасения.

Ветхий Завет имеет влияние на «молокан». Все у них воздерживаются от употребления мяса свиньи, и многие из них соблюдают субботу, как день покоя вместо воскресного дня.

Они не практикуют Крещения, не соблюдают Трапезу Господнюю или Хлебопреломление, истолковывая все это в духовном смысле. Библейское учение относительно пути спасения не до конца понимается «молоканами». Они не придерживаются определенного порядка в своих Богослужениях и используют характерные русские мелодии в своих песнопениях.

Все выше указанные секты существуют до настоящего времени. И находятся в том же состоянии, как были в 60-х годах прошлого века. Это правда, что некоторые из этих сект имели влияние на православный народ, но, пренебрегая образованием и интеллектуальным просвещением, они не получили развития и постепенно приходят к умиранию.

Таково было религиозное положение русского народа в 60-х годах прошлого века.

Читая книгу Проханова полностью (а Проханов стоял у истоков русского протестантизма — баптизма) начинаешь кое-что понимать намного лучше.

Проникновение в Россию протестантского вероучения (а протестантизма как единого целого не существует, есть несколько течений) началось вместе с мигрантами из Германии, которые вместе с собой приносили и свою веру. На свои молитвы они выделяли час времени (штунд по-немецки) и потому их движение получило название «штундисты». По сути, они были еще одним ответвлением протестантизма.

Немного о том, кто такие протестанты и против чего они протестуют.

Протестанты — протестовали, если так разобраться, против Рима, требующего направлять ему большую часть от собранной десятины. Суть протестантского движения — в отказе от священства и священнической иерархии. Протестанты — это община, которая читает и изучает Библию самостоятельно, иногда приглашая священника или проповедника, а иногда выбирая его из своих рядов — то есть молитву или проповедь говорит один из уважаемых членов общины. Протестанты не имеют ни икон, ни монастырей, ни молитв. Они либо молятся своими словами, либо поют религиозные гимны, которые может придумать любой член общины — и если он понравится, его будут петь. Понятно, что церковь, что Римская католическая, что Русская православная выступают категорически против протестантов. В Европе это вылилось в целую эпоху религиозных войн, когда население целых городов и областей вырезалось до последнего человека — особенно ожесточенными войны были на территории современных Чехии и Германии. Варфоломеевская ночь, когда в один день погибло до четверти населения Парижа — это как раз католики перебили протестантов (гугенотов). Россию на тот момент религиозные войны не затронули, протестантизм пришел в страну лишь в конце 19 века, когда подобное было уже невозможно.

Тем не менее, в уголовном законодательстве того времени существовала уголовная ответственность за переход в иную веру из православия, а так же за критику РПЦ (богохульство было уголовно наказуемо, под эту статью подводилась и критика Синода). Причем ответственность серьезная: согласно уголовному уложению от 1885 года

— за публичное богохульство: в церкви — каторжные работы от 12 до 15 лет;

— вне церкви — каторжные работы от 6 до 8 лет;

— за непубличное — ссылка в Сибирь;

— за кощунство — то есть издевательское высказывание о церкви — заключение на срок от 4 до 6 месяцев.

При этом, если будет установлено, что преступление совершено по неразумию или в пьяном виде, наказание смягчалось до 3 месяцев пребывания в арестном доме.

Само по себе — уголовно наказуемое богохульство не новость, подобная статья например до сих пор существует в УК Греции и предусматривает наказание до 2 лет лишения свободы. Проблема была в том, что в России главой РПЦ был сам император. И нападки на церковь — стали одним из выражений недовольства и политического недоверия императору. Второе — главой Синода в то время был К. П. Победоносцев. И он, будучи главой и консервативного крыла в окружении Императора — довольно активно применял нормы второй главы Уголовного уложения (религиозные преступления), против своих политических противников, чем выводил церковь под огонь уже политической критики.

Снова И. Проханов:

Обер-прокурор Священного Синода Константин Победоносцев организовал «определенный миссионерский институт, где все миссионеры имели своей главной целью выявить активных руководителей протестантско-христианского движения в России из всех сект и докладывать об этом властям, чтобы они могли арестовать их. Одним из методов этих миссионеров и священников была, так называемая, организация религиозных дискуссий или дебатов. В большинстве случаев Евангельский проповедник, который принимал участие в этих дебатах, вскоре арестовывались и высылались. Сказано, и это истинный факт, что 99 узников и высланных среди Евангельских христиан и других свободных религиозных организаций России пострадали вследствие обманных диспутов этих миссионеров и священников.

Рост числа преступлений по 2 главе — начал наблюдаться с 1883 года (то есть сразу после убийства Александра II) и достиг пика в 1894 году (год воцарения Николая II) за это время число таких преступлений возросло на 153% при общем росте преступности на 14%. То есть, Победоносцев активно использовал свои возможности уголовного преследования оппонентов при благожелательно настроенном к этому царе. Так — церковь стала политической мишенью.

При Николае II — манифестами в 1903, 1904 и 1905 годах была установлена свобода совести, то есть разрешение переходить из одной конфессии в другую и разрешение другим конфессиям на религиозную деятельность.

Снова И. Проханов:

В 1910—1911 годах разногласия между Думой и царем начали возрастать. В результате этого появились различные ограничения, которые правительство начало вводить во всех областях жизни. Конечно, эти ограничения затронули и религиозную жизнь. 4 октября 1910 года специальный циркуляр подписанный министром внутренних дел, призывал к запрещению всех религиозных Богослужений. Вскоре после этого запрета правительство изъяло разрешение на проведение наших конференций, последняя из которых проходила в 1912 году.

Правительство ввело цензуру на все религиозные издания вне Русской православной церкви и использовало священников как цензоров. Одна из статей, опубликованная в моем еженедельнике «Утренняя звезда» в 1912 году послужила причиной вызова в суд, который приговорил меня к штрафу.

В августе 1914 года великая война началась и жизнь в России немедленно изменилась. Первыми из мер правительства были вопросы широких ограничений для всех обществ и собраний, как гражданских так и религиозных. Наши недруги использовали эти военные условия, чтобы начать новые преследования.

Церковные руководители стали писать в газетах, что евангельские христиане, имеющие веру, которая отличается от православной, ненадежные люди и представляют политическую опасность. Конечно это была ложь. Тем не менее их гонения на нас таким образом были оправданы в глазах многих православных людей, которые не знали подлинной истины.

Результатом этого стало следующие. Мы вынуждены были закрыть нашу Библейскую школу, наши периодические издания. Журналы «Христианин», «Утренняя звезда» были закрыты правительством. Все евангельские собрания в Санкт-Петербурге также были запрещены.

То же самое происходило по всей России. Во многих местах не только евангельские церкви были закрыты, но их проповедники и служители арестовывались и ссылались в Сибирь.

Многие из ссыльных были направлены в Нарым, район в центральной части Сибири, отличающийся холодом и суровым климатом. В то же время старый режим посылал туда в ссылку и политических узников, многие из которых там погибли.

Давайте попробуем понять суть конфликта между РПЦ и обновленцами, РПЦ и обществом, а из этого понять — почему РПЦ в отличие от многих христианских церквей Европы не смогла создать своего политического представительства и оказалась полностью беспомощной в 1917 году. Для сравнения — попробовал бы кто-нибудь конфисковать церковное имущество в Греции или Сербии, несмотря на то что там крестьяне были еще более бедны, чем у нас.

Снова И. Проханов:

С самого начала моего труда я чувствовал, что одна из причин, которая наносит ущерб религиозной жизни в России, русскому народу — это незнание народом основ христианства, которые даны в Библии и особенно в Новом Завете.

Священный Синод Русской православной церкви имел исключительное право печатать Писание в России, и они печатали его крайне неохотно, по мере крайней необходимости. Два Библейских общества трудились для распространения Священного Писания в России — это Британское иностранное Библейское общество, а также русское Библейское общество. Оба они поддерживались добровольными пожертвованиями. В 1907 году Британское и Русское Библейские общества получили специальное разрешение от Священного Синода для печатания достаточно большого количества Библий без апокрифов. Но этого было мало, к тому же вскоре печатание прекратилось, что стало причиной великого голода русского народа по Слову Божьему.

Размышляя об этом, я писал специальные заявления в Священный Синод, доказывая необходимость широкого распространения Библии и испрашивая разрешения на издание Библий карманного размера без апокрифов. Я просил членов нашего Совета также писать такие заявления вместе со мной. В ответ на наше обращение я получил от руководства церкви бумагу, в которой было помещено открытое письмо-ответ, подписанное архиепископом Антонием Храповицким, членом Священного синода. В этом письме, адресованном ко мне, архиепископ осуждал меня, и писал, что евангельские христиане являются еретиками, что они находятся под влиянием протестантизма и отвергают святые традиции. Но его ответ не содержал никакого намека на мою просьбу об издании Библии.

Получив такой ответ, я почувствовал великое вдохновение и немедленно написал очень вдохновенное письмо, в котором я показал, почему мы, евангельские христиане, не принимаем святые традиции, но принимаем Священное Писание в его каноническом составе, как единственное руководство в вопросах веры и жизни. В то же самое время я объяснил, что великой ошибкой Православной церкви и Римской католической церкви является то, что они много внимания уделяют так называемым святым традициям и пренебрегают Священным Писанием. В результате чего они просмотрели главную истину учения Иисуса Христа. Я показал, что все недостатки и все зло, которое так широко распространено в Православной церкви, исходят из этой ошибки.

Суть и смысл веры — в деянии, ты идешь к спасению. Как — это уже другой вопрос, разные церкви вели себя по-разному.

Шла ли к спасению РПЦ и вела ли она за собой?

Неприятно это признавать, но — нет.

РПЦ, как и англиканская церковь — возглавлялась монархом, но в отличие от англиканской церкви, РПЦ не была формой организации русского общества. Возможно, когда-то и была — но со временем она исполняла свои функции все хуже и хуже. РПЦ была инструментом политического влияния, и что самое плохое — объектом этого влияния был монарх. То есть, диалог велся не с народом, а скорее с монархом. Диалог велся о вещах скорее земных, чем духовных — о том что неплохо было бы самоуправление, и чтобы деньгами самим распоряжаться, но при этом чтобы государство материально по-прежнему помогало. И что показательно — РПЦ не отказалась от идей преследования инакомыслящих в соответствии с уголовным кодексом, не дала никакой идеи, способной конкурировать с левой, политически не организовалась. Когда речь шла об отлучении Толстого от церкви — все проголосовали и совесть о себе не напомнила А потом, в критический момент — она так же не напомнила о себе, когда поспешно переобувались и служили обедни под красными флагами.

Протестанты, обновленцы, баптисты — они то как раз ставили себе цель организации общества во всех смыслах, доминирование в общественном сознании. Но власть, увы, не поняла, что РПЦ — это гроб повапленный, и сохраняя ее привилегии, она только приближает революцию.

4.6. Корни измены Престолу в армии

Почему то никто серьезно не исследовал процессы, которые происходили в русской армии в период с 1825 года, с года, когда было подавлено восстание декабристов и по 1917 год. Как будто сами по себе идеи декабристского движения, возникли на пустом месте и после провала восстания на Сенатской площади — ушли в небытие.

Большая ошибка так думать.

29 мая 1831 года при подозрительных обстоятельствах умер от холеры фельдмаршал Дибич, посланный усмирять мятежную Польшу после того как польский Сейм принял решение о детронизации Николая I. После Дибича, главой экспедиционного корпуса был назначен фельдмаршал Паскевич и дела с подавлением очередной полькой фронды начали налаживаться. 15 июня того же года умер от той же холеры Вел. Кн. Константин Павлович — это из-за его несостоявшейся интронизации начались события на Дворцовой Площади (солдатам сказали, что они идут защищать права на престол Константина и его супруги Конституции), а 29 ноября от той же холеры скончалась его польская морганатическая супруга, светлейшая княгиня Лович. Надо сказать, что детронизация Николая I — по всей видимости, была частью грандиозного заговора с целью посадить В. К. Константина Павловича как минимум на независимый польский, а как максимум — на Российский трон. Сам В. К. Константин Павлович, кавалер орденов практически всех европейских государств — проживал в Польше очень долгое время, имел польских морганатических жен и любовниц, был представителем и ставленником польских элит, польский Сейм он видел русским Парламентом — фактически, едва не повторилось Смутное время. До своего отъезда в Польшу — он был известен всему Петербургу как организатор и участник группового изнасилования жены придворного ювелира Араужо.

Три смерти от холеры — небольшая цена за избавление от новой Смуты. Поняв, что дворцовым переворотом и воцарением удобного для Европы монарха Россию не развалить, европейские страны стали готовить против нее войну…

После поражения России в Крымской войне (хотя поражением это можно было назвать достаточно условно) — произошла еще одна попытка офицерского восстания, о которой в официальной истории почти ничего не говорится. Потому — я расскажу о ней немного подробнее

В 1855 году при непонятных обстоятельствах внезапно умирает Николай I — ходят слухи, что он покончил с собой, но имеет право на существование и версия, по которой он был убит британскими спецслужбами. Страна находится в состоянии войны практически со всей Европой, британцы вынашивают планы проникновения на Кавказ с целью поднятия там мятежа — но французы против, им это уже невыгодно. Вот в таких условиях — на престол вступает Александр II.

Заговор, судя по всему, вызревает почти по той же схеме, что и декабристский — часть заговорщиков находится в Польше, часть — в Петербурге. Петроградские заговорщики — это преимущественно офицеры Генерального штаба, есть так же заговор и в полках артиллерии. План — поднять восстание в Польше, отвлечь этим внимание правительства, после чего начать мятеж уже и Петербурге.

В Петербурге начинают распространяться прокламации. Ниже я приведу их текст:


№1.

Офицеры.

Настало время каждому честному офицеру спросить у своей совести, чего ему держаться в виду совершающихся событий.

Жизнь России невозможна без коренных реформ. Правительство само это осознало, оно даже приступило к ним и — струсило. Эгоистическое, не любящее России, оно втягивает государство с пути реформ в путь революционный. Оно само нарушает мирный ход реформ беззаконными поступками, беспрерывно являясь вооруженным бунтовщиком против мирной России: то стреляет без нужды по народу, то сечет его и ссылает в каторгу, то наполняет казематы студентами, то хватает мировых посредников. Реформа, сопровождающаяся заточениями, ссылками, каторгой и обагряемая кровью, есть уже настоящая революция…

На каждом человеке, прежде всего, лежит служба истине и Отечеству. Каждый русский знает, что для блага его родины необходимо: освободить крестьян с землей, выдав помещикам вознаграждение, освободить народ от чиновников, от плетей и розг; дать всем сословиям одинаковые права на развитие своего благосостояния; дать обществу свободу самому распоряжаться своими делами, установлять законы и налоги через своих выборных; не хватать никого без суда по разбойничьи; устроить суд гласный; и дать каждому право свободно высказывать свои мысли. Само правительство не может отвергнуть честности этих убеждений…

Офицеры, подумайте о времени, которое мы переживаем, подумайте о бедном, угнетенном народе, о нашей жалкой родине.

В первый день Пасхи воззвание это поразило долгоруко-долгоухое шпионство в самую шишку честолюбия: в дворцовой церкви, перед самым носом государя, оно было роздано в большом количестве.

Петербург, карманная типография».


№2

«На днях типография Великорусса объявила о разбойнических наклонностях Александра II в следующих словах:

Подвиг капитана Варшавской телеграфной станции Александрова.

Узнав, что варшавяне готовятся совершить поминки по убитым в прошлом году на улицах Варшавы, Лидерс испрашивал приказания у царя: как поступать против сборищ? — Добрый царь отвечал: «разогнать холодным оружием, а если нужно, то употребить картечь». Получив эту кровожадную депешу, капитан Александров, желая устранить пролитие невинной крови, пожертвовал собой. Он передал Лидерсу, что приказано действовать увещанием. Благодаря Александрову дело обошлось без кровопролития, но сам он погиб.

Но помни, царь: отзовутся волку овечьи слезы

Петербург, карманная типография.


№3

Предостережение

Правительство утверждает, что революционеры жгут Петербург. Установлен во всей России суд по полевым военным законам против злоумышленников, потому что правительство полагает, будто во всех провинциях революционные комитеты возбуждают к бунту и поджогу. Петербургское общество само дало правительству возможность принять подобные меры: оно дало ему возможность своими сплетнями и, читая повторение своих выдумок в официальных объявлениях, совершенно убедилось, что сплетни эти справедливы.

Мы достоверно знаем, что таких революционеров нет и не было. Несколько пылких людей написали и напечатали публикацию, резкие выражения которой послужили предлогом для нелепых обвинений…

Революционная партия никогда не бывает в силах сама по себе совершить государственный переворот. Примером тому — многочисленные попытки парижских республиканцев и коммунистов, которые всегда так легко подавлялись несколькими батальонами солдат. Перевороты совершаются народом.

Если бы начавшаяся теперь реакция ограничила свое влияние только преследованиями свободомыслящих людей, — из этого не вышло бы ничего важного для праздной толпы так называемого просвещенного общества. Но реакция отразилась и на крестьянском вопросе. Она окончательно отнимает у правительства всякую заботу об удовлетворении требований крепостных крестьян, а это уже плохая шутка для всего образованного общества. Крестьяне уже начинают готовиться к восстанию и поднимутся, если не получат полной воли…

Мы, революционеры, т. е. люди, не производящие переворота, а только любящие народ настолько, чтобы не покинуть его, когда он сам без нашего возбуждения кинется в борьбу, мы призываем публику, чтобы она помогла нам в наших заботах смягчить готовящиеся в самом народе восстания. Нам жаль образованных классов; просим их уменьшить грозящую им опасность. Но для этого нужно, чтобы публика сделалась более хладнокровна и менее легкомысленна, чем какою выказала она себя в сплетнях о пожарах. Перестаньте поощрять правительство в его реакционных мерах.


Подлинный автор этих прокламаций неизвестен до сих пор.

На дворе 1862 год, весна — активно действует первое поколение революционеров и радикальных литераторов — Чернышевский, Герцен, князь Кропоткин (на тот момент молодой офицер). В городе начинаются массовые пожары — явно результат поджогов.

Из воспоминаний П. А. Кропоткина:

Пожар Апраксина двора стал поворотным пунктом не только в политике Александра II, но и в истории России того периода. Не подлежало сомнению, что пожар не был делом случайности… Апраксин двор и дровяные склады занялись почти одновременно; а за пожаром в Петербурге последовало несколько таких же пожаров в некоторых провинциальных городах. Несомненно, кто-то поджигал, но кто именно? На этот вопрос нет ответа до сих пор…


В это время происходит два события. Первое — арестовывают студента П. Баллода, у него находят оборудование для печати прокламаций. Вероятно, третья из прокламаций — написана им. К Баллоду, который осужден к гражданской казни и ссылке в Сибирь — едет следователь по делу о заговоре сенатор Жданов, чтобы получить информацию о заговорщиках в армии. Неизвестно, о чем они говорили — но на обратном пути сенатор Жданов внезапно и скоропостижно скончался, а все его бумаги исчезли.

Баллод дожил до 1918 года.

Исходя из того немногого что удалось спасти из материалов комиссии Жданова — существовала крупная группа заговорщиков, именуемая петербургской офицерской организацией. Поводом к ее созданию стали события Крымской войны, группы заговорщиков были в Академии генерального штаба, в Артиллерийской и Инженерной академиях, в полках Гвардии и полках расквартированных в Польше. Группы были разделены на тройки и десятки, из которых каждый знал только лиц из своей ячейки. Период активных действий — 1857–1863 годы, число членов — от двухсот до полутора тысяч. Дочерняя организация — Комитет русских офицеров в Польше, она подняла восстание, но не получив поддержки из Петербурга оно было подавлено. Восстание намечалось на лето 1862 года, однако в июне 1862 года арестовали активных польских заговорщиков — Арнгольдта, Сливицкого и Ростковского, а в августе арестовали и Домбровского. Это расстроило планы общего выступления.

Гибель сенатора Жданова оборвала и расследование по делу заговорщической организации. Был частично распутан только польский клубок, а так же арестованы и сосланы или выдворены из страны причастные к заговору интеллигенты. Сам заговор не был раскрыт и большинство из его участников — видимо остались в армии, дослужившись к 20 веку до генеральских званий.

Генерал Михаил Дмитриевич Скобелев. Блестящий военный, участник подавления польского восстания 1853 года, герой среднеазиатских экспедиций. Первые нехорошие мысли у него видимо стали появляться еще в Польше. Зимой 1873—74 годов Скобелев был в отпуске во Франции и зачем то вместо отпуска поехал в Испанию, где шла гражданская война. Умер он в 1882 году, по слухам он был отравлен, так как вынашивал замысел захватить власть и заставить Царя подписать Конституцию.

Адъютантом Скобелева был тогда никому не известный Алексеев. В 1905 он уже был генерал-квартирмейстером и отвечал за разведку на фронтах русско-японской войны: война была проиграна, а разведка, как отмечали многие военные атташе — практически бездействовала. В 1916 году — Алексеев был уже начальником штаба Ставки, фактически вторым лицом в армии после Государя — именно он отправил на смерть в болотах у истоков Днепра и Припяти с таким трудом восстановленную русскую Гвардию. А уже бывший адъютант Алексеева, генерал Крымов при крайне подозрительных обстоятельствах той же осенью 1916 года, находясь в Румынии — открыл фронт врагу. По непонятным причинам корпус Крымова бросил фронт — и в ту же ночь немцы начали наступление, что привело к падению всего фронта, до того наступавшего.

Генерал Маннергейм отмечал, что поведение Крымова не имело никакого разумного основания. Хотя… разумное основание есть, если знать, что уже в начале 1917 года Крымов прибыл в Петроград с целью организации убийства Государя Императора, а Алексеев был первым среди тех, кто потребовал от Императора отречения, подло предав своего монарха. По воспоминаниям посланника Франции, самой большой загадкой для него в той революции была скорая и практически полная измена действующему монарху всего служивого сословья страны, не исключая и самых элитных частей…

Такие процессы — за несколько дней не развиваются, все они имеют очень и очень глубокие корни. В данном случае корнем было то, что декабристский заговор так и не удалось выкорчевать до конца и уцелевшие его участники передавали эстафету заговорщической деятельности новым и новым поколениям. Вторым корнем — было наличие в составе Империи Польши, где происходило обучение русских офицеров идеям борьбы и бунта. Третьим корнем — было наличие в армии не декларируемого, но жесткого противостояния между армией (и ее Генеральным штабом) и Гвардией. Генеральный штаб и его академия стали структурой, воспроизводящей новых и новых заговорщиков. Четвертый корень — тот факт, что уже во время Великой войны офицеры Рейхсвера и его Генерального штаба фактически стали соправителями Кайзера. Этот пример был известен в России и наводил на размышления уже русских офицеров. Впрочем, это наверное тема отдельного разговора.


4.7. Армия и ее место в предреволюционном обществе


Произошедшее с Россией в начале двадцатого века — невозможно понять, не зная, что представляла собой ее армия. Тем более, что в условиях низких налогов и явного дефицита «государственного присутствия» — армия была в России едва ли не единственным крупным структурированным и достаточно сильным для такой страны, такого народа и такой обстановки институтом.

Русская армия в конце XIX–начале ХХ века — представляла собой странное зрелище, а большинство распространенных мифов о ней и о ее роли в государстве являются ложными.

Первый и главный миф — то что Российская Империя была милитаризованной державой.

На самом деле это было не так. Доля военных расходов в бюджете Империи быстро и устойчиво снижалась. В 1881 году Россия тратила на свою армию 30% бюджета, в 1902 году — уже 18%. В абсолютных цифрах — снижения не было, так как сам бюджет столь же быстро рос — но дополнительные средства направлялись отнюдь не на потребности армии. В предвоенный 1913 год Россия потратила на армию 21% бюджета, Германия 14%, Франция 18%. Если учесть то, что в этот момент проводилась крайне капиталоемкая программа восстановления флота — армии доставалось немного. В целом на оборону Россия тратила 5,9% ВВП (Германия 2%).

Еще до 1914 года большинство офицеров в армии уже не были дворянами. В 1911 году офицеров среди дворян было 43% в пехоте и 56% в среднем по армии. Причем в отличие от других стран — флот и кавалерия незначительно отличались по своему классовому составу от пехоты. Для сравнения — в Австро-Венгрии дворянами было 14% пехотных офицеров и 58 процентов кавалерийских. Среди рядового состава более 80% призывников были из крестьян, что соответствовало структуре населения.

Второй миф — то, что в армии существовала палочная дисциплина. На самом деле это было не так, офицер не мог ударить солдата без последствий.

Учитывая тот факт, что Россия снабжала свою армию довольно скромно и меньше имеющихся потребностей — армия постоянно использовала солдат для выполнения работ, не связанных со службой. По оценке — до 15% солдат (в городах и больше) постоянно находились на отхожих работах или выполняли в полку работу не связанную с военной службой. Армия находилась на частичном обеспечении.

Жалование офицеров было довольно приличным — ротный командир получал примерно 100 рублей в месяц, батальонный — 150 рублей (для перевода в современные деньги по курсу золота умножить на 1040). Для сравнения — заработок неквалифицированного рабочего не в столице составлял 35—40 рублей в месяц. Но по сравнению с денежным довольствием офицеров европейских государств — русские офицеры были, мягко говоря, не богатыми.

Третий миф — то, что армия была цепной собакой царизма.

На самом деле это было не так, и в этом кроется одна из причин событий 1917 года — почему громадная воюющая армия так легко изменила своему монарху. Вот что заметил Морис Палеолог, посол Франции в России:

Самым большим сюрпризом для меня явилась скорая и практически полная измена армии своему монарху, быстрая и почти тотальная измена царю со стороны военного сословия, от генералитета до солдат, от фронтовых частей до самых привилегированных гвардейцев. Революционное знамя поднял даже гарнизон Царского Села — во главе колонны шли наиболее обласканные короной войска, шли казаки свиты — великолепные всадники. За ними следовали внешне всегда надменные сверхпривилегированные части императорской гвардии. Появился полк Его Величества, своего рода священный легион, куда попадали лучшие, отобранные из представителей гвардейских частей, — они специально предназначались для охраны царя и царицы. Затем прошел железнодорожный полк, которому вверялась охрана царя и царицы в пути. Шествие замыкала императорская дворцовая полиция — отборные телохранители, молчаливые свидетели повседневной интимной и семейной жизни царствующего дома. Вчера они охраняли царя, а сегодня заявляли о преданности новой власти, даже названия которой они не знали.


Одной из родовых черт русской армии была политическая наивность, пронизывающая всю армию, от рядового и до генерал-адъютанта. В России не было проправительственной политической партии, членство в которой можно было бы сделать если и не обязательным, то желательным для офицера. В военных училищах было запрещено читать газеты, причем не левые — а любые газеты. Большинство из офицеров были полуграмотными, так как чтение в армии не поощрялось вообще. При поступлении в Академию Генерального штаба — практически не один офицер не мог написать вступительный экзамен без массы орфографических ошибок. Если такими были офицеры — то что говорить о солдатах? В войсках не проводились политбеседы, не только солдаты — но и большинство офицеров не имели знаний о потенциальных противниках России, о самой России, о целях и задачах будущих войн — стоит ли удивляться тому, что солдаты с 1914 и по 1917 год не знали, за что и почему они воюют.

Офицеры, не говоря уж о солдатах — не имели политических прав — ни избирать, ни быть избранными. Вопрос о избирательном праве военных рассматривал сам Николай II и счел нужным лишить военных этого права, дабы не втягивать армию в политику. Это указывает на наивность уже Николая II — запретив офицерам голосовать, уберечь их от политики таким образом было невозможно. Если армия не пришла в политику — то политики пришли в армию, совершенно к этому не готовую.

Две трети офицеров были холостяками, потому что жениться можно было с 28 лет, а в большинстве полков кандидатуру невесты одобряло офицерское собрание полка. Рутинным явлением было пьянство, промотание вверенного имущества, казнокрадство.

Отношение общества к армии было враждебным, как и армии к обществу. Это не соответствовало ни одной из стран — участниц ПВМ — ни в Великобритании, ни в Германии, ни во Франции, ни в Австро-Венгрии, ни в Италии, ни в США общество не относилось к своей армии с презрением и ненавистью. Русская интеллигенция считала армию почти оккупационной, после 1905 года это чувство только усилилось. Практически отсутствует русская литература того времени, восхваляющая армию, особенно армию мирного времени. Спектр мнений об армии варьировался от «сатрапы» до «забитые, несчастные, некормленые солдатики». Русская литература серебряного века не породила ни своего Уинстона Черчилля, ни Редьярда Киплинга. Вообще, служба в армии считалась чуть ли не постыдной, а любая война — завоевательной и тоже чуть ли не постыдной.

Вообще, это надо отметить — Российская Империя была в те годы единственной империей в мире, где интеллигенты так относились к армии, так поносили армию. Нигде такого не было. Во Франции гордились традициями, оставшимися еще со времен Наполеона, лихорадочно наращивали силы, чтобы отомстить и забрать обратно Эльзас и Лотарингию, немцы гордились своей армией, считали ее оплотом страны, быть офицером считалось очень престижно. Британцы — говорили про «тонкую красную линию», отделяющую цивилизацию от варварства, гордились своим дозором у Шангани. И только русская интеллигенция — относилась к армии равнодушно-враждебно. Только правые — осмеливались заикнуться о том, что у России есть национальные интересы, и их возможно, придется отстаивать силой оружия — на что получали в ответ ненависть и презрение абсолютного большинства мыслящих людей того времени. Думаю, не будет преувеличением сказать, что для российского гражданского общества того времени — главной победой, которую она требовала и которую жаждало — была победа над самодержавием. И оно с радостью обменяло бы любую победу над внешним врагом — на победу над собственной властью.

Из песни слов не выкинешь, как говорится.

Во многом ненависть интеллигенции к армии была вызвана тем, что армию постоянно использовали для наведения порядка внутри страны.

В 1877 году были приняты правила вызова войск гражданскими властями, которых до этого не существовало. Было определено, кто и при каких обстоятельствах может вызвать войска, при этом было определено, что гражданские чиновники командовать войсками не имеют права. Основным поводом для вызова войск были, конечно, массовые беспорядки, при этом основным методом их разгона были залпы в толпу. В то время — британские власти уже разрабатывали деревянные пули, в России же не было специализированных войск для внутреннего применения, и потому спецсредства тоже не разрабатывались.

С 1896 по 1904 годы армейскими частями при подавлении беспорядков было убито 196 человек, собственные потери — 22 человека убитыми. Самые крупные жертвы были при усмирении рабочих беспорядков в Златоусте — тогда погибло 45 человек.

С 1905 года ситуация в стране резко обострилась, в некоторых местностях перейдя в войну против властей. Масштаб происходившего в 1905 году в стране многими недооценивается — только за этот год войска вызывались 3893 раза, оружие применялось 311 раз. Число убитых никто не считал, очевидно, что это были многие тысячи человек. При подавлении беспорядков на Красной пресне в Москве была применена артиллерия, и отдан приказ пленных не иметь. По свидетельствам очевидцев, несколько сот человек после штурма были расстреляны на месте, причем вина большинства из них не проверялась — просто для снижения численности рабочих. В Чите — восстание подняли почти офицеры гарнизона, в Петербурге — образовался антиправительственный петербургский Офицерский союз численностью свыше ста человек. Поражение в войне с Японией было обусловлено, в том числе и идущей внутри страны революцией — по некоторым данным внутри страны были задействованы вдвое больше солдат, чем против Японии.

Боевые действия той или иной интенсивности продолжались почти два года, стало ясно, что революция будет подавлена только в 1907 году. В 1908 году на совещании по поводу возможной войны с Турцией военный министр А. Ф. Редигер заявил, что армия обессилена тремя годами внутренней войны, почти не имеет припасов и резервов, не обучена. Практически весь наличный состав армии участвует в наведении и поддержании порядка.

При этом — все понимали ненормальность ситуации, но в ответ на просьбу Редигера усилить полицию и отойти от практики привлечения армии (а солдаты стояли в карауле даже у казенных винных лавок), ему заявили, что на это нужно столько времени и средств, что об этом и думать не стоит. Полицейский — обошелся бы казне намного дороже, чем солдат, которому платили всего 6—12 рублей в год.

Военные в свою очередь относились к гражданским с презрением, называя «штафирками». В отношениях военных и гражданских нередко было насилие — начиная от драки на танцах и заканчивая убийством за неосторожно сказанное слово или отказ встать, когда звучит гимн.

Значение военной элиты падало и при замещении гражданских должностей. К примеру, в 1863 году в Госсовете было 20 гражданских и 35 военных, в 1985 году уже 47 гражданских и 19 генералов. Тем не менее, значение армии, а особенно гвардии как кадрового резерва оставалось высоким, но сказать хорошо это или плохо — однозначно нельзя. Армия теряла переходящих на гражданку офицеров, наверное, не самых худших.

Подводя итог:

— армия была до 1914 года практически бескрайним людским резервом, откуда правительство могло черпать предельно дешевую силу, преимущественно рабочую. Только это и позволяло хоть как то поддерживать порядок при минимальном уровне налогообложения. Разбалованное такой возможностью, правительство не сумело вовремя осознать необходимость резкого усиления полицейской службы в стране. Можно понять — это потребовало бы отнять средства от программ развития. Но тогда не было бы 1917 года, который произошел, когда вся армия находилась на фронте, и большей частью кадровый состав погиб.

— грубой ошибкой правительства и лично Николая II была попытка огородить армию от политики. Проистекала она из столь же ложного утверждения, что император должен представлять всех россиян и потому он должен быть выше партийной и политической борьбы. Быть выше не получилось, и если кто-то не хотел заниматься политикой — политика занялась им. В 1917 году армия оказалась перед судьбоносным выбором, на который она могла повлиять силой оружия — будучи при этом совершенно наивной и неопытной политически. И поверила разного рода проходимцам, которые просто кричали громче и выглядели увереннее других. Генералы не смогли повести за собой, потому что не знали как вести.

— Отношения армии и гражданского общества были враждебными. Гражданское общество в большинстве своем переняло идеи ненасилия Толстого и воспринимала армию как оккупационную силу. В феврале 1917 года произошло резкое изменение мнения об армии — теперь она превозносилась, хотя осталась той же и обеспечить порядок уже не могла.

Русская армия в итоге не смогла сыграть роль, которую она играла в десятках других аналогичных ситуаций по всему миру — от Пакистана до Чили. Самый ближайший исторический пример — Германия, где только вмешательство военных не дало свершиться аналогичной нашей коммунистической революции. У нас армия эту кровавую, но нужную роль сыграть не смогла. Произошла трагедия.


4.8. Британская и континентальная идентификация. Идеалы русской интеллигенции


Если бы провести анонимное анкетирование русской интеллигенции, что в конце 19 века, что в конце 20 века, что сейчас, а потом обработать результаты, уверен — больше всего на их идеальную страну походила бы Великобритания. И совсем не случайность то, что из века в век именно Лондон становится прибежищем лишних людей России. Лондонград. Почему то не Париж, не Вена. Именно Лондон. Город Герцена и Ленина.

Еще одно — когда мы говорим, что вот, Запад враждебен к нам — мы ошибаемся. Нет никакого Запада. Есть Европа. Континентальная Европа. И мы ее часть. Начиная по крайней мере с Петра I Россия — часть западноевропейского пространства. С особенностями конечно — а где их нет, особенностей. И есть англо-саксонский мир. Совершенно чужой, совершенно другой. Там все другое — начиная от истории и заканчивая краном над раковиной.

О чем это я? А вот о чем — история Франции, типичной и наиболее близкой нам страны. Революция. Вся страна залита кровью. Восстания роялистов. Директория. Наполеон — диктатура, первая общеевропейская война, залившая кровью теперь уже весь континент. Реставрация. Кровь. Снова скинули короля — кровь, императоры сменяют президентов. Парижская коммуна. Кровь. Первая мировая. Кровь. Вторая мировая. Кровь. Война во Вьетнаме, жуткая война в Алжире, попытки военного мятежа. Кровь, кровь, кровь…

Германия. Бисмарковское «железом и кровью». Первая мировая. Кровь. Потом — как будто первой было мало — ни с чем доселе не сравнимый ужас фашизма, истребление целых народов, расовая теория.

Испания. За XIX век — шесть (!!!) революций. В ХХ веке — гражданская война, по кровопролитности мало на что похожая. Испанский фашизм. В первый год после официального окончания Гражданской войны было убито более ста пятидесяти тысяч человек — франкисты продолжали беспощадную войну против собственного народа. Автор волей случая хорошо знаком с этой войной и ее последствиями — в Испании происходили такие ужасы, перед которыми меркнет даже наследие нашей гражданской войны. Один аристократ, уходя на войну… расстрелял всех крестьян в своем поместье, где они арендовали землю. Повторные похороны Примо да Риверы, убитого в 1930 году — караван правых идет через всю страну. По пути убивают всех встречных. Стреляют по крестьянам, работающим в полях. В каждом городе митинг, на который сгоняют горожан, после митинга правые открывают огонь по людям. Что-то вроде аутодафе — месть всему народу. Чистки в городах, на селе — расстрелы с официальной формулировкой — для снижения численности крестьян, рабочих, шахтеров. Если бы Франко примерно в 41—42 годах не понял, что у Гитлера вряд ли что-то получится, и резко не остановил все это — правые перебили бы полстраны. И они готовы были это сделать — в тех провинциях, где поддерживали республику, правые готовы были истребить все население. После всего наследия 19 века и республики — они реально были готовы истребить весь народ.

На этом зловещем фоне то, что произошло с нами в 1917 году и позже — не кажется чем-то из ряда вон выходящим — обычная часть западноевропейской истории, мрачная и кровавая. Мы — Западная Европа — вот с нами это и произошло. Увы.

Но это не снимает вопроса, как мы пошли по этому пути и почему мы по нему пошли.

Поставлю вопрос иначе — а был ли у нас другой путь?

И отвечу на него — да, был.

Как и все европейские страны своего времени, Россия была поставлена перед необходимостью выбора проекта модернизации примерно в 18 веке. Проект модернизации начинается прежде всего с философии, с идеологии (помните сталинское «без теории нам смерть»). Не имея представления о том, кто мы, что мы и куда мы идем — о модернизации говорить нет смысла. Россия такую философию породить не могла (и в том нет ничего стыдного), породить смогли только две ведущие страны своего времени — Франция и Великобритания. В силу многих причин — наша интеллигенция выбрала французский проект. За этот выбор мы расплачиваемся и поныне.

В чем была разница между французским и британским проектом?

Ниал Фергюсон. «Цивилизация»:

…Сначала Французская революция была похожа на Английскую: не нашлось только аналога пуританам. Созыв Генеральных штатов позволил недовольным аристократам во главе с графом де Мирабо и маркизом де Лафайетом выразить свое недовольство. Как и в Англии, нижняя палата делала то, что считала нужным. 17 июня 1789 года депутаты третьего сословия объявили себя Национальным собранием. Три дня спустя, собравшись в Зале для игры в мяч, они поклялись не расходиться, пока у Франции не будет конституции. До тех пор это была французская версия английского Долгого парламента. Но когда дело дошло до формулирования новых принципов политической жизни, французы заговорили почти как американцы. На первый взгляд, Декларация прав человека и гражданина 27 августа 1789 года не вызвала бы удивления в Филадельфии:

2. Естественные и неотъемлемые права человека… свобода, собственность, безопасность и сопротивление угнетению…

10. Никого нельзя притеснять за его взгляды, включая его религиозные представления…

17. Так как собственность — неприкосновенное и священное право, никто не должен быть лишен ее.

Почему же Эдмунд Берк, начиная со своей пламенной речи 1 февраля 1790 года, яростно выступал против революции?

Французский бунт против мягкой и законной монархии принял характер более издевательский, яростный и оскорбительный, чем если бы народ выступал против узурпатора или самого кровавого тирана. Народ сопротивлялся уступкам. Его удары были направлены против протянутой руки, которая предлагала милость, пощаду и избавление… Успех предопределил наказание. Ниспровергнутые законы, разогнанные суды, бессильная промышленность, издыхающая торговля, неоплаченные долги, народ, доведенный до нищеты, разграбленная церковь, армия и гражданское общество в состоянии анархии, анархия, ставшая государственным устройством, каждое человеческое и божье создание, принесенное в жертву идолу народного доверия, и как следствие — национальное банкротство. Наконец, в довершение всего появляются бумажные деньги, принятые новой, ненадежной, грозящей падением властью; их обращение призвано поддержать великую империю.

Если бы Берк написал это в 1793 году, это было бы банальностью. Но предвидеть развитие событий лишь год спустя после начала революции?

«Общественный договор» (1762) Руссо — одна из самых опасных книг, порожденных западной цивилизацией. Человек, по Руссо, является «благородным дикарем». Единственная законная власть, которой он подчинится, — «общая воля» народа. Согласно Руссо, она должна стать высшим авторитетом. Судьи и законодатели должны склониться перед ней. Не может быть никаких частных ассоциаций. Не может быть христианства, которое, в конечном счете, подразумевает разделение властей (церковная отделена от светской). Свобода — это, без сомнения, благо. Но добродетель для Руссо важнее. Общая воля должна стать добродетелью в действии. Вот что ужаснуло Берка в Декларации прав человека и гражданина 1789 года:

6. Закон есть выражение общей воли…

10. Никто не должен быть притесняем за свои взгляды, даже религиозные, при условии, что их выражение не нарушает общественный порядок, установленный законом…

17. Так как собственность есть право неприкосновенное и священное, никто не может быть лишен ее иначе, как в случае установленной законом явной общественной необходимости (курсив мой. — Н. Ф.).

Эти оговорки вызывали у Берка подозрение. Руссоистский примат «общественного порядка» и «общественной необходимости» казался ему зловещим. По мнению Берка, «общая воля» — менее надежный способ выбора правителя, чем наследование, поскольку во втором случае правители с большей вероятностью будут уважать «благородную свободу», которую Берк предпочитал абстрактной свободе. Третье сословие, согласно Берку, неизбежно будет развращено властью (и «денежными интересами»), в отличие от аристократии, которая обладает независимостью, обеспеченной ее богатством. Берк также понял значение конфискации церковных земель в ноябре 1789 года — одного из первых действительно революционных шагов — и опасность выпуска бумажных ассигнатов, обеспеченных лишь этими конфискованными землями. Он утверждал, что реальный «общественный договор» — это не руссоистский договор между «благородным дикарем» и «всеобщей волей», но «товарищество» нынешнего и будущих поколений. Удивительно прозорливо Берк выступал против утопизма «профессоров метафизиков»: «В парках их академий в конце каждой аллеи вы не увидите ничего, кроме виселицы» (самое великое пророчество эпохи). Он предупреждал, что нападки на традиционные институты выльются в «отвратительную и мрачную олигархию» и, в конечном счете, в военную диктатуру. И оказался прав.

Конституция, принятая в сентябре 1791 года, гарантировала неприкосновенность собственности, «неприкосновенность и священность» особы «короля французов», свободу ассоциаций и вероисповедания. В течение двух лет все эти принципы были попраны, начиная с имущественных прав церкви. Свободу ассоциаций нарушил роспуск церковных орденов, гильдий и профессиональных объединений (хотя не политических фракций — те процветали). В августе 1792 года был нарушен привилегированный статус короля, схваченного после штурма Тюильри. Безусловно, Людовик XVI навлек на себя беду неудачной попыткой бежать из Парижа (королевская семья была замаскирована под свиту российской баронессы) к северо-восточной границе, в крепость Монмеди, оплот роялистов. После формирования нового, демократического Конвента в сентябре 1792 года цареубийство стало еще вероятнее. Но казнь Людовика XVI 21 января 1793 года имела совсем иные последствия, чем казнь Карла I. В Англии казнь короля явилась финалом гражданской войны, для Франции же она стала лишь увертюрой. Власть перешла через якобинское «Общество друзей конституции» к Коммуне, а после к Комитету общественного спасения и Комитету общественной безопасности Конвента. Не последний раз в западной истории революционеры вооружились новой религией, чтобы ожесточить себя. 10 ноября 1793 года был учрежден культ Разума — первая политическая религия нашего времени, с множеством образов, обрядов и мучеников.

Французская революция была насильственной с самого начала. Штурм ненавистной Бастилии 14 июля 1789 года ознаменовался обезглавливанием коменданта тюрьмы маркиза де Лонэ и парижского городского головы Жака де Флесселя. Неделю спустя погибли генеральный контролер финансов Жозеф Франсуа Фулон и его зять Бертье де Савиньи. В октябре следующего года, когда толпа напала на королевскую семью в Версале, погибло около 100 человек. 1791 год отмечен «днем кинжалов» и резней на Марсовом поле. В сентябре 1792 года около 1400 заключенных роялистов казнили после контрреволюционных выступлений в Бретани, Вандее и Дофине. И все же было необходимо нечто большее, чтобы произвести террор — первую в наше время демонстрацию той мрачной истины, что революции пожирают собственных детей.

Поколение историков, вдохновлявшихся идеями Карла Маркса искало ответ в классовой борьбе. Причины революции искали в неурожаях, растущей цене хлеба и обидах санкюлотов — слоя, при старом режиме наиболее близкого к пролетариату. Но марксистские интерпретации оказались несостоятельными из за многочисленных свидетельств того, что буржуазия не вела классовой войны с аристократией. Скорее это нотабли — отчасти буржуа, отчасти аристократы — совершили революцию. Гораздо более тонкая интерпретация была предложена интеллектуалом аристократом Алексисом де Токвилем, две главные работы которого, «Демократия в Америке» (1835) и «Старый режим и революция» (1856), дают прекрасный ответ на вопрос, почему Франция не стала Америкой. Де Токвиль полагает, что существует 5 фундаментальных отличий между этими обществами и, следовательно, между революциями. Во первых, Франция была централизованным государством, тогда как Америка была по своей природе федерацией, с деятельными ассамблеями и гражданским обществом. Во вторых, французы предпочитали ставить «общую волю» выше буквы закона. Этой тенденции сопротивлялся могущественный цех юристов Америки. В-третьих, французские революционеры нападали на религию и церковь, а американское сектантство обеспечило им защиту от светских властей. (Де Токвиль был скептиком, но он лучше многих понимал социальное значение религии.) В четвертых, французы отдали слишком большую власть безответственным интеллектуалам, тогда как в Америке безраздельно властвовали люди практического склада. Наконец, и это наиболее важно для де Токвиля, французы ставили равенство выше свободы. В конечном счете, они предпочли Руссо Локку.

В главе XIII «Демократии в Америке» де Токвиль точно подметил, что

с первого дня своего рождения житель США уясняет, что в борьбе со злом и в преодолении жизненных трудностей нужно полагаться на себя; к властям он относится недоверчиво и с беспокойством, прибегая к их помощи только в том случае, когда совсем нельзя без них обойтись… В Америке свобода создавать политические организации неограниченна… политические объединения, способные пресекать деспотизм партий или произвол правителя, особенно необходимы в странах с демократическим режимом.

Вот эта вот зловещая разница — объясняет слишком многое и в русской революции, и в том скорбном и грешном пути, который мы прошли в девятнадцатом и двадцатом веке — потому что Французская революция была путеводным маяком для многих поколений русской (и не только, немецкой думаю тоже) интеллигенции, и в конце концов, путь этот привел кого в ГУЛАГ, кого в Освенцим. И то, что революция 1917 года привела у нас к году тридцать седьмому — это вряд ли можно назвать исторической случайностью или результатом только злой воли одного человека — Сталина. Сталин, в конце концов, не свалился с Луны — он вырос в том интеллектуальном «бульоне», который варился многими поколениями русской интеллигенции, и свое мировоззрение он мог взять только там — а больше негде было. И именно там, кстати — в отличие от многих других из ЦК большевиков Сталин очень мало бывал за границей, практически не бывал. И все свои идеи, приведшие к строительству тоталитарного государства — он позаимствовал у русских интеллигентов, правда, понял он их по-своему.

Итак, принципиальная разница — если на континенте (а французская революция оказала влияние на весь европейский континент, не на одну лишь Россию) права человека существуют, но могут быть стеснены и даже отменены правами общества — то в англо-саксонской трактовке права человека абсолютны, и не могут быть отменены, сокращены или узурпированы даже в интересах общества. Важнейшая особенность демократии в англо-саксонском мире — права имеют абсолютную гарантию и не могут быть отменены даже общественным большинством.

10. Никто не должен быть притесняем за свои взгляды, даже религиозные, при условии, что их выражение не нарушает общественный порядок, установленный законом…

17. Так как собственность есть право неприкосновенное и священное, никто не может быть лишен ее иначе, как в случае установленной законом явной общественной необходимости

Вот в эту вот лазейку — общественный порядок и общественная необходимость — и пролезали весь двадцатый век все тираны и диктаторы — Ленин, Сталин, Гитлер, Муссолини и все прочие. Кто определяет, что есть общественный порядок и что есть общественная необходимость? В любом случае от народа кто-то должен выступать. Это либо Конвент, либо Директория — и, в конце концов — мы приходим к узурпации власти и появлению нового Императора. Отца нации, уважаемого высшего руководителя, пожизненного президента, фюрера, генерального секретаря — в современных трактовках. Проблема не в том, как он избирается и сколько времени проводит на своем посту. И проблема не в том, правит ли он один, или как в случае с СССР велика роль коллективного органа — Политбюро. Важно то, что их деятельность не скована законом, они могут сделать что угодно и с кем угодно, оправдывая свои действия общественной необходимостью. Нет таких неотменяемых гарантий, какие ни они, ни общество — не могло бы преступить. В итоге — как показывает опыт французской, а потом и русской и многих других революций — социальное противостояние, дошедшее до определенной точки, вызывает крайнее общественное озлобление, ожесточение, поиск виновных и последовательное лишение их прав, включая и важнейшие — право на жизнь. Постепенно получается так, что не находится больше прав, которые в принципе именем общества нельзя отнять. Казнь Людовика XVI, казнь Николая II, расстрелы в подвалах чрезвычаек и ужас Освенцима имеют общую природу — в допускаемой Руссо и континентальными философами возможности лишения прав во имя общественной необходимости. В Великобритании — есть права, которых никак и никого нельзя лишить. Кроме как по закону, который так же — не изменяем.

У России был выбор. У русских мыслителей, русской интеллигенции был выбор. Она его сделала. Мы выбрали Руссо, а не Локка. Целый век с лишним шли по этому пути. Концом пути был ГУЛАГ.

И знаете, что самое в этом отвратительное. Выбрав общественную волю в пику неотчуждаемым правам — сами по себе, поколения русских интеллигентов почему то сбегали в Лондон, а потом и в Нью-Йорк, к тому что они отвергли. И мечтали они — почему то о свободе именно в англо-американской трактовке. То есть выбор они свой сделали — но для нас. Не для себя. И потому — их можно и нужно ненавидеть.


4.9 Первая и Вторая Государственная Дума. Триумф и трагедия русской публичной политики


Первая и Вторая Думы — созванные, а затем распущенные менее чем за год — это триумф и трагедия русской публичной политики. Триумф в том, что в России вообще стала возможной публичная политика, и это, несомненно, завоевание общества. Трагедия в том, что то, что называлось «публичной политикой» — ею по факту не было, а было продолжением неполитической борьбы. И эта борьба — дискредитировала саму идею публичной политики в России.


Из Википедии

Созвана согласно новому избирательному закону от 11 декабря 1905 года, по которому 49% всех выборщиков принадлежало крестьянам. Выборы в Первую Государственную думу проходили с 26 марта по 20 апреля 1906 г.


Выборы депутатов Думы происходили не напрямую, а через избрание выборщиков отдельно по четырём куриям — землевладельческой, городской, крестьянской и рабочей. Для первых двух выборы были двухстепенные, для третьей — трёхстепенные, для четвёртой — четырёхстепенные. РСДРП, национальные социал-демократические партии, Партия социалистов-революционеров и Всероссийский крестьянский союз объявили выборам в Думу первого созыва бойкот.

Из 448 депутатов Госдумы I созыва кадетов было 153, автономистов (члены Польского коло, украинских, эстонских, латышских, литовских и др. этнических групп) — 63, октябристов — 13, трудовиков — 97, 105 беспартийных и 7 прочих.

Первое заседание Государственной думы состоялось 27 апреля (10 мая) 1906 год в Таврическом дворце Санкт-Петербурга (в присутствии Николая II в Зимнем). Председателем был избран профессор Московского университета кадет С. А. Муромцев. Товарищами председателя — князь П. Д. Долгоруков и Н. А. Гредескул (оба кадеты). Секретарём — князь Д. И. Шаховской (кадет).

Первая дума проработала 72 дня. Обсуждались 2 проекта по аграрному вопросу: от кадетов (42 подписи) и от депутатов трудовой группы Думы (104 подписи). Предлагали создание государственного земельного фонда для наделения землёй крестьянства. Кадеты хотели включить в фонд казённые, удельные, монастырские, часть помещичьих земель. Выступали за сохранение образцовых помещичьих хозяйств и отчуждение за рыночную цену той земли, которая сдаётся ими в аренду. Трудовики требовали для обеспечения крестьян отвести им участки по трудовой норме за счёт казённых, удельных, монастырских и частно-владельческих земель, превышающих трудовую норму, введение уравнительно-трудового землепользования, объявления политической амнистии, ликвидации Государственного совета, расширения законодательных прав Думы.

13 мая появилась правительственная декларация, которая объявляла недопустимым принудительное отчуждение земли. Отказ даровать политическую амнистию и расширить прерогативы Думы и ввести принцип ответственности перед ней министров. Дума ответила решением о недоверии правительству и замене его другим. 6 июня появился ещё более радикальный эссеровский «проект 33-х». Он предусматривал немедленное и полное уничтожение частной собственности на землю и объявление её со всеми недрами и водами общей собственностью всего населения России.

8 июля 1906 царское правительство под предлогом, что Дума не только не успокаивает народ, но ещё более разжигает смуту, распустило её.

Думцы увидели манифест о роспуске утром 9-го числа на дверях Таврического. После этого часть депутатов собралась в Выборге, где 9—10 июля 200 депутатами было подписано Выборгское воззвание.

II созыв

Государственная дума II созыва работала с 20 февраля по 3 июня 1907 года (одну сессию).

По своему составу она была в целом левее первой, так как в выборах участвовали социал-демократы и эсеры. Созвана согласно избирательному закону от 11 декабря 1905 г. Из 518 депутатов было: социал-демократов — 65, эсеров — 37, народных социалистов — 16, трудовиков — 104, кадетов — 98 (почти вдвое меньше, чем в первой думе), правых и октябристов — 54, автономистов — 76, беспартийных — 50, казачья группа насчитывала 17, партия демократических реформ представлена одним депутатом. Председателем был избран кадет Ф. А. Головин. Товарищами председателя — Н. Н. Познанский (беспартийный левый) и М. Е. Березин (трудовик). Секретарём — М. В. Челноков (кадет). Кадеты продолжали выступать за отчуждение части помещичьей земли и передачу её крестьянам за выкуп. Крестьянские депутаты настаивали на национализации земли.


1 июня 1907 премьер-министр Столыпин обвинил 55 депутатов в заговоре против царской семьи. Дума была распущена указом Николая II от 3 июня (Третьеиюньский переворот).

Трагедию Первой и Второй Думы (третья и четвертая была итогом осмысления властью ошибок, но осмысления ложного) — лучше всего понимается через судьбу Петра Струве, русского философа и либерала. У меня есть отдельная статья про Струве, здесь я немного займусь самоцитированием…

Трагедия первой, а за ней и второй Думы происходит у Петра Струве на глазах. Когда распускают первую Думу — он оказывается лидером той группы, которая отказывается осудить действия правительства, но лишь по формальному основанию — потому что все было сделано по закону. В отличие от многих — Струве видит причину роспуска не только в злонамеренности царя и Столыпина — но и в агрессивной непримиримости коллег-депутатов, против которой он борется. Он — один из тех немногих, кто считает конституционный акт 1905 года достаточно хорошей площадкой для того чтобы и добросовестно сотрудничать с правительством и добиваться новых прав для парламента и для народа в целом. Вторая Дума — просуществует еще меньше первой, и в борьбе за ее сохранение — Струве сделает шаг, который приведет его к разрыву с кадетами.

Первый шаг в сторону от партии он сделал, когда была распущена Первая дума. Как известно, тогда около двухсот депутатов поехали в Выборг и оттуда опубликовали воззвание сопротивляться правительству– оно стало известно как «Выборгское воззвание». Струве был против потому что Дума была распущена без нарушения закона. Как известно, кадеты смело шли на конфронтацию надеясь, что роспуск Думы вызовет восстание. Но восстания не произошло — и это стало жестоким уроком.

03 августа 1906 года состоялось заседание кадетского ЦК, на котором в партии наметился раскол. Часть членов партии настаивали на переходе на нелегальное положение. Другие, и в том числе Струве считали что само воззвание является ошибкой и надо готовиться к новым выборам: «партия на условиях выборгского постановления существовать не может».

Вопрос о «Выборгском воззвании» крайне обострил противостояние между левыми и правыми крыльями в партии. Ходили слухи в расколе в партии — левое крыло могло объединиться с РСДРП, правое с октябристами. Струве был категорически против революционных жестов о партии, он настаивал на том что кадеты должны быть либеральной, демократической и социалистической партией, но не радикальной. Задача партии должна была быть в том чтобы своей политической деятельностью способствовать появлению в России «общественно ответственного гражданина». На IV съезде партии в Хельсинки он заявил: «Чем больше мы ударимся в революционизм, тем дальше будем отброшены в сторону реакции». Зал взорвался аплодисментами.

Во вторую Думу Струве пришел уже как депутат. На этом посту он ратовал за тесное сотрудничество парламента с правительством и занятие конструктивной позиции, нацеленной на постепенное расширение его полномочий. Работал в комиссиях по бюджету и по трудовому законодательству. На первом же бюджете — он схлестнулся с левыми партиями, когда те потребовали отвергнуть бюджет без утверждения. Струве сделал все чтобы кадеты не участвовали в антибюджетной коалиции — и заслужил титул «предателя народа».

Струве видел проблему Думы в отсутствии конструктивного большинства. Он пытался агитировать собственную партию за альянс с октябристами — но получил отказ. Но при этом — он привлек внимание Столыпина, которому тоже нужно было большинство в Думе. И Столыпин именно в это время получил отказ Милюкова заявить о том что партия кадетов осуждает политические убийства.

Струве и Челноков, еще один правый кадет — наладили тайный канал связи со Столыпиным, не раз встречались с ним по ночам, обсуждая совместную работу над некоторыми законопроектами. При этом, кадеты боялись левых нападок, а Столыпин — правых и потому встречи эти они держали в тайне.

01 июня 1907 года Столыпин пришел в Думу сообщил о том, что полиция раскрыла заговор, в который вовлечено несколько депутатов социал-демократической фракции, и он просит согласия Думы на лишение этих депутатов парламентского иммунитета. Кадеты — на своем заседании решили просьбу отвергнуть (Струве предлагал потребовать от обвиненных депутатов сложить полномочия добровольно и предстать перед судом).

Четверо депутатов, в том числе и Струве — поехали в Елагин дворец, к премьеру. Разговор кончился в общем то ничем и Дума была распущена. Надо сказать, что эта история с СД-депутатами была провокацией Столыпина — но провокацией трагической. Он знал что уже разработан новый закон о выборах, из Зимнего дворца на Столыпина давили, требуя распустить Думу. С другой стороны — несмотря на разговоры, депутаты пока не сделали ни шагу навстречу правительству.

В этих условиях — Столыпин не мог да и не хотел тратиться чтобы защитить их.

Но эта история имела последствия — левацкая газета Русь опубликовала статью о ночном визите в Елагин дворец, причем в ней активно намекалось, что депутаты пытались выторговать спасение Думы. А это в то время считалось «бесчестным», ведь Дума вела войну. Появились карикатуры. Грянул скандал.

Эта история окончательно повесила на Струве ярлык предателя — и одновременно привела его в ярость. Он понял что ни в его партии ни в стране нет никого, кто бы занимался построением в стране конституционного порядка. Он понял, что страна встала на путь, ведущий к новому социальному взрыву.

Ответственность за это — он возлагал в равной степени на интеллигенцию и бюрократию. Его публичные нападки на интеллигенцию привели последнюю в ярость — в третью Думу он так и не попал. Но главное было еще впереди…

П. Б. Струве

Было бы ошибочно думать, что мы пережили только «политические» годы и нуждаемся только в политическом поучении, в политических выводах. Более того, можно сказать, что в некоторых отношениях чисто политическая точка зрения пока бесплодна. Бесплодна потому, что, как ни ясны некоторые политические цели, никто не может пока указать ясных политических путей к этим целям. Сравнительно с дооктябрьским прошлым Россия сделала огромный принципиальный шаг вперед в политическом отношении. Но сделав этот шаг, она очутилась перед культурными проблемами, которые, казалось, были оттеснены на задний план политическим вопросом. Если прежде можно было сказать… что никакой культурный прогресс невозможен без решительного, принципиального политического разрыва с прошлым, — то теперь так же решительно можно утверждать, что никакой политический шаг вперед невозможен вне культурного прогресса; без такого прогресса всякое политическое завоевание будет призраком, будет висеть в воздухе.

Из фатального круга двух основных политических положений:

1) необходима конституция, прочный правовой порядок и

2) правительство, которое в политическом смысле держит в своих руках положение, ведет всякую иную, только не конституционно-зиждительную и конституционно-консервативную политику…

Из этого фатального круга самого по себе невозможно извлечь ничего положительного. Все свести к критике правительства значило бы безмерно преувеличивать значение данного правительства и власти вообще: источник неудач, разочарований и поражений, постигших Россию, лежит гораздо глубже. Даже если бы каким-нибудь чудом политический вопрос оказался разрешенным, решение его лишь более выпукло выдвинуло бы значение другой, более глубокой задачи. Это значит: общество должно задуматься над самим собой. Мы переживаем идейный кризис, и его надо себе осмыслить во всем его национальном значении.

Из всех злоключений в Первой и Второй Думе Струве сделал фундаментальный вывод: проблемы России не являются ни политическими, ни экономическими, ни социальными. Главная проблема — прежде всего культурная. Даже лучшие законы и конституция — в России не сработают, ибо общество не готово принять те культурные ограничения и нормы, какие налагает свобода. Никакой политический шаг вперед невозможен вне культурного прогресса; без такого прогресса всякое политическое завоевание будет призраком, будет висеть в воздухе, ибо не подкреплено ничем.

Струве сделал и другой мрачный вывод — интеллигенция не только не пытается заполнить культурные пробелы, не дающие возможности для эффективной и ответственной публичной политики — но и усугубляет ситуацию. В ответ — понятное дело, интеллигенция повела оголтелую газетную атаку на Струве. Демонизация существовала уже тогда.

Струве видел, что считать происходящее «опытом взросления» уже слишком опасно — после краха первого парламентаризма и после всей той крови, которая пролилась и продолжает литься. Его поразило то, насколько равнодушно интеллигенция и левые — отнеслись к конституционному акту 17 октября, насколько он им был не важен. Ему не нравилось то, что русская интеллигенция, оголтело отталкиваясь от царизма, проявляла те же черты — одержимость, нетерпимость к другому мнению, доктринерство, неспособность к компромиссу. Не нравилось то, что правовая беспринципность власти встречает такую же правовую беспринципность интеллигенции, она попирает право так же легко как и власть. И в этом случае — в революции смысла не будет, потому что она не принесет освобождения.

Правовая беспринципность революции выражалась в формуле: всякое действие допустимо, если оно полезно для революции. По недомыслию, хорошо известному логической теории, все вредное для правительства приравнивалось к полезному для революции, и, таким образом, к морально чудовищной посылке присоединялись допущения, фактически нелепые. Каким реальным содержанием история наполнила эту логику, достаточно известно.

Правовая беспринципность контрреволюции выражается в формуле: всякое административное действие допустимо, если оно наносит вред «крамоле». На линии этого рассуждения может лежать всякое преступление… Этим подготовляется не умиротворение страны, а возрождение с новой силой тождественной формулы с революционным знаком.

В конце концов — Струве пришел к выводу, который он такими словами не сформулировал, но… он понял, что победа революции не принесет свободы в силу того, что интеллигенция ничуть не лучше власти. Те кто борется — не лучше тех против кого борются и более того — во главе новой несвободы могут встать люди, которые ранее боролись за свободу. И панацеей против этого — должно стать изменение культуры, сначала интеллигенции потом и общества в целом.

Опыт Первой и Второй Думы — он к сожалению не стал для России опытом парламентаризма. Происходившее там — противоречило самой идее парламента как выдвижения представителей народа, которые будучи объединенными в некий орган власти, отдельную ветвь власти — смогли бы говорить от имени общества, контролировать расходование денег, собранных с общества и предотвращать появление власти, отдельной от общества и довлеющей над обществом. Парламент — нигде кроме России не становился инструментом разрушения системы власти, а не частью ее.

Еще парламент становился местом согласования интересов различных групп общества, а не местом продолжения и углубления конфликта.

В России — парламент стал продолжением революции и свидетельством ее незавершенности — что в свою очередь отражало крайнюю незрелость и безответственность общества. Но одновременно с этим — взорвались мины, которые были заложены многим ранее и не обезврежены. Надо признать, что общество того времени было не готово для парламентаризма.

Что такое парламент? Я уже говорил выше: идея парламента заключалась в том чтобы создать еще одну ветвь власти, народную, которая бы стояла рядом с неизбираемой (монархом) и выполняла функции и контроля, и совета и законотворчества. Первоначально — парламент возник в Великобритании, где монархия существует и поныне. Во Франции — парламент работал и рядом с президентом и рядом с королем — кстати, многие кто знаком с политической кухней Франции говорят, что французы по-прежнему выбирают себе не президента, а короля. Идея парламента заключалась не в борьбе с монархией, не в перехвате власти, не в победе революции. Но у нас она именно в этом и заключалась: причем апологеты этой идеи не слишком то задумывались о том, а какой должна быть конфигурация власти. Конституционная монархия? Президентская республика? Как и кем должен избираться глава государства, если это будет выборный пост? Мы подошли к 1917 году «интеллектуально голыми» я бы так сказал, без малейшего понимания, а если не Николай II то кто и если не монархия — то что? И призывы к Первой думе провозгласить себя конституантой, то есть учредительным собранием и дать стране Конституцию разбивались думаю об это — не было Конституции! Не было даже понимания, как должна выглядеть русская конституция. Это кстати удивительный факт — общество с таким жаром требовало конституцию, но за несколько лет — не смогли подготовить нормальный проект конституции. Думаю, если бы была обсужденная, разделяемая подавляющим большинством конституция — за принятием дело не стало бы.

Но все это скрывает еще более глубокую проблему — аправовой и антиправовой характер тогдашнего (да чего греха таить и сегодняшнего) русского общества и его передового отряда — интеллигенции.

Парламент — созывается для того чтобы дать людям ПРАВА и закрепить их законодательно. Как это соотносится с вызывающими оторопь откровениями русской интеллигенции о том, что они против свободы, России не нужна свобода, что не нужно право, потому что право есть обман, и чем стоять на праве, лучше рухнуть. И это не просто слова. Вдумайтесь — ни в первой ни во второй Думе правительство не смогло найти большинство для того чтобы провести законы дающие крестьянам право собственности на землю. Зато и там и там — даже партии, считающиеся либеральными, предлагали законопроекты о переделе земли, предполагающие массовые нарушения чужого права собственности на землю. Ведь никто в том числе и те кто считался либералом — не подумал о том, что крестьянам надо помочь землю КУПИТЬ. Практически все законопроекты предусматривали, что землю нужно ОТНЯТЬ. И мало кто думал: ну хорошо, пройдет еще двадцать лет, и снова возникнет неравенство — и что тогда? Опять отнимать? И когда все это кончится?

Не подумали и дальше — если можно отнять землю, то что еще можно отнять? Крестьяне кстати тоже не подумали — если могут отнять они, почему нельзя отнять у них? Сталин и отнял.

Право выбора? Да, «четыреххвостка» была одним из основных требований до 1917 года. Но почему никто не задумался, что право участвовать в выборах — это «служащее» право, это средство, но не цель. Парламент избирается для чего-то, и вовсе не для того чтобы снести власть.

В условиях, когда Парламент не борется за конкретные права людей, не закрепляет их — нужен ли такой парламент?

Но одно несомненно — первая и вторая Государственные Думы были ровно такими, какие мы заслужили…


4.10. Третья, Четвертая Государственная Дума и предыстория штурма власти


Сейчас, занимаясь, как и Акунин (хотя несколько с другими акцентами) популярной историей государства Российского — я хорошо вижу лакуны, которые надо заполнять, и которые не заполнены. Одна из таких лакун — это история русского парламентаризма до 1917 года, вписывание Думы в историю, возвращение ей ее действительной роли. Она была больше, чем о том повествует учебник истории. Даже если у нее не было каких-то распорядительных прав — это была площадка публичной политики, в которую теперь вынуждены были играть все, в том числе и самодержавная власть. И в общем-то — доигрались.

Начнем с выводов. Проблема Думы была в том, что власть видела ее намного более правой, чем было на тот момент общество. Путем куриальных и прочих манипуляций — власть раз за разом пыталась обеспечить новый «не проблемный» состав Думы. Но избираясь в Думу, даже депутаты правых взглядов — вынуждены были играть по правилам публичной политики и идти на сближение с обществом — то есть налево. Так — Дума в глазах властей становилась бастионом предательства. Причем нередко — политики шли налево сами не будучи левыми и не имея левых взглядов. Наиболее явно и трагически это видно в деятельности Павла Милюкова, лидера конституционных демократов, который вынужден был ради удержания популярности своей, кадетской партии говорить совершенно не то что он на самом деле думал. Во многом — изначальный изъян Временного правительства, набранного в Думе и из думцев — был в том что оно было слишком правым, много правее чем общество — и потому было отчужденным от общества и никак не могло завоевать его доверие.

Итак, в 1912 году впервые в назначенный срок состоялись парламентские выборы. III Госдума была первой в истории, которая проработала все отведенное ей время и была планово распущена.

В Третьей Думе отсутствие однофракционного большинства обусловило зависимость судьбы голосования от октябристов, ставших «партией центра». Если они голосовали с правыми, складывалось право-октябристское большинство (около 300 человек), совместно с прогрессистами и кадетами — кадетско-октябристское (свыше 250 человек). Однако, Царя подобная ситуация мало устраивала, сложившееся в Думе большинство претендовало на самостоятельную роль и не было тождественно ему по убеждениям. Во главе его был влиятельный думский спикер А. И. Гучков, с которым у Царя сложился личный конфликт. Так что — при подготовке к выборам 1912 года была поставлена задача добиться избрания в Думу националистического большинства, и отдельно — не пустить в Думу А. И. Гучкова. Для решения этой задачи — были максимально мобилизованы священники, а агитация — стала откровенно погромной, что не осталось незамеченным на Западе и произвело крайне мрачное впечатление. Особенно на фоне уже состоявшегося Кишиневского погрома. Обострило это и национальный вопрос.

Итоги выборов:

РСДРП 14

Эсеры —

Народные социалисты —

Трудовики 10

Прогрессивная партия 48

Кадеты 59

Автономисты 21

Октябристы 98

Националисты 120

Правые — 65

Беспартийные 7

В итоге и та и другая задача была выполнена. Гучков не был допущен в Думу. Националисты получили максимальную за все время фракцию — в третьей Думе их было девяносто семь человек, в первой и второй — не было вовсе. Но в результате правительство оказалось в ещё большей изоляции, так как октябристы отныне твердо перешли наравне с кадетами в легальную оппозицию. Сама фракция националистов — раскололась сразу после избрания: часть националистов откололась, образовав фракцию «независимых националистов», чем поставили в смущение своих товарищей — получается те были зависимые? Образование фракции независимых националистов четко очертило так и не решенную проблему — в России чтобы быть в политическом мейнстриме, быть рукопожатым — ты должен был быть оппозиционером. Наиболее дальновидные националисты так и поступили, чтобы сохранить собственные политические шансы.

Кадеты получили на пять мест больше, но наибольшей сенсацией было появление партии прогрессистов. Впервые приняв участие в выборах, они сходу получили более десяти процентов мест. У них было 48 портфелей — при том, что у кадетов, старейшей либеральной партии, принимавшей участие во всех четырех Думах — 59! И никто тогда не понял, что на самом деле представляют из себя прогрессисты.

Это было новое явление в публичной российской политике. Прогрессисты — это партия миллионеров. Впервые — русское купечество отказалось от политического посредничества в лице профессиональных политиков и пошло в политику само. Среди депутатов от прогрессистов — мало у кого не было миллиона.

При этом они позиционировали себя как «центр центра», то есть левее октябристов и правее кадетов. Но это было заблуждение, ложь. На самом деле — октябристы находились в глубокой оппозиции режиму, правда корни этой оппозиционности были вне политики. Это была партия деловой Москвы — против Петербурга. И ее конфликтность была заложена изначально. Именно это партия — стала основой так называемого «Прогрессивного блока».

Итак:

Несмотря на то, что властям формально удалось задуманное — провести в Думу максимальное число правых депутатов — сформировать правое проправительственное большинство не удалось. Более того, не удалось сформировать стабильное большинство вообще. Четвертая дума как раз этим отличалась от Третьей — в ней не было стабильного и предсказуемого большинства. Судьбу любого законопроекта теперь невозможно было предсказать, и так невысокий КПД Думы — еще более снизился. В результате — слухи о досрочном роспуске преследовали эту Думу с самого начала, усугубляя ситуацию. Власти, несмотря на наличие права распустить Думу, не спешили это делать, потому что боялись получить на выборах худший, чем в 1912 году результат и обнулить все усилия 1912 года. А депутаты, понимая, что в любой момент могут последовать досрочные выборы — работали на завоевание общественного мнения, делая все более агрессивные заявления. Деятельность четвертой Думы — в итоге превратилась в постоянную предвыборную кампанию. Практически каждую фракцию этой Думы сопровождали внутренние конфликты, от которых она могла распасться. Органы власти Думы — Президиум и думские комиссии — были парализованы внутренними дрязгами.

Теоретически в Думе можно было создать два варианта большинства. Либо — все кроме правых и националистов. Либо — националисты плюс правые плюс октябристы — это было бы арифметическое большинство, в то время как в первом случаен большинство было бы условным. Однако, в первом случае формированию большинства препятствовал давний конфликт кадетов и октябристов — по сути двух частей расколотого либерального движения. Во втором случае — конфликт октябристов и лично А. И. Гучкова и власти — потому что именно власть сделала все для того чтобы не пропустить октябристов в четвертую Думу.


И. В. Лукоянов

Одной из проблем, стоящих перед «реформаторами» политического строя России назад, являлась слабая устойчивость националистов. Уже в самом начале работы IV Думы у националистов наблюдался раскол. Из большой фракции вышла небольшая группа, назвавшаяся «независимыми» националистами, чем очень смутила оставшихся (а они — зависимые?). Долгие переговоры октябристов и националистов не привели к появлению проправительственного большинства, как в III Думе. Трудно было ожидать устойчивого альянса левеющих октябристов и правых, призывавших к «усугублению» самодержавия. Союз националистов и правых в IV Думе также не складывался. Националисты к весне 1913 г. разочаровались в соседях, вдруг разглядев, что «правые — это камень на шее, который тянет нас ко дну». Кроме этого, национальная фракция пришла к выводу, что в Думе следует создать прочное проправительственное большинство и приступить к работе над серьезными законопроектами.

В ноябре 1913 г. наконец начались переговоры между В. Н. Коковцовым и лидерами национальной фракции А. И. Савенко и В. Я. Демченко. Речь шла о создании «умеренно-консервативного центра» из левых националистов и большинства октябристов. Этот центр мог объединить до 200 депутатов (70 октябристов без левого крыла фракции, 33 центриста, 88 националистов и несколько правых). Несмотря на то, что такой центр не имел большинства голосов в Думе (надо более 225), его организаторы рассчитывали, что «он всегда найдет себе поддержку, в зависимости от характера данного дела, или слева, или справа». Соглашение с премьером было окончательно достигнуто 1 декабря 1913 г. Однако созданный умеренно-консервативный центр стал не проправительственным, а решил заключить соглашение с кабинетом В. Н. Коковцова «на вполне конкретной деловой программе» законопроектов, которые правительство внесет, а Дума рассмотрит и примет.


Уже в 1913 году конфликт между новой Думой и властью перешел в острую стадию. Раздраженный невозможностью добиться от Думы хоть чего-то, предсовмина Коковцов объявил т.н. «министерскую забастовку», то есть отказ от сотрудничества с Думой и даже отказ от посещения Думы (поводом послужили публичные обвинения в коррупции). В ответ — прогрессисты еще осенью 1913 года, то есть до войны начали формировать собственное «большинство центра» — т. н. Прогрессивный блок. Министерская забастовка и формирование прогрессивного блока вызвали раскол у октябристов — часть фракции, ориентирующаяся на не представленного в Думе А. И. Гучкова перешла в Прогрессивный блок.

В свою очередь, кадеты войти в Прогрессивный блок отказались. Причиной этого — видимо послужило желание либо организовать блок вокруг именно своей фракции, либо нацеленность на досрочные выборы, выступлению на которых вступление в любой блок могло и повредить — лучше было сохранять имидж одинокой оппозиционности. Кадет А. И. Шингарев на заседании ЦК партии в январе 1914 г. отметил: «Хотя страна и оживает, но готовности к борьбе еще очень мало». Ф. И. Родичев считал, что «вообще реставрация гораздо вероятнее, чем революция». Его основной вывод был крайне пессимистичен: «Карта нашего поколения бита, и надо начинать сызнова, с новыми поколениями».

В свою очередь, власть пошла на контакт с Прогрессивным блоком как возможным большинством в Думе. Пошедший на конфликт с Думой Коковцов был отправлен в отставку. На его место был назначен пожилой И. Л. Горемыкин, но фактически за контакты с Думой стал отвечать молодой и деятельный министр земледелия А. В. Кривошеин. В 1916 году именно его называли как кандидата на пост премьера в «министерстве доверия».

18+

Книга предназначена
для читателей старше 18 лет