Ilco-Life: собутыльник на час

Начало-пути — рюмка, середина — выпивающая компания, легкая выпивка, пара рюмок за обедом. Конец — в тюрьме за убийство в пьяном виде, за растрату, в психиатрической больнице, в могиле от случайной легкой болезни. Немало переутомленных людей умственного труда и чернорабочих, поддавшись заблуждению, становятся на путь, по которому алкоголь ведет их в смерти.

(Д. Лондон).

Пролог 1

Спивается ли Россия? Вопрос, который может задать себе россиянин. Россия не спивается, а расслабляется, но даже в этих словах звучит угроза. Почему тогда же люди-то пьют и пьют? Одни пьют, чтобы успокоить боль или печаль, другие от того, что нечем заняться — им все делать лень. В России не только дураки и дороги, еще в России пьянство и алкоголизм, токсикомания и наркомания, проституция и криминал. Звучит страшно, но все так живут и живут.

Россия — это богатая страна, за счет бедных людей.

Пролог 2

Зовите его как вам угодно: алкаш, алкоголик, распиздяй, алконавт, но он умеет попросту пускать свою жизнь под откос. Героя этой книги надо было бы давно положить в психиатрическую больницу, но он показывает нам жизнь. Жизнь сумасшедшего. А кто из нас не сумасшедший?

В нашей стране жизнь невозмутимо тяжка, если у тебя нет подвязок и бобла.

Чисто по-русски…

Читателю…

Постарайтесь не судить о нашем герое плохо, а попробуйте сделать выводы ради своего будущего и настоящего.

Эта проза не в европейском современном стиле. Здесь вы не найдете определенной темы. Тут человек нездоровый со своим вымышленным двойником. А его клон-то никакой роли не играет, ведь это всего лишь мысли. И тексты песен подобранны не просто так.

Часть первая

О люди! Жалкий род, достойный слёз и смеха!

Жрецы минутного, поклонники успеха!

(А С. Пушкин)

***

Все кричат: о разных направлениях, все о своих: мейнстримах, компах, тачках, а я как Петя Мамонов кричу о том, что все сволочи и все не хорошие. Особенно, когда тебя увольняют с работы. Ну, подумаешь, зарабатывал больше чем остальные продавцы в этом чертовом автомаге. Да, соглашусь, что прибыль делал себе, ну и что? А что они хотели от графика работы сутки через двое, с маленькой зарплатой? Проклятое ИП. Думали, что за эти копейки я не когда не воспользуюсь товарным чеком вместо кассы? Ошибались. Чем хорош товарный чек? Ответ прост как младенческое дерьмо в подгузниках. На витрине не должно быть ценников на самый ходовой товар. Продавец в праве сам сказать сумму ту, которую ему выгодно. Главное чтобы реальная стоимость продукта, оказалась в кассе. Вам платят деньги, вы продаете товар, говорите, что в кассе нет ленты, или касса поймала глюк, пишите в товарном чеке, свою сумму, можете даже больше, если вас попросят, но за это вы должны тоже иметь навар. Ставите печать, левую роспись и трехкратное «ура» про себя. Сделка завешена. Такое можете проворачивать не только с ходовым продуктом. Самое главное ценник должен быть рядом с товаром, но не виден покупателю. Но начальство может за это взъебать, а вы можете отмазаться, что ценник сам упал или открепился.

Но уволили меня даже не из-за этих пустяков. И даже, не потому что я продавал разливную, (в основном) полусинтетику дешевой марки, по цене (одинаковой вязкости) дорогой марки. И даже, не потому что я толкал бодяжную незамерзайку (ее я сам и разбавлял водой и разливал в новенькие пятилитровые канистры, предназначенные для разливного масла), и даже, не потому что по ревизиям много не хватало, а потому что мои сменщики начали мне завидовать и сливать мои прибыли начальству.

***

Вот и сожительница моя все пилит и пилит мне мозги:

Надо идти работать, а не сидеть на месте ровно.

Ты жопу подними, какой ты мужик?

Я хотела свадьбу, я хочу быть женщиной, а не бомжихой.

Как теперь мы будем жить?

Нам за квартиру платить, чем?

А?

Хуем твоим что ли?

Она просто не в духе. Она целую неделю, приходит с работы очень злая, потому что работает без выходных из-за меня. Я ей говорю: «Дашенька, все наладиться, все будет хорошо». А в ответ она злобу свою показывает. И злиться как собака, и рычит как собака, подумываю либо свалить от нее, либо пристрелить ее. Еще не решил, но когда успокаиваюсь, она хороша. И пожрать приготовит, и со съемной нашей квартирки не съезжает — любит, наверное.

Еще ее маманя, в ту же степь:

Бросай его.

На хрен он тебе такой нужен?

Он гребанный неудачник.

Ему тридцать, а ума палата.

Он только и может, что с дружками своими пить и ничего не делать.

Приходиться кричать. Вот и кричу, издаю «ЗВУКИ МУ» о том, что любовь — это страшная болезнь, о том, что мне нужен больничный лист и лечение в любом из алкомаркетов. А они, что они? Всем отрядом собрались родственнички, мать их и начинают меня судить.

Протестую! Какие крики и пересуды? Идите всей толпой в очередную сферу ненормального бытия, которая стала нормой общества.

Протест отклонен! Так. И еще раз так. И еще именно так — признает наше великое общество: состоявшееся из дебилов, блядей, бунтарей и одиноких онанистов. Не мните из себя святош.

Вот и куда мне, с моей проблемной тематикой просирать бесконечно найденные запасы для организма?

Что?

Нет не деньги. Денег у меня нет.

Что?

Да, да здоровье. А что поделать?

В смысле, есть же разные виды занятий и работ?

В смысле есть ради чего жить?

Какая это к черту мораль?

Мораль станет понятной только в том случаи, когда влюбитесь и будите жить семейной жизнью, когда общество вам скажет единогласное «ДА», а потом в бытовой жизни будите друг друга унижать. Черт возьми, с этим дерьмом надо что-то делать.

Единогласное «НЕТ» прозвучит, как пердеж старика, но будет основано на принятом решении судейского окруженного меня общества.

Здесь все так противно, как ментоловые сигареты, в особенности «Marlboro».

***

Сестра у меня тоже не подарок — жирная, мразная, но денег-то подкинула. Тоже со своими иллюзиями, о том, что я должен зарабатывать миллионы. Вы что все с ума сошли?

Долго не задержался и пора на электричку бежать, а то Даша начнет показывать свои концерты, основанные на реальных бытовых событиях. Господи, всего только неделю не работал, а меня как в «гестапо» пытают, в основном морально. Кто, кроме баб, способен конкретно трахнуть мозг?

Стоя на перроне, я погрузился мысленно в прокуренный бар, к своему приятелю — двойнику бармену. В этом баре всегда играет блюз. И постоянный и единственный клиент в нем — это я. Двойник мой как всегда за стойкой, наливает мне и себе виски со льдом, и то и дело стряхивает свою черную футболку от пепла. А курит он много — одну за другой, пьет виски и трещит мне всякие доводы.

В секунды переживаний пленка мыслей прокручивается на перемотке, у любых людей. Все воспоминания пролетают за считанные секунды. А переживать мне пришлось из-за денег и из-за работы. Дома интервенция, состоящая из бабского окружения.

— Лет пять назад я и представить себе не мог жизнь, а сейчас осознаю, что она просто подкидывает проблем — сказал я тогда своему приятелю.

— А что там было хорошего пять лет назад? — спросил он и закурил. — Ты попросту просирал свою жизнь? А теперь ты думаешь, что у тебя есть свои семейные утехи?

Эх, встал бы он сейчас на мое место. Человек со стабильностью. Человек с рутиной в башке. Человек, вообще выдуманный и постоянно находиться в баре. Человек вообще не реальный, а просто — мои мысли. Человек, которого на самом деле и не существует. Человек — двойник, который постоянно подливает мне виски, и размышляет о философии, на фоне блюза. Но я почему-то не пьянею. What a fuck?

Тем не менее, я вспоминал еще, пока ждал электрон.

— Тогда, помнишь? Я работал для себя, тогда я не хотел любить, тогда все казалось проще — говорил ему я.

— Ты сейчас говоришь о свободе? — спросил Витя-бармен, и протянул мне сигарету.

— Настоящая свобода — это эгоизм, высшей степени.

Этот короткий разговор, прокрутился в голове у меня, и я точно осознавал, что эгоизм не входил в мою душу. В большинстве случаев с людьми эгоизм играет главную роль, он входит в каждые щели человеческого тела и не хочет его покидать. Эгоизм будто бы трахает каждого и при этом каждый человек получает оргазм.

В тяжелых для нас ситуациях мы только и можем кричать и рыдать, озаренье посещает разум только тогда, когда человек выпустил пар и начал остывать.

— Я мало кого-либо любил в своей жизни — продолжал я думать, стоя на перроне. — Всегда испытывал влюбленность.

Иногда Даша напоминала мне самого себя. В ее характере, капризах и скандалах я видел себя. Настоящее безумие — это влюбиться в человека, который напоминает тебе самого же себя. Когда люди влюблены, им плевать на все что происходит вокруг. В принципе, мир кажется не таким уж и дерьмом.

Я не мог сосредоточиться на главном и лишь проклинал, тот день, когда встретил ее, в чертовом поезде.

Есть в близости людей заветная черта,

Её не перейти влюбленности и страсти…

(А. Ахматова).

Лишь когда настигает разочарование в близком человеке, мы все хотим изменить свое прошлое, мы хотим пройти мимо этого человека, просто даже не обмолвиться словом с ним. Это поганое чувство, противилось правдивой любви, от которой я хотел отказаться, но не мог, так как она поселилась внутри. Плевать на бытовуху. Возможно, все наладиться. МАТЬ ВАШУ!

— Да, положи ты на нее. В мире полно баб. В мире есть: секс, наркотики, рок-н-ролл. В мире, где ты хочешь радоваться и страдать — есть блюз.

Чертов двойник, как будто выковыривает из меня гнилую душенку. Словно он мой портрет. Портрет на Витюшку, только Смирнова, а не Грея.

Мне кажется, что этот двойник, получит все, о чем я мечтаю. Он будет купаться в лучах славы. Пока я захочу подняться — он уже будет в высшем обществе. Ах, бля, никого не напоминает. Федор Михайлович, уже давно об этом написал. Но это не фантастика. Мне пора бы уже выпить и успокоиться.

***

Проклятый стук мешает мне сосредоточиться прочитать модный журнал. Он единственный кто находиться со мной в этом вагоне. А в нем:

— Вагинальное омоложение.

Вы слышали про такое? На что только не тратят деньги, чтобы выглядеть круче для очередного мудака.

— Удлинение пениса.

Многие хотят стать великими гигантами в очередной версии домашнего порно. Листаю дальше и остановка. Кто-то выходит, черт лишь бы мне не проспать свою станцию, заходят две бабки с пустыми корзинами, наверное, по грибы по ягоды. А я хочу курить. В тамбуре прохладно, но мне впадлу поднять свою ленивую задницу. Ложу журнал рядом, проклинаю 21 век, и что дальше? А дальше нужно думать о работе. Я знаю, что в этом журнале есть объявления с вакансиями. Ну, посудите сами, какую там работу могут предложить, если в журнале написано про письки, сиськи, и про конкретный разврат. Бабульки бы сказали «СРАМ» и дело с концом.

В вагоне я уже не один, мечтаю о пиве, а что толку? Пиво — это пойло для телок, но мужской лимонад. Мечтаю о водке, но май думает по-другому. Засунул руку в карман джинсы, достал телефон, а он сволочь сел. Черт возьми, я даже не знаю, сколько сейчас времени. Подойти к бабкам? Да ну их. А то скажут, что я наркоман или Веня Ерофеев и начнут меня осуждать, обсуждать, судить.

С тамбура заходит рыбак, и садиться со своим рыболовным оборудованием напротив меня. Никогда не понимал таких людей, вокруг полно свободных мест, что ему блядь нужно рядом со мной?

— Командир, — обращаюсь к нему, — сколько сейчас времени? Он посмотрел на часы, что были на левой руке и приподнял одну бровь.

— Без десяти девять — и достает из своего камуфляжа армейскую фляжку. Ну, тут уже все понятно. Не то что бы у меня похмелье, так просто легкий сушняк, но думаю, надо устраиваться на какую-то работу, желательно интересную, чтобы задержаться на ней. А то дома пытки так и ждут. Журнальчик, с собой возьму, там же объявления, там же вакансии, там же легкая эротика. Эх, Москва, Москва — умеешь гадости печатать.

***

— Ты, что сдурела? — с безумными глазами, отвечал я Даше. — Не пил я ничего. А сам про себя думаю, зря я с рыбаком фляжку распил. Ой, да зря.

— Ты что думаешь, я запах перегара не учую. Еще и с какой-то газетой приперся.

— Это не газета, а журнал.

— Зачем она тебе?

— Работу искать.

— Как же ты ее искать-то будешь, придурок? Если ты Витенька только то и делаешь, что бухаешь? А?

Так и хочется ответить на это ее «А». Прямо вот знаете ответить. Ответить чисто по-мужски, да и так громко и внятно со всей злостью и ненавистью «ХУЙ НА!!!!». Но я сдерживаюсь и протягиваю ей три тысячи рублей. И начинается: Откуда эти деньги? Где взял? И все в этом стиле.

— Заработал. И тут я понял, что зря это сказал. Прежде чем что-то сказать, нужно подумать, хорошенько все взвесить, так же и принимать решения. Оказывается можно по три тысячи домой приносить каждый день, да еще и с перегаром приходить. Проклятые бабские высказывания в стиле «Ты же можешь, когда захочешь», или «Надо чтобы была стабильность», утомили мой мозг.

— Все нам надо идти к моей маме — утвердительным тоном воскликнула благодарная за деньги самка.

— Нет не сейчас. Сейчас я не могу — и я стал закуривать.

— Почему не сейчас? Разве у тебя есть дела?

— Мне нужно принять ванну, выпить чашечку кофе — не успел пойти дым изо рта, как Дашенька была вылитый Папанов, а из меня оказался хуевый Миронов. После очередных заскоков, она начала кому-то писать в телефоне, да и я тут начала добавлять масла в огонь «Контора пишет». Советские фильмы не идут на пользу молодому поколению, так как в настоящее время не понимают старый сарказм.

Пора сваливать. И точно не к ее маме. Эти бабские заебы, до добра не доведут. Не забыть бы мне журнальчик модный, глянцевый. Хотя пусть дома поживет.

Иду по улице и куда я направляюсь? Все как-то непонятно, как группа Поп-механика. Все как-то однотонно, как песня группы «Центр» — (многие сейчас представили картавого Алешу «Гуфа», но нет, я имел виду старую рок-группу) «Привет тебе».

FUCK! FUCK! FUCK! FUCK! Я уже и забыл, что хотел быть самым успешным бизнесменом в своей жизни. Но улица твердит по-другому.

Твою мать, Дашенька, как же меня угораздило? Эх, надо бы денег подзаработать и купить винца, да такого холодного.

Куда я блин влез? В какую жопу? Ах да, точно в жопу реальности.

***

Вот помню…

Помню, раньше было все иначе. А что мне делать-то, сейчас идя по улице-то? Можно хоть и повспоминать свои годы…

И проклятый мой клон — бармен вспоминает со мной. А все почему? Потому-что пока я иду по улице, и ничего не замечаю. Потому-что я опять в выдуманном баре, сижу и смотрю фильм воспоминаний. А на чем смотрю? Так сзади бармена плазма весит на стене. Качество отличное, пульт у него. Он подливает виски, и мы смотрим.

Квартиру я тогда снял по объявлению. Холодная однушка, без евроремонта. Ободранные стены. За то все необходимо для жизни в этой квартире было. Собственник квартиры был тот еще гондон. Старичок Степан Григорьевич, который был не промах. В свои шестьдесят, он имел три квартиры, которые сдавал, и при этом неплохо наживался, а сам жил в маленьком доме. Но время помотало и его. Всю свою жизнь он хотел быть крупным подпольным, криминальным бизнесменом, зарабатывающий миллионы, но потом он стал обычным стариком, у которого ничего не вышло. Задумался, сволочь о своей шкуре. Не охота было сидеть в тюрьме. Реальный мир отобрал у него все его мечты, к чертовой матери. Ему пришлось продать одну квартиру, чтобы расплатиться с долгами, ему пришлось потерять свои вложения, чтобы не упекли за решетку, ему пришлось сдавать свои квартиры, так как не хотел ничего терять. Ему пришлось развестись со своей шлюховатой женой, которая выкачивала из него бабло. Мне он рассказывал, что в молодости, когда он не имел ничего, он жил в Белоруссии, крутил роман, с одной очаровательной особой, которая от него залетела. Степан Григорьевич, после перестройки готовил свой строительный бизнес, позабыв и оставив своего ребенка и ту особу. И просравший все старикан был озлоблен на всю свою жизнь, на всех людей. Черствая реальность поимела его, но он еще мог жить на деньги квартирантов.

Даже конченому говнюку, судьба подкидывает шанс наладить свою жизнь.

В гости ко мне часто заходили разные дамочки и два приятеля Степка и Максимка. Однажды, одним днем мы решили, попробовать новую убойную дурь. Нас было четверо. Степка с Максимом, я и Алена.

Степа и Макс — два родных брата. Они оба работали в шиномонтажке, который открыл их родной дядя Игорь Геннадьевич, он был жесткий бизнесмен, и не делал им поблажки. За постоянные прогулы он уволил их, как последних никчемных беспризорников, которые должны были выживать на улицах. Я познакомился с ними, когда работал ночным администратором в компьютерном клубе под названием «ИЗМЕРЕНИЕ». В основном моими посетителями являлись молодые торчки, пьяные компании, которым по кайфу было порубиться по локальной сети или в онлайн. Этот ночной компьютерный клуб стравил душ больше, чем сам Наполеон. Клуб, захватывал их разум на машинальном уровне, так как молодые ребята знали, что здесь есть местный барыга, который принес для них важные травы, химические смеси, от которых погибло много сопляков, амфетамин, разделенный на скорость и разновидности цветов. Шириво.

Помню в дальнем углу, к выходу, был туалет, в котором шприцов имелось больше чем в самой аптеке. Я знал их всех. Они все были там вместе как одна сплошная крепко сидящая семья, на разных веществах. Местные пробляди занимали позицию в кладовке, и каждый мог зайти и воспользоваться своим шансом на упущенную молодость или взросление. Особенно восемнадцатилетняя Алена, тогда недавно закончившая школу. Ее ебли в этой кладовке, каждый раз, когда она делала длинную дорожку амфетамина или накуривалась. Она часто проверялась к гинекологу, и слава яйцам, она не болела ни чем.

Начальник клуба уволил меня, так как там частыми посетителями стали менты. Ему было плевать, что там происходило, самое главное это бизнес. Пусть даже люди травятся, главное деньги и чтобы все было на месте.

Улучшить устройство общественной жизни может только нравственное совершенствование людей. (Л. Н. Толстой.)

Шеф выплатил мне жалованье, и я ушел от этого жадного гондона. Дело в том, что он вычел из зарплаты мои деньги на какие-то штрафы. Его претензии ко мне были объяснены:

1.Самым большим проколом было то, что я брал деньги из кассы. На его вопрос «Куда брал деньги?» Я отвечал: На наркотики.

2. Находился в состоянии наркотического опьянения на рабочем месте, но ментов он сам не любил и поэтому, и не сдавал меня.

3. Посылание клиентов в жопу. Какой-то щенок написал на меня жалобу. Чертов кретин.

4. Там накопилось много претензий к моей важной персоне, но я послал все в жопу.

— У кого взяли дурь? — спросил я. Тогда я знал уже достаточно многих барыг, и знал, кто из них подгоняет отличную дурь, а кто дерьмо и химию.

— У Арсена — ответила Алена. Арсен, был местный барыга, которого сто раз пытались закрыть, но никому этого не удалось. Он был маленького роста, такой знаете метр с кепкой, в солнцезащитных очках и с беломориной во рту, которая забита правильными травами. Он жил по соседству с нашим миром, так как прибывал в здравом смысле очень редко. Его не волновало ничего. Он действовал на инстинктах самосохранения своего товара, и жизни. Арсена не волновали жизненные приоритеты, для него не важно, что человек пал или вскарабкался на Эверест. Если у тебя есть деньги, товар пойдет на распродажу. Даже ребенку, даже беременным женщинам, которые страдают больными спазмами. Плевать, товар пойдет кому угодно, но подставу он ощущал на ура. У него был особый нюх. Он знал, когда за ним следят, а когда просто хотят запугать. Барыг, никто не любит. Они травят наше общество, но дают больше разновидностей реальности и морали, чем кто-то другой.

— Он один, что ли был? — спросил ее я.

— Нет, там был его сосед какой-то — ответил Степа. Для таких людей как Арсен, соседская дружба не требовалась. Вы замечали соседскую дружбу в больших городах? Они просто жаждут не встречаться никогда, даже на лестничной клетке. Они не хотят быть знакомы. Они друг другу ничем не обязаны. А тут явно было что-то не так. Ну и пусть. Плевать.

Мы сели на пол, в комнате, как мусульмане на ковер.

— Ну, давай делай — заявил я Алене. Пока она забивала новую дурь, Макс начал рассказывать историю:

— Помню когда мы ехали к тебе в прошлый раз. Степа — сволочь, прибавил газу, на повороте, от чего мы резко влетели в столб. Удар был сильный. Он разбил себе нос. Я разбил себе лоб, крики музыки защищали нас от настоящих криков боли. Мне показалось, что я сломал себе руку, не знаю, как так получилось, но мы все остались живы. Невозможно описать один удар, который заставил нас кричать. Он был быстр, что не оставил секунды разобраться, что с нами происходит.

— Реальность осознания боли — вмешалась Алена, — наступает после того как человек прокручивает у себя в голове: Что со мной? Что это было? Почему так больно? А-а. Мы начинаем замечать дефекты, перелома или что-то в этом роде не сразу, только после каких-то секунд.

Выкурив новую дурь, всех накрыло мгновенно.

— Я помню, — сказала Алина, — как мы ехали к одной женщине, которая пообещала найти нам работу. На трассе не было «ДЭПСов». Мы пили пиво, слушали музыку. Макс посмотрел на часы, время было 20:00, он постучал Степана по плечу, так как я сидела сзади. Мы тормознули возле магазина и залипли до 23:00. И просрали работу.

Всем было наплевать, про что она говорила, ей стало очень жарко. Ее воспоминания никто и не слушал, так как новая дурь накрыла по-новому.

Помню, Макс упал на пол и смотрел в потолок. Степа, сел возле окна и смотрел, что происходило на улице. Я уставился на Алену, которая снимала с себя, кофту. Ей становилось еще жарче. От чего она возбуждалась. У нее было слишком милое лицо. Я смотрел на нее как на картину. Очень часто за милым личиком скрывается гнилая душа. От новой дури, моя квартира напоминала замок. На диване уже лежала полуголая Алена.

Я погрузился на полу, осознавая, что дурь была слишком сильная. Чертов Арсен. Я проклинал его. У Арсена была самая дорогая дурь, так как в траву он всегда что-то добавлял, на этот раз ребятам досталась трава, смешанная с чем-то сильным. Это точно не был «спайс», это точно не был «героин», неизвестно что, но химия присутствовала.

Я не мог прийти в свое сознание, я не мог вернуться в реальность, продолжая сидеть на полу. Знаете такой эффект, когда тебя накрывает по-новому, ты начинаешь бояться, но стоит только расслабиться, как захочется снова, окунутся в свой мир.

Степа, взобрался на Алену и начал трахать ее, как мертвое бревно. У нее были закрыты глаза. Она даже не издавала и звука. Макс, встал и проверил ее пульс, пока Степа входил в нее.

— Все нормально — сказал Макс, всем присутствующим. Затем шлепнул ей пощечину, она не открыла глаз.

— Она точно жива? — спросил Степан.

— Пульс есть — ответил Макс.

Я еле встал с пола и посмотрел на эту картину. Начал понимать что происходит, хотя состояние было, будто бы во сне.

— Давай те ее в ванну — скомандовал я.

Ванна была совмещена с туалетом. Я включил холодную воду. Эти двое притащили тело.

— Поставьте ее — сказал я.

Она не могла стоять. Я врезал ей по щеке пеной для бритья. Алена не открыв глаза, что-то произнесла. Невнятная речь.

— Попробуйте снова не держать ее.

Поставив Алену на ноги, ребята отпустили ее. Она упала, разбив своей башкой раковину, что держалась между ванной и туалетом, так же она упала в ванну, согнув головой смеситель.

Она пришла в себя:

«Ребята! Нужно всем успокоиться!»

— Я завязываю на хрен, с этим дерьмом — сказало мое «Я», громко и отчетливо.

Мы все живём без достаточного к тому основания.

(М. Горький)

***

Ну и куда меня вечерняя улица занесла? И времени не знаю, телефон то сдох, как рыбка в банке без воды. А двойник закрыл свой бар, меня-то выставил за дверь. Сто пудов, к нему приходит туда какая-нибудь проститутка, с которой он страстно проводит время.

О. Мой троллейбус, который привезет меня туда-куда нужно.

Сел я в него, возле окна. Денюжку заплатил кондуктору, а сам начал вспоминать, продолжение той истории…

Помню, потом когда все это закончилось, Алена пришла ко мне. Приблизительно через месяц. Мы прошли в кухню и закурили по сигарете.

— Все я тоже завязала с этим дерьмом — сказала она с облегчением.

— Молодец. Правильно сделала. А эти двое?

— Не знаю. Они уехали в Питер, на заработки.

— Чертовы придурки, угробят свою жизнь.

— Наверное.

— Ну как ты себя чувствуешь?

— Сейчас уже лучше. Знаешь, тогда я реально напугалась. Я думала, что скоро умру.

Мы прошли в комнату и легли на диван. На том самом диване Алена чуть не откинулась. Она не боялась этого дивана. Она боялась, что снова захочет наркоты. И что снова ее смогут иметь во все щели.

— Мне кажется, что мы теперь все свободны — сказала Алена, смотря в потолок.

— Ты только представь себе, что ты стоишь на перроне, и ждешь своего поезда, который отвезет тебя в безграничное счастье, которое ты заслужила. Представила?

Она кивнула головой.

— Так вот он подъезжает. Он уже совсем близко. Твой мозг абсолютно чист и пуст. И вот поезд уже рядом, как, вдруг, тебя кто-то толкает, и ты летишь на рельсы, вместе со своим багажом и поезд тебя переезжает. Это и есть наша свобода.

— Ого. Вот так ты выдал.

— А что так и есть — тихо сказал я и прижал Алену к себе.

Она прижалась сильней. Она чувствовала себя спокойной утомленной блядью.

— А помнишь… — сказала она

— Да помню. Нам казалось, что все так должно быть. Особенно двум браткам. Им хотелось пить за рулем, трахать как можно больше женщин. И, так же как и нам с тобой, употреблять запрещенные препараты, где-то что-то украсть и продать. Этот смысл выживания срабатывал, только когда заканчивались карманные деньги. Тот, кто побирается на улицах, зарабатывает в два раза больше каждого из нас. Мелочь выходит как две двойные смены на любом заводе или фабрике, они успешные, они заработали свободу вольности, которая гнется под дубинкой очередного полицейского в форме, или безбашенных детей, или местных братков — владельцев точек. А деньги нужны всем и всегда. Я не встречал такого человека, который подошел бы и протянул мне тыщенку.

— Ты прав — сказала она и вздохнула.

— Да. Это не жизнь. Нужно выбираться из этого болота. А тебе пора взяться за голову и идти учиться дальше. А не употреблять дерьмо. Я вот теперь на книги подсел. Я полностью ушёл в книжный запой. Благодаря разным жанрам смог оттуда вылезти. Благодаря книгам, я перестал употреблять наркотические вещества. Я не смотрел на часы, я не хотел ничего кроме как читать. Это было прекрасное время для меня. С книгами нужно быть осторожно, они как выпивка или наркотик. Если тебе понравилась дурь тебе захочется ещё, пока однажды не получишь либо передозировку, либо не качественную дрянь, от которой задумываешься нужно тебе это или нет. Книги — это как выпивка, для одиноких этот запой может, продолжатся месяцами, пока человека не зашьют, или пока человек не вернется в реальность. Книги — это одинокий наркотик. А с наркотиком часто быть нельзя. Читать книги нужно так, как выпить бутылочку вина для расслабления, или как изредка курнуть косяк, а больше и не надо.

Жизнь есть не что иное, как постоянно побеждаемое противоречие.

(И. С. Тургенев)

Каждый может выбрать свой мир. Фантазии могут быть не слепы, осуществимы. В этом есть капля безумия. Тот, кто не принял этого, становится критиком для человека с фантазией. Чертовых критиков, как и кретинов, становится больше. Люди, избегающие реальность становятся для них психопатами. Среди таких новостей, все больше людей хотят избавиться от повседневной рутины, но их отталкивают от этого, говоря и внушая, что так нельзя. Убивают мечту, надежда пропадает. Строя иллюзии, безумец, нафантазировавший себе другой мир, хочется спрятаться в нем, хотя бы на час. Ведь зная, что если бросить вызов реальности, то, без всякого сомнения, она победит. Печально до ненависти, безумец сходит с ума или становится одержим мнением критиков. Каждый должен знать меру реальности своего подсознания.

Мы можем потеряться в своих фантазиях, веселясь в них. Здесь все только и будут говорить, какой ты идиот. Во всем должен быть предел. Чертовы критики. Зная это, реальность выигрывает.

***

Троллейбус привез меня к Андрюшке на стройку. Андрюшка у нас охранник там. И как всегда работает без выходных.

Приветствия обошлись недолгими, так как Андрюшенька со своим напарником Ильей были уже пьяны. Поэтому я должен быть третьим. Ну как полагается у нас в приличном обществе дебилов, я по своей инициативе должен идти за бутылкой.

«Стопе, ребятушки мои, денег-то у меня кот наплакал».

Интересно стало, когда дежурный электрик, рассказал, что потерял ключи от склада. Ну, конечно же, идея заработка сработала на раз.

Инициатива всегда ебет инициатора, так что когда Илья Петрович почесал свои ухоженные усы, возникла идея заработка. Я так понял, что смены у них ночные, всегда проходят интересно. Илья предложил нам пойти вместе с Андрюшкой открыть этот беспонтовый склад, так как там всегда лежали ценности стройки двадцать первого века.

— Так как же мы его откроем? — поинтересовался я.

— Легко, ключи-то запасные имеются под охраной.

Самые продвинутые люди на стройке не прорабы, а охранники.

Вот так чудо, вот так чудо-сновидения, увидели мы с Андрюхой. Кабель. Бухты кабеля. Медь да алюминий. Смотри-ка концы то везде срезанные, никто и не узнает, что мы тут тоже воспользуемся моментом истины. Мать их, этих энергетиков.

Резали, тащили в четыре захода, в бытовку к Илье Петровичу. Ну а он, долго не думал и начинал чистить ножом. Чистилось на ура. Все шло как по маслу, только руки малясь в крови запачкал, а так не беда.

Ну, что же делать с ним сейчас? Прием лома и цветмета уже закрыт? Отличные вопросы, на которые Илья Петрович знал ответы.

Неподалеку от стройки жил Лева, который в своем гараже принимал цветмет. А Лева принимает круглые сутки, правда цена меньше, но это не беда.

Андрей завел свой «УАЗ», и мне было плевать отнимут ли у него права или нет. Мы погрузили наши драгоценности и двинулись в путь.

Видимо разбудили Левку мы. Ебало у него такое, как будто бы ему врезали лопатой. Наверное, он и отыгрался на нас. 32кг меди и 14кг алюминия — не плохо на троих. Ну, сразу начались деления, на бензин, на дорогу, кто больше всего сделал. В России люди все алчные и злые, особенно когда делят деньги.

Деления отложили на потом, каждый получит свой кусок, поэтому мы тормознули возле ларька. Что кстати странно, ларьков я уже давно не видел. Я думал, что их все утилизировали.

Марина — продавщица ночного мизерного ларька, уже упаковала три бутылки и закусь. По приезду оставшиеся деньги разделились.

Утром домашняя интервенция куда-то запропастилась. Не знаю хорошо это или нет, но сегодня мне исключительно по хуй на все. Я просто очень хочу спать. Сегодня мне не нужна Даша, сегодня мне не нужны деньги, дети, кокаин, виски, колеса, работа. Я прошу у стен, чтобы кто-нибудь вколол мне снотворного, да побольше. Я собираюсь в спячку.

***

Андрюша помог мне устроиться на работу. Даша с мамашей были рады. Да и мои предки тоже.

Мне внушили, что я должен и обязан зарабатывать кучу бобла. В моей голове должны быть только деньги, карьера, и создание своей собственной семьи. Большинство людей живут в крупных городах, в надежде заработать кучу денег. При этом не задумываются, что мегаполисы сожрут их.

С другой стороны посмотрите на свою жизнь. Вы только задумайтесь.

Унижение…

Humiliation…

Demütigung…

На одном берегу жизни, основной концентрацией недопонимай — является гнев иллюзионного замысла, покрытой тайной вселенного мучения человечества. Берег окружает вода, наполненная сомнений и отравленных мыслей. О, какой же это яд. Яд, отравляющий здравый смысл, тонкой правдивой крайности чувств, переходящий в звериный инстинкт. Инстинкт дикости, прочности, выживания. Инстинкт, дымящий иллюзией силы, кровожадной пищей, жаренным человеческим сердцем, проткнутым лезвием. В таких побуждениях оскала, успокаивающий пыл ярости, осознает правдивую, довольно-таки жуткую историю о человеческом существовании, о мертвом теле, которое издает последнее «ПРОСТИ», с трудным вздыханием доблести, оставляя лишь горечь слезы, вкус неразделенных углубленных мыслей на устах невинности. Облик созерцаний, миг блаженных наук, заключение в душераздирающих котлах вечной серости бытия.

На этот сраный берег, волны несут разочарование, слабость, хриплые возлагающие на себя крики доверия, умопомрачительных сонных мозгов. Быль, покрасневшая и оседающая внутри каждой особи; расы; дикарей и паразитов осуществиться не может, словно на масштабах вселенной, организованной прочными и рваными тканями, оказалась тьма. Тьма, покруженная в человеческий разум. Тьма, говорящая и находящая один и тот же язык, для человеческого эго. Эго хочет жить. Эго хочет, эго плачет, эго сосет, эго занимается кровавым, глобальным замыслом кайфа и истерических припадков, мотивирующих каприз сильных и смелых криков высшей математической и логической воли человечества.

Поколение потерянных людей метается в неопределенности времени. Философия затонувших душ, на дне океана недопонимая организмов. Кровавые отметины на теле жертв несчастной любви, и сладостей маньяка. Ссадины замерших камней, остаются у тех кто, когда-то был счастлив, хотя и не знал что это такое. Невезение городских улиц заводит в тупик, где стоят героиновые проститутки, зарабатывающие денег больше, чем владыка заводской линии, по производству механических деталей оружия, и тратят свои денежные средства на лекарства от ломки. Тело непослушное не дает остановиться. Счастливый и приличный семьянин оказался садистом, ради сплоченных минут уединения с самим собой, от криков ненависти и детского замученного и режущего ухо плача. Санитары скорой помощи недонесли живое тело до машины, так как тупили. Желудочный сок вселенной разъел и проделал дыры в каждом живом существе.

Человечество давно проиграло битву с человеческими поступками!

***

Я пролил кофе на свою белую рубашку, работая стажером-оператором в «Call-Центре», интернет магазина, по продажам бытовой техники. Я сходил в туалет и попытался ее отмыть водой, но толку было мало.

Мир, покрытый пятнами

Всех цветов

Станет мне укрытием

Здесь на земле

(В. Бутусов)

Чертовы пятна не отмыть водой. Сволочные пятна не вытереть ни чем.

Рабочее время подходило к концу. И тогда, я начал понимать, что моя жизнь кусок собачьего дерьма. Мы все делаем, то, что не хотим, мы не живем, а существуем.

Вы просто представить себе не можете, сколько придурков могут позвонить за 12-ти часовой рабочий день. В основном их разговор заключался в том, что они купили не то, что хотели или не могут разобраться с инструкцией по применению. Чертовы ублюдки. Женщины, с хриплыми голосами, убивали мой слух ко всем чертям. Я еле сдерживался и не высказал всем этим тварям свое мнение о них. И так всегда. То и дело успокаивает халявный интернет, хотя бы порно без звука можно посмотреть.

Мой приятель по работе Игорь рассказывал, как проиграл кругленькую сумму денег на одном из тотализаторов. В основном в разговоре я понял, что чертов футбол, конкретно разочаровал Игоря, которому так же звонили клиенты по работе, но он еле сдерживался, чтобы не послать их всех на хер. Он был на пределе. Именно он был зол, а я только нервничал.

— А какую сумму ты просрал? — подливая масла в огонь, спросил его я.

— Черт возьми, мужик лучше не напоминай мне об этом.

— Окей. Просто было интересно, из-за какой суммы ты паришься?

— Двенадцать штук — нервно ответил он.

— Ни черта себе! — удивленно ответил я.

— Хуже. Сегодня нужно будет выпить.

— ЭЙ! — громко крикнул я на весь офис. — Этот придурок просрал двенадцать штук, поставив не на ту команду — продолжал я и указывал на него пальцем.

— Заткнись дебил — уже со злостью ответил мне Игорь.

— Все молчу. — Игорек, сегодня сходим и выпьем обязательно.

Звонки продолжали нас убивать, и я начал громким и невежливым тоном отвечать ублюдкам, на другой стороне провода.

— Смирнов Виктор успокойтесь — сказала Марго. Эта дамочка, всегда лезла по карьерной лестнице вверх, не то, что остальные жополизы. Марго-женщина свободная и только она вправе распоряжаться своим интеллектом, своим телом, своим ртом. Она всегда носила строгую офисную одежду и свои очки. Марго выглядела как госпожа над рабами, держа нос к верху, а прекрасную задницу назад. Ее задница как орех, который нужно было расколоть. Ее уже повысили на должность администратора в отделе продаж, никто так быстро не мог бы подняться, как это сделала она. Ходили разные слухи, о том, как она трахалась с убогим начальником.

— Я спокоен — ответил я нашему администратору, и в моей голове резко проигрывалась песня группы «Наив».

— Так, переключите разговор на вашего соседа по кабинке — высокомерным тоном сказала она.

Я так и сделал, но Игорь посмотрел на меня не очень-то приятным и довольным взглядом. На что ему я ответил шепотом: «Sorry, чувак».

— Сделано — ответил я ей.

— Распечатайте сегодняшние отчеты по продажам и принесите ко мне.

— OK — ответил я, и пытался листом вытереть впитанное кофе на свою рубашку. Толку было мало. Я уже свыкся с мыслю, что рубашка такой быть и должна.

Распечатываю я все отчеты которые нужно. Закрываю ссылки на порносайты. И вот он я несу свою тело, свой чертов отчет, по своим продажам Марго, а ее нет в офисе. Ее не было на рабочем месте, ее не застал в бытовке. Чертов отчет, по продажам становился влажным в моих руках. Я подумал о том, что возможно мне будут объяснять за мое поведение на рабочем месте. Что нужно быть стрессоустойчивым, вежливым с тварями, которые звонят ради консультаций и заказов.

Я простоял возле ее кабинета, около десяти минут. Ну, всякое бывает — подумал я. Может быть, она ушла в туалет? Возможно, она слишком долго срет?

Устав ждать эту суку, когда она объявиться, я плюнул и пошел сам к гондону-начальнику Георгию Анатольевичу, к этому жирному, очкастому ублюдку. Хотя это не входило в мои обязанности. Но я решил отнести отсчет ему, вроде как на проверку. К тому же наш начальник всегда помогал своим работникам, если у кого-то что-то не получалось. А как еще по-другому? Если все зарабатывали ему в карман нехилые монеты и бумажки.

Я вошел без стука, внаглую, и увидел потрясающую картину. Марго, делала минет нашему занудному начальнику, от которого даже жена убежала, так как он жрал и толстел. Следил только за своей жопой, которую нужно было прикрывать, обычным рабочим персоналом, как делают все другие начальники.

Она стояла на коленях и насасывала жестко и грубо. Он сидел в своем кресле, закрыв глаза. В профиль они смотрелись, не плохо.