Игра

Месть — это блюдо, которое едят в холодном виде.

— Ли, о чем ты думаешь?

— О проблемах.

— Какие у тебя могут быть проблемы?

— Игра сырая, нельзя ее выпускать. Потом апгрейд на апгрейде, лучше сейчас посидеть.

— Ты маньяк, если после лыж хочешь еще и на работе сидеть.

— Завтра встану пораньше и вам советую. Нечего по халтуре на других равняться.

— Ты знаешь, что тебя в комиссию выбрали?

— Отказать. Я и так ничего не успеваю. Даже к родителям съездить. А это на полгода.

— Соглашайся, тебе ж спиртное придется дегустировать — чтоб знать с кем контракт подписывать.

— Вы раньше все выхлебаете — улыбнулся он. Главное, чтоб ноги были пропеченные, не сырое мясо. Остальное — я могу только по названию. Я столько гадости не выпью.

— На октоберфест вместе пойдем?

— Бля, еще февраль, ты про октябрь думаешь. Лучше игрушку еще раз пройди и посмотри нет ли огрехов. И вообще, лучше заткнитесь, пока я за рулем. Катались они до закрытия. Когда собирались домой, Ли сказал

— По-моему я ногу растянул.

— Поедем в скорую?

— Нафиг. Это до утра. У меня в подъезде врач живет. Генри, загружай барахло и садись за руль, завтра в 8 чтоб все были на работе.

— Ну шеф…

— Ладно, в 9. И чтоб кофе было. Много. Он заснул и ему снилась королева воинов вместе с королевой бабочек и индейская королева в золоте.

— Слишком много баб — сказал он вслух.

— Чего?

— Извините, это я во сне. Игра какая-то — одни тетки.

— Зато мужики — главные герои.

— Может им шмоток добавить — выбор побольше и оружие.

— Охренел, это ж еще сколько вставлять придется.

— Точно. Давайте так. Генри, выкини меня около дома, сам развези остальных и к 9 подъезжай забрать на работу, а обратно я тебя отвезу. Всех устраивает?

— Да. Только давай к 10.

— Если к 10, времени в обрез. Короче, кто как встанет, но имейте совесть. До завтра.

Он вышел из машины и похромал к подъезду. Где ж этот врач, да и полночь уже. Он посмотрел фамилии на почтовых ящиках — этажом выше и в конце коридора. Снял шапку, из нее вывалилась копна темных волос. Прислушался — за дверью были слышны голоса. Он робко постучал — ему неудобно было беспокоить людей.

Дверь быстро открылась

— А, это ты? Что случилось?

— Нога кажется.

— Заходи.

— У вас гости.

— Это друг, которого я уже 20 лет знаю, а клиенты бывают не часто. Пить чего-нибудь будешь?

— Воды или сок яблочный.

— Пауэрейд подойдет?

— Да спасибо.

— Раздевайся и садись. А… он сам принялся расстегивать куртку и снимать лыжный полукомбинезон, который одевался хуже, чем одежда космонавтов. Наконец Ли очутился в легком спортивном костюме. Друг Оуэна усадил его на диван и дал бутылку с водой.

— А еще резинки у вас нету — хвост сделать, лучше несколько.

Оуэн принес с кухни.

— Стричься не собираешься?

— Нет, я на фестивале или инквизитора играю, или варлока, в зависимости от того, сколько девушек соберется — улыбнулся он.

— Шикарные волосы — сказал друг Оуэна. Любая телка обзавидовалась бы.

— Кстати, это Пол — сказал Оуэн. Они пожали друг другу руки.

— Ты качаешься что ли? — спросил Пол.

— Нет просто некоторыми видами спорта занимаюсь и еще самодеятельностью. Так что… пожрать некогда.

— Может ты есть хочешь?

— Не, ногу посмотри, и я пойду — у нас с утра, он вздохнул, геморрой. Знаешь как всегда — за минимум всего сделать максимум. Иначе шеф башку открутит.

— Клади ногу на столик.

— Ой.

— У тебя не растяжение, а вывих. Потерпишь?

— Наверное.

— Пол, подержи его, чтоб на пол не свалился. Сам дернул там, что и Ли и Пол чуть не слетели с дивана. Ли взвыл, за что ему тотчас положили холодное на ногу и дали лекарство.

— Садисты. Этому вас в институте учат. Он допил воду — я пойду.

— Может полежишь еще, хоть полчасика?

— Я спать хочу.

— Ну спи. Пол будет уходить, мы тебя разбудим.

— Хорошо, сказал Ли и тут же уснул, несмотря на боль и холод на ноге, ему было все равно. Толпа королев в костюмах бабочек все кружилась и кружилась перед глазами. Через 20 минут он вскочил. — Спасибо. Сколько я вам должен?

— Новую игру. И поаккуратней с ногой. Подожди, сейчас забинтую. Будет время — забегай.

— Ага. Счастливо вам, спасибо. Он собрал свои шмотки и пошел к себе. Кинул вещи в гостиной и не раздеваясь завалился спать. Теперь ему уже снились не королевы, а сама программа и что он не успевал…

Сверху, разлив коньяк по стаканам, сидели два старых друга.

— Видал?

— Он хоть школу кончил?

— Нет. Зато в такой конторе работает… был у него пару раз. Все дорогое, развлечения тоже.

— Аппетитно выглядит.

— Угу. Только он геев боится. Я уже пытался как-то прозондировать почву, его чуть не вывернуло от отвращения.

— Родители у него есть?

— Есть. Живут где-то в Вест Вирджинии, отец — пенсионер, мать домохозяйка, он им еще денег подкидывает.

— Кем он работает?

— Лучше не спрашивай, не знаю. Что-то с разработкой игр связано, но получает раза в два больше меня.

— Думаешь?

— Уверен. У него самые дорогие развлечения. В Европу на неделю слетать — как тебе в Нью-Йорк, здесь всякие сборища бывают — по комиксам, по фильмам. Ренессанс фестиваль и прочее — ты знаешь сколько у него костюмы стоят? Я как-то на e-bay зашел и охренел.

— Может помогает кто?

— Может.

— Девушка есть?

— Несколько. Только он кроме постели ничего знать не хочет.

— Он и сам красивый, как девушка. Думаю, Чарльзу бы понравился.

— Ты что, совсем? Он покрутил пальцем у виска. — Чарльз его пополам порвет.

— Ну бывает.

— Пол, мы с тобой давно знакомы, но не надо срать в моем доме.

— А кто тебе сказал, что в твоем? Найдем укромное местечко и… как мне его волосы нравятся. Пока он у тебя на диване валялся, я думал кончить пару раз. Откуда такие симпатичные берутся?

— От безделья. Если б он асфальт укладывал, ты б на него и не посмотрел. А так — кожа нежная, как у девушки. Волосы. Видел какие у него руки? — пальцы длинные и маникюр, как пить дать. Ты на свои ноги посмотри и его вспомни, раз в неделю наверняка в салон ходит.

— Скажем ребятам?

— Дело-то подсудное.

— Ты что, думаешь, что этот сопляк побежит в полицию жаловаться? Он от стыда сгорит, и через какое-то время можно будет повторить.

— Охренел? Если всплывет, нас на зоне…

— Да не ссы, ты, главное место найти, глядишь, ему и понравится.

На другой день Ли пришел на работу хромая и ушел поздно вечером, так почти всю неделю. Игру они сдали, следовало доделывать следующую, потом еще две, потом новые разработки. Он шел домой, болтая с девушкой по телефону. Дальше все шло как флэшбэк. Удар по голове чем-то тяжелым. Он лежит в подвале на кирпичах. Мужчины разговаривают, о чем, он не понимает. Потом острая боль в заднем проходе. Потом кто-то его трогает. Отдаленно слышны звуки скорой, потом что-то пищит. Звук раздражал. Он попытался перевернуться на бок и не получилось. Пиканье убыстрилось и завыло еще громче. Вокруг него стали бегать люди. Задавали вопросы, он не сразу понял, что ему. Потом ему показалось, что он видел родителей. Что они могут здесь делать, если они дома, и он закрыл глаза. Когда открыл глаза вновь, рядом сидели люди в полицейской форме. Они стали задавать вопросы, на которые он не знал, что отвечать. Потом рядом сидели родители. Мама все время вязала крючком разные стринги или белье, которое ничего не прикрывало, но хорошо платили. И он, как дилер, даже не брал с родителей денег.

— Мам, я тебе еще заказчика нашел, только телефон не знаю где — сказал он. Оказалось, что не сказал, а только прошептал. Мама гладила его по голове и в глазах у нее были слезы.

— Что случилось? Меня сбила машина? Мать кивнула головой и слезы потекли по щекам, она еще несколько раз погладила его по голове.

— Знаешь. У тебя на голове шрам, волосы пришлось обстричь.

— Вырастут — сказал он. А полиция чего хотела?

— Ну, обстоятельства разные выяснить — вмешался отец. Мама вышла в коридор. Теперь они сидели в палате одни и смотрели друг на друга. Ли поднял одеяло и посмотрел на забинтованный живот.

— 2 раза вскрывали, потом уже лапароскопию решили. У тебя кровь не останавливалась.

— Это ведь была не авария, да, пап? Отец покачал головой.

— Ты что-нибудь помнишь?

— Смутно.

— Живот болит?

— Тянет.

— Заживет. Шрамы, конечно, останутся, но в остальном проблем не должно быть

— В остальном?

— Спи давай. Когда тебя выпишут, ты у моего друга поживешь, на всякий случай.

— Они знают, где я живу. Значит телефон у них. Я хочу продать кое-что из дома, прежде чем уеду.

— Продавай. Я тебе новый телефон купил. А дома Квентин сидит.

— Ты его помнишь?

В памяти всплыл мужик, который таскал двух пацанов на плечах.

— Да, помню. А шмотки мои где?

— Бомжи, которые нашли тебя, вернули джинсы и документы с кредитками, забрали только кеш и куртку с кроссовками.

— Бомжи… а что я там делал?

— Лежал. Голый.

— Я теперь гей?

— Забудь. Понял? Тебя оно не касается. Тут твою историю болезни подчистили. Кишечная инфекция, пошла в почки, нужен был гемодиализ. Поплохело на улице, вдобавок воспаление легких. Месяца 3 тебя на работе не будет.

— Они меня выкинут.

— Нет, они тебя беречь будут и зарплату регулярно получать будешь, чтоб выздоравливал поскорее. Работать через сеть сможешь. Шеф очень сокрушался.

— Ну еще бы, ему идеи нужны — к новым играм. Тут если зазевался — кранты.

— Ты спать собираешься?

— Нет. Позор какой.

— Говорю же, забей и не вспоминай.

— Ты думаешь, с этим можно жить? — спросил Ли, в глазах которого стояли слезы.

— Много с чем можно жить — смотря как к этому относиться. Что ты продать хотел?

— Телевизор, приставку с играми, обеденный стол, и костюмы — ими шкаф завален, но ты не разберешься, когда я приеду, тогда сфотографирую.

— Ты пока список напиши и цены, а когда народ выберет — сами небось знают, что и как выглядит — тогда и фото выложишь.

— Машина моя около дома, ключи в кармане были.

— Ключи у меня. Замки я поменяю. Спи.

— Телефон давай.

— На, тебе только сейчас он и нужен. Ли восстанавливал список телефонов, связался с заказчиком, записал его данные и что ему нужно.

— Отдай маме — пусть с ним поговорит. И отправь ее домой. Я, вроде, уже не умираю.

— Хорошо. Он поцеловал сына в лоб. Посмотрел еще раз. Бледный, синяки под глазами. Он знал немного больше правды, но сыну решил пока не говорить. Отец тоже ушел, Ли погрузился в размышления. Написал кратенько на работу, что мол пока живой, но обещать ничего не может. Что же случилось, вспоминаться не хотелось. Он решил, что надо бы пройтись и тут же схватился за живот. Его подхватил под руки медперсонал и он прошел метров 10 и свалился обратно в кровать. Поняв, что прежней жизни пришел конец, он принялся составлять список вещей на продажу. Потом заснул, потом отвечал на мыло, потом опять спал и пытался пройти хотя бы 20 шагов, но самому. Получалось плохо. Все было как в тумане. Волосы отрастали разной длины, на затылке был шрам.

Одну медсестру, которая очень увивалась за ним, он попросил подстричь все волосы одной длины и помочь помыться. Прической остался доволен, мытьем — нет. Что-то было не так. Он выпросил у нее маленькое зеркальце и выпроводил ее. Согнувшись, насколько можно, он засунул зеркало между ног. От ануса шел шрам.

Если я не полный идиот, подумал он, то порвали все что можно. Значит… теперь любой может догадаться, что его… Он отдал зеркальце медсестре, лег в чистую, перестеленную постель и принялся искать на телефоне информацию. Хорошего было мало. Если б не лекарства, он бы и не спал вовсе. Болел не только живот, болело все и, хуже всего, душа. Когда его выписывали, отец приволок пояс на крючках — сказал тетки носят для поддержания жиров, а тебе тоже надо, иначе швы все стянут — не выпрямишься потом. Они поехали домой. Дом уже не был его домом. Он вытаскивал костюмы, компоновал и выкладывал в интернет. До полуночи к нему ходили покупатели. Он продал даже лыжные костюмы и 2 костюма тройки — на праздник. Туда же ушла и обувь. Осталось немного и он решил оставить распродажу на следующий день.

— Потом нужно будет снять кладовку, засунуть остатки. Или ты с мамой заберешь. Ю-хаул я найму. Они лежали с отцом в одной постели.

— Пап, я теперь урод, да?

— Нет, сынок, это только у тебя в голове.

— А шрам там — тоже в голове?

— Догадался или?

— Мешается. Думаю, я теперь импотент буду. Так что… слезы брызнули градом. Отец сунул ему пару таблеток.

— Все восстановится, подожди еще пару недель и ходи больше.

— Я не смогу так жить, па…

— Сможешь. Только сейчас про это не думай. Думай о том, что завтра продадим мебель, остатки соберем в ю-хаул, или может в машину влезет.

— Не влезет.

— Ну возьмем прицеп, ты что, зря что ли такую мощную покупал? Загрузим остатки и поедем в Пенсильванию. У меня там друг, врач, он тебя уже ждет. И сын у него постарше, правда, но в игрушки играть сможете.

— А на кого он учится?

— Не помню. На врача, кажется — соврал отец, не желая заранее пугать сына.

На другой день быстро шла распродажа остатков, а нужное отец паковал и таскал в багажник машины. К вечеру они устали, но квартира была чистой. Ему обещали перевести остаток денег на счет и с тем он распрощался с городом. Машина была набита полностью, пошел снег, и они заночевали в гостинице. Ночью Итан проснулся от тяжелого вздоха.

— Ли, ты чего?

— Не могу кончить, не получается, сказал Ли и слезы опять потекли по щекам.

Итан лег к нему в кровать и стал гладить по спине и по голове. Наконец сын успокоился.

— Знаешь, что, все это у тебя просто в голове — сказал он. Попытайся расслабиться и не думать, что это неправильно и это инцест. Это немногое, что я могу для тебя сделать.

Ли не успел отгородиться от отца. Итан сполз ниже и взял в рот член сына. Ли затрясло, но через несколько минут он кончил.

— Теперь можешь спать спокойно?

— Да. Но так все равно не должно быть.

— Забудь. А ты вкусный — уже накрывал его покрывалом отец.

— Знаю. Другим, наверное, тоже понравилось. Он шмыгнул носом и стал засыпать.

Итан еще долго лежал без сна и вспоминал как оно было когда они… Он вздохнул.

Черт, а мне понравилось — ворочался он.

На другой день снег пошел еще сильнее и, чтоб не ночевать в гостинице второй раз, пришлось поторапливаться.

К Оливеру они приехали поздно вечером. Забрали несколько сумок, причем их тащил отец, рявкнув на сына — тебе сказали больше 3-х кг не поднимать, вот и иди. Дома было тепло и вкусно пахло. Оказалось, что у Оливера клиника рядом с домом, через крытый переход, зато народ с окрестностей валит.

Ли выделили комнату на первом этаже. Кровать и стол для компов. Он тут же принялся распаковывать их и настраивать. Юджин пришел звать его кушать.

— Ты кто — Лион — киллер или Леонардо да Винчи? — пошутил он.

— Второе — пробормотал Ли и пошел есть. Ел он мало несмотря на то, что все было вкусное.

— Знаешь, мне кажется я тебя знаю — не унимался Юджин, получив от отца пинок ногой.

Ли сказал, что наелся и пошел к себе, погрузиться в сказочно-компьютерный мир.

— Пап, ну я правда, его где-то видел, вспомнить не могу.

— Я тебе говорил — не лезь к нему — раз, не приставай, про геев не упоминай и даже не вспоминай, и уж тем более, что ты психолог — вообще заткнись.

— А о чем тогда с ним можно говорить?

— Лучше ни о чем. Занимайся своим делом.

— Ну интересно же. Новый человек.

— Я сказал, уймись.

Ли еще долго возился с компами, настраивая и думая, что будет делать завтра.

Когда он переоделся в пижаму и снял пояс, подумал, что это здорово, если б не проблема с туалетом, было б совсем неплохо. Проснулся он около семи от того, что рядом кто-то сидел. Это был Юджин.

— Слушай, я все понимаю, но этого не надо бояться.

— Чего?

— Того, кто ты есть на самом деле?

— Чего ты несешь?

— Знаешь, я психолог в центре и помогаю геям найти свое место в жизни.

Ли вскочил с постели и кинул в него подушкой.

— Я не гей — заорал он, — не гей. Потом выскочил из комнаты, одел кроссовки не завязывая, накинул куртку, вытащил у отца из кармана ключи от машины и под снегом побежал к ней. По дороге потерял кроссовку, но ему было наплевать. Если уже каждый щенок говорит ему в лицо, что он гей, наверное, на нем написано. Он открыл машину и сразу запер все двери. Уткнулся в руль и заплакал. Потом попытался завести мотор, не вышло. В это время с его кроссовкой подбежал отец

— Открой дверь. Ли помотал головой и вновь попытался завести мотор.

— Леонард, открой дверь или я выбью стекло — Крикнул Итан. Таким тоном, он разговаривал может быть раз 5—6 за всю жизнь. Ли разблокировал двери, но реветь не перестал.

— Что случилось? — спросил Итан

— Юджин сказал, что я гей и обещал помочь.

— И куда ты собрался?

— Не знаю, до первого моста, первого столба, мне уже все равно. Отец вытряс кроссовку и принялся надевать на него — замерзнешь и заболеешь. Пошли в дом.

— Я туда не пойду.

— Пошли. Там твои вещи и одеться надо по нормальному. Если ты не хочешь, а я лично кофе бы попил, а ты пока мог бы гостиницу поискать. Как дорогу расчистят, так и уедем сразу же.

— Па, я не хочу общаться с этими людьми.

— И не будешь. Оденешься и сиди в своей комнате. Потом поедем.

— Ладно. Только мне тоже кофе принеси.

Они медленно пошли к дому. Снегу навалило по колено и продолжало валить. Стало ясно, что сегодня они никуда не уедут. Ли плакал он унижения и пижамная куртка была уже мокрая от слез. Отец застегнул на нем парку — до дома 20 метров. А продует не по-детски. В это время в домике происходила другая драма. Оливер лупил сына, повторяя — тебе же говорили. В промежутке, чтоб отдышаться, Юджин пытался объяснить, что хотел помочь с проблемой, на что отец врезал ему по щеке, потом еще

— с какой проблемой? Лучше всего иди к своим геям и поживи у них недельку и не позорь меня. Господи. У меня сын идиот. Прошептал со слезами на глазах Оливер.

Ты опозорил мой дом, моих гостей, влез не туда куда нужно.

— Что случилось — вдруг повзрослевшим голосом спросил Юджин.

— Тебя это точно не касается.

— Сколько их было?

— Неизвестно. 4—5 и заткнись об этом, понял?

— Понял.

— Сначала извинишься, потом испаришься. Чтоб духу твоего не было.

Ли был весь мокрый и его трясло. Отец помог переодеться ему в спортивный костюм и уложил в постель. Ли прихватил телефон — поиграть. Постепенно он успокаивался и стал засыпать, как трое человек возникли опять. Один потрогал голову и ушел.

Отец принес кофе и какие-то таблетки, но сказал, что даст потом, сейчас Оливер хочет его осмотреть.

— Нет — сказал Ли и закашлял.

Нарисовался Юджин.

— Извини, мужик, я тебя не так понял, в общем, профессия понимаешь, накладывает отпечаток.

— У тебя игры есть? Например звездная пыль — 2 диска и интервью с разработчиками. Если есть — неси. Юджин испарился и появился на пороге одновременно с отцом, в руках у которого был чемоданчик.

Ли развернул диск, достал бумагу, сложенную книжкой и ткнул пальцем — вот где ты меня видел.

— Епть — сказал Юджин. На фото молодой человек с хвостом и в ирландском свитере что-то рассказывал про игры. Представлял свою команду и вообще, судя по всему, они там веселились. На фото посмотрел и отец и Оливер.

— Красавец, заметил последний. Игра классная, я даже немного посмотрел, как мой играет. Юджин, хотел испариться как было велено, но Ли остановил его

— Зайди попозже, пара вопросов есть и кофе принесешь, лучше какао горячее.

Оливер пытался его осмотреть, Ли отмахивался, но наконец сдался. Температура была, но не криминально высокая, давление повышенное, но ненамного. Оливер посмотрел на живот, помял немного, потом сказал

— Тебя внутри осматривали после операции

Ли покраснел и сказал — да.

— А когда следующий раз?

— Незнаю.

— Ну хочешь я?

— Нет, и даже близко.

— УЗИ надо будет сделать, но не только снаружи. Но и внутри.

— Вы что тут, все извращенцы? Тогда отъебись от меня — Выдал Ли и отвернулся.

— Извини, Оливер — начал Итан.

— Да ладно тебе. И так понятно сколько он натерпелся. Да тут еще сынок мой соли подсыпал…

— Если так боишься, я тебя лекарствами накачаю. Спать будешь. Договорились?

— Нет. Сейчас папа лекарства какие-то принес с кофе вместе. Оливер перебрал лекарства — эти 3 глотай. Кофе уже холодный. А вместо остального я тебе 2 укола сделаю. Ли закатил глаза

— Не надо…

— Сколько тебе лет, ребенок?

— 19.

— В твои годы мы с твоим отцом были в армии, а когда посылают неизвестно куда, колют прививки от всего. 6 здоровых шприцов. А ты 2, и маленьких потерпеть не можешь. Зато быстрее выздоровеешь. Он быстро сделал 2 укола в плечо.

— Я никогда не выздоровлю — сказал Ли. Потому что я изменился. Я стал другой. Не такой, как раньше. И думаю, что даже ненормальный.

— Выброси из головы. Если спать не хочешь — могу Юджина прислать, а мы бы поспали пару часов, разбудил нас в такую рань.

Оливер зевнул и утащил Итана в спальню наверх. Ли уже ничему не удивлялся.

Юджин пришел к нему и сел на край кровати

— Извини еще раз, я не так понял.

— На мне что — написано, что я гей?

— Нет, просто ты ведешь себя странно, зажатый какой-то, ну не знаю… поведение другое. Я подумал, что у тебя первый раз было.

— Было. Только не так, как ты думаешь.

— Я уже догадался.

— Почему мужики вшивают себе пирсинг и бусины — туда?

— Чтоб приятней партнеру, смотря какому, правда, показать, что он альфа самец или актив, по разным причинам. У кого дурь в голове.

— У меня 2 кольца достали, только уже из кишечника. И я теперь импотент.

— У тебя девушки были?

— Да. Штук 6—7, постоянных нет, и с 16 лет. Вроде все описал.

— Это от головы.

— Да хватит вам — от головы, то, се, отец мне тоже мозги проел. А мне… жить больше не хочется, с таким позором.

— Насколько я знаю, кроме нас 4-х никто не знает, даже твоя мама.

— Маме еще не хватало… Я тебя не за тем позвал. В голове вертится фраза — длинный и тощий — к чему бы это?

— К чему угодно. Где слышал?

— Мне кажется сквозь сон — когда меня…

— Подожди. Я сейчас. Юджин ушел и принес 4 таблетки — глотай, это успокаивающее. Не кубик Рубика, конечно, но кое-что складывается.

— Выкладывай.

— Через полчаса, когда подействует.

— Давай сейчас.

— Это обидные и неприятные вещи — вытерпишь?

— Попробую.

— Думаю, произошло вот что — врезали тебе кирпичом по голове, но не рассчитали. Удар был сильнее. Ты еще мальчик, молодой, никогда анальным сексом не занимался. Ну, если хочешь нормально со своим партнером, то его надо обхаживать как девственницу. Понимаешь?

— Не совсем.

— Ладно. Если бы мы с тобой хотели, началось бы с клизмы, с растягивания ануса, а на это может уйти не один день, в ход идут всякие игрушки и пальцы, наконец. Стандарт — 3 пальца. Ли посмотрел на свои руки. Не беспокойся — растянется, еще и удовольствие получил бы. Они видят перед собой пацана без сознания, про подготовку к анальному сексу речи не идет, тогда они выбирают у кого самый тощий член. Чем тощее, тем не больнее — дошло?

— Да. Это, конечно, тоже на любителя, но думаю, что с худым и длинным членом был у тебя первым, потом не знаю как они решали, но последний был с пирсингом, он тебя и дорвал. И заметь, как я понял, у всех презервативы были. Ни на что не наводит?

— Они меня знали или кто-то из них.

— Логично. Кому-то дорогу перебежал, или

— Или. Я не знаю. Его начало клонить в сон.

— Знаешь, Мне кажется и голос знакомый был. Голос… голос врача наверное…

— Какого врача, Ли? — Тряс его Юджин

— Ну надо мной живет, к нему весь дом ходит.

— Он гей?

— Понятия не имею. Последний раз, когда я его видел, он был с другом. Ли спал, Юджин тряс его, как только мог, наконец влил в него кофе.

— Как его зовут, друга? В придачу, опознать можешь?

— Его Оуэн, друга Пол, у него еще двое друзей есть — они в бридж играют.

— Где друзья работают?

— Не знаю, но один, кажется, в гараже.

— Он байкер?

— Понятия не имею. Отпусти меня и дай поспать. Может, они просто посторонние люди. А ты наехал. Врач мне последний раз вывих вправлял.

— Ты у Пола на коленях сидел?

— Да. Вместе и с дивана чуть не слетели.

— Спи, действительно еще ребенок. Он накрыл Ли и пошел будить родителей.

Родители тоже наслаждались отдыхом после секса. Поэтому он зашел в отцовскую спальню и выложил все как есть — возле твоего сына, Итан, змеиное гнездо окопалось. Не знаю за что, может быть просто зачесалось.

— Я им почешу. Это точно.?

— Пока нет. Я своих поспрашиваю.

— Кто?

— Сосед-врач с друзьями.

— Блять. Нужно дожидаться потепления.

— Тогда пойдешь на разведку.

— А Ли чем занять?

— Пусть хай скул заканчивает. А то совсем без образования, как-то не очень. Его прямо из школы взяли, предложили такую зарплату. Какая уж там учеба. Но через пару лет все-таки понял, что диплом нужен. Стал правдами и неправдами сдавать экзамены, остались самые сложные. Ну вот и пускай поучится. Кстати, у нас полмашины еды — может поможешь разобрать? А потом мне надо будет кое-что вырастить.

— Ты как всегда, в своем репертуаре.

— Зато действенно.

Ли не стал заниматься школой, просто заплатил знакомому, который сделал за него все задания. И вдобавок кончил курсы дизайнеров, программистов и как делать клипы. За 4 штуки — он подумал, что дешево отделался. Все остальное время посвящал подчищению проблем за другими, размышлениями о том, что произошло, и о мести, которую он свершит. Просто и не напрягаясь.

Юджин принес новости. Дошел слух, что один мужик, с пирсингом вокруг головки, жаловался, что зацепился за трусы и 2 кольца слетели. Только оказались у меня в животе — подумал Ли. Мужика звали Чарльз. У него действительно был свой гараж и он был байкер. Заведение располагалось в Аннаполисе, рядом с кафе Шарлотта и называлось Чарльз Диккенс Починка Машин. Врач тоже нашелся быстро — оказалось, он был популярный завсегдатай гей-клубов, но предпочитал парней помоложе и девственников.

Ли работал удаленно и подчиненные даже не чувствовали его отсутствия. Разве, что только он не ездил с ними на лыжах, не отжигал по ночам в клубах, не обаял спонсоров и прочее, но его присутствие было везде.

Через 2 недели к нему подошел Оливер — пошли, я тебя осмотрю.

Ли замотал головой — не пойду.

— Тебя за шкирку тащить или сам пойдешь?

— Не пойду и все.

Отец решил не позориться, а просто дал пощечину и сказал — иди.

Пока трогали швы и делали УЗИ, задавая всякие вопросы, Ли вытерпел. Почки не болели и кровью он тоже давно не писал. Но когда Оливер сказал лечь набок, и он увидел, чем делают внутреннее УЗИ, он заорал так, что затряслись окна. Он бился в истерике и 2 мужика не могли его удержать.

— Я не могу его осмотреть, он должен лежать спокойно, Итан, сделай что-нибудь. Тогда Итан ударил его по лицу снова и снова, а потом сказал

— Если б ты пошел в армию, а не ходил, как девка с распущенными волосами и не вилял задом — с тобой бы такого не случилось. Теперь хоть будь мужиком и потерпи 5 минут.

Ли заткнулся. Он не шевелился даже когда процедура кончилась. Потом, прямо не одеваясь, пошел в дом. Сначала его несколько раз вырвало. Потом вернулись боли в животе и поднялась температура. Оливеру пришлось выламывать дверь в собственный туалет. Ли молчал. Разбитые губы стали синеть. Он сидел на полу, в одной майке и даже не смотрел на них. Оливер поднял его и уложил в постель, сам ушел за капельницей и шмотками. Потом спрашивал Ли, где болит, или хочет ли он воды, Ли молчал. Оливер принес его штаны, кинул на кровать — надевай. Ли оделся.

Часы на руке завыли, он снял их. Последнее японское изобретение — меряют и температуру, и дыхание, и давление. Отец подарил на 18 лет. Он смотрел на Оливера и ему стало неловко, Оливер поставил капельницу, принес разных лекарств, заставил проглотить. Отец сидел где-то неподалеку. Когда Оливер ушел, он подошел к сыну и сказал

— Прости меня, Ли, так получилось.

— Кто меня назвал таким идиотским именем, думаю, что не ты.

— Мог бы и я — у нас командир был Леонард, а твоя мама любила Леонардо ди Каприо, а у бабушки был возлюбленный Леонард. Мог бы поменять если не нравится.

— Поздно. Я известный разработчик игр, так что… Зато я теперь знаю, чем занимается командос.

— Ничего ты не знаешь, мальчишка. Когда месяц сидишь на одном месте, ожидая задания и нет тебе ни телевизора, ни радио, да — не плохой выход. Это не афишируется, но и трагедии из этого никто не делает. Где живот болит?

— Здесь — он указал пальцем на шрамы.

— Может картошки сделать? Тебе поесть надо.

— Не хочу. Все равно вывернет.

— Ли, я был не прав, прости меня. Он посмотрел на избитое лицо сына, и ему было так плохо, как будто он один подвел всех.

— Я принесу чего-нибудь поесть — чего Оливер разрешит, еще полчаса подождешь?

— Подожду, мне некуда идти.

Оливер и Юджин пытались придумать, что приготовить на ужин. Итан оттащил в сторону Оливера

— Я никогда его не бил, а теперь, в самый трудный момент. Я не знаю, что делать. Может посмотришь его живот и что можно съесть.

— Посмотрю, а покушать — суп из банки, картошку сделай в печке. Ты все правильно сделал, я уже терпеть не мог. Он орал как баба, которую шваброй насилуют и тут он осекся… Бля… я даже не подумал.

— Если б мы с тобой столько лет не были знакомы, я б тебя урыл тут же на месте — при твоем же ребенке.

— Итан, я действительно облажался. Мог бы эндоскоп взять — он гнется, а так получилось, что…

— А тараканов в голове у него много. Иди, объясняйся и извиняйся. Потом решим, что будем делать.

Итан ушел готовить, а Оливер пошел к Ли. Ему было стыдно за свое нетерпение. На пациентов он бы вряд ли так орал и как отнесся к Ли, зная, что ему пришлось пережить.

— Ли, мне действительно жаль, что так получилось. Я не сразу понял, чего ты боишься, обычно для людей это нормально, если б я подумал, взял гибкий эндоскоп, прости меня. Тебе опять пришлось пройти через это.

— Ничего. Я уже привык… что я теперь гей.

— Ты не гей, ты нормальный. Вот когда тебя будет к мальчикам тянуть — тогда к моему сыну пойдешь. Отец сейчас поесть приготовит, хоть пару ложек съешь. Он вытер платком мокрое лицо. Где болит? Ли опять показал.

— Я могу взять анализ на скрытую кровь, делается дома, но думаю, это из-за УЗИ, через пару дней пройдет. Потом он заметил, что вся постель была мокрая от пота. — Я другое белье принесу. Ты как вообще? Может ополоснешься?

— Может. Будете белье стирать и мои шмотки в стирку киньте, а то мне скоро надевать нечего будет. Он попытался встать. Сначала согнулся от боли, но потом распрямился. Вытащил капельницу и пошел в душ. Оливер менял белье, когда с подносом ввалился Итан

— Где он?

— В душе. Температура высокая, мокрый весь.

Итан постучал

— Ты как там, сын?

— Нормально. Еще 5 минут.

— Оли, поторопись, наши шмотки заодно постираешь. Я хочу, чтобы он уже в чистой постели лежал.

— До завтра она вся опять потом пропитается, жар у него. Сейчас еще пакет захвачу.

— С чего жар?

— А кто с утра по снегу бегал?

— С этого вряд ли, он все-таки спортом занимается.

— Организм ослаблен, так что любая зараза… ладно, потороплюсь.

Ли был рад, что его оставили в покое хоть ненадолго. Можно было спокойно поплакать. Он представил, как мужик с шипами насилует его и опять заплакал. Потом, кое-как успокоившись, он вылез из ванны. Было душно и он открыл дверь. Отец кинулся вытирать его, Оливер перестилал постель. Особенно долго отец вытирал отросшие волосы. И чего я на него накинулся — думал Итан. Красивый парень и это не повод всяким отморозкам. Он достал расческу Ли

— Ты как хочешь — набок или назад?

— Я привык на пробор, пока с хвостом ходил. В этом ты, наверное, прав.

Итан поцеловал его мокрые волосы

— Не прав я был. Не прав. Извини. Ложись в постель, потом поговорим, что ты хочешь делать. Ли лег, опять подключили капельницу, сделали укол и выдали кучу таблеток. Он съел 2 ложки томатного супа и пол картофелины, и крохотный кусочек хлеба и сказал, что наелся. Отец дал ему чашку с какао и телефон, на котором так любил играть его сын.

— Как мстить думаешь? Ли шмыгнул носом. Голос сорвал, пока орал в приемной.

— Да особенно никак. Взять врача, накачать снотворным, увезти в укромное место, вытрясти информацию. Потом убить.

— Куда труп будешь девать и как убивать? Ты вообще, кроме игрушек своих стрелял когда-нибудь? Мой промах — надо было тебя на стрельбище свозить.

— Ну укромное место, чтоб не нашли, не в нашем штате. Убивать — можно связанного в речку бросить или удавить

— Ребенок ты еще. Идеи некоторые правильные, но ты ж не хочешь, чтоб тебя по закону другого штата на электрический стул посадили?

— Вообще-то не хочу.

— Ладно, а что с байкером?

— Повытаскивать весь пирсинг. Кастрировать, живот разрезать.

— Ты кровь с кишками когда-нибудь видел? Надо будет тебя на бойню сводить. Ты со своими феями хуже, чем малое дитя. У меня есть кое какие идеи. Я тебе подготовлю его — делай с ним что хочешь. Вернее, что сможешь, а я за тобой подчищать буду. И шмоток надо будет купить на одну поездку, а их четверо, обувь особенно.

Ли откусил еще кусок картошки, глотнул супа и стал медленно засыпать. Отец сидел рядом, прикладывая холодный пакет ко лбу, разбитому лицу или к шее. Потом Ли сбросил одеяло. Ему снились кошмары и он опять один среди них всех.

Отец вышел в гостинную

— Оли, температура не спадает, а в остальном — он малое дитя. Его заберут на месте преступления.

— Ты решил вмешаться?

— Естественно.

— Юджин говорит, психосоматика, вместо аспирина надо накачать его транквилизаторами.

— Попробуй. Кстати, у тебя шприцов со снотворным не осталось лишних, продашь десяток.

— Я тебе и так подарю.

— Сколько мы тебе должны за пребывание здесь, лечение?

— Итан, забудь. Попади мой сын в такую передрягу, ты, наверное, бы наизнанку вывернулся. Я сейчас. Он ушел в кабинет, потом зашел в комнату Ли, сделал 2 седативных укола и опять вернулся к разговору. Как ты думаешь, пацаны подружатся?

— Не знаю. Но неприязни среди них вроде нет. Кстати, твой гей?

— Вот этого я не знаю. Он вращается среди них, много знает, но спит ли с парнями -понятия не имею. К твоему точно не приставал.

— Я б ему пристал — проворчал Итан. Он заглянул в комнату Ли. Жар понемногу спадал и спал он спокойнее, чем раньше, не метался. Вроде полегчало — сказал он и скрестил пальцы. Неси снотворное и тоже пойдем поспим. День был длинный.

Оливер вернулся со шприцами

— Лучше всего колоть в шею, не получится — в тело, открытое, в смысле без одежды, это тебе не эпинефрин.

— Хорошо, спасибо.

Через несколько дней он и Ли уезжали к прежнему месту жительства. Разгрузив машину, и имея с собой небольшую сумку с вещами и едой и еще одну сумку с нужными предметами. Отец захватил гордость своего садоводства — бамбук. Врача взяли вечером, пожилой мужчина попросил посмотреть, что с его женой — в машине и получил укол в шею. Потом его связали и развязали только в Южной Каролине.

— Вот здесь вокруг — начал отец 5 тыщ акров лесов. Будешь орать — придет медведь и съест. Думаешь, если тебя найдут — спасут? Деливеренс, я думаю, ты смотрел. Врач был зеленого цвета. Предлагаем тебе выбор. Или ты рассказываешь все про остальных и умираешь быстро, или не рассказываешь и умирать будешь долго — с неделю.

— Я еще десерт приготовил — сказал Ли.

— Ли, я ж тебя лечил, мы соседи.

— Кто решил меня изнасиловать — выдавил из себя Ли.

— Это все они, я тут не при чем.

— А длинный и тощий?

Итан быстро срезал с него одежду. Оуэн пытался бежать, но получив пару ударов по печени и почкам, скорчился на земле. Его посадили на стул, вбитый в землю, без сидения, а снизу поставили знаменитый бамбук.

— Вот так вот — сказал Итан.

Ли достал бутылку с сиропом и стал поливать траву в одном направлении.

— Ну что, не надумал рассказать правду

— Оуэн покрутил головой.

— Хорошо. Он достал другую бутылку и пошел немного в другом направлении опять-таки поливая землю сиропом. Вернулся он минут через 20 и сказал — там такой муравейник.

Засовывай бамбук ему в задницу, а я пойду сиропом полью. Через час тут кишеть будет. Итан сделал то, что ему приказали, достал воды и полил бамбук — растет со скоростью 10 см в день, потом пустит корни во внутренностях, а потом муравьи окопаются. Выбор за тобой.

— А смерть действительно будет быстрой? — трясущимися губами спросил врач.

— Это 100%

— Ладно — покачал он головой. Твоего пацана я приметил, как только он у нас поселился. Болел пару раз, я потом его запах неделю старался удержать. А потом эти косплеи. Он в костюмах или лорд, или монарх какой, с длинными волосами. Девчонки штабелями лежали. Мне так хотелось попробовать. Когда приходил к нему или он ко мне, старался хоть чуть-чуть лишнего погладить. А потом он с ногой пришел. У меня Пол сидел. У него крышу вообще снесло. Он предлагал накачать снотворным и тут же, но я-то знал, чем это может кончится.

— Пол, дальше.

— Каминский, Элликотт сити, 24 -Т — подвальный этаж. Потом в бридж играли и Пол разболтал про пацана, я не хотел. Джо выяснил, что он один живет, родители пенсионеры.

Итан усмехнулся — конечно, не у каждого пенсионера будет написано, что он бывший командос из подразделения альфа.

— О, боже, я не знал, зачем я только ввязался.

— Длинный и тощий — это у тебя?

— Да, я первый был, я хотел, чтоб он удовольствие получил. Итан сжал кулаки так, что выступила кровь. А он без сознания был. Пол сильно ударил. Потом был Джо

— Это что за фрукт?

— Он вроде как с компьютерами возится, ремонт и прочее, живет, не знаю где — он все время переезжает. Бизнес не очень — вот он то у одного друга перекантуется, то у другого.

— Фото, телефон, адрес, мыло?

— Все на телефоне. Ли, прости меня. Потом Пол и Чарльз. Когда Чарльз встал, все вокруг было в крови, он сказал, что потерял два кольца из пирсинга.

— Они нашлись.

— Правда?

— В животе у моего ребенка.

— Я не хотел. Правда, если б все было добровольно, все было бы по-другому. Ему бы понравилось.

— А может нет — сказал Ли, выходя из леса. За собой он поливал сиропом, не забыл облить сиропом и бамбук, и врача.

— Он все сказал. Кончать его?

— Да. Пусть помолится напоследок, если верующий.

Врач читал молитву. Удара Ли тоже не слышал, он собрал в пакет пустые бутылки, потом сел в машину, снял кроссовки и тоже положил в пакет. Вернулся отец, тоже разулся и обувь скинул в мешок.

Ли посмотрел на тело

— Клюв орла?

— А ты соображаешь — улыбнулся Итан. Поехали отсюда.

Мешок выкинули в речку в милях 100 от происшедшего. Потом сняли гостиницу с бассейном и бильярдом, и даже круглосуточно открытым кафе.

Итан купил плавки и себе, и сыну и теперь они дурачились в бассейне. Итан видел, как улыбается его ребенок. Потом они пошли закусить. Отец с другими обсуждали охоту и рыбалку, а Ли пригласили поиграть в бильярд. Уставшие, они вернулись в номер и Ли впервые уснул без кошмаров. Утром он варил кофе и даже забыл про свой шрам на животе. Дальше они поехали в Аннаполис и приехали как раз к ночи. Чарльз сидел один и пил. Его пригласили посмотреть, что с машиной и больше его никто не видел. Очнулся Чарльз в заброшенном депо и сразу узнал пацана.

— А это кто — твой ебарь? — спросил он желая разозлить мальчишку.

— Нет, это мой отец. Ну, что с тобой будет, я думаю, ты и так понял. Пап, заткни ему рот носком. Чарльз попытался пошевелиться, но не мог, зато услышал, как пацан что-то достает и промежность обожгла острая боль как плетью. Пацан выдирал весь пирсинг, а головку члена просто обрезал болторезом. Посмотрев на деяние рук своих, он высыпал пачку соли на причинное место. Чарльз заорал и потерял сознание.

— Это чтоб кровь остановить.

Ли набрал в старое ведро воды и окатил причиндалы Чарльза. Тот зашевелился.

— Вот и хорошо. Даже поссать смог — сказал Ли, раскладывая у него на животе чертежи. Можешь не дергаться, я все-таки это первый раз делаю.

— Круглые глаза Чарльза с ужасом вопрошали — ЧТО?

— Кастрацию. И он полоснул ножом по одному яичку, поковырялся и достал что-то изнутри, потом перешел ко второму. Чарльз был в полуобморочном состоянии.

— Сынок, ты закончил?

— Да, сказал Ли.

— Тогда собери инструменты и садись в машину. Маленькому мальчику незачем смотреть, чем занимался его отец в спецназе.

Через минуту вышел отец, ополоснул нож в луже, сел на место водителя, и они поехали в гостиницу. Пока Ли мылся, отец еще раз перемыл инструменты, потом вышел на улицу и обвалял их в грязи и пыли. Отряхнул, завернул и положил к другим в машину. По виду они ничем не отличались. Ли уже лежал в постели и смотрел, как злобные гномы добивали несчастного Смауга, облив золотом. Потом мылся отец, подумав, что неплохо бы постирать все, но получалось только после следующего.

Пола нашли быстро. От страха он и не думал сопротивляться. А мстителям надоело возиться с этими придурками. Поэтому решили так — одели Полу на руки цементный блок, руки сцепили наручниками и сказали — переплывешь — будешь жить, не переплывешь, значит все. И столкнули в реку. Судя по всему, мучения были недолгие и Пол утонул.

— А ты смог бы так? — спросил Итан сына.

— В бассейне — да, нас учили, как спасать людей, а в речке, со скованными руками, не уверен.

Они вернулись в Пенсильванию к друзьям, перестирали что можно, часть выкинули. Отец решил остаться погостить еще

— Мать знает? — спросил Ли

— Она давно знает — ответил отец.

— Ладно. Мне пора собираться и на работе появиться.

— А жить где будешь?

— Не знаю, что-нибудь, да найду.

Он загрузил уже чистенький субурбан, попрощался и поехал в родной город.

В голове вертелась идея и он улыбнулся ей. Нашел особняк и постучал. Престарелая, но все еще в форме дама открыла ему