И соделал нас царями и

священниками Богу нашему;

и мы будем царствовать на земле.

Откровение 5:10

Пролог

Да, да, государство — это ты, дорогой читатель. Потому что люди первичны, а пирамиды, Газпром и даже интернет — вторичное творение рук человеческих. Бог не создавал Индию, Китай, Париж или Москву. Мир состоит только из людей. И только раскрыв потенциал и возможности значительного числа людей, и в том числе твой, мы можем развивать нашу весьма сложную цивилизацию, несмотря на все ее огромные недостатки.

Автор книги сам не только больше тридцати лет руководит частными предприятиями, но и создал частные деньги — уральские франки и частный парламент — Екатеринбургский сенат. 20-летний опыт участия в выборах и в управлении российским государством заставил меня разувериться как в демократических выборах, так и в эффективности бюрократии. Наблюдая за прогрессом государств и частного сектора по всему миру в течение моей жизни, я отдаю кубок победителя частному сектору как более эффективному за счет большего соответствия природе человека.

При этом я всячески приветствую прямую демократию как проявление той же самой частной человеческой инициативы в политике и общественном секторе. Но вершиной эффективности и реализации заложенного в человеке потенциала я считаю частное государство — монархию. При этом я начисто отрицаю принцип исключительности. Не каждый человек, но весьма многие люди могут успешно раскрыть свои таланты, как монархи, не тратя время на бесплодное обивание бюрократических порогов. Марк Твен когда-то написал о лучшем в мире полководце, который не смог раскрыть свой талант только потому, что у него не было армии. Сколько выдающихся государственных мужей сошли в могилу, не имея возможности использовать свои способности на благо человечества?

Но времена меняются, первое акционерное общество в Англии возникло менее 500 лет назад! А ныне невозможно представить мир без акций и акционеров. Также я верю, что настанет момент, когда и основать свое государство будет не сложнее, чем зарегистрировать частную фирму сегодня.

Итак, мы снова ищем ответ на извечный вопрос: устроен ли наш мир оптимальным образом или его можно улучшить? И как его улучшить? Если эти мысли хотя бы иногда приходили тебе в голову, дорогой читатель, добро пожаловать на борт! Приглашаю тебя в экзотическое путешествие за новыми истинами.

Я сам отправился в это странствие по горам и островам, по морям и океанам, по городам и странам семь лет назад и до сих пор не вернулся домой. И даже не знаю, что и где станет мне домом в конце пути. Что толкнуло меня в путь? Отчаяние, боль, страх прожить жизнь бесцельно, не выполнить предназначенного мне. Счастливые люди ездят на курорты, ходят в театры, глазеют в галереях и на биеннале, болеют за футбол. И я был таким. Был. Теперь с упорством маньяка я на дороги нехоженые направляю стопы свои.

Хуже того, я не просто путешествую, но и творю историю. Свою историю маленького человека, не удосужившегося убивать миллионы, историю моей семьи, плоти и крови моей, которых я направляю то ли на Олимп, то ли на Голгофу, ну и историю целого огромного мира людей, если, конечно, мне удастся найти точку опоры и перевернуть Землю. Исполню ли я эту странную мечту Архимеда? Сохраняя интригу повествования, признаюсь только в том, что к концу повествования мои шансы сделать это заметно возросли.

В свое время я прочел знаменитую книгу Дейла Карнеги «Как избавиться от друзей и завести себе врагов» и с тех пор слепо следую его заповедям. Действительно, никто не может сделать вам так больно и нанести такой урон, как друг. В конце концов, только друг может стать настоящим предателем! То ли дело враги. «По врагам их узнаете их», — сказано в Библии. И тут я смело могу похвастать, что за полвека своей наполненной трудами жизни я, как никто другой, нажил себе множество могущественных врагов. Видать, и сам я не сбоку припека, а человечище!

Насчет трудов — отдельный вопрос. Я, и правда, всю жизнь проторчал на работе. Мой младший сын Михаил вообще утверждает, что впервые увидел меня на выпускном вечере в его школе. Безусловно, это художественное преувеличение, но уроками с ним я и впрямь никогда не занимался в отличие от домашек его хитрющей сестрицы Анастасии. Та пошла в матушку и с детства всем задания выдавала.

Вот так ненавязчиво я и познакомил вас с первыми двумя спутниками, которые отправились со мной в очень дальнее плавание аккурат после школьного выпускного вечера Михаила в июне 2011 года. А поскольку у путешествия, а даже, наверное, лучше написать Путешествия, уже тогда была Цель, то мы призвали с собой летописцев: писателя Андрея Матвеева, тележурналиста Сергея Матюхина и оператора Толю Алексеева.

Нам вместе предстояло совершить подвиг и войти в историю. Теперь, когда подвиг уже совершен и давно забыт публикой, я могу сорвать маски с героев и описать всю их красу образца 2011 года. Самым заслуженным из нас был оператор Толя Алексеев. Ему уже исполнилось 72 года, но по физической и моральной мощи он мог дать фору любому участнику экспедиции. Всю жизнь Алексеев снимал Ельцина и других монстров нашего обкома, и теперь мог снять все что угодно. Толя повидал мир, но в Океании не был. И хотел успеть. Это был настоящий кентавр, буквально сросшийся со своей камерой. Она была с ним и в шторм, и в штиль, он и ел, и спал с ней. Видный, с тренированным телом и седой шевелюрой, Толя придавал солидности нашей миссии. Жена дала ему в дорогу курицу, вареные яйца и овощи. К сожалению, в самолетах кормили, и припас испортился. Сохранились только бутылка водки и чеснок, которыми мы и отпраздновали наше счастливое спасение из пучины.

Писатель Матвеев и тележурналист Матюхин заканчивали свой шестой десяток, и с ужасом и вожделением собирались на пенсию. С ужасом, поскольку пенсия ожидалась мизерная, и с вожделением, поскольку это стало бы заметным приварком к их весьма скудным тогдашним заработкам. Андрей Матвеев был маститым писателем, издавшим несколько десятков книг, и не его вина, что страна совсем перестала читать. Он любил попижонить и мог часами рассказывать про очки Ray-Ban и шорты Billabong. Но сердце его навеки осталось в некогда знаменитом Свердловском рок-клубе. Он знал и любил рок и рокеров.

Сергей Матюхин объездил полмира, снимая передачи о поездках, странах и народах. Он создал поистине грандиозный цикл «География духа», но так и не смог вырваться из душного нищебродского мирка уральского уездного телевидения. За двенадцать лет до нашей поездки я уже направлял его со своими инженерами в Океанию, в Новую Каледонию, с целью промышленного шпионажа на никелевом заводе. (Вообще-то, по образованию я металлург.) Шпионаж не получился: французы уже давно отказались от устаревшей технологии, которую я хотел стырить. Но фильм Сергей снял прекрасный, и в 2011 году я позвал его и Алексеева с собой, чтобы они делали кино про нашу экспедицию.

Вопреки сходству фамилий, профессий, возраста и биографий, Матвеев с Матюхиным в Путешествии выступили глубочайшими антагонистами. И не только потому, что Матвеев был коротеньким и лысым, а Матюхин длинным и волосатым. Их стародавнее знакомство оказалось историей ненависти, бережно пронесенной через долгие годы. Насколько я понял, вражда зародилась еще в те доисторические для меня времена, когда юный студент-филолог Матюхин отправился на практику изучать диалекты мансийского языка в юрты, редко разбросанные в тайге Северного Урала. Руководителем экспедиции был отец Андрея, Александр Константинович Матвеев, основатель уральской топонимики и будущий член-корреспондент академии.

О самом конфликте известно немного. В нем фигурируют эгоистичный начальник, ушедший на охоту с единственным ружьем. Топор, шутливо врученный юному Матюхину для самообороны. И медведь, не вовремя забредший в лагерь лингвистов.

Забегая вперед, скажу, что как бы мне ни хотелось приврать, даже пред смертным одром, забрезжившим перед всеми нами в этом походе, Матюхин и Матвеев так и не примирились. Да и не могли, поскольку существовали в не пересекающихся мирах. Матвеев вообще не пьет, а Матюхин не переносит табачного дыма.

Моя дочь Анастасия к тому времени окончила третий курс Щукинского театрального института, и уже прописалась в маленькой квартирке на Арбате, которую мы ей подарили. Чтобы читатель не заподозрил меня в любви к собственной дочери, я не буду слишком много рассказывать об ее уме, красоте, доброте, музыкальном и актерском таланте. В конце концов, сколько бы я ни рассказал, все равно будет мало!

Тогда ей только исполнилось полных двадцать лет, и она жила своей бурной внутренней жизнью, никак не связанной с окружающим миром. На острове Раротонга доброжелательные туземцы расположили ее пляжный лежак прямо под кокосовой пальмой. И когда кокос сантиметров тридцати в диаметре упал и разбился рядом с ее головой, Стася, так мы зовем Анастасию, степенно повернулась ко мне и с укоризной спросила: «Папа, зачем ты бегаешь и кричишь?»

Ее брату Михаилу еще только 16. Тогда это был нескладный подросток, уже переросший меня на 10 сантиметров. 182 сантиметра — пока рекорд в нашей семье. Ему предстоит принять важное участие в нашем Путешествии, для него наш путь станет тропой взросления и возмужания, и я это опишу в следующих главах. А пока он просто хороший добрый парень, для которого все происходящее вокруг скорее спорт, чем некое политическое и экономическое действо. И еще, конечно, заслуженный отпуск перед университетом. Он поступил на стройфак, и я должен привезти его домой до начала занятий.

Я сам — Антон Баков. Сын инженеров Уралмаша. Металлург, бизнесмен, политик. Второй раз женат, растерял друзей. Растолстел, постарел и превратился в маленького смешного бородатого толстячка средних лет. К 2011 году у меня оставался только небольшой бизнес по строительству поселков в пригородах Екатеринбурга, который не мог бесконечно долго кормить моих немногочисленных сотрудников и многочисленных родственников.

Теперь я понимаю, что властная мать, гениальный отец, советская школа и блестящие способности сыграли со мной злую шутку. Но когда я рос, и речи еще не шло о «синдроме отличника». Мне нравилось играть по правилам, потому что я выигрывал. Выигрывал экзамены и олимпиады, довыигрывался до Ленинской стипендии. Потом, занявшись бизнесом, я с удовольствием читал новые законы и использовал их, чтобы выиграть уже не оценки, а деньги. Читал законы о выборах и выигрывал выборы.

В 1987 году, когда я учился на четвертом курсе университета, я основал мою первую фирму, туристическую, которая быстро стала крупнейшей в городе, через пару лет с друзьями я создал авиакомпанию, занимался издательством, выборами, в 31 год даже вышел на работу по специальности — директором огромного металлургического завода. Дважды становился вторым: на выборах мэра Екатеринбурга в 29 лет и на выборах губернатора Свердловской области в 37.

Карьерный пик я пережил в 2007 году, когда был начальником по выборам в партии «Союз правых сил» и депутатом Госдумы. В чем-то мы просчитались, и все пошло не так, как планировалось. Против нас ополчился лично Путин. Партию закрыли. Я попал в черный список Кремля, против меня сфабриковали уголовные дела. Моим товарищам пришлось еще хуже: Бориса Немцова убили, Егор Гайдар умер, Борис Минц бежал в Лондон, а Никиту Белых посадили в тюрьму. Я с трудом, но выкарабкался. Спасибо, Господи, и Чубайс помог.

Только в России мне все пути оказались закрыты. Впрочем, путь в политику закрыт для подавляющего большинства россиян. Например, когда осенью 2010 года я помог моему другу Константину Бабкину, совладельцу завода Россельмаш, создать более чем 50-тысячную «Партию Дела», Минюст не глядя отказал нам в регистрации!

Трезво оценив немереное здоровье Путина, стабильный состав его команды и их общее нежелание что-либо менять, я легко посчитал, что всегда буду в проигрыше, как минимум лет до 65, а то и до могилы. И решил больше не играть в их шулерском казино. Я оказался перед выбором: либо эмиграция, либо игра по своим, и только своим правилам. Но до того как я принял решение, меня отвлек от моих тягостных раздумий, буквально оставив без штанов, кризис 2008-го. Накопить на новые штаны удалось только к 2011 году.

И вот чуть оправившись от кризиса, скопив первые копейки, я, подобно тому, как детеныш морской черепахи пробивает скорлупу своего яйца, ломаю лбом границу Российской Федерации и по коралловому песку устремляюсь к теплым и как бы безопасным водам Тихого океана. Плюх! И мы плывем!

Плывем мы ни много ни мало заново провозглашать Российскую империю. Потому что я, наконец, сформулировал задачу: заниматься Россией, но вне России. К тому времени у меня уже был список из одного континента и 13 необитаемых островов, открытых нашими имперскими моряками, но потерянных при советской власти. Но в Антарктиду мы отправились чуть позже, в 2013-м, а в 2011 году мы зафрахтовали чудесную яхту «Южный Крест», чтобы доплыть до одного из «утерянных» островов — атолла Суворова, расположенного посередине Тихого океана.

Идея была простая. Российская Федерация — правопреемник СССР, а у Российской империи нет правопреемника. Почему бы его не создать? Тогда мы сможем претендовать на открытые русскими моряками острова. Например, та же Япония требует у нас южные Курилы на севере, а на юге сама захватила наши острова Бородино без всякого согласия России или СССР. Может, поторгуемся? Неужели это никому не нужно?

Вот с такой абсолютно простой, приземленной, прагматичной мыслишки началось мое превращение в монархиста! Но в 2011 это еще не политика и не убеждения, даже не идея, так, идейка. Назови кто меня тогда монархистом, я б долго смеялся. Монархисты тогдашние — люди с безумными глазами, в самодельных мундирах, обвешанные картонными медальками. Один такой стоял у нас в Свердловске у памятника Ленину на центральной площади месяцами, подняв над головой красный пластмассовый меч. И я — умник, хитрован, интеллектуал и вполне успешный бизнесмен. Разве что политик незадачливый. Казалось, что у нас общего? А вот как вышло. Воистину неисповедимы пути Господни!

Атолл Суворова прекрасен: кокосовые пальмы, коралловый песок, чудесная лагуна — природная гавань. При этом он невелик, и необитаем, и назван не совсем в честь великого полководца. Он назван в честь корабля, названного в честь генералиссимуса Суворова. На этом корабле наш великий мореплаватель Михаил Лазарев и открыл атолл 17 сентября 1814 года.

Не я первый положил глаз на Суворов, или, как говорят англоязычные, Суварроу. Редкий случай, но всех здешних жителей знают по именам. Потому что такой житель был всего только один — мрачный мизантроп, новозеландец Том Нили. Он прожил на Суворове отшельником более 15 лет, правда, с двумя перерывами, во время которых издал прославленную книгу о своем отшельничестве «Остров для себя». Том Нили — человек-остров, человек-страна, человек-государство. Сам себе царь, сам себе священник, в прямом соответствии с Откровением Иоанна Богослова.

Что-то подобное нужно и мне, а может и не только мне. Россия, где не перекрывают кислород, не бьют тех, кто высовывается, и не пытаются заставить всех бежать со скоростью самого медленного бегуна. Каких успехов добилась бы наша страна, если бы наши власти не вставляли палки в колеса нашим гражданам?

Интересно, каково это — создать свое государство? Может, на таком малом примере мы выясним что-то важное для «большой» России. Не зря же ученые делают опыты в пробирках, а не на промышленных агрегатах? Знал ли я тогда, на какую скользкую дорожку ступаю, и куда она меня заведет? Разумеется, нет.

Два слова о поездке. В принципе ее нельзя считать слишком утомительной. Мы, жители окраин цивилизации, привыкли порхать по воздуху как ангелы. Два часа в самолете от Екатеринбурга до Москвы для нас, уральцев, также естественны, как для москвича обычная двухчасовая пробка. Жаль, что я перед вылетом сломал копчик, ловко сев на стальной подлокотник дизайнерского стула. Особенно мне запомнились часов 12 полета от Москвы до Гонконга, и еще 12 — до новозеландского Окленда. Стюардессы принимали меня за репетирующего акробата-эквилибриста.

Зато потом мы всего-то три часа летели назад, на север, до главного из островов Кука — Раротонги, где в аэропорту нас встретил воспетый позже Андреем Матвеевым черный петух. Я не шучу: повесть о нашем путешествии, написанная Андреем и опубликованная в культовом журнале «Урал», так и называется «Черный петух Раротонги». Хотя потом выяснилось, что петухи разных мастей, заполошно орущие посреди ночи, — бич всех островов Океании.

Но проблема не только в петухах, которые встретили нас в здании аэровокзала, хотя никакого здания там не было, только навес. Наша телевизионная группа не смогла пройти паспортный контроль, поскольку надо было заполнить какие-то никчемные бумажки. К сожалению, Сергей Матюхин внезапно забыл английский язык, а трезвый Толя Алексеев его никогда и не знал. Это было бы смешно, если б крошка-самолетик бомбардье уже не ожидал нас на летном поле. Наконец, пограничники смирились и выдали нам ценный груз в лице нашей съемочной группы. И мы полетели дальше.

Мы еще вернемся на остров Раротонгу и узнаем, что его площадь всего 67 квадратных километров, и в центре его — неприступная поросшая джунглями гора Те Манга высотой 658 метров, а вдоль берега идет кольцевая автодорога и стоят домики — это столица Островов Кука, городишко Аваруа. Здесь живет 15 тысяч человек, из них три тысячи новозеландцы, а остальные полинезийцы.

Когда-то здесь было три королевства, а королей называли арики. В 1858 они объединились в королевство Раротонгу и приняли красный флаг с белой горизонтальной полосой посередине и тремя синими звездами. С 1888 года Британия взяла королевство под защиту, как протекторат, но в 1900-м парламент Новой Зеландии аннексировал острова Кука и низложил последнюю королеву Макеа Такау.

В 1965 году Острова Кука были деколонизированы, и ныне являются независимым государством в свободной ассоциации с Новой Зеландией. Что такое свободная ассоциация никто не знает. Просто в 1960 году Генеральная ассамблея ООН постановила, что это один из законных способов деколонизации, а что это такое, не пояснила. Сначала этим способом активно пользовались британцы на Карибах, но там от ассоциации с Британией все быстро отказались.

Сейчас только пять независимых государств в мире официально находятся в свободной ассоциации: Острова Кука (21000 жителей) и Ниуэ (1611 жителей) — с Новой Зеландией, а также Маршалловы острова, Федеративные штаты Микронезии и Палау — с США. На самом деле таких государств больше, только термин не используется. Только в Европе это и Ватикан и Сан-Марино — с Италией, и Монако — с Францией, и Андорра — с Францией и Испанией, и Лихтенштейн — со Швейцарией. Малые страны не могут выполнять все государственные функции, и часть их делегируют крупным государствам.

Честно сказать, сейчас Новая Зеландия отвечает только за международные связи и оборону своих ассоциированных государств. Но поскольку в этом очень отдаленном регионе нет никакой военной угрозы, а международные связи острова давно взяли в свои руки, единственным рычагом влияния для новозеландцев осталась финансовая помощь. Но в этом с ними весьма успешно конкурирует Китай. Россия там, разумеется, вообще никак не представлена.

Но пока мы только летим. На крохотном бомбардье с тремя сиденьями в ряд мы ковыляем над бескрайним Тихим океаном с Раротонги на атолл Аитутаки. И я с ужасом наблюдаю, как при виде симпатичной стюардессы жизнь и английское красноречие не просто возвращаются, а буквально захлестывают Сергея Матюхина. «Побьют или посадят?» — с тоской думаю я.

Мы летим на Аитутаки, это прекрасное место, но, как выяснится позже, мы совершаем большую непоправимую ошибку. Остров Аитутаки расположен в южной части архипелага Кука, в 247 км к северу от острова Раротонга. Это всего 18 квадратных километров суши и 1700 жителей. Там прекрасные чистейшие пляжи, но для нас это неважно. Это просто способ приблизиться к атоллу Суворова на 247 километров и ускорить наше движение на север к экватору.

Быстро темнеет. Мы садимся. Напомню, что дело происходит в южном полушарии, где мои дети как дома, и с удовольствием показывают новичкам созвездие Южного Креста. Все пешком бредут к маленькой сторожке — единственному зданию аэропорта. Туда же подвозят наши чемоданы и перегружают на машины из мотелей. Матюхин, похоже, понравился стюардессе, во всяком случае, он на свободе и едет с нами.

«Рино», мой первый мотель в Океании, производит тягостное впечатление. Теперь-то я знаю, что он был неплох, все познается в сравнении. Мебель, неработающие телевизор и кондиционер, все будто из шестидесятых, сломано, но не выброшено. Дети падают в кровати, а мы с Матвеевым идем к океану. 10 метров от дверей номеров. Тепло, но купаться не тянет. Черная ночь, одна из тех, о каких говорят, что не видно пальцев вытянутой руки. Мы возвращаемся в комнаты.

Стук в дверь через пять минут. И снова здравствуйте, Матюхин! «Я умираю», — шепчет Сергей, и пена пузырится на его белых губах. Бедняга выпил бутылочку фанты из номера, не зная, что в ней налито моющее средство. Следующие десять минут я присутствую при конфликте цивилизаций, в котором обе стороны правы. Полинезийцы совершенно справедливо заявляют, что только идиот будет пить моющее средство. Не менее прав и Матюхин, утверждающий, что только идиот наливает моющее средство в тару для пищевых продуктов.

Мой друг албанец Бенито Доки в таких случаях пожимает плечами и говорит: «Балканс!» У нас говорят: «Это Россия, детка!» В Океании таких поговорок нет, но исполняют они круче всех. Да, и если вас заинтересовала дальнейшая судьба Матюхина, то он выжил.

Утром нас будит громкая песня. Мимо мотеля медленно проезжает огромная 200-килограммовая полинезийка на крошечном мопеде и громко и очень красиво поет. Ограниченная пищевая база островов и отсутствие контрацепции еще недавно заставляли островитян регулировать численность населения при помощи каннибализма. В этих условиях выживали самые крупные и самые сладкоголосые особи. Поставки с большой земли риса, пива и сладких напитков, к сожалению, превратили жителей Океании из грозных воинов-великанов в самых больших в мире жирдяев. Но поют они по-прежнему прекрасно.

Утром мужчины идут купаться. Стася, как и подобает актрисе, решила сесть на диету, чтобы не поправиться на сытной корабельной пище. Да и тренажерного зала на яхте нет. Только камикадзе дерзнет позвать купаться голодную женщину. Мы с Мишей на цыпочках выходим из номера. Господи, какой восторг! Сколько лет мы не купались в Тихом океане, наверное, со времен нашей поездки на Большой Барьерный риф в Австралии.

Но плавание, как, известно, возбуждает аппетит. К нашей радости мотельские толстухи уже вовсю накрывают праздничный стол, затейливо препарируют крупные плоды папайи, тащат к столу скворчащую яичницу и прочие разносолы. Ой, что это? Богатырши дружной стайкой рассаживаются вокруг стола и начинают уплетать завтрак за обе щеки! А мы, как же мы? А на вас завтрак не заказан. А можно заказать? Увы, нет продуктов!

Наконец, мы находим стейки в соседнем мотеле. Жаль, что они не всем по зубам. Больше всех радуется Андрей Матвеев, не догадываясь, чем обернется его чревоугодие буквально через два часа. На тот момент мы все — просто сухопутные крысы, готовые к слиянию с Тихим океаном не более, чем к столкновению с КамАЗом. Единственное, что извиняет нас, это то, что моря на Урале пересохли еще в пермском геологическом периоде.

Наконец, в полдень за нами приезжает женщина на джипе с прицепом для чемоданов. Мы грузимся, и она спрашивает, куда ехать. В порт? Но порт закрыт. 10—11 февраля 2010 года Аитутаки был поражен циклоном Пат. Шторм разорвал крыши, по меньшей мере, 60% жилых домов и повредил другие здания, включая школу и больницу. А главное, перегородил вход в портовую лагуну, и корабли перестали в нее заходить. «Ну, впрочем, мое дело маленькое», — сообщает нам женщина и высаживает нас на берегу, просто на песок, и уезжает. Мы остаемся под палящим 40-градусным солнцем без навеса, вокруг нас все закрыто.

«Киоск, я вижу киоск! Ура! Я куплю дополнительных сигарет!» Это не мираж и не слуховая галлюцинация. Мимо пяти грустно сидящих на чемоданах людей пробегает радостный Андрей Матвеев. Радость не часто посещает Андрея, в обыденной жизни он нытик и пессимист, а еще не выпускает сигареты изо рта. Он — самый заядлый курильщик, которого я знаю, даже хуже Геннадия Селезнева, покойного председателя Госдумы. Последние недели его преследует кошмар, будто он останется посередине Тихого океана без сигарет. И вот ему повезло! Увы, скоро он грустно возвращается и сообщает, что на островах пачка сигарет стоит 17 новозеландских долларов, или 12 долларов США. «Было неудобно ничего не взять, я купил одну пачку», — печально добавляет Андрей.

Еще спустя полчаса, когда мы уже напоминаем полуобморочных аксакалов, восседавших на ящиках с динамитом в «Белом солнце пустыни», сквозь марево и миражи все более отчетливо проступают контуры нашего спасения. Они постепенно принимают форму молодого белого мужчины, чье имя так и осталось для нас загадкой. «Это вы идете на Суварроу?» Несложно догадаться, ведь мы единственные люди в пустом порту. Наши чемоданы и рюкзаки летят в катер, и мы прыгаем вслед за ними. Лодка вылетает из лагуны и направляется к стоящей поодаль в океане яхте нашей мечты. Холодные соленые брызги быстро приводят нас в чувство. И зарождается вопрос, а почему мы не заметили яхту с берега? Черт! Да она совсем маленькая!

В общем, всем желающим зафрахтовать судно я могу дать несколько советов. Во-первых, гуглите до, а не после поездки. Кстати, на Островах Кука тогда интернета еще практически не было. Зато, вернувшись домой, Андрей Матвеев быстро выяснил, что мы путешествовали со знаменитым новозеландским капитаном Полом Грином на его не менее прославленной яхте «Южный Крест», в прошедшем 2010 году чуть ли не месяц дрейфовавшей с 13 (!) пассажирами в бескрайнем и бездонном Тихом океане из-за поломки дизеля и спасенной только береговой охраной. Во-вторых, не доверяйте настоящим морякам размещение пассажиров: если для них спать по очереди абсолютно нормально, то для себя хочется чуть больше комфорта. Не знаю, где размещались 13 человек в 2010-м, но положить шесть человек в 2011-м было просто некуда. И главное, осмотрите корабль перед отправлением, а не после!

Наш хитрый план с Аитутаки вышел нам боком. Если бы мы отплыли из нормального порта Раротонги, я бы понял, что мы не помещаемся на яхте, а также легко можем застрять в этой экспедиции до сентября. Тогда бы я оставил детей загорать на пляже, и они бы гарантированно вернулись в Россию к зачислению Михаила в университет. Благо, авиабилеты в Россию были уже куплены.

Хотя, возможно, я бы просто последовал примеру некоего Джона Кассона из Новой Зеландии. «Злобный» пост этого человека, зафрахтовавшего яхту Пола для путешествия с Мангаревы, крупнейшего острова архипелага Гамбье во французской Полинезии, на Питкерн, также нашел Андрей Матвеев. Вместо запланированных двух недель мистер Кассон с женой пробыли на палубе и внутри судна максимум час. Этого времени им хватило, чтобы увидеть — состояние посудины настолько плохое, что не гарантирует им безопасного перехода до Питкерна, пусть это всего-то 291 морская миля… Но сейчас я стоял на борту «Южного Креста» и махал рукой уплывающему катеру, вместо того чтобы проверить предназначенные нам каюты.

На борту нас радушно встречал тощий долговязый белоголовый старик, тот самый капитан Пол Грин. Тонкие и длинные конечности Пола придавали ему определенное сходство с пауком, тем более что когда он находился на своем рабочем месте в камбузе, он же рубка, капитан мог, не вставая, дотянуться и до плиты и до автопилота. Ибо настоящий морской волк совмещал на судне две важнейшие должности: капитана и кока.

Единственный подчиненный капитана, матрос Мэтью, оказался искателем приключений и любителем татуировок из Канады. Андрей Матвеев, судя по всему, с детства мечтавший, но так и не сделавший себе тату, проговорил с Мэтью все время поездки. Я даже опасался, что привезу его обратно разукрашенного татуировками, как жюльверновского Паганеля. К счастью, полинезийцы татуируют себя крайне мучительным способом «шрамирования», ловко под наклоном рассекая кожу и плоть раньше каменными, а теперь стальными ножами. Кровь льется тазиками. Во всяком случае, по словам Мэтью. Так что детская мечта Андрея Матвеева все еще не сбылась.

Да, и насчет кают. Каюта была, одна, и в ней жил капитан-кок. У него даже был отдельный туалет. Находилось все это на корме, где не так кидает, когда наша скорлупка носом режет волны. Затем камбуз-рубка, с автопилотом, плитой, холодильником и обеденным столом, за которым могло поместиться не более четырех человек, тут же лесенка и люк, ведущие на палубу. Еще дальше к носу, ниже на две ступеньки, без перегородки кубрик с двухъярусной кроватью и с диванчиком напротив. На втором ярусе койки спал Мэтью. Еще ближе к носу — туалетик, в котором можно принять душ, сидя на унитазе. И за узенькой двустворчатой распашной дверцей — нос с треугольным топчанчиком по форме помещения и двумя задраенными иллюминаторами. Итак, несложно подсчитать, что на размещение шести человек у нас было два, максимум три спальных места.

Но пока все только начиналось. Запихав наши семейные чемоданы в нос, как потом выяснилось, это было гениальным решением, я поднялся на корму, где вся наша разношерстная компания наслаждалась солнцем и бескрайней пустотой ярких и абсолютно пустых небес и вод. Кстати, Острова Кука лежат в стороне от корабельных и самолетных коридоров, за трое суток плавания мы не встретили ни одного судна, ни морского, ни воздушного. Правда, до земли было рукой подать. Всего пять километров, но в глубину.

Увы, скоро выяснилось, что все наслаждаются поездкой по-разному. Бог честно разделил нашу компашку на агнцев и козлищ поровну, пополам. Первым расстался со стейками Матвеев. Затем мы едва успели ухватить за ноги нелепо перегнувшегося через бортовой поручень Матюхина. Дядя Толя деликатно уединился в единственном туалете, но наибольшим шоком для меня стала жесткая морская болезнь нашего «матроса» Мэтью. Впрочем, на судне он был просто уборщиком, помогайкой и сторожем во время длинных стоянок в порту. К 30 годам объехав полмира, Мэтью ничему не выучился и не освоил никакой профессии. Позже выяснилось, что на Пола он работал за еду, пиво и койку на яхте.

Человеку не так много нужно, чтобы возгордиться. И я гордо взирал на своих розовеньких деток, окруженных позеленевшими земляками. Меня морская болезнь тоже не коснулась, и я даже задумался, что, быть может, наша семья создана для покорения морских просторов, а не для пресной сухопутной жизни. Что ж, до опровержения этого дурацкого предположения оставалось не более двух часов.

Вечерело. Детки засиделись на корме. Рядом с ними сидел бледный, но твердый Алексеев. Матвеев страдал, сидя в камбузе, Матюхин и Мэтью — лежа в кубрике. Надо же, три Матфея на корабле! Пол уединился в каюте, нас вел автопилот. Я тоже попробовал уснуть на топчанчике в носовом отсеке. Это оказалось непросто. Через какое-то время я невольно начал перекатываться от борта к борту. Поначалу меня это даже забавляло. Но появился новый звук, это «заиграл» стеклопластик борта. «Наверное, так и надо», — думал я сквозь полудрему.

И тут мы как врезались! Меня всего окатило ледяной, как мне показалось, морской водой. «Вот тебе и стеклопластик», — подумал я, убегая от волны. К сожалению, я так энергично покинул носовой отсек, что одна из створок двери слетела с петель и упала на несчастного, распростертого в проходе. По-моему, мне все-таки удалось через него перепрыгнуть или… почти удалось.

Я распахнул дверцу капитанской каюты и прямо в заспанную рожу прокричал Полу: «Вотер, вотер!». Затем я выскочил на палубу и полетел на своих детей, вцепившихся в скамейку на корме. Стемнело, я не заметил, что палуба залита водой, и поскользнулся. Дуракам везет, и мой пируэт не закончился в океане. Дети меня поймали. «Вы знаете, где здесь спасательный плот?», — как бы невзначай поинтересовался я. И только тут заметил, что Толя Алексеев привязал себя к сиденью корабельным канатом.

Следом за мной на палубу вылезли Пол и Мэтью и стали спускать парус. Вообще-то, «Южный Крест» — дизельная яхта, но соляра стоит денег. Да и два движителя — парус и двигатель — позволяют судну развить гораздо большую скорость, чем один. Просто пока команда спала, а автопилот направлял нас кратчайшим путем к атоллу Суворова, переменчивый Тихий океан перестал быть тихим. Ветер резко усилился и погнал нашу лодочку во всю прыть. К сожалению, он же поднял волны, из-за которых я так резво кувыркался на топчанчике, а Толя привязался к скамейке. Закончилось все закономерно: волны начали перехлестывать через палубу, и наконец, нос «зарылся» в особо высокую волну. Бабах! Это я и принял за столкновение, точнее, это и было столкновение яхты с многотонным валом воды.

Корпус из стеклопластика выдюжил, в отличие от плохо задраенных иллюминаторов, которые открылись и окатили меня двумя струями морской воды. Ну, уж такой корабль. Он недалеко ушел от безалаберного неухоженного мотеля, в котором мы ночевали на Аитутаки. Очевидно, дело в том, что капитана Грина привезли в Океанию из Лондона, когда ему не было еще и двух лет. И он сумел полностью усвоить пофигизм тропиков, до которого хваленому русскому пофигизму, как до Луны, уж поверьте моему опыту.

Чего только не происходило с его задрипанной лоханью в нашем плавании. Трижды ломался дизель, порвалась тяга между автопилотом и рулем, и корабль закрутился на месте (Мэтью даже пришлось держать самый настоящий штурвал, пока Пол занимался починкой). Далеко неполный перечень наших ЧП, о других я напишу чуть ниже. А пока корабль без паруса замедляет ход, скачки на волнах становятся мягче.

Я поворачиваюсь к моим мокрым и замерзшим детям, вспоминаю бешеное родео яхты по волнам и скользкую палубу, и спрашиваю: «А если один упадет за борт, что будет делать второй?» «Прыгнет спасать его», — без тени сомнения выпаливает Стася. «Глупая, лучше потерять одного ребенка, чем двоих. Подумай, легко ли будет найти пловца в кромешной темноте среди таких волн».

Мы спускаемся вниз. И тут выясняется, кто на корабле самый невезучий. Оказывается, это Андрей Матвеев устал сидеть на стуле в камбузе и решил прилечь на диванчик. Буквально через пять минут столкновение с волной швырнуло его на пол в проход, бедняга так шабаркнулся, что даже не заметил, как на него упала дверь, а потом по нему пробежал я. Андрей жалобно постанывает, но капитан-кок-доктор Пол ставит ему диагноз: ушиб. Починив, хотя бы морально, Андрея, кэп берется за ремонт двери.

Я искренне восхищен золотыми руками Пола, он может починить все что угодно. Правда, эта вещь скоро опять сломается, но он будет чинить ее снова и снова. Это не имеет отношения к финансам, это состояние души. Я это понял, когда, вернувшись на Раротонгу, проехал на поломобиле. Я думаю, что на всемирном конкурсе самых развалившихся автомобилей машина Пола заняла бы весьма достойное место. Да и яхта бы неплохо выступила в своем классе.

Намаявшись, мы сгоняем болезного Матвеева на угловой диванчик в камбузе, где он пытается заснуть, свернувшись в колечко, а сами устраиваем втроем кучу-малу на диване в кубрике. Матюхин героически уступает нижний ярус койки Алексееву, и устраивается в коридорчике, ведущем в носовой отсек. Спать на носу больше желающих нет. И это правильно, потому что погода продолжает ухудшаться.

Утром я осторожно выползаю из-под детей и выглядываю в иллюминатор. За окном тропический ливень стеной, люк на палубу задраен, внутри жуткая духота и запах немолодых мужчин. Качка больше, чем вчера, океан штормит, и наша 18-метровая скорлупка, как Ванька-встанька, переваливается с боку на бок.

Через пару часов просыпается Пол и готовит на завтрак макароны с томатным соусом и цыпленком. У измученных морской болезнью нет аппетита, Стася на голодовке. Мы с Мишей и капитаном садимся завтракать. К нам робко присоединяется Мэтью, но не успевает он прикоснуться к еде, как очередной вал накреняет нашу посудину. Яхта практически ложится на бок. Мы сами, наш стол и Мэтью, на прикрепленном к борту табурете, подымаемся вверх и нависаем над противоположной стенкой камбуза, где мойка и плита. В этот момент табурет, любовно приколоченный золотыми руками мистера Грина, отрывается от борта и летит вместе с Мэтью вниз. Матрос ловко бьется макушкой о борт и каким-то невероятным образом умудряется надеть тарелку себе на лицо. Когда он поворачивается к нам, все невольно ахают. К счастью, это не кровь, а просто кетчуп.

Откушав, я интересуюсь нашим местонахождением. Наш автопилот — это обычная программа в капитанском ноутбуке, не считая, конечно, механизма, двигающего руль. По ноутбуку видно, что за ночь нас вынесло к коралловому атоллу Палмерстон. Этот остров состоит из 35 песчаных островков, находящихся в пределах кораллового рифа, окружающего лагуну. Общая площадь суши — 2,1 км². Площадь лагуны — 14,57 км², а ее длина — 11 км. На всех островах атолла растут кокосовые пальмы, панданусы и другие деревья. Рек нет, жители собирают дождевую воду.

Палмерстон был открыт капитаном Джеймсом Куком 16 июня 1774 года. Однако на острове он высадился только 13 апреля 1777 года. Остров был назван Куком в честь Генри Пальмерстона, бывшего тогда одним из лордов Адмиралтейства. Но прославил этот атолл совсем другой человек.

В 1863 году выходец из английской глубинки, корабельный плотник и бондарь Уильям Мастерс прибыл на Палмерстон с двумя полинезийскими женами. Впоследствии он взял еще третью. Он оставался единоличным правителем острова до своей смерти в 1899 году. После себя Мастерс оставил большую семью с 17 выжившими детьми, а общая численность жителей колонии к тому времени составила около 100 человек. Все они являлись потомками Мастерса и его трех жен.

В 1901 году британский представитель на Раротонге полковник Гуджеон назначил старшего сына Уильяма Мастерса — Джоэла — британским представителем и судьей на острове. В 1923 году ураган уничтожил все пальмы на Палмерстоне, а также все дома островитян. Жители были эвакуированы на Раротонгу. Позднее островитяне еще несколько раз покидали остров после разрушительных штормов, но часть из них возвращалась на остров.

Со временем потомки Мастерса образовали отдельный народ — палмерстонцев. Все они, как и жители его родной деревни, говорят на английском с глостерширским акцентом. Ко времени смерти самой младшей дочери Уильяма Мастерса, Титана Танги, в 1973 году, более тысячи палмерстонцев жило на Островах Кука и в Новой Зеландии. Кстати, жена Томаса Нили, от которой он сбежал на атолл Суворова, также принадлежала к этому плодовитому племени.

В 1954 году семья Мастерсов безвозмездно получила Палмерстон в полную собственность. В настоящее время на острове живут 63 представителя трех ветвей семейства, произошедших от трех жен патриарха. Браки внутри каждой из групп запрещены. Атолл Палмерстон не намного больше атолла Суворова, но Мастерс выбрал свою стратегию, отличную от стратегии Нили, и оставил после себя не книгу, а целый народ.

Матюхин слабым голосом просит ссадить его на берег. Я смотрю на мое потрепанное воинство и понимаю, что еще 10 таких ночей выйдут нам боком. Пока не поздно, пора поворачивать на юг, на Раротонгу. Черт с ним, с атоллом Суворова, провозгласить возрождение Российской империи можно и в международных водах. Против возвращения в цивилизацию возражает только Миша, он считает это неспортивным. Стася не принимает участия в обсуждении, уткнувшись в какую-то книжку.

Итак, решено: поворачиваем!

Переход до Раротонги займет двое суток, и значит, пора снимать фильм. Увы, дождь льет как из ведра, кораблик ложится с одного бока на другой, и даже дети не лезут на палубу. Придется обойтись павильонными, точнее камбузными, съемками. Дикая жара, духота, пот заливает мое лицо. Я надеваю штормовку на голое тело и сажусь под карту вещать о территориальных претензиях возрожденной империи. Железный Толя, бледный, но решительный, запечатлевает для истории этот момент. Лучшие съемки в моей жизни, даже круче, чем то интервью, которое мы отсняли с Олей Чебыкиной в бассейне с крокодилами. Тогда все-таки была некая нарочитость. Но эпизод в камбузе, болтающемся на безумных качелях волн посередь Великого океана, — брутальный глоток реальности.

К вечеру дождь кончается, и океанское буйство начинает спадать. У наших коллег постепенно проходит морская болезнь. Поистине человек ко всему привыкает! После ужина мы привычно расползаемся по спальным местам. Посреди ночи гаснет свет, и вновь встает главный дизель. Нет электричества! Пол ставит диагноз: кончилась солярка в дизель-генераторе, расположенном на палубе над кубриком. Пять минут, и тяжелые шаги гремят над нашими головами. Капитан на мокрой раскачивающейся палубе отправляет Мэтью, привязанного на канате, чтобы залить топливо в горловину бака. Ура! Да будет Свет! И генератор вновь заработал.

Утром я просыпаюсь потому, что какая-то жидкость капает мне на лицо. У Пола опять отлетел очередной лючок, на этот раз на потолке кубрика. Весь пол залит водой, в ней плавают рюкзаки моих спутников. Я радуюсь, что убрал на нос наши чемоданы, и решаю вытащить шмотки мужиков из воды. Черт! Рюкзак Матвеева чуть не выскакивает у меня из рук. Он скользкий! Это смесь воды и соляры! Придурок Мэтью, заправляя генератор, из-за качки пролил полканистры дизтоплива на мокрую палубу! Теперь эта чудесная смесь повсюду в кубрике.

Впрочем, жизнь все-таки наладилась. До возвращения в порт оставались еще целые сутки. И даже Посейдон сжалился над нами. Видимо, насмеявшись над нашими мытарствами, океан решил, что мы уже прошли некий обряд инициации и достойны вкусить его благ и красот.

И вот. Волны расступаются пред нами. Тучи волшебным образом рассеиваются. И всесильное солнце тропиков мгновенно окрашивает серое небо и свинцовые воды в цвета рекламного глянца. Далее, дабы не переходить на не свойственный мне возвышенный слог, я лучше процитирую нашего профессионального летописца Андрея Матвеева, описавшего съемки на пленэре в «Черном петухе Раротонги».

«Андреевский флаг, не промокший, к счастью, в адской смеси дизельного топлива и морской воды, лежал на столе, готовый к тому моменту, когда его поднимут над яхтой…

— Что делать-то? — спросил капитан, увлеченный нашим безумием.

— Я сейчас речь произнесу, — сказал Антон, — а потом вот этот флаг поднимем!

— А тот? — поинтересовался мистер Пол Грин, имея в виду флаг Островов Кука, развевающийся над кормой.

— А тот надо будет снять! — сказал Баков.

— Может, это и к лучшему! — ответил капитан и послал Мэтью опять на палубу, снимать кукляндский флаг.

Антон же, собрав нас всех и дождавшись, когда будет включена камера, начал произносить речь.

— Сегодня, 20 июля 2011 года, на 19 градусах 23 минутах 43 секундах южной широты и 160 градусах 27 минутах 18 секундах западной долготы шестеро русских людей, Антон Баков, это я, Сергей Матюхин, Андрей Матвеев, Анатолий Алексеев, а также мои дети — Михаил Баков и Анастасия Бакова, приняли решение воссоздать Российскую империю. Сегодня мы приняли конституцию этого государства, которая позволит нам претендовать от имени русского народа на те великие открытия, которые были сделаны нашими капитанами в XIX веке в Тихом океане и в Антарктическом поясе. Это десятки островов, это коралловый рай, это пальмы, это возможность сделать жизнь в России чуточку южнее, красивее, а самое главное — отстоять свои права! Потому что невозможно только отдавать — надо все-таки что-то и свое считать!

— Сегодня мы находимся в южной части нашего земного шара, в Южном полушарии. Здесь нет владений Российской Федерации, но есть владения, на которые претендует Российская империя. И лучше русскому народу иметь два государства, которые бы дополняли друг друга, а впоследствии, возможно, каким-то образом объединились, нежели потерять то, что добыто трудами и, между прочим, смертями наших моряков! — продолжал Антон.

А я вдруг проникся торжественностью момента и подумал, что это все уже не похоже на пусть и хорошо спланированный, но хепенинг, нет, происходит действительно что-то такое, что, вполне возможно, окажет в дальнейшем влияние не только на наши судьбы, но и на судьбы других людей, а вот как, и каким образом»…

Тогда-то в 2011-м я об империи и знать еще ничего не знал. Точнее знал, как и все отличники еще советской школы, что Петр Первый выиграл Северную войну со шведами и провозгласил себя в 1721 году императором, а Россию империей. И просуществовала эта империя то ли до февраля, который был в марте, то ли до Октября, который наступил 7 ноября 1917 года, итого 196 лет. Потому что империя — это очень плохо, а империализм — это вообще самый злобный капитализм и тюрьма народов по совместительству, на полставки.

Изучали мы этот бред на уроках по истории СССР, которая начиналась еще при первобытнообщинном строе. Затем Советский Союз основывал свою первую столицу Киев, но, настрадавшись от монголо-татарского ига, переезжал в Москву, чтобы порадоваться за Ивана Грозного и вновь вернуться на Украину с Тарасом Бульбой и Богданом Хмельницким. Тут как раз и наступало утро стрелецкой казни, после которого молодому Петру разрешили бриться, курить и носить немецкий кафтан. Потом мы снова всех-всех побеждали, впрочем, Мамай, Наполеон и Гитлер были удостоены поименного упоминания. Ленин привозил нам светлое будущее на бгоневичке, а Гагарин лично летал в космос, чтобы рассказать нам, детям, про отсутствие там бога. Ну а дальше уже оставались мелочи: борьба мирного атома за мир во всем мире и изучение трилогии дорогого Леонида Ильича.

Поэтому до всего, включая понятие «империя», пришлось доходить своим умом. В конце концов, я выяснил, что слово «империя» используется в нескольких значениях, вплоть до иронического (империя сумок, суши, стиля, страсти…). Но нас интересуют лишь два из них: во-первых, государство во главе с императором, во-вторых, сложное по форме устройства государство, подчиненное центральной власти.

Легко заметить, что первое определение часто противоречит второму. Например, современная Япония не является империей, хотя имеет императора, а Советский Союз (империя зла) и США (добавьте любое ругательство) — империи и без всяких императоров. Ну и насчет подчинения центральной власти тоже не совсем верно, вспомним 30-летнюю и другие войны в Священной Римской империи, Мухаммеда Али-Пашу Египетского в империи Османов, и прочая.

Поэтому я лично предлагаю следующее определение: империя — исторически сложившийся конгломерат государственных образований, обладающих либо политической, либо культурной, либо религиозной, либо языковой, либо идеологической общностью, необязательно находящихся между собой в союзнических отношениях. Полагаю, что в разные периоды времени у империи могут меняться границы и доминировать разные критерии общности.

Вот всего несколько примеров того, как менялись идеология и идентификация нашей империи. В начале правления немочки Екатерины Великой в 1764 году немецкий ученый Шлёцер получил августейшее указание легитимизировать территориальные приобретения на Украине и немецкую колонизацию Российской империи «норманнской теорией».

Так далекий Киев стал «матерью городов русских». А папашей государства Российского стал немчура Рюрик. Кстати, наплыв немецких «варягов» в Россию был столь велик, что даже пришлось временно приостановить прием новых переселенцев до обустройства уже въехавших. В 1765-м в России было основано 12 немецких колоний, в 1766-м — 21, в 1767-м — 67.

Однако после превзошедших все ожидания российских успехов в Русско-турецкой войне 1768–1774 годов у Екатерины появились уже новая мифологема, связанная с Византией и Константинополем, а также внук Константин. С тех пор Константинополь заботил наших императоров больше, чем захолустная Москва, которую вполне можно было сжечь и отдать французам.

Вот уж зловредный городишко этот Константинополь! До чего ж роковую роль он сыграл в истории России! А все от того, что шибко умной немецкой принцесске не рассказали, что третий Рим — это Москва. Вот она и размечталась о завоевании второго Рима — Константинополя, что, в общем, и сгубило династию ее потомков. Ибо собрать коллекцию вторых и третьих Римов в одних руках явно в Божьи планы не входило, это вам, дамочки, не сумочки коллекционировать!

После крушения Западной Римской империи, известной, как Священная Римская империя, Александр Первый и Николай Первый вообще полагали Россию единственным наследником обеих Римских империй, гегемоном Европы и защитником христиан в Турции, и мечтали о Константинополе. Из-за этой мечты Александр в 1817 году развязал Кавказскую войну, продолжавшуюся 47 лет, а Николай рассорился со всей Европой и проиграл Крымскую войну. Кстати, именно при императоре Николае Первом некто Уваров по примеру немецких романтиков изобрел славянскую Народность, ставшую частью его знаменитой триады.

Александр Второй продолжил славянофилить и воевать на Кавказе и Балканах, без боя уступив Западную и Центральную Европу своему дяде кайзеру Вильгельму Первому. Еще он продал Аляску. Потому что бредил Константинополем.

Последний император, Николай Второй, также считал себя государем всех славян и поддерживал панславизм. При этом Российская империя имела три протектората: Хиву, Бухару и нынешнюю Тыву, зоны влияния в Маньчжурии, Монголии и Иране, сателлитов в Европе: Сербию и Черногорию, а также два государства, «нераздельно связанные» с императорским престолом династической унией: Царство Польское и Великое княжество Финляндское. Этого, конечно, Николаю Второму было мало, и из-за Константинополя он развязал Первую мировую войну.

Не буду подробно касаться «империи зла» большевиков, тщетно пытавшихся сплотить СССР марксизмом при Троцком, но вынужденных вернуться к уваровской триаде Православие — Самодержавие — Народность, где православие просто заменили марксизмом. При Сталине получилось: Коммунизм — Вождь — Народность. Панславизм почти случился и получился бы точно, если б не предательство югославского Броз Тито, из-за которого пришлось перебросить все силы на восток и развязать Корейскую войну.

Нынче этот исторический «литмонтаж» аукнулся нам странным «Русским миром», православной КПРФ и культом единственного царя — националиста Николая Второго, чье царствование подарило нам матрешку, балалайку, буденовку и большевиков.

В общем, надо быть полным идиотом, чтобы считать, что «можно проснуться в другой стране». Изменения не пишутся на бумаге, а происходят в умах людей, все остальное иллюзии.

Люди очень консервативны, они обучаются только на примерах своего окружения. К счастью. Иначе бы Пол Поту удалось бы создать идеального человека коммунистического общества, и этот сверхчеловек поубивал бы все человечество мотыгами.

Слава Создателю, не наделившему нас талантами создавать «новых» человеков.

Достаточно того, что мы тех, кто по его и нашему образу и подобию, неплохо тиражируем.


Впрочем, это я сейчас такой умный, в августе 2018 года, а тогда, в июле 2011 года, наслаждаясь незапланированным пляжным бездельем на Раротонге, я думал совсем о других вещах, более приземленных и насущных.


Международный аэропорт Раротонги
Остров Раротонга
Последняя королева Раротонги
Мотель Рино, остров Айтутаки
На «Южном кресте»
На «Южном кресте»
Анатолий Алексеев
Михаил Баков и Андрей Матвеев
Сергей Матюхин
Стасин кокос
Хитрая рожа. Похоже что-то задумал
Парламент островов Кука

Часть первая.

Начало

Глава первая.

Дела домашние

Эта глава несколько собьет темп повествования ради связности изложения. События в ней будут описаны как бы в виде исторической ретроспективы давно ушедших 2011–2013 годов. В начале этого периода, робко попробовав босой ногой тихоокеанскую воду Островов Кука, я отпрянул назад. Российские дела все еще затягивали меня в свою паутину повседневности. Теперь я понимаю, что это были скорее некая трусость и пустые отговорки, нежели рациональный расчет. В молодости я легко сжигал корабли и переходил рубиконы, но теперь комфортная, так хорошо годами отлаженная жизнь в Екатеринбурге не отпускала меня. Я зажил на раскоряку между континентами, и потерял немало самого ценного ресурса — времени.

В общем, дальше все покатилось ни шатко ни валко. И как-то само собой. В сентябре 2011 года возник неслыханный ажиотаж вокруг нашего возрождения Российской империи на атолле Суворова и в прилегающих водах. Выход коротенькой заметки на сайте «Известий» привлек ко мне сотни энтузиастов, которые открывали неофициальные представительства Российской империи в разных городах бывшего СССР и даже в странах бывшего соцлагеря.

Постепенно эта движуха сошла на нет. Люди, как правило, нетерпеливы, а реальный результат достигается только тяжелым и, увы, весьма медленным трудом. Всё же мы успели завести все атрибуты виртуального государства или, как говорят за границей, микронации Российская империя: паспорта, на обложке которых двуглавый орел сжимал в лапах серп и молот, пять тысяч подданных, правительство, которое я возглавил, и даже успели избрать свой парламент — Госсовет. Обратной стороной медали было то, что меня записали в городские сумасшедшие и перестали воспринимать всерьез. Впрочем, я отчасти к этому и стремился. Большинство проблем в жизни любого человека создают те, кто его боятся, а не те, кто над ним смеются.

В этот момент ветер большой российской политики снова поменялся. И те же люди, которые только что закрыли все политические партии в России, кроме семи, дали команду зарегистрировать более сотни новых политических партий. Было ли это связано с протестами на Болотной или с тем, что Владимир Рыжков доказал незаконность запрета своей Республиканской партии в евросуде в Страсбурге, навсегда останется для меня загадкой. На вершинах российской политики царят отнюдь не трезвый разум и возвышенные идеи, а детские обиды и капризы. Во всяком случае, когда Путин на озере Селигер поведал юным пионерам, что велел зарегистрировать все партии только для того, чтобы оппозиционеры на выборах сами убедились в своей никчемности и ненужности российскому народу, я нисколько не усомнился в его искренности.

Возможно, какую-то роль сыграло и то, что партийная реформа стала последней «демократической» инициативой президента Медведева на закате его срока буквально за пару месяцев до новой инаугурации Владимира Путина. Для непосвященных выглядело это достаточно благопристойно. Как будто правительство уменьшает минимально необходимый для того, чтобы партия была зарегистрирована, порог с 50 000 до 500 членов. Вот, дескать, десять лет ни одна оппозиционная партия, эти поганые отщепенцы, не могли набрать целых 50 000 членов, так вот, мы идем им навстречу. Пусть хотя бы 500 человек наберут и наслаждаются всеми демократическими свободами, прописанными в самой прогрессивной в мире Российской конституции и во всем прочем чудесном российском законодательстве.

Разумеется, медведевские поправки были привычными враньем и лицемерием, лишь ненадолго отпустившими Россию в конце 80-х и начале 90-х, но затем вернувшимися на круги своя. В 2010 году наша команда уже помогала моему другу, миллиардеру Константину Бабкину, создавать «Партию Дела», в которую тогда вступили более 60 000 человек. И этой партии было отказано в регистрации по совершенно надуманным причинам, не имевшим ничего общего с реальностью.

Дело в том, что бюрократическая вертикаль, которую начал возрождать Ельцин, а окончательно возродил уже Путин, абсолютно сознательно и целенаправленно поставила себя над законом и вне закона. Подобная ситуация оказалась очень привычной для российской постсоветской бюрократии, ведущей свою биографию из беззакония и террора, составляющих российскую историю после 1917 года. По сути дела, советская власть являлась концентрированным отрицанием законов, морали, и, в конечном итоге, здравого смысла. И если в первые годы своего существования она этим бравировала, демонстративно ставя революционную целесообразность выше всех и всяческих норм поведения в цивилизованном обществе, то с годами на словах все больше приобщалась к каким-то современным нормам. Еще раз повторю — только на словах. Именно этот зазор лицемерия между тем, что говорилось, и тем, что делалось, оказался ахиллесовой пятой коммунистического режима, и именно здесь, в этом месте, под барабаны гласности реформаторы прорвали консервативную оборону.

К сожалению, в России так и не состоялся суд над безусловно преступной организацией — Коммунистической партией. Не состоялась люстрация. Не случилось ни покаяния, ни морального очищения. Класс номенклатуры очень быстро пришел в себя и, подобно Фениксу, возродился во всей свой аморальной, двуличной, преступной красе. Да, он сбросил с себя красные коммунистические перья, давно уже отмершие и бесполезные. Но принципы функционирования государственного аппарата сохранились практически в неизменности и даже архаизировались в связи с формированием культа личности Путина.

Эта чиновничья мафия 10 лет не регистрировала новые партии, а количество существующих свела к семи, полностью подконтрольным администрации президента, не из-за каких-то драконовских законов. Просто министерство юстиции, центральная избирательная комиссия и суды получили соответствующее негласное распоряжение, и исполнили его, не обращая ни малейшего внимания на букву и дух своих же собственных законов. В который раз наша бюрократия продемонстрировала ту самую неизменно присущую ей преступную сущность, на которой акцентировали внимание общества еще диссиденты, выходившие на Красную площадь с плакатами «Соблюдайте ВАШУ конституцию!».

Поэтому главным в медведевских законах о демократизации были не сами законы, а новые негласные указания. Теперь те, кому положено, узнали о том, что новые политические партии регистрировать не только можно, но и нужно. Узнал об этом и я. И расторопно просочился в приоткрывшуюся на время форточку.

Вдохновленный успехом крохотной заметки о нашем путешествии на Острова Кука, я отлично понимал, что все новые партии на одно лицо, а медийных возможностей рассказать им о себе и о своих программах наш очередной «добрый дедушка» Путин никогда не даст. Поэтому мы рискнули создать самую яркую партию, которая только может быть в России, — монархическую. Тем более что я терял? На улицах незнакомые люди уже показывали на меня пальцем и называли императором. Еще раз повторю: меня это вовсе не задевает. С возрастом я стал очень спокойно относиться к общественному мнению.

Так получилось, что учредительный съезд Монархической партии в Москве, в гостинице Измайлово, оказался одним из первых. И уж точно самыми первыми из новообразованных партий мы сдали документы на регистрацию в министерство юстиции России.

К моему удивлению, хромая уточка Медведев, отбывающая последние недели своего президентства, еще пыталась что-то сделать для своего безнадежно разрушенного рокировкой с Путиным имиджа. «Понарошку президент» публично погубил себя, признав, что у него с самого начала была договоренность с Путиным о возвращении того на трон. И этот же человечек в последние дни своего местоблюстительства из последних сил попытался войти в историю в качестве реформатора, демократизатора, либерала и чуть ли не вольнодумца! Не думаю, что это ему удалось, хотя, вернувшись на пост президента, Путин отчебучивал уже что-то вообще неописуемое. Все же я полагаю, что репутация Медведева к тому времени была погублена уже окончательно и бесповоротно.

Но это моя точка зрения. Очевидно, Медведев думал иначе. Во всяком случае, в качестве лидера одной из вновь образованных партий я получил от еще президента Медведева приглашение на совещание. Правда, не в Кремль, где, очевидно, уже начался ремонт перед возвращением настоящего хозяина, а в какой-то затрапезный полупроходной зальчик, чуть ли не коридор на Старой площади. Получилось довольно забавно. Смех меня начал разбирать уже на подходе к барскому крыльцу. Справедливо не доверяя активности полузадушенных политических активистов, Кремль поручил изобразить массовый всплеск гражданского энтузиазма известному политтехнологу, знаменитому масону и спарринг-партнеру Медведева на президентских выборах Андрею Богданову. Андрей быстро придумал названия новым партиям и превратил в политических лидеров всех сотрудников своего офиса, включая бухгалтеров и водителей. По-моему, именно ему принадлежали все первые 15 партий, зарегистрированных Минюстом в соответствии с медведевской «реформой».

Поэтому первое, что я увидел возле администрации президента, это 15 свежеиспеченных политических лидеров во главе с Андреем Богдановым. Восхищенный, я предложил им сфотографироваться, но папарацци из меня получился никудышный. Хитрый Андрюха радостно закричал: «Давай, давай! Я вас сниму!» В результате я получил фотографию новой российской политической элиты во главе с самим собой, а подлинный герой Богданов, как и подобает фотографу и кукловоду, остался за кадром.

На совещании богдановцы составили основной массив приглашенных, несколько разбавленный моим бывшим политическим соратником и бывшим же спикером Госдумы Геннадием Селезневым. Он воспользовался новыми веяниями, чтобы возродить собственную «Партию Возрождения России», в которой в свое время состоял и я, как руководитель Свердловского областного отделения. Кстати, Свердловская область — это единственное место, где наша с Селезневым партия даже преодолела 5% барьер на выборах в далеком 2004 году. Также присутствовал Константин Анатольевич Бабкин, повторно основавший «Партию Дела». С ними-то я и выпил немножечко буфетного армянского коньяка из кофейных чашечек в ожидании Медведева, перенявшего от своего учителя дурную привычку опаздывать.

Наконец нам сообщили о восходе солнца русской демократии и попросили сесть на заранее расставленные стульчики. Прошло еще пять минут, и перед нами явилась высокая персона невысокого роста. Дмитрий Анатольевич по бумажке приветствовал присутствующих и зачитал небольшой спич. К сожалению, на этом совещание закончилось. Только я встал с места и открыл рот, чтобы задать заранее приготовленный вопрос, как Медведев что-то пробормотал себе под нос, выскочил из-за трибунки и, торопливо цокая своими детскими ботиночками, убежал по коридору. Мне, а затем всем присутствующим осталось только оторопело поаплодировать ему вдогонку.

Спустя пару недель я поинтересовался в администрации президента, означает ли приглашение на «совещание» к Медведеву снятие с меня политической опалы? Увы, мне пояснили, что я недопустимо издевательски аплодировал Медведеву и упустил свой исторический шанс прильнуть в поцелуе к начальственной заднице. Что ж, придворный из меня снова не получился. Во всяком случае, с тех пор и до текущего момента, августа 2018 года, никаких контактов с Кремлем у меня больше не было.

Итак, в апреле 2012 года мы первыми из новых политических партий сдали на регистрацию документы свежеиспеченной Монархической партии России. Разумеется, первыми нас не зарегистрировали, эта честь и внимание СМИ достались более лояльным партиям, но летом без всякой помпы и шума мы все-таки получили все необходимые документы. В России была создана первая легальная Монархическая партия после роспуска всех монархических организаций в 1917 году. Да и еще проакцентирую: создавая Монархическую партию, я все еще не был никаким монархистом, а руководствовался совершенно прагматичными соображениями «узнаваемости».

Разумеется, я не собирался монополизировать монархическую идею. Много сил, денег и времени я потратил на поиски единомышленников. Но никого не нашел. Ни в Москве, ни в эмиграции я не нашел союзников среди тех, кто десятилетиями объявлял себя монархистами. Фантазии у большинства из них хватало только на то, чтобы предложить корону Путину, и выпросить что-нибудь за это для себя.

Более того, сама теория монархии, казалось, завершила свое развитие в шестнадцатом веке! Неудивительно, что в веке двадцатом, под натиском новых идей, европейские монархии пали или превратились в туристические аттракционы. Монархическая партия оказалась единственной серьезной монархической политической организацией не только в России, но и во всем христианском мире! И теперь мне, как честному человеку, пришлось создавать ту идеологию, будущих сторонников которой нам предстояло объединить в уже созданной Монархической партии. В очередной, который уже раз в истории, лошадь пришлось запрягать за телегой.

Короче, прошли годы, пока в моей голове, а потом и в других начало зарождаться нечто, что уже сейчас не стыдно назвать современным монархизмом. Вот, кстати, моя колонка, как председателя Монархической партии России, в екатеринбургском «Знаке» от 13 декабря 2012, написанная спустя примерно полгода после встречи с Медведевым. Озаглавлена она весьма прямолинейно: «Обращаюсь к высшему классу».

«В России в социальном плане завершилась антикоммунистическая революция. Или контрреволюция, если мерить от 1917 года. Начиная с 1980-х годов, а то и раньше, в стране шла большая трансформационная ломка, апогеем которой стал слом Советского Союза и старой коммунистической системы. К сегодняшнему дню в России фактически сложился новый высший класс, который начал передавать свое положение по наследству. Этот класс в значительной степени сумел избавиться от случайных людей, а состав его стабилизировался и устаканился.

Таких людей часто называют «элитой», но я не люблю это лукавое слово. Предлагаю быть более откровенными и честно признать, что всякое общество делится на три класса (даже если изо всех сил притворяется бесклассовым). Управляет всем — высший класс. Самый многочисленный, около 80% населения, — это средний класс. Есть и низший класс, грубо говоря, — отребье. Высший и низший классы пополняются из среднего. При этом средний класс легко управляем и, как флюгер, поворачивается вслед за высшим классом, которому во всем подражает.

К высшему классу можно отнести около 10% населения любой страны (считая членов семей), для России это порядка 15 миллионов человек, и такая моя оценка совпадает с результатами социологических исследований, в том числе и европейских. Конечно, далеко не весь этот высший класс живет на Рублевке и ездит на «Бентли». Но эти люди реально существуют, носят погоны или занимаются бизнесом и заправляют всем в нашей стране. И, кстати, заменить этот класс в России некем. На дворе не 30-е годы, когда из деревень бежали в города «молодые кадры» на место расстрелянных.

Во все времена любой человек, относящийся к высшему классу, — это лидер, который руководит кем-то, в большинстве случаев он имеет подчиненных и всегда оказывает влияние на других людей. Изредка это может быть и человек без подчиненных — например, мыслитель или рок-певец, который оказывает влияние на умы через свое творчество.

Длительное время в нашей стране считалось, что у нас нет секса. В те же годы внедрялась концепция, что у нас нет и высшего класса, и «незаменимых нет», и все якобы равны. Наверное, поэтому сегодняшние опросы показывают, что к высшему классу себя относят меньше 0,5% населения, хотя реально, повторюсь, нас около 10%. Отчасти это обман, но одновременно и самообман. Увы, живем мы по-новому, а думаем — как в советской школе учили.

Но сегодня у высшего класса появились вполне реальные и все более осознанные новые запросы. Давайте вспомним недавнюю историю. Девяностые годы были периодом экспериментального «рынка». Наш высший класс нырнул в капитализм, еще не очень понимая, что это такое. Затем пришли нулевые, ставшие временем неслыханного, безудержного обогащения, когда в России появились миллионы миллионеров и даже миллиардеры.

Сейчас мы вступаем в третий период, период передачи. Подросли дети, у кого-то внуки, и мы начинаем передавать нажитое. Подрастает генерация высшего класса, которая формируется не за счет своих усилий, а за счет передачи и удержания ресурсов. Для этого периода необходимы совершенно другие политические условия. И сегодня «Единая Россия», которая сложилась вокруг Владимира Путина, становится неэффективна — в первую очередь для самого высшего класса.

Раньше просто хапали, потом умножали нахапанное, а теперь нужно приводить все в элементарный порядок, систематизировать и сохранять. Нынешняя же система не способствует сохранению активов. Система продажных судов, прокуроров и милиционеров удобна для хапающего, который их использует. Глупо рассказывать о священной частной собственности тем, у кого ее нет. А вот когда уже есть… Когда у этого нахапавшего подрос чистенький, белый и пушистый наследник, он из хищника вдруг превращается в жертву. А ему нужно уберечь и передать свое имущество и социальный статус.

Тут и появляется запрос на закон, на независимый суд, на права человека, на защищенность. То, что раньше только мешало, вдруг становится остро необходимым. В этом смысле политические протесты последнего года — это естественная реакция высшего класса. В том-то и состоит кризис режима, что сегодня Путин и «Единая Россия» теряют свою социальную базу.

Монархическая партия России — это партия, которая обращается напрямую к высшему классу и совершенно не стесняется его представлять. 70 годам лживого и лицемерного «бесклассового общества» мы противопоставляем 1000-летнюю историю классовой России. Пушкин и Суворов не стеснялись своей принадлежности к высшему классу, пора и нам признать свою власть и ответственность. Мы считаем, что это в интересах всего российского общества.

Нелепо и неэффективно, что в России люди, которые руководят другими людьми, не признают себя высшим классом, предпочитая скромно и трусливо называть себя классом средним. В действительности они очень резко выделяются, любой представитель «настоящего» среднего класса это видит невооруженным глазом. Тем не менее, страусы старательно пихают голову в песок и твердят мантру: «Нет, мы такой же средний класс, как и все».

Это только отчасти лицемерие и безответственность, в гораздо большей степени это историческая травма, от которой давно пора вылечить наше общество! Иначе нас ждет вечное откладывание золотых яиц за границей, отправка туда на обучение и переселение богатеньких детей, скупка там замков и футбольных команд. Результат — превращение страны в колонию силами собственного обессиленного высшего класса.

Это реальная проблема. Высший класс существует во всех странах, но только в нашей травмированной России принадлежность к нему считается постыдной. Помните эту историю с несчастной Ольгой Крыштановской (кстати, очень интересный социолог)? Она пишет у себя в Facebook: «Лежу я как госпожа и барыня в кипрском отеле, возле бассейна…» — и тут же получает ушат дерьма. А за что? Ведь действительно лежит как госпожа и барыня. И у нас не одна Крыштановская там лежит, но почти все стесняются об этом рассказывать.

Иногда говорят, что интересы высшего класса защищает партия «Единая Россия». Отчасти это справедливо, но при этом «Единая Россия» с самого начала была партией лгунов. Они, может, и не все «жулики и воры», но уж точно лицемеры, сознательные и бессознательные. Это люди, не признающие себя высшим классом, выступающие с демагогическими «совковыми» популистскими лозунгами, не говорящие правду о ситуации в стране и создающие искаженную картинку реальности. Это приводит к засилью лицемеров и лжецов на самых высоких уровнях власти. И чего стоит собственность в стране аморальной лживой власти?

Придется идти к моральному очищению, говорить людям правду, что, в сущности, легко и приятно. Надо соединить запросы современности с национальными традициями. Для этого мы и создали монархическую партию.

Сама монархическая идея — не такая уж экзотика, как может показаться на первый взгляд. Все новое — это хорошо забытое старое. Если мы хотим стабилизировать наш политический горизонт не на период деятельности одного президента, а создать какую-то стабильную долгосрочную систему, то династия, преемственность, монархия — это гораздо интереснее, чем очередной культ очередной личности из пробирки.

Монархии оказываются чрезвычайно прочными государственными институтами. Не зря самые богатые страны Европы — королевства. Со времен коммунистического агитпропа некоторые до сих пор считают декоративной даже британскую монархию, но какая же она декоративная, если реально объединяет такие отдаленные Канаду и Австралию? Между этими странами существует безвизовый режим, сильные экономические и семейные связи. Монархия — мощный связующий организм, который сохранился и выжил в условиях, когда у империи не стало единого парламента, единой службы безопасности, единой армии, единых налогов.

В России мы тоже неизбежно придем к некой форме государственности, которая легализует современную социальную структуру общества, потому что не может высший класс долго существовать под псевдонимом «жуликов и воров», притворяться бедными, а быть богатыми, притворяться ничего не решающими и все решать. Переходные формы — однопартийная «Единая Россия» и президентская диктатура — на мой взгляд, исчерпали свой потенциал и сегодня тормозят развитие страны.

Новая социальная структура российского общества требует изменения политического режима. Переход к парламентской форме правления в ближайшие годы представляется уже неизбежным. При этом в интересах сохранения единства России нынешние символические функции президента целесообразно сохранить и передать монарху».

Я думал так шесть лет назад, много воды утекло за это время. Мои взгляды менялись. И я обязательно расскажу об этом в следующих главах. Но под большинством тезисов из моей старой колонки я подпишусь и сегодня. А пока вернемся к партийному строительству. Где-то в течение полугода, благодаря самоотверженной работе моих девушек, нам удалось набрать и зарегистрировать отделения в более чем половине субъектов Российской Федерации. Разумеется, в России нет никакой федерации. Ее субъекты давно являются объектами, находящимся под внешним московским управлением, да и отделения у нас получились не столько партийными, сколько просто клубом старых друзей и знакомых. Но это никакое не исключение, в России это правило.

В феврале 2013 года мы, наконец, получили «лицензию с двумя нулями», то есть в правом участвовать в выборах. И я решил проверить потенциал нашей партии на городских выборах в Екатеринбурге. На тот момент наш город еще оставался одним из последних оплотов электоральной демократии в России. Основной причиной этой екатеринбургской аномалии была многолетняя позиционная война между городской и областной бюрократиями. Обе стороны активно использовали в противостоянии финансовые ресурсы своих бюджетов, спонсорство коррумпированного бизнеса и продажных силовиков. Даже отставки губернатора Росселя и мэра Чернецкого, погрязших в 15-летнем бесплодном противостоянии, не привели к окончанию войны. Поэтому я мог рассчитывать на более-менее честный подсчет голосов. Тогда. Сейчас, конечно, уже нет.

В 2012 году промежуточный губернатор Мишарин, как лидер «Единой России», проиграл выборы в городе Екатеринбурге «Справедливой России», возглавляемой моим другом и бывшим соратником Александром Бурковым, тогда депутатом Госдумы, а ныне губернатором Омской области. Заодно Мишарин умудрился разбиться на машине и, по совокупности этих двух факторов, был отправлен в отставку новым старым президентом Путиным. Окрыленный своим весенним успехом, Бурков превратился в третью силу, активно вступившую в борьбу за депутатские мандаты. Конечно, с его стороны это был не более чем набег политического кочевника на вотчину, у которой уже было два хозяина. Но Александру Леонидовичу удалось собрать неплохие деньги, и он рассчитывал на блицкриг.

Фактически на такой же блицкриг рассчитывал и свежеиспеченный губернатор Свердловской области Евгений Куйвашев, назначенный чуть более чем за три месяца до выборов. Конечно, если бы они посоветовались со мной, то я бы объяснил им всю бессмысленность и бесполезность их стараний. К сожалению, у них были другие советчики. Куйвашев проиграл борьбу еще на этапе составления предвыборных списков «Единой России», не сумев сформировать их из своих сторонников в силу физического отсутствия оных. Бурков так же был вынужден размыть свой список бизнесменами, близкими к администрации города. Даже блицкриг в нашем городе — это совсем не дешевая кампания.

Особенностью тех выборов было то, что, кроме 18 депутатов по одномандатным округам и 18 депутатов по партийным спискам, прямым голосованием населения избирался глава города. На самом деле, у этого главы отсутствовали какие-либо функции, кроме ведения заседаний городской думы и перерезания ленточек на торжественных открытиях.

Но именно вокруг поста мэра и развернулась основная медийная шумиха, в то время как борьба за реальный расклад в Думе шла без всякой помпы в одномандатных округах. Не сумев сформировать список депутатов от «Единой России», Куйвашев решил одержать символическую победу, избрав главой города своего заместителя Якова Петровича Силина. Яков Петрович — известный в городе человек. Я сам депутатствовал с ним в городской думе с 1996-го по 2001-й год. Он и тогда был председателем и был, разумеется, готов, исполнять эти функции в качестве главы города.

Бурков тоже выдвинулся в главы, ему место главы было важно, как еще один дополнительный голос, 37-й, в городской думе. Александр Леонидович действительно наивно собирался управлять городской думой через депутатское большинство. Очевидно, он забыл наш с ним общий богатый опыт работы в уральских и не только уральских парламентах. Всеобщая моральная деградация привела к повсеместному распространению продажности не только среди чиновников, но и среди депутатов. Как собирался управляться с ними Бурков, для меня остается загадкой.

Я принял решение об участии Монархической партии в этих городских выборах по двум причинам. Во-первых, мне хотелось заинтересовать моих младших детей участием в политике, а во-вторых, попробовать обкатать модель участия в выборах Монархической партии. И поискать для нее существующую политическую нишу. Прямо скажу, что формально это были самые провальные выборы в моей жизни. Моя 22-летняя дочь, выдвинутая в главы города, получила отличный медийный резонанс, но набрала всего 1,5% голосов, а Монархическая партия получила даже менее 1%. Хуже того, мои дети разочаровались в политике!

Хотя кампания была забавной, задиристой, веселой и незлобивой. Я в первый и в пока последний раз отошел от своей классической схемы: молодой пламенный борец мужественно бьется за права униженных и обездоленных с коррумпированным начальством и прочими темными силами. В конце концов, поставив этот спектакль более 60 раз, я и сам от него заметно устал. Тем более что после победы на выборах мои герои постепенно превращались в те самые силы, с которыми я всю жизнь боролся.

Хотелось придумать что-то новое, доброе, честное. Но вот был ли у избирателей запрос на правду, или на выборы у нас ходят только те, кто «сам обманываться рад»? У меня имелись определенные подозрения, но я решил, во-первых, проверить их экспериментально, во-вторых, у меня был далеко идущий коварный план, о котором я расскажу в следующей главе.

Итак, кампания началась. Как я уже и говорил, все внимание общественного мнения в городе и за его пределами было привлечено к выборам главы города. Нашим кандидатом стала моя дочь Анастасия, только что окончившая московский Щукинский театральный институт, выступавшая за прекращение многолетней бюрократической распри между городом и областью. Мы с ней провели большую разъяснительную кампанию о бессилии избираемого мэра с мультиком про английскую королеву, которая «царствует, но не правит», и с шикарными плакатами «в остальном мэр бессилен». Впервые за много лет я получил искренне удовольствие от кампании, и, как мне кажется, развлек и повеселил думающую часть горожан. Увы, как я отлично знал, эта часть никогда не была многочисленной и не слишком часто приходила на наши бессмысленные выборы. Но на узнаваемость мы сработали отлично.

Результат в 1,5% меня, конечно, немного огорчил, я надеялся хотя бы на 5%. Впрочем, это было не главным. В этот раз мы боролись не за бесполезные бюллетени, брошенные в ящик с таким прекрасным названием — урна. Мне надо было напомнить городу о себе и попытаться найти хотя бы 50 единомышленников.

Глава вторая.

Сенат

Я уже писал об авантюрной попытке моего друга Александра Буркова захватить большинство в Екатеринбургской городской думе от имени «Справедливой России». Разумеется, эта попытка оказалась неудачной. Из 18 одномандатных округов «Справедливая Россия» смогла выиграть только в трех, и даже по партийным спискам немножко проиграла единороссам. Против Буркова объективно были и спад протестных настроений после разочарования в массовых, но абсолютно бесплодных «болотных» митингах в Москве, и традиционно низкая на местных выборах явка, и общая деморализация избирателей и членов избирательных комиссий. Действительно, сложно относиться к выборам, как к чему-то серьезному, если десятилетиями твое участие в них ничего не меняет.

Сегодня, спустя почти 30 лет после первых конкурентных и относительно демократических выборов в Верховный Совет РСФСР, уже пора признать, что избирательная система в России так и не прижилась. Говоря про относительно демократические выборы, я имею в виду и свой личный опыт, ведь в тех выборах мне так и не довелось поучаствовать. Круг выдвигающих кандидатов организаций был ограничен теми, где было более 500 работающих. Я, правда, рискнул попытаться выдвинуться от нашего университета, но был безжалостно «зарезан» этой бандой фанатичных марксистов. Так получилось, что впервые я смог стать депутатом только после расстрела Верховного Совета РСФСР, когда российская бюрократия уже взяла курс на свертывание избирательных практик.

Долгие годы я, как и ряд других публичных политиков, отстаивал права россиян избирать и быть избранным. Но в период правления Путина мы потерпели полное поражение. Тогда я это оценивал как некий антидемократический заговор или даже ползучий государственный переворот. Действительно, команда Ельцина и, в еще большей степени, команда Путина, постепенно ликвидировали разделение властей, как на законодательную, исполнительную и судебную ветви, так и на федеральный, региональный и местный уровни. Выборы Государственной Думы исключительно по партийным спискам полностью подконтрольных Кремлю партий, муниципальный фильтр на губернаторских выборах, отмена прямых выборов глав местного самоуправления — это лишь наиболее яркие эпизоды многолетней целеустремленной кампании Кремля по лишению собственного народа избирательных прав. Но это только одна сторона медали.

Вторая сторона медали — это сторона народа. В отличие от американцев россияне выросли в атмосфере монополии. Начиная с 1917 года, бюрократическая машина большевиков установила уникальную монополию самой себя не только в политике, средствах массовой информации, морали, культуре, образовании, всей социальной сфере, но даже в экономике. Конкуренция выставлялась как не нужная и вредная, весьма затратная вещь, приводящая лишь к пустой трате ценных ресурсов. С садистским удовольствием по телевизору демонстрировали кадры утилизации непроданных автомобилей и других дорогостоящих вещей, проигравших конкуренцию за карман покупателя. Тем более никчемной дорогостоящей глупостью представляется среднему россиянину политическая конкуренция. Разве не возмутительно само существование дармоедов из оппозиции, не выполняющей никаких руководящих функций и только мешающей уважаемым руководителям страны, региона или города!

К сожалению, построенное большевиками общество так и не удалось «перестроить» ни Горбачеву, ни его последователям. Я позволю себе сравнение с неким зданием, которое мы 30 лет перекрашиваем, переставляем в нем мебель, вешаем на окна новые занавески. А в это время старый фундамент продолжает трескаться и грозит нам неминуемым обвалом. Бюрократический чиновничий костяк России, так легко сросшийся и забронзовевший при Путине, уже не просто сковывает движение страны в будущее, но и обещает ей полный паралич и сплошное окостенение.

К счастью, я наблюдаю за этим процессом и не из Кремля, и не из деревни Гадюкино. Если у России есть шанс на будущее, если в России возможно зарождение каких-то новых практик, то, скорее всего, они возникнут именно в таких крупных городах, обладающих достаточным потенциалом, но не претендующих на политическое лидерство в стране.

После очередного провала выборов в Екатеринбургскую городскую думу, а избрание придатка администрации из подконтрольных городским чиновникам людей нельзя назвать успехом для любого города, я предложил революционную концепцию городского коллегиального представительного органа — сената. Действительно, мы не умеем избирать. Квалификация избирателя не достаточно велика, чтобы обсуждать с ним такие сложные задачи, как развитие нашего города, а попасть в городскую думу вопреки мощному противодействию городской бюрократической машины практически невозможно. Таким образом, необходим иной механизм кооптации важных для будущего города людей в совершенно новый городской представительный орган, раз уж старый перестал быть и представительным, и попросту дееспособным.

Как можно заметить, эта идея основана на том самом краеугольном камне моей идеологии, который постулирует первичность человека в любой общественной конструкции. И неважно, что мы исследуем: нацию, государство, класс, поселение, коммерческую организацию или политический орган. Все рассуждения, исключающие человека, его психологию, компетентность и стремления, окажутся бесплодны.

Я задумывал городские сенаты как орган формирования общественного мнения, дискуссионную площадку и клуб по интересам для ярких личностей, заинтересованных в будущем своей страны, города и самих себя. Ведь таких людей немало у нас в России, и если они не попадают в думы и общественные палаты, то это беда не их, а тех скучных, бесполезных мест, где их нет.

Каким же должен быть городской сенат? Во-первых, достаточно многочисленным, я считаю, что оптимальный состав от 20 до 50 человек. Во-вторых, в нем должны быть представлены разные точки зрения. Поскольку это совещательный орган, в нем совершенно не обязательно формировать фракции и биться за большинство. В-третьих, медийность: предоставляя возможность высказывания своим членам, сенат должен служить для них неким трамплином для попадания в информационное пространство. В-четвертых, независимость и соответственно самофинансирование. Желательно за счет взносов самих сенаторов.

Осенью 2013 года мы собрали первое заседание Екатеринбургского городского сената. Возможно, мы несколько переборщили с первой повесткой, подняв слишком много вопросов. Во всяком случае, у нас получилась довольно забавная окрошка из проблемы городских пробок, логотипа Екатеринбурга и даже городского хосписа. Постепенно у нас выделилась группа активистов. Кроме всего прочего, в рабочих группах сената удалось обсудить даже такие сложные вопросы, как строительство северного водозабора для города и возможность размещения и застройки искусственных островов на акватории Городского пруда.

Настоящей антизвездой нашего первого заседания стал непременный член всех наших чиновничьих градсоветов архитектор Саша Шарыпов. Он не только вытянул из меня почти двадцать тысяч долларов на подготовку «фундаментальной» программы по борьбе с пробками, настоящим бичом Екатеринбурга, но и полностью провалил вопрос на сенате. Была тут и моя ошибка. Ссылаясь на секретность и «коммерческую тайну» своего ноу-хау, Саша завалил уже предзащиту, и я должен был снять его уже анонсированный доклад с повестки дня, но поверил в «доработку». На сенате Шарыпов поплыл, как двоечник у доски.

Что ж, это стало для меня хорошим уроком, и больше я таких ляпов не допускал. Впрочем, главное все-таки в докладе Шарыпова прозвучало. Администрация города никогда не пыталась составить комплексный план борьбы с пробками в городе. Напротив, мэрия всячески старалась усугубить эту проблему, чтобы выбить средства на мегапроекты типа строительства развязок и реконструкции Макаровского моста!

С кем нам повезло, так это с нашим спикером. Николай Васильевич Кунгуров — профессор, доктор наук, директор Уральского НИИ дерматовенерологии и младший брат моей мамы. Их отец, а мой дедушка — Николай Павлович Топорков — тоже врач и сын священника, умер, когда дяде не исполнилось и года, поэтому его усыновил отчим. Так Николай Николаевич Топорков стал Николаем Васильевичем Кунгуровым.

Дядя Коля — один из самых умных людей, которых я знаю. А еще он обладатель поразительного «мотора». Это самый сильный человек, которого я знаю. Только один раз за все годы я видел, как у него опустились руки. После всероссийского совещания по сифилису, которое он готовил полгода, а власть «не заметила», как не замечает катастрофическую, по цивилизованным меркам 21 века, эпидемию этой давно побежденной болезни. Огорчили же Николая Васильевича его коллеги, трусливо выполняющие распоряжения разношерстного начальства «не выносить сор из избы» и традиционно лакировать в отчетах неприглядную реальность.

Но уже на следующий день я увидел другого дядю, вставшего после удара и поднимающего новую тему — онкомаркеры. Пока наше брехливое государство еще не отрапортовало, что победило и рак тоже. Еще дядя — отменный семьянин, и это еще одна наша общая семейная черта. Наш уральский родовед, Эмилия Евгеньевна Чумакова, много лет изучавшая семейную историю местных священнослужителей, в середине 90-х сделала мне прекрасный подарок — большую родословную всех Топорковых из «жеребячьего сословия» за 18-й и 19-й века. И даже такой металлург, как я, без труда нашел в ней моего прадеда, протоиерея Павла Николаевича Топоркова (1879–1963), умершего всего за два года до моего рождения.

Его Высокоблагословение прожил нелегкую жизнь в антирелигиозном государстве. Он начал свой путь в юности православным миссионером в Казахстане, а в лучшие годы сам подвергался нападкам новых сатанинских миссионеров. Его единственный сын — мой дед — трижды исключался из медицинского института и сумел его окончить только благодаря отличным оценкам за десять лет обучения. А еще потому, что мой прадед «потерялся» в самые жестокие годы террора, и нашелся только в 1943 году, когда хоть кого-нибудь искали, чтобы открыть единственную церковь в Екатеринбурге. Ведь закрыли абсолютно все.

Меня всегда поражали репрессированные, обреченно ждавшие ареста у себя на квартире по месту прописки. В те времена, когда расстрелы свирепствовали по плану, который торопились перевыполнить, хватая даже случайных прохожих, лучшим способом спасти свою семью было: не попасться, не признаться и не быть осужденным. Если бы прадеда расстреляли, дед никогда бы не стал врачом и, скорее всего, сгинул бы в лагерях, не дав жизнь ни моей маме, ни дяде Коле.

По адресу улица Чернышевского, бывшая Дубровинская, 6 в городе Екатеринбурге до сих пор сохранилось родовое гнездо наших предков. Сюда тщетно приходили арестовывать моего прадеда чекисты, здесь, в более спокойные послесталинские времена, родился и провел раннее детство мой дядя. Мамочка родилась в эвакуации в Чите.

В сборнике «Город Екатеринбург», изданном в 1889 году городским головой Ильей Симановым, наш дом числится, как домовладение №1203 — деревянный одноэтажный дом с амбаром, погребом и конюшней, принадлежащий моему прапрадеду, Николаю Петровичу Топоркову. В этой же книге он записан псаломщиком приходской Свято-Духовской церкви, что стояла на углу старого Покровского проспекта, ныне улицы Малышева, и Уктусской улицы, ныне улицы 8-го марта. Церковная карьера Николая Петровича не задалась из-за его второго брака, не зря говорят «последняя у попа жена», поэтому он и застрял в псаломщиках. Но именно в этом втором браке родился у него мой прадед.

Кстати, Свято-Духовская церковь (Малый Златоуст) — первый каменный храм в городе. Закладка храма состоялась 28 мая 1755 года. В 1759 году был освящен северный придел церкви — во имя святого Иоанна Златоуста, из-за чего и весь Свято-Духовский храм екатеринбуржцы обычно называли Златоустом. В 1768 году был освящен главный престол в честь Сошествия Святого Духа. А в 1792 году — южный придел в честь Покрова Пресвятой Богородицы, давший название Покровскому проспекту. В 1928 году храм был снесен, со временем на его месте построили Дом бытового комбината «Рубин».

А первым начал служить в Свято-Духовской церкви в 22 года, сразу после окончания Пермской духовной семинарии, мой прапрапрадед Петр Михайлович Топорков. 24 января 1843 года в этой самой церкви он был посвящен в стихарь, а полтора года спустя произведен в дьяконы. Фактически с этих событий и исчисляется стаж проживания нашей семьи в Екатеринбурге, достигший 5 февраля 2018 года, по новому стилю, нескромной цифры 175 лет. Очевидно, при Петре Михайловиче, сыне и внуке зажиточных священников из Арамили, и был приобретен или построен наш родовой дом на Дубровинской, буквально «в двух шагах», метрах в 50 от церкви.

Просто поражаюсь, какой скучной жизнью жили мои предки до революции. Крестился, рукоположен, женился, крестил детей, похоронен. Вот и все, что я знаю о большинстве моих предков. Отец Топорков был представителем последнего, девятого, поколения уральской династии священнослужителей Топорковых, состоявших при храмах в Екатеринбурге и в Арамили, а также в Кочневском, Логиновском, Стригановском, Покровском и Пышминском селах.

Основал эту династию Михей Ондронович Топорков — уроженец деревни Топорковой на реке Мугай, упомянутый в Верхотурской дозорной книге Льва Поскочина 1680 года как пономарь Мугайского погоста. Он прожил какие-то совершенно рекордные годы. И в возрасте 80 лет, проживая на покое у сына Козьмы, священника Ирбитской слободы, Михей успел попасть еще и в петровскую перепись 1710 года!

Теперь, когда опубликованы дозорные книги 17-го века, можно установить не только отца Михея Ондрона, но и его деда Богдана Топорка — уральского первопоселенца, пашенного крестьянина, пришедшего на Урал задолго до налоговой службы. Во всяком случае, вот что пишет о Богдане первый налоговик, проводивший на Урале проверку в 1621 году. И хотя суть за века нисколько не изменилась, называется его отчет достаточно старомодно: «По государеву цареву и великого князя Михаила Феодоровича, всеа Руси, наказу Федор Иванович Тароканов да подъячей Ондрей Ермолин, досмотря, писали на Верхотурье во остроге дворы и лавки, и что под теми дворы и лавки земли, в длину и поперег сажен, и кто имяны и какие люди в тех дворех живут, и кто чем промышляет и торгует, и на сколко рублев кто чем торгует…»

Разумеется, не могла эта перепись не коснуться и тех, кто кормил молодые сибирские колонии. Вот что записано о родоначальнике Топорковых: «Да на Мугае ж верх от города шездесят семь верст два двора. А в них живут пашенные крстьяне Ивашко Куткин да Богдашко Топорок. Не промышляют и не торгуют ничем. А пашни паханые у них по пяти чети в поле, а в дву по тому ж. Да перелогу непаханые земли с причистью по десяти чети в поле, а в дву по тому ж у члвка, земля добрая. Да сенных покосов у тое ж пашни и за Мугаем пятьдесят копен. А почали они тое пашню пахать и сено косить со 125 (1616–1617) году по даче воевод Федора Плещеева да Федора Дурова по челобитнои. А оброку с тое пашни и сенных покосов нет. А пришли они на Верхотуре и били челом гсдрю в пашенные крстьяне Ивашко с Вятки, а Богдашко с Вологды во 110-м (1601–1602) году безо лготных лет. А поперед сего по 125-и год пахали они свои пашни по Туре реке и тое пашню с собя здали. А подмогу дано им из гсдрвы казны по три рубли члвку. А пашет на гсдря пашни по чети ржи, по осмине ячмени, по чети овса. А что во 129-м году с тог севу умолочено гсдрва хлеба и то писано в умолотных книгах».

Итого, от Богдашки Топорка, первопоселенца, мои внуки — это уже 16-е поколение нашей семьи, живущее на Урале. С 1601 года! Мы пришли сюда на 19 лет раньше, чем корабль пилигримов «Мэйфлауэр» достиг Плимутского камня!

Вообще, история Урала и Екатеринбурга — отчасти и история моей семьи, поэтому я имею право сделать несколько замечаний. Мы часто забываем, что Россия — исторически очень бедная и соответственно отсталая страна. Крайне слабое развитие городов, а вместе с этим низкий уровень наук и ремесел во многом были связаны с тяжелыми климатическими условиями и низкой урожайностью. Сибирь манила Россию, как бездонный источник пушнины — единственного экспортного товара в условиях огромных расстояний и бездорожья. Говорят, бывали годы, когда сибирские соболя, лисы, бобры и прочее зверье приносили чуть ли не половину доходов царской казне.

Но освоение Сибири тормозилось не столько сопротивлением немногочисленных кочевых и таежных княжеств, сколько отсутствием продовольствия для гарнизонов, фискалов, купцов и транспортников. Попытки снабжать Сибирь продовольствием из соседних северных русских уездов оказались неэффективны. Во-первых, там не было столько излишков, во-вторых, постоянно возникали проблемы с транспортировкой, а в-третьих, в Смутное время власть просто не могла добиться исполнения своих приказов. Поэтому русская колонизация ближней Сибири, которую мы сейчас называем Уралом, продолжалась только за счет беглых крестьян, распахивающих здешнюю целину. Но не будем переоценивать ни тогдашнюю агрокультуру, ни уральский климат: выращивались овес и рожь.

Уже к концу 17 века рост производства продовольствия позволил запустить первые уральские металлургические заводы. Хотя этот процесс начался задолго до Петра, бурный рост количества и качества заводов пришелся именно на его правление. Это случилось как из-за ведущихся им войн, требующих много оружия и металла, так и благодаря привлечению императором огромного числа иностранных инженеров.

Екатеринбург начинался с обычных деревенек на речке Уктуске с незатейливыми названиями Верхний и Нижний Уктус. Под этими именами они и попали в перепись Льва Поскочина 1680 года. Затем по команде Петра на Урале как грибы начинают расти казенные металлургические заводы, большинство из которых оказывается очень неудачными. В 1702 году близ Нижнего Уктуса был основан Уктусский казенный железоделательный завод. В 1704 году в 10 верстах от него возводится Шувакишский железоделательный завод. В 1709 году башкиры ограбили и сожгли село Верхний Уктус. К счастью, жители успели бежать под защиту укреплений Уктусского завода, построенного и как завод, и как крепость.

В 1722 году указом Петра I на Урал командирован горный инженер Вильгельм де Геннин. 12 марта 1723 года началось строительство нового завода-крепости на Исети. К стройке было приписано пять ближайших крестьянских слобод, а также прикомандированы солдаты Тобольского полка. Геннин выписал часть необходимых инженеров из Олонецких заводов и еще часть — из Демидовских.

Екатеринбургская крепость была выстроена в марте-августе 1723 года по обоим берегам реки Исети, заводская плотина находилась в центре крепостного пространства. Крепость представляла собой четырехугольник с шестью бастионами и четырьмя полубастионами с ориентировкой по сторонам света. Укрепления крепости состояли из деревянного палисада из бревен, земляного вала высотой в сажень (213 сантиметров), рва с водой, глубиной в полтора метра и шириной в две сажени, а также рогаток по всему периметру, в том числе, зимой и на льду.

Крепость имела пять ворот. В западной стене — Красные выходили на Московскую дорогу. В северной стене — Пороховые, или Зелейные, в восточной стене — Исетские. В юго-западном угловом бастионе — Уктусские выходили на дорогу на Уктусский завод. В юго-западном полубастионе на правом берегу реки — Мясницкие, ведущие в посад на месте будущей Купецкой слободы. Эти крепостные ворота, вместе с уходящими от них дорогами, задали направление роста городской застройки Екатеринбурга и начало некоторым улицам.

1 августа 1723 года из Уктусского завода в новозачатые Исетские заводы был переведен Сибирский обер-бергамт. Чуть позже Петр присвоил новой крепости название Екатеринбург. 24 ноября 1723 года вступил в строй казенный железоделательный завод, который по размеру и технической оснащенности превосходил все металлургические предприятия не только страны, но и мира.

18 октября 1725 года на территории крепости был запущен Екатеринбургский монетный двор, ставший главным производителем медной монеты в Российской империи. Вплоть до 1876 года на нем производилось 80% медных денег страны. В 1734 году в Екатеринбурге учреждена полиция (третья после петербургской и московской). В 1738 году основана шлифовальная мастерская, ставшая в 1765-м Екатеринбургской гранильной фабрикой. В 1748 году была заложена первая золотая шахта, руду из которой возили на Уктусский завод.

В 1725 году чуть выше Екатеринбурга была построена плотина Верх-Исетского казенного цесаревны Анны железоделательного завода. В последующие годы он служил вспомогательным для Екатеринбургского завода — переделывал из чугуна железо на своих молотовых фабриках и, в случае необходимости, спускал для Екатеринбурга воду из более крупного Верх-Исетского пруда. В этом же году был основан Верхне-Уктусский железоделательный казенный завод цесаревны Елизаветы. В результате на карте города не только были увековечены имена обеих выживших дочерей Екатерины и Петра, Екатеринбург оказался еще и обладателем уникального каскада прудов — рукотворных озер, ставших главным украшением города. К началу XX века эти заводы вместе со своими поселениями срослись с Екатеринбургом.

Во время Крестьянской войны 1773–1775 годов на Урале Екатеринбург стал основным центром антипугачевской борьбы. Из-за несовершенства административного устройства Среднего Урала, все еще входившего в огромный и неуправляемый Верхотурский уезд Сибирской губернии, не удалось получить помощь ни из Верхотурья, ни из Тобольска. Пугачевцы безнаказанно захватывали деревни и заводы. В этих тяжелых обстоятельствах руководство обороной края легло на начальника Горной канцелярии полковника В. Ф. Бибикова. Его офицеры, инженеры и администраторы, не имевшие военной подготовки, к декабрю 1773 года сосредоточили в Екатеринбурге 1200 ополченцев с Тагильских, Невьянских и других окрестных заводов.

Но разгромили мятежников все-таки кадровые войска, пробившиеся на Урал из соседнего Кунгура. Это стало причиной административной реформы Екатерины Великой, даровавшей в 1781 году Екатеринбургу статус города и образовавшей обширный Екатеринбургский уезд в составе уже Пермской губернии. Спустя два года состоялось торжественное открытие проложенной через молодой город главной дороги Российской империи — Сибирского тракта. Екатеринбург стал городом-ключом к бескрайней и богатой Сибири, «окном в Азию», подобно тому, как Санкт-Петербург был российским «окном в Европу».

В 20 веке политический центр Урала перемещается из Перми в Екатеринбург. В 1920 году в Екатеринбурге организован первый университет — Уральский университет в составе политехнического, педагогического, медицинского и других институтов. В 1923 году Екатеринбург стал административным центром огромной Уральской области. Город превратился в мощный индустриальный центр страны. Реконструируются старые и строятся новые крупные заводы, в том числе машиностроительные и металлообрабатывающие заводы-гиганты: в 1933 году завершено строительство будущего флагмана отечественного машиностроения — Уралмашзавода, введены в эксплуатацию заводы «Дормаш» (будущий «Уралкомпрессор») (1933), «Уралэлектромашина» (1935), Уральский турбомоторный (1939), Уральский завод тяжелого химического машиностроения (1940). За это время население города выросло более чем в три раза.

Страшные потери понесли горожане во время Второй мировой войны. 21 397 человек были убиты в сражениях, 4 778 — умерли от полученных ранений в госпиталях, 15 491 — пропали без вести, 106 — были замучены в фашистских концлагерях. В городе располагался штаб Уральского военного округа, на базе которого было сформировано более 500 различных воинских частей и соединений, в том числе 22-я армия и легендарный Уральский добровольческий танковый корпус. Город стал крупнейшим эвакопунктом, сюда было эвакуировано более полусотни крупных и средних предприятий из западных регионов России и Украины. Некоторые из них сливались с однопрофильными, другие становились основоположниками новых отраслей свердловской промышленности. Это способствовало быстрому росту населения. За годы войны оно возросло с 423 тысяч до 621 тыс. человек.

23 января 1967 года в городе родился миллионный житель. В настоящее время Екатеринбург является крупнейшим центром притяжения не только Свердловской области, но и близлежащих регионов. По ряду социально-экономических показателей: розничный товарооборот, оборот общественного питания, объем платных услуг, объем инвестиций, размер номерного фонда гостиниц, величина автопарка, уровень развития интернета Екатеринбург занимает третье место в стране, уступая лишь Москве и Санкт-Петербургу. Одновременно с развитием торговой и деловой сферы город утратил статус крупного промышленного центра.

Теперь это прекрасный современный город с замечательным образованным, трудолюбивым и очень активным населением. Я бы даже назвал екатеринбуржцев пассионариями. Новые поколения уже прославили город МЖК, стройотрядами, уральским роком и Екатеринбургским сенатом. И прославят еще, я уверен.

Глава третья.

Две Екатерины

Говоря о Екатеринбурге, нельзя не вспомнить о его имени. Тем более что это одновременно имя и моей единственной разлюбезной родной сестрички Екатерины Алексеевны. Неслучайно, обладая этими царственными именем и отчеством, Катя — единственная из моих знакомых — поддержала возвращение нашему городу его неуклюжего громоздкого старомодного названия.

Вообще, мои земляки — чудовищные сексисты, особенно женщины и чиновники постарше. И поэтому вечно выпячивают вперед мнимые заслуги мужчин, забывая заслуги дам. Ведь это у нас принят отсчет летоисчисления Екатеринбурга от пробного пуска заводских молотов, а вот дата дарования статуса города в 1781 году, хоть и не забыта, но нарочито игнорируется. Как вычеркнута из истории города и сама императрица Екатерина Вторая, подписавшая этот указ. Обидно, конечно, что на шесть лет позже, чем Ирбиту, и одновременно с Камышловом, ну уж так получилось.

Точно так же могучие чугунные плечи памятника капитану Татищеву и генерал-лейтенанту де Геннину заслонили в истории нашего города скромный бюст Петра Первого. А ведь это государь, а не его офицеры 23 декабря 1723 года повелел основать новую крепость в Угорской провинции при реке Исети и назвать ее Екатеринбурхом в честь собственной супруги, будущей императрицы Екатерины Первой: «для памяти вечные роды и вечной славы Ее Величества».

Да и сама Екатерина Первая все еще не имеет в нашем городе памятников кроме нарисованного за мои деньги огромного портрета в технике граффити на 4-этажном жилом доме по улице Тургенева. А ведь нечасто крестьянские девушки становятся императрицами. Именно в честь такой Золушки назван наш город.

Бедняжка Марта стала сиротой в год своего рождения, родители ее умерли от чумы, и дядя отдал ее в прислугу с семи лет. Она отрабатывала свой кусок хлеба, как настоящая Золушка, служанкой в доме знаменитого пастора Глюка, педагога и переводчика Библии на латышский и русский языки. Им были организованы школы, в которых латышские дети смогли получать образование на родном языке, а затем сами преподавать. В Мариенбурге он учредил народную школу. Глюк был женат и имел двух сыновей и четырех дочерей. В отличие от литературной Золушки, Марта хорошо ладила с детьми пастора и, став императрицей, относилась к ним как к родным. Щедро жалуя их, она помогла им занять почетное место в обществе.

Во время Северной войны город Мариенбург был взят русскими войсками. Глюка с семьей отправили в Москву. Он был поселен в доме пастора Фагеция в Немецкой слободе, без караула, под расписку пастора. В феврале 1703 года ему поручили обучать иностранным языкам нескольких русских детей в Москве, которым предстояла служба в Посольском приказе. Петр I оценил знания и опыт Глюка и охотно поддержал его предложение об учреждении в Москве «большой школы» для юношей, в которой можно было бы учить не только иностранным языкам, но и риторике, философии, географии, математике, политике, истории и другим светским наукам.

Под школу Глюка был отведен дом №11 по ул. Маросейка, принадлежавший не оставившему наследников двоюродному дяде царя боярину В. Ф. Нарышкину. В царском указе от 25 февраля 1705 года говорилось, что школа открывается для «общие всенародные пользы», для обучения детей «всякого служилого и купецкого чина людей… которые своею охотою приходить и в тое школу записываться станут». Чуть позже пастор Глюк добился присвоения своей школе статуса гимназии. По его замыслу, она должна была готовить не просто государственных служащих со знанием языков, а мыслящих, образованных людей, готовых продолжить образование в европейских университетах. Для своей школы он составил учебники на русском языке, пригласил иностранных учителей.

Спустя год Марта стала одной из сотен любовниц царя Петра. Современники были не в восторге от ее внешности и манер, но 19-летняя девушка была очень умна и решительна. Скоро она приняла православное крещение под именем Екатерина. Она рожала Петру детей, очаровывала его родню и друзей, терпеливо и умело боролась с молодыми красивыми соперницами.

Спустя восемь лет Петр без всякой свадьбы объявил ее женой и, беременную на седьмом месяце, увез с собой на войну с турками в нынешнюю Молдавию. Там Екатерина смогла спасти русскую армию и мужа. В июле 1711 года 190 тысяч турок и крымских татар прижали 38-тысячную русскую армию к реке Прут, полностью окружив ее многочисленной конницей. Беременная Екатерина сама отправилась в турецкий лагерь на переговоры, на которых сумела подкупить турецкого командующего своими украшениями. Петр I смог заключить Прутский мир и вывести армию из окружения.

Благодарный царь, наконец, торжественно женился на своей Золушке, и это стало только началом ее триумфа. Официальное венчание Петра I с Екатериной Алексеевной состоялось 19 февраля 1712 года в церкви Исаакия Далматского в Петербурге. В 1713 году Петр I в честь достойного поведения своей супруги во время неудачного для него Прутского похода учредил орден Святой Екатерины и лично возложил знаки ордена на жену 24 ноября 1714 года. Первоначально он назывался орденом Освобождения и предназначался только Екатерине.

О заслугах Екатерины во время Прутского похода Петр I публично объявил в своем манифесте о коронации супруги от 15 ноября 1723 года: «Наша любезнейшая супруга государыня императрица Екатерина великою помощницею была, и не точию в сем, но и во многих воинских действах, отложа немочь женскую, волею с нами присутствовала и елико возможно вспомогала, а наипаче в Прутской кампании с турки, почитай отчаянном времени, как мужески, а не женски поступала, о том ведомо всей нашей армии…».

Екатерина не только была первой коронована как императрица, для чего была изготовлена первая в истории Российской империи корона, но после смерти Петра правила Россией как первая женщина-правитель. Сенат «единодушно» признал ее «всепресветлейшей, державнейшей великой государыней императрицей Екатериной Алексеевной, самодержицей всероссийской».

В годы правления Екатерины I Россия не вела больших войн. Только на Кавказе действовал отдельный корпус под началом князя Долгорукова, стараясь отбить персидские территории, пока Персия находилась в состоянии смуты. Это позволило поправить финансы и даже снизить налоги, например, был снижен подушный налог.

Сильным направлением русской политики при Екатерине стала дипломатия. Было много сделано для обеспечения гарантий Ништадтского мира и создания имевшего большое будущее антитурецкого блока. В 1726 году правительство Екатерины I заключило Венский союзный договор с правительством Карла VI, ставший основой русско-австрийского военно-политического альянса второй четверти XVIII века. Также при ней была организована экспедиция В. Беринга и учрежден очень важный для легитимации столичного статуса Санкт-Петербурга орден Святого Александра Невского.

Простой народ любил императрицу за то, что она сострадала несчастным и охотно помогала им. В ее передних постоянно толпились солдаты, матросы и ремесленники: одни искали помощи, другие просили царицу быть у них кумой. Она никому не отказывала и обыкновенно дарила каждому своему крестнику несколько червонцев.

Екатерина скончалась в 43 года, и возможно, правь она дольше, чем два с половиной года, вошла бы в историю как один из наиболее успешных правителей. Сегодня ее здоровая крестьянская кровь течет в жилах не только абсолютно всех Романовых, но и почти всех королевских домов Европы: от Испании до Норвегии и от Британии до Румынии.

Впрочем, даже несмотря на публикацию указа Петра Первого о наименовании нашего города в честь своей супруги на страничке нашего города в Википедии, немалое число моих земляков полагает, что Екатеринбург был назван в честь святой Екатерины Александрийской. Отчасти они тоже правы: ведь свои имена чужеземки-императрицы получили именно в честь этой святой. Поэтому необходимо рассказать и о ней.

Об уральских святых мне уже приходилось писать, но кто бы мог подумать, что придется изучать житие святой из Египта? Ну, в общем, так себе житие. Первый известный автор, включивший его в свой сборник, некто Симеон Метафраст, византийский патриций, магистр и сам святой. Случилось это в десятом веке, то есть спустя лет 600 после предполагаемого мученичества.

Житийный мучитель Екатерины — вполне исторический персонаж, один из последних императоров-язычников Максимин. Жаль только, что знаем мы о нем в основном со слов христианских авторов. Уже первый из них, современник событий ритор Лактанций, так описал правление Максимина:

«Но что было действительно достойно смерти и хуже всего, что было — это страсть к разврату… Сводники-евнухи обшаривали все и если где находили девушку привлекательной внешности, то отнимали ее у отцов и супругов. С благородных женщин срывали одежды, да и с девушек тоже, чтобы рассмотреть все части тела в подробностях, дабы они оказывались достойными царственного ложа. Если какая из них оказывала сопротивление, ее топили, как будто целомудрие при этом прелюбодее было преступлением против (его) величия… При этом чудовище нельзя было сохранить целомудрие, если только на пути варварской страсти не вставало исключительное уродство».

Яркое описание, которому для достоверности несколько не хватает имен жертв. Но Лактанций вообще скуп на имена. Кроме императоров, их жен и детей в тексте поминаются только Христос, Петр и Павел. Многочисленные христианские мученики еще безымянны. Спустя 600 лет все уже иначе, меняются даже оценки. Если Лактанций злорадствует, описывая убийство детей и вдовы Максимина: «А еще раньше он сбросил в Оронт их мать, где часто по ее приказу топили невинных женщин», то в житии святой Екатерины императрица уже предстает обращенной христианской мученицей. В окончательном виде, вышедшем из-под пера святителя 17-го века Димитрия Ростовского, житие Екатерины повествует о том, что:

«В царствование нечестивого императора римского Максимина в городе Александрии жила девица, по имени Екатерина, происходившая из царского рода. Она была замечательно красива и славилась своею премудростью. Будучи только восемнадцати лет от роду, Екатерина в совершенстве изучила творения всех языческих писателей и всех древних стихотворцев и философов, как например: Гомера, Вергилия, Аристотеля, Платона и других. И не только хорошо знала Екатерина сочинения мудрецов древности, но она изучила также сочинения знаменитейших врачей, как например: Асклепия, Гиппократа и Галена; кроме того она научилась всему ораторскому и диалектическому искусству и знала также многие языки и наречия, так что все дивились ее учености и познаниям».

Девушка принимает крещение, после чего обручается с Христом, который является ей во сне, и дарит Екатерине видимый только ей обручальный перстень Богоматери. За проповедь христианства девушка попадает в тюрьму, отклоняет сватовство императора, выигрывает диспут с 50-ю философами и обращает их в христианство вместе с 200-ми воинами, генералом Порфирием и самой императрицей. Всех обращенных весьма жестоко казнят. Ангел разбивает колесо, на котором должны казнить саму Екатерину, от безысходности ей отрубают голову, и из раны течет молоко. В общем, века литературной обработки едва ли пошли тексту на пользу. Хотя пассаж о мучениях Августы в исполнении святителя Димитрия достоин пера маркиза де Сада.

Но это уже 17-й век, а вот современники даже имени Екатерины не знают. Побывавший в Египте почти 100 лет спустя после гибели Максимина Руфин Аквилейский упоминает имя христианки, к которой якобы безуспешно сватался Максимин — Доротея. Правда, ту даму не казнили, а сослали. Но традиционно считается, что именно так до крещения звали святую Екатерину. Почему Екатерина стала Екатериной тоже не ясно, до нее такое имя нигде не зафиксировано. Так что Екатериной Первой может по праву считаться сама святая Екатерина.

Географически культ Екатерины был локализован в одном единственном монастыре на Синайском полуострове. Кстати, обитель Святой Екатерины — самая маленькая автономная православная церковь в мире, всего с 65 монахами и 900 верующими. Причем не египтянами, а греками. Первоначально монастырь был основан в честь Неопалимой Купины, горящего куста терна, то есть сливы, из которого Бог говорил с Моисеем. Однако постепенно культ святой Екатерины, чьи мощи были чудесно обретены монахами и опознаны по невидимому перстню Богородицы, потеснил культ куста. И с 11 века монастырь уже носил имя святой Екатерины, хотя для поклонения сливе там и по сей день еще есть отдельная часовня.

Очевидно, именно оттуда во времена крестовых походов имя Екатерина попадает в Европу. В средневековой Европе целая толпа королев носит имя Катерина, а одна из Катерин даже становится католической святой — Екатериной Сиенской, скончавшейся в год Куликовской битвы.

Для протестанта Шекспира житие святой — это уже источник глумления над католиками с их культом святых. «Укрощение строптивой» с отказывающей женихам шибко умной Катариной — очевидная пародия. И новое прочтение уже известного нам жития. Только действие перенесено из уже мусульманского Египта в католическую Италию. Под нос к ненавистному папе.

А вот в Россию имя Екатерина завезли сами синайские монахи. Краудфандинг — не сегодняшнее изобретение. Монахи искренне пытались собирать деньги с синайских мусульман и даже построили в монастыре мечеть, но нищие бедуины жались. Поэтому синайцы появились в Москве задолго до российских туристов в Шарм-аль-Шейхе. Они не прогадали. Чтобы как-то унять их богоугодное рвение, в 1630 году пришлось издать царский указ, разрешавший им приезжать за милостыней не чаще, чем раз в четыре года.

Монахи не унывали и пользовались разрешенными годами на всю катушку. В 1658 году они настолько допекли царя Алексея Михайловича, что ему во сне явилась святая Екатерина и повелела назвать своим именем дочь. Сама Екатерина Алексеевна ничем не отличилась в истории кроме ношения польского платья с шапкой и любовной связи с подключником в свои 58 лет (бедного Ромео сослали в Сибирь). Но она оказалась единственной сестрой, которая уживалась с Петром Первым.

Поэтому он позвал ее в крестные к своей любимой жене и дал той сестрино имя Екатерина Алексеевна. С этим именем его вдова и взошла на престол как Екатерина Первая.

А ее дочь, тоже императрица, Елизавета, всю жизнь переживавшая из-за неродовитого происхождения маменьки и всяких слухов о ее похождениях, распространяемых зловредным Фридрихом Великим в ущерб уже самой Елизавете, назвала в честь мамы Екатерининский дворец в Царском Селе. И поделилась маминым именем с немецкой принцессой, вышедшей замуж за ее племянника. Так та тоже стала Екатериной Алексеевной, а впоследствии и императрицей Екатериной Великой. Поэтому с 18 века Екатерины, Катеньки и Катюхи стайками забегали по России. И бегают до сих пор, что совершенно не приближает нас к разгадке тайны имени Екатерина.

В 19 веке еще одна Екатерина выходит замуж за императора Александра Второго. Княжна Екатерина Михайловна Долгорукова. Увы, этот брак морганатический, потомки от него получили «только» титулы светлейших князей Юрьевских. Все же признаем, что в отличие от святой наши Екатерины не раз выходили замуж за императоров. Кстати, и супругу нынешнего Государя Николая Третьего, вполне равнородную из медиатизированного баварского рода Паппенхаймов, также величают Екатерина Федоровна.

И вот я гляжу на икону святой Екатерины, по преданию, вывезенную из Ипатьевского дома богомольным казаком, прикомандированным к следственной группе, расследовавшей убийство царской семьи. Император подарил икону мне, и она вернулась в Екатеринбург. На голове святой корона, а в руке колесо. Что-то это мне напоминает…

Сейчас для нас колесо Фортуны — это рулетка, на самом деле игра на «всего лишь» деньги. Древние относились к случайности гораздо уважительнее, скорее в стиле «русской рулетки», причем не с одним патроном в барабане. Вот подлинное колесо Фортуны, поднимающее вверх и обрушивающее вниз. Вот она пугающая удача, от которой пытался откупиться перстнем Поликрат. Не его ли перстень носила святая Екатерина?

Действительно, если столько языческих божков перекочевали в христианский пантеон вместе со своими храмами, жрецами и прочими совершенно материальными атрибутами, то разве могла такая удача отвернуться от самой богини удачи? Да простит меня мама, посвятившая мое детство «Легендам и мифам древней Греции» профессора Куна, но я вынужден обратиться к интернету. В нашей семье молились не удаче, а только труду. В отличие от нас римляне верили в удачу. Цитирую Википедию:

«Фортуна делается наиболее популярной богиней римского Пантеона и почитается под тысячами имен и прозвищ. Характерны в этом отношении слова Плиния Старшего: «По всему свету, повсюду во все часы дня голоса всех призывают и называют одну Фортуну, ее одну обвиняют, привлекают к ответственности, о ней одной думают, ее одну хвалят, ее одну уличают. С бранью почитают ее изменчивую, многие считают ее слепой, бродячей, непостоянной, неверной, вечно меняющейся, покровительницей недостойных. Ей на счет ставится и дебет и кредит, и во всех расчетных книгах смертных она одна занимает и ту, и другую страницу».

Ей посвящаются тысячи алтарей и капелл по всей римской империи; ее изображение появляется в домашних святилищах, на монетах и еще чаще на предметах промышленности и домашнего обихода; она преобладает, вместе с Меркурием — таким же богом материальной выгоды и удачи — на резных камнях, на свинцовых марках самого разнообразного назначения, на лампах, копилках, сосудах ежедневного употребления и так далее… Иногда она представлена стоящей на шаре или упирающей в него свой главный атрибут — колесо». Что еще интересней, римской Фортуне соответствовала древнегреческая богиня удачи. А ведь культ Екатерины Александрийской греческий! Что же мы читаем о греческой Фортуне в том же довольно мутном источнике?

«Тюхе (Тихе, Тихэ, Тиха) — в древнегреческой мифологии божество случая, богиня удачи и судьбы. Атрибутом Тюхе являлось колесо, вращение которого, — „то, что было вверху, будет внизу“, — символизировало переменчивость удачи. Отсюда, с соответствием Тюхе в римской мифологии Фортуны — выражение, ставшее крылатым: „колесо Фортуны“. Также ее атрибутом является Рог изобилия. Ей стали поклоняться в Афинах в V веке до н. э., и ее культ особенно распространился в эпоху эллинизма. Ряд городов, в частности Антиохия и Александрия, считали ее своей богиней-покровительницей».

Ка-Тюхе? Даже не знаю, но Екатеринбург — довольно фартовый город.

Глава четвертая.

О престолонаследии

Тогда же наша партия обрела самого что ни на есть законного наследника императорского трона, и скооперировалась с ним в деле продвижения нового имиджа города. Приняв православие, будущий император даже написал Путину длинное проникновенное письмо о Екатеринбурге, на которое ему, разумеется, не в склад и не в лад ответил какой-то замначальника отдела. Именно тогда я придумал постепенно приживающийся новый имидж Екатеринбурга как современной императорской столицы, но об этом позже, а сейчас вас ждет еще одна довольно скучная главка о престолонаследии в России.

Ибо живой и здоровый наследник российского престола, вопреки навязанному нам оголтелой лживой пропагандой мнению, все еще существовал. И Монархической партии оставалось только его найти! Удивительно, но благодаря закону императора Павла из сотен ныне живущих потомков Романовых оказалось возможным выбрать единственного законного наследника, имеющего первоочередное приоритетное право наследования!

До Павла Первого императорский трон в России наследовался по византийской традиции согласно завещанию предыдущего императора или по родственным связям. Именно так и получили корону Михаил Федорович Романов — двоюродный племянник царя Федора Иоанновича, а до него Борис Годунов — шурин того же царя. Вот и попробуй понять, кто ближе по родству и имеет больше прав на престол: шурин или двоюродный племянник? А ведь иногда неточности губят. Спор о престолонаследии стоил жизни всем Годуновым и почти всем Романовым.

Кстати, попутно опровергну легенду об избрании династии Романовых на престол Земским собором 1613 года. Земский собор был тогда необходимым элементом коронации каждого государя, местом принесения ему присяги всеми заметными подданными из разных сословий. Земские соборы присягали и до Михаила Федоровича: Годунову, Лжедмитрию и Шуйскому, и после царя Михаила: его сыну Алексею и внукам — Петру и Ивану. Кстати, Петр и перестал собирать эти феодальные торжественные собрания, подобно нынешней Госдуме, ни в коей мере не являвшиеся «местом для дискуссий».

Византийский порядок наследования в самой Византии и позже в России не раз становился поводом для смут и переворотов. Последней из жертв византийщины стал император Павел. По европейским меркам он должен был вступить на престол в 21 год как единственный законный потомок предыдущих императоров. В российской же реальности сынку пришлось ждать еще 21 год до кончины его матушки Екатерины Великой, правившей на основании византийского права как вдова его отца-императора.

Фактически именно Павел стал основателем династии Романовых. Он прописал жесткий порядок престолонаследия и навсегда покончил с «византийщиной» династических споров и дворцовых переворотов. Кстати, эту династию можно смело считать первой правившей в России. Рюрик — все-таки легендарная, а не историческая личность, и никогда князья Московские в отличие от актера Юрия Яковлева себя «Рюриковичами» не называли. Это как «Византия» или «культура линейно-ленточной керамики», термин, введенный историками задним числом. Впрочем, вряд ли Павел считал себя Романовым, как и его предки. Например, достоверно известно, что Петр Великий, когда не афишировал свой царский титул, именовал себя не Романовым, а Михайловым, очевидно, по дедушке Михаилу Федоровичу.

Название династии, как Романовых, широко внедряется только при Александре Втором, внуке Павла. И очевидно связано с ростом национализма в 19 веке в России, да и повсюду в Европе. На самом деле цари на Руси именовались без фамилий, по имени-отчеству, как впрочем, и прочее население. Александр был сыном сестры первого германского императора Вильгельма и отлично видел национальный подъем и возрождение, охватившие Германию, которые тогда еще не превратились в националистический угар, дорого обошедшийся не только Германии, но и всему миру. Но для национального подъема России была необходима национальная династия, а не потомки немецких принцев и принцесс, именовавшиеся учеными генеалогами не иначе как Гольдштейн-Готторпами.

Александр Второй решает подчеркнуть связь царской семьи с древними боярами Романовыми. Правда, таких бояр было всего четверо. И только один из них был его предком. Отец царя Михаила — Федор Никитич, ставший боярином в 1586 году. Также пользовались фамилией Романовы его младшие братья: Александр — боярин с 1598 года и Иван — боярин с 1605-го, и племянник Никита Иванович — боярин с 1645 года. Тем не менее, спустя менее чем два года после восшествия на престол, 8 декабря 1856 года, Александр Второй утверждает герб «бояр Романовых», нарисованный крещеным берлинским евреем Кене, секретарем археологического общества, будущим бароном и начальником гербового отделения герольдии. Забавно, но это происходит спустя ровно 202 года после кончины последнего боярина Романова.

Новый «старый» герб надо было куда-то повесить, и Александр Второй основал музей «Дом бояр Романовых». Проблема была в том, что дома вот как раз и не было. Но кого останавливали такие трудности. Историки предположили, где бы могли размещаться старинные боярские усадьбы, а риэлторы подыскали сдававшийся более ста лет в аренду старый корпус Знаменского монастыря недалеко от Кремля.

Здание было выкуплено, почти полностью снесено и построено заново. И хотя этот домик строился как часть монастыря, сочиненная в 1850-х годах легенда стала называть его местом рождения царя Михаила Федоровича. Тогдашние представления о реставрации вообще значительно отличались от современных. До принятия «Международной хартии по консервации и реставрации монументов и достопримечательных мест» в 1964 году в Венеции оставалось еще сто с лишним лет. Поэтому проект ансамбля палат разработал придворный архитектор курляндец Фридрих Фридрихович Рихтер, академик архитектуры и член Миланской академии художеств. Его целью было воссоздать не старинную монастырскую постройку, а бытовую обстановку «предков русского царя».

В 1857–58 годах над остовом монастырского корпуса были надстроены верхний деревянный этаж в виде теремка с высокой крышей и крыльцо. Внутри провели полную перепланировку. В комнатах поставили богатые изразцовые печи, настелили паркет, стены обили дорогой парчой с царскими вензелями. Там также разместились серебряная и расписанная эмалями посуда, шитье, женские украшения, сундуки и мебель. Стены были украшены прекрасными росписями «под старину».

Свеженький герб «бояр Романовых» — с изображением грифона был расположен на фасаде музея над входной дверью северного фасада со стороны улицы Варварки. Сохранилась даже фотография 1913 года, на которой изображен посещающий «родовое гнездо» император Николай II, позирующий прямо под грифоном. Соответствующая работа была также проведена и цензурой, и министерством народного просвещения, поэтому в 1913 году никто уже не удивлялся, отмечая «300-летие» династии Романовых.

Впрочем, вернемся к Павлу, сыну Софии Фредерики Августы Ангальт-Цербстской и Карла Петера Гольштейн-Готторпского, оставившего нашей царской династии десять детей от своей второй супруги Софии Марии Доротеи Августы Луизы Вюртембергской. К счастью для нас, Павел был «узким горлышком» династии: все ныне существующие потомки Романовых — его потомки. Поэтому Павел Первый избрал не жесткий салический закон наследования, при котором наследуют только сыновья, а, опасаясь пресечения мужской линии, прописал также условия наследования престола по линии женской. Он выбрал так называемую «австрийскую систему» престолонаследия.

В этом проявился промысел Божий, поскольку, хотя мужское потомство Павла было очень обильно и плодовито, тотальное истребление Романовых во время гражданской войны, а затем нищета эмиграции, не позволявшая вступать в династические браки, нанесли непоправимый ущерб мужской линии династии. В этой ситуации именно павловский закон о престолонаследии оказался палочкой-выручалочкой для современных монархистов.

Конечно, встает вопрос: зачем мы роемся в трухе давно поруганных законов сгинувшей империи? И что нам Романовы, если есть Ивановы и даже Путины? Я прекрасно понимаю, что возрождение монархии в России совершенно не стоит на повестке ближайших дней и лет. Но я также понимаю, что этот большой и длительный процесс может быть легко испорчен, в том числе и действиями самих монархистов. Например, окончательному падению монархии во Франции сильно поспособствовало наличие целых трех династий, претендовавших на престол: Бурбонов, Орлеанов и Бонапартов.

Поэтому я категорически против того, чтобы создавать еще какие-то династии претендентов кроме Романовых, и просто вынужден руководствоваться законом Павла Первого. В полном соответствии с ним после расправы над императором Николаем Вторым и его семьей права на престол унаследовал его двоюродный брат, внук императора Александра Второго великий князь Кирилл Владимирович. 31 августа 1924 года он на правах законного наследника провозгласил себя императором Всероссийским Кириллом Первым. Это был последний человек, который называл себя Императором Всероссийским.

Разумеется, объединение тогда еще молодой, деятельной, многочисленной и не ассимилировавшейся эмиграции вокруг законного наследника стало бы кошмаром для советской власти, погрязшей во внутрипартийных распрях и очень быстро потерявшей популярность в народе. Поэтому огромные деньги были вложены в дискредитацию как лично Кирилла Первого, так и его прав на престол. Сегодня мы знаем, что за этими кампаниями стояли агенты и деньги большевистской хунты, но тогда они вновь победили. Несмотря на бесчисленные ошибки и преступления большевиков, они удержали власть и продолжили губить Россию. Возмущают, конечно, некоторые нынешние «монархисты», бездумно повторяющие красную агитпроповскую чернуху против Кирилла Владимировича, но после советской власти у многих людей в голове вообще жуткий беспорядок.

Последний император скончался в 1938 году, заключив «правильные» династические браки своих старших дочерей великих княжон: Марии с принцем Лейнингенским и Киры с принцем Прусским, а вот женить младшего единственного сына великого князя Владимира Кирилловича не успел. Тем не менее, до своей смерти в 1992 году именно Владимир Кириллович оставался законным наследником престола.

К сожалению, послевоенное общественное мнение не замечало, что Советский Союз — это колосс на глиняных ногах. Миллиарды, вкладываемые в коммунистическую пропаганду, обман и подкуп лидеров мнений создавали ложное впечатление успешности «социалистического эксперимента» в России, а точнее, над Россией. В этих условиях жизнь претендента на Всероссийский престол была крайне тяжела, и надо признать, что поддержку Владимиру Кирилловичу оказывали только его супруга Леонида Георгиевна, урожденная княжна Багратион-Мухранская, и их единственная дочь Мария. Более того, даже после падения советской власти перспективы возрождения монархии в России были настолько ничтожны, что после смерти отца только Мария Владимировна заявила свои права на престол и несет эту тяжкую ношу уже четверть века.

Увы, желание продолжить дело отца, этот ее по-человечески благородный поступок вступил в противоречие с законом той Империи, которую она представляет. Закон гласит: «Дети, происшедшие от брачного союза лица Императорской Фамилии с лицом, не имеющим соответственного достоинства, то есть не принадлежащим ни к какому царствующему или владетельному дому, на наследование Престола права не имеют». Леонида Георгиевна, несомненно, была прекрасной женой и матерью, но князья Багратион-Мухранские согласно актам Российской империи никогда не признавались ни царствующим, ни владетельным домом, а были обычными подданными.

Тем не менее, долгие годы Мария Владимировна исполняла благородную миссию напоминания о существовании наследников императорского дома Романовых, к тому же неоднократно публично отказываясь от претензий на престол. Лично я и Монархическая партия всегда будем ей за это благодарны.

Но кто же тогда наследник престола? Действительно, все «династические» мужские линии Романовых пересеклись. Так уже было в 18 веке после кончины внука Петра Великого, императора Петра Второго. Тогда это событие породило неопределенность в очередности наследования и стало причиной нескольких государственных переворотов. Но сейчас у нас есть закон Павла Первого, который гласит: «По пресечении и сих родов, наследство переходит в женский род прочих сыновей Императора-Родоначальника, следуя тому же порядку, а потом в род старшей дочери Императора-Родоначальника, в мужеское ее поколение».

У Кирилла Первого не было других сыновей кроме Владимира Кирилловича, поэтому наследство перешло в род потомков его старшей дочери великой княжны Марии Кирилловны. Я уже писал о ее браке с наследником рода Лейнингенов принцем Карлом, кстати, ее четвероюродным братом: ее прабабка королева Виктория была единоутробной сестрой его прадеда 3-го князя Лейнингенского. Род Лейнингенов известен с 11 века, их владения первоначально располагались в германском Пфальце и в ныне французской Лотарингии. Во Франции их называют принцы Линаж. Их последнее суверенное владение — небольшое княжество Лейнинген на севере нынешней Баварии, площадью всего десять Лихтенштейнов или 750 Монако, потеряло свою независимость во время наполеоновских войн в 1806 году.

После победы над Наполеоном великие державы, включая Российскую империю, приняли компромиссное решение: не возвращать независимость малым германским княжествам, упраздненным Наполеоном, но компенсировать потери их бывших правителей деньгами, а также сохранить за ними и их потомками статус, равный статусу правящих монархов. Такие узаконенные семьи «королей без королевств» называются медиатизированными домами, и дом Лейнингенов — один из них. Кстати, это весьма богатое семейство, по-прежнему владеющее дворцами, замками, землями и ещё… рядом промышленных предприятий.

У Марии Кирилловны было семь детей, в том числе четверо сыновей. Ее старший сын Эмих-Кирилл в 1946 году наследовал ее мужу, и скончался в 1991-м, за полгода до кончины Владимира Кирилловича.

Теоретически права на Романовский престол должен был унаследовать один из двух сыновей Эмиха-Кирилла: старший Карл-Эмих или младший Андреас. Почему такая вилка? Потому что в законе Павла Первого есть еще одно условие: «Когда наследство дойдет до такого поколения женского, которое царствует уже на другом Престоле, тогда наследующему лицу предоставляется избрать веру и Престол, и отрещись вместе с Наследником от другой веры и Престола, если таковой Престол связан с законом; когда же отрицания от веры не будет, то наследует то лицо, которое за сим ближе по порядку».

Княжеский престол Лейнингенов также связан с лютеранством, как и Всероссийский престол с православием. Поэтому один человек не может унаследовать оба этих виртуальных престола даже теоретически.

К счастью, в семье Лейнингенов было два брата, два внука старшей дочери императора Марии Кирилловны. Судебная тяжба между братьями за наследство тянулась более десяти лет, соответственно был подвешен и вопрос о престолонаследии среди Романовых. В конце концов, виртуальный княжеский трон и вполне реальные богатства Лейнингенов достались младшему брату Андреасу, а старший брат Карл Эмих Николаус Фридрих Герман 1 июня 2013 года принял православие, бедность, новое имя Николай Кириллович и верховенство в династии Романовых.

На этом мои личные поиски законного наследника Российского императорского престола успешно завершились. Монархическая партия России во главе со мной присягнула старшему принцу Лейнингенскому. В начале июня 2013 года я передал в Администрацию Президента России письмо от наследника Всероссийского императорского престола Николая Кирилловича Романова, в котором он сообщал господину Путину о принятых на себя новых обязательствах и предлагал некий диалог с властями современной России.

Будущий император предлагал президенту партнерские отношения, что, очевидно, и сделало контакт невозможным. Ведь крайне низкий уровень политической культуры в советской и постсоветской России не предполагает возможности договоренностей. Действует известный принцип: «Я — начальник, ты — дурак». Естественно, государь не планировал записываться в дураки к Путину, а все остальные формы взаимодействия оказались невозможны.

Надо еще добавить, что кроме приветливых слов и дежурных комплиментов в письме была весьма здравая идея образования микрогосударства Императорский Престол по аналогии со Святым Престолом папы в Ватикане. Это позволило бы российским властям начать диалог с монархистами, но не ставило бы президента в жесткие рамки и не загоняло в конкретные сроки. Но вместо усложнения и совершенствования политической системы Путин давно встал на тропинку ее демонтажа с целью максимального упрощения. Что ж, такова логика эволюции любого паразита, от глистов вот вообще остались только рот и жопа.

Грустно, но переживем. Зато смотрите, как мужает и развивается наш Екатеринбургский сенат, сколько интересных новых идей! Какие замечательные люди получили благодаря сенату трибуну у нас в Екатеринбурге. Пора тиражировать идею, и я отправляюсь в Москву превращать городские сенаты во франшизу и тиражировать их по всей стране! Но в один день ясное и светлое будущее перестает быть ясным. Я сдерживаю коня и возвращаюсь в Екатеринбург, чтобы с ужасом наблюдать за событиями, на развертывание которых я никак не мог повлиять. При том, что они очень сильно повлияли и на нашу жизнь, и на мое повествование.

Глава пятая.

Коронация

Увы, в жизни всегда есть место подвигу, но в обычное время тебя лично это, к счастью, не касается. Но никто и ни от чего не застрахован. Можно капнуть соусом на галстук — беда первой категории, или заболеть раком — беда четвертой категории. Но настоящие беды шестой категории на нас может наслать только руководство нашей любимой Родины.

Начинаются настоящие беды всегда одинаково, хоть в 1914-м, хоть в 1939-м, хоть в 2014-м, с каких-то радостных событий, триумфов и всенародного ликования. Наша армия куда-то входит, ее радостно встречают, и произносится много косноязычных речей о величии момента, страны и начальства. Именно в такие дни у ответственных людей съезжает крыша, и они совершают самые роковые, непоправимые безответственные поступки, расхлебывать последствия которых предстоит миллионам людей в течение поколений. Вот так, в марте 2014 года монархическая затея перестала быть моим милым, неторопливым, хотя и довольно затратным хобби. Плавное ламинарное течение дел и лет было прервано, увы, самым бесполезным и даже вредным образом. В те дни в наши телевизоры и компьютеры постучался Крым. И Путин впустил это безумие в Россию под громкие рукоплескания всех глупых и недальновидных россиян.

Таких, что меня вовсе не удивляет, оказалось подавляющее большинство. К счастью, я к нему не принадлежу. Поэтому в тот чудесный мартовский день, я был, как никогда, одинок и грустен. Правда, у меня была возможность стать ближе к моему народу. Алкоголь, принятый в достаточном количестве, действительно отупляет, но смогу ли я выпить столько, чтобы реально разделить народное ликование? Впрочем, героическим усилием воли я загнал поглубже в подсознание рефлексирующего интеллигента, и как верный сын трудового народа, твердо указал дланью на литровую бутылку «Мартеля». «Может, хоть шоколадку возьмете закусить?» — жалостливо попыталась перевыполнить план продавщица.

Дабы не оскорбить чрезмерным ликованием домашний очаг, я уверенно направился в офис. Здесь работают мои соратники, продающие мою землю. За последние пятнадцать лет у нас почти не было кадровых изменений, и мое присутствие скорее отвлекающий, чем мобилизующий фактор. Я тактично стараюсь не мешать людям делать их дела, у меня и своих хватает. Прокравшись в свой кабинет на четвертом этаже бизнес-центра «Филитц» в Екатеринбурге, я достаю заветную бутыль и гордо ставлю ее на стол для переговоров.

Увы, мой друг, компаньон и зам, Миша Страсс, сегодня к переговорам совершенно не готов. «А просто поговорить?» — предлагаю я, наливая себе в одно лицо. У Страсса много забот. Михаил — жуткий авантюрист, он даже женился три раза. От второй жены у него двое маленьких сыновей, ровесников моих внуков. Он служил в двух армиях: советской и израильской, и недавно, в свои пятьдесят, даже участвовал в модном показе в качестве модели магазина Steilmann!

Сейчас Страсс уверен, что ничего не изменится. «Подумаешь, Крым, мы вот семьдесят лет Палестину оккупируем и ничего!» «Точно ничего, и у нас ничего не будет!» — возражаю я Мишке. Вопреки репутации авантюриста я очень осторожный человек. Это Страссу море по колено, даже трезвому. Если б я торговал макаронами или спичками, я бы был поувереннее и поспокойнее, но если у людей не будет денег, то как они будут покупать дома и участки в моих пригородных поселках? Мишка задумывается, но машет рукой: дескать, хуже не будет, у него чуйка.

Теперь, четыре года спустя, Михаил и сам признает, что чуйка его подвела. А вот меня нет. Впрочем, тогда молоток «Мартеля» сыграл свою успокаивающую роль, и только мои добрые ангелы-хранители нежно переместили меня на супружеское ложе. Благо перемещать было недалеко, ведь главный монархист России проживает в своей шикарной екатеринбургской квартире площадью 300 квадратных метров с тремя балконами и котом в доме между улицами Маркса, Энгельса и Красноармейской. И пусть черти подбросят уголька в котлы тем, кто так обозвал улицы моего любимого города!

Похмелье — процесс, обратный опьянению. По мере того как зеленый дьявол покидает наше бренное тело, человек умнеет просто на глазах. И тут главное, пошире расправить крылья и воспарить на восходящем потоке сознания на недоступные тебе в обыденной жизни заснеженные вершины разума, а не потратить эти бриллиантовые минуты на бесполезные поиски воспоминаний о безвозвратно ушедшем вчерашнем дне.

Парю я, значит, воспаряю, и рыдаю от того, что я — сраный конформист, хуже того, жалкий серфер, вечно пытающийся оседлать чужую волну. Горбачев, Ельцин, Путин и их анонимные кукловоды гонят волны, а я уже тут, первый с ложкой. Пора взрослеть, пора направлять ветер и волны самому, и пора отряхнуть прах с ног своих. Три года уже, быть может, последние три года своей жизни, я потерял. Все пытался выращивать алюминиевые огурцы на российском брезентовом поле. Ну да, не родит осинка апельсинку. Не попал во время — меняй пространство. И вот чудовищная кишка, огромная пуповина диаметра большего, чем трубопровод Уренгой — Помары — Ужгород, связывавшая меня с советской Родиной пять десятков лет, рвется! И я двуглавым орлом воспаряю на планетарный оперативный простор.

Ну если так, по-простому, то здесь можно и закончить. Типа жили после этого ребята долго и счастливо и померли в разные дни. На самом деле, дураков, как известно, нет! Поэтому мое «просветление» семьей и окружающими было достаточно объективно воспринято как очередной симптом прогрессирующего безумия. И в чем-то они оказались правы. Для начала.

Но тогда мне все казалось очень разумным. Да и черт с ним, с Путиным, что девять месяцев не отвечает на письмо государя-наследника. Что мы, 44 гектара земли, а именно столько занимает Ватикан, купить не сможем? Небось, есть страны, где договориться попроще, чем с Путиным будет. Вот предшественники российских императоров, цари Византии, столетиями отсиживались в своем последнем убежище Царьграде, что я, где-нибудь там, на бедных Балканах, клочка земли не найду? Что я, там за отчисления в бюджет какой-нибудь крошечной страны договорчик типа того, что у Ватикана с Италией не подпишу?

В чем-то я был, конечно, прав. Соваться в СНГ не стоило. Там кое-где Путин бал правит, а где не правит, там Россию без разбора со всем русским, включая царей, ненавидят. Ошибся, что сунулся в пороховую бочку Европы на Балканы. Италия не лучше, но там был Муссолини, который продавил создание Ватикана. Нынче, и это скорее хорошо, политиков такого уровня в Европе, а тем более на Балканах просто нет.

Ну и насчет Царьграда. До чего все-таки нас унифицирует наше школьное образование. Есть такой околоцерковный бизнесмен Костя Малафеев, так вот ему после Крыма тоже византийщина в ноздри попала, только он не страну, а телеканал такой организовал. Одновременно со мной ассоциации пришли, а ведь мы с ним и по возрасту, и по образованию, и по жизненному опыту совершенно разные люди. А вот оно как получилось.

Позже, ища гнездо для птенцов возрождающейся империи за пределами России, я повторил все ошибки неопытных постсоветских эмигрантов. Ну и совершил свои уникальные. Но это совсем другая история. А пока, гражданин следователь, так и пиши в протокол: «Это Путин виноват. Кабы не его крымская виктория, так бы я и сидел в России на печи еще тридцать лет и три года!»

Но прежде чем сломя голову нестись строить Царьград на Балканах, мне надо как-то с царем определиться. И я вылетаю в Германию. К прямому потомку императрицы Екатерины Великой, которая всю эту кашу заварила, когда Крым к России присоединила. Николай Кириллович и впрямь родной внук сей величественной особы, только с шестью приставками пра. Титул сего господина на тот период еще не смог определить даже наш главный геральдист и генеалог Евгений Валерьевич Алексеев. Хотя герб уже нарисовал, разумеется.

То что наш патрон — принц Лейнингенский, написано у него в его немецком паспорте: принц цу Лейнинген. Цу — это крутая немецкая приставка, типа он принцем в Лейнингене работает, фон попроще — это наш предлог «из». Фонвизин, например, — из Визина. С русскими титулами сложнее. Как правнук императора Кирилла Николай Кириллович, вроде князь императорской крови, а как наследник престола, так получается цесаревич и великий князь.

На самом деле, все это ерунда, конечно, тут и без титулов все ясно. Когда мы только нашли государя и в первый раз с ним встретились в Мюнхене, нас снимал матерый мудрый фотограф Григорий Вершкайн, эмигрант из Екатеринбурга. Снимал, снимал, потом принц уехал, а Гриша мне и говорит: «Никого не хочу обидеть, но почему-то очевидно, кто здесь принц». Я нынче и сам принц, волею государя, но отлично понимаю, что Гриша имел в виду.

Государь — ровесник Путина, но не молодится. Он высок, под 190 см, у него длинные крепкие ноги и руки, высокий лоб, голубые глаза и крючковатый ольденбургский нос, к счастью, унаследованный лишь частично. Ибо, судя по фотографиям, дедушка принца, Герцог Ольденбургский, был туканом. Государь рассудителен, уравновешен и не замечен в истериках. Немецкий бэкграунд основательности, аккуратности и пунктуальности также при нем. Мы общаемся с ним по-немецки или по-английски, еще он говорит и пишет по-французски. В отличие от нас.

Наш типаж давно описан в литературе. Эта августейшая дылда, закованная в ржавые доспехи аристократических предрассудков, — типичный Дон Кихот на почти новом Росинанте, винтажном спортивном ягуаре 1960 года выпуска. И я — толстый низенький крестьянин Санчо Панса на ослике — верный оруженосец, которого вечно тянет стать губернатором какого-нибудь острова под эгидой своего монаршего властелина.

Родовое древо нашего императора Николая III — могучее и ветвистое, как подобает тысячелетнему дубу. Наш император — потомок не только Петра I и Александра II Освободителя, но и целого созвездия европейских монархов — Капетингов и Палеологов, Марии Стюарт и Вильгельма Завоевателя, Рюрика и Карла Великого. Как прапраправнук же королевы Виктории император Николай III внесен в официальный список наследников британской короны.

Родоначальники семьи Николая III, Арнульф Мецкий и Пипин Ланденский, родились около 580 года н. э. — за 30 лет до того, как пророк Магомет впервые встретил ангела Джабраила. В тот же год вестготский король Леовигильд перенес столицу в Толедо и основал современную Испанию, а Германии, Франции, Англии и России еще и вовсе не было, потому что предки нашего императора основали их позже…

У нас есть очень большая юридическая проблема. Когда писали законы Российской империи, никто не мог предположить, что царскую семью истребят, а цареубийцы и их официальные правопреемники задержатся у руля некогда великой страны более чем на век. Тогда никому даже в голову не могло прийти, что династия может лишиться власти, а император окажется в эмиграции. Поэтому в имперском праве наследник престола существует только при живом императоре. В 53 статье Основных законов Российской империи так и написано: «Вступление на Престол Императора считается со дня кончины Его предшественника».

С одной стороны, нам «повезло», что Российская империя скончалась без правопреемников. Большевики грезили мировой революцией и пренебрегали такой мелочью, как их Родина. Поэтому государь автоматически стал императором Российской империи с момента перехода в православие. Но название Российская империя я уже обкатал в нашем виртуальном государстве и понимал, что никаких шансов на превращение в государство реальное с таким названием у нас не будет. Что за империя на сорока гектарах? Да и каким образом отреагирует Российская Федерация на использование слова «Российская» в наименовании другого государства?

Ватикан подсказал мне решение. Вообще-то, официальное название этого государства Святой Престол, а то, что в России вместо него используется название квартала Ватикан, так это наследство советского агитпропа и позиция нашей православной церкви, претендующей на роль единственного источника святости.

Так по аналогии со Святым Престолом и возникло название «Суверенное Государство Императорский Престол». Я везу государю на подпись Конституцию новой страны, решения о назначении Совета министров и Правительствующего Сената. Избранный в августе 2013 года Госсовет виртуальной Российской империи принял решение о переходе всех пяти тысяч подданных в подданство Императорского Престола, и представил для назначения государю кандидатуры министров и сенаторов.

Мы встречаемся с Николаем Кирилловичем в устричном ресторане Остернкеллер в центре Мюнхена. Я в легком ужасе, потому что никогда до этого не ел устриц. Как-то без устриц прошла моя советская молодость. Принц охотно обучает меня устричным премудростям. Оказывается, я не зря сторонился этого деликатеса. Во-первых, заказывать устриц надо только в проверенных местах, а в этот ресторан принц ходил с детства. Во-вторых, устрицу надо понюхать, чтобы убедиться в ее свежести, потому что отравиться устрицами очень легко и очень неприятно. В-третьих, надо аккуратно выжать из лимона сок на устрицу, либо капнуть на нее специальным острым уксусным соусом. Бедная обожженная устрица должна дернуться, потому что их едят только живыми! Этот ритуал совершенно необходим, потому что заведение могло испортиться, могли даже появиться новые хозяева!

Теперь легко догадаться, как тщательно изучил государь привезенные мной документы. Но, наконец, 31 марта 2014 красивая подпись Николай украсила Манифест о даровании Конституции суверенному государству Императорский Престол. Его светлость Николай Кириллович Романов, принц цу Лейнинген — отныне Его Императорское Величество Николай Третий Романов.

С тех пор нами, как правило, употребляется краткий титул Императорского Величества в следующем виде: «Божией милостью, Мы, Император Николай Третий, Христианский Государь, Самодержец Суверенного Государства Императорский Престол, Преемник Императоров Российских и Римских и прочая, и прочая, и прочая».

Полный же титул Его Императорского Величества есть следующий:

«Божией милостью, Мы, Император Николай Третий, Христианский Государь, Самодержец Суверенного Государства Императорский Престол, Преемник Императоров Российских и Римских, Самодержцев Московских, Киевских, Владимирских, Новгородских; Царей Казанских, Царей Астраханских, Царей Польских, Царей Сибирских, Царей Херсониса Таврического, Царей Грузинских; Государей Псковских и Великих Князей Смоленских, Литовских, Волынских, Подольских и Финляндских; Князей Эстляндских, Лифляндских, Курляндских и Семигальских, Самогитских, Белостокских, Корельских, Тверских, Югорских, Пермских, Вятских, Болгарских и иных; Государей и Великих Князей Новогорода низовския земли, Черниговских; Рязанских, Полотских, Ростовских, Ярославских, Белозерских, Удорских, Обдорских, Кондийских, Витебских, Мстиславских, и всея северные страны Повелителей; и Государей Иверския, Карталинския и Кабардинския земли и области Арменския; Черкасских и Горских Князей и иных Наследных Государей и Обладателей; Государей Туркестанских; Наследников Норвежских, Герцогов Шлезвиг-Голстинских, Стормарнских, Дитмарсенских и Ольденбургских, и прочая, и прочая, и прочая».

Вот так мы и выворачиваемся юридически, пишем вместо наследник, коего не может быть без живого императора, преемник. Возможно, кого-то удивила фраза про преемственность от Римских императоров, но Византия никогда не называла себя Византией, только Римской империей. Византией ее окрестили гораздо позже католики, чтобы присвоить римское наследие одному римскому папе.


К тому же на Востоке линия императоров, в отличие от Запада, никогда не прерывалась, а затем перешла в Россию после падения Константинополя. Более того, Наполеон вовсе ликвидировал Западную Римскую империю в лице Священной Римской империи в 1806 году. И у нее не осталось и не могло остаться наследников, поскольку император в ней не наследовал титул от предков, а избирался курфюрстами.

Так что теперь государь — единственный законный преемник всей линии Римских императоров и Запада, и Востока, от самого Августа Октавиана.

Мы смеемся над нашими грандиозными притязаниями, но на всякий случай государь назначает меня не только председателем Совета министров в соответствии с Российской имперской традицией, но и эрцканцлером, потому что именно так именовались руководители правительства в Священной Римской империи.

Императорская Канцелярия как орган, занимающийся делопроизводством императора, была учреждена не позднее IX века. К этому времени относится первое упоминание об эрцканцлере Эгильмаре — главе Канцелярии императора Лотаря I, скончавшегося в 855 году внука Карла Великого. В «Золотой Булле» 1356 года, составленной также в нашей Канцелярии, император Карл IV подтвердил принадлежность титула эрцканцлера архиепископу Майнцскому. Этот титул архиепископы Майнца продолжали носить вплоть до роспуска Священной Римской империи в 1806 году.

Канцлеры в Российской империи появились позже: гражданский (статский) чин 1 класса. Это звание соответствует генерал-адмиралу, фельдмаршалу и действительному тайному советнику 1-го класса с обращением «Ваше высокопревосходительство». Интересный факт: за всю историю Российской империи канцлеров было меньше, чем царствующих монархов. Первого канцлера — графа Головкина — назначил Петр Великий в 1709 году. Последнего (одиннадцатого) — светлейшего князя Горчакова — в 1867 году выбрал Александр II, к слову, прапрапрадед нашего императора Николая III.

Чего не хватает Императорскому Престолу, чтобы стать полноценной страной? Регистрации в ООН? Это самый частый из глупых вопросов, задаваемых мне. Мне доводилось жить в отеле «Вестин» в Сан-Франциско, где когда-то создавалась Организация Объединенных Наций. Не буду его рекламировать: время с ним обошлось так же жестоко, как с любым из нас.

В апреле 1945 года в Сан-Франциско собрались двадцать семь делегаций, участвовавших в учредительном собрании ООН. В «Вестине» на Юнион сквер расселились делегации из Ирана, Канады, Турции и Египта. Министр иностранных дел Франции Жорж Бидо выбрал для себя номер, где в 1921 году звезда немого кино «Толстячок» Арбакл якобы раздавил насмерть старлетку Вирджинию Рапп. Бидо был тощим и через год стал премьером, так что это скорее всего случайное совпадение.

В «Вестин» также заселились несколько латиноамериканских делегаций. И целый заместитель госсекретаря США Нельсон Рокфеллер. Именно этот пройдоха и пробил размещение штаб-квартиры ООН в Нью-Йорке. Ротшильды и вся Европа его за это тихо ненавидят.

Тут же, под крылышком Рокфеллеров, разместилась и советская делегация во главе с министром иностранных дел Молотовым и послом СССР в США Громыко. Хотя Сталин на них еще был!

Дата создания ООН у нас в России, и это наше великое советское наследие, никогда не упоминается. Она полностью вытеснена датой Фултонской речи простого британского пенсионера Черчилля, в которой этот, на тот момент отставной козы барабанщик, якобы объявил миру добра и прогресса, который еще называют красножопой сволочью, целую холодную войну!

Но не будем придираться к мелочам. Так получилось, что к моменту, когда уже 50 расхрабрившихся стран утвердили Устав ООН (еще бы, это было уже после смерти Гитлера 26 июня 1945 года!), из трех человек, договаривавшихся о создании этой организации, Рузвельт уже умер, Черчилль проиграл выборы, а Сталин как был идиотом, так им и остался.

ООН стала организацией наций в ту эпоху, когда само понятие наций отмирало. Раздираемая противоречиями и интригами за 70 лет своего существования ООН так и не стала мировым правительством. Поэтому она никогда не регистрировала и не регистрирует государства! Более того, членство в ООН затратно и бесполезно, но сила инерции влечет бюрократов к вступлению в эту организацию. Дольше всех, 57 лет, продержалась практичная Швейцария, но и она вступила в ООН 10 сентября 2002 года!

Так как же понять, что такое современное государство? Увы, современное международное право ответа на этот вопрос не дает, и узаконенных требований к государству не существует. Хотя попытка урегулировать этот вопрос была предпринята.

Между мировыми войнами американские государства, замученные сепаратистами, направили делегации в столицу Уругвая и попытались утвердить критерии государственности в международном праве. В принятой ими Конвенции Монтевидео 1933 года закреплены четыре признака государства как субъекта международного права:

— постоянное население;

— определенная территория;

— собственное правительство;

— способность к вступлению в отношения с другими государствами.

Признания другими государствами не требуется, то есть, конвенция закрепляет декларативную теорию государственности.

Конвенция эта имеет силу только для ее участников, которыми ныне являются: Бразилия, Чили, Колумбия, Куба, Доминиканская республика, Эквадор, Сальвадор, Гватемала, Гаити, Гондурас, Мексика, Никарагуа, Панама, Венесуэла и Соединенные Штаты Америки.

Коста-Рика не участвовала в конференции, но присоединилась, Аргентина, Парагвай, Уругвай и Перу подписали, но не ратифицировали. Боливия отказалась подписывать. Остальные американские страны были тогда колониями.

Международное право пошло другим путем. Поскольку всю сушу, где можно создавать новые государства, поделили между уже существующими государствами (кроме Антарктиды, про которую я расскажу отдельно), то теперь законность создания нового государства зависит от согласия существующего государства, на чьей территории оно создается. Единственное исключение пока Косово, где до сих пор нет согласия Сербии, но там был геноцид и решение международного суда. Разумеется, есть еще Северный Кипр, Абхазия и Южная Осетия, но они признаны только воспаленным мозгом их создателей, соответственно, Турцией и Россией. Так же как когда-то бантустаны ЮАР признавались только правительством апартеида.

Итак, легко понять, что Императорский Престол в 2014 году обладал лишь двумя критериями государственности из четырех, а именно населением и правительством. Нам предстояло добыть территорию, а для этого волей-неволей пришлось вступить в отношения с другими государствами. И сделать это пришлось мне. Вот уж кем-кем, а стать дипломатом я никогда не мечтал. Разумеется, самым трудным стал первый шаг.

Что ж, Робинзона Крузо из меня не получилось, мое место на атолле Суворова занял Том Нили, и с этим уже ничего не поделаешь, прости, любимый Даниэль Дефо! Но зато я отправляюсь на Балканы в страну великанов, и да здравствует любимый Джонатан Свифт!


Кандидат в мэры Стася Бакова снимается
в предвыборном клипе
Предвыборные плакаты


Предвыборные плакаты
Предвыборные плакаты
Стася на фоне Екатеринбургского каскада прудов
Удостоверение
Екатеринбургский сенат
Екатеринбургский сенат
Екатерина Первая. Рисуем Граффити
Колесо Фортуны. Кодекс Бокаччо
Колесо Святой Екатерины. Икона
С Его Императорским Величеством
С Его Императорским Величеством
Дон Кихот и Санчо Панса

Часть вторая.

В стране великанов

Глава шестая.

Две Софии

Итак, передо мной Балканы. А начиналось все когда-то ровно наоборот. Если я сейчас из-под гнета Путина рванул из России на Балканы возрождать империю, то за пятьсот лет до моего рождения последние римляне рвались возрождать империю с Балкан в Россию! Правда, тогда на них напирал не Путин, а турецкий султан.

Вспомним, как это было. Наш «первый», судя по школьным учебникам, царь Иван Грозный — фигура интересная, но есть в отечественной истории персонажи и поважнее. Кстати, царь — тот же император, только по-славянски. Но подлинный основатель Российской империи — все же Иван Великий, дед Грозного, унаследовавший Москву после долгой и кровавой семейной распри, сын низложенного и ослепленного Василия Темного, восставший раб и данник Орды.

В 1472 году Иван вторым браком женился на византийской царевне-изгнаннице Софье Палеолог. Женился, как отрезал все старое. И новым человеком начал новую жизнь.

Из московского наместника иноверной Орды с навешенным ярлыком, отпрыска презренных откупщиков, разбогатевших на сборе ордынской дани, князь Иван в один день превратился в самостоятельного и самодостаточного Божьей милостью правопреемника восточных римских императоров, или, по-славянски, царей. Прыжок огромного размера! Не зря как веское доказательство своих природных императорских прав четверть тысячелетия спустя Петр Первый приводил договор 1514 года, подписанный двумя императорами: Максимилианом I и Василием, сыном Ивана и Софьи Палеолог.

И вообще возрождение павшей в Константинополе Римской империи случилось в заснеженной варварской Москве исключительно благодаря Божьему промыслу и двум женщинам, двум Софьям. И происходило это все на протяжении целых трех поколений! Потому что, по-хорошему, плацдарм для побед всегда надо готовить заранее.

Необходимо признать, что заварила имперскую кашу еще великая бабка князя Ивана, княгиня Софья Витовтовна — княжна из дикого, но долговечного литовского племени, из династии Гедиминовичей. Отец ее Витовт крестился три раза, завоевал огромные земли, чуть было не стал королем и умер в 80 лет. Дочь прожила 82 года. 35 лет командовала своим мужем Московским князем Василием Дмитриевичем. А потом ещё 25 лет — своим сыном Василием Васильевичем. Напоследок она еще поруководила обороной Москвы от татар в 1451 году. В 80 лет!

Брак Софьи Витовтовны — плод хитроумных махинаций церковников. Задыхавшаяся в тисках между мусульманским Востоком и католическим Западом Византия страстно мечтала о православном союзнике на Севере. Ее иерархи постоянно склоняли литовского князя Витовта к принятию православия, благо православных подданных у него было больше, чем язычников, и к борьбе с католиками Польши и Тевтонского ордена. Также они постоянно подбивали московского князя Дмитрия, ныне известного как Донской, к мятежу против мусульманской Орды.

Эта политика, в конечном итоге, оказалась безуспешной и не спасла Византию. Но в 1387 году византийцам выпала козырная карта: к обозу возвращавшегося из Константинополя в Москву митрополита Киприана пристал старший сын и наследник Дмитрия Донского. Будущий князь был отправлен заложником в Орду, к Тохтамышу, после того, как тот захватил Москву и привел к покорности его отца, сведя на нет победу в Куликовской битве. Но бежал.

Представляю радость будущего святого Киприана, болгарского грека, за девять лет до этого ограбленного и заточенного в тюрьму Дмитрием Донским при попытке посещения своей собственной кафедры в Москве! Не случайно Донскому перед Куликовской битвой пришлось тащиться в лес за благословением Сергия Радонежского, митрополита-то из Москвы он сам выгнал. Правда, Киприан все-таки попал в Москву в 1381 году, но спустя год вновь был снова выгнан и ограблен москвичами. А тут сам наследник богохульного московского князя попадает ему в руки. Такой шанс не выпадает дважды!

Здесь я вынужден сделать оговорку, что с недавних пор нечестивый князь Дмитрий также пребывает в сонме православных святых. В год Московской олимпиады партия и правительство вытащили эту забытую фигуру на свет и торжественно отметили 600-летие Куликовской битвы, дав повод сочинить анекдот о льготах для ее ветеранов. Тогдашнее засилье евреев в Библии и святцах требовало радикальных мер для выполнения процентной нормы по русским святым! Поэтому когда в 1988 году товарищи коммунисты в тех же кабинетах и примерно в том же составе организовывали праздник 1000-летия крещения Руси, Церковь получила и смиренно выполнила указание исправить свою недоработочку 600-летней давности и посмертно реабилитировать, в смысле канонизировать товарища Донского Д. И.

Правда, получилось нелогично. Мол, святой Дмитрий вместо того, чтобы сам себя благословить, потащился в чащу за благословением другого святого, Сергия. С другой стороны, какой прекрасный пример помощи «старших товарищей по партии».

К счастью, Киприан и в кошмарном сне не представлял себе будущего своей Церкви. Поэтому он схватил судьбу за хвост и решительно повернул в Литву, на 40 лет вперед задав новую политическую конфигурацию в Восточной Европе. В Литве Киприан обручает с московским княжичем Василием княжну Софью, единственного ребенка уже прославленного князя Витовта. И подолгу беседует о великом с одиноким юным князем, постепенно становясь его другом и учителем.

Спустя два года помер незадачливый Дмитрий Донской, и Василий взошел на Московский престол. В 1391 году все тот же митрополит Киприан обвенчал его с Софьей в Кремле. Пара жила дружно, фактически на два государства, принимая посильное участие в авантюрной политике великого тестя. Четыре десятилетия дружбы и союза между Литвою и Москвой принесли самые разные плоды, в том числе девять детей. Из пяти мальчиков выжил только один, будущий князь Василий Васильевич. Одна из девочек, Анна, в 1414 году выскочила замуж за византийского императора, как бы символизируя Великую православную ось Византия — Литва — Русь. И хотя Анна Васильевна умерла через три года, рушит ось не ее смерть, и даже не смерть ее отца в 1425 году.

Вектор политики после смерти великого князя поменялся не сразу. Софья с наследником Василием Васильевичем уезжает, чуть ли не бежит от своих московских родичей в Литву. Младший брат ее покойного мужа Юрий и его сыновья отнюдь не скрывают своих претензий на московский трон, от которого их отделяют только малолетний хилый князь, четыре старших брата которого уже умерли, бойкая литовка и… ее могущественный папа Витовт, главный опекун Василия-младшего. Поэтому Юрий и его сыновья вынуждены ждать. Ничего не могут сделать и татары. Софья совершенно безнаказанно отделяется от Орды и заключает вассальный договор Московского княжества с Литвой, ее примеру в 1427 году следуют Тверь, а в 1430-м — Рязань и Пронск. Орда вынуждена согласиться, ведь с 1426 года там правит Мухаммед Большой, тоже ставленник великого Витовта.

Казалось бы, сбылись мечты византийцев: православные Москва, Тверь, Киев и прочие старые и вновь основанные Витовтом русские города до самого Черного моря свободны и едины. На северном фланге Византии появился могучий союзник, способный остановить турецкую экспансию. В этом же был уверен и король Германии, будущий император Священной Римской империи Сигизмунд. В 1429 году он даже сам приехал на съезд восточноевропейских правителей в литовский Луцк.

Витовт, как хозяин, окружил себя многочисленными вассалами и союзниками. Здесь собралась вся будущая Россия: посланники великих князей московского и тверского, князья рязанский, новгородский, псковский и одоевский. Также приехал кузен Витовта польский король Ягайло. Прибыли послы Золотой Орды, Тевтонского ордена, Молдовы и далеких Дании и Византии. Явился и легат Римского Папы.

Император Сигизмунд, помимо всего прочего, еще и король Венгрии, чудом выживший в кровавой Никопольской битве 1396 года. На том поле объединенные силы христианской Европы попытались прийти на помощь Византии, но потерпели катастрофическое поражение от турецких полчищ. Именно «против турок» Сигизмунд предложил короновать Витовта королем Литвы и Руси. Собравшиеся единодушно его поддержали. Это был звездный час старого авантюриста. К сожалению, последний.

В следующем году Витовт умер. Несостоявшееся королевство рассыпалось как карточный домик. А почти королевна Софья с 15-летним, младшим, единственным выжившим сынком наперегонки с братом покойного мужа кинулись на поклон в Золотую Орду, за ярлыком хотя бы на московское княжение.

Проживи Витовт на год дольше, Софья и ее сын Василий унаследовали бы настоящую державу. Возможно, они бы защитили Константинополь. Тогда турки не взяли бы его в 1453 году и не выплеснулись бы в Европу. Но столица России в этом случае была бы в Киеве, и называлась бы Россия Литвой. Однако не сложилась.

Следующие четверть века потомки Дмитрия Донского делали все, чтобы уничтожить будущую Россию. Сын шел на отца, брат на брата, кузены выкалывали друг другу глаза, захватывали семьи, заточали друг друга в темницы и убивали, призывали на любимую Родину чужеземные войска. Именно неуемную Софью Витовтовну историки считают главной зачинщицей, героиней и победительницей в этой войне. Рядом с ней ее сын — фигура скорее страдальческая. В историю Василий Третий вошел как Василий Темный, родственнички его ослепили. Его постоянно выгоняли из Москвы и постоянно возвращали, обычно на чужеземных штыках. Впрочем, понятия патриотизма и нации в тогдашней Московии были попросту неизвестны.

Точку во всем этом безобразии скорее всего тоже поставила Софья: яд все-таки считается оружием женщин. Война закончилась только в 1453 году (год падения Константинополя!!!), когда самый талантливый полководец среди внуков Дмитрия Донского, но посредственный политик, Дмитрий Шемяка был отравлен в Новгороде. Впрочем, долгожданное мирное время поначалу не сулило ничего нового: князья вернулись в свои уделы собирать дань для татар, народ зализывал раны, отстраивал сожженные церкви, деревни и города, распахивал заброшенные поля и плодился, выправляя вырытую почти тридцатилетней войной демографическую яму.

Все, что не случилось сделать отцу, Василию Темному, сделал сын. Внук Софьи Витовтовны Иван удался и в бабку, и в прадеда Витовта. То, что не удалось довести до конца последнему великому литвину, доделал первый великий россиянин.

Невероятно, но факт остается фактом, рождение Российской государственности произошло в течение одного поколения, в правление одного государя Ивана Великого, между 1462 и 1505 годом. После брака с Софьей Палеолог Иван, одно за другим, захватывает почти все русские княжества, принадлежащие Орде, и в 1480 году провозглашает себя их суверенным правителем. Уже умирая, в последнем для него 1505 году он протянет свою длинную шею и откусит еще землицы аж по самые Уральские горы, присоединив к новой империи Великопермское княжество. Именно оттуда при его грозном внуке двинется в Сибирь легендарный Ермак. И только Рязань еще 12 лет останется болтаться между новой Римской империей и татарами, чтобы стать единственным восточным трофеем сына и наследника Ивана «Великого Государя Василия, Божией милостью царя и господина всея Рус».

Все эти перемены неразрывно связаны с именем второй Софьи в нашей истории, византийской принцессы Софьи Фоминичны Палеолог. С приездом царевны в 1472 году начинается длительный и глубокий процесс византинизации и романизации Московии. Новое государство строит себя по римским лекалам. И не только потому, что сами византийцы считают себя ромеями-римлянами. По матери Софья — самая настоящая итальянка. Благодаря ее греческой, итальянской, сербской и болгарской крови наши первые цари будут очень сильно отличаться от своих подданных и внешностью, и темпераментом.

Да и сама царская Москва тоже приобрела итальянский облик, насколько это вообще возможно среди русских снегов. Началось, правда, все с несчастья. В 1471 году в Кремле обрушился строящийся зодчими Кривцовым и Мышкиным новый Успенский собор. «Известь была неклеевита, а камень нетверд». После этого из Италии выписали архитектора Аристотеля Фиораванти, который к 1479 году воздвиг и поныне существующее здание собора. Вслед за Фиораванти в Москву были приглашены и другие итальянские зодчие. В 1485 году началось возведение нового Великокняжеского дворца, продолжавшееся с большими перерывами до 1514 года. В парадной части дворца сохранилась построенная в 1487–1491 годах итальянскими зодчими Марко Фрязиным и Пьетро Антонио Солари Грановитая палата. Строительством княжеских хором и внутренней стены, отделявшей их от остальной территории Кремля, также занимался Алевиз Фрязин. Со строительством в 1505–1508 годах Алевизом Новым Архангельского собора и Боном Фрязиным колокольни Ивана Великого и возведением между ними здания Казенного двора формирование Соборной площади как главной площади Московского Кремля в основном завершилось.

В начале XVI века в Кремле итальянскими мастерами строятся новые храмы: собор Чудова монастыря (1501–1503), собор Вознесенского монастыря (1519), церковь Иоанна Лествичника (1505–1508), церковь Николы Гостунского, перестраивается храм Иоанна Предтечи у Боровицких ворот (1504).

Одновременно шло строительство новых Кремлевских стен и башен. Площадь крепости была увеличена за счет присоединения значительных территорий на северо-западе и достигла 27,5 гектара, а Кремль получил современные очертания неправильного треугольника. Форма башен и завершения стены в виде зубцов напоминают замок Скалигеров в Вероне и замок Сфорца в Милане. В 1508 году вдоль стен был вырыт Алевизов ров, вода в который поступала из реки Неглинной. Кремль окончательно превратился в неприступную, окруженную водой со всех сторон крепость, обособленную от разросшегося к тому времени города

Молодое государство также старается копировать Византию. Даже в мелочах. Особенно те, у кого нет для этого никаких оснований. Например, Дмитрий — сын сына Ивана еще от первой жены, казалось бы, не имеющий оснований претендовать на византийское происхождение. Между прочим, Дмитрий Внук — это первый коронованный по правилам византийского протокола русский монарх. Хотя он и не числится в списках глав российского государства, но именно его вполне по-византийски назначил своим соправителем и короновал по полному царскому обряду его дедушка Иван.

Эта сложная и дорогая церемония, проведенная в 1498 году, не принесла ему счастья. Спустя четыре года его соправитель-дедушка, возможно, не без происков своей по-византийски коварной супруги Софьи, осерчал на него и посадил под арест. Заключение стало кошмаром после кончины деда и воцарения молодого дяди Василия. Нечеловеческие условия содержания за четыре года убили Дмитрия.

Увы, это преступление царя Василия не останется без наказания. Следующие сто лет Россию будет терзать проклятие, связанное с именем Дмитрий. Поздний сын Василия, царь Иван Грозный, проникнется каким-то странным чувством связи с Дмитрием Внуком. Он скопирует коронацию Дмитрия Внука вплоть до мельчайших ошибок. Разумеется, в нашем школьном учебнике будет записано, что это была первая коронация!

Но Иван на этом не остановится! Он назовет именем своего старшего двоюродного брата Дмитрия двух сыновей. Оба погибнут в детстве. Отчасти из-за этого пресечется весь род Василия. И даже 100 лет спустя гибели Дмитрия Внука, после вымирания всех потомков Василия, явятся то ли два, то ли четыре его чудовищных призрака. Самозванцы Лжедмитрии опустошат Россию.

Но хватит о грустном, давайте о смешном. Мода на все «римское» быстро и надолго захватила провинциальную, только-только проснувшуюся, заспанную Москву. Москва — третий Рим! Эта мысль витала в воздухе, а точнее в пустых, еще не ученых головах будущей московской интеллигенции. Мать Дмитрия — молдаванка, в отличие от матери его конкурента дяди Васи, явно не тянула на римлянскую принцессу. Кстати, ее отец Стефан сверг своего дядю и занял молдавский престол при помощи трансильванских войск Влада Цепеша, того самого, больше известного как Дракула.

Раз не вышел матерью, пришлось дополнять родословную отца. Каким-то образом, где-то в житиях отыскался некий киевский князь Владимир Мономах, чье не очень понятное прозвище совпадало с прозвищем одного из константинопольских царей. Предполагаю, что именно с этого момента Владимир Мономах превратился в прямого предка московских князей, вместе со своим византийским однофамильцем, который заодно стал дедом Владимира Мономаха, как отец его матери. Правда, судя по греческим источникам, император Мономах вовсе не имел дочерей.

Таким изящным «историческим» образом Софья и ее потомство лишались своего эксклюзивного положения. Ведь не только княжеская семья, но и дальняя родня ее, давно превратившаяся в прислужников и прихлебателей московских владык, разом оказывались «царских» кровей. Оставалось найти только что-то очень материальное, некий древний артефакт, подтверждающий новую царственную родословную вчерашних прислужников Золотой Орды. И, как всегда, все нашлось.

Оказывается, дед Мономах изыскал в константинопольских закромах лишнюю царскую корону и прислал ее внуку! Так в русской истории появляется наша национальная святыня — шапка Мономаха. Правда, современные историки утверждают, что она на триста лет моложе Мономахов, сделана в Средней Азии и вообще… женская. Но факт остается фактом: и Дмитрий Внук, и Иван Грозный, и последующие цари венчались на царство давно вышедшей из моды узбекской дамской шляпкой.

Настоящий царь Василий, сын Софьи, похоже, обошелся без коронации шапкой Мономаха. Да и глупо было бы ему, реальному потомку Палеологов, популяризовать легенду, направленную против его семьи. Но его сын Иван родился поздно. Василий увидел его, но поговорить им никогда не удалось. Будущий Иван Грозный взошел на царство слабыми ножками двухлетнего ребенка. И именно этот разрыв поколений превратил наивную провинциальную церемонию с прабабушкиной шапкой, придуманную для несчастного Дмитрия Внука, в образец «византийской старины».

По причудливым законам истории именно Иван Грозный, а не его великие дед и бабка, станет символом допетровской Руси. С 1803 года Карамзин получал две тысячи рублей в год от императора Александра Первого, как официальный и единственный в истории России историограф. Отец Александра, император Павел, основал и узаконил по немецкому образцу первую российскую династию Романовых, соответственно, пришлось решать вопрос о том, какая династия была перед ними и отчего прервалась. Так попали в учебники и избрание на Престол в 1613 году не Михаила Федоровича, а целой династии Романовых, и якобы вымершая династия Рюриковичей и чудовищный Иван Грозный, своими преступлениями погубивший эту династию.

Романовы, затем западники, затем либералы выбрали Ивана Грозного «мальчиком для битья». Поэтому его подняли на щит их оппоненты. И тут уж были забыты и сама Россия, и тот огромный скачок, который она совершила, вырастая из ордынского наместничества в великое христианское царство.

Для русских XV века переход прав на империю по наследству был совершенно естественным. Неслучайно патриарх Филарет, отец будущего первого царя из рода Романовых и его соправитель, выбрал для будущей царской династии именно такую фамилию — Романовы, то есть «Римские». Традиция считать Москву Третьим Римом, новой столицей старой империи, к тому времени насчитывала уже больше 100 лет. Вспомним, например, филофеевское: «Храни и внимай, благочестивый царь, тому, что все христианские царства сошлись в одно твое, что два Рима пали, а третий стоит, четвертому же не бывать».

Конечно, нам внушали еще на школьной скамье, что Романовых избрали демократы на Земском соборе. Чушь! Соборы проходили и раньше, и позже. Не поленимся их вспомнить.


1. 1575 год. Касательно назначения царем Симеона Бекбулатовича.

2. 1576 год. О снятии Симеона Бекбулатовича и «возвращении» на царство Ивана Грозного.

3. 1584 год. Избрание Федора I на царство после смерти Ивана IV.

4. 1598 год. Избрание Бориса Годунова на царство после смерти Федора Иоанновича.

5. 1605 год. Собор собран Лжедмитрием I для суда над Василием Шуйским с братьями, обвиненными в организации заговора против Самозванца.

6. 1607 год. Избрание царем Василия Шуйского. Об освобождении населения от присяги Лжедмитрию и о прощении клятвопреступления в отношении Бориса Годунова и его семьи.

7. 1610 год. Свержение Василия Шуйского и формирование временного правительства из бояр. Избрание царем королевича Владислава Польского;

8. 1613 год. Избрание на царство Михаила Романова.

9. 1645 год. Избрание Алексея Михайловича на царство после смерти Михаила Федоровича.

10. 27 апреля 1682. Избрание на престол Петра I после смерти Федора Алексеевича.

11. 15 мая 1682. Изменение предыдущего решения, избрание Ивана и Петра под давлением стрельцов.


На этом фоне сложно говорить о какой-либо исключительности якобы избрания династии Романовых на царство, скорее можно отметить рутинность процедуры одобрения нового правителя Собором в соответствии с византийской традицией.

И еще. Если бы историческая справедливость существовала, Ивана и Софью по аналогии с их современниками, католическими королями Изабеллой и Фердинандом, следовало бы именовать православными царями. Действительно, между этими парами много общего.

Одно время: 1469 год — свадьба будущих католических королей, 1472 — свадьба основателей русского православного царства.

Схожий результат: создание двух великих христианских держав на западной и восточной границах христианского мира, одна из которых принесла христианство и испанский язык далеко на запад, в Новый свет и до самого Тихого океана. А вторая распространила христианство и русский язык на восток и вышла на другой берег Тихого океана.

И, конечно, общий вечный Рим — мудрые старцы-кардиналы в возрасте от 20 до 70 лет под предательский звон кинжалов и журчание отравленного вина, создававшие мир, в котором нам приходится жить спустя 500 лет после смерти самого юного среди них.

Глава седьмая.

Дракон и рыцарь

Страна великанов — это, конечно, Черногория. Она же — страна обманов, недоразумений и разочарований. Мало стран более известны россиянам, чем Черногория. Но знаем ли мы черногорцев? В отличие от сумрачных терпил Европы сербов, гордых своим героическим мазохизмом, черногорцы любят и умеют наслаждаться жизнью. Мои знакомые екатеринбургеры, охочие до пляжной недвижимости, называют черногорцев еврохачиками, настолько повадки тамошних курортных жителей напоминают наших черноморских «армян» всех национальностей.

Да и, кстати, Черногория — очень маленькая и бедная страна, густо застроенная горами и ущельями. Строительство туннеля между главным портом Баром и столицей Подгорицей сделало Черногорию еще меньше. Впрочем, серпантинов, на которых хочется зажмуриться от ужаса, все еще хватает. О том, что это — неверная тактика, свидетельствуют остовы разбившихся машин, не убранные из ущелий и пропастей.

Площадь страны около 14 тысяч квадратных километров, почти квадратик с длиной стороны 120 км. И если бы не самый южный фьорд Европы — 28-километровый Которский залив, отрезавший северо-запад Черногории, до любой важной точки страны можно было бы добраться на машине в течение часа. Живет здесь около 600 тысяч человек, в основном, в столице, втором городе Никшиче и на побережье.

До начала этой истории я был в Черногории дважды в 2002 году. Первый раз — с семьей на однодневной июльской экскурсии из соседнего Дубровника. А второй раз — в недельной декабрьской командировке в промозглой столице Черногории — Подгорице. У меня был даже друг из местной социал-демократической партии. Мы познакомились в Москве, а затем он принимал меня у себя дома в Черногории. Я тогда только начинал заниматься земельным бизнесом и еще не прикипел к нему душой.

Гораздо раньше, когда вся земля была еще государственной, вскоре после студенческой юности, в 1991 году, среди прочих затей я эмитировал частные деньги — уральские франки. И подумывал попробовать вернуться к этой идее спустя 11 лет, может быть, в кооперации с единственной европейской страной, отказавшейся от национальной валюты в одностороннем порядке. Лихтенштейн, Сан-Марино, Андорра и Ватикан — все-таки другой случай, там отказ от своей валюты носил договорной характер.

Мой черногорский друг был не только милым, но и крутым парнем, он организовал мне встречу с лидером местных социал-демократов Ранко Кривокапичем, а я и сам был тогда социал-демократом, с руководителями Центробанка, не понявшими ни слова из моих речей, познакомил со своей женой и провез по всей Черногории. Но прошло 12 лет! Я даже не смог вспомнить его имени! Я потерял друга в прямом и переносном смысле этого слова! Читатели, пожалуйста, помогите мне найти моего друга и никогда не теряйте своих!

И вот я вспомнил страну, где пришелец с сумрачного севера может за неделю обойти все правительство. И я понял, что надо действовать и действовать быстро. А вот друга и его координаты не вспомнил. К счастью, у меня есть еще один друг — Миша Страсс.

У странных людей странные друзья, мне ли это не знать? И Миша сразу вспомнил о своем странном черногорском друге из Белграда Александре Войновиче, которого все называют Атци. Белград находится не в Черногории, а в Сербии, но там все как у нас. Бывшие жители союзных республик не торопятся вернуться на историческую родину ни из Москвы, ни из Белграда.

Атци — самый настоящий рыцарь, граф и даже командор Мальтийского ордена. Его знают и любят в белградском аэропорту имени Теслы и в десятке аэропортов России, потому что он их либо построил, либо реконструировал. Поэтому граф Войнович говорит по-русски. А еще, как и подобает рыцарю, он знает толк в драконах, один из которых, как оказалось, торгует землей в Черногории! Атци знает отличного парня Драгана Шаршевича из Черногории!

И надо признать, что Атци прав! И мы в этом убедимся, когда выберемся из Белграда, города-воронки, который буквально засасывает меня в исторические толщи. Но вот зачем было надо покупать земли в Черногории? Иди и договорись сначала с правительством, ан нет! То ли успех известинской утки о покупке атолла Суворова, то ли пятнадцатилетняя инерция торговли земельными участками на Урале заставили меня вбухать миллион евро в покупку этой чудесной земли. Как мне не хватало позже этого миллиона, как я скучал по нему в следующие годы, когда политика господина Путина все глубже и глубже выворачивала мои карманы!

Но пока, в апреле 2014 года, мы с Михаилом только отправляемся в Белград. Одних нас не отпустили. С нами поехали наши жены. Страссова Катя — огонь: рыжая, спортивная, быстрая, очень умная и большой начальник. Она командует гостиницами, тогда правила «Парк Инн» в Екатеринбурге, потом поднимала его в Тагиле, сейчас ждет назначения то ли в Киев, то ли в Брюссель.

У Кати сын от первого брака, у Миши два сына и дочь, поэтому они переключились разводить не детей, а пражских крысариков. Это милые чешские собачки, якобы названные так за героическое стремление быть съеденными крысами, которых вроде бы ловят. Полная чушь! В единоборстве крысарика с крысой я бы поставил на крысу. Три к одному. Полагаю, что термин «крысарики» здесь означает размер, а не род занятий этих милейших песиков. Примечательно и то, что первые племенные книги этих самых мелких собак в мире составил некто Оскар Карлик.

Я, конечно, осознаю всю незначительность и даже ничтожность своего повествования в сравнении с бескрайними просторами Российской Федерации и бессмысленностью замыслов ее руководства. Но даже на моем крохотном полотне пражский крысарик — это самая миниатюрная, мелко выписанная деталь. И, по законам жанра, оттолкнувшись от самого малого, я должен перейти к чему-то очень крупному. Например, к своей супруге Марине.

Представьте себе высокую толстую женщину. А теперь мысленно уберите с нее весь лишний жир. Дело в том, что у моей жены железная воля, и она держит в ежовых руковицах не только окружающих, но и себя. В сущности, наш роман и начался с совместной двухнедельной голодовки «по Брэггу».

18+

Книга предназначена
для читателей старше 18 лет