Голова Абигила

Глава первая. Встреча

Напротив меня обычная с виду дверь. Кажется, из обработанного дерева. Немного потрёпанная временем. В одной отмороженной до дрожи руке криво нарисованная карта моего пути, в другой — сумка с несколькими страницами какой-то там таинственной книги и голова демона Абигила (всего лишь догадки насчёт того, что тот, чья голова находится в сумке, есть демон), которая изредка пытается со мной поговорить. Я хочу спастись из этого жуткого мира, я хочу спасти себя, своих (пожалуй, уже бывших) стерв-подруг и моего принца (будем считать, что в этой истории он некто иной, как принц (ведь в каждой истории с главной героиней одинокой девушкой должен быть принц)).

Но не было бы никакого принца, никакой двери и этой чёртовой головы, если бы в один прекрасный день я прошла мимо того кафе, где бы не встретилась со своей бывшей одноклассницей и не разговорилась. К сожалению, как говорится, история не терпит сослагательного наклонения.

Стоит, всё же, начать это повествование с событий, которые произошли ещё раньше того дня в кафе. Для начала представимся — меня зовут Виктория, мне не так уж и много лет, но не так уж и мало, есть лишний вес (на мой взгляд, совсем немного), за что всегда была гонима окружающими. Собственно, больше обо мне нечего рассказать, ибо в жизни я ничего так и не добилась, даже не смогла обзавестись хоть каким-нибудь плохеньким парнем, как сделали мои подруги, чем безумно гордились. Кстати, о моих подругах. Если сдвинуться на две недели ранее от того момента, как я стояла у той двери в потустороннем мире, то можно обнаружить меня в другом кафе, сидящей напротив двух своих подруг и попивающей чай. Боже, как же я их ненавидела! Каждая из них норовила как-то исподтишка оскорбить или унизить, каждая из них считала себя королевой, а всех других чудовищами (даже друг друга). Я, естественно, была самым главным чудовищем (поэтому, наверно, и являлась их подругой (если это можно было так назвать)).

— Викочка, Викусик, — вдруг прервала свой поток мыслей о себе одна из них, когда я решила не изнурять себя и заказала пирожное, — ты уже закончила курс своей диеты? Кость-то ещё широкая!

Ну, надо же! Это так оригинально.

Вторая еле сдерживала смех, но пыталась показать себя моей защитницей, чем ещё больше унижала.

Почему я с ними общалась? Не знаю. Быть может, меня останавливали те приятные воспоминания из детства, когда эти двое ещё не превратились в конченных стерв и вели себя, как настоящие подруги. А, может быть, мне просто не с кем было больше общаться, а оставаться одной со своими мыслями казалось невыносимо. Хотя, если честно, с этими двумя я так же оставалась один на один с собой. Только я хотела вставить слово о себе, о том, что меня волновало, о моих переживаниях, как тут же меня перебивали и говорили о своём. В такие моменты хотелось кому-то из них плеснуть горячим чаем в лицо. Честное слово! Я не могу поверить в то, что через две недели захочу спасти этих двоих от рабства!

И зачем я только заказала это пирожное? Никогда мне не похудеть… и отказаться от него не могу, так как его стоимость уже включили в счёт.

Кстати, о моих переживаниях. Я не могла найти работу, мне совершенно не везло с собеседующими меня людьми. Это были женщины, которые постоянно пытались меня обидеть или сорвать на мне злость.

— А почему вы такая толстая? — спросила как-то бестактная женщина-кадровик. Мне не нашлось, что ответить, и я ушла. Ушла, чтобы дома расплакаться в подушку.

И за что так со мной? Будто я им что-то плохое сделала.

— Мама, почему люди такие жестокие? — спросила тогда я свою мать, с которой мне приходилось жить из-за моего трудного финансового положения. Но матери было не до моих проблем — она нашла себе нового мужа (не очень хорошего человека) и постоянно находилась в режиме упования своими несчастьями, поэтому все мои вопросы и слова игнорировались и прерывались зацикленными жалобами.

Не знаю даже, что тяжелее — переживать все эти нехорошие моменты в своей жизни или таить всю обиду в себе и понимать, что другим наплевать.

И вот настал тот судьбоносный день, когда мать и её муж устроили очередную сцену (после которой они, естественно, должны были помириться, дабы в следующий раз снова рассориться), я не пожелала всё это слушать и решила на подзаработанные фрилансом деньги посидеть в милой кофейне недалеко от дома. Там я долго думала, заказывать или нет вафли (если честно, то меня больше смущала сумма, а не моя диета), и заказала только кофе (долго ругала себя за то, что позволила потратить себе столько денег).

— И зачем я только живу? — прошептала я вслух, затем испугалась, что это кто-нибудь услышит и сочтёт меня ненормальной, огляделась и дальше начала говорить про себя.

Так вот, зачем я живу? Чтобы экономить каждую копейку? Чтобы терпеть унижения ото всех? Чтобы до конца жизни существовать в душной квартире с родственниками-истериками? Глупые, никчёмные вопросы, которые никак не подправят моё положение. Может, мне когда-нибудь повезёт, и я удачно выйду замуж?

Как же забавно выглядят все эти проблемы перед тем, с чем мне придётся столкнуться в будущем. Но именно это столкновение изменит моё мировоззрение, и меня больше никогда не будут волновать такие вещи, как стоимость пирожных, мнение подруг, истерики близких и так далее… как же это всё глупо и бессмысленно, если бы только люди могли об этом знать (хотя, если подумать, то что тогда жизнь, если не эти проблемы?).

— Вика? — раздался знакомый голос, отвлекший меня от мысли о богатом и благородном муже. Я подняла взгляд, и передо мной предстала миловидная девушка, показавшаяся мне знакомой. Я не могла вспомнить её, но, всё же, предпочла сделать вид, что узнаю незнакомку. Незнакомка села напротив меня, потеребила уголок тут же принесённого меню и заулыбалась. — Вика, как же я рада видеть тебя! Сколько лет прошло с окончания школы, а ты ничуть не изменилась!

— Всё ещё похожу на ребёнка? — без энтузиазма спросила я. Паршивое настроение, не было ни малейшего желания даже улыбаться.

Намёк на то, что незнакомка являлась моей бывшей одноклассницей, ничего путного не дал, я по-прежнему не могла вспомнить эту девушку (вообще, мне думалось, что все мои одноклассники давно умерли от пьянства или старости (хотя о чём это я)).

— Ну, как? — продолжила диалог одноклассница. — Ты окончила университет?

— Да, — всё ещё без энтузиазма отвечала я, хоть одноклассница заявила официанту, чтобы счёт делали только на неё (это, конечно, очень хорошо, что она готова оплатить мой заказ, но совесть совершенно не позволяла назаказывать всего того, что хотелось, хотя и очень уж распирало от такого желания). — Совсем недавно. Вроде даже на отлично.

— Вот и славно! А я всё закончить не могу, всё на третьем курсе. Зато сколько мальчиков каждый год встречаю новых. А у тебя есть мальчик? У меня вот совершенно с этим не складывается. Уже на стадии знакомства. Вроде и идут на контакт, и всё им нравится, но дальше ничего так и не доходит. Обидно до слёз! Даже и не знаю, что думать. Хотя нет! Знаю!

Будь я психологом и получай от неё деньги, тут же бы сказала причину её проблемы (неумение слушать собеседника, разговоры только о себе), плавающей на поверхности. Но, боюсь, правда и желание помочь советом мне выйдут боком.

Одноклассница немного нагнулась и прошептала каким-то загадочным голосом, будто раскрывает великую тайну, о которой никто не должен знать.

— Мне кажется, — прошептала (даже, сказать, прошипела) она, — на мне порча!

— Порча? — удивилась я.

— Да! А что такое? В это можно не верить, но это есть! Я, например, другого объяснения найти не могу. Пойми, Вика, сейчас очень злые люди. Очень. Сейчас могут проклясть по любому поводу. Завистники повсюду. Завидуют абсолютно всему. Вот ты можешь всегда улыбаться и быть в хорошем настроении, хотя у тебя всё по жизни плохо, а твои подружки тебе будут завидовать, и этим могут навредить. Да даже и без этого! Просто делать тебе плохо, чтобы ты ничем не выделялась, чтобы на фоне тебя чувствовать себя величественнее, чтобы радоваться за твои неудачи.

— Кто-то может радоваться чужим неудачам?

— Вика! Ты о чём, подруга? Не переоценивай людей. Сейчас каждый второй до глубины души прогнил, и ему за счастье, когда у другого горе. К тому же большинство живёт по принципу, что другой всегда плох, и всячески пытаются это навязать другим. Стройную они назовут плоской, полную — жирной, добрую — лохушкой, злую — стервой, красивую — пустой, некрасивую — уродиной. Короче, всегда будешь плохой.

Одноклассница продолжала вещать, а я вдруг вспомнила, как совсем недавно работала в налоговой инспекции, откуда скоропостижно сбежала. И правда, были у нас такие кадры, которые сияли от счастья, когда у кого-то всплывали косяки. Тогда мне было это не понятно и омерзительно, и я считала это единичным случаем. А после рассказов (именно сейчас следовали примеры из жизни одноклассницы о том, какие гады нас с ней окружают) мне уже было не по себе. К тому же на ум пришли две моих подруги. Быть может, именно они насылают на меня проклятия, ведь других они хают и хают зло, с пожеланиями о плохом. А вдруг они боятся, что я стану лучше, чем они? Ведь это приведёт к катастрофе в их крошечных умах (боже, какая я злая)!

— И как со всем этим бороться? — спросила я, вдруг заинтересовавшись всей этой тематикой (Вы не думайте, в порчи я не верю, но одноклассница выдавала всю эту сумасшедшую ситуацию так, что повестись на её слова было делом невозможным).

— Есть один способ, — ответила одноклассница, облокотившись о спинку стула.

— Сходить в церковь?

— Забудь о церкви, у них расценки намного выше. Нам надо идти к бабке.

Было очень приятно слышать эти «нам», ибо я чувствовала, что за меня впрягаются (хотя одноклассница хотела взять меня с собой только потому, что боялась одна идти по таким местам, да и приятней было понимать, что ты не одна такая стрельнутая на голову).

— Не знаю никаких бабок, — сказала я. — Да и тебе не кажется, что это всё как-то нелепо?

— Нет, не кажется, — ответила одноклассница. — Моя сестра не так давно была у одной из таких бабок. Говорит, что после обрядов как заново родилась, вся внутренняя тяжесть и неудовлетворённость исчезла.

Слово «обряд» меня не очень радовало. На ум приходили первобытные племена, приносящие девственниц надуманным чудовищам.

— Надо, короче, идти, — продолжила одноклассница.

— Когда? — поинтересовалась я, обдумывая свой пустой график.

— Сейчас!

— Сейчас?

— Не волнуйся, это недалеко.

— У меня нет денег, чтобы заплатить этой бабке.

— Она деньги не берёт. Купим ей фруктов по завершению обрядов.

Не дождавшись моего ответа, одноклассница попросила у официанта счёт. Это и сыграло решающую роль — из-за того, что мой кофе был оплачен, я посчитала себя обязанной, поэтому и согласилась. Одноклассница оплатила счёт, и мы направились прямиком по указанному сестрой одноклассницы адресу. Всю дорогу, слушая ошеломляющие рассказы о сверхъестественных явлениях, я обдумывала свой выбор. К бабке идти совершенно не хотелось, я боялась, что она сама наведёт на меня порчу, прикинувшись хорошей, или понаговорит стандартных фраз, а мне ей потом фрукты покупать (на последние деньги). Но делать было нечего, поэтому поход к бабке мог и украсить сегодняшний день. Да и, ей-богу, будет потом над чем посмеяться.

Глава вторая. Обряд

Как оказалось, нас уже ждали. Дверь в квартиру той самой бабули была чуть приоткрыта. Мы зашли в довольно прохладную и тёмную квартиру, и я закрыла за собой дверь (по привычке). Нас встретила довольно милая женщина, не в том образе, который я себе надумала. Квартирка её оказалась так же довольно скромной, хотя представлялась мне хоромами, построенными на деньги обманутых и доверчивых клиентов.

Сначала в комнату (квартира состояла из мини-прихожей, такой же мини-кухни, ванной и небольшой комнаты) вошла одноклассница. Я же облокотилась о стену и в ожидании своей очереди начала обдумывать нужно ли мне всё это, что спросить у этой интересной женщины, а самое главное — с чего начать разговор. Честное слово, я даже не представляла с чего начать.

Вот что ей можно сказать?

«Я неудачница, как с этим быть?»

Звучит по-идиотски. Как и вся эта ситуация.

— Надеюсь, бабка не будет над нами смеяться со своими подружками, — прошептала я, и в этот момент в прихожую буквально выпорхнула с натянутой улыбкой на лице одноклассница. Она начала быстро обуваться и дала мне знак заходить в комнату.

Я зашла внутрь, увидела женщину, сидящую на стуле, кивнула ей и застопорилась. Женщина нырнула в прихожую, затем снова показалась.

— Садись, — сказала она. Я села и тут же нелепо начала подбирать слова (совершенно забыла текст, отрепетированный в прихожей):

— Знаете, в моей жизни творится что-то непонятное. Словно кто-то хочет, чтобы у меня всё было плохо…

— С кем ты пила чай из одного чайника? — перебила меня женщина. Я замешкала (не потому, что не могла припомнить, а потому что не ожидала вопроса). — Ты ведь пила с кем-то чай? Совсем недавно. В публичном заведении.

И тут настало словно прозрение.

— Да, — ответила я. — Было дело.

Конечно, было дело. Вероятней всего, женщина говорила о моих подругах, с которыми как раз на днях мы пили в кафе чай… из одного чайника, принесённого нам официантом.

Боже мой! Это невероятно! После этих слов я даже уверовала в бабок, умеющих делать что-нибудь этакое, сверхъестественное!

— И кто-то из них смотрел тебе в рот, — продолжила она, будто прочитав мои мысли про подруг.

— Возможно, — буркнула я, пытаясь вспомнить, смотрели ли мне в рот. И правда, обе мои подруги постоянно смотрят мне в рот, что порой меня раздражало до невозможности.

— И даже иногда дарил тебе дорогие подарки, от которых ты не смогла отказаться и которые ты вряд ли выкинула.

— Точно… точно! Так оно и есть! Иногда одна из них вдруг дарит мне подарки. Я всегда думала, что она делает это ради того, чтобы я не перестала общаться с ними и простила их.

— Нет, деточка, это называется подкладом. Вместе с подарками ты забирала себе негативную энергию.

— Знаете, она всегда жаловалась на отношения со своей матерью… и как раз после всех этих даров у меня испортились отношения в семье, а у неё… боже мой! Как ужасно это всё осознавать. Хотя… они такие злые и жестокие, от них можно было ожидать чего угодно.

— Зачем же ты с ними общаешься?

— Не знаю… дело привычки.

— В тебе очень много перекинутой негативной энергии. Одним ритуалом здесь не обойтись. Ты должна будешь прийти ещё два раза, завтра и послезавтра. Ну, что? Готова?

— Готова!

Я закрыла глаза и позволила женщине сделать то, что от неё требовалось. Она достала спички, церковную свечу и бутылёк с водой. Зажжённые от свечи три спички полетели в бутыль. Женщина что-то прошептала, набрала в рот воды и словно из пульверизатора выплюнула её на меня, затем снова что-то зашептала, после чего попросила меня испить воды из бутылька, чего мне сначала не очень-то хотелось делать (не очень-то я привыкла пить с кем-то (особенно посторонним) из одного прибора). Всё же, я доверилась женщине (очень уж меня потрясли её слова), пересилила себя и выпила воду.

— Всё? — робко спросила я, приоткрыв один глаз.

— Всё, — ответила женщина. — Придёшь завтра после обеда.

— Я слышала, что вы денег не берёте. Может быть, вам что-нибудь купить за ваши труды?

— Я потом скажу, что нужно будет сделать. А сейчас иди.

Я направилась в прихожую и, пока обувалась, обдумывала свои эмоции и ощущения насчёт происходящего.

— Ну-с, — сказала женщина, — прощаться не будем. С богом!

— Окей, — пролепетала я и выскочила в подъезд (после того, как женщина открыла мне дверь ключом), где меня почему-то никто не ждал. — Ну, и ладно, — прошептала я, вставила в уши наушники и направилась домой, обдумывая происходящее.

Обдумывать, собственно, было нечего. Как только я оказалась вне дома гадалки, то тут же на меня обрушился поток какого-то гнетущего чувства, что меня обманули, попытались развести, затянули в идиотскую игру.

— Да и бог с ним, — буркнула я и гордо зашагала вперёд.

Ничего сверхъестественного не произошло. Хотя почему я вообще посчитала, что должна была себя как-то по-другому чувствовать? Может, после третьего ритуала почувствую? Хотя всё это полнейшая ерунда, ей-богу. Зачем мне ещё раз к ней приходить? Вероятней всего она обычный психолог и говорит стандартными фразами, а я (дурёха) сама всё возьми и расскажи. Нужно было попроверять её. Но как бы я попроверяла, ведь это я — человек, который жутко не любит вгонять других в неловкое положение.

Какая же я дура! Поэтому все и вытирают о меня ноги.

Глава третья. На следующий день

На следующий день что-то пошло не так. Точнее не так, как обычно. Мать и её муж не ругались, а наоборот пребывали в хорошем настроении, испекли с утра оладьи и заявили, что поговорили вчера с каким-то нашим дальним родственником, чтобы он взял меня на работу к себе в министерство финансов.

— У него есть два сына, — заявила мама, — один женат, а второй, который младший, вроде как холост. Если уж так судить, то по кровному родству наша Вика может выйти за него замуж.

— Мама, что ты такое говоришь? — со смущением в голосе поинтересовалась я. — Я не собираюсь выходить замуж за своих родственников.

— Да какие они тебе родственники? Уже там столько крови намешано.

Знаете, о чём я сейчас подумала? Да! Вы наверняка догадались! Та женщина, всё-таки, помогла мне. И это не было самовнушением, ведь даже родители вдруг стали себя хорошо вести, а не ссориться и ругаться (как на них могло подействовать моё самовнушение? никак!). Тут же я преисполнилась благодарностью к той женщине и решила расчехлить свою копилку, чтобы купить какой-нибудь отличный подарок.

Я шла на свой следующий приём с воодушевлением и отличным, просто великолепным настроением. Мне улыбались прохожие парни, от чего становилось невероятно хорошо. Я почувствовала себя красавицей и интересной абсолютно всем! На все мои деньги был куплен букет очаровательных роз. Ах! Я полетела к своей спасительнице. И вот уже я поднимаюсь (прыгаю, как маленькая девочка с букетом для учительницы) по лестнице, вижу приоткрытую дверь и стучусь в неё. Стучусь, ибо воспитание не позволило войти сразу (ведь внутри могла быть ещё другая клиентка). Мне никто не ответил. Я осмотрелась и, всё-таки, решила войти.

— Эм, — замешкала я, как только заглянула внутрь, а затем подняла голос, — здравствуйте! Это я, Вика! Виктория. Я вчера у вас была, вы сказали мне прийти сегодня. Вы здесь?

Мне никто не отвечал, что воспринялось, как отсутствие клиентов и готовность заняться мной. По привычке я закрыла дверь, прошла в комнату и обомлела от ужаса. Букет выпал из рук, ноги подкосились и сердце словно остановилось. То, что я увидела, могло прийти ко мне только в страшных снах после фильмов ужасов — повсюду были разбросаны вещи, а посреди комнаты лежало окровавленное тело знакомой женщины.

Я не на шутку испугалась, рванула обратно в прихожую и принялась дёргать ручку, но она не поддалась, ибо замок при закрытии двери защёлкнулся. Мысли в голове путались, я уже готовилась к гибели, нужно было сосредоточиться — вчера женщина открывала мне и моей однокласснице двери ключом. Мне нужен был ключ, но я испугалась заходить в комнату, испугалась до такой степени, что свело челюсть. Прижавшись в угол, я простояла так какое-то время (мне показалось, что это был час, хотя прошла всего пара минут). В квартире стояла гробовая тишина, говорящая о том, что в внутри не было больше никого кроме меня и мёртвой женщины. Всё же, пугал даже труп. И не было никакого желания искать по его карманам ключ (воротило даже от одной этой мысли).

Всё же, нужно было что-то делать. Например, хотя бы позвать на помощь людей. И тут-то в моей голове родился гениальный план (гениальным он казался только мне и только в ту конкретную минуту).

— Вот так отчистили меня от всего плохого, — пропищала, словно маленький котёнок, я, быстро выскочила в комнату, схватила стул, на котором вчера сидела, и кинула его в старое окно. Стекло разбилось, стул вылетел на улицу, чуть не прибив кого-то, а я высунулась в окно и закричала.

Что было дальше, я совершенно не помнила. На мгновение мне даже показалось, что труп со мной заговорил.

— Девочка, — прохрипела женщина, — ты должна выполнить мою последнюю волю… ты должна поехать за город по дороге в северном направлении. Не доезжая до населённого пункта, повернуть на развилке направо и доехать до шлагбаума. Рядом с ним ты увидишь чёрно-белый столб, под ним зарыта коробка. Найди и сожги её… ты должна это сделать, иначе в будущем произойдёт нечто страшное…

— Что может быть страшнее, чем слышать голос мёртвого человека? — со всхлипами спросила я, сидя в углу и стараясь не смотреть на труп.

— Он… он откроет дверь… ту дверь, которую нельзя будет открывать…

Кажется, больше галлюцинаций не было. Больше не было ничего. Словно период моего спасения был кем-то беспощадно вырезан из моей памяти — вот я сижу калачиком в углу в холодной квартире бабки-гадалки, а вот отчим забирает меня из отделения полиции.

— О, боже, Вика, ты нас с матерью жутко напугала, — заговорил отчим, отводя меня в машину. — Это какая-то жуткая, ужасная история. Садись. Давай я тебе помогу.

Он усадил меня на заднее сидение, а сам сел за руль.

— Мама уже едет домой, — продолжил он. — Вика, больше никогда не ходи по незнакомым местам. Сейчас творятся страшные вещи.

На страшных вещах я снова отключилась.

Глава четвёртая. Глава, в которой главную героиню съедают дикие собаки

— Бедняжка Вика, — с какой-то язвительной усмешкой попыталась успокоить меня одна из двух моих подруг (не знаю даже, почему я снова стала с ними общаться (возможно, потому что не смогла послать их, когда они навязались прийти ко мне в гости, дабы успокоить)). Вторая с чего-то начала хозяйничать по кухне в попытках сделать для нас чай с принесённым импортным печеньем.

— Да всё нормально, — отмахнулась я. — Уже отхожу.

— Как такое могло произойти? Что эта женщина сделала такое, за что её так жестоко убили? Она была богата?

— Не думаю. Дому у неё было весьма скромно.

— Что ты вообще у неё делала?

И тут я застопорилась. Вот что мне ответить этим двоим? Сказать, что я ходила по бабкам-гадалкам, было стыдно. Сказать, что «мне рассказали, что вы, две стервы, меня проклинаете, поэтому пошли отсюда прочь» было неэтично. Поэтому я соврала:

— Эта женщина была давней знакомой моей матери. Просила помочь.

— Знаете, — вмешалась в разговор вторая подруга, — говорят, что в каком-то городе у нескольких человек взорвалась голова. Причём эти люди даже никак не связаны друг с другом. Но самое страшное, что вроде как в этом же городе пропало довольно большое количество людей.

— И как это связано с убийством какой-то нищей бабки у нас? — недовольно спросила первая. Вторая пожала плечами.

— Странно всё это.

— Ну! Это всё в прошлом. Забудем об этой несчастной бабке и перейдём в настоящее.

— Вика, — нежно (даже как-то странно) заявила вторая подруга, — мы решили тебе помочь.

— Помочь? — с опаской спросила я.

— Да, помочь, — ответила первая, вторая подхватила мысль:

— Ты, всё-таки, терпишь таких кур, как мы, за что мы тебе весьма и весьма благодарны.

— Поэтому мы решили закатить фестиваль. Не беспокойся, мы всё оплатим.

— Какой ещё фестиваль? — поинтересовалась я, всё так же недовольно (ну, не могла я сейчас строить из себя пай-девочку).

— Мы оденем шикарные платья, поедем в какое-нибудь отличное заведение и там повеселимся. Как тебе идея?

Может быть, магия той женщины повлияла на этих двух, и теперь они наконец-то поняли, как ужасно себя вели?

Хм… всё может быть.

Их идея мне пришлась по вкусу. После того, что произошло со мной в квартире той женщины, мне до жути хотелось развеяться, поэтому поход в какое-нибудь отличное заведение во всей красе был как раз кстати.

Мы договорились пойти вечерком (сейчас же на дворе стоял полдень), поэтому подруги в скором времени ушли по домам, где должны были подготовиться к вечеринке. Я же решила немного отдохнуть (успокаивающие таблетки, которыми меня напичкали, дали о себе знать), и лучше бы я этого не делала, ибо на моё хрупкое, пошатанное сознание накинулись, словно стервятники, кошмарные сны. Мне привиделась полная мгла, два стула из квартиры той женщины, и сама эта женщина, сидящая на одном из них.

— Садись, — сказала она, указывая на противоположный стул.

— Это какое-то недоразумение, — прошептала я, стараясь понять — сон ли это или реальность (почему-то казалось, что реальность, хотя в глубине подсознания была уверена, что сон).

— Виктория, ты помнишь, о чём я тебе говорила?

— Что мои подруги насылают на меня проклятия?

— Нет. Ты должна поехать за город по дороге, ведущей на север, там, не доезжая до ближайшего населённого пункта, повернуть на право и следовать до шлагбаума…

Я уже не стала её дослушивать, ибо что-то чёрное постепенно стало поглощать моё тело, полностью сливая меня со мглой.

— Я исчезаю, — прошептала я.

— Скоро все исчезнут, — послышался голос женщины, когда я заметила, что ни её, ни стульев больше нет, — если ты не сожжёшь найденную в том месте коробку.

И наступила тьма. Такая умиротворяющая тьма. И сейчас я в ней засну, и смерть придёт незамеченной.

Думаете, что я восприняла этот сон, как послание? Нет. Я захотела ещё больше расслабиться, ибо все эти сны являлись последствиями сильного переживания от увиденного. Поэтому вся эта ерунда забылась в тот момент, когда я налила себе кофе, дабы взбодриться.

Одна из подруг дала сообщение на телефон, что они уже выдвигаются ко мне (выдвигаются на машине одной из них, той, которая позволяет себе ездить в нетрезвом виде за рулём). Я в спешке начала придумывать, в каком наряде пойду в приличное заведение, где наверняка будут симпатичные мужчины (возможно даже холостые). Ничего кроме как чёрное платье, прикрывающее мои немного полноватые бока, на ум не пришло. Его и одела. А пока одевала, несколько раз передумывала ехать, но, всё же, что-то заставило меня выйти к подругам, сесть на заднее сидение и слушать уже надоевшие, заезженные по кругу песенки и такие же заезженные темы для разговоров.

Первое заведение, куда мы приехали, оказалось заполненным гостями, приехавшими на вдруг образовавшуюся свадьбу (хотя свадеб там отроду не справляли). Обе подруги категорически отказались прибывать где-нибудь поблизости свадеб (сыграл тот факт, что они до чёртиков завидовали всем брачующимся, поэтому до следующего заведения я слушала их неуместную критику невесты). Следующее заведение оказалось закрытым, третье открывалось, когда уже стемнеет (сейчас же, не смотря на время, стоял светлый летний вечер).

— Вот засада, — пролепетала одна из подруг. — И что делать будем? Неужели вечеринка накрылась?

— Ну, почему же? — возразила вторая. — Давайте сделаем, как в далёкие старые времена?

— Как?

— Поедем загород, выберем какую-нибудь опушку и устроим там вечеринку!

— Ты с ума сошла? А если нас кто-нибудь там подкараулит, кто-нибудь не в себе? Не боишься?

— Пусть они боятся! Мы сами не в себе и жару кому угодно зададим! Викуся, что ты об этом думаешь?

Я предпочитала в диалогах молчать, ибо всегда была перебиваема, отчего страдала моя нервная система (иногда я даже из-за этого плакала (разумеется, дома) и винила себя в том, что так слаба и безропотна).

— Почему бы и нет? — ответила я вопросом, пожав плечами, как тут же наша машина двинулась в сторону федеральной дороги, которая должна была вывести нас на трассу.

Мне не особо хотелось ехать за город. Сейчас бы предпочтительней было провести время среди людей (вдруг среди них я найду своего принца). Но спорить и пререкаться я не стала — лучше закрыть глаза и представить, какая жизнь меня ждёт впереди (естественно, события в моей голове маловероятны).

— Надеюсь, нас не прикончат, как ту бабку, — вдруг сказала одна из моих подруг, и мне на ум пришёл образ женщины-гадалки и её просьба о сожжении спрятанного клада. — Куда, кстати, поедем?

— Знаете, — вдруг осмелилась сказать я (что ж, если меня послушают, то я сожгу клад, если нет, то и бог с ним), — я знаю отличное место. Мы как раз едем по нужной дороге. Я вам скажу, где повернуть.

— Окей, подруга.

Далее девочки снова продолжили кого-то обсуждать, а я сосредоточилась на нужном повороте, дабы случайно его не пропустить. Голову посетили мысли о том, что совершенно нечем поджечь клад, а даже если вдруг у одной из моих подруг найдутся спички или зажигалка, как я им объясню, что собираюсь сделать? Да и даже представить не могу, что там вообще может быть.

— Вон он! — вдруг воскликнула я, завидев нужное примыкание. — Туда!

— Ты уверена? — усомнилась одна из подруг. — Там, всё-таки, военная территория.

— Уверенна! — твёрдо ответила я. — Не беспокойтесь, военные там не появляются.

— Ладно, ладно.

Машина повернула направо и вскоре доехала до шлагбаума. Как только в поле зрения оказался чёрно-белый полосатый кол, вбитый в землю (такие, вроде как, ставили исключительно неподалёку от железных дорог, но я могу и ошибаться), сердце вдруг сжалось. Я не могла собраться с мыслями, всё происходящее казалось глупым или даже нереальным.

— Как стемнеет, разведём костёр, — предложила одна из подруг.

Отлично! Туда-то я и брошу находку.

Мы вышли на улицу и огляделись. Девочки вобрали в лёгкие побольше свежего воздуха, что бы сделала и я, если моя голова не была занята другими мыслями, полностью поглотившими меня. Знаете, иногда бывает такое, что какое-то действие поглощает тебя и ты хочешь поскорей добиться результата, что даже перестаёшь воспринимать остальной мир. Вот так и случилось у меня.

— Открою шампанское, — сказала одна из подруг и вместе со второй направилась к машине.

— Я сейчас, — пролепетала я и двинулась к намеченной цели. Чем ближе я приближалась к ней, тем больше тело пробирала дрожь.

Что могло быть в той сумке, что так пугало гадалку? Почему я должна это уничтожить? Стоит ли заглядывать внутрь? Как же хочется заглянуть, но я боюсь того, что могу там увидеть.

Рядом с чёрно-белым колом была вырыта неглубокая ямка, уже поросшая травой, а в ямке аккуратно лежала сумка на длинной лямке (такая, как некогда носили дети в школу).

— Бросить в огонь или посмотреть, что там есть? Кажется, женщина упоминала о коробке, а не о сумке. — прошептала я. Честное слово, меня распирало любопытство. К тому же я опасалась, что в сумку могли проникнуть полевые мыши, которых мне совершенно не хотелось сжигать (но все мы знаем, что это всего лишь оправдание).

Неожиданно за спиной раздался крик одной из моих подруг, за ним последовал второй. В моём мозгу сразу же представилась сцена, как на них нападают военные или какие-нибудь бандиты, ошивающиеся здесь раньше нас, но послышавшийся собачий лай словно ледяной водой обдал по моему сознанию. Больше всего на свете я боялась быть растерзанной собаками.

Собаки приближались издалека. Одна из подружек запрыгнула в машину и заблокировала двери, истерично при этом вереща. Вторая, поняв, что в машину ей не попасть, побежала в мою сторону, куда и следом рванули собаки-доберманы в количестве четырёх штук.

— О, боже мой, — прошептала я. Дрожь пробежала по позвонкам сверху вниз и отдалась в коленях. Зачем-то я схватила найденную сумку (будто бы она представляла для меня важности) и побежала вслед за уже перегнавшей меня подругой.

В голове путались мысли — чувство предшествующих боли и страданий переплетались с идеями спасения, с нелепыми идеями спасения.

— Я не хочу умирать! Я не хочу умирать! — толи в слух, толи про себя, толи одновременно кричала я.

Почему-то стало жаль упущенных шансов, стало жаль родителей и моих будущих детей, которые с моей смертью потеряют своё возможное рождение. Стало смешно от того, что когда-то я перебарывала себя и не ела пирожное из-за лишних калорий и потраченных на него денег… ах, какая это, всё-таки, пыль…

Я помню только, как упала на влажную землю, в зелёную траву, как одна из собак укусила меня за ногу, а дальше… дальше, видимо, голова отключилась, я провалилась в пропасть, в ту самую пропасть, где когда-то уже была во сне, но теперь здесь меня никто не ждал.

Глава пятая. Голова Абигила

Я мертва? Или это лишь дурной сон, игра воображения, последствия сильного стресса? Кажется, мы были в лесу, но сейчас своим телом, своим исцарапанным лицом я ощущала каменный пол. Боги! Пусть я окажусь на холодном полу в квартире той женщины-гадалки, а всё, что произошло со мной за эти несколько дней, окажется лишь галлюцинациями. Но откуда тогда дует горячий ветер? Из разбитого мной окна?

Толи галлюцинации продолжались, толи со мной произошло то, что произошло, но, открыв глаза, я обнаружила себя на небольшой площадке из желтоватого (может, даже зеленого (сейчас я не могла воспринимать реальность адекватно)) камня. Площадка была бы больше, если не силы, обрушивающие её ранее (природные или, быть может, военные). Перед глазами предстало затянутое зеленоватыми тучами небо с иногда выбивающимися лучами солнца. Тут есть солнце, значит это Земля.

О чём я вообще говорю?

Я приподнялась и увидела, как вдоль площадки тянется высокая стена, тянется прямиком к полуразрушенному зданию, похожему на какой-то толи древний храм, толи древний замок, где вдалеке еле заметно виднелся длинный тоннель, подвешенный в воздухе (мне не достать до него).

— О, боже, боже! — завопила от страха и неожиданности я, быстро подскочила и прижалась к стене.

Какое-то врем голову совершенно не посещали никакие мысли, я хотела проснуться от этого кошмарного сна, но у меня не получалось. Неужели всё происходящее реально? Нет, этого не может быть.

— Этого не может быть, этого не может быть, этого не может быть, — лепетала я, пытаясь сдержать слёзы. Почему-то в этот момент я подумала над тем, что довольно нелепо выгляжу с размазанной тушью, хотя эти мысли в данной ситуации вообще не должны были меня терзать. — Что происходит? Это какой-то дурной сон?

Из ног словно вышла вся сила, коленки затряслись, и я едва сдерживалась, чтобы не упасть. Слёзы текли всё сильней и сильней.

— Что происходит? — снова начала я. — Чем я это заслужила? Помогите мне кто-нибудь.

В стене прямо у обрыва (а эта постройка, как я поняла, располагалась на возвышенности) находилась небольшая зарешеченная арка, из которой донеслись знакомые голоса. Голоса принадлежали моим подругам, что меня довольно обрадовало. Я тут же метнулась к решётке и позвала на помощь. Голоса стихли и, как только я снова попросила о помощи, на виду показались две мои подружки в таком же состоянии, что и я.

— Вика, ты живая! — воскликнула одна из них, бросившись на толстые прутья решётки. — Что происходит, Вика? Где мы?

— Я не знаю, — ответила я. Пока меня не интересовало, что с нами происходило, голову занимали идеи о том, как перебраться на другую сторону стены и оказаться в группе (всё-таки, в группе находиться было не так уж и страшно, чем одной). — Девочки, вы должны помочь мне перебраться к вам. Там есть какие-нибудь входы и выходы?

— Нет, — ответила вторая подруга. — Стена тянется до скалы.

— Надо придумать…

Подруги мои ничего придумывать не намеревались, они просто встали и пошли по тропе вниз с той возвышенности, на которой находилось здание.

— Прости, Вика, — прошептала одна из них.

— Куда же вы? — закричала обречённо я. И от этой нахлынувшей обречённости закружилась голова, меня даже затошнило. — Не оставляйте меня здесь одну! Прошу вас!

Они ушли. Ушли, оставив меня на верную гибель. В одиночестве… в полном одиночестве… как же это ужасно.

Теперь моё спасение зависело только от меня самой. Но как спасаться? Что это за место? Какие опасности меня подстерегают? От этих мыслей я снова заплакала, затем подумала, что плачем делу не поможешь, и начала осматривать площадку. Первым, что попало мне на глаза (странно, что этого не произошло раньше), оказалась та самая сумка, которую мне нужно было сжечь. Думаю, что это дело уже не так важно, поэтому можно посмотреть, что там такое находится.

И лучше бы я не смотрела внутрь, ибо то, что находилось внутри, напугало меня так же сильно, как некогда увиденный труп женщины-гадалки. В сумке находилась отрубленная голова парня с бледной кожей и чёрными волосами. Ужаса добавили внезапно распахнувшиеся глаза головы. От страха я отшвырнула сумку в сторону, снова прижалась к стене и схватилась за голову.

— Этого на самом деле нет, этого нет, нет, — повторяла я эту фразу, пытаясь внушить себе, что этого действительно не происходит.

На меня снова нахлынули истерические вздохи, казалось, что вот-вот и я задохнусь. Зачем-то принялась плевать на пальцы и пытаться смыть потёкшую по щекам тушь, дабы придать себе более-менее пристойный вид (зачем я это делала, объяснить не могу; может, всего лишь результат испытанного шока).

Спустя около двадцати минут, я успокоилась, тихо смотрела в пол и решала, что делать дальше.

— Жесть какая-то, — пролепетала дрожащими губами.

Сделав такой вывод, я направилась ко входу в здание, наполовину затянутое толстыми ветками неведомого дерева. Внутри было светло (тучи разошлись и солнце осветило помещение через аркообразные окна сбоку), но пусто. Краем глаза я заметила, что сбоку около окон, облокотившись о стену, кто-то стоял. Некоторое время было страшно повернуться, но я сделала это и увидела мужчину лет к пятидесяти (такой, который в этом возрасте выглядит довольно хорошо) в белом костюме, напоминающем мне необычную униформу. Он стоял, облокотившись о стену, читал книжку и совершенно не обращал на меня внимания.

Стоит ли подходить к нему? Вдруг он агрессивен? Или вообще не говорит на моём родном языке?

Всё же, я решила обратиться к нему.

— Здравствуйте, — начала я. Мужчина бросил на меня взгляд, затем снова уставился в книгу, а после небольшой паузы ответил:

— Я чем-то могу помочь тебе, девочка?

— О, как славно, что вы говорите на моём языке. Я уже испугалась, что… неважно.

— Я не говорю с тобой на одном языке, тебе так только кажется.

Заявление немного ошарашило меня. Но нужно было напирать дальше, дабы понять, где я нахожусь, и намерен ли мне этот некто помогать.

— Что это за место такое? — поинтересовалась я.

— Это Сиас, — ответил мужчина, положил книжку на небольшой подоконник и, скрестив руки на груди, внимательно на меня посмотрел.

— Сиас?

— Город в Сиаме.

— В Сиаме? Час от часу не легче.

— Сиам — это другой мир, девочка. Для тебя, естественно. Как я понимаю, ты из мира живых.

— Стало быть.

— Угораздило же тебя попасть сюда. Но иногда такое случается и люди попадают в другие миры.

— Их много?

— Нет. Но в Сиам частенько попадают люди. Здесь вас используют за рабов.

Я в очередной раз прижалась к стене. В голове образовался вакуум. Становилось страшно от мысли, что меня используют в качестве раба в другом мире. Что я никогда… страшно подумать… я никогда не вернусь домой, не увижу своих близких и не продолжу свою унылую жизнь… как это на самом деле страшно (страшно, когда теряешь то, что так когда-то не ценил).

Я схватилась за голову, затрясла ей и завопила:

— Нет, этого не может быть! Хочу снова в то время, когда я не знала о существовании никаких миров!

Так! Надо сосредоточиться и выбить всю информацию из этого типа.

— А вы кто? — продолжила диалог я, уже спокойно и без истерик. — Это вы воруете людей в рабство?

— Нет, — ответил мужчина. — Я так же, как и ты, являюсь гостем из другого мира. Но не из мира живых. Из Миама.

— Вас тоже похитили в рабство?

Мой вопрос вызвал у мужчины смешок. Видимо, он посчитал меня весьма глупой.

— Нет, девочка, — ответил незнакомец.

Не нравилось мне, что он называл меня девочкой. Во-первых, меня не устраивало, что ко мне относились, как к ребёнку. А, во-вторых, я считала себя настолько сочной дамой, что могла бы свести с ума даже пришельца с другого мира. Да и, в-третьих, это слово говорилось так, будто незнакомец хотел принизить моё достоинство. А это есть важнейший пункт.

О чём, Вика, ты думаешь? Сейчас не до самооценки. Нужно вернуться к привычной жизни любым путём!

— Вы можете мне помочь? — перешла я сразу к делу. Мужчина задумался, пожал плечами и выдал:

— Вообще, если быть откровенным, — каким-то несерьёзным тоном заговорил мой потенциальный спаситель, — то твоё спасение меня совершенно не волнует. Люди — всего лишь пыль.

На меня нахлынули слёзы, я стала надвигаться в сторону мужчины и истерично, словно маленькое дитё (за которое, собственно, меня мужчина и держал) вопить:

— Вы должны мне помочь, пожалуйста! Нельзя быть злым. Нужно быть милостивым. Пожалуйста, помогите мне.

Как только я оказалась около него на расстоянии вытянутой руки, он остановил меня.

— Ладно, ладно, — ответил мужчина. — Успокойся. Я могу нарисовать сигил, который поможет тебе переместиться в твой мир.

— Правда? — воскликнула я. — О, боже, спасибо! Спасибо вам за это!