Снята с публикации
Этюды жизни

Бесплатный фрагмент - Этюды жизни

Непридуманные истории

АРСЕНИЙ КРАСНОЦВЕТОВ
ЭТЮДЫ ЖИЗНИ

Посвящается моей семье


Автор сердечно благодарит Токареву Галину Вячеславовну

ПРЕДИСЛОВИЕ

С автором этой книги мы знакомы много лет. Я помню Арсения подростком, который с огромным увлечением и очень старательно писал школьное сочинение по роману Достоевского «Преступление и наказание». Он учился в математическом классе школы-лицея №22, а я была его учителем литературы. Среди любителей математики Арсений выделялся интересом к гуманитарным предметам, ко всему, что связано с человеком и поиском смысла жизни, её истинной цели и своего пути. Потом, спустя годы, была новая встреча, для меня удивительная и неожиданная. Арсений пришел в университет, где я преподавала, и подарил книжечку своих стихов. Так я впервые познакомилась с его творчеством.

И вот теперь в моих руках его новая книга. Сложная по структуре, она содержит рассказы, стихи, притчи, эссе и даже афоризмы, написанные им за последние лет десять. Удивительно, что, несмотря на пестроту жанров и тем, поднятых автором, книга воспринимается как нечто целое, объединённое общим настроением, авторской интонацией. Эта целостность достигается тем, что, о чем бы автор ни писал, он остается верным себе, своему мировосприятию, которое поражает глубиной и силой веры в Бога, в его главное творение — Человека, доверием к этому миру, страстным желанием добра всему, что попадает в поле зрения автора. Любовь ─ это ключевое слово всего творчества Арсения, лейтмотив его книги. Вот почему, как мне кажется, любимый афоризм Арсения: «Не красота, а любовь спасет мир».

Книгу открывает рассказ «Оптимист». И это, на мой взгляд, закономерно. Хотя Арсений пишет о тяжелых жизненных испытаниях, выпавших на долю его героев, в его рассказах много света и надежды на то, что все страдания не напрасны.

Размышления автора о мире, месте человека в нём, о цели, ценности и смысле жизни вплетаются в сюжеты многих рассказов, но максимально откровенно, прочувствованно и искренне они звучат в наставлениях дочери Веронике. Арсений очень трогательно пишет о детях и для детей, его беспокоит то, как современный мир калечит детскую душу. Сам отец, он душой желает, чтобы дети сберегли чистоту, присущую детству и православному человеку. Его наставления дочери наполнены любовью и одновременно тревогой за её будущее. Вот почему эти моменты в книге не могут не волновать читателя.

Во многих текстах Арсений обращается к вопросам духовности, веры. Он с тревогой пишет о том, что мешает сегодня человеку соответствовать Божьему замыслу, размышляет о важности совершения каждым из нас добрых малых дел ради других людей и хочет быть услышанным. Как знать, может, ему удастся до кого-то достучаться…

Галина Токарева, кандидат филологических наук,

доцент кафедры русского и французского языков Ивановского государственного энергетического университета им. В. И. Ленина

Цикл «Сломанный мир»

В этом цикле представлены рассказы-предупреждения. Это рассказы о людях, совершивших ошибки, греховные поступки в молодости, и в результате оказавшиеся либо у «разбитого корыта», либо с подорванным здоровьем. В отдельном ряду находятся рассказы «Рак» и «Колодец». В первом из них речь идет о борьбе человека со смертельным недугом, разделившим жизнь главного героя на «до» и «после». Во втором — о том, как потеря любимого сына становится невосполнимой утратой для родителей. У героев этих рассказов рушится их привычный мир, но они находят в себе силы жить дальше. Не питаю иллюзий, что читатель сильно прислушается к выводам героев. Но как говорится, «умный учится на чужих ошибках, а глупый ─ на своих». Каждому из нас по жизни предоставляется возможность выбора, а вот последствия, увы, не всегда предсказуемы… «Конечно, проще все оценивать „задним“ умом», ─ возразит мне читатель. Это верно. Но все-таки тещу себя надеждой, что мои скромные рассказы написаны не зря.

Все рассказы в данном сборнике основаны на реальных событиях.

Оптимист

Николай весело болтал с охранником, шутил, легко делился своими ежедневными новостями, хитрые карие глаза озорно блестели. С лица не сходила улыбка:

— Погодка сегодня… Снегу сколько навалило, — говорил Николай, глядя в проем окна на улицу.

— Отличная погода, можно на лыжах покататься, — подхватил охранник.

— А мне на своем «снегоходе», — пошутил Николай, и оба рассмеялись.

Пять лет назад Николай приехал в Иваново из пригорода, устроился на стройку подсобным рабочим, дали комнату в общежитии. Бригада оказалась сильно пьющей. Николай поначалу мало и редко выпивал, но за полгода работы на стройке стал пить все чаще и чаще. Казалось, что все нормально. Весёлый, острый на язык, он был душой компании…

В один из зимних вечеров Коля выпил больше обычного. Он отключился на улице, пролежал при минус десяти градусах пару часов на снегу… Его увидела сердобольная старушка, разбудила.

— А-а, что? — еле-еле проговорил Николай.

— Вставай, сынок, замерзнешь ведь! Иди домой, — как родному сказала бабушка.


— Да, да… Иду, спасибо, ма.

Глаза бабули смотрели с материнской нежностью и состраданием. Она помогла ему подняться и, поддерживая, проводила до комнаты общежития.

Наутро все тело знобило, на правой ноге Николай отморозил пальцы и не чувствовал их. Он не придал этому большого значения. Через неделю большой палец правой ноги почернел, Николай забил тревогу.

— Нужно срочно ампутировать, — важно и тоном, не терпящим возражения, сказал хирург, ─ началась гангрена.

Операция состоялась. Прошла неделя. К несчастью, гангрена пошла выше по ноге, стопа почернела. Встал выбор: или ампутировать ногу до колена или медленная мучительная смерть.

После операции Николай лежал в палате три дня в шоковом состоянии. Страх, отчаяние, боль, крушение всех надежд…

Он хотел жить, пускай без ноги, но, как никогда, он жаждал жизни. Почти неподвижно Николай лежал и про себя молил: «Господи, помилуй только. Никогда больше пить не буду. Капли в рот вина не возьму».

Потихоньку молодой тридцатилетний инвалид стал привыкать к новой жизни.

На работе, а он устроился без оформления, мастер уже выбросил все его вещи вместе с документами и паспортом. Сестра Николая снимала квартиру с мужем и годовалым ребёнком. На первое время она взяла его пожить к себе. Из общежития, как только парень попал в больницу, его сразу выселили. Сестра навещала и заботилась после операции.

Каким-то чудом через знакомых Николай устроился через год в интернат для инвалидов и престарелых. Ему сразу после операции дали вторую группу, пенсию по инвалидности.

После операции Николай сумел бросить пить и даже курить перестал. Решил жить, не замыкаясь в себе, завел приятелей в интернате. Жизнелюбивый характер вернулся. Как говорят, «сильный духом» — это как раз про него.


И сейчас Николай сидел в инвалидном кресле и весело болтал с охранником в холле интерната. Он радовался каждому дню, как ни один из нас, ежедневно благодарил Бога за возможность жить.

— У меня сегодня свидание с Надеждой, — откровенничал Николай.

— Хорошо.

— Думаем пожениться.

Как-то после творческого вечера я по приглашению Николая зашел к нему в комнатку. Она была аккуратно убрана, повсюду был порядок. За чашечкой чая хозяин не без гордости рассказал, что за победу в областном соревновании по силовому троеборью ему выделили отдельную комнату. Показал заметки в «Комсомольской правде» о нем. Приезжали журналисты из столицы, брали у него интервью. Занимался с удовольствием Николай и пением, все вместе они давали в доме престарелых концерты, выступали перед маломобильными жителями. Долго Николай мечтал накопить денег и купить электропривод к своей коляске. И наконец его мечта осуществилась. Целую неделю он радостно ездил по коридорам, на территории интерната, привыкая к новому устройству и обкатывая его. Теперь Николай выезжал и до ближайшего магазина за продуктами. Я как-то встретил его в парке Степанова, другой раз ─ возле «Серебряного города». И всегда он был улыбчивый, общительный, открытый и доброжелательный.

Одноклассница

Мне пришло письмо от одноклассницы Марины. Мы учились с ней вместе до седьмого класса. Я сидел с ней за одной партой. Она мне нравилась: высокая, симпатичная, похожая чем-то на актрису, исполнившую роль лисы Алисы в «Золотом ключике».

Это исповедальное письмо меня потрясло. Еще в старших классах она встречалась и дружила с молодым человеком. Была любовь. Он был старше на два года. Высокий, статный. Они были красивой парой. После окончания школы стали жить вместе. Забеременела. Была молода. Сделала аборт. Думала, еще будут дети, а пока поживем в свое удовольствие. Для себя, как говорится. Он часто ревновал. Иногда и поколачивал ее. А через несколько лет ушел к другой. Помоложе. Она родила ему ребеночка.

Были у Марины и другие мужчины. Работала на стройках. И выпивала, и курить стала. Красота прошла быстро. А семьи, так чтобы с детишками, уже не суждено было создать.

Марина ухаживала за пожилой мамой, у которой много болячек. Есть любимый мужчина.

В своем исповедальном письме она с горечью писала: «Как я жалею, что сделала аборт! Ах, если бы можно было все исправить. Но, увы! Надо обязательно рожать, даже если кажется, что все против вас: и родители и любимый. Дети ─ это счастье и смысл. Поздно, слишком поздно я это поняла…»

На улице затяжной дождь лил вторые сутки. За окном было серо и пасмурно. Слышались мерные удары капель о крыши, об листву. Земля уже не принимала такого количества воды. Лужи были повсеместно. Неуютно было на улице. Холодно… Грязно… Сыро…

Грустный музыкант

Стояла чудесная золотая осень. Был выходной день, и я решил отправиться на прогулку в парк. Добрался до парка Степанова на маршрутке. При входе посетителей встречали детские аттракционы. Я прокатился на колесе обозрения. С него открывается потрясающий вид на футбольный стадион, на окрестные дома и сам парк. Не спеша прошелся по тенистым дорожкам. Было многолюдно. Многие посетители приходили семьями с детишками. Из микрофона лилась популярная музыка: Натали напевала «Ветер с моря дул», Николай Расторгуев ─ душевную и почти родную «Рассею». В глубине одной из дорожек висели кормушки, и белка лакомилась оставленным угощением. Я дошел до набережной реки, до пляжа. Пошел к выходу. Слева от дороги раскинулась целая экспозиция из разных металлических фигур: коровы, сказочные персонажи и даже Эйфелева башня радовали глаз многочисленных посетителей. Я остановился и присел на лавочку, на которой сидел хорошо одетый пожилой мужчина. Он посмотрел грустным взглядом в мою сторону и неожиданно заговорил: «В молодости я был высоким и симпатичным. Увлекался плаванием, мог часами не вылезать из воды. У меня был первый юношеский разряд по легкой атлетике. Поступил в Культпросвет училище, закончил. Увлекался музыкой. Был хороший музыкальный слух и голос. Создал с друзьями свою группу. Мы стали выступать в парках культуры, пел в ресторанах. Девчонки просто вешались мне на шею. Что греха-то таить. Была и жена с ребенком. Бросил. Полюбил другую. Выпивал много и часто. Память, конечно, в молодости была потрясающая. Почти сходу мог запомнить и сыграть новую песню. Приглашали даже в Сочи петь. Расстался со своей новой подругой. Выступал и пил. Выступал и пил. Нарушился сон. Заболел. Мучила бессонница. Я чувствовал себя разбитым, не мог выступать. Пришлось обратиться в психиатрическую больницу. Почти все прежние друзья отвернулись от меня. После лечения дали группу. Я перебивался случайными заработками. Подолгу на одном месте не работал: узнавали о моей болезни и увольняли, или сам уходил. Жил с матерью. Когда она была жива, все было хорошо. После ее «ухода» часто болел. Почти каждый год. Страшно. Слава Богу, были немногие верные друзья, подруга, которые поддерживали.

В лихие девяностые был протестантом. Собирались у меня дома. Но я всегда с симпатией отношусь к православным. Сам неоднократно ходил в православный храм, исповедовался. Каждый день читаю Евангелие.

Были периоды ремиссии. Сочинял стихи и новые песни. Что-то удалось напечатать с помощью друзей. Пел под гитару лишь дома и для близких. Только в эти часы тоска отпускала сердце».

В последние годы бывшая жена Олега, как назвал себя мой случайный собеседник, много пила. Сын, талантливый парень, увы, тоже часто прикладывался к бутылке. Сколько переживаний это доставляло отцу. Сын постоянно просил денег на билет на работу в Москву, и отец ему часто отдавал последнее. Единственная радость была маленькая внучка.

«Когда еще был голос, ─ продолжал Олег свой невеселый рассказ, ─ сочинял и пел свои песни под гитару. Записывал на кассетный магнитофон. Подруга набрала на компьютере стихи и тексты песен, распечатала. Один хороший приятель отобрал лучшие мои стихи и напечатал книжечку. Мы записали с ним на камеру несколько лучших песен. Он даже создал в Интернете сайт, где опубликовал мои стихи и песни, выложил видео. Иногда люди заходят, читают, слушают. Работаю последние годы над романом „Слезы любви“. Мечтаю опубликовать в Интернете в свободном доступе. Участвовал в коллективных сборниках поэтов. Я очень благодарен многим людям, которые мне помогали и которым интересно моё творчество».

Подул сильный порывистый ветер. Он сорвал красно-золотистые листья и понес их. Один листок упал рядом с музыкантом. Вскоре мы попрощались. Я поспешил домой.

Куба

— Ура! Я лечу на Кубу, в Гавану, — делился счастьем со своей бригадой Игорь, — на месяц, море, а точнее океан, свобода, кучу денег заработаю.

— Здорово.

— Ну, что… нормально, везет.

Предвкушение полёта уже приятно волновало кровь. Воображение рисовало далекий остров в океане…

Игорь с удовольствием работал бригадиром клёпальщиков на авиаремонтном заводе в Москве. Он отслужил срочником во вторую чеченскую кампанию, был ветераном боевых действий, получал чуть более одной тысячи рублей ежемесячную пенсию. Пришло время ─ женился. У него родился сын Костя.

Игорь был высок, черноволос, с выразительными большими карими глазами. Эмоциональный, весёлый, общительный, Игорь легко знакомился с девушками и, надо сказать, пользовался до женитьбы успехом у прекрасного пола. Мог выпить в компании с рабочими. И вот предстояла далёкая командировка на Кубу.

Уже по прилету на Остров Свободы их (пять человек плюс начальник охраны) разместили в гостинице. Стояла жара ─ плюс 40. Денёк дали адаптироваться после перелета.


Гавана — потрясающе красивый город. Бесконечно синий-синий океан. Редкие, ещё с советских времён, автомобили не портили, а придавали городу ностальгический вид прошлого. Морской воздух опьянял. Время словно остановилось на этом острове. На другой день решили совершить экскурсию на фабрику сигар.

— Берется лист и руками скатывается на ноге, — рассказывал гид.

— Давайте сделаем фото на память с работницами фабрики? — под конец экскурсии предложили авиаремонтники.

— Я не буду, — твердо заявил Игорь и демонстративно отошёл в сторону.

Одна из работниц, смуглая молодая кубинка, через переводчика попросила сфотографироваться с этим несговорчивым парнем. Ее звали Николь. Обтягивающее кремовое платье выгодно подчеркивало стройность фигуры. Она бросила на Игоря выразительный взгляд, и тот согласился…

— После работы давай встреча? — на плохом русском шепнула Николь.

— Окей, во сколько?

— В восемь.

Игорь утвердительно кивнул. Уходя, она мило улыбнулась.

Встретились. На ломаном английском и на пальцах Игорь договорился с ней об интиме. Он загорелся желанием обладать мулаткой: она была молода, стройна, симпатична.

Когда всё закончилось, он положил на тумбочку пятьдесят долларов, как договаривались. Это были немалые деньги. За командировку ежедневно платили двадцать долларов, не считая оплаты гостиницы, перелёта, проживания, питания и хорошей зарплаты.

— Купи сигары, — Николь протянула несколько штук, — недорог, три доллар, — коверкая слова, сказала она.

— Окей, мне пять штук, — согласился Игорь.

Игорь был в полном восторге от местных женщин, от океана синего-синего и чистого, как слеза дождя. Гавана впечатлила своей экзотичностью и нищетой.

Работать при сорокаградусной жаре было неимоверно тяжело: десять минут работаешь, и около тебя лужа от? пота.


Прокатились с парнями под конец командировки на яхте в открытый океан. Бар был в их полном распоряжении.

Супруге Марине Игорь звонил раз в неделю: связь была дорогой, да как-то и не хотелось… Говорили недолго и коротко, без особого энтузиазма.

От Кубы, острова свободной любви, остались яркие впечатления…

Игорь привёз из двухмесячной командировки три бутылки ямайского рома, с десяток настоящих ароматных кубинских сигар в металлических колбах.

Отношения Игоря с женой по прибытии в Москву стали стремительно ухудшаться. Из равнодушных они быстро перешли в конфликтные, с чувством личной неприязни и ненависти из-за самых пустяковых причин:

— Ты не поздравила мою маму с днём рождения, — начал Игорь.

— Ну и что? — с вызовом ответила Марина.

— Да и пошла…

— Сам иди.

Однажды Игорь в порыве гнева схватил Марину за плечи и прижал к стене:

— Не зли меня! –угрожал он.

— Отстань, ─ ответила она равнодушно и холодно.

Спустя месяц решили развестись… Семья распалась. Сын Игоря, Костя, остался жить с матерью. Игорь перебрался к родителям и лишь по выходным виделся с сыном.

РАК

Памяти Зои Ляминой, Алексея Волкова, его матери Валентины Волковой и всех ушедших от нас из-за рака.

Полгода назад Пётр весело и душевно справил свое тридцатилетие с близкими и друзьями. Он ещё не успел обзавестись семьей, жил с матерью и отцом, работал грузчиком на «Маргаринке» и на Меланжевом комбинате. Были у него два лучших друга ─ Владимир и Сергей.

Пётр ─ среднего роста, русоволосый, с голубыми глазами, простодушный, веселый, с открытой душой ─ притягивал к себе людей. Мог выпить после работы с товарищами.

…Пётр глядел видеофильм про свой маленький тридцатилетний юбилей в кафе «Судьба». Вспоминал тот вечер, конкурсы, песни, танцы, шутки.

— Здоровья, Петя, денег, любви, невесту хорошую, — радостно поздравляли близкие.

— Хорошего настроения, исполнения желаний.

Казалось, это был уже другой Петр, задумчивый, удручённый, потерянный…

Неделю назад после работы, коллеги спросили:

— Ну, что, Петь, по пивку?

— Не, что-то не хочется, — без энтузиазма ответил Петр.

У Петра болел желудок, ныл, тянул последние три дня, и он решил обратиться к врачу.

— У вас злокачественная опухоль желудка, молодой человек, ─ произнёс тот.

Внутри у Петра все похолодело.

— Нужно срочно оперироваться.

Спустя полгода, с желудком в две трети от обычного, после тяжелого лечения химиотерапией, сильно похудевший, с потухшими глазами, постаревший внешне лет на десять, Пётр обратился с просьбой к матери друга Сергея, Галине Викторовне ─ верующей женщине:

— Я бы хотел исповедоваться, помогите подготовиться, пожалуйста. Я ведь раньше никогда этого не делал.

— Да, конечно.

Страшная болезнь не отступила. Рак вернулся, кинул свои смертельные метастазы. Несмотря на обезболивающие, Пётр испытывал по ночам нестерпимую боль, когда кричишь и бьёшься об стену, из глаз текут слёзы… Лекарства лишь частично глушили боль. Будущая смерть, он себя не обманывал, страшила, отупляла, лишала всякой радости. Он понимал, что уже обречен…

Пётр исповедовался, покаялся во всех своих грехах перед Богом в присутствии священника. Рассказал о своей болезни, о том, что скоро он умрет…

— Мы, православные христиане, верим, Пётр, что после смерти душа человека продолжает жить, хотим мы того или нет, вместе с Богом или без него. Мы верим, что Господь благ и человеколюбив, посылает нам болезни и скорби для нашего блага, для спасения нашей души. Очень хорошо, что ты покаялся. Подойди к Причастию. Это самое большое таинство, когда мы принимаем в себя Тело и Кровь Христа. Спаси тебя Господь, — и священник благословил Петра, сложившего ладони и склонившего голову.

После службы, исповеди и причастия Петр впервые за последнее время почувствовал в душе мир и радость. Обретенная вера во Христа давала надежду, что жизнь, с её мучительной смертельной болезнью, не напрасна и не закончится после смерти.

Пётр мужественно боролся с раком, мужественно прошёл свой жизненный путь до конца. Поистине мученическую кончину испытывают все тяжелобольные люди в физическом плане. Но я верю, что душа Петра, души всех моих близких и всех усопших продолжают жить своей, неведомой нам живым жизнью. Они остаются в наших сердцах.

Царствие им Небесное!

Вечная память!

КОЛОДЕЦ
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ВИКТОР И ВЕРА

«Ибо Господь, кого любит, того наказывает; бьет же всякого сына, которого принимает». (Евр. 12:6)


— Пап, мам, я на выходные в Шую к Рите съезжу, приеду в воскресенье вечером. Виталий, молодой человек девятнадцати лет, перекинул спортивную сумку через плечо. Поцеловал мать в щеку. Пожал на прощание руку отцу. Улыбнулся счастливой улыбкой и вышел за порог.


Вера и Виктор, родители Виталия, были педагогами. Он преподавал в техникуме историю и обществознание. Она — русский и литературу в школе. Поженились они двадцать пять лет назад по любви. Жили и работали в Иванове. Единственный и любимый сын Виталий вырос красавцем. Высокий, черноволосый, он притягивал к себе девичьи взгляды. Поступил в строительный институт. На первом курсе познакомился на дне рождения друзей с Ритой. Стали дружить. И вот через пару месяцев девушка пригласила молодого человека познакомиться с родителями. Она была из Шуи. Между молодыми людьми возникло чувство.

— Мне что-то так тревожно на сердце, — поделилась Вера с супругом.

— Да перестань. Всё хорошо. Он уже не маленький мальчик.

Причин для волнения, как казалось отцу, не было.

Разговор перешёл на другие темы: поговорили о работе, о предстоящем ремонте, об отдыхе. Собирались вместе поехать на море.

Через два часа Виталий был уже в Шуе. Рита встретила его на автовокзале. Молодые обнялись, поцеловались.


Глаза обоих светились любовью.


Они могли говорить друг с другом часами. А могли и молчать, и молчание нисколько не смущало обоих, а было естественно.

Рита познакомила Виталия с родителями. Пообедали, и молодые отправились погулять по Шуе. Была ранняя весна. Временами из-за туч выглядывало солнышко, наполняя сердце радостью. Снег уже начинал подтаивать, и слышалась капель. Весело чирикали воробьи.


День пролетел незаметно. Виталий решил ехать домой на десятичасовом автобусе. Он настоял на том, что его провожать не нужно.


Попрощались, и Виталий направился к автовокзалу. Он шёл по неосвещенному переулку. До вокзала было рукой подать. Как вдруг, не почувствовав под собой опоры, он полетел вниз…

Через пять дней тело Виталия нашли в канализационном колодце. Несчастный случай.

Горе родителей не знало предела.


«Господи, за что нам такое? Почему ты забрал единственного нашего сыночка? Почему?» — с болью спрашивала Вера.

Жизнь потеряла прежнюю радость, боль переполняла сердце, и часто по вечерам Вера плакала и молилась…

Через полгода Виктор и Вера съездили в Преображенский собор. Договорились о встрече с владыкой Амвросием в епархиальном управлении. Проговорили почти час. Они рассказали ему о своем горе. Он внимательно их выслушал и дал несколько советов о духовной жизни, о чём его спросили.

─ Молитесь о своем сыне, о его душе. Господь призывает к себе в лучший момент для души. Бьёт же всякого сына, которого принимает… Бог послал вам тяжелую скорбь. Я буду молиться, чтобы Господь утешил Вас.


Виктор и Вера вышли от владыки с облегченной душой. Они стали духовными детьми Амвросия. Искренне полюбили его. Часто вместе приезжали к нему.


Нет худа без добра — гласит народная пословица. И горе Виктора и Веры привело их к Богу, к обретению живой веры. «Верующим все содействует на благо» (Рим.8:28).

Прошло десять лет со дня гибели их сына. Почти каждое воскресенье Виктор и Вера ходили в храм на литургию. Вели духовную жизнь. Их вера была живой и деятельной. Вера преподавала в воскресной школе. Они во всем поддерживали друг друга. Крестных детей у них было пятеро. Ездили в паломнические поездки: к Матроне Московской, к Сергию Радонежскому в Сергиев Посад, к Серафиму Саровскому в Дивеево, к Тихону Лухскому, к Леонтию Михайловскому и другим святым. Их жизнь, добродетельная и праведная, — яркое свидетельство веры, стремления к Свету. Господь хранит и оберегает их. И по сей день благочестивую чету можно увидеть в одном из храмов Иванова.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. АЛЕКСЕЙ (Алексей — Божий человек)

Летним вечером восьмого августа 2013 года Валентина Ивановна склонилась над письмом для своей знакомой Галины Ивановны из Иванова:


«Здравствуйте, уважаемая Галина Ивановна!


Письмо Ваше получила. Спасибо. Алексею 29 июля был день рождения, 41 год. Праздники мы не отмечаем, нет возможности. Купили Алексею простой сотовый телефон, поскольку старенький у него кто-то украл. Галина Ивановна, Вы спрашивали про мою семью в прошлом письме. У меня есть еще дочь Наталья. Ей 25 июня было 48 лет и один внук 27 лет. Он не женат и живет в другом городе. Наташа работает парикмахером, а муж — водителем. Из моей семьи осталась в городе Бежецке, что в Тверской области, я одна. Родилась я в 1941 году. Есть еще брат, ему 65 лет, но он живет в интернате, так как был прописан в селе в доме мамы, а её дом сгорел два года назад. Квартиры у него не было, так же и семьи, вот его и устроили в интернат. У родителей нас было 5 человек. Я самая старшая. Отец умер на Пасху и было ему 42 года. А маме 39 лет. Он умер не своей смертью и оставил нас пятерых на ее плечах один одного меньше. Мне было 14 лет, а остальные четверо — младше меня. Их уже никого нет, два брата и последняя сестра погибли трагически, и ни один из них не дожил до 60 лет. А мама прожила почти 90 лет, жила ради нас. Другого отца для нас она не искала.

Алексей в армии не служил, так как он в три года тонул в канализационном колодце и тоже в Пасху, но в 1975 году. У него была клиническая смерть, но его спасли: сделали прокол в сердце и ввели два кубика адреналина. Он остался жив и после сего в армию его по состоянию здоровья не взяли, вот его и потянуло к Богу. Он поступил в Загорскую духовную семинарию в Сергиевом Посаде. Ему тогда было 18 лет. А потом он учился дальше.


Алексей восстановил из заброшенного здания свой приход в Вичуге, небольшом городке Ивановской области и был там настоятелем десять лет. Но везде есть недоброжелатели, а он очень доверчивый и добрый, вот и оказался в Иванове, где и был батюшкой тоже десять лет. Но и там нашелся человек, которому он стал поперек дороги. Что делать, видно, судьба. С его молитвами ему Господь Бог поможет. Сейчас, пока на Алексея наложен запрет в служении, он находится на родине в Тверской области. В Иваново он и не собирается, будет ждать в своем приходе места. Его бы и сейчас туда взяли служить, но запрет еще не снят. Осталось подождать немного, около года. Было бы здоровье, а у него его особо и нет: то ноги опухают, то давление скачет. Дома целая аптека.


Галина Ивановна, Вы спрашивали про отца Алексея. Он был рабочим, сварщиком-электриком, и с Богом у него ничего общего не было, а его мать и вообще в приход не ходила. Она была членом партии. А Алексей еще до школы собирал иконы. Я его крестила, когда он уже в школу ходил. Вот с нашей соседкой-бабушкой он и начал ходить в приход. Вы просили фотографии меня? в молодости, а Алексея в настоящий момент. Высылаю их Вам.


Поздравляем с праздником Успения Пресвятой Богородицы. Храни Вас Господь. Добрые вы люди. С уважением, Валентина и Алексей».


Так получилось, что Пресвятая Богородица привела под свой покров Веру и Виктора и Алексея. Благочестивая чета ходила в тот же ивановский храм, где служил Алексей.

Цикл «Сила любви»

В ОЖИДАНИИ ЧУДА

Моей дочери Веронике посвящается

Еще не наступил рассвет. Ольга взволнованно разбудила мужа Владимира. Он открыл глаза и с удовольствием взглянул на жену. Невысокая, стройная, с зелёными выразительными глазами, она так и притягивала к себе его взгляд.

— Я беременна, — радостно прошептала она ему.

— Хорошо, — растерянно ответил он, не зная, радоваться ему или нет.

Ольга предусмотрительно прошла все необходимые обследования, сдала анализы на болезни, стала принимать нужные витамины, которые рекомендовал врач.

18+

Книга предназначена
для читателей старше 18 лет