Бесплатный фрагмент - Экспансия

Уже вот-вот к моим ногам

подвалит ворох ассигнаций,

ибо дерьмо во сне — к деньгам,

а мне большие говны снятся.

И. Губерман

1

Услышав с улицы клаксон автомобиля, я выглянул в окно.

Сергей Ермилко! Опять это наказание божье! Не было, не было — снова приехал! Бывают моменты, когда мне хочется послать этого типа туда, откуда не возвращаются никогда. Что на этот раз он привез?

— Анатолий, дело есть на двести тысяч.

— Где ты пропадал все это время?

— Да, понимаешь, на юг с женой ездили к её родственникам — она отдыхала, а я батрачил: иномарки чинил — их там список на три листа накопился.

— Ну вот, нормальные люди ездят на юг деньги тратить, а ты, как путана — зарабатывать.

Досада моя улетучилась, когда Сергей обреченно развел руками — мол, что тут поделаешь: се-ля-ви.

— Что Александр Павлович сказал про наши с тобой предложения?

Ермилко махнул рукой:

— А я и забыл про них.

Я снова насупился:

— А что же тогда приехал?

— Сегодня у Палыча был — просит базу продать. Я сразу к тебе…

— В Еманжелинске?

— Да нет, в Увелке. Бывшая база Пластовского горторга. Возле вокзала… Они закрыли её, а Палыч купил по совету одного чудика. Только тот здоровьем сдулся, теперь эта база стоит бесхозная. Палыч просит продать тысяч за двести — пять процентов нам обещает…

— А если дороже продадим?

— Наверное, и вознаграждение будет выше. Так ведь всегда бывает — чем выше сумма, тем больше комиссионные. Ты же бывал посредником.

Я отмахнулся — не надо меня убеждать.

— Ну, давай съездим, посмотрим товар лицом.

От вокзала вправо за бараками, некогда находившимися в ведомстве железной дороги, и водонапорной башней три базы стояли вряд вдоль тупиковой ветки. Первая до сих пор стоит — там в складских помещениях разместились столярная мастерская, автосервис и на территории поставлен вагончик строителей. Вторую базу разобрали и растащили на запчасти — теперь на её месте пустырь, поросший камышом: местность болотистая. Третья база, хоть и пустует, но имеет вполне приличный вид. Значительная территория огорожена стальными профильными листами. Подъездной путь с трассы отсыпан щебнем. Ворота с калиткой без замков, но на проволоке и вполне в рабочем состоянии. Железнодорожная ветка прямо на огороженной территории заканчивается тупиком. Вдоль неё три здания. Огромный арочный бокс с металлическим верхом, в котором можно целый цех производственный разместить, имеет два въезда — с торца и бока — выглядит во вполне рабочем состоянии. Длинный деревянный склад на сваях и с рампой по всему периметру под высоту вагонной платформы для удобства разгрузки. Вид внушительный, но состояние плачевное — сваи подгнили: того и смотри сооружение рухнет на чью-нибудь незадачливую голову. Третье здание — двухэтажный офис из кирпичей и шлакоблоков. В придачу сотни квадратных метров пустующих площадей, заросших травой и камышом — все просится в работу.

На территории обнаружились еще и автомобильные весы, правда, не для большегрузов — «газоны», «зилы», а уж «камаз» не поместится. В дальнем углу небольшой водоем — когда мы вошли, с него дикие утки взлетели. Вдоль забора с противоположной стороны от железнодорожной ветки в ряд выстроились развесистые клены. Ну, просто дом отдыха, а не торговая база…

— Ну, как? — глаза Сергея Ермилко горели.

— Очаровательно.

— Ликвидный товар?

Я головой покачал:

— Её бы освоить — пользы больше.

— Говори, как — я Палычу доложу: может, он нам её отдаст.

— Надо подумать.

Калитка в воротах отворилась и вошла женщина средних лет.

— А что вы здесь делаете, господа хорошие?

— Мы смотрим, — ответил Сергей. — А вы кто?

— А я присматриваю за участком, и мне за это платят.

— Кто платит? Ермилко Александр Павлович из Еманжелинска?

— Ну да, еманжелинские…

— Ну так, я тоже Ермилко, — Сергей показал свое водительское удостоверение.

Женщина успокоилась.

— Продавать будете или как?

— Так вот, думаем.

— Ну, думайте-думайте… — она ушла через калитку.

Мы еще задержались, обсуждая увиденное

— Смотри — вот железная дорога, вот шоссе — все рядом и в одном месте. И ангар в приличном состоянии — туда хоть коробки штабелями укладывай, хоть технику загоняй. И офис нормальный — газ подвести, отопление сварить: можно жить и работать. И территория большая… А, Серега? Нам бы с тобой каких-нибудь китайцев найти и сдать базу в аренду им. Они бы подшаманили её за свои деньги. Гнали бы сюда железной дорогой вагоны с товарами и платформы с техникой из своей Поднебесной. А отсюда машинами по рынкам и магазинам. Смекаешь, какие бы обороты были? У тебя нет в Китае знакомых?

— Нет, но я думаю, Палычу проще их найти.

— Совершенно в дырочку! Ты сгоняй к нему, подскажи идею, только не забудь нас в смотрящие предложить.

Сергей приехал ко мне на следующий день.

— У Палыча нет желания развивать эту базу или сдавать в аренду — он хочет её продать.

Печальная новость. Но тут же в голове пронеслась мысль — может, Чернов купит?

— Ладно. Понял. Будем продавать. Двести тысяч — и нам пять процентов?

— Чем больше, тем лучше.

— И даже на этой сумме мы сможем заработать больше, если сыграем в четыре руки. Ведь я игрок по натуре, мне всегда хочется составлять схемы, которые приносят максимальную выгоду. Мы можем получить свою долю, работая информаторами Александра Палыча. Но можем её удвоить, продав информацию покупателю. Скажем, я нахожу желающего приобрести эту базу — предлагаю свои посреднические услуги, привожу его сюда. А ты выступаешь продавцом и гарантом того, что меня не кинут. Мы получаем с тобой проценты с обеих сторон. Двадцать тысяч делятся лучше пополам чем десять — согласись.

Сергей громко рассмеялся:

— Давай, Анатолий, твори. А я в таких делах профан.

— Я всегда утверждал и сейчас утверждаю, что в коммерческих договорах можно получить истинное удовольствие, если их грамотно составлять, — сказал и с отвращением подумал про себя, что циником стал несусветным — самодовольным и противным.

И настроение враз изменилось.

— Ты, небось, думаешь про меня, что я хитрый и ловкий делец, ничем кроме собственной выгоды не интересующийся. Нет, Серега, это не так. На самом деле я шахматист. Для меня каждая сделка — это партия, в которой я должен выиграть. Как это сделать? Где-то нажать, чем-то пожертвовать… И результат — это не количество заработанных денег, а чувство победы.

Ермилко слова мои, как видно, тронули.

— Давай, Анатолий, дерзай — я тебе верю.

— И я надеюсь на твою порядочность. Может статься, что покупатель меня все-таки кинет, но не будет же обманывать двоюродного брата Александр Павлович: раз обещал пять процентов от суммы — заплатит. И мы тогда поделим только то, что имеем.

— Заметано! Будет двадцать, делим двадцать, будет десять, делим десять — я своих слов не нарушаю.

Надежды на продажу базы ООО «Сантехлит» были бесцеремонно нарушены мною же. Еще в электричке по дороге в Челябинск мне пришла в голову новая мысль — а почему, собственно, Чернову? Да и вряд ли она ему нужна за сто километров от Челябинска! Базу можно использовать в совершенно ином направлении. Скажем, так — из карьера Увельского ЖБИ сюда самосвалами свозится щебень нужной фракции. Здесь он загружается на железно-дорожные платформы и — ту-ту — здравствуй, столица нашей Родины, принимай дары Урала! Какое прекрасное решение!

И я от вокзала пешком отправился в Управление Южноуральской железной дороги.

— Это отличная мысль, Анатолий! — выслушав меня, сказал Васильев. — Мы сейчас все обсудим и, может быть, сгоняем на твою базу.

Он вышел из кабинета и вскоре вернулся с молодым человеком. Геннадий Павлович представил его:

— Андрей тоже считает, что такая база себя оправдает.

— Вне всякого сомнения! — заявил молодой человек. — Я поговорю об этом со столичными партнерами — деньги будут на покупку.

— Ну, вот и отлично! — резюмировал Васильев. — Тогда по коням! Как говорится — куй железо, не отходя от кассы.

Мы вышли из кабинета Генерального директора ООО «Партнер» и здания Управления Южноуральской железной дороги, чтобы сесть в его машину, припаркованную под окном.

Несомненно — думал я — в открывающейся перспективе найдется ниша и для меня. Скажем, щебень на базу поставлять. Мне хотелось стать винтиком большого механизма, но винтиком самостоятельным. Интересно, а что мне поручит Васильев сам?

Предвкушая возможные предложения, в крутой иномарке и компании деловых людей возвращался в нашу Увелку. Настроение до того поднялось к концу пути, что, разматывая проволоку на калитке базы, вздохнул дурашливо:

— Ах, батюшки, прямо не знаю — пускать вас или не пускать. Мне кажется, вы сейчас восхититесь до сердечного приступа. Итак… королевство спящей красавицы!

Гости из Челябинска улыбнулись моей шутке. Наверное не стоит говорить с каким жадным вниманием они осмотрели все закоулки базы — просто следственная бригада на месте преступления. Все облазили и обнюхали…

— Ну, как? — я ждал похвалы своему предложению.

Васильев сказал патетически:

— Впечатление такое, как будто меня здесь опоили волшебным зельем.

Геннадий Павлович, подобно подавляющему большинству бывших партийных работников (старые привычки въедаются крепко) любил звук своего голоса, и, пока он разглагольствовал о перспективах затеваемой сделки, я пытался представить свое место в щебенчатом бизнесе.

А не готовый к словесным состязаниям Андрей скупо согласился.

— Кажется, мы оба выпили один напиток, потому что я тоже заворожен, — признался он.

Сама база, воздух, напоенный благоуханием зелени и тишина вызывали у Геннадия Павловича и Андрея душевный восторг.

— Это место поистине предназначено для наших целей, — сказал Васильев и похлопал ладонью по трухлявой опоре пакгауза. — Эту дребедень к черту снесем и поставим сюда погрузчик. А здесь будет складироваться щебень.

— Жаль тупичок короток, — посетовал Андрей. — Только три платформы и войдет.

— Однако три не одна, — заметил Васильев.

И молодой человек согласился. Очень его заинтересовали весы для грузовиков. Он их дважды обошел по периметру, попрыгал на зыбкой платформе, измерил шагами, потом рулеткой…

— Эти весы надо выкупить и отсюда увезти. Я знаю, где они будут нужны.

— Зачем же весы выкупать, если мы приобретаем всю базу? — заметил Васильев.

Мы вышли к машине. Я прикрутил калитку на проволоку.

— Сколько хозяин за неё просит? — спросил Геннадий Павлович.

— Триста, — на всякий случай прибавил я: в торгах приятнее сбавлять цену.

— Но потребуется еще немало средств и труда, чтобы довести погрузочную площадку до ума. Думаю, пол-лимона надо просить… Ты как?

Андрей рассмеялся.

— Я тоже так думаю.

Васильев задумчиво почесал затылок:

— Торопиться не будем. Сначала с инвесторами договоримся, а уж потом ты нас с хозяином сведешь.

Я улыбнулся:

— Хорошо. Я его прямо в контору к вам привезу.

— Ну-ну… Тебя подвезти?

— Да я же дома. Счастливой дороги вам!

Но не успели они в машину сесть прибыла смотрящая через дорогу.

— Кто такие? Что вам здесь надо?

Думая, что она меня вспомнит, взял инициативу на себя.

— Покупателям базу показывал.

— Ну что, берут?

— Поехали думать, — я помахал гостям рукой.

Челябинцы уехали, а я пешком отправился домой.

Неделю спустя, снова приехал в Челябинск. И только вышел с вокзала, загремел гром. Успею дойти до Управления Южноуральской железной дороги раньше дождя или нет? В ответ сверкнула молния, и раздался оглушительный грохот. По улице, как трамвай, пронесся порыв ветра, поднимая пыль. К запаху асфальта и выхлопных газов добавился аромат озона. Первые капли дождя упали на тротуар…

Сейчас ливанет так, что мгновенно промокну до нитки — подумал и шмыгнул в двери ближайшего магазина.

Как и предвидел, ливень не заставил себя ждать, но прошел быстро. Воздух стал прохладным и свежим.

Васильев встретил меня с таким видом, словно он только что вспомнил важную вещь.

— Какие новости? — спросил я.

— Пока никаких — Москва думу думает. Но Андрей хотел с тобой переговорить. Ты зайди к нему.

Пошел в соседний кабинет.

— Слушай, — сказал Андрей. — Мне нужны те весы с базы. Ты не мог бы поговорить с хозяином об их продаже?

— А как же база?

— Да молчит Москва, а весы нужны прямо сейчас. Мы их отремонтируем, настроим, паспорт выпишем на эксплуатацию, потом загоним. Покупатель есть. Ну так что?

— Хорошо. Поговорю.

Вышел я из Управления Южноуральской железной дороги весь расстроенный. И что — напрасно скатался? Ну уж дудки! Москва долго думает — продадим базу Чернову. И отправился в ООО «Сантехлит».

Виктор Анатольевич выслушал меня внимательно, очень заинтересовался и, как Васильев, тут же захотел взглянуть на предмет торга.

Я заметил, Чернов не любит садиться за руль. Один из менеджеров, заседавших у него в «предбаннике», жил в Еманжелинске и приезжал на работу на своей машине. Его-то Генеральный директор «Сантехлита» и подгрузил.

На полдороги у еманжелинского поворота Чернов попросил водителя:

— Давай заедем на наш рынок — сами глянем, Анатолию покажем.

— Между прочим, — сказал Чернов в своей излюбленной манере поучать всех и вся, — бюрократы выживают и процветают в любую эпоху. Казалось бы, разогнали коммуняк, можно вздохнуть свободно. Ан нет — чиновников теперь стало вдвое больше прежнего. И приходится кормить дармоедов. Вот ты, Анатолий, зря ушел из Администрации — брал бы взятки, жил припеваючи.

Взвесив возможные ответы, сказал просто и коротко:

— Служить бы рад, прислуживаться тошно.

Проскочили асфальтом до города, потряслись на разбитом шоссе. Глазам предстал брошенный гаражный кооператив — без ограды и охраны. Все это выглядело тревожно знакомым — точно такой же у нас за околицей на месте бывшего глиняного карьера. Сначала строили-строили бокс к боксу, даже ворота въездные поставили, надеясь оградой замкнуть задние стены гаражей… А потом начались подвижки почвы, и многие сооружения потрескались, просели, грозя обвалом кровли. Кооператив забросили — словно деньги в землю закопали…

Не знаю, какая беда постигла этот еманжелинский муравейник автовладельцев, но Чернов его выкупил уже пустующим. Теперь ремонтирует и сдает в аренду боксы под киоски и магазинчики. Некоторые уже функционируют.

— В перспективе здесь будет городской базар! — по-петровски сказал Чернов.

Ответом было молчание.

Я вспомнил, как захирел южноуральский колхозный рынок прямо в черте города. Была ярмарка, ряды торговые — уйма продавцов и толпы покупателей. Автовокзал под боком… И враз все коту под хвост. А на пустырях окраины города уже в постсоветское время появились сначала продавцы продукции южноуральского фарфорового завода… потом ряды их… потом огромные благоустроенные рынки с боксами под крышей. Все благодаря проходящей мимо республиканской трассе «из хантов и мансей в казахи». Чем только здесь не торговали — одеждой, продуктами, посудой, стройматериалами… Потом пошла мода на супермаркеты. На что же надеется Генеральный директор ООО «Сантехлит», покупая брошенный гаражный кооператив вдали от трассы? Кто сюда будет ходить или ездить?

Все это промелькнуло у меня в уме с необычайной быстротой и ясностью. Должно быть, сказалась черновская школа — стал думать стремительней и все подмечать. Общаясь с Виктором Анатольевичем, познал много такого, о чем раньше не ведал — впрок пошли частые встречи.

— А твоя, Анатолий, база далеко ли от центра поселка?

— Можно сказать, почти в самом центре, и находится между двух дорог — асфальтированной и железной.

— Значит, базарная перспектива есть, — отметил Чернов.

Ну, базар так базар — подумал я — а про отгрузку щебня можно сказать на месте. Только следует обдумать, как это подать, чтобы Генеральный директор ООО «Сантехлит» услышал меня — уж больно он увлечен идеей базаров.

Пройдя вдоль ряда бывших автомобильных боксов, а ныне киосков, торгующих хлебом, галантереей, парфюмерией… и не обнаружив ни одного покупателя, Чернов остановился и распорядился:

— На сегодня достаточно. Поехали дальше.

Молодой человек, служивший нам водителем, замялся, насупился, повиновался. Во взгляде его читались хмурое раздражение, невольная горечь и тоска. Поскольку он сам еманжелинский — не с его ли подачи приобретен этот брошенный гаражный кооператив?

А вот глаза Виктора Анатольевича весело блестели, и он задумался, улыбаясь своим мыслям. «Рефлексы головного мозга» — сказал бы, взглянув на него физиолог. И, может быть, астролог добавил: «Он родился стать сильным мира сего». А Чернову смешно показалось, если бы ему сказали об этом. Ведь он не требовал от жизни чего-то чрезвычайного — только то, что по силам его.

Наверное, есть у него чутье на людей, умение подбирать и управлять коллективом — то есть найти ту границу свободы, простоты и официальности, которая нужна для правильной организации дела. Не замечал я в ООО «Сантехлит» ни панибратства с начальством, ни заискивания перед ним — все как-то по-деловому настроены.

— А плут порядочный, должно быть, этот Фомин, — сказал Чернов своему менеджеру о ком-то известном им двоим.

Тот поморщился, кивнул и вдруг покраснел.

А мне, кажется, стала доступной новая задумка Чернова с базарами — конечно, сдавать в аренду торговые площади страшно выгодно: сиди и считай прибытки. Но как заманить народ на новое место? Сколько мы пробыли на еманжелинской торговой площадке Чернова — полчаса? час? — киоски открыты, ни души покупателей. Надолго ли хватит арендаторов? Может, удастся склонить Виктора Анатольевича к варианту со щебнем?

Короче, испытывал после еманжелинского просмотра чувство, подобное тому, какое испытывает юноша перед битвой: психика напряглась, а разум не мог сосредоточиться. Я чувствовал, что в состоянии повлиять на выбор Чернова — главное: подобрать правильные слова. Но, признаться, я и сам еще не сделал выбор — какой вариант предпочтительней? У обоих есть свои преимущества и недостатки.

Затея со щебнем проста и понятна, и главное — уже сложилась в рабочую схему: щебень я готов поставлять, ну, а менеджеры «Сантехлита», думаю, без труда найдут покупателя.

С рынком хлопот не мало, но и перспектив достаточно — Чернов запросто может смотаться в Китай и договориться с поставщиками. Дешевые китайские товары сделают бывшую базу пластовского горторга самой популярной торговой ярмаркой региона.

Готовясь к полемике с Черновым, с радостью отметил, что чувствую себя в прекрасной форме: ничто не болит и не кружится; полностью обладаю всеми своими физическими и духовными возможностями — а это так нужно для предстоящего.

Уже на подъезде, в конце пути так и не определив для себя лучшего варианта, махнул рукой — а, Бог с ним! пусть решает Чернов.

Генеральный директор ООО «Сантехлит» в сопровождении своего менеджера все внимательно оглядел, и лицо его сделалось мрачно.

— Сколько просят?

— Виктор Анатольевич, я, конечно, цену знаю, но хотелось бы мне проверить ваши дедуктивные способности. Вот скажите мне, как на духу — сколько бы вы за эту базу не пожалели? — я говорил, сам удивляясь своей смелости. А впрочем… я не его служащий, он мне зарплату не платит. И информацию ему привез, и время сейчас свое трачу вовсе не из альтруивных соображений. Это он тоже должен понять: сейчас мы партнеры-противники — кто кого переиграет.

Я взглянул на него и, поймав подозрительный взгляд, тут же отвел глаза и опустил голову ниже, не зная, как поведет себя Чернов.

Генеральный директор ООО «Сантехлит» немного подумал, потом улыбнулся и заявил:

— Четверть лимона я бы за неё дал.

Я заставил себя поднять на него глаза. Я испытывал восторг. Душа была переполнена счастьем. Я никак не ожидал, что Чернов примет меня за торгующуюся сторону и первым откроет свои карты.

— Этого не может быть! Вот что значит гений коммерции. Вы угадали цену с точностью до рубля.

— А не могло быть иначе, — самодовольно сказал Чернов, уже не глядя на меня.

Теперь, чтобы сделка имела место быть, надо выяснить в каких отношениях Ермилко Александр Павлович с Черновым Виктором Анатольевичем. К сожалению, российские бизнесмены так и не усвоили американские правила: ничего личного — только бизнес. К примеру, Чернова и Васильева какать не усадишь на одном гектаре, а не то что прибыль делить. Мне нужен срочно Серега Ермилко и его вопрос к кузену — как он относится к ООО «Сантехлит» и его Генеральному директору? Если все меж ними чики-пуки, надо сводить и пусть торгуются до хрипоты. При этом стоит Палыча предупредить, что Чернов сам поднял цену на пятьдесят тысяч. Ну, а с Виктора Анатольевича мне не взять ни шиша — это уж как пить дать…

Поймал на себе подозрительный взгляд менеджера «Сантехлита», привезшего нас сюда на своей машине. Его глаза светились вопросом — что ты за человек, Анатолий Егорович? Он не знал наших отношений с Черновым и теперь терялся в догадках — за какую команду я играю. Есть люди, которые всякого затесавшегося в компанию готовы считать соперником — если не на свое рабочее место, то на свое место в сердце начальника. Едва почувствовав приязнь босса к чужаку, они готовы сейчас же забыть все то хорошее, что прежде видели в нем, и замечать теперь только одно плохое.

Кажется, все осмотрели, но с базы уходить не торопились. Как и Васильев неделю назад, Чернов попал под обаяние её тишины и благоухающей зелени.

— Хорошо как в деревне! — сказал он. — Анатолий, а тебе не скучно здесь жить?

— Не может быть скучно, если есть чем заняться. А у меня всегда есть работа.

— Я люблю деревню, — сказал Виктор Анатольевич, не замечая моего сухого тона.

— Кто мешает вам переехать? Вон у нас в Нехаево областные врачи целую улицу коттеджей отгрохали.

— Слыхал я про это дело. Но меня не с жиру тянет в село. Я ведь сам деревенский. У меня память земли в крови… Хочется дом свой, сад, огород… А квартира — тьфу… — он говорил, обращаясь к нам и переводя с одного на другого свой спокойный и дружелюбный взгляд; говорил, очевидно то, что приходило ему в голову прямо сейчас.

Заметив, что менеджер из Еманжелинска захотел что-то сказать, Чернов остановился, не досказав, и стал внимательно его слушать.

И уже было собрались уходить, как калитка открылась и вошла женщина, присматривающая за базой. Всех внимательно окинув взглядом, она узнала меня и улыбнулась.

— А, господин негоциант! Новых покупателей привезли? А старым что же — не понравилась наша база?

М-да, момент не самый приятный. Её любезность мне была не нужна. Чернов уже смотрел на меня не дружелюбно, а скорее с недоумением. Не желая того, я покраснел. Надо было объясниться. А что говорить? Что прежде Черного привез сюда его лютого врага? И как после этого ко мне относиться?

У меня не возникало сомнения, что говорить надо правду. Если Чернов уличит во лжи, я навсегда потеряю его уважение и доверие. Мне бы этого не хотелось. Но как подать эту правду — такую неприятную для слушателя?

М-да, ситуация… Но есть золотое правило общения — не все сказать, не значит соврать. И я начал говорить, потому что молчание затянулось и стало тягостным.

— Да, Виктор Анатольевич, это мой бизнес. Хозяин базы обратился ко мне с просьбой продать эту базу, обещая комиссионные. Неделю назад здесь были ребята, которые хотели бы здесь организовать погрузку щебня на железнодорожные платформы. Они попросили неделю сроку для переговоров с инвесторами. Я им дал слово, но семь дней прошло, а они молчат. Я подумал: дурное предзнаменование и поехал к вам. Мне надо базу продать. Я хочу заработать…

Похоже, Чернова мои объяснения удовлетворили — он кивнул и сказал:

— Считай, что ты её уже продал мне. Ты ведь хочешь быть директором рынка?

Уловив мыслью сложившееся положение и взвесив его на внутренних весах, отважился сказать:

— Конкуренты ваши тоже мне предлагали принять участие в их бизнесе — и долю не малую: все поставки щебня сюда. Но просили неделю — неделя прошла, и я вернулся к первостепенной задаче: продать базу. Сколько требуется времени вам, чтобы собрать средства на покупку?

— Ты вот что, — подумав, сказал Чернов, — завтра ко мне подъезжай, и мы все конкретно обсудим. Якши?

— Ну, разумеется.

Ничего не было ни необыкновенного, ни странного в том, что два человека договариваются о деловой встрече. Но странным было то, что я впервые говорил с Черновым на равных и во мне он нуждался так же, как и я в нем. Даже увидел себя в совершенно новом и неожиданном положении возбужденного от успеха человека.

А еще увидел быстрый и ревнивый взгляд еманжелинского менеджера. На лице его было такое выражение, которого никогда не видел прежде — будто он чувствовал себя убитым. Он увидел своими глазами все, чего не хотел увидеть — и база, мною предложенная, намного лучше еманжелинского гаражного кооператива, и восхищение ею самого Чернова, и мою твердую позицию участника сделки, с которой придется считаться Генеральному директору ООО «Сантехлит». Он даже видел, что в диалоге с Виктором Анатольевичем мы оставались наедине, не замечая его и пришлую женщину. И на лице его утвердилось поразившее меня выражение покорности умной собаки, когда она чувствует себя виноватой.

Я улыбнулся, и улыбка моя передалась Чернову. Мы договорились, мы понимали друг друга… и друг другу были нужны. Мы попрощались, и гости челябинские уехали.

Вот когда нужен, он как сквозь землю… — с неприязнью думал я о Сергее Ермилко, который не давал о себе знать уже две недели подряд. То пристает как репей, то не дождешься.

Самое неприятное было то, что у меня не было номера его телефона и адреса южноуральского я не знал. Хоть езжай в Еманжелинск к Александру Павловичу и расспрашивай его о кузене. И я представлял себе, как это могло бы выглядеть.

Вобщем мне нужен был Сергей Ермилко. Я вывел из гаража свою машину и поехал в Южноуральск с надеждой на чудо. Впрочем, зацепка была — он ведь великий мастер починки иностранных машин. Объезжая стоянки частных такси города, задавал водителям один и тот же вопрос:

— Кто знает Сергея Ермилко?

И сработало. Кто-то вспомнил, что Сергей практикует в собственном боксе во втором гаражном кооперативе города. Поехал туда и нашел голубчика, увлеченно копающегося под чьей-то «тойотой», стоящей над смотровой ямой — его узнаваемый авто стоял неподалеку.

— Кого нужно? — сердито спросил голос Ермилко из-под машины, когда я вошел в его гараж.

— Это я, — ответил я, присев на корточки.

— Кто я? — еще сердитее повторил голос Сергея.

Слышно было, как он шагнул, что-то упало, звякнув, и из-под машины выглянула перепачканная машинным маслом физиономия моего партнера с растерянным взглядом.

— А, Анатолий, — он сказал, узнав меня, и глаза его засветились радостью.

— Сергей! Да твою же мать… Куда ты пропал?

С того, как с гуся вода.

— Прости, Анатолий, просили срочно — вот, разобрал…

— У меня уже два покупателя на твою базу. Надо срочно решать.

— А Палыч её продал.

???

Самое тяжелое и дурное в характере Сергея Ермилко было то, что он как ребенок, наигравшись игрушкой, забывает о ней. Ему и в голову не сквозило подумать, что я не владея последней информацией о действиях Генерального директора ООО «Сельхозпром» по поводу проклятой базы, продолжаю двигаться прежней стезёй.

— А у меня два покупателя на неё. Я думал аукцион устроить и взвинтить цену в два раза и соответственно наши комиссионные.

Моя информация Сергея расстроила — он даже губами дернулся, будто собрался плакать.

— Продал Палыч… Каким-то троичанам за двести тысяч.

— Ты знаешь, где их найти? — спросил я, настраиваясь на новый деловой лад.

— А чего их искать? Сами, поди, объявятся, раз базу купили.

— Тоже верно.

— Ты хочешь с ними договориться?

— А это уже мое дело, — отрезал я, намереваясь отправиться к своей машине.

Ермилко выбрался из смотровой ямы:

— Как же так, Анатолий? — мы ведь с тобой партнеры.

— Были… и были бы, если бы ты, возвращаясь от Палыча, заехал ко мне и предупредил, что база продана. Я бы тогда зря не бил ноги, не тратил деньги и не морочил деловым людям головы. Ты обо мне сразу забыл, лишь узнал, что базу продали. Ты меня не уважаешь, за что же я тебя должен уважать?

— Ну, прости, Анатолий, и вспомни — информацию о базе привез тебе я. И честно готов был разделить с тобой свои комиссионные. А ты?

— Сергей, посмотри на ситуацию повнимательней — база продана, и теперь каждый сам за себя. Ты приехал ко мне, когда я был тебе нужен. И забыл обо мне, когда нужда эта пропала. Почему я должен помнить свои обещания, тем более, что ситуация изменилась.

— Если хочешь знать мое мнение, — с грустью сказал Ермилко, — то я считаю, что ты не прав. Ну, изменилась ситуация, а тема все та же — бывшая база пластовского горторга. Согласись, когда тема дана, работать по ней уже легко. А мы с тобой давали слово друг другу.

— Ну ты жук! — восхитился я его философии: простые вещи имеют смысл. — Почему еще не миллионер?

— Я не жук, — признался Ермилко. — Просто я дорожу нашей дружбой.

— Настолько, что сразу забыл о ней, когда я не стал тебе нужен. Таких друзей за хрен да в музей.

— Эх, Анатолий, Анатолий… Что за бессмыслица на свете!

— Может, в загробном мире поймешь, — сказал я, садясь в свою машину.

— В загробном? Ой, не люблю я думать о нем: ужасно боюсь смерти, — печально признался Сергей, глядя на то, как я завожу авто и трогаюсь с места.

Через полчаса я уже был в Увелке, припарковав машину напротив базы у ворот того самого дома, где жила тетка, присматривающая за ней. Мой вопрос: «А вы в курсе, что базу продали?» взбудоражил ее.

— Батюшки святы, так что же это — меня обманули? Ничего не сказали и за этот месяц, наверное, не заплатят. Осталась я, видимо, в дураках!

Я слушал её причитания и понимал — нет, она не видела новых владельцев опекаемого ею объекта. И что теперь делать? Ой, как я не люблю напрасные хлопоты! А вслед за упреками обстоятельствам пришла утешительная мысль — ну, все кончено, и слава Богу! Тема базы свалилась с плеч…

Приехав домой, позвонил Чернову — мол базу таки продали, и смысла нет мне завтра ехать в «Сантехлит». На что Виктор Анатольевич ответил:

— Все равно приезжай. Мне база понравилась, я поднимаю цену — попробуем перекупить.

Настоящие бизнесмены не сдаются, а продолжают борьбу до конца!

Зараженный оптимизмом Чернова, стал думать о теме в новом свете. Для чего троичанам база бывшего пластовского горторга? Мне кажется, предложения Васильева и Чернова по её использованию очень дельными. Неужели новые владельцы придумали что-нибудь круче? Может, рискнуть попробовать, если базу не удастся перекупить, под флагом троичан освоить погрузку щебня для москвичей или организовать логистический центр для купцов из Поднебесной? Ну отличные же предложения — право дело!