Единственное желание

Для тех, кто всё пропустил…

Приветствую вас, друзья мои и попутчики!

Если вдруг случилось так, что вы не читали первой книги, знать не знаете, кто такая Настя Романова, и как она оказалась в Долине Ветров, да и про Долину Ветров услыхали впервые, вам будет полезно это краткое предисловие.

Если вы уже в курсе приключений Рыжей, можете смело перевернуть эту страницу.

Итак, с чего всё началось…

Анастасия Романова, по прозвищу Рыжая, отправилась с подругой в лес, где случайно стала свидетельницей ритуального убийства. Девчонки чудом спаслись, но позже милиция никаких следов преступления не обнаружила. Желая разгадать эту тайну и избавиться от кошмарных снов, Настя снова возвращается в горы. Столкнувшись с ведьмой-убийцей, Рыжая теряет сознание, а приходит в себя уже совсем в другом месте и, как выяснится позже, в другом мире. Здесь она попадает в лапы работорговцев, а сбежать из плена ей помогает товарищ по несчастью.

Наир оказывается представителем бессмертной расы лэгиарнов и сразу становится для Насти (которую в новом мире прозвали Дэини) другом и защитником. Чуть позже судьба сталкивает её с ещё одной любопытной личностью, Эливертом, атаманом разбойников.

Все трое приглашены на бал во дворец фаворитки короля миледи Лиэлид. Путешествие по землям Кирлии нельзя считать опасным, но даже здесь их ждут встречи с разнообразной нечистью и не очень приятными людьми.

По дороге друзьям предстоит спасти сиротку, осчастливить одинокую вдову, убить опасного лесного червя и узнать друг друга поближе.

Во дворце Насте предоставляется возможность оценить высшее общество Юга. Но бал — это только предлог. Истинная цель приглашения Лиэлид — это важная миссия по предотвращению войны. Настя вместе с друзьями должна отправиться на Север, дабы похитить некую магическую Чашу Желаний, которую правитель враждебного Герсвальда хочет использовать в качестве оружия.

Вместе с уже знакомой нам троицей в опасный путь едет фрейлина Лиэлид по имени Соур и королевский рыцарь Кайл.

Таинственный полукровка Кайл-Северянин завоёвывает сердце Анастасии с первого взгляда. Ради него она готова отправиться куда угодно. Все мысли девушки заняты красавцем-полукровкой, потому неожиданное появление Эливерта ночью в её покоях Настю изумляет и озадачивает. Прежде чем Романова успевает выставить прочь наглеца, атаман признается, что решил поехать вместе со всеми, но только до границы Кирлии.

Впереди — долгая дорога на Север…

Кирлия

Ныряя в волны толпы безликой,

Жадно вдыхая эмоций запах,

Я чувствовал жизнь, необузданно дикую

Лишь там, где ступала опасность на лапах.

Ты рядом летела, земли не касаясь,

Я думал о многом, мы строили планы.

И лица людей, как листья по осени,

Менялись, что очень меня забавляло.

Ты очень любила разглядывать руки,

Разгадывать тайны запутанных линий.

Встречая рассвет беспощадно красивый,

Босая тревожила утренний иней.

А линии были такие глубокие,

Твои на мои совсем не похожие.

Соединим руки наперекор судьбам.

Кто сказал, что мы будем с тобой одинокими?

Лети, моя птица! На любимых не злятся…

Пропускаю через себя

Твой свет током через душу.

Невозможно жить не любя!

Лети! И никого не слушай!

Юрий Постарнаков

В начале пути

Это сестры печали, живущие в ивах,

Их глаза, словно свечи, а голос — туман,

В эту ночь ты поймёшь, как они терпеливы,

Как они снисходительны к нам,

К грешным и праведным нам.

Илья Кормильцев

Да, не так Настя представляла себе это путешествие…

Сизая взвесь дождя окутала долину. Мрачные пепельно-серые тучи обволакивали небо до самого горизонта, в какую сторону ни глянь. Моросило уже четвёртый день подряд. Промозглый туман сползал с вершин холмов. Дорога превратилась в раскисшее болото, а отвратительный, по-осеннему холодный и унылый дождик всё сыпал и сыпал.

Рыжая-то ждала приключений и геройств, опасностей, подстерегающих их, стоит покинуть обитель Светозарной Лиэлид.

К чему-то такому она была готова, но только не к этому — убийственному, бесцветному, нудному, бесконечному, унылому дождю, который, казалось, высасывал из неё не только отвагу и решимость, но и саму жизнь. Даже яркая летняя зелень не радовала глаз, а нагоняла тоску, ибо поникла под тяжестью капель, как от непосильной ноши.

С какой ностальгией Дэини вспоминала тот путь, что привёл её в Жемчужные Сады из Лэрианора. Как не хватало девушке безобидной перебранки Наира и Эливерта! А эти милые, зачастую неудачные, попытки атамана опекать её! Их весёлые песни, скачки наперегонки, и ветер в лицо!

В первый день, едва покинув замок Лиэлид, Настя ожидала, что всё так и будет. Но очень быстро она осознала, что теперь их стало больше, миссия их столь секретна и сложна, что ожидать веселья не стоит. Ещё она надеялась, что теперь у неё будет возможность вдоволь наговориться с Кайлом, внимать его чарующему голосу, смотреть в эти дивные глаза. Но, увы…

Кайл словно онемел. Он ехал впереди отряда, отчуждённый, молчаливый, сосредоточенный и совершенно забывший про Настю.

Глядя на столь серьёзного предводителя, и друзья её вели себя более сдержанно, чем обычно. А уж один взгляд на чопорную высокомерную Соур отбивал всякую охоту шутить и смеяться.

Но погода, по крайней мере, ещё не успела испортиться — и Настя радовалась тому, что снова оказалась в седле, и наслаждалась ветром, солнцем и простором. А застоявшаяся в стойле Искра радовалась этой свободе не меньше своей хозяйки, и счастливая неслась вскачь по дороге, изящная и лёгкая, как бабочка.

Но к вечеру тучи обложили горизонт. Ещё до рассвета заморосили первые капли…

И вот тут-то удача окончательно отвернулась от Романовой. Мужчины почему-то внезапно озадачились комфортом и безопасностью её поездки и приняли единогласное решение, что ехать в дождь верхом юной миледи никак не годится.

Поскольку миледи Соур ехать в седле даже не могла себе помыслить, она передвигалась в крытом возке, похожем на большую чёрную коробку с колёсами. Управлял этим странным экипажем преимущественно Наир, а тонконогая Глелоу понуро плелась следом. Это громоздкое неуклюжее транспортное средство порядком тормозило всех её спутников, но иначе знатная дама себе путешествий не представляла. И вот, едва начался дождь, как Настю заставили присоединиться к Соур и ехать внутри, под крышей этого тарантаса. Никакие заверения девушки, что её, мол, каким-то там дождём не напугаешь, не помогли.

И вот уже четыре дня она была несчастной узницей этой трясущейся по ухабам коробки, да ещё и вынужденной соседкой миледи Соур. А ту сложно было назвать приятной собеседницей. Фрейлина Лиэлид всем своим видом показывала, что её тошнит от этого путешествия, погоды, и, главное, от её попутчиков. Большую часть пути она дремала, томно прикрыв глаза и откинувшись на спинку широкого сиденья, обитого бархатом. Возок, в котором они ехали, назывался «эйлве», что на языке Долины Ветров означало «шкатулка». Но Насте этот дребезжащий душный чёрный сундук с крошечным оконцем, в которое и свет толком не проникал, не говоря уже о воздухе, хотелось назвать «гробик на колёсиках». Даже обивка подходящая — алый бархат, не хватает только белых тапочек и поминальных венков!

«Если я не помру в этом ящике от скуки и безделья, то с ума точно сойду», — грустно вздохнула Настя, глядя в крохотное отверстие окна на унылую равнину.

Рядом, шлёпая копытами по грязи, неторопливо прошествовал вороной. Вода струилась по его чёрной лоснящейся шкуре.

Крупные капли дождя висели на капюшоне плаща, в который закутался Эливерт, и то и дело, срываясь, падали ему на лицо. Вид у атамана был кислый. И Настя решила, что нынче снаружи немногим веселее.

Сейчас, в ту редкую минуту, когда разбойник не кривился в усмешке, не паясничал и не язвил, глядя на его лицо, Дэини подумала, что его вполне можно назвать красивым.

Наутро после бала она встретила привычного Эливерта — весёлого, нахального, остроумного — и была благодарна ему за это: не пришлось чувствовать себя неловко и думать над тем, что сказать. Он сделал вид, что вовсе ничего не произошло. И Романова искренне заверила себя, что всё дело было в бессчётном количестве бокалов вина, принятом накануне, а неподдельная нежность в его безжалостных глазах ей просто пригрезилась. На том и успокоилась. За те дни, что они уже были в пути, Рыжая больше ни разу не вспоминала про попытку Эливерта забраться в её постель. До этой минуты…

Настя поспешно перевела взгляд на другую фигуру, чуть размытую туманной дымкой дождя. Он ехал на рыжей кобыле, похожей на Искру, только немного выше и мощнее. И чёрный плащ с капюшоном полностью скрывал Кайла от взора девушки, но она знала, что лицо рыцаря серьёзно и холодно, губы сурово сжаты, а глаза скользят по окрестностям, выискивая возможные угрозы и опасности.

Лицо прекрасной мраморной статуи… Лицо камня.

Может, Эливерт был прав, когда сказал, что у Кайла ледяное сердце? Он вскружил ей на балу голову, но теперь Настя была почти уверена, что искорка, блеснувшая между ними, была лишь её собственной фантазией. Просто ей так хотелось, чтоб этот красивый странный рыцарь заметил её, что она сама убедила себя в этом.

«Я влюбилась в собственную иллюзию», — признала Рыжая, наконец, и снова печально вздохнула.

До этого ночевали на постоялых дворах, сегодня же дорога бежала по абсолютно пустынной местности, и даже на горизонте Насте так и не попалось на глаза ни одного поселения. Впрочем, горизонт утопал в белом молоке. Приближение вечера угадывалось по тому, что туман начал приобретать зловещий кровавый оттенок.

— Какая жуткая картина! — холодно проронила Соур, приоткрыв глаза на минуту. — Всё на свете бы отдала, чтобы оказаться сейчас дома, в Жемчужных Садах.

Насте от наползавшей алой мглы тоже стало не по себе, но она спросила с напускной бравадой:

— Что Вас так пугает? Это просто игра солнечного света и капель дождя!

— Дело не только в тумане. Мне вообще здесь не место… среди этих грязных дорог и этого грязного сброда! — голос Соур был полон яда и презрения.

Настю поразила эта неприкрытая ненависть в её голосе, и, наверное, только изумление удержало девушку от того, чтобы не закатить оплеуху надменной «гусыне» или не сказать ей что-нибудь действительно мерзкое, такое же мерзкое, как она сама.

— Тогда зачем Вы поехали с нами? Вас никто не звал! Надо было отказаться! — гневно бросила Рыжая.

— Как я могла отказаться? — глаза Соур удивлённо распахнулись. — Миледи Лиэлид хотела этого. Она верит в меня! Как я могла ей отказать? Предать её доверие? Лучше я умру на этом пути, чем огорчу её хоть чем-то! А я непременно умру! — глаза Соур наполнились страхом. — Ах, я несчастная! Я даже не успела выйти замуж, родить дитя…

Страх брызнул из глаз солёными бусинками слёз.

«Ненормальная какая-то!» — подумала Настя, но почувствовала, как злость стихает, уступая место жалости. Может, ей и самой впору плакать? Просто, в отличие от коренной жительницы Кирлии, она пока плохо понимает, что такое Север. Стоило сказать Соур что-нибудь утешительное или просто обнять её. Но Настя так и не нашла в себе силы сделать это. Она отвернулась к крохотному оконцу и стала глядеть на удивительную багровую картину, что без кистей и красок рисовал туман.

Кайл обернулся, окликнул Эливерта. Разбойник подъехал ближе, и они с минуту что-то обсуждали. Потом Эл пришпорил Ворона и растворился в серой взвеси дождя.

***

Должно быть, Настя задремала, убаюканная монотонностью дороги. Она вздрогнула, когда кто-то неожиданно постучал по стенке эйлве — хотя стук был достаточно деликатный. Чего нельзя было сказать о наглой физиономии Эливерта, тут же заглянувшей в распахнувшуюся дверцу:

— Миледи, мы прибыли! Прошу пожаловать! Зацените, какие апартаменты я нашёл для вас на сегодняшнюю ночь!

Сумерки стремительно опускались на лесок, в котором они остановились. Эйлве съехал чуть в сторону от дороги, тут же были привязаны лошади остальных. Кайл и Наир перетаскивали вещи под крышу какого-то странного сооружения. Строение представляло собой что-то вроде большого шалаша или навеса. На нескольких могучих стволах деревьев закреплялась крыша, сплетённая из ветвей и законопаченная травой, мхом и дёрном. Наверху уже буйно зеленело разнотравье и даже несколько кустарников. Издали казалось, что пласт земли поднялся посреди леса и приоткрыл свои тёмные недра, как огромную пасть. Зато, благодаря такой крыше, под навесом не упало ни капли дождя. В углу из камней было сложено подобие очага, а на небольшом возвышении — несколько топчанов, устеленных сеном.

— Располагайтесь! — Кайл, закончивший с дорожными тюками, повернулся к дамам с приглашающим жестом.

— Сейчас разведём огонь. Приготовим ужин, — обнадеживающе добавил Наир.

Соур молча прошествовала мимо них, расстелила свою накидку на один из топчанов и уселась, натянутая и прямая, как струна.

Настя скинула свой плащ, выгнулась, как пробудившаяся от сна кошка, разминая затёкшее в дороге тело и бодро спросила:

— Чем помочь?

— Доставай припасы! Вон в том мешке! — махнул рукой Наир.

— Я за водой! — долетел до Насти голос Эливерта со стороны дороги.

Кайл побрёл к лошадям. Они уставали больше людей и требовали особой заботы.

— Завтра дождь перестанет! — бодро сообщил Наир, нарезая вяленое мясо.

— Хотелось бы! Я скоро паутиной зарасту в этом сундуке, — угрюмо буркнула Рыжая.

Эливерт принёс воду. Вскоре походный котелок весело зашипел на огне. Друзья сообща колдовали над будущим ужином, привычно перебрасываясь шутками и взаимными «подколками».

И Настя была так несказанно рада этому обстоятельству. Словно всё вернулось на круги своя, и они снова были той беззаботной дружной компанией, что покинула Лэрианор.

Соур, молчаливо наблюдавшая за ними со стороны, взяла маленький дорожный сундучок, что держала всегда при себе и, приблизившись, спросила Эливерта:

— Я могу там умыться?

— Ну, мраморной купальни не обещаю! И вода малость холодновата. А так… Ручей в Вашем полном распоряжении, миледи!

Атаман сверкнул белозубой улыбкой, но Соур молча пошла прочь, не удостоив его больше ни словом.

— Как же уже тошно от её кислой мины! — вздохнул Эл.

— Не будь к ней строг! — заступился Наир. — Ей тяжело. Она ведь дворянка, к роскоши привыкла. Для неё такая ночёвка в лесу — настоящая пытка!

— Хорошо, что наша Рыжая — не такая курица! — хмыкнул атаман, подмигнув Насте.

Та только рассмеялась, польщённая похвалой.

Спустя какое-то время подошёл Кайл, развесил мокрый плащ на специальных кольях, и, подсаживаясь к костру, спросил:

— А миледи Соур где?

— Гусыня пошла поплескаться! — ответил Эл. Через миг он нахмурился: — Давненько уже пошла…

Они с Кайлом одновременно вскочили на ноги.

— Соур! Миледи Соур! Миледи!

Эхо их голосов разлетелось по лесу, но ответом был лишь тихий шелест листвы.

— Я посмотрю у ручья, — Эл сорвался с места, следом за ним Кайл. У дороги разбойник обернулся и грозно добавил: — А вы оставайтесь здесь! Рыжая, слышишь! Ни шагу в лес!

Последнее предостережение было ненапрасным, Настя поймала себя на мысли, что собиралась последовать за друзьями. Конечно, Соур ей не нравилась, но она не желала ей зла. Настя вцепилась в руку Наира, тревожно вглядываясь в ночной лес. Ожидание — Рыжая ненавидела это мучительное, сжирающее изнутри чувство!

Но вот кто-то мелькнул у самой кромки дороги. Через миг из леса появился Эливерт. Он нёс на руках обмякшее тело Соур. Рука её повисла безжизненно, как плеть.

Настя вскрикнула, бросилась навстречу. Наир, разумеется, тоже. Они помогли Эливерту уложить Соур на один из топчанов.

— Что с ней? Она мертва? Что с ней случилось? — испуганно воскликнула Романова, глядя на бледное неподвижное тело.

— Это обморок. У знатных дам они, знаешь ли, случаются сплошь и рядом. Так что не надо так полошиться! — ухмыльнулся Эливерт. — Дайте-ка холодной воды!

Пока Настя кинулась за водой, из леса появился Кайл и принёс сундучок несчастной.

— Что стряслось?

— Да кто бы знал! — хмыкнул Эливерт, брызгая в лицо Соур ледяной водой. — Может, кто-то напугал её…

Кайл открыл сундучок.

— Тут у неё столько снадобий всяких!

Пошарил и вытащил флакон с какими-то кристаллами зелёного цвета. Открыв крышку, понюхал, сморщился и протянул Эливерту. Разбойник поднёс флакон к лицу Соур. Девушка дёрнулась, застонала, попыталась отмахнуться от зловонного лекарства, но рука её безвольно упала. Наконец, она открыла глаза, в недоумении оглядываясь по сторонам.

— Как Вы? Что с Вами случилось? — тревожно спросил Кайл. — Вы что-то увидели, кто-то напугал Вас?

Соур лишь отрицательно мотнула головой.

— Вас никто не укусил? — обеспокоенно оглядывал её Эливерт. — Змея? Или ещё какая-нибудь гадина?

— Нет, нет! — фрейлина Лиэлид попыталась сесть, но удалось ей это только с помощью Кайла.

— Может, Вы съели что-нибудь… Что не стоило есть? — неуверенно предположил Северянин. — Какие-нибудь ягоды? Вы не трогали никаких цветов или плодов?

— Ах, милорд Кайл, что за глупости! — Соур, кажется, пришла в себя окончательно. — Я же не коза какая-нибудь! Мне просто стало дурно. Я, должно быть, утомилась в дороге.

Она поднялась и, забрав сундучок из рук Кайла, отошла прочь.

— Лучше бы она была козой! — негромко буркнул Эл. — Пустоголовая гусыня! Рыжая, идём ужинать! Наир, как там наша похлёбка?

***

После того как подкрепились, вечер коротали у огня. По кругу передавали келлроу. Кайл спел пару проникновенных баллад, и Настя вновь почувствовала, как защемило в груди.

Ну, разве бывают такие мужчины? Да это же ангел во плоти!

Эливерт в этот раз тоже не пренебрёг инструментом. Спел задорную песенку о вольной жизни разбойничьего братства.

Настя вспомнила про любимого Высоцкого, запела балладу о Робин Гуде.

Здесь с полслова понимают,

Не боятся острых слов,

Здесь с почётом принимают

Оторви-сорви-голов.

И скрываются до срока

Даже рыцари в лесах:

Кто без страха и упрёка —

Тот всегда не при деньгах!

Песня пришлась по душе всем. Пришлось рассказывать историю знаменитого разбойника. Эл сначала поржал, что глупо подставлять свою шею, ради того, чтобы раздать всё награбленное. Потом прикинул, что у богачей сколько ни грабь, всё равно останется ещё немного — значит, можно и раздать, и себе притырить! И счёл, что славный Робин был парень хитрый и дерзкий, и не грех такого отчаянного героя воспеть в балладе. Потому песню великого барда попросили на бис ещё несколько раз.

Настя не возражала, спела. Эл, что запомнил, подпевал.

И живут да поживают,

Всем запретам вопреки,

И ничуть не унывают

Эти вольные стрелки.

Спят, укрывшись звёздным небом,

Мох под рёбра подложив.

Им какой бы холод ни был,

Жив — и славно, если жив!В. С. Высоцкий

Настя снова чувствовала, что живёт! Она наслаждалась этим вечером, и даже песня эта теперь звучала для неё совсем иначе. Потому что теперь она сама была частью такой истории, легенды, о которых прежде лишь в книгах читать и приходилось.

Соур, завернувшись в плащ, лежала в стороне от всех и периодически недовольно вздыхала. Про неё не забывали — спрашивали время от времени, не нужно ли чего. Но та стоически отказывалась от опеки попутчиков, а они особо по этому поводу не огорчались.

Прежде, чем улеглись спать, дождь прекратился. И Настя засыпала, молясь, чтоб сбылись слова Наира, и на следующий день ей, наконец, посчастливилось ехать в седле Искры.

***

Настя проснулась ближе к рассвету — резко, как от толчка. Она поспешно села, огляделась, не понимая, что её вырвало из сна.

В их походном лагере все мирно почивали. А в лесу царила такая оглушительная тишина, что Настя без труда различала тихое дыхание спящих друзей.

Костер почти догорел. Но было светло от наползавшего из леса тумана. Молочное облако обступало их лесное убежище со всех сторон непроглядной стеной и слегка светилось во мраке ночи.

Эл дремал у костра, подложив под голову дорожный мешок. Настя потянулась было к нему, всё ещё во власти смутной тревоги, но внезапно замерла, позабыв о своём намерении.

— Помоги мне! — голос прозвучал, как показалось, прямо над ухом.

Настя вздрогнула и обернулась. Никого не было у неё за спиной. И тут она увидела…

Девушка, внезапно появившаяся из призрачного кокона тумана, и сама на миг показалась призраком. Хрупкая, босоногая, в светлом платье, тёмные длинные волосы в беспорядке разметались по плечам. Тонкая рука вцепилась в ствол дерева, растущего на самой границе их стоянки, ища опоры. Девушка явно едва держалась на ногах.

Настя вскочила, готовая броситься к ней. А незнакомка подняла к ней бледное лицо, протянула вторую руку в молящем жесте и снова прошептала:

— Помоги!

Щупальца тумана отпрянули, словно выпуская незнакомку из своего плена, и Настя замерла на месте, с ужасом осознав, что платье и руки девушки перепачканы пятнами крови.

Рыжей казалось, что всё это происходит во сне — она медленно двинулась к раненой, словно преодолевая толщу воды, глядя как силуэт незнакомки то теряется во мгле тумана, то снова проступает. Она уже различала слёзы на искажённом гримасой боли прекрасном лице. Она так спешила, но время словно остановилось!

И вот, когда оставался лишь один шаг до протянутой руки, кто-то схватил её сзади за плечи. Настя дёрнулась, но хватка не ослабла. Девушка по-прежнему протягивала к Романовой руку — она нуждалась в помощи, она истекала кровью, а кто-то пытался удержать Настю, не дать спасти несчастную.

Рыжая взревела в негодовании, пытаясь вырваться из лап напавшего на неё врага, но тот был силен. Она знала, что непременно должна найти способ освободиться. Она лягалась, изворачивалась, шипела — всё напрасно! Слишком сильной оказалась хватка! Наконец, выгнувшись дугой, Настя ударила того собственным затылком. В голове загудело, и мир слегка пошатнулся.

Откуда-то издалека долетел голос, но смысл слов очень-очень долго доходил до Романовой.

— Да перестань же!

Голос казался знакомым. Но откуда?

— Рыжая, посмотри на меня! Смотри на меня! Не смотри на неё! Не слушай её! Смотри на меня! Дэини, умоляю — посмотри на меня!

Мир внезапно обрёл звуки и краски. Эливерт сжимал её руки, пытливо заглядывал в глаза. По лицу у него струилась кровь, шустрыми бусинками капая с подбородка на ворот куртки.

— Что с тобой? — пробормотала Настя. В глазах всё плыло, голова раскалывалась от боли. — Ты ранен?

Железная хватка на её запястьях слегка ослабла. Но вместо того, чтобы отпустить её, Эливерт внезапно привлёк её к себе, сжал в объятиях и прошептал в ухо:

— Светлые Небеса! Напугала же ты нас!

— Почему у тебя кровь? — спросила Настя, даже не пытаясь сопротивляться — ей казалось, что сил у неё сейчас как у мышонка.

— Так ты ж меня приложила!

— Я? Тебя? А на кой ты меня не пускал?! Там девушка… — вспомнила Романова. — Ей надо помочь!

Она попыталась развернуться туда, где видела незнакомку, но атаман поймал её лицо и снова зашептал быстро и напористо, не отводя взгляда:

— Нет! Не смотри на неё! Смотри только на меня!

— Но…

— Только на меня! Не смотри в её сторону, не слушай её! НЕ ГОВОРИ с ней! Пока ты не отвечаешь ей — она не сможет до тебя добраться. Девочка, поверь мне, помощь ей не нужна — ей нужна твоя жизнь!

— Эл, что у тебя? — голос Кайла долетел с той стороны, где Настя видела незнакомку.

— Она снова с нами. Не отвлекайся! — откликнулся Эливерт.

— Наир, не своди глаз с Соур! — деловито распорядился Северянин.

Настя попыталась отыскать полукровку взглядом, несмотря на предостережения разбойника. Боковым зрением она заметила, что Кайл замер у самой кромки тумана — в одной руке он сжимал меч, в другой — ярко полыхающий факел.

А напротив него, слегка покачиваясь, то исчезая в сизой мгле, то вновь проступая в отсветах огня, парило нечто…

Нет, то не могла быть давешняя незнакомка! Сейчас существо лишь отдалённо напоминало женщину. Сгусток белой дымки, переменчивый и жуткий, мертвенно-бледное лицо, тёмные провалы глазниц, жуткий оскал. Оно протягивало вперёд тонкие паутинки тумана, словно пыталось нащупать что-то в воздухе, но каждый раз натыкалось на факел в руках Северянина и, сердито фыркая, отдёргивало призрачные лапы.

При виде этой твари Настя всхлипнула жалостно и уткнулась в плечо атамана.

«Помоги мне!» — голос звучал прямо в голове, внутри, от него было не спрятаться.

«Я не стану смотреть на неё, больше ни разу не взгляну!» — убеждала Романова саму себя, но желание оттолкнуть Эливерта и вновь устремиться к незнакомке, было почти непреодолимым.

— Она опять меня зовёт! Эл, я с ума сойду! Не отпускай меня! — простонала девушка. — Что это за тварь?

— А ты не слушай её! Ты меня слушай! — Эл ласково гладил её по голове, словно маленького ребёнка. — Это мана, или заманиха. Потому как заманивает она, прежде чем сожрать. А на Севере их называют сёстрами тумана. Они всегда приходят незадолго до рассвета и исчезают, как только солнце встанет. Так что держись, совсем немного осталось — уже светает! Покуда ты ей не ответишь или не коснёшься её, она ничего сделать не может! Это жалиха — они на женщин охотятся, на милосердие давят, так и заманивают. А есть ещё хохотуши — те, дряни, и днём опасны, малолеток ловят в лесу. Играются с ними, являются в виде весёлых детишек. А могут в мать обратиться и увести в самую чащу. Маны — твари осторожные, заморочат голову, в глушь заведут, а там уже ждут, пока человек без сил упадёт — вот тогда и выпивают досуха.

«Помоги мне!» — призыв звучал теперь не как мольба, а как приказ, которому было невозможно не подчиниться. Настя вздрогнула, вцепившись в руку Эливерта.

— Не бойся, — спокойно продолжил разбойник. — С одной справимся! Хорошо ещё, что это жалиха, а то ещё мары есть… Они мужчин жрать предпочитают. Являются в ночи, в чём мать родила — и говорят, так хороши, что невозможно перед ней устоять. Если верить байкам, ещё ни одного путника, повстречавшего мару, живым не находили. Так что нам повезло. Тебя мы заманихе не скормим, да и эта курица Соур нам ещё пригодится! А вот явись сюда распрекрасная мара, как бы вы нас троих удержать смогли?

— Ты бы точно самый первый бросился! — проворчала Настя. — Ещё бы — девица голышом, и сама к тебе руки тянет!

— Я смотрю тебе уже лучше? — невозмутимо улыбнулся Эливерт.

Вкрадчивый призыв снова прошелестел прямо в мозгу, голова раскололась от боли, а глазах всё поплыло. Настя со стоном уткнулась в плечо атамана, затыкая уши руками, и тихонько заплакала.

— Скоро встанет солнце! Скоро встанет солнце! — приговаривал разбойник как заклинание, заботливо поглаживая её по плечам.

— Отпусти меня, нелюдь! — яростный вопль Соур вывел Настю из магического транса.

Она вскинула голову и увидела, как Наир отлетел к костру, а фрейлина Лиэлид, словно отпущенная с тетивы стрела, сорвалась с места. Наир проворно вскочил, глубокие царапины на его лице в мгновение расцвели багровыми красками.

— Держите её! — успел крикнуть он.

Но Соур уже бежала туда, где у невидимой кромки защитного круга застыла призрачным облаком сестра тумана. И тут Эл снова поразил Настю скоростью своей реакции — выскользнув из объятий Романовой, он сделал какой-то молниеносный змеиный бросок и успел зацепиться за ногу проносившейся мимо девушки. Соур, споткнувшись, растянулась во весь свой немалый рост, лягнулась, пытаясь освободиться, но на помощь Эливерту уже подоспел Наир, схвативший беглянку за вторую ногу.

Извиваясь как бесноватая, Соур вскинула голову и истошно закричала:

— Пустите меня! Она зовёт! Я помогу ей! Эй, я здесь! Иди ко мне! Иди сюда! Сюда!

— Чтоб ты провалилась! — безнадёжно охнул Эливерт. — Закрой клюв, курица!

Настя уже не смотрела на Соур и своих друзей, пытавшихся её урезонить… Она больше не слышала манящего голоса. Она забыла о том, что миг назад боялась сойти с ума или стать жертвой нечисти. Иной страх парализовал её…

Она смотрела на Кайла, замершего в боевой стойке напротив бледного призрака.

На границе освещённого круга туманный силуэт маны вздрогнул и, качнувшись, стал больше и выше. Тёмные глазницы хищно оглядели поляну, словно заманиха внезапно прозрела. Зубастый оскал рта расплылся в улыбке. Когтистые руки, одетые в рукава тумана, потянулись вперёд.

И осторожно, словно пробуя ногой ледяную воду, жалиха ступила за границу круга, очерченного волшебным порошком Наира.

— Все назад! — рявкнул Северянин, не оборачиваясь, сам отступая на шаг. — Оттащите их подальше!

Со свистящим звуком мана вскинула рукава своего савана, и неожиданно серые щупальца тумана обрели очертания конечностей. Теперь к Кайлу потянулось сразу шесть когтистых лап.

Наир изо всех сил пытался справиться с бившейся в истерике фрейлиной. Эл, как только понял, что граница, удерживающая нечисть, рухнула, особо не церемонясь, потащил Соур прочь волоком, по пути прихватив и застывшую каменным изваянием Настю.

Рыжая не сопротивлялась. Наваждение прошло, но теперь она не могла отвести взгляда от того, что происходило на границе круга, так и пятилась, не сводя глаз с Кайла.

А тот взмахнул факелом перед самым носом маны, клинок в другой руке ловил огненные отблески. Тварь зашипела, оскаливая клыки, раздувая ноздри. И внезапно бросилась на рыцаря, молотя всеми шестью когтистыми лапищами, словно лопасти вертолёта замелькали в воздухе. Настя никогда не видела, чтобы кто-то двигался так быстро. Но Кайл был ещё быстрее, он парировал все её удары сверкающим клинком. Только вот когтистые щупальца, натыкаясь на сталь, растекались белёсым туманом, чтобы тут же вновь материализоваться в смертоносное оружие. Тварь пыталась обойти Северянина, шаг за шагом оттесняя его и пробираясь дальше в круг.

Но удар факелом в лицо вынудил заманиху отступить. Бледная личина перекосилась. Кости черепа проступили сквозь кожу, тонкую, как дымка тумана. Тёмные глазницы на миг полыхнули фосфором болотных огоньков. Жалиха взвыла протяжно и жутко.

Соур прекратила попытки вырваться и снова потеряла сознание, безвольно повиснув на руках лэгиарна.

Эл бросил короткий взгляд на Настю, словно проверяя её адекватность. И, молча выхватив из костра горящую палку, двинулся к заманихе. В тот миг, когда тварь снова попыталась атаковать Кайла, разбойник со всей силы саданул её горящим поленом по сгорбленной спине. Мана взревела, ударила с разворота, зацепила Эливерта. Тот отлетел почти к костру, но тут же вскочил, как кот, упавший на всё четыре лапы, и снова бросился в атаку. Кайл успел рубануть мечом отвлёкшуюся на разбойника жалиху, но образовавшаяся в её иллюзорном теле брешь затянулась прямо на глазах. Эл, изловчившись, отсёк ей одну из рук, но на её месте тут же появилась новая.

Чудовище казалось неуязвимым…. Неуязвимым, но не бесплотным! Вот уже несколько раз когтистые пальцы чудовища сумели настичь оборонявшихся мужчин. Коснувшись мимолётно, мана вспарывала одежду, как скальпель хирурга, оставляя яркие алые росчерки на теле. Казалось, этому изматывающему сражению со смертоносным туманом не будет конца, но тут Кайл и Эливерт умудрились нанести удар одновременно. Их клинки сверкнули и исчезли в молочном саване призрака, пронзив нечисть насквозь. Но сестра тумана только издала какой-то звук похожий на смешок, и лёгким облачком соскользнула со стального острия. Пасть её расплылась в насмешливой ухмылке, которой мог позавидовать даже мастер презрительных гримас Эливерт. В бледном теле зияли два сквозных отверстия, но, кажется, призрачную девицу это совсем не смущало.

И вдруг в единый миг, яркий-яркий, до боли в глазах, свет вспыхнул в этих прорехах, растёкся по бледному силуэту твари. Она вскинула голову к небу, и на какое-то мгновение на жутком её лице запечатлелось выражение крайнего изумления.

А потом она просто исчезла, лёгким облачком тумана растворившись в лесной тиши.

Кайл и Эливерт застыли, тяжело дыша, ещё не веря в собственную удачу.

— Вы её победили! Вы уничтожили её! — ошалело воскликнула Романова.

— Это не мы… — Эл сделал несколько шагов к костру, без сил опускаясь на землю. — Это рассвет!

Кайл уселся рядом, молча указав рукой на небо.

Настя обернулась и только теперь увидела золотые лучики восходящего светила, настойчиво пробивавшегося сквозь густые облака.

— А она больше не вернётся? — с опаской спросила девушка.

— Нет, пока светит солнце, — заверил атаман, глядя как Наир всё ещё безуспешно пытается привести в чувства миледи Соур. — Бояться нечего!

— Ага, слабо в это верится! Ты ещё говорил, что эти твари пугливые. Не нападают, если их сам не позовёшь. А она мне робкой совсем не показалась! Бросилась на вас только так, как бешеный пёс!

— Так мы ж её и позвали! — парировал Эливерт. — Вернее не мы, а она. Вон, курица эта! Наир, что ты с ней возишься? Дай ей хорошую оплеуху — сразу подскочит!

Лэгиарн совет проигнорировал, а Эливерт продолжил, виновато шмыгнув разбитым носом:

— К тому же она мою кровь почуяла. Когда ты меня… Сама бы она уже не ушла… от крови-то.

— Прости! — Настя опустилась рядом, разглядывая перепачканную физиономию разбойника.

Рядом Кайл молча оценивал серьёзность ссадин, оставленных на его предплечье острыми когтями заманихи.

— Да что ты! Я ж не в упрёк! — хмыкнул Эл. — Пойду я умоюсь, пожалуй! Спать мы сегодня уже не будем, ясно-понятно. Соберём пожитки и подальше отсюда двинем, лады? Кайла, вон, надо перевязать! Рыжая, тащи-ка сюда походный сундучок этой спящей гусыни! Там столько полезного! Бинты я точно видел.

— У меня свои есть, — проворчал рыцарь.

— И где их искать сейчас? — хмыкнул Эливерт, поднимаясь на ноги. — Не брезгуй — миледи Соур обидишь! Давай, Рыжая, займись нашим героем!

Разбойник побрёл к ручью, Кайл попытался было тоже встать:

— Я тоже пойду промою…

— Вот ещё, сиди! Я сама! — велела Настя нетерпящим возражений голосом.

Подхватила фляжку с водой, что стояла у костра, и принялась заботливо промывать раны, молясь, чтоб Северянин не заметил, как дрожат её руки. Настя в подобных делах была дилетантом, к тому же не переносила вида крови. Но сейчас она понимала, что на этом пути видеть кровь ей придётся ещё не раз, и надо быть сильной, чтобы всегда помочь в нужную минуту. Не дело грохаться в обморок, как Соур. Кайл нуждался в помощи — и она не могла его подвести! А о своей гемофобии она подумает после, когда перевяжет раны.

Эл вернулся — отмывшись, он выглядел намного лучше. Хотя из разбитого носа и губ всё ещё сочились карминовые капли. Разбойник деловито принялся рыться в сундучке Соур, от которой по-прежнему не отходил Наир.

— Что Вы делаете? Как смеете трогать мои вещи? — неожиданно подала голос фрейлина Лиэлид — весьма возмущённый голос, надо заметить.

— Ой, доброе утро! — не отвлекаясь, хмыкнул Эл. — Ну, прощения просим! Некогда было ждать Вашего пробуждения, миледи!

Соур поспешно поднялась и, сердито пыхтя, вырвала сундучок из рук разбойника. Пробежавшись по разноцветным баночкам и коробочкам тонкими пальцами, извлекла нужную.

— Это заживит раны быстрее, — сказал она, протянув лекарство Насте, собиравшейся забинтовать руку Кайла просто чистой тканью.

— А это от отёков и синяков!

Золотистая баночка легла в руку атамана.

— Да ладно! И так бы не помер! Но, всё рано, благодарю! — слегка смутился тот.

Соур молча закрыла сундучок и удалилась.

— И правда, чудное зелье! Сразу боль прошла! — удивился атаман, пытаясь размазать снадобье по лицу.

— Постой! Дай я помогу! — Настя, закончившая бинтовать Кайла, выдернула склянку из рук Эливерта и принялась деловито, но бережно, смазывать его ссадины и уже налившийся кровью синяк.

Тот терпеливо всё это сносил, прикрыв глаза.

Закончив, Настя поднялась с колен, поглядела сверху вниз на сидящих у её ног мужчин и, поддавшись внезапному порыву, наклонилась и поцеловала Эливерта в макушку.

— Спасибо тебе! — с улыбкой добавила девушка.

— Да мне-то за что? Вон, Кайла целуй! Он эту тварь унимал, пока мы с вами нянчились, — пробурчал, окончательно смутившись, атаман.

— И Кайлу спасибо! — улыбнулась Настя и, очень-очень быстро, чтобы не успеть напугаться собственной смелости, наклонилась и поцеловала в волосы Северянина.

В другой раз она бы не отважилась на подобное святотатство — потому и решила следующего раза не ждать.

И прежде, чем изумлённый рыцарь успел что-то ответить, поспешно окликнула лэгиарна:

— Наир, твоя очередь! Давай царапины на твоей щеке лечить!

Наконец, всем была оказана посильная первая медицинская помощь, и, оглядев своих пациентов, Настя невольно рассмеялась — один с распоротой щекой, другой с «фонарём» под глазом и отёком на пол-лица, третий в бинтах, как мумия. Да уж, картина на утро после ночки — та ещё! Красавчики!

Мужчины посмотрели на неё сначала в недоумении, потом заценили собственный убогий вид и дружно заржали так, что лошади испуганно вскинули головы.

***

Днём свежий ветер разогнал тяжёлые мрачные тучи, пригрело солнце, и воспоминания об ужасной ночи умчались за горизонт вместе с воспоминаниями о надоедливом дожде и одинокими клочками облаков.

При свете солнца казалось, что мана приснилась Насте в дурном сне. Но, глядя на своих потрёпанных приятелей, девушка переставала сомневаться в реальности этого кошмара. Мысль о предстоящей ночёвке в лесу впервые за долгое время внушала Рыжей тревогу. И даже тот факт, что она, наконец, оказалась в седле ненаглядной Искры, не мог отвлечь её от навязчивых мыслей.

Но, к её великой радости, вечером Кайл привёл их на постоялый двор, и Настя убедила себя, что сюда никакая мана не сунется.

Но выспаться всё-таки не удалось…

Ночью у Соур поднялся жар. До утра друзья по очереди дежурили подле неё, отирая лоб тряпицей, смоченной ледяной водой, поили каким-то настоем, приготовленным Наиром. Соур безропотно пила всё, что ей подносили, а потом лежала, тихонько постанывая и прикрыв потемневшие веки.

Настя с сочувствием взирала на больную и мысленно ругала себя за то, что вслед за Эливертом за глаза назвала её «гусыней» и «курицей». Теперь Рыжая была бы совсем не против её соседства в душном маленьком эйлве. Но о продолжении пути и речи не шло.

На два долгих дня друзья застряли на маленьком постоялом дворе в ожидании выздоровления Соур. Поблизости даже крохотной деревни не наблюдалось. И все порядком изнывали от скуки.

Эливерт по-быстрому свёл знакомство с сыном хозяина и теперь с удовольствием попивал рину под тенистым навесом, разгорячённо что-то доказывая юноше, а тот слушал его с раскрытым ртом и не особо-то возражал. Пару раз он брался за обучение Насти фехтованию, но и это быстро наскучило атаману.

Кайл по обыкновению своему молчал и ни разу не упрекнул бедную Соур ни словом, но Настя видела, что бездействие сводит его с ума ещё больше, чем Эливерта.

Наир проводил подле Соур больше всего времени, поскольку, кажется, смыслил во врачевании хоть что-то (недаром сестра его была целительницей).

На второй день снова пошёл дождь. От его монотонного стука по крыше стало совсем уж погано на душе. Романова всерьёз начала задумываться над тем, чтобы присоединиться к парочке пьяниц, что перебрались со двора к большому очагу.

Эл и хозяйский сынок нашли хоть какой-то способ себя развеселить.

И тут свершилось чудо — к вечеру второго дня Соур поднялась с постели и попросила чего-нибудь поесть. После ужина она снова уснула, но теперь уже спокойно и тихо, без стонов.

И Наир со знанием дела заявил, что фрейлина Лиэлид пошла на поправку.

В самом деле, наутро та выглядела вполне здоровой, и решено было продолжить путь, к величайшей радости всех, кроме самой исцелившейся больной.

Змеиное логово

Со мною — нож,

Решил я: — Что ж,

Меня так просто не возьмёшь!

Держитесь, гады!

Держитесь, гады!

К чему задаром пропадать?

Ударил первым я тогда,

Ударил первым я тогда —

Так было надо.

В.С.Высоцкий.

К тому времени как путники добрались до городка Ялиол, Соур была совсем плоха. Радужные надежды на её исцеление не оправдались. Уже через день после того, как они покинули безымянный постоялый двор, болезнь вернулась с новой силой.

Больше всего угнетало то, что никто не мог понять её природу. Это не походило на простуду или какое-нибудь воспаление — у Соур не было ни кашля, ни насморка, её не мучали какие-либо определённые боли. Иногда у неё поднималась температура (обычно ближе к ночи), и всё! Но при этом у бедной девушки совсем не было сил. Она была бледна и слаба, как весенний прозрачный анемон, умудрившийся прорасти в тени большого дерева. Иногда она теряла сознание, чаще лежала, слегка постанывая, дыша часто и тяжело. И казалось, что жизнь истекает из неё, вместе с каплями холодного пота. Она уже почти не могла ходить без посторонней помощи. И никто не знал, что с этим делать, поскольку лучше всего в целительных снадобьях разбиралась сама больная. Но ни одно средство из её маленького походного сундучка не помогало должным образом!

Поскольку никто не знал причины этой болезни и того, насколько она может быть заразна и опасна для остальных, Настю больше не пытались упрятать в эйлве. Она скакала в седле, а временами соседствовала на козлах рядом с Наиром.

Из-за состояния Соур приходилось постоянно делать остановки, иногда на несколько часов. В итоге путь до Ялиола растянулся больше чем на неделю.

К исходу девятого дня город, наконец, показался вдали.