Двойчата

Уважаемые родители.

Эту сказку лучше всего читать вашим детям на ночь. Каждый вечер по одной главе. Ни больше и ни меньше.

Как доказали британские учёные, после прочтения этой сказки детям снятся добрые и красивые сны.

Читайте не спеша. Негромко, но с интонацией и выражением.

И не забудьте поцеловать вашего ребёнка, когда он уснёт.

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

Milí rodičové,

tento příběh by bylo nejlépe číst svým dětem na noc. Každý večer jednu kapitolu. Ne vice, ale ani méně.

Jak prokázali britští vědci, po přečtení této pohádky se dětem zdají dobré a krásné sny.

Čtěte beze spěchu. Potichu, ale s patřičnou intonací a výrazem.

A nezapomeňte políbit své dítě, až usne.

1RU

Аля проснулась из-за того, что кто-то шлёпнул её по лбу. Даже не шлёпнул, а слегка задел. Или не задел. Просто рядом что-то плавно проплыло.

— Кто это? — спросила Аля.

— С добрым утром, — услышала она в ответ, — это я, твой старший брат. Меня зовут Саша.

Даже не услышала. А почувствовала. Голос зазвучал у неё в голове. Тихий, но чёткий и понятный.

— Ой, как здорово, — обрадовалась Аля, — я ещё не родилась, а у меня уже есть брат.

— Мы вместе родимся, — ответил Саша, — мы вдвоём у мамы в животике.

Аля задумалась.

— А почему ты тогда старший, — наконец спросила она, — если мы одновременно родимся?

— Потому что брат всегда старший, — рассудительно ответил Саша, — кто-то же должен быть старшим, чтобы оберегать младшего. Вот я и буду тебе оберегать.

— Хорошо, — согласилась Аля, — оберегай меня. Я согласна.

— И ещё я на пару грамм тебя тяжелее, — помолчав, добавил Саша.

— А откуда ты знаешь? — спросила Аля.

— На УЗИ сказали, вчера утром, — ответил Саша, — ты спишь всё время. А я слушаю, что про нас говорят.

— А кто про нас говорит? — испугалась Аля.

— Родители, — снисходительно ответил Саша, — мама и папа.

— А кто такие мама и папа? — заинтересовалась Аля.

— Мама, — терпеливо начал объяснять Саша, — это та, внутри которой мы сейчас находимся. У неё в животике. Она нас оберегает и кормит. Она с нами разговаривает. Ты её должна слышать.

— Да, да, — замахала ручками Аля, — я её слышу, она песни нам поёт и рассказывает, какие мы хорошие. И ещё кто-то говорит иногда. Тише. Но голос грубый.

— Который тише, это папа, — продолжил объяснение Саша, — он нас тоже оберегает и любит. И ещё они нам постоянно классическую музыку включают. Ты её тоже слышишь?

— Слышу, — ответила Аля, — я к ней уже привыкла.

— Это они нас к прекрасному приобщают, — пояснил Саша, — я к музыке хорошо отношусь. Мне Моцарт нравится. Но когда тебе одну и ту же сонату четыре часа подряд гоняют по кругу, никакой Моцарт уже не прививается.

— Может, им как-нибудь сказать об этом? — осторожно предложила Аля.

— Да я попытался ногой постучать, — вздохнул Саша, — а мама разволновалась. Подумала, что у неё что-то с нами не в порядке. Так что я стараюсь особо не расстраивать родителей. Они же нас любят.

— А что такое любовь? — спросила Аля.

Саша задумался.

— Любовь, это когда тебе хорошо от того, что кто-то есть в твоей жизни, — наконец ответил он, — кто-то родной и близкий.

— А кто нас больше любит? — вновь спросила Аля. — Мама или папа?

Саша опять задумался.

— Оба любят, сильно, — ответил он, — но по-разному. Тут больше или меньше — не определишь.

— Ну и ладно, — согласилась Аля, — главное, что любят. А почему меня Аля зовут, а тебя Саша?

— Да они имя придумали сразу, когда только узнали, что у них кто-то родится, — начал рассказывать Саша, — но не знали, кто будет: мальчик или девочка. Выбрали имя Александр. Или Александра, если девочка. А потом выяснилось, что нас двое тут. И чтобы не путать, меня зовут Саша, а тебя Аля. Сокращённо, от Александры.

— Понятно, — сказала Аля, — а когда мы родимся, что мы делать будем?

— Как что? — удивился Саша. — Мы будем расти и познавать мир. Там, за маминым животиком, целый мир. Большой и красивый.

— Ой, как здорово, — обрадовалась Аля, — так давай быстрее его познавать. Раз он такой красивый.

— Подожди-подожди, — остановил сестру брат, — не спеши. Всему своё время. Нам вначале надо немного подрасти, набраться сил и родиться.

— Ну вот, — огорчилась Аля, — я хотела побыстрее. Может, сейчас родимся, чего ждать?

— Вот ты торопыжка, — рассердился Саша, — нельзя сейчас. Нам надо внутри мамы окрепнуть. А потом уже рождаться. Я же говорил — всему своё время. Если сейчас поспешить, то будет только хуже.

— Мне очень хочется узнать мир, — тихо сказала Аля, — он же красивый. Неужели нельзя что-то придумать?

Саша помолчал. Перевернулся с боку на бок. Аля почувствовала, как кто-то положил ладонь на мамин живот. Погладил его. Саша затих.

— Можно включить воображение и познавать мир уже сейчас, — негромко сказал он.

— Ой, как здорово, — обрадовалась Аля, — а где оно включается, это самое воображение?

— Так родители говорят, когда представляют, что мы делаем и как выглядим, — ответил Саша, — они включают своё воображение и видят нас, как будто мы уже родились. Особенно хорошо это у них получается во сне.

— Тогда давай спать, — сказала Аля и зевнула, — я уже устала с тобой беседовать и ждать нашего рождения. И хочется посмотреть на этот мир. Какой он, красивый и большой.

— Тогда спокойной ночи, — сказал Саша, — спи, и пусть тебе приснится мир. Тот, который нас ждёт.

— Спокойной ночи, — отозвалась Аля, — ты приходи ко мне во сне. Не одной же мне мир узнавать.

— Обязательно приду, — ответил Саша.

Тихо так ответил. Еле слышно.

И Аля уснула.

1CZ

Ala se probudila kvůli tomu, že ji kdosi sáhl na čelo. Po pravdě řečeno, ani nesáhl, jen se čela zlehka dotkl. Nebo nedotkl. Jen vedle něj něco proplulo.

«Kdo je to?» zeptala se Ala.

«Dobré ráno,» uslyšela odpověď, «to jsem já, tvůj starší bratr. Jmenuji se Saša.»

Vlastně to neuslyšela. Jen pocítila. Hlas jí zazníval v hlavě. Tichý, ale zřetelný a srozumitelný.

«Páni, to je nádhera!» nadšeně zvolala Ala. «Ještě jsem se nenarodila a už mám bratra.»

«Narodíme se spolu,» odpověděl Saša. «Jsme oba u maminky v bříšku.»

Ala se zamyslela.

«A proč jsi teda starší,» zeptala se nakonec, «když se narodíme současně?»

«Protože bratr je vždycky starší,» zdůvodňoval Saša. «Někdo by přece měl být starší, aby toho mladšího ochraňoval. Takže budu to já a budu tě chránit.»

«No dobře,» souhlasila Ala, «chraň mě. Nejsem proti.»

«Kromě toho, já jsem o pár gramů těžší, než jsi ty,» po chvíli mlčení dodal Saša.

«Jak to víš?» zajímala se Ala.

«Na SONO to říkali, včera ráno,» řekl Saša. «Ty celou dobu spíš. A já poslouchám, co se o nás povídá.»

«Kdo o nás povídá?» vystrašila se Ala.

«Rodiče,» blahosklonně odpověděl Saša, «máma a táta.»

«Kdo to je: máma a táta?» zajímala se Ala.

«Máma,» začal trpělivě vysvětlovat Saša, «to je ta, v níž jsme teď uvnitř. V bříšku. To ona nás chrání a krmí. Ona s námi mluví. Muselas ji slyšet.»

«Jo-jo,» zamávala ručičkami Ala, «já ji slyším, zpívá nám písničky a vypráví, jak jsme báječní. Ale občas mluví ještě někdo. Jakoby z dálky. Ale hlas má hrubší.»

«Tak to je táta, «pokračoval ve vysvětlování Saša, «ten nás taky chrání a miluje. Oni nám ještě neustále pouští klasickou hudbu. Slyšíš ji také?

«Slyším,» odpověděla Ala, «už jsem si na ni zvykla.»

«To oni nás učí rozumět tomu, co je hezké,» řekl Saša. «Já mám k hudbě kladný vztah. Třeba Mozart se mi moc líbí. Ale když ti jednu a tutéž sonátu čtyři hodiny pouštějí jako kolovrátek, i ten Mozart se znechutí.»

«Neměli bychom jim o tom říct?» opatrně navrhla Ala.

«Jednou jsem se pokusil nohou zaklepat,» povzdechl si Saša, «ale maminka zneklidněla. Pomyslela si, že s námi něco není v pořádku. Takže se je snažím šetřit, aby se nerozčilovali. Vždyť oni nás milují.»

«Co znamená milovat?» zeptala se Ala.

Saša přemýšlel.

«Milovat, to je, když je ti dobře z toho, že někoho ve svém životě máš,» nakonec odpověděl, «a ten někdo je ti drahý a blízký.»

«A kdo nás víc miluje?» opět se ptala Ala. «Máma nebo táta?»

Saša se opět zamyslel.

«Oba nás moc milují,» odpověděl pak, «ale každý jinak. Tady měřítko více nebo méně neplatí.»

«Tak to je jedno,» souhlasila Ala, «hlavní je, že milují. A proč já se jmenuji Ala, a ty Saša?»

«Jde o to, že si jméno vymysleli okamžitě, když se dozvěděli, že se jim někdo narodí,» začal vyprávět Saša, «ale nevěděli, kdo to bude: chlapeček nebo holčička. Pro chlapce zvolili jméno Alexandr. Nebo Alexandra, kdyby to byla holka. A pak se ukázalo, že jsme tady dva: Alexandr i Alexandra. Proto, aby se to nepletlo, já jsem Saša, a tobě začaly říkat zkráceně — Ala.»

«Teď to chápu,» řekla Ala, «a když se narodíme, co budeme dělat?»

«Jak to co?» překvapeně se zeptal Saša. «Budeme růst a poznávat svět. Tam venku, za máminým bříškem je celý svět. Velký a krásný.»

«Sláva!» nadšeně zvolala Ala, «Pojďme ho rychleji poznávat. Když je tak krásný…»

«Počkej, nač ten kvap,» zarazil sestru bratr. «Všechno má svůj čas. Musíme zpočátku povyrůst, zesílit a narodit se.»

«Aha, takhle je to,» Ala byla očividně zklamaná, «a já jsem chtěla co nejdříve. Nešlo by to, abychom se narodili už teď, nač čekat?»

«Ty jsi ale pospíchálek,» naštval se Saša, «teď to nejde. Musíme uvnitř maminky zesílit. Až pak se můžeme narodil. Říkal jsem ti, všechno má svůj čas. Když se to uspíší, bylo by to jen horší.»

«Ráda bych viděla svět,» špitla Ala, «vždyť je tak krásný, sám jsi to říkal. Opravdu nelze něco vymyslet?»

Saša mlčel. Překulil se z boku na bok. Ala pocítila, jak někdo položil dlaň na mámino bříško. Pohladil ho. Saša se najednou potichu ozval:

«Je možné zapnout fantazii a poznávat svět již nyní.»

«To je báječné!» zaradovala se Ala, «a jak se to zapíná, ta fantazie?»

«Hovoří o ní rodiče, když si představují, co děláme a jak vypadáme,» řekl Saša. «Zapínají svou fantazii nebo představivost a vidí nás, jako kdybychom se již narodili. Zvláště dobře se jim to prý daří ve spánku.»

«Tak pojďme spát,» řekla Ala a zívla si, «jsem už unavená s tebou mluvit a čekat na naše narození. A chci se podívat na ten svět. Jak je krásný a velký.»

«Dobrou noc,» řekl Saša, «spi a ať se ti zdá svět. Ten, který na nás čeká.»

«Dobrou,» ozvala se Ala. «Přijď ke mně ve snu. Nemůžeš mě přece nechat v tom světě samotnou.»

«Určitě přijdu,» slíbil Saša.

Jeho hlas zněl potichu. Sotva slyšitelně.

V tom Ala usnula.

2RU

Когда она открыла глаза, то обнаружила, что стоит на краю кукурузного поля. На ней были колготки и лёгкое платьице в голубой горошек. На ногах белые кеды.

— Ура! — закричала Аля. — Воображение включилось.

— Вот только не надо так кричать, — раздался голос сзади, — а то оглохнуть можно.

Аля повернулась. В паре шагов от неё стоял мальчик. Такие же, как у нее, белые кеды. Синие штаны из джинсы и такая же рубашка. На голове у него была бейсболка с буквой S. И роста он был такого же, как и Аля.

За мальчиком росли несколько берёз. А уже за ними стояли четыре пятиэтажных домика.

— Ты Саша, — догадалась Аля, — у тебя тоже воображение включилось.

— Включилось, включилось, — улыбнулся брат, — ты такая смешная.

— Я не смешная, — ответила Аля, — я непосредственная. Куда пойдём? В какую сторону?

— Идти надо только вперёд, — сказал Саша и показал рукой на кукурузные заросли, — если идти назад, то попадёшь туда, где уже был. А чтобы узнавать новое, надо идти только вперёд.

Кукуруза была в два или даже в три раза выше детей. Лёгкий ветерок заставлял шевелиться зелёное поле, и казалось, что это какое-то живое существо стоит перед ними. Зелёное и доброе.

Саша подошёл к Але. Взял её за руку. Они сделали несколько шагов к кукурузе. Та стояла ровными рядами и шелестела.

— Иди за мной, — сказал Саша сестре, мы вдвоём между рядами не пролезем.

— Я не хочу за тобой, — возразила Аля, — я не увижу, что впереди. Впереди будет только твоя спина. А я хочу увидеть что-то новое.

— Хорошо, — согласился Саша, — иди рядом, в соседнем ряду. Но не теряйся.

Он сделал шаг в сторону. Раздвинул листья кукурузы и скрылся в зарослях.

Аля зачем-то подпрыгнула. И, как старший брат, устремилась в глубь кукурузного царства.

Внутри кукурузного поля царил полусумрак и пахло землёй. На уровне глаз кое-где висели ещё не созревшие початки. Листья ниже были сухие и шелестели под ногами.

Расстояние между рядами было узким. Аля шла, помогая себе руками. Где-то рядом шелестел Саша.

Аля вначале пригибалась, уворачиваясь от початков и острых стеблей. А потом и вообще встала на четвереньки и поползла по своему ряду.

Так получилось намного быстрее. Саша отстал.

Между рядов появилось небольшое пустое пространство. Несколько семян не проросли. Пять или шесть. И в огромном поле кукурузы образовалась маленькая полянка. На полянке росла мелкая травка. А вверху светило солнце.

Аля вынырнула на эту полянку и нос к носу столкнулась с Лисёнком.

Оба замерли, на несколько мгновений перестав даже дышать.

Лисёнок был рыжий. Только нос у него был чёрный и влажный. По бокам топорщились усики. Треугольные уши торчали над вытянутой головой. Глаза-бусинки. Умные и немного шальные.

— Ух ты, — выдохнула Аля, — какой ты!

Лисёнок понюхал Алино лицо и чихнул.

Но полянку с шумом вылез Саша. Сразу же стало тесно.

— Он тебя не обижает? — спросил он Алю.

— Вообще-то при знакомстве принято здороваться, — вместо Али ответил Лисёнок.

Голос у него был звонкий и спокойный.

— Извините, — покраснела Аля, — здравствуйте. Как ваши дела?

— Здравствуйте, — эхом отозвался Саша.

— И вам здоровья, — ответил им Лисёнок, — дела у меня важные. Я сегодня узнаю мир.

— Ой, как здорово, — хлопнула в ладоши Аля, — я тоже с братом узнаю мир. Силой воображения.

— А вы кто? — Лисёнок втянул в себя воздух, принюхиваясь к детям. — Вы, случайно, не зайчата?

— Нет, — ответил Саша, — мы не зайчата. Мы брат и сестра. Мы скоро родимся. Вдвоём. Двойня мы.

— Двойчата, значит, — Лисёнок с умным видом кивнул головой. — А зайчат не видели? А то мне мама про них много рассказывала. Но я их ещё не встречал.

— Не видели, — сказала Аля, — но надеюсь, что встретим. Как и тебя. Пойдёшь с нами?

— А куда? — вопросом на вопрос ответил Лисёнок.

— Туда, — Аля махнула рукой в том направлении, откуда появился Лисёнок.

— Я там был, — ответил Лисёнок, — там лес.

— А что такое лес? — спросил Саша.

Лисёнок на минуту задумался. Когда он думал, у него смешно шевелился кончик носа.

— Лес — это поле, — наконец-то сказал он, — только вместо кукурузы там растут деревья. И ещё там есть мой приятель.