Дерогативно маркированные этнонимы в английском языке

ПРЕДИСЛОВИЕ

Монография посвящена изучению структурно-семантических и этнолингвистических характеристик дерогативно маркированных этнонимов (далее — ДМЭ) в лексико-семантическом пространстве пяти вариантов современного английского языка: американского, британского, канадского, австралийского и новозеландского. Под ДМЭ в монографии понимаются названия этносов с отрицательной коннотацией. Номенклатура этнических номинаций, их качественно-количественный состав позволяют выделить исследуемые языковые единицы как фрагмент языковой картины мира.

Монография выполнена в антропологическом русле (К. Леви-Стросс, Ф. Боас и другие), а именно в рамках антропологической лингвистики, предполагающей когнитивно-ориентированный способ изучения явлений языковой действительности. Автор исходит из понимания языковой личности как создателя и пользователя знаковых образований (Ф. В. Гетегежева). Антропологический подход к изучению языка и его основной принцип — антропоцентризм — были впервые заложены в языковедческих работах В. фон Гумбольдта в начале XIX века и послужил источником для формирования целого ряда общественно-гуманитарных наук, таких как этносоциология, лингвокультурология и этнолингвистика. В дальнейшем, понимание антропоцентризма как основного признака современной лингвистики нашло отражение в исследованиях И. А. Бодуэна де Куртенэ, Е. С. Кубряковой, А. Э. Левицкого, А. А. Потебни, Л. В. Щербы; Э. Бенвениста, А. Вежбицкой и других.

Учитывая роль языковой личности в этнорасовых и межконфессиональных отношениях, изучение ДМЭ приобретает особую значимость, поскольку оказывает помощь в разработке способов предотвращения и преодоления конфликтов на этнической почве через поиск способов нивелирования языковых и социокультурных механизмов формирования агрессии и ненависти.

Явление ДМЭ коррелирует с научными представлениями о языковой картине мира и этносе. Среди исследователей, занимающихся изучением данного вопроса, выделяются изыскания Н. Д. Арутюновой, А. Вежбицкой, Г. В. Колшанского, В. А. Масловой, А. А. Потебни, И. Гердера, Э. Сепира, Б. Уорфа и других.

С. М. Широкогоров первым в отечественной науке определил понятие этноса как биологического организма, а Н. М. Могилянский впервые предложил рассматривать «этнос» в значении «народ». Позднее, С. А. Арутюнов, Ю. В. Бромлей, Л. Н. Гумилев, Н. Н. Чебоксаров и другие отечественные исследователи изучали проблемы этноса.

Рассмотрением ДМЭ занимаются Т. М. Антонченко, Е. Ю. Горшунова, Я. Довгополый, Н. Ф. Мокшин, Н. А. Николина, Л. И. Пренко, К. Ю. Скиданова и другие ученые.

Несмотря на важную роль ДМЭ в современном английском языке, необходимо отметить недостаточную степень изученности их структурно-семантических и этнолингвистических характеристик. Это обуславливает необходимость разработки структурно-семантической классификации ДМЭ на основании существующих характерологических описаний (например, Т. М. Антонченко, А. О. Бариновой, Е. Ю. Горшуновой, А. И. Грищенко, Т. А. Гуральник); описания их этимологических особенностей; уточнения значимости данных лексических единиц в структуре современного английского языка.

Структурно-семантический анализ позволяет исследовать структуру, определить принципы образования, объединить этнонимы в группы согласно способу словообразования и средствам семантических изменений Изучение исследуемых языковых единиц с привлечением этнолингвистических данных способствует пониманию причин появления отрицательно окрашенных этнонимов и помогает проследить их генезис с момента появления до наших дней.

Актуальность монографии определяется ролью ДМЭ в современном английском языке, интересом лингвистов к рассмотрению способов их образования, а также направленностью современных лингвистических исследований на изучение функционирования данных языковых единиц, вычленение их семантических характеристик как основы мировосприятия членов лингвосоциума. Важнейшими задачами современной структурной семантики и этнолингвистики в аспекте изучения ДМЭ являются: выделение критериев их описания, классификация по типу словообразования, а также общим словообразовательным, социолингвистическим, культурно-историческим и иным параметрам. Таким образом, сформировалась необходимость изучения этимологии, развития и распространения указанных языковых единиц на современном этапе, а также разработки структурно-семантической классификации, принимая во внимание междисциплинарный характер связей, а именно этносоциологический, лингвокультурологический, структурно-семантический и этнолингвистический аспекты изучения ДМЭ.

Объектом исследования являются ДМЭ современного английского языка.

Предметом изучения выступают структурно-семантические и этнолингвистические характеристики ДМЭ пяти вариантов современного английского языка (американского, британского, канадского, австралийского и новозеландского).

Цель предлагаемой читателю монографии состоит в комплексном описании явления ДМЭ через определение их структурно-семантических и этнолингвистических характеристик в пяти вариантах современного английского языка (американском, британском, канадском, австралийском и новозеландском).

Достижение поставленной цели требует решения следующих задач:

— представить описание бинарной оппозиции «Свой-Чужой» и концепции этноцентризма в английской языковой картине мира в контексте изучения ДМЭ;

— охарактеризовать специфику вербального отражения понятия этнической идентичности как результата эмоционально-когнитивного процесса в английской языковой картине мира;

— разработать структурно-семантическую классификацию ДМЭ для пяти вариантов английского языка (американского, британского, канадского, австралийского и новозеландского) на основании характерологического описания экспрессивных этнонимов английского и русского языков А. И. Грищенко, а также лексикографических источников;

— представить системное описание этнолингвистических характеристик ДМЭ английского языка на базе стереотипных представлений о национально-культурных особенностях изучаемых стран и их культур;

— установить особенности и перспективы развития кодированных ДМЭ (далее — КДМЭ) в американском варианте современного английского языка.

Методология. Общефилософскую основу настоящего исследования определяют представления материалистической диалектики о мире как целостной системе, единстве и борьбе противоположностей, взаимосвязи исторического и логического, переходе количественных изменений в качественные.

Общенаучная методологическая основа опирается на положения

— этносоциологии и социолингвистики: Ю. В. Арутюнян, В. А. Звегинцев, А. Д. Петренко, С. А. Татунц; М. Вебер, Г. В. Олпорт, У. Г. Самнер, М. Б. Смит и другие;

— лингвокультурологии: С. Г. Агапова, Н. Д. Арутюнова, А. Вежбицкая, В. В. Воробьев, В. И. Карасик, Ю. М. Лотман, В. А. Маслова; В. фон Гумбольдт, Э. Сепир, Б. Уорф и другие;

— межкультурной коммуникации: Д. Б. Гудков, Л. В. Куликова, А. Э. Левицкий, Ю. М. Лотман, А. П. Садохин, Ю. В. Святюк, Р. О. Якобсон; К. Леви-Стросс и другие.

Представляются важными изыскания ученых, изучающих

— этническую идентичность и этническую стратификацию: Э. Г. Александренков, Ю. В. Бромлей, В. А. Буряковская, Л. Н. Гумилев, Л. М. Дробижева, М. А. Козлова, Н. М. Лебедева, В. П. Левкович, Ю. В. Мухлынкина, Т. Г. Стефаненко, Д. Л. Хилханов, С. М. Широкогоров; И. Л. Аллен, Ф. Боас, М. Б. Брюэр, К. М. Кван, И. С. Кон, Д. Т. Кэмпбелл, Г. В. Олпорт, Э. Партридж, А. А. Робак, М. Д. Тофт, Т. Шибутани и другие;

— бинарную оппозицию «Свой-Чужой»: В. А. Буряковская, В. И. Карасик, Е. В. Кишина, В. В. Красных, Л. В. Куликова, А. А. Матвеева, О. Н. Паршина, А. Б. Пеньковский, М. Н. Петроченко, Л. Ф. Присяжнюк, А. Н. Серебренникова, И. В. Тубалова, А. Ф. Юлдашбаев; Б. Вальденфельс и другие.

Частнонаучная методологическая база опирается на труды отечественных и зарубежных ученых, занимающихся

— исследованиями в области когнитивной лингвистики: Н. Н. Болдырев, В. З. Демьянков, О. В. Маруневич, И. Ю. Никитина; Дж. Лакофф и другие;

— этнолингвистическими исследованиями: Е. Бартминьский, А. С. Герд, Ф. В. Гетегежева, С. М. Толстая, Н. И. Толстой и другие;

— исследованием языковой картины мира: Ю. Д. Апресян, Н. Н. Болдырев, А. Вежбицкая, Ю. Н. Караулов, Г. В. Колшанский, О. А. Корнилов, В. И. Постовалова и другие;

— изучением особенностей семантического анализа слова: Ю. Д. Апресян, Е. И. Аюпова, Н. Н. Кислицына, Г. В. Колшанский, В. Т. Клоков, И. А. Стернин, Д. А. Тараканова; А.-Ж. Греймас, Г. Стерн и другие;

— словообразовательными изысканиями: Д. И. Алексеев, Т. М. Антонченко, В. В. Борисов, Ю. В. Горшунов, Т. В. Максимова; Х. Марчанд, Х. Росон и другие.

В работе над монографией использовались методы территориально-стратифицированной и этнически стратифицированной выборки, оппозиционного анализа (Н. С. Трубецкой, Р. О. Якобсон), анализа лексической валентности слова (С. Д. Кацнельсон и другие), этнологический метод (Ф. Боас), статистический метод, метод компонентного анализа (Е. И. Аюпова, В. А. Звегинцев, Т. В. Яшина, А.-Ж. Греймас, Ч. К. Огден, А. А. Ричардс), метод исследования словарных дефиниций (И. В. Арнольд и другие).

Привлечение метода территориально-стратифицированной выборки требуется для уточнения региона проживания при определении структурно-семантических и этнолингвистических особенностей этнонимов, функционирующих на территориях изучаемых стран.

Выбор метода этнически стратифицированной выборки обусловлен разной этнической принадлежностью представителей изучаемых стран для классификации с группированием ДМЭ на основании этнической принадлежности.

На основе метода оппозиционного анализа предполагается определение признаков, противопоставляющих этносы, которые проживают на территориях исследуемых стран, на основании родственности-чуждости (бинарная оппозиция «Свой-Чужой») как противоположных понятий, формирующих этнорасовую предвзятость в языковой картине мира.

Метод анализа лексической валентности слова позволяет изучить эксплицитные или имплицитные эмосемы на основе шкалы, разработанной в рамках исследования“European and American Ratings of the Valence of Ethnophaulisms» [274], которая определяет эмотивные связи ДМЭ с другими лексическими единицами.

Этнологический метод позволяет производить наблюдения за изменениями, происходящими в обществе, например, в этническом составе населения, в социальном отношении к иммигрантам или коренным племенам.

На основе статистического метода предполагается проведение математических подсчетов с целью определения процентного соотношения между категориями и подкатегориями.

Методы анализа словарных дефиниций и элементы метода компонентного анализа позволяют провести инвентаризацию языкового материала и изучить семантику ДМЭ английского языка.

Междисциплинарный характер исследования определил необходимость использования социокультурного подхода, объединяющего общетеоретический, социально-научный и конкретно-эмпирический уровни познания.

Эмпирическим материалом для монографии послужили 450 единиц ДМЭ пяти вариантов современного английского языка (американского, британского, канадского, австралийского и новозеландского), отобранные методом территориально-стратифицированной и этнически стратифицированной выборки из таких лексикографических источников, как онлайн-словари Dictionary.com, Lingvo.ru, Merriam-Webster Online: Dictionary and Thesaurus, Oxford English Dictionary, The Free Dictionary, Urban Dictionary; электронные базы данных ДМЭ Hatebase и The Racial Slur Database; списки ДМЭ на сайтах canadaka.com, fact-index.com и другие источники. При подборе фактического материала предпочтение отдано онлайн-источникам, что объясняется более оперативным обновлением электронных ресурсов в сравнении с печатными лексикографическими источниками и перманентной сверкой с регулярно появляющимися дополнениями и уточнениями по изучаемому пласту лексических единиц в связи с непрерывными изменениями, происходящими в языке.

Научная новизна работы заключается в том, что впервые:

1) осуществлен этнолингвистический анализ ДМЭ, функционирующих на территориях США, Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии, Канады, Австралии и Новой Зеландии, что позволило определить стереотипные этнические установки, сформированные на основе бинарной оппозиции «Свой-Чужой», которые вербализируются в английском языке при помощи ДМЭ;

2) выделены и охарактеризованы основные механизмы словообразования ДМЭ в пяти вариантах английского языка;

3) разработана структурно-семантическая классификация ДМЭ.

Теоретическая значимость монографии состоит, во-первых, в разработке структурно-семантической классификации, во-вторых, в привлечении этнолингвистических данных к исследованию бинарной оппозиции «Свой-Чужой», а также этнических стереотипов, которые находят отражение в языке в виде ДМЭ, что способствует развитию методологической базы лексико-семантических исследований. В-третьих, применение междисциплинарного подхода, а также исследование бинарной оппозиции «Свой-Чужой» на материале ДМЭ вносят вклад в такие разделы языкознания как лексикология, стилистика, лингвокультурология, этнолингвистика и семасиология, а также ее направлений: структурного, функционального и когнитивного. Полученные данные и сделанные на их основе выводы могут быть применены для анализа других видов дерогативно маркированных лексических единиц.

В Первой главе определяется корреляция понятий «этнос» и «этноним», «этническая идентичность» и бинарной оппозиции «Свой-Чужой», рассматривается их влияние на генезис ДМЭ в языке. Определяется место этнонимов в этносоциологии и лингвокультурологии. Разрабатывается методологическая база для описания их структурно-семантических и этнолингвистических характеристик.

Во Второй главе выделяются этнонимические средства языкового выражения этнорасового неприятия, основанные на бинарной оппозиции «Свой-Чужой», в США, Великобритании, Канаде, Австралии и Новой Зеландии. Рассматриваются структурные и семантические характеристики ДМЭ, что позволяет определить мотивационную структуру их образования. Исследуется малоизученное явление КДМЭ, которое получило распространение на территории США в первом-втором десятилетиях XXI века. Разрабатывается классификация ДМЭ на основе их структурных и семантических характеристик.

В Третьей главе осуществляется этнолингвистический анализ с помощью выделения ДМЭ пяти вариантов современного английского языка (американского, британского, канадского, австралийского и новозеландского) на основании исторических, национально-культурных и межкультурных, этнических, социальных и психологических особенностей рассматриваемых общностей.

ГЛАВА 1
ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ ЭТНОНИМОВ СОВРЕМЕННОГО АНГЛИЙСКОГО ЯЗЫКА

Взаимообусловленность понятий «этнос» и «этноним»

Прежде, чем перейти к изложению материала, определим задачи Главы 1: анализ взаимосвязи понятий этноса и этнонима, этнической идентичности и бинарной оппозиции «Свой-Чужой», изучение их влияния на формирование ДМЭ в языке, а также рассмотрение этноединиц в ключе междисциплинарного исследования. Целью является определение позиции этнонимов в смежных с лингвистикой дисциплинах, а именно, этносоциологии и лингвокультурологии. Автор также ставит целью разработать методологическую базу для исследования ДМЭ современного английского языка, что вносит вклад в изучение их структурно-семантических и этнолингвистических характеристик.

В настоящее время едва ли в мире найдутся этнические общности или государства, которые полностью изолированы от межкультурных и межъязыковых коммуникаций, а также языкового и культурного обмена. Обилие межъязыковых и межкультурных контактов, стремление к познанию особенностей стран и народов мира, характерные для начала XXI века, благоприятствуют структурно-семантическим, этнолингвистическим и лингвокультурологическим исследованиям современного этнорасового взаимодействия.

А. П. Садохин определяет межкультурную коммуникацию как «коммуникацию между людьми, чье культурное восприятие различно» [123, c. 295], отмечая, что данное явление «широко охватывает все формы общения между людьми из различных социокультурных групп, так же как и между различными группами» [123, c. 96].

Нейтральные и положительно окрашенные этнонимы способствуют успешной вербальной межкультурной коммуникации, в то время как ДМЭ препятствуют продуктивному общению на межкультурном и межъязыковом уровнях. Стилистически маркированные этнонимы, являясь частью языковой картины мира, представляют собой важный компонент языка. Структурно-семантический и этнолингвистический анализ ДМЭ позволяет выявить с позиций науки о языке некоторые интра- и экстралингвистические составляющие, которые определяют отношение носителей английского языка к другим этносам и, как результат, степень распространения стилистически окрашенных этнономинаций на территориях стран англоязычного мира.

В геополитических условиях второго десятилетия XXI века качество межэтнических отношений играет первостепенную роль. По меньшей мере, 8 тысяч этносов населяют нашу планету [164], каждый из них может гипотетически претендовать на получение суверенитета, тем самым юридически оформив географические границы, репрезентующие компонент «Свой» в бинарной оппозиции «Свой-Чужой» и сформировав основания для последующего возникновения межэтнического конфликта с группами людей, представляющих компонент «Чужой». Для предотвращения подобного сценария необходимо придерживаться принципов толерантных взаимоотношений между представителями дихотомии «Свой-Чужой». Сбалансированное развитие межэтнических отношений является приоритетным направлением социокультурных процессов в многополярном мире. Мирное сосуществование, занимая особую нишу в общественном сознании, выступает одной из первостепенных государственных и международных геополитических и социокультурных задач. Исследование лингвистических аспектов данной проблемы способно внести вклад в поиск бесконфликтных решений.

В результате межэтнических противоречий целые регионы оказываются на гране политических кризисов и вооруженных конфликтов. Из 180 государств мира, лишь немногим более 20 считаются этнически однородными. Во второй половине XX века произошло более 300 этнических конфликтов. По данным Организации Объединенных Наций, в результате гражданских столкновений, в том числе на этнической почве, погибло больше людей, чем в целом от международных конфликтов [164].

Моника Д. Тофт в книге «The Geography of Ethnic Violence: Identity, Interests, and the Indivisibility of Territory» («География этнического насилия: менталитет, интересы сторон и территориальная целостность» — перевод Т.Ц.) называет территориальный фактор ключевым в возникновении межэтнических конфликтов: «For ethnic groups, the key factor is settlement patterns — that is, where groups live and whether they are concentrated in a homeland, and a majority or a minority. Settlement patterns bind the capability and legitimacy of an ethnic group’s mobilization for sovereignty.» («Модели расселения являются ключевыми для этнических групп, иными словами, это места компактного проживания групп и степень их сосредоточения на родине. Модели расселения определяют возможности и законные основания для мобилизации сил в борьбе за суверенитет» — перевод Т.Ц.) [216, с. 2].

XIX век принято считать отправной точкой формирования современных представлений о народе и этносе. В 1830-ые годы этнические проблемы начали приобретать острую политическую обусловленность. Это определялось несколькими факторами: вычленением некоторых отдельных наций и образованием новых суверенных государств (Итальянское королевство (1860), объединение Германии (1871), отделение Греции от Османской империи (1830)) с одной стороны, и бурным развитием научной мысли, налаживанием междисциплинарных связей между лингвистикой, этнографией, культурологией, социологией, философией и иными науками, с другой стороны.

«Национальный вопрос» приобрел особую актуальность между Первой и Второй мировыми войнами. В этот период происходила дискуссия о необходимости самоопределения «молодых» наций. В масштабе нашей страны, после Великой Отечественной войны наука об этносах сфокусировалась на детальном изучении культуры и быта всего многообразия представленных в СССР этносов. Как результат, в 1970-ых годах начали активно разрабатываться теории этноса.

Термин «этнос» происходит от древнегреческого ethnos — «народ», «народность», «племя», «род», «группа людей», «чужое племя» [220, с. 600]. Отечественный этнограф и этнолог С. М. Широкогоров первым представил теоретическое обоснование понятия «этнос», рассматривая его как биологический организм, выживание и развитие которого обусловлены внешними условиями [167]. Позднее, Ю. В. Бромлей, С. А. Арутюнов [14] и Н. Н. Чебоксаров [15] и Л. Н. Гумилев занимались фундаментальными исследованиями проблем этноса.

Л. Н. Гумилев определяет этнос как «устойчивый, естественно сложившийся коллектив людей, противопоставляющий себя другим аналогичным коллективам, что определяется ощущением комплементарности, и отличающийся своеобразным стереотипом поведения, который закономерно меняется в историческом времени» [62, с. 541].

Стремительное развитие этнологии XX века пришлось на послевоенный период. Более 70% мировых исследований в области этнологии и антропологии в 1970-ые годы проводились в США, что закономерно было связано с обострением этнорасовых противоречий в Америке и поиском доступных решений для урегулирования данного вопроса.

В 1980-ые годы наблюдалось чрезвычайное увеличение межэтнических проблем во многих полиэтнических странах. Антрополог и автор статьи «Куда идут „нация“ и „национализм“?» К. Вердери, отмечает: «В период 80-х и 90-х годов научная индустрия, созданная вокруг понятий нации и национализма, приобрела настолько обширный и междисциплинарный характер, что ей стало впору соперничать со всеми другими предметами современного интеллектуального производства» [43, с. 297].

В начале XX века Н. М. Могилянский впервые в отечественной науке использовал понятие «этнос» в значении «народ», а в 1923 г. С. М. Широкогоров, который проложил тропу в исследовании этнических проблем, выдвинув предположение, что термин «народ» слишком обтекаемый, заменил его термином «этнос» и стал рассматривать как биологическую единицу. Ученый определил этнос как «группу людей, говорящих на одном языке, признающих свое единое происхождение, обладающих комплексом обычаев, укладом жизни, хранимых и освященных традицией и отличающих его от таковых других групп» [167, с. 13].

В процессе анализа основных принципов изменения этнических и этнографических явлений, С. М. Широкогоров пришел к выводу о гомогенности как развивающихся, так и развитых этногрупп. В основу сопоставлений был положен тезис о наличии у каждой этнической общности отличительных культурных признаков. Проанализировав накопленный научный опыт, ученый отказался от традиционного для современников редукционистского подхода к исследованию этнических явлений, предполагавшего разложение комплексной проблемы на простые составляющие, в пользу комплексного подхода, ибо при компонентном анализе на основании общности культурных, социальных, духовных, экономических и прочих интересов, повторное объединение в исходную структуру не представлялось возможным.

Итак, данный метод сводит исследование проблем этноса лишь к одному аспекту, поскольку «классификации с антропологической, лингвистической и этнографической точки зрения до настоящего времени еще не дали возможности построить согласованную схему. Быть может ввиду неустойчивости всех признаков и легкого их заимствования, этого и невозможно сделать вообще» [167, с. 46].

Таким образом, С. М. Широкогоровым был избран способ рассмотрения этноса как исходно унитарного организма через связи с составными компонентами его окружения. Основным компонентом выступала естественная среда обитания рассматриваемой общности, которая коррелировала со специфическими приемами и средствами адаптации, обеспечивавшими выживание и успешную жизнедеятельность группы. Культура (в широком понимании — преобразовательная деятельность человека и ее итоги) рассматривалась в качестве второго важнейшего компонента этноса. И, наконец, третьей составляющей стали взаимодействующие с данной этнической общностью дружественные и вражеские этносы. В связи с этим, этнолог рассматривал этнос не как комплекс варьирующихся показателей, а как набор непреложных признаков [167, с. 124—126].

С учетом основных черт, характерных для человека как члена социальной группы, С. М. Широкогоров предложил собственную характеристику этноса, в которой биологическая составляющая является определяющей в функционировании целостной этнической структуры. Во многом биологический компонент стал причиной критики и неприятия теории учеными-современниками. Интерпретация понятия «биологическое» варьировалась. Выделялись такие его значения, как «минимальное количество людей, необходимое для существования этнической группы», «условия жизни» и «способы адаптации к ним».

В концепции С. М. Широкогорова, сознание выступает основным свойством человека, определяющим такие особенности этноса, как адаптация к изменяющимся условиям жизни. Согласно теории исследователя, сознание формируется в непосредственной взаимосвязи с социальной культурой группы, поэтому может принимать различные формы в разных общностях. Проводя аналогию между генетической популяцией этнических групп и животных, С. М. Широкогоров утверждал, что адаптация животных проявляется во внешних и поведенческих изменениях, в то время как человек приспосабливается к изменениям условий, развивая собственное сознание и культуру.

Выживание этноса в изменяющейся среде обусловлено балансом его составных черт, важнейшей из которых является устойчивость, иными словами способность к выживанию в сложных обстоятельствах: «Каждый этнос во имя своего существования стремится к сохранению равновесия, которое иногда достигается слабым развитием одних элементов за счет сильно развитых других» [167, с. 22—23]. Устойчивость общности детерминирована несколькими факторами: количественным составом, характером общественной организации и культурой. Успешный баланс данных компонентов обеспечивается оптимальным пропорциональным соотношением. Так, в условиях уменьшения количественного состава населения, должен быть обеспечен культурный всплеск или качественное изменение социальной организации общества для выживания и сохранения целостности этноса. Гармоничное развитие культуры, по утверждению С. М. Широкогорова, способно также восполнить некоторую ограниченность территории [167, с. 125].

Примечательность методологии исследования этнических явлений С. М. Широкогорова состоит в определении этноса через призму взаимодействия с околоэтническими условиями существования (естественная, культурная, социально-экономическая, межэтническая среды). Следующим этапом научных изысканий стало выявление элементов, определяющих развитие этнической группы (количественный состав населения, состояние культуры, территориальный признак) и условий их взаимопроникновения. Обобщая изложенные факты, в концепции С. М. Широкогорова этнос, прежде всего, — целостность, в пределах которой происходит сбалансированное функционирование ее составных частей.

Большинство идей, предложенных ученым, нашли отклик в научной методологии в 70-ые годы XX века и были введены в антропологию и этнологию из смежных дисциплин в сокращенном варианте.

Особое место в теории межэтнических отношений занимает пассионарная теория этногенеза Л. Н. Гумилева. В понимании ученого, пассионарность — «активность, проявляющаяся в стремлении индивида к цели (часто иллюзорной) и в его способности к сверхнапряжениям и жертвенности ради достижения этой цели» [62, с. 528].

Этнос, его свойства и характерные черты занимают центральное место в исследованиях Л. Н. Гумилева. Ученый ставит принцип комплементарности («ощущение подсознательной взаимной симпатии или антипатии членов этнических коллективов, определяющее деление на „своих“ и „чужих“» [62, с. 523]) в основе стремления людей объединяться в этнические общности.

Исследуя иерархию этнической структуры, Л. Н. Гумилев выделяет:

— консорцию — комплементарное «объединение небольшой группы людей, связанных, часто эфемерно, единой целью и исторической судьбой» [62, с. 524]. Он относит сюда такие добровольные объединения, как секты, банды, политические группировки. Роль консорций в процессе этногенеза велика, так как на их основе формируются этнические системы более сложного порядка, например, Римская империя образовалась из консорции, расположенной на реке Тибр;

— конвиксию — «небольшая группа людей со схожим бытом и общим местом обитания, существующая в течение нескольких поколений; наряду с консорцией — низший таксон этнической иерархии» [62, с. 524], например, сельская община;

— субэтнос — «этническая система, выделяющаяся внутри этноса своим стереотипом поведения и противопоставляющая себя окружению на основе взаимной комплементарности составляющих ее членов» [62, с. 533], например, субэтнос казаков;

— этнос. Ученый рассматривает «этнос как природную общность, несводимую ни к каким другим типам объединения людей». Он не поддерживает «отождествление этноса с биологической популяцией: феномен этноса лежит в поведенческой сфере» [62, с. 541];

— суперэтнос — этническая система, состоящая из нескольких этносов и противопоставляющая себя всем подобным целостностям; высшая ступень в этнической иерархии [62, с. 533].

Пассионарная теория этногенеза Л. Н. Гумилева также видится чрезвычайно важной при теоретическом обосновании понятия «этнос». Ученый выделяет следующие фазы этногенеза:

— этнический гомеостаз — состояние этнической системы, при котором ее жизненный цикл повторяется из поколения в поколение;

— пассионарный толчок — точка отсчета, начало существования этноса;

— инкубационный период продолжительностью около 150—160 лет, характеризуется постепенным ростом пассионарности;

— подъем напрямую зависит от стремительного роста пассионарности и сопровождается борьбой и медленным расширением территории; длится 300 лет;

— акматическая фаза — этап этногенеза, когда пассионарное напряжение достигает наивысших для данной системы уровней; сменяет фазу подъема [62, с. 538];

— надлом — «фаза резкого снижения пассионарного напряжения после акматической фазы, сопровождающегося расколом этнического поля, ростом числа субпассионариев, острыми конфликтами внутри этнической системы»; длится 150 лет [62, с. 538];

— инерция — фаза этногенеза, в которой после фазы надлома наступает некоторое повышение и затем плавное снижение уровня пассионарного напряжения; характеризуется процветанием, длится 250 лет [62, с. 538];

— обструкция — фаза разрушения, уровень пассионарности ниже среднего; продолжается 150 лет;

— мемориальная фаза — воспоминания об этносе остаются лишь в памяти.

Ю. В. Бромлей выступал главным оппонентом теории этноса Л. Н. Гумилева, в частности, указывая на излишний биологизм и недостаток социологического компонента. Ю. В. Бромлей рассматривает этнос, в первую очередь, как социальное явление, а именно как «совокупность людей, обладающих общими, относительно стабильными чертами и особенностями культуры и психики» [35, с. 176], которые не способны существовать «вне собственных социальных институтов различных уровней (от семьи до государства) … Ведь социальное в широком значении слова включает в себя и этническое, следовательно, этносы сами представляют собой социальные институты» [36, с. 31].

Ю. В. Бромлей разработал дуалистическую теорию этноса, в соответствии с которой этнос имеет двойственную природу, включая как собственно этнические характеристики, так и вспомогательные факторы (географическое положение, социально-культурные условия). В узком понимании, этнос назван ученым «этникос» и содержит собственно этнические компоненты. В широком понимании, этнос — это этносоциальный организм, который трактуется как «часть соответствующего этникоса, который размещен на компактной территории внутри одного политического (потестарного) образования и представляет, таким образом, определённую социально-экономическую целостность» [35, с. 15].

Информация — одна из важнейших составляющих современного мира. В связи с радикальными изменениями средств и методов социальной коммуникации в первой и второй декадах XXI века, а также появлением информационного общества, необходимо отметить важность информационной теории этноса, предложенной С. А. Арутюновым и Н. Н. Чебоксаровым.

Под информационным обществом принято понимать «социологическую и футурологическую концепцию, полагающую главным фактором общественного развития производство и использование научно-технической и другой информации» [83, с. 235]. Основой концепции послужила теория постиндустриального общества, разработанная Д. Беллом [25], З. Бжезинским («технотронное общество»), О. Тоффлером («сверхиндустриальное общество») [148], Г. Каном и другими исследователями.

Информационная теория этноса была сформулирована в 1972 году в совместной статье С. А. Арутюнова и Н. Н. Чебоксарова «Передача информации как механизм существования этносоциальных и биологических групп человечества» [15, c. 8—30]. Основой их теории послужили идеи французских ученых К. Леви-Стросса [88; 195] и М. Мосса [103]. Ключевой идеей выступает тезис об информационных связях как основе этноса. Уровень плотности информационного сообщения выступает главным фактором исторической типологизации общностей (племенная группа, народность, нация). Увеличение плотности информационных связей свидетельствует о возникновении социального расслоения.

Дифференцирование древних и средневековых народностей, с одной стороны, и современных общностей, с другой, предлагается авторами на основе критерия «первичности» и «вторичности». Этнические сообщества нового времени определяются как «первичные» вследствие наличия сгустка информационных связей высокой степени плотности, который соединяет народности между собой, образуя нации, то есть «вторичные» народности.

Методологическое обоснование теории Арутюнова-Чебоксарова сводится к предположению, что любой тип взаимодействия между людьми сопровождается испусканием информационных потоков. Именно культура с неповторимым набором верований, обычаев и традиций делает этнос уникальным. Совместное культурное наследие относится к категории сведений, которые могут передаваться как вербально, так и невербально, духовно объединяя людей и превращая отдельных индивидов в единый слаженно действующий информационный механизм.

На сегодняшний день информационная модель видится наиболее подходящей для объяснения усиления этноцентризма, ибо этничность представляется фундаментальным, глубинным показателем психологического равновесия. Обращение к этническим истокам является логичной защитной реакцией при неустойчивом положении личности в современном обществе. Общность духовных помыслов становится катализатором формирования прочных жизненных ценностей и ориентиров в социуме второй декады XXI века.

Тяготение к этничности исторически и социально обусловлено. Бóльшую часть генезиса человек жил и развивался в условиях, кардинально отличавшихся от современных. Стабильный, но незначительный по количеству состав «своей» группы определял характер передаваемой информации и был обусловлен общими взглядами на бытие, место человека в мире, схожим мировоззрением. Следовательно, получаемая информация была в значительной степени упорядочена, однородна по своей структуре и не противоречила устоявшемуся мировосприятию.

На современном этапе человек все чаще выходит за пределы «своей» этногруппы в социальных контактах, получает информацию и взаимодействует мировоззренчески и культурно с «чужими» общностями. Как результат, формировавшиеся столетиями механизмы, отвечающие за реакцию на новую информацию, противоречат новым жизненным ориентирам в условиях информационного общества.

Чем ниже степень согласованности между познавательными способностями среднестатистического человека и многоаспектностью современного информационного поля, тем выше вероятность осознания этнической идентичности и собственной принадлежности к определенным культурным традициям. Таким образом, подсознание находит способ избежать получения лишней информации от внешних, «чужих» раздражителей. Следовательно, исключительная роль этноса как информационного фильтра, позволяющего оградить сознание человека от лишней информации, превращает его в неотъемлемый компонент коммуникативного воздействия в условиях современного мира.

Понятие этноса функционально связано с понятием этнонима, которое происходит от греческого éthnos «народ, народность» и ónoma «имя», и означает «… название этнической общности: нации, народа, народности, племени и тому подобное» [220, с. 598]. Иными словами, если этнос рассматривается как народность, то этноним выступает средством его вербализации в повседневной коммуникации.

Язык определяется как базовый критерий этнического сообщества в разнообразных научных концепциях [96, c. 184]. Лингвистическая обусловленность этнонимов тесно переплетается с историей, культурой и социальными условиями существования этнических групп.

В стилистической системе современного английского языка следует выделить 2 группы этнонимов:

— нейтральные языковые единицы, не несущие эмоциональной нагрузки;

— этнономинации образного характера, широко используемые в повседневном общении, которые гиперболизируют и / или типологизируют особенности внешности, характера, поведения, гастрономических пристрастий, обычаев и традиций реципиента данных формаций. Бóльшая их часть представлена ДМЭ.

Исторически развиваясь, некоторые этнонимы переходят из группы нейтральных в категорию оскорбительных, например, Colored, Black, Negro –«афроамериканец», Amigo (от испанского «друг») — «латиноамериканец» [284].

Кроме того, выделяют эндоэтнонимы (от греческого endon — «внутри») — самоназвания народа [35, с. 45] и экзоэтнонимы (от греческого exo — «вне») — номинации, данные этносу другим народом [35, с. 45].

В отличие от нейтральных этнонимов, термины «этнофолизм» (ethnophaulism) и «этническое оскорбление» (ethnic slur) используются для обозначения пейоративных этнонимов в Западной традиции. В отечественном языкознании приняты формулировки «дерогативно маркированный этноним», «отрицательный этноним», «этноним с отрицательной коннотацией». Кроме того, для обозначения указанных единиц применяются такие термины, как «прозвищный этноним» (Е. Л. Березович, Д. П. Гулик [28, c. 233]) и «пейоративный псевдоэтноним» (А. С. Архипова).

Термин «этнофолизм» используется также в отечественной лингвистике (Н. Ф. Мокшин, Л. И. Пренко, Я. Довгополый, А. И. Грищенко [57]), хотя, по мнению автора, не соответствует более широкому явлению — использованию не только в просторечии, но и в разговорной речи образованных слоев населения. Данный термин был введен в тезаурус американским психологом и лингвистом А. А. Робаком в словаре «А Dictionary of International Slurs (Ethnophaulisms)», изданном в Кембридже в 1944 году, и трактуется им как «foreign disparaging allusions» («иноязычные пренебрежительные аллюзии» — перевод Т.Ц.) [235, с. 13]. С тех пор определение, данное А. Робаком, претерпело многочисленные трансформации, подверглось генерализации значения, и на сегодняшний день едва ли к ДМЭ можно отнести лишь заимствования c компонентом значения «пренебрежение». Данное понятие приобрело широкий контекст, а потому стало предметом междисциплинарных исследований языка, а также места человека в обществе и мире.

Исследование проблем этноцентризма и этнической идентичности нашло отражение в работах отечественных лингвистов: А. И. Грищенко [57], Е. Ю. Горшуновой [54], К. Скидановой, Ю. В. Бромлея [35; 36], Т. М. Антонченко [8], Л. П. Крысина и других, а также зарубежных ученых: А. А. Робака [235], У. Г. Самнера [124], И. С. Кон [80], М. Б. Брюэра, Д. Т. Кэмпбелла [183], Э. Партриджа [233], Г. В. Олпорта [174].

Л. Гумплович, Дж. Фарлей, Т. Шибутани и К. Кван [212], Р. Р. Галлямов, В. И. Затеев, В. И. Ильин, К. Б. Митупов, И. И. Осинский, Ю. Б. Рандалов, Н. Г. Скворцов, Д. Л. Хилханов [153] исследовали связь этнонимики с историческими, социально-экономическими и культурно-языковыми факторами развития общества.