Царские указы, или Необычные похождения Царя всея Русси

В третьем сне

Поработали на славу

На покосе мал и стар.

Обкосили Ванька с Павлом

Свыше нормы пять гектар.

Отдохнуть в обед бы мило.

Под стакан и закусон

Ваньку разом разморило

И склонило тут же в сон.

Выбрав место там, где сухо,

На бочок Иван прилёг.

Щекотал кузнечик ухо,

В нос упёрся василёк.

Подхватило что-то тело,

Невесомость дав ему,

Закружило, завертело

И забросило во тьму.

Всё мелькало в беспорядке,

Но увидел, наконец,

Он приземистые хатки,

А потом резной дворец.

Вдаль и вширь поля огромны,

И леса со всех сторон.

Прилетел Иван в хоромы

И упал на царский трон:

«То ж вернулся я обратно

В мой шикарный сладкий дрём.

Только б не было в нём брата

Ни монахом, ни царём.

Повезло как, вот так пруха —

Не видать его пока.

Поискать пора Варюху

Да потискать за бока».

Разглядел Иван скатёрку.

Поднесла ему она

Шашлыки, блины, икорку,

И винища до хрена.

Как он скушал эти яства,

Так прошла тоска и грусть,

Ведь имел он не полцарства,

А страну с названием Руссь.

Прибавка

Дело было враз к обеду,

Но не в этом соли суть,

Малыши просили деда

Рассказать им что-нибудь.

Отложив на время сети,

Дед склонился, будто в дрём:

«Расскажу-ка я вам, дети,

Как увиделся с Царём.

Уж забыл в каку годину,

Только было это встарь.

Инспектировал дружину

По итогам года Царь.

Я тогда служил в пехоте,

Год носил уж сапоги.

Мирно спалось нашей роте —

Из врагов лишь вши враги.

Пред Царём стреляли браво

Мы в соломины мешки.

Лихо били слева, справа

На колах пусты горшки.

Царь за это всей дружине

Обещал прибавку дать,

Говорил: «Сынки, отныне

Так и надо воевать».

Содержанье за победу

Обещал поднять в разы.

Вместо мисок всем к обеду

Тут же выдали тазы.

Воевода очень ловко

Воплотил Царя Указ —

Он в тазы теперь перловку

Насыпал с бугром для нас.

И опять одной перловкой

Нас кормили на убой.

Всем нужна была сноровка

Мыть посуду за собой.

Не заснули? Вот и мило.

Ну, пойдёмте кашу есть».

Ложек детям всем хватило,

Чтоб в чугун с перловкой лезть.

Клок шерсти

Во Россейском государстве,

Где Царь-батюшка на царстве,

Там, где речке литься вширь,

Был испанский монастырь.

В нём монахи мир творили,

По-испански говорили.

Монастырь тот за стеной

Был испанскою страной.

Шла давно дурная слава

О делах того анклава.

Что ни день, то нет овец.

Царь заёрзал, наконец:

«Как бы мне они под боком

Что не спёрли ненароком

Или, вдруг, наоборот,

Что пихнули в огород.

Надо мне скорей, покуда

Нет опасности оттуда,

Тех монахов повидать

И наказ мой царский дать».

Царь недолго собирался.

Юбилейным день тот стался

И карету потому

Быстро подали ему.

Не готовил Царь им речи,

Ездовому встал на плечи,

В земляной упёршись вал,

Свой Указ продиктовал:

«Я, скажу, монахи-братцы,

Против самоизоляций.

Сам на троне не сижу,

А к народу выхожу.

Очерёдно в колеснице

Выезжаю в заграницы.

С вами мне б иметь мосты.

Дверь откройте в монастырь».

От толчка иль поворота

Тихо скрипнули ворота.

Удивился Царь слегка —

На воротах нет замка.

Царь за каменные стены.

Там всё в страшном запустеньи.

Ни одной живой души

В этой каменной глуши.

Воевода тут же в тему

Булавою бьёт о стену:

«За стеной должён быть враг!

Где испанец? Как же так?»

Царь одёрнул Воеводу:

«Я вчера глядел как в воду,

Что не видеть мне пока

Ни ключа и ни замка.

Обыскать все подземелья,

Все монашеские кельи,

Все подвалы обойти,

Но замок с ключом найти.

Мы топтались что ли даром?

Хоть замок возьмём к амбару.

Раз испанца взять не смог,

От овцы хоть шерсти клок».

Через две почти недели

На амбаре уж висели

Два железных калача,

Только оба без ключа.

Адресная помощь

В засушливое лето

Всё выжгло досуха.

Не спрятался при этом

Ни кто от «петуха».

Как зернышки в амбаре

Дома склевал «петух».

Сгорело всё в пожаре,

Пока он не потух.

Пришло Царю прошенье:

«Не ладятся дела.

Сплошные огорченья.

Сгорело всё дотла.

Направь, наш свет, в подмогу

Деньжат построить дом.

Как разживусь немного,

Вдвойне верну потом.

И у холопов тоже

Сгорел и хлеб, и кров.

Не брось нас, Царь-надёжа.

Помещик Воробьев».

Решение мгновенно

Созрело у Царя:

«Помещик он бесценный.

Ему поверю я».

И Царь направил ссуду

На каменный дворец,

А вот простого люда

Не вспомнил Царь-отец.

Помещик, дом заштопав,

В поместье пировал.

А как живут холопы,

Никто не горевал.

Нет рубля

У Царя в казне рублёвой

Завелась в бумажках тля.

Как ни сунет руку,

Снова ни копейки, ни рубля.

«Из казны взял деньги кто-то».

Казначея в тронный зал

Царь позвал к себе с отчётом,

Отчитаться приказал.

Не спеша очки надел он:

«Всё, до каждого рубля,

Деньги, Царь, ушли на дело —

На починку корабля,

На мосты, чтоб разводились,

Тридцать три рубля ушло,

Тыщу, чтобы Вы гордились

Позолотой куполов,

Двадцать статуй заказали

На сто с хвостиком рубля,

Вы соседям приказали

Оплатить все векселя,

Содержание ансамбля

Зданий Вашего Кремля

Вам в отчёте указал я

До копейки, до рубля,

Сорок два рубля на водку,

Три рубля на огурцы,

Поздравлений сто коротких

Разослал во все концы,

Почитай, ещё полтыщи

Извели на Короля.

Водку он как воду хлыщет,

Не учтёшь за ним рубля».

У Царя мороз по коже.

Чем башку-то похмелять,

Ведь заслать гонца не может

Он за водкой без рубля:

«Всё сошлось в казне, похоже,

До единого рубля.

Только кто рублём поможет?

Где же денег взять то?»

Страшное оружие

Сразив наповал и Царя, и министров,

Подковки на лапки набив не спеша,

Залив в механизм керосин из канистры,

Работу представил умелец Левша.

Сжимая железные лапки упруго,

Подковками бряцала весело вошь,

Затем пробежала немного по кругу

И встала — заело в ней что-то, похож.

Воскликнул усатый военный министр:

«Вот это победа! Спасибо, Левша!

На эдаки штучки ты ловок и быстр.

Нужна позарез нам железная вша.

Таких технологий нигде больше нету.

Покажем соседям железную вошь

И скажем всему заграничному свету,

Что их в государстве у нас сколько хошь».

Закашлял тихонько министр по тылу:

«А где ж керосину на вошь эту взять?

Она хоть мала, но ведра не хватило,

Чтоб только по кругу чуть-чуть пробежать».

Корону рукой передвинув к затылку,

Решенье своё огласил Государь:

«Ваш спор, я смотрю, не решить без бутылки.

Поставим войскам мы железную тварь.

Чтоб бегать могла, экономя горючку,

Из лапок оставим всего лишь одну.

Ещё ей приделаем хитрую штучку,

Чтоб плавать могла и ныряла ко дну.

Давай-ка, Левша, поработай умишком.

Должна быть у твари одна лишь нога

И чтоб керосин потребляла не слишком.

Ведь нам напугать только надо врага».

Левша, прихватив коробок с железякой,

Пошёл переделывать Царский заказ.

Он вшу эту пичкал начинкою всякой,

Но, вспомнив Царя, вынимал каждый раз.

В войска поступило оружье с секретом.

На таре написано было — «Не трожь».

Его охраняли зимою и летом.

Не видел никто эту страшную вошь.

Третий праздник

Многолюдно в день холодный

Возле Царского дворца —

Царь и нищим, и голодным

Делит пряник из ларца.

В новой праздничной одежде

Стал мужик Царя просить:

«На тебя, наш свет, надежда.

Надо б дочку окрестить.

Родилась сегодня дочка.

Я к Попу, а он в ответ

Окрестить её не хочет,

Говорит, Указу нет,

Говорит, что я проказник,

Говорит, иди к Царю,

Говорит, сегодня праздник

По его календарю».

«Разве ты, мужик, не знаешь,

Что сегодня два их аж?

Ты, похож, не почитаешь

Государства праздник наш.

В этот день я все крестины

И рожденья запретил.

Как нарёк-то?»

                         «Октябриной.

Дочку б всё же окрестил.

Будет в доме праздник третий.

Государь, наш свет, уважь!

Народилось чадо в свете.

То второй ребёнок наш.

Прошлый год на Пасху с жинкой

Сына я пришёл крестить

И опять была заминка.

Что же делать? Как нам быть?»

«Послабленью нет причины.

Ты, мужик, и не проси.

Ну, какие же крестины

В День Крещения Русси?

И Казанску Божью Матерь

Славит люд по всем церквам.

Ты придёшь и скажешь — нате

Чадо вот в купальню вам?

Так негоже! Не годится!

Ты бы лучше подгадал,

Малышу когда родиться,

И другое б имя дал.

Что за имя Октябрина?

Нет поласковее что ль?

Есть же Марьюшка, Полина,

Да, в конце концов, Ассоль.

Иль ты глупый, в самом деле,

Нарушать Указы чтоб?

Приходи через неделю.

Окрестит дочурку Поп».

В этот день три чарки сразу

Выпить был мужик не прочь:

Две — по Царскому Указу,

Третью — за родную дочь.

Полуночный бред

У полуночи случился

Во дворце переполох —

Слух по залам просочился,

Царь умом как будто плох.

По дворцовой всей округе

Быстро новость разнеслась.

Все не спят — бояре, слуги

В опасении за власть.

Хоть таблетки и лекарства

Пить давали лекаря,

Царь твердил, что государство

Скоро будет без царя:

«Вижу всё, поверьте, люди,

Пред собой как наяву.

Скоро Рай на свете будет.

Будто я уж там живу.

В стороне той, как ни странно,

Я теперь уж не всея,

А по моде иностранной

Президент какой-то я.

Там простой народ решает,

Сколько быть на троне мне.

Если я им помешаю,

Могут снять с него вполне.

И у них нельзя иначе.

Но и я не лыком шит —

Срок пожизненный назначил,

Прежде чем народ решит.

Власть, конечно, не зараза

И совсем уж не порок.

Я сказал боярам сразу,

Что удвою этот срок.

И бояре поддержали.

А деваться им куда ж?

Быть у сласти в той державе

Я им год прибавил аж!

Там придворных нет, похоже.

Ведь за вами глаз да глаз.

В той стране далёкой всё же

Мне комфортно и без вас.

Всем заморским государствам

Объявил импичмент я.

Чую их, врагов, коварство

Из-под нижнего белья.

Не наделать бед бы сдуру.

Довели они меня.

Я им всю архитектуру

Обещался поменять.

И они, бедняги, воют,

Не согласные со мной.

Я грожу им булавою

И стращаю сатаной.

Вот зачем-то, уж не помню,

Да какой теперь уж спрос,

Я в Европы и в Япони

Экономикою врос.

И они своей валютой

Стали нашу вышибать.

Мне теперь их кризис лютый

Надо как-то разгребать.

А должна была успешной

Быть Россейская земля.

Зря, похоже, в них поспешно

Интегрировался я.

Разных нано технологий

Развелось там, просто жуть.

Я умом-то не убогий,

Разберусь уж как-нибудь.

Кучу планов всевозможных

Навертел я лет на сто.

Самому представить сложно,

Воплощать их будет кто.

Все нарядно разодеты,

На работу не пропрёшь.

Хоть дипломы взяли где-то,

Праздно ходит молодёжь.

Вэ вэ пэ гордимся нашим,

А по детям на мели.

Дал пособие мамашам,

Чтоб второго завели.

Если кто у них порою

Не захочет честно жить,

Будет левою ногою

Для стыда браслет носить.

Там ракета полетела

С человеком на Луну…».

«Как головушка вспотела!

Ты б, Царь-батюшка, заснул.

Завтра утром в здраве встретишь

Долгожданный Новый год.

Заболел ты, вот и бредишь.

Положи пилюльку в рот», —

И Варюха укачала

Беспокойного Царя.

А истории начало

Видел вроде Царь не зря.

Благая весть

Не спокойны стали что-то

Сны у батюшки-Царя:

«А надёжно ль силы флота

Стерегут мои моря?

Басурмане как холера,

Как проказа, как чума.

Ну, как хлынут на галерах,

Чтоб набить добром трюма?»

Волноваться нету вроде

Основательных причин,

Только вдруг к Царю приходит

Военфлота старший чин:

«Обороны нашей ради

На плаву бессменно флот.

Только нет для пушек ядер,

Днище старое гниёт.

Кораблю б ремонт хороший.

Устранить пора изъян.

Плыть нельзя в такой калоше

Через море-океян.

Заряжать мне нечем пушки,

Сам хоть в дуло задом лезь.

Нету пороха в кадушке,

Израсходовали весь».

Царь, его не веря бреду,

Хоть сомнения и есть,

Говорит: «На флот приеду,

Привезу благую весть».

Как наметил, прибыл сразу

Сам Царь-батюшка на флот

Посмотреть морскую базу,

На морях его оплот.

Видит Царь, проблема точно,

Что доложена ему —

Корпус флагмана непрочный

И зарядов нет в трюму.

Задал Царь вопрос матросу:

«Чем ты будешь бить врага?»

Он ответил: «Нет вопросов.

Есть багор и острога.

Мне бы только в бой. Уж я бы,

Острогой вооружён,

Всех врагов отправил к крабам,

А корабль взял в полон.

И с багром у нас на флоте

Управляется любой.

На худых судах не против

Без зарядов принять бой.

Обладаючи смекалкой,

Если только захотим,

И обычной даже палкой

Мы Россею защитим».

И Царя ответ тот тронул.

Моряку благодаря

Нет проблем теперь у трона,

Стал спокойным сон Царя.

С царского подворья

В почивальничьей палате

Царь проснулся на кровати,

В ней немного посидел:

«В государстве много дел, —

Царь протёр глаза руками. —

Славно прошлыми веками

Завоёван дедом мир.

Сей привезен сувенир

Им, похоже, из Италий».

Без порток и без сандалий

Поудобнее на трон

Сел в мечтах каких-то он.

Что-то скучно стало в троне.

Присмотрелся Царь к иконе

Той, что впереди висит:

«Учиню-ка я визит.

Эту самую икону

Отвезу как по закону

В итальянскую землю,

Православных удивлю.

Раз икона мироточит,

Знать домой в Италью хочет».

У Царя как в образах

Слёзы встали на глазах.

Запрягли Царю карету.

Прихватив икону эту,

Царь с подворья съехал впредь

На Италью посмотреть.

Как ребёнок малый в зыбке

Посылал всем Царь улыбки.

В Риме верущий народ

На служение идёт.

Царь заходит в иху церкву.

У него в глазах померкло —

Своды в злате, всё в свечах.

Раздвоилося в очах.

Римляня попа встречают,

А Царя не замечают,

Головы нагнули вниз.

Тут им Царь и свой сюрприз.

Где обычно и стояла,

Вновь икона засияла.

Люд не съехал чуть с ума.

Как вернулась к ним сама?

Не нашёл никто ответа.

«Никакого чуда нету, —

Царь сказал. — Не лейте слёз.

Вам с подворья я привёз

В храм, пока не съели мыши.

Мы себе ещё напишем.

И обклад, и образа

Возвращаю вам назад.

Я хочу сдружиться с вами

И кремлями, и церквами,

Чтоб отныне мой народ

К вам имел свободный ход».

Поп его за лобик тронул.

Царь, нагнувшись над иконой,

Целовать её не стал.

Видно, нет на нём креста.

Царь мигнул честному люду:

«Чаще к вам я ездить буду.

Заключу договора

Чистить тропки у двора.

Мы давно людишек ищем.

Ведь у нас кругом пылища.

Как работу оплачу,

Я ещё к вам прикачу.

В Рим пути теперь открыты».

Успокоенный визитом,

Царь вернулся, наконец,

Из Италий во дворец.

Раздвоение

У Царя гостём беспечным

Столовался младший брат.

Он на трон залезть, конечно,

Был бы очень даже рад.

На Царя похож братишка

Так, что мать не разберёт.

Влезет в царскую манишку,

Бьёт челом ему народ.

Брат болтлив был от природы.

Если выйдет покурить,

Завсегда любил с народом

По душам поговорить.

Много раз народ от брата

Слушал сплетни разных стран,

Про боярские растраты,

Про купеческий обман,

Как в эпоху изобилий

Затянуть им пояса,

Чтоб надолго все забыли,

Чем же пахнет колбаса.

Попечётся о народе

И от сердца отлегнёт.

Сам, глядишь, на троне вроде

И обласканный народ.

С разговором канителю

Заводил он каждый день.

И особо раз в неделю

Слушал всех кого не лень.

Эти глупые проделки

Брату Царь всегда прощал.

Сам-то был росточком мелкий

И народ не посещал.

Если всё же появлялся

Царь, где был простой народ,

Люд повсюду удивлялся:

«Ростом Царь опять не тот».

Но народ был непреклонен —

Кипятком его ошпарь,

Всё равно ему на троне

По душе высокий Царь.

Главный Указ

Как-то Царь подвергся сглазу.

Чтоб вершить страны судьбу,

Разрешил своим Указом

Приворот и ворожбу.

Чересчур способным лицам

Обещал поддержку он.

Потянулися в столицу

Все кто в магии силён.

Первым делом сразу бабки

У Царя убрали сглаз,

А затем и порч охапку

Отыскали через час.

После этого старухи

По дворцу мели метлой,

И, «слепив слона из мухи»,

Порчу вывели долой.

На страну наворожили,

Поплевали, не таясь,

Чтобы в ней спокойно жили,

Сглазу больше не боясь.

Главным стал Указ о магах.

Наконец-то в этот раз

Для отеческого блага

Самый нужный был Указ.

Сорок шесть