Снята с публикации
Без лишних слов

Бесплатный фрагмент - Без лишних слов

В ТЕМ­НО­ТЕ

По пер­ро­ну не­то­ро­п­ли­во шёл мо­ло­дой че­ло­век. Ос­та­но­вив­шись око­ло ска­мей­ки, он ос­мот­рел­ся, взгля­нул на ча­сы, ски­нул с пле­ча не­боль­шую до­рож­ную сум­ку и, по­ста­вив её воз­ле ног, по­пра­вил оде­ж­ду.

Сен­тябрь. Пол­день. Но­чью мо­ро­сил дождь и, хо­тя ас­фальт поч­ти вы­сох, всё же в не­ко­то­рых мес­тах вид­не­лись лу­жи­цы.

Фо­на­ри, скром­ные ука­за­те­ли и вет­хое зда­ние во­кза­ла пря­та­лись в со­снах, слов­но сты­дясь сво­его убо­го­го ви­да. Ве­те­рок, осен­няя про­хла­да. Оди­но­кие, по­жел­тев­шие ли­стья, со­вер­шая не­за­мы­сло­ва­тые ви­ра­жи, па­да­ли на зем­лю, на­по­ми­ная о про­шед­шем, а мо­жет, пред­ска­зы­вая что-то но­вое и слав­ное, но мо­ло­дой че­ло­век вспо­ми­нал о днях, про­ве­дён­ных на да­че.

При­вок­заль­ная пло­щадь по­сте­пен­но за­пол­ня­лась людь­ми. Спо­кой­ная ат­мо­сфе­ра, ца­рив­шая здесь не­сколь­ко ми­нут на­зад, ус­ту­пи­ла ме­сто ожив­ле­нию, в ко­то­ром бы­ли и чей-то хо­хот, и дым от си­га­рет, и бес­цель­ные хо­ж­де­ния. Элек­трич­ка опаз­ды­ва­ла, че­му, соб­ст­вен­но го­во­ря, удив­лять­ся не при­хо­ди­лось. А вот на­род, по-ви­ди­мо­му, на­стой­чи­во при­дер­жи­вал­ся пунк­ту­аль­но­сти и не по­зво­лял усом­нить­ся в этом.

То­вар­ный по­езд, про­мчав­шись ми­мо стан­ции, ог­лу­шил ок­ре­ст­ность. Рас­тре­во­жен­ное во­ро­ньё взмы­ло вверх и чёр­ной ту­чей уле­те­ло прочь. Вда­ли по­слы­шал­ся гу­док. Сиг­наль­ные ог­ни све­то­фо­ров пе­ре­клю­чи­лись, и дис­пет­чер объ­я­вил о при­бы­тии элек­трич­ки. Все за­суе­ти­лись. За­ни­мая сво­бод­ные мес­та, ожи­даю­щие вы­строи­лись в из­ви­ли­стую ли­нию вдоль же­лез­но­до­рож­но­го по­лот­на. Го­ло­са смолк­ли. В ко­рот­кой пау­зе чув­ст­во­ва­лось на­пря­же­ние. За­скри­пе­ли ко­ле­са, что-то взвизг­ну­ло и пых­ну­ло. Один за дру­гим, це­п­ля­ясь за по­руч­ни, лю­ди ис­че­за­ли в две­рях ва­го­нов, то­ро­пясь по­ско­рей уст­ро­ить­ся на сво­ем мес­те и про­вес­ти вре­мя в пу­ти как мож­но бо­лее ком­форт­но.

Удоб­но уст­ро­ив­шись в од­ном из ва­го­нов, мо­ло­дой че­ло­век, до­ж­дав­шись дви­же­ния по­ез­да, скрестил руки на груди и закрыл глаза.

Кому, ка­кое де­ло, что он не спал всю ночь! Смот­рел на Млеч­ный путь, рас­су­ж­дал о «ве­ли­ком, боль­шом» и о се­бе, та­ком ма­лень­ком. По­че­му же он ока­зал­ся в ка­те­го­рии тех лю­дей, с ко­то­ры­ми обыч­но это слу­ча­ет­ся, и где со­вер­шил ошиб­ку? Ка­кой всё-та­ки про­стой и од­но­вре­мен­но слож­ный мир! Вер­нее, об­ще­ст­во, а точ­нее, лю­ди.

«Ни­че­го! Мне толь­ко три­дцать. Нач­ну всё сна­ча­ла», — думал он.

В его расслабленное пле­чо упер­лось уп­ру­гое бед­ро. Он не был знатоком духов, пар­фю­ме­ром, но за­пах по­ка­зал­ся зна­ко­мым. Бо­рис при­от­крыл гла­за, ему улы­ба­лось ли­цо зна­ко­мой де­вуш­ки. Цвета морской волны в спортивном костюме, расстегнутой куртке, кроссовках.

— Спишь? — спро­си­ла она.

— Сплю, — изум­лен­но про­из­нёс он.

Вот так тебе и на­ча­ло — повеселел Бо­рис, под­ви­нул­ся и че­рез се­кун­ду ока­зал­ся в при­ят­ном об­ще­ст­ве.

Оно дей­ст­ви­тель­но бы­ло при­ят­ным. По край­ней ме­ре, за по­след­ний год.

Лена подсев на сидение не сводила с него глаз, рассматривая шрам на левой брови, нос, появившиеся морщинки.

— Изменился? — проговорил Борис.

— Повзрослел, — ответила она.

«А она по­хо­ро­ше­ла», — за­ме­тил он.

Ле­на все­гда вы­де­ля­лась сре­ди свер­ст­ни­ков, и не­ко­то­рые ре­бя­та да­же по­баи­ва­лись её. Что ка­са­ет­ся его, Бо­ри­са, то он при­дер­жи­вал­ся оп­ре­де­лен­ных при­ори­те­тов и дер­жал Ле­ну на рас­стоя­нии. Ле­на под­шу­чи­ва­ла над ним, но как вы­яс­ни­лось поз­же, по­про­сту влю­би­лась, о чём до­га­ды­ва­лись поч­ти все, кро­ме са­мо­го Бориса.

В то вре­мя ему это бы­ло да­же не­ин­те­рес­но, но поз­же он вспо­ми­нал Ле­ну с осо­бы­ми чув­ст­ва­ми и ви­нил се­бя за то, что не уви­дел в ней ту са­мую един­ст­вен­ную и не­по­вто­ри­мую, о ко­то­рой меч­та­ет, по­жа­луй, ка­ж­дый муж­чи­на. Сей­час она ря­дом, с ним! За­бав­но.

— Я слы­ша­ла, у те­бя не­при­ят­но­сти? — спросила Лена.

Бо­рис не уди­вил­ся во­про­су. Не уди­вил­ся он и то­му, что Ле­на ни­чуть не из­ме­ни­лась. Та­кая же от­кры­тая, от­кро­вен­ная де­ви­ца. Чу­ма, ко­ро­че го­во­ря!

— В про­шлом, — от­ве­тил он. Не­мно­го по­мол­чав, до­ба­вил:

— Те­перь уже в про­шлом.

— Хо­ро­шо! А в на­стоя­щем?

Не об­ду­мав зна­че­ния слов, Бо­рис вы­дал:

— Ты, я и элек­трич­ка.

Ле­на взгля­ну­ла ему в гла­за, слов­но хо­те­ла в них что-то про­чи­тать, потом на­кло­нилась и, коснувшись губами уха, шепнула:

— Даже так!

Ощу­тив на шее её про­хлад­ную ла­донь, Бо­рис по­лу­чил в по­да­рок по­це­луй. Сму­ще­ния почему-то не бы­ло, лишь алые пятнышки, вспых­нув­шие на её ще­ке, под­ска­за­ли ему, что это не слу­чай­но. Ра­но или позд­но, они бы встре­ти­лись.

— Вот и объ­яс­ни­лись, — про­го­во­рил Бо­рис.

— Да, — под­твер­ди­ла Ле­на и под­ви­ну­лась бли­же.

Ни­ка­ких ос­лож­не­ний, уха­жи­ва­ний. По­смот­ре­ли, по­мор­га­ли и всё! Про­сто. Так и долж­но быть. Ни­че­го лиш­не­го, за­то на всю жизнь. Без вся­ких фи­шек. Яс­но и чис­то. Он да­же не знает, где она жи­вёт и с кем, дав­но ли в род­ных кра­ях. А име­ет ли это зна­че­ние? На­вер­ное, нет. Она с ним и он хо­чет быть с ней, а не с кем-нибудь ещё. Не­ожи­дан­но при­ят­но. Семь лет, а сейчас, ка­жет­ся, что и не рас­ста­ва­лись.

Семь лет на­зад она уе­ха­ла с ро­ди­те­ля­ми в не­из­вест­ном на­прав­ле­нии и су­дя по все­му, до сих пор бы­ла од­на. Соз­да­ет­ся впе­чат­ле­ние, что ка­кое-то про­ви­де­ние спе­ци­аль­но раз­лу­ча­ет лю­дей на вре­мя, за ко­то­рое они стра­да­ют, по­сле че­го объ­е­ди­ня­ет их сно­ва, но те­перь уже оп­ре­де­лив­ших ис­тин­ную це­ну от­но­ше­ни­ям и, ко­неч­но же, все­му ос­таль­но­му. Ко­гда-то толь­ко на­ча­в­шее­ся ме­ж­ду ними чувство, рез­ко обор­ва­лось, ещё не ус­пев рассвести и на­брать си­лу.

«Вот и нужный момент настал», — подумал Борис, посмотрев на Лену.

От ко­го она мог­ла уз­нать эту неприятную ис­то­рию? Да ма­ло ли от ко­го! Дру­зья, дру­зья! Ле­на им все­гда не до­ве­ря­ла, не то, что он, ло­пух. Во­ди­лось у ко­го-то внут­ри не­что вши­вое, вот толь­ко все­гда хо­те­лось ве­рить в луч­шее, но ни­как не в под­лость. Но, вид­но, ка­ж­дый же­ла­ет быстрых и боль­ших благ, если подвернутся. Не за чу­жой же счет, так и хотелось крикнуть ему от возмущения.

И Бо­рис при­нял­ся стро­ить ло­ги­че­ские до­во­ды, раз­мыш­ляя о том, что при­ве­ло его к кра­ху. Эмо­цио­наль­ное раз­дра­же­ние, которое стих­нув, вдруг всё боль­ше и боль­ше раз­жи­га­ло в нём гнев.

«Да что я, на са­мом-то де­ле! Про­кру­чи­ваю од­но и то же в ка­кой уже раз. Зай­мусь чем-ни­будь дру­гим. Или этим же, но не так и не с те­ми. Ле­на, на­де­юсь, по­мо­жет. Не­мно­го фи­нан­сов есть. Впол­не хва­тит. Ну а ос­таль­ное… всё в про­шлом. Ещё не­из­вест­но, кто в про­иг­ры­ше! По­ду­мать толь­ко, Лен­ку встре­тил! Ви­ду не по­ка­зал, но её не об­ма­нешь. Что ж. На­ча­ло есть. На мой взгляд, за­ме­ча­тель­ное на­ча­ло. А точ­нее — уди­ви­тель­ное про­дол­же­ние и на­ше­го ро­ма­на то­же».

Ле­на ус­ну­ла, а он про­дол­жал раз­го­вор с са­мим со­бой и, гля­дя в ок­но, не за­ме­чал мель­каю­щих пей­за­жей. Элек­трич­ка, дос­тиг­нув скло­на гор, сни­зи­ла ско­рость. Хвой­ный лес ре­дел, от­кры­вая вид лу­гов и бе­ре­зо­вых ро­щиц. Ещё не­сколь­ко ми­нут, и ва­го­ны по­гло­ти­ла чер­но­та тон­не­ля. В са­ло­нах за­стру­ил­ся туск­лый свет ламп, пас­са­жи­ры уго­мо­ни­лись.

Ти­ши­на, стук ко­лёс и со­пе­ние спя­щих.

— Слад­кие бу­лоч­ки, шоколад, пи­рож­ки, на­пит­ки, — про­зву­чал го­лос ак­ку­рат­но оде­той, пыш­но­те­лой жен­щи­ны, пред­ла­гаю­щей пе­ре­ку­сить и уто­лить жа­ж­ду за не­скром­ную пла­ту.

Она важ­но ша­га­ла, то и де­ло ос­та­нав­ли­ва­лась, ми­ло улы­ба­ясь, без­за­бот­но бол­та­ла с по­ку­па­те­ля­ми. По­рав­ня­лась с Бо­ри­сом, под­няв бровь, взгля­ну­ла и про­шла ми­мо.

«Ко­лю­чий взгляд», — по­ду­мал он, ус­лы­шав за спи­ной её вор­ча­ние, не­до­воль­ст­во за­кры­ваю­щи­ми­ся дверь­ми и шум борь­бы с те­леж­кой.

— Что-то мы едем дол­го в тон­не­ле! Вам не ка­жет­ся? — спро­сил его со­сед.

Бо­рис по­жал пле­ча­ми, так, чтобы не разбудить Лену. Волос у неё каштановый и волнистый, мягкий. Плечо — не подушка, а ей добрый сон и никаких неудобств.

«И чему она улыбается», — придерживал он её руку, прекрасно зная почему.

— Дей­ст­ви­тель­но дол­го, — сняв кеп­ку и про­ве­дя ла­до­нью по се­дой го­ло­ве, под­твер­дил муж­чи­на лет со­ро­ка вось­ми.

— Я бы ска­зал очень дол­го, — произнёс сосед.

Бо­рис от­вер­нул­ся. Болтать попусту ему не хотелось. Сорок минут и в городе. И ка­кой же всё-таки ко­лю­чий взгляд у этой про­дав­щи­цы. Посмотришь на неё, и глаза отвести так и подмывает. Уши заткнуть, чтобы не слышать возни, слов и жеваний. А они отдалились, затерялись, как и стук колёс, как садоводы, всё, кроме Лены.

В ва­го­не за­шеп­та­лись. Часть пас­са­жи­ров смот­ре­ла в ок­на.

— Что это?

— Смот­ри­те, смот­ри­те! — заговорили в вагоне.

— Что бы это ни бы­ло, это не тон­нель.

— Кто-ни­будь объ­яс­нит, что про­ис­хо­дит? — гром­ко, с ум­ным ви­дом про­ти­рая за­по­тев­шие оч­ки, спро­си­ла пре­клон­ных лет да­ма, сидевшая напротив Бориса.

— Ду­маю, нет, — от­ве­тил ей кто-то с другого ряда сидений.

Ги­по­те­зы и вер­сии от­ве­тов сле­та­ли с губ, пу­гая не­ве­ро­ят­ны­ми вы­мыс­ла­ми.

— Не ме­ли­те че­пу­хи! — отрицал седовласый мужчина предложенную соседом утопию, размахивая кепкой.

— По­зволь­те с ва­ми не со­гла­сить­ся! Впол­не воз­мож­ная вещь. Хо­тя, всё может быть, знаете. Что тут скажешь. Я читал, как люди пропадают, а потом возвращаются через много лет, — спорил с ним худощавый с загорелым лицом рыбак.

— Ча­сы вста­ли, связь не ра­бо­та­ет. Кра­со­та! — перебила их разногласия женщина в странных очках.

— По­тря­саю­ще! Уди­ви­тель­но и по­тря­саю­ще, — послышался возглас в середине вагона.

— Уди­ви­тель­но бу­дет, ес­ли вы­бе­рем­ся из этого потустороннего пространства.

— Что те­перь де­лать?

— Вы же слы­ша­ли. Не бес­по­ко­ить­ся в свя­зи с чрез­вы­чай­ны­ми об­стоя­тель­ст­ва­ми, до вы­яс­не­ния при­чин, — встав во весь рост, прогорланил полноватый мужчина в брезентовом плаще с капюшоном.

— Лег­ко ска­зать! — кто-то высказал своё мнение.

Не­смот­ря на пре­ду­пре­ж­де­ния и прось­бы, хо­ж­де­ние при­об­ре­ло мас­со­вый ха­рак­тер. Борис этого уже не видел, размышляя о своём, вспоминая двор и юную Лену.

— Го­во­рят, ма­ши­ни­ста на­шли ока­ме­нев­шим, а от по­мощ­ни­ка толь­ко оде­ж­да ос­та­лась. Вы ничего такого не видели, — вкрадчиво спрашивала у девушки старушка.

Та покачала головой и отвернулась.

Двое из тех­ни­че­ско­го пер­со­на­ла про­бе­жа­ли в на­ча­ло со­ста­ва с ужа­сом на ли­цах. Их засыпали вопросами, но они только мычали.

— По­хо­же, вы­яс­ни­ли, — съяз­вил один из пас­са­жи­ров.

— Господи! Спа­си и со­хра­ни! Гос­по­ди, — мо­лил ба­тюш­ка, — не гу­би ра­ба сво­его.

Тол­стый джент­ль­мен в до­ро­гом ши­кар­ном кос­тю­ме, рас­ста­вив но­ги и рас­стег­нув пид­жак, за­прав­лял шел­ко­вую ру­ба­ху в брю­ки. Ис­ко­са по­гля­ды­вал, ни­че­го не го­во­рил, вы­де­ля­ясь из ок­ру­жаю­щих. А по­том, еле слышно стал бубнить себе под нос.

— Уво­лю! Баб­ник! Со­всем об­на­глел. Я! Я, Петр Ми­хай­ло­вич, в этой срамной элек­трич­ке! Уво­лю! Поль­зу­ет­ся слу­жеб­ной ма­ши­ной, как соб­ст­вен­ной. Да кто ты та­кой! Та­ких ра­бот­ни­ков сот­ни. Ты­ся­чи. Чей-то там зна­ко­мый. У ме­ня зна­ко­мых, как та­ба­ка в та­ба­кер­ке… На­глец! Вы­швыр­ну и за­бу­ду. Се­го­дня же зай­мусь этим во­про­сом. На­до­ел. На­глец!

Он по­тел от дис­ком­фор­та, вы­ти­рая лоб плат­ком. При­выч­ная об­ста­нов­ка бы­ла уют­ней. Да и во­об­ще! С чем срав­ни­вать.

— Уво­лю! Се­го­дня же. Без рас­чё­та, — ру­гал­ся он.

В ва­гон за­шли двое вы­пив­ших муж­чин. Толкаясь, прой­дя два ря­да мест, ос­та­но­ви­лись на­про­тив тихонько иг­раю­ще­го на ги­та­ре пар­ня.

— От­дох­ни, — про­бур­чал один из них, толк­нув в грудь ху­до­ща­во­го сту­ден­та.

— Про­сто воз­му­ти­тель­но! Что вы се­бе по­зво­ляе­те в общественном транспорте. Идите, проспитесь, — защитилась за него пожилая женщина.

— А вас, ма­ма­ша… Я ска­зал, от­дох­ни.

С по­след­ни­ми сло­ва­ми он за­ехал сту­ден­ту пя­тер­ней и по­тя­нул­ся за ги­та­рой.

— Се­рёжа! Я про­шу те­бя. Не вме­ши­вай­ся.

— Ве­ра… Ус­по­кой­ся, зем­ляк!

— От­ва­ли!

Среа­ги­ро­вав на вы­пад, Сер­гей на­нёс удар лок­тем в корпус. Раз­мах­нул­ся и его ку­лак, дос­тиг­нув че­лю­сти, по­ва­лил про­тив­ни­ка.

— Он по­шу­тил. Слу­жи­вый, — по­мо­гая под­нять­ся то­ва­ри­щу, оп­рав­ды­вал­ся вто­рой. — Пошутил. Мы уходим.

Ве­ра Ва­силь­ев­на, по­ста­вив пле­те­ную кор­зи­ну пол­ную яб­лок на ко­ле­ни, нерв­но пе­ре­би­ра­ла паль­ца­ми по руч­ке. Со­сед­ка, на­про­тив, вы­ска­за­лась:

— А у вас муж ни­че­го! На вид не­за­мет­ный та­кой.

— Да, да, — ответила она.

Сер­гей не лю­бил таких шу­ток. Бое­вой ко­ман­дир, ка­кие шут­ки! Юмор? Да. Но не шут­ки. Он под­миг­нул сту­ден­ту, и как ни в чём не бы­ва­ло, вер­нул­ся на ме­сто.

Двое, по­ша­ты­ва­ясь, вошли в тамбур. Ру­га­ясь и спо­ря, про­мелькнули ми­мо Во­ло­ди в другой вагон, хлоп­нув две­рью. По­лу­мрак. Он чув­ст­во­вал, что не один. И был прав. Сле­ва от не­го за­ни­ма­лась лю­бо­вью па­роч­ка.

Длин­но­но­гая кра­сот­ка в короткой юбке, жалась к парню, издавая откровенные звуки. Он по­зна­ко­мил­ся с ней на стан­ции, но вряд ли это мож­но на­звать зна­ком­ст­вом. По­хо­же, девушка оце­ни­ла его, за­пи­сав в спи­сок возможных кли­ен­тов.

— Хо­чешь? — пред­ло­жи­ла она, об­де­лён­ная скром­но­стью.

Во­ло­дя ни­ко­гда не за­ду­мы­вал­ся, по­че­му та­кие де­вуш­ки, ко­то­рым при­ро­да да­ла всё, за­ни­ма­ют­ся этим. Мо­жет и за­ни­ма­ют­ся потому, что имен­но та­кие. Ма­ло ли! Он о них ни­че­го не зна­ет, а причин может быть много.

— Как зна­ешь!

Она эле­гант­но сде­ла­ла по­во­рот и за­ша­га­ла по пер­ро­ну, обер­нув­шись не­сколь­ко раз. По­го­во­рив, с ка­ким-то пар­нем, де­вуш­ка взя­ла его под ру­ку. Свер­нув на тро­пин­ку, они скры­лись в со­снах.

«Зря вре­ме­ни не те­ря­ют. Продолжают делать то, что не успели у станции. Не особо это и важ­но! Тон­нель, бе­рёз­ки».

— Че­го ус­та­вил­ся? Иди, ку­да шёл, — сказала ему красотка.

«Бы­ло бы ку­да. На­шли место. Хо­тя, что де­лать! Раз­вле­кать­ся, чего же ещё. Ни­ко­му не из­вест­но, вы­бе­рем­ся ли мы из этой пе­ре­дря­ги. На­дуть воз­душ­ных ша­ри­ков, по­ма­зать гу­бы по­ма­дой, петь ве­сё­лые пе­сен­ки, при­тво­ря­ясь, что всё от­лич­но? Сле­дую­щей ос­та­нов­ки не будет. То­ро­пи­тесь гос­по­да, торопитесь!», — улыбнулся своим мыслям Володя, выходя из тамбура.

Ба­тюш­ка кре­стил­ся и чи­тал мо­лит­ву. Серь­ёз­ность его на­ме­ре­ний не вы­зы­ва­ла со­мне­ний. Ус­по­каи­ваю­щий и мо­но­тон­ный го­лос де­лал своё де­ло. Об­сту­пив­шим его ве­рую­щим он все­го лишь обе­щал. Глупец.

«Меч­та­ет о рае, пу­га­ет адом, а сам в нём и жи­вет. Ка­ж­дый из нас о чем-то меч­та­ет, но, в кон­це кон­цов, счёт в банки иг­ра­ет ре­шаю­щую роль. Всё ос­таль­ное лишь иг­ра че­ло­ве­че­ски­ми судь­ба­ми, а обе­ща­ние — ма­лень­кая вещь, об­ла­даю­щая си­лой и даю­щая на­де­жу. В аду на­де­ж­да не­об­хо­ди­ма, не­мно­го те­п­ла, со­греть­ся в хо­лод. Пусть до пер­во­го про­блес­ка ра­зу­ма, и об­ман на­ка­жет за до­ве­рие. Ты ещё не зна­ешь, что те­бя ждёт, но го­тов лю­бить, тер­петь и жерт­во­вать. Со­гла­сия не тре­бу­ет­ся, со­гла­сишь­ся и нику­да ты не де­нешь­ся», — разговаривал сам с собой Володя.

— Бог по­мо­жет! — на­стаи­вал ба­тюш­ка.

— Бо­ги! И кто они, эти бо­ги? Никогда не встре­чал. Во­прос бы за­дать о во­ле его. Та­кой уве­рен­ный, а сле­пой, — проговорил вполголоса он.

— Пус­ти­те бла­го­дать в серд­це своё и про­ще­ны бу­де­те.

«В серд­це? Позд­но. Нет у ме­ня серд­ца, и где же ты увидел бла­го­дать? Чер­но­та кру­гом», — протискиваясь между людей обступивших батюшку, кряхтел Володя.

Он за­ме­тил маль­чиш­ку, лет пя­ти, ко­то­рый топ­тал­ся на мес­те, хло­пая се­бя по шта­ниш­кам, и вы­гля­дел рас­те­рян­ным.

— Ма­му по­те­рял? — спросил он у него.

Маль­чик толь­ко всхлип­нул. Во­ло­дя про­тя­нул ему ру­ку и пред­ло­жил:

— По­шли ис­кать ма­му.

Вы­стре­лы. Он ог­ля­нул­ся. Ши­кар­ный кос­тюм, шел­ко­вая ру­ба­ха в лу­же кро­ви.

Один из бо­гов и то­же смерт­ный. Толстяк так и не по­нял куда попал. Где он, кто и что… Ни­что. Все. Здесь нет при­ви­ле­гий и его за­ко­на.

— Вот моя ма­ма, — ус­лы­шал Володя голос мальчика.

— Сы­нок, сы­нок!

На­вер­ное, при­ят­но, ко­гда те­бя ждут. А ес­ли нет? Ес­ли ты один на бе­лом све­те и чёр­ном то­же. Он ощу­щал тос­ку, не­сча­стье вез­де. За­чем жизнь, ес­ли не в си­лах соз­дать эле­мен­тар­но­го сча­стья? Ему было совсем без­раз­лич­но, что бу­дет зав­тра, сей­час.

«Они хо­тят спа­стись — тол­ка­ясь, кри­ча и на­де­ясь, но, увы, — подумал он. — Не по­ни­мают, что давно мерт­вы. Их мечты, их воспоминания, дни».

Во­ло­дя по­до­шёл к ок­ну и от­крыл его. Ни ветра, падающих листьев, ни звёзд.

Кто-то его спро­сил, что слу­чит­ся с ми­ром. А что же такого может случиться с ним. Наверняка он ста­нет луч­ше.

— В нём не будет меня, — шепнул Володя, ухватившись за раму.

— Что вы де­лае­те? — закричали за спиной.

— Про­щай­те.

Он ух­мыль­нул­ся и вы­прыг­нул.

— Бо­же! Вы видели, видели, — разволновалась Танюша, обращаясь к подругам, которые обсуждали старую обиду.

— Для че­го ты ме­ня при­гла­си­ла, Оля? Что­бы рас­ска­зать о том, что я и так знаю?

— Хо­те­ла из­ви­нить­ся… Таня! Чего ты пихаешься.

— Там человек выпрыгнул из вагона.

Подруги оглянулись. Пассажиры ходили, жевали, спали, только и всего. Глянув на Таню, словно она психопатка, продолжили.

— Из­ви­нить­ся? Уве­ла му­жа! Зна­ешь ли, позд­но­ва­то, под­ру­га.

— А ты — лю­бов­ни­ка.

Таня привстала, осмотрела вагон. Что! Разве ничего и никто не видел. Странно. И почему так темно за окном, ещё же не вечер. Она призадумалась и села на место.

— Ма­лень­кая ком­пен­са­ция за по­те­рю. Лю­бов­ник — не муж.

— Не­у­же­ли! Он ме­ня за­муж звал, — продолжали собачиться подруги.

В конце вагона говорил священник, и Таня решила, что она обязательно сходит в церковь. Привидений ей видеть незачем.

— Что не по­шла?

— Я Са­шу лю­би­ла.

— Кто бы го­во­рил о люб­ви!

— Он сам ре­шил.

— Он ре­шил, ты по­мог­ла.

— Ла­ри­са!

— Что, Ла­ри­са!

— Пре­кра­ти­те, дев­чон­ки! За­ме­ча­тель­но от­дох­ну­ли, — вы­тя­нув ру­ки вверх, по­тя­нув­шись, по­пы­та­лась по­ми­рить их Та­ня.

— Ой, ан­гел за­го­во­рил, — съяз­ви­ла Ла­ри­са.

— По­мол­ча­ла бы! Ку­куш­ка, — под­хва­ти­ла Оля.

— А что! Я с ни­ми, «об» и всё. Са­ма по се­бе. Сво­бод­на. Ни­ко­му мы не нуж­ны. Муж, лю­бов­ник, се­го­дня есть, а зав­тра нет, а под­ру­ги — веч­ны. Вот так!

Ла­ри­се и Оле не­че­го бы­ло воз­ра­зить. Ни­кто из них так и не уст­ро­ил сво­его сча­стья. Они по-преж­не­му оди­но­ки, же­лаю­щие и ду­маю­щие о се­бе. А Та­ня! Та­ня — дру­гое де­ло.

Ей нра­ви­лись офис­ные ин­триж­ки. Сло­во мо­раль не вхо­ди­ло в её лич­ный сло­варь и не поль­зо­ва­лось по­пу­ляр­но­стью. За че­ты­ре с не­боль­шим го­да по­сле окон­ча­ния ин­сти­ту­та карь­е­ра Та­нюши рез­ко пошла вверх, и де­ло бы­ло не в вы­со­кой оп­ла­те скром­но­го тру­да, ко­то­рым она еже­днев­но и кро­пот­ли­во за­ни­ма­лась. Тё­ти­ны свя­зи, имею­щие ма­ги­че­ское свой­ст­во во­пло­щать в ре­аль­ность за­ду­ман­ную цель, ук­ре­пи­ли се­мей­ные узы, сде­лав Та­нюшу гла­вой од­но­го из фи­лиа­лов ак­цио­нер­но­го об­ще­ст­ва. Су­дя по все­му, всё ру­ко­во­дство дер­жа­лось бла­го­да­ря та­ким свя­зям, и Та­ня не бы­ла ис­клю­че­ни­ем. Мо­ло­дых особ, за­ни­маю­щих клю­че­вые по­сты и не­со­глас­ных с кор­по­ра­тив­ной по­ли­ти­кой, бы­ст­ро уволь­ня­ли или сме­ща­ли в долж­но­сти. Как пра­ви­ло, они бы­ли об­ре­че­ны. Пре­тен­зии, пси­хо­ло­ги­че­ское дав­ле­ние при­во­ди­ли к то­му, что че­ло­век не вы­дер­жи­вал и уволь­нял­ся. Схе­ма дей­ст­во­ва­ла без­от­каз­но и в слу­чае, ко­гда от ко­го-ли­бо хо­те­ли про­сто из­ба­вить­ся. Скром­ную Та­ню, вос­пи­тан­ную в те­п­лич­ных ус­ло­ви­ях, ин­те­ре­со­ва­ло од­но — лег­кая, кра­си­вая жизнь. Стать бо­га­той ле­ди и в очень ко­рот­кий срок её уст­раи­ва­ло. Ко­ман­ди­ров­ка в сто­ли­цу с ше­фом — и вот у Та­ни поя­ви­лась квар­ти­ра. Быв­шее ве­дом­ст­вен­ное жи­лье момент пре­вра­ти­лось в ча­ст­ную соб­ст­вен­ность. А че­рез год она уже не поль­зо­ва­лась и об­ще­ст­вен­ным транс­пор­том. Под­ру­ги хва­ли­ли и да­же не до­га­ды­ва­лись, от­ку­да это всё у Та­ни. Лет­ние от­пус­ка, проф­со­юз­ные пу­тёв­ки, льго­ты для осо­бых пер­сон кру­жи­ли го­ло­ву. Ос­та­ва­лось од­но — муж­чи­на. Ла­ри­син муж под­хо­дил по всем стать­ям. Она вос­поль­зо­ва­лась мо­мен­том и при­гро­зила Са­ше тем, что рас­ска­жет об их от­но­ше­ни­ях с Оль­гой.

— До сви­да­ния! — по­про­ща­лась с ними Ла­ри­са.

— Ну, куда же ты, останься, — просила её Таня.

— Да пусть идёт, — рявкнула Оля.

«Ка­кой стыд. По­зор. Ка­кой по­зор! Ко­му я до­ве­ря­ла! Этим вот. Мерз­ко. За­чем? За­чем я со­гла­си­лась на встре­чу?», — разозлилась Лариса.

Не ог­ля­ды­ва­ясь, подавленная и расстроенная она ушла в со­сед­ний ва­гон. Ей хо­те­лось выть от оби­ды, раз­ры­ваю­щей серд­це. От то­го, что ко­гда-то са­ма по­сту­па­ла не луч­шим об­ра­зом, полю­би­ла и ве­ри­ла тем, кто так лов­ко иг­рал её судь­бой. Вос­пи­ты­вая дочь, она ещё на­дея­лась на сча­стье. Ти­хое, се­мей­ное сча­стье, ко­то­рое ус­коль­за­ло вновь и вновь. А вы­бор был не­ве­лик. Дет­ский дом, учи­ли­ще, швей­ная фаб­ри­ка. За­ня­тия ска­ло­ла­за­ни­ем вно­си­ли в не­яр­кую по­все­днев­ность на­сы­щен­ность и све­жесть. По­сте­пен­но ув­ле­че­ние ста­ло ос­мыс­лен­ным и вылилось в весьма ин­те­рес­ную жизнь. Свадьба, шесть лет за­му­же­ст­ва, дол­гое и тя­же­лое рас­ста­ва­ние.

Прощайте под­руж­ки!

«И куда же она идёт и ещё не в ту сторону», — подумала Таня, встала и пошла за Ларисой.

На неё сверху посыпались листы бумаги. Они меняли цвет, и ей показалось, что это огромные карты и банкноты, а потом журнальные листы, куски обоев.

— Откуда они появились? И где потолок, — проговорила она, слегка присев.

Таня щурилась, размахивала руками, уклонялась от них, но листы вертелись и продолжали сыпаться не переставая. Она посмотрела вниз, а под ногами ни тверди, ни облаков, а лишь бесконечная синева. И она везде и всюду без чего бы то ни было. Она шагнула и, глянув по сторонам, изумилась от увиденного приволья. Ну, кто же посмел из вагона так моментально создать комнату иллюзий, где порхают бумажные птицы. Придумали бы, что-нибудь посолиднее. Таня изловчилась и поймала одну, та трепыхалась и просила:

— Очнись, очнись Таня, очнись…

Она открыла глаза. Над ней склонились Ольга и незнакомая девушка.

— Лена, вот вода, возьми, — сказали ей.

— Давай, — произнесла девушка и взяла бутылку.

— Что случилось, — спросила Таня слабым голоском.

— Обморок с тобой случился. Глазки закатила и брякнулась, — ответила Ольга, протирая ей лоб, скулы и шею влажной салфеткой.

— Обморок!

— Ага… Как ты? — смотрела на неё взволнованная подруга.

— А, где Лариса?

— Ушла в другой вагон, не помнишь разве.

— Ушла всё-таки, — с грустным лицом сказала Таня, почувствовав за собой что-то неправильное и неприятное, как бы это перекроить, исправить и вернуть Ларису.

Лена пошепталась с Олей, о чём она не поняла, да и не вслушивалась. Ей тайны чужие не интересны, своих полно. С подругами померится, сгладить конфликт. Нет у неё ближе людей, нет.

Тани дали воды и усадили у окна. Она покосилась, за ним не полей, облаков, не деревьев. В синеве, преследуя вагон, летели бумажные птицы. Они бились в окно, и Таня знала, что кроме неё их никто не видит. До города помолчать, птицы отстанут, хоть и бумажные. Таня претворилась, что с ней всё в порядки и она нормальная.

Борис увлёк Лену за собой, у них есть о чём поговорить. Обошлось и хорошо. Они напротив, помогут.

Гул от раз­го­во­ров не сти­хал ни на ми­ну­ту. Егор про­би­вал­ся к вы­хо­ду из вагона, уступив место женщине. Ему показалось, что она чем-то огорчена. Пусть отдохнёт.

«Вот по­пал. Хо­тел же на ав­то­бу­се. Ка­кая раз­ни­ца, где тря­стись. Лад­но, уж. Раз­бе­рём­ся».

— Про­пус­ти­те же! — ши­пел он, за­жа­тый в тол­пе. — Дос­та­ла! Как дос­та­ла ме­ня эта ру­гань и дав­ка.

— Это мой че­мо­дан! Отдай, — прозвучало у правого уха.

— От­ку­да же он твой?

— Бы­ст­ро от­пус­тил! Пло­хо до­хо­дит?

— Ка­тя! Ка­тя! Я здесь!

— Ты что де­ла­ешь? Урод!

Ох­ва­чен­ный не­хо­ро­шим пред­чув­ст­ви­ем, он мед­лен­но, но дви­гал­ся впе­рёд. Чьи-то ру­ки по­ша­ри­ли по курт­ке. Ед­ва ощу­ти­мые, лег­кие при­кос­но­ве­ния. Бы­ст­ро и лов­ко. Он про­ве­рил внут­рен­ний кар­ман. Тот ока­зал­ся пуст.

Ко­ше­лёк!

Егор ос­та­но­вил­ся и ос­мот­рел­ся. Его взгляд медленно сколь­зил по ли­цам и кро­ме стра­ха он ни­че­го не ви­дел.

«Кто? Кто из них? Он? Мо­жет, этот? Или де­ви­ца с коль­цом в ноз­д­ре! Блин!».

— Что встал? Дай прой­ти! — толк­ну­ла его сим­па­тич­ная блон­дин­ка. — Ну же!

— Ко­ше­лёк! — зло про­бур­чал Егор.

Блон­дин­ка ши­ро­ко рас­кры­ла гла­за, по­пя­ти­лась на­зад и пус­ти­лась нау­тек.

— Ах, ты! — проговорил он и последовал за ней.

Рас­чис­тив се­бе путь не­сколь­ки­ми взма­ха­ми рук, Егор схва­тил за капюшон её ветровки. Блон­дин­ка, точ­ны­ми дви­же­ния­ми плеч из­ба­ви­лась от неё, но, сде­лав не­сколь­ко ша­гов, ока­за­лась при­жа­той к чьей-то ши­ро­кой спи­не. Швыр­нув день­ги, она вы­крик­ну­ла:

— По­да­вись!

— Ты ни­че­го не за­бы­ла? — про­тя­ги­вая ей ветровку, про­ры­чал он. — Со мной пой­дешь!

— Вот ещё! — отказывалась блондинка, надевая ветровку.

— Со­мне­ва­ешь­ся?

Она по­чув­ст­во­ва­ла, что её тя­нут за ре­мень на джин­сах.

— Ме­ня зо­вут Ви­ка, — гля­дя сни­зу вверх, ти­хо про­из­нес­ла она.

Оригинальный у него способ знакомиться. Обычно приглашают на свидание, а этот сразу деньги просит. Цветов от него не дождаться, и про кольцо в алой коробке можно и забыть.

— Раз­бе­рём­ся, — сказал Егор.

Го­да два­дцать три, мак­си­мум два­дцать пять. Ми­лень­кое ли­чи­ко, со­блаз­ни­тель­ная грудь. Се­реб­ря­ная це­поч­ка с ку­лоном в ви­де буквы «в». Какой-нибудь оберег от чар или для притягивания денег.

— Ку­да идём? — спросила блондинка. — В номера!

— Ту­да, — Егор кив­ком ука­зал на­прав­ле­ние, дер­жа Ви­ку за ру­ку.

Ла­донь! Её ла­донь. Ес­ли что-нибудь и спа­сёт мир, так это те­п­ло ла­до­ни.

— Эй, эй! Не так бы­ст­ро, — потребовала девушка.

Пус­той там­бур. Егор час­то ды­шал, не об­ра­щая вни­ма­ния на спут­ни­цу. И с чего он решил, что именно она стащила деньги. Побежала, вот и решил. На её месте он тоже бы испугался. Кто-то высокий и злющий орёт без всякого повода. Неадекват, а от них надо держаться подальше.

Из под­соз­на­ния вы­плы­ли го­ря­щие цис­тер­ны, пе­ре­вер­ну­тые пас­са­жир­ские ва­го­ны, дым, за­сло­нив­ший не­бо и за­пах тру­пов. Он ис­кал её сре­ди об­лом­ков, пе­п­ла и сто­нов. От си­рен ско­рой по­мо­щи нут­ро сжи­ма­лось в ко­мок до раз­ме­ров кро­хот­но­го су­ще­ст­ва, не имею­ще­го никакого зна­че­ния. Впер­вые Егор столк­нул­ся с по­ни­ма­ни­ем вен­ца эво­лю­ции, обоб­щив мыс­ли вы­во­дом, что он не луч­ше ко­ма­ра, а в иных слу­ча­ях да­же ху­же. Он звал её, над­ры­вая го­лос, про­кли­ная се­бя. Мо­ре, сва­деб­ное пу­те­ше­ст­вие, на ко­то­ром на­сто­ял. По­след­ние дни так и ос­та­нут­ся в па­мя­ти вы­жжен­ны­ми ог­нём и го­рем. А ещё — чув­ст­вом ви­ны. Ви­ны пе­ред её ма­те­рью, от­цом за то, что ещё дышишь, и ка­ж­дый день спо­ришь с со­ве­стью о том, за­чем нуж­на жизнь. Пять ми­нут ре­ши­ли всё, раз­де­лив их про­па­стью на век, го­ды, при­бли­жаю­щие ста­рость. Она где-то там, в пу­чи­не звёзд, и ни­ка­кое оп­рав­да­ние, объ­яс­не­ние не по­мо­гут. Ни сей­час, ни завтра, ни че­рез мно­го лет.

«По­че­му я вспом­нил об этом? Пред­чув­ст­вие? Смот­рю на Ви­ку, а пе­ред гла­за­ми она. Её глаза, её улыбка. А мо­жет, стран­но­го в этом ни­че­го и нет. Шанс. Ещё од­на воз­мож­ность. По­че­му бы ей не воспользоваться», — раздумывал Егор.

Сна­ру­жи гро­мых­ну­ло.

Вспых­нув фа­ке­лами, пуч­ки красно-жёл­тых искр, ос­ве­тив про­стран­ст­во, рас­сы­па­лись, про­дол­жая мер­цать как тлею­щие уг­ли. Не удер­жав­шись на но­гах от вне­зап­но­го толч­ка, Егор при­лип к об­шив­ке. Пы­та­ясь со­хра­нить рав­но­ве­сие, он вы­тя­нул но­гу, но она про­ва­ли­лась в пус­то­ту. Он за­кру­жил по там­бу­ру. Мельк­ну­ла Ви­ка, огонь­ки и чьи-то си­лу­эты.

«Обык­но­вен­ное че­ло­ве­че­ское те­п­ло. Боль­ше ни­что не спа­сёт мир», — фи­ло­соф­ст­во­вал Егор, не отпуская рук девушки.

Ви­ка дро­жа­ла и креп­ко при­жи­ма­лась к не­му. Он чув­ст­во­вал, как ко­ло­тит­ся её серд­це, как что-то жен­ское и за­га­доч­ное оку­ты­ва­ет всё его те­ло. Ва­го­ны рас­ка­чи­ва­ло боль­ше и боль­ше. С ог­ром­ной ско­ро­стью элек­трич­ка не­слась в безд­ну, и ка­за­лось, что она ле­тит, что­бы бес­след­но ис­чез­нуть во вре­ме­ни.

«Мы разобьёмся, пропадём в тон­не­ли», — крутилась в голове догадка у Вики.

Раз­дал­ся скре­жет ме­тал­ла. Од­на из ламп ос­ве­ще­ния там­бу­ра яр­ко вспых­ну­ла и раз­ле­те­лась вме­сте с пла­фо­ном на ос­кол­ки, ко­то­рые рас­сы­па­лись по по­лу, как бусы ожерелья. Егор и Вика пригнулись, отвернули лица.

— Блин!

— По­шли от­сю­да! — визжала Вика.

Ва­гон за­скри­пев, на­кре­нил­ся на бок. Вой от че­го-то ло­маю­ще­го­ся за­зве­нел в ушах.

— Дер­жись креп­че! — прокричал Егор.

— За что!

Во­круг всё тре­ща­ло и ло­па­лось. Ви­ка по­пы­та­лась от­крыть дверь, но та не под­да­лась.

— Ну, да­вай же! Давай, — ди­ко орал Егор, по­мо­гая Ви­ке.

Звон стек­ла, во­пли, кри­ки о по­мо­щи. Дер­жась за ар­ма­ту­ру, Ви­ка уви­де­ла, как рас­пол­за­ют­ся тре­щи­ны на про­ти­во­по­лож­ной сте­не там­бу­ра.

— Толь­ко не так, — шеп­та­ла она, — толь­ко не так.

Жут­кий хруст, и она мол­ча смот­ре­ла че­рез рва­ную ды­ру в же­ле­зе на уда­ляю­щий­ся ва­гон. Его ог­ни ещё не­сколь­ко се­кунд на­по­ми­на­ли о борь­бе за жизнь, ко­то­рая окон­чи­лась, ос­та­вив глу­хое эхо в ужа­саю­щей тьме. Ог­ром­ной, не имею­щей го­ри­зон­тов, мерт­вой и без­душ­ной.

— Егор, — ти­хо по­зва­ла она.

Не­слы­хан­ный свист про­гло­тил её го­лос. И толь­ко сей­час она по­ня­ла, что ос­та­лась со­вер­шен­но од­на. Ви­ка при­се­ла и, об­хва­тив ко­ле­ни, за­пла­ка­ла.

— Ну что! По­за­ба­вим­ся на­пос­ле­док?

Она мед­лен­но под­ня­ла гла­за. Пе­ред ней сто­ял гро­ми­ла. В се­ром пла­ще и тём­ных оч­ках. Он за­ку­рил. Зло­ве­щая улыб­ка ис­кри­ви­ла его не­бри­тое ли­цо. Ото­рвав дверь, ко­то­рая еле дер­жа­лась на ис­ко­вер­кан­ных пет­лях, вы­бро­сил вон.

— Ка­ков вид, а! Как пред­по­чи­та­ешь, крош­ка?

Ви­ка вско­чи­ла на но­ги и вжа­лась в чу­дом со­хра­нив­ший­ся угол.

— Не бой­ся. Не оби­жу. Ес­ли толь­ко чуть-чуть, — ска­зал он и уве­рен­но про­тя­нул ру­чи­ща.

Она от­ча­ян­но со­про­тив­ля­лась.

— Бры­кать­ся взду­ма­ла! — размахнулся громила.

Уда­рив не­сколь­ко раз, рез­ким дви­же­ни­ем ра­зо­рвал на ней коф­ту.

— Обо… Что у нас есть!

Его ру­ки ла­па­ли её по всем мяг­ким мес­там. Ла­па­ли и щи­па­ли, а по­це­луи жгли, как ки­сло­та. Она энергичным рывком со­гну­ла ко­ле­но и не про­мах­ну­лась. Гро­ми­ла от удара вскрик­нул. И она би­ла, би­ла его до тех пор, по­ка он не упал.

— Ты не та­кой уж и страш­ный!

— Да… крош­ка, я неж­ный, — кор­чась от бо­ли, про­го­во­рил гро­ми­ла.

По­рыв чёр­но­го вих­ря, и человека сду­ло, как лист бу­ма­ги с пись­мен­но­го сто­ла. Вой стих, по­гло­щён­ный безд­ной, ко­то­рая за­бра­ла то, что и должна была забрать.

Вика бежала, на хо­ду за­сте­ги­вая ветровку, ни­че­го не ви­дя пе­ред со­бой, а, опом­нив­шись, рух­ну­ла на од­но из сво­бод­ных мест.

— У вас всё в по­ряд­ке? — спро­си­ли её.

По­ка­чав го­ло­вой, она за­шмы­га­ла. Пассажиры… и кофта у неё не порвана, да и с вагоном ничего не случилось, ни в какую пропасть он не улетел. Не по­вез­ло только с Егором. Один раз встре­ти­ла хо­ро­ше­го че­ло­ве­ка, один ма­лень­кий раз и то не повезло. Зачем ей кулон на счастье, всё это брехня и обман.

Кто-то до неё до­тро­нул­ся. Она вздрог­ну­ла и ма­ши­наль­но ото­дви­ну­лась.

— Бы­ст­ро ты бе­га­ешь, — ус­лы­ша­ла она зна­ко­мый го­лос.

Уви­дев пе­ред со­бой Его­ра, захлопав глазами, Ви­ка ста­ла по­вто­рять шепотом од­но сло­во, при­чём час­то.

— Настоящий, настоящий…

— Ничего себе рванула? Спортсменка что ли, и не угнаться! Ты вот это оставила, узнаёшь, — протянул он сумку. — Так, где говоришь, заказывала?

— Я, ты…

— А этот мужик в тамбуре, не твой ли знакомый? Нагрубила ему, как управдому. Он занимался установкой?

Вика не понимала, о чём Егор её спрашивает. Он там был и всё видел. Искры, бездну, угасшие окна вагона. Или ничего и не было, провал в сознании, тогда что же было. А бугай и впрямь походит на председателя ЖКХ.

По­мол­чав, Егор по­дал ей портмоне.

— Возь­ми. Про­сти, ес­ли что. Я был уве­рен, что это мой. Не разглядел и…

— Ос­тавь по­ка у се­бя. Мне бу­дет спо­кой­ней, — пе­ре­би­ла она.

— Ладно. Всё хо­чу спро­сить. Этот кулон на це­поч­ке… Амулет?

— Угу. Сработал.

— По­нят­но, — пробормотал Егор.

— Да что те­бе по­нят­но! — сказала обрадованная Вика.

Егор по­пра­вил ей чел­ку, об­нял и при­жал к се­бе. И как-то спо­кой­но ему ста­ло на ду­ше. Прошла тревога, уплыли картины прошлого, свистящий звук.

Ви­ка, улыб­нув­шись, с об­лег­че­ни­ем вздох­ну­ла. На миг ей по­ка­за­лось, что тем­но­та рас­сея­лась, а по не­бу плы­вут об­ла­ка и зо­ло­ти­стый лес, ра­ду­ясь осен­не­му солн­цу, о чём-то шеп­чет ей пе­ред зим­ним сном.

Она и впрямь рассеялась, и что-то перед этим ей снилось. Страшное и гадкое.

— Сво­бод­но? — спро­си­ла Ла­ри­са.

Два вагона она прошла. Вернулась. Ну и народу. Дома в выходные не сидится, кто с дачи, кто с грибами, кто от родственников с подарками.

— Да, ко­неч­но, — от­ве­тил Дмит­рий.

Он не был оп­ти­ми­стом, по­то­му что жизнь про­шла ми­мо. С ка­ж­дым про­шед­шим го­дом чув­ст­во­вал, что ду­ша его уми­ра­ет. Как он пре­вра­ща­ет­ся в пус­тыш­ку, ко­то­рая не в со­стоя­нии оце­нить кра­со­ту. Что-то не­об­хо­ди­мое, важ­ное по­ки­да­ло его, и от это­го он му­чил­ся, ус­по­каи­вая се­бя тем, что все-та­ки чего дос­тиг и мно­го­го. А так хо­те­лось вдох­нуть аро­мат то­по­ли­ной ал­леи, по­лю­бо­вать­ся свер­каю­щи­ми ка­пель­ка­ми до­ж­дя, про­бе­жать­ся по лу­же с охап­кой осен­них ли­сть­ев и вновь пой­мать чис­то­ту вос­при­ятия, новизну и свежесть. За­быть­ся в ней на­все­гда, слиться с ветром.

«Мне страш­но. Стыд­но при­знать­ся, но мне очень страш­но. Ин­стинкт. Ин­стинкт бо­ять­ся, впи­тан­ный и вы­учен­ный наи­зусть, как тео­ре­ма Пи­фа­го­ра. Пус­тые сло­ва и страх. С дет­ст­ва я че­го-то боялся и ждал. По­сто­ян­но ждал, ждал и боялся. Этот страх про­ник глу­бо­ко. На­до бо­роть­ся, вы­та­щить его на по­верх­ность и унич­то­жить как ви­рус, но нет ни­ка­ких сил. Слов­но бы бо­ит­ся от­дель­но жи­ву­щая часть ме­ня, соз­даю­щая бес­ко­неч­ную пу­та­ни­цу. Змея в мо­ем соз­на­нии. Же­ла­ние не быть со­бой, соз­дан­ное кем-то и за­став­ляю­щее бес­пре­ко­слов­но под­чи­нять­ся. Ес­ли бы вер­нуть­ся на­зад! По­вер­нуть вспять вре­мя и от­ка­зать­ся от мно­го­го, из-за ко­то­ро­го увяз в этом бо­ло­те и гни­ю. Гни­ю, гни­ю!», — размышлял про то, что с ним происходит Дмитрий.

Он гру­ст­но по­смот­рел на Ла­ри­су, и слов­но кос­нув­шись её ду­ши, по­нял. По­нял то, о чём лишь до­га­ды­вал­ся, но, до­га­дав­шись, схва­тил­ся за го­ло­ву, об­ви­няя всех за свою глу­пость, веру и исчерпанную надежду.

«Я рад, что здесь! Рад тому, что муки закончатся», — подумал Дмитрий.

Он по­ло­жил ла­донь на стек­ло ок­на и по­смот­рел в бро­сив­шую вы­зов безд­ну, но ни­че­го не уви­дел. По ка­ким-то при­чи­нам не ви­дел то­го, что мог со­зер­цать. И знал — там, за этой чёр­ной мглой, его на­стоя­щий мир, на­стоя­щий он и на­стоя­щая жизнь. Без стра­ха и грёз о бу­ду­щем, без ожиданий. С ветром и листьями, аллеями, капельками дождя.

Ощу­щая эй­фо­рию, Дмитрий встал. Его ру­ки потя­ну­лись вдаль, к появившейся звезде, свету. Он пошёл к не­му, без по­чес­тей и сла­вы, пошёл домой, к себе.

— Вам пло­хо? — по­ин­те­ре­со­ва­лась Ла­ри­са.

Нет. Хо­ро­шо. Его те­ло виб­ри­ро­ва­ло от воз­дей­ст­вия ра­дуж­но­го ис­точ­ни­ка и ту­мана, ко­то­рые ус­по­каи­вали. Что-то за­глох­ло и от­клю­чи­лось в нём, перестало тянуть, давить и от­пус­ти­ло на во­лю.

— Пло­хо… пло­хо, — вернуло в вагон.

Дмит­рий да­вил ла­до­ня­ми на стекло, прижимаясь плечом, и ему казалось, что он ос­во­бо­ж­да­ется от по­след­ней сте­ны, раз­де­ляю­щей с на­стоя­щим.

— Да что же с ва­ми! — воскликнула Лариса.

«Сте­на. Эта про­кля­тая сте­на. Стек­ло как сталь и оно не пус­ка­ет. Не пус­ка­ет ме­ня. Бес­по­лез­но. Но я же ви­дел, видел, что там!», — давил в отчаянии Дмитрий.

Он не знал что де­лать. Раз­мах­нул­ся. Его ру­ка за­сты­ла и опус­ти­лась вниз.

— Так. Ни­че­го. Нор­маль­но.

Пло­хо.

Не ска­зать, что­бы Ла­ри­са по­ве­ри­ла Дмит­рию. Его стран­ная вы­ход­ка и эмо­цио­наль­ное со­стоя­ние в це­лом го­во­ри­ли о дру­гом. Кис­лый вид и от­ре­шён­ный взгляд на­сто­ра­жи­ва­ли. Яс­но бы­ло, что у не­го про­бле­мы и, су­дя по все­му, гло­баль­ные, от ре­ше­ния ко­то­рых за­ви­сит мно­гое. Она пе­ре­ве­ла взгляд на ок­но. От та­ких уси­лий оно обя­за­но, должно не толь­ко трес­нуть, но и вы­ле­теть из ра­мы. По край­ней ме­ре, часть.

Ла­ри­са при­гля­де­лась.

За окном появилось ма­лень­кое дым­ча­тое об­ла­ко, ко­то­рое бы­ст­ро уве­ли­чи­ва­лось и росло. Пря­мо пе­ред ней, как на мо­ни­то­ре, вспых­ну­ла кар­ти­на. С любопытством, рас­смат­ри­ва­я сце­ну, она не­ожи­дан­но для се­бя ока­за­лась в бе­сед­ке, в ок­ру­же­нии цве­тов, вы­со­ких со­сен, ус­лы­ша­ла пе­ние птиц. Ря­дом хло­по­та­ла взрос­лая дочь, хи­хи­кая и рас­ска­зы­вая смеш­ную ис­то­рию. На круг­лом сто­ле ватрушки, яблоки и чай, вдох­нув аро­мат ко­то­ро­го, не будешь сомневаться и поверишь, что это явь.

«Да Бог с ним! Пусть так будет», — поду­ма­ла она.

По­ве­се­ле­в, по­чув­ст­во­ва­ла, что удалось расслабиться, пой­мав се­бя на мыс­ли, что жен­щи­не, а в ча­ст­но­сти ма­те­ри, мно­го­го и не на­до. Спе­шить жить или от­кла­ды­вать её, зна­чит упус­тить наилуч­шее вре­мя. Ра­до­вать­ся! Про­сто жить и ра­до­вать­ся! По­че­му же она не по­ни­ма­ла это­го рань­ше — оче­вид­ные и обык­но­вен­ные ве­щи.

— Они не очень ту­ман­ные, — впол­го­ло­са про­из­нес­ла Ла­ри­са, уже ре­шив, что для неё глав­ное. Вот оно! Ря­дом. Всю­ду. Ах да! Муж­чи­на.

— Па­па, па­па! — зва­ла дочь. — Иди к нам.

Ла­ри­са, вы­тя­нув шею, про­бе­жа­лась взгля­дом по лу­жай­ке и, уви­дев рас­плыв­ча­тый си­лу­эт, улыб­ну­лась.

— А что я го­во­ри­ла!

Она взяла ватрушку и рас­хо­хо­та­лась звон­ким сме­хом.

В ва­го­не стоя­ла гро­бо­вая ти­ши­на. Ус­лы­шав свой го­лос, ко­то­рый по­хо­дил на ры­ча­ние зве­ря, не­же­ли на смех, Ла­ри­са сму­ти­лась и за­мол­ча­ла.

— Мо­же­те не объ­яс­нять. Я знаю, что про­ис­хо­дит. Жут­ко­ва­то, не прав­да ли? — за­го­во­рил Дмит­рий. — За­меть­те, нас мень­ше и мень­ше. Лю­ди ис­че­за­ют не­из­вест­но ку­да. Элек­трич­ка — соз­на­тель­ное су­ще­ст­во, сво­дящее с ума сво­их пас­са­жи­ров. Мы — за­лож­ни­ки. За­лож­ни­ки соб­ст­вен­ных стра­хов, ам­би­ций и про­че­го му­со­ра. Здесь мысль во­пло­ща­ет­ся в ре­аль­ность и не­важ­но о чём она. По­рок ста­но­вит­ся явью. Те­бе не­где скрыть­ся и не­ку­да ид­ти. Не­сколь­ко ко­ро­бок, со­став­ляю­щих цепь, ка­ж­дая из ко­то­рых пред­по­чи­та­ет свое из­де­ва­тель­ст­во. Те­бя мед­лен­но и тща­тель­но вы­по­тро­шат на­из­нан­ку, а по­сле убь­ют, по­то­му, что ка­ж­дый пря­чет кру­пи­цу зла и тай­ны. За­ме­ча­тель­но, ес­ли кру­пи­ца ока­жет­ся вдох­но­ве­ни­ем, а по­ми­мо про­че­го, кое-чем ещё. А луч­ше об­ла­дать про­зрач­но­стью гор­ной реч­ки и же­ла­тель­но без при­ме­сей.

Дмит­рий под­сел по­бли­же и за­шеп­тал.

— Элек­трич­ка ос­во­бо­ж­да­ет, а если вы не со­глас­ны, то ос­та­не­тесь здесь на­все­гда. Слы­ши­те… На­все­гда!

— И от че­го же? — спросила Лариса, убедившись, что вагон опустел.

— От все­го, — ответил Дмитрий.

Он вы­тя­нул ука­за­тель­ный па­лец и не­сколь­ко раз по­ка­зал на ви­сок.

— От это­го. По­ни­мае­те! По­ни­мае­те, о чём я хо­чу ска­зать.

Ла­ри­са кив­ну­ла.

— Воз­мож­но всё. Лю­бая идея, меч­та, же­ла­ние ис­пол­нят­ся. Но не на­до за­бы­вать и о дру­гой сто­ро­не. Я имею в ви­ду то, че­го вы бои­тесь и пря­че­те. Оно то­же сбу­дет­ся.

Он за­кон­чил мо­но­лог и за­ду­мал­ся.

Ла­ри­са вни­ма­тель­но ос­мат­ри­ва­ла ру­ки. От­кры­ла сум­ку и, дос­тав зер­каль­це, по­смот­ре­лась в не­го.

— По­ста­ре­ла! Так бы­ст­ро. Не про­шло и часа, — удивилась она.

— До ко­неч­ной ос­та­нов­ки дое­дут не все. Ко­неч­но, ес­ли она во­об­ще бу­дет. Вы, например, что ду­мае­те по это­му по­во­ду?

Ла­ри­са по­жа­ла пле­ча­ми:

— Во вся­ком слу­чае, я точ­но знаю, че­го бы хо­те­ла.

— Вы ви­де­ли это, да? — спросил Дмит­рий.

— Вы то­же.

За их спи­на­ми раз­дал­ся шум.

— Не хо­чу. Не мо­гу боль­ше!

Пы­та­ясь по­рвать оде­ж­ды и кор­чась на по­лу, орал сред­них лет муж­чи­на.

Пе­на на­пол­ни­ла рот. Его пе­ре­вер­ну­ли на бок, рас­стег­ну­ли во­рот ру­ба­хи, и, ус­по­ко­ив, что-то объ­яс­ня­ли и со­ве­то­ва­ли. Он посмот­рел ис­пу­ган­ны­ми гла­за­ми, за­тем свер­нул­ся в клу­бок и за­со­пел. По­след­ний всхлип и вы­дох. Усоп­ше­го пе­ре­не­сли на си­де­ние и на­кры­ли ли­цо.

Дмит­рий со­счи­тал при­сут­ст­вую­щих.

— Де­сять. Нас ос­та­лось толь­ко де­сять, а ведь был пол­ный ва­гон. Вы го­во­ри­те, что в про­шлом есть от­ве­ты. Что­бы по­нять, не­об­хо­ди­мо стра­дать. Прой­ти че­рез му­ки и су­меть со­хра­нить ту аб­ст­ракт­ную кру­пи­цу чис­то­ты. Вы по­ла­гае­те, что доб­рое имя — дос­той­ная цель?

— Я ничего такого не говорила, — сказала Лариса.

Не­мно­го по­мол­чав, Дмитрий произнёс:

— Не­пра­виль­но! Не­пра­виль­но я жил. Я все­гда чув­ст­во­вал это. Ес­ли бы… ес­ли бы я по­са­дил хо­тя бы од­но де­ре­во!

Он хо­тел ещё что-то ска­зать, но умолк. Его гу­бы без­звуч­но ше­ве­ли­лись. Ру­ки мед­лен­но по­тя­ну­лись к ка­кой-то неви­ди­мой точ­ке. По­ста­рев­шее ли­цо раз­гла­ди­лось от мор­щин, и Дмит­рий на гла­зах у Ла­ри­сы буд­то во­шёл в про­зрач­ную дверь и ис­чез.

Ум­ст­вен­ное оце­пе­не­ние Ла­ри­сы уле­ту­чи­лось не­ско­ро. Те­перь она не толь­ко не со­мне­ва­лась, но и бы­ла уве­ре­на, для че­го и за­чем ей не­об­хо­ди­мо вер­нуть­ся.

Ста­рость. Ста­рость не­пре­мен­но на­ста­нет. Ду­мать о не­из­беж­ном не­за­чем. Все­му свое вре­мя. Это про­изой­дет так бы­ст­ро, что, ог­ля­нув­шись, ах­нешь от со­вер­шён­ных бе­зумств или по­бла­го­да­ришь жизнь за дождь и дочь, высокие сосны. Ведь она для че­го-то да­на.

Жаль себя, жаль подруг и особенно Таню.

Элек­трич­ка плав­но сба­ви­ла ход. Ши­ро­кий сол­неч­ный луч про­бе­жал по ва­го­ну. Ла­ри­са за­жму­ри­ла гла­за и улыб­ну­лась, а ко­гда их от­кры­ла, то увидела полный вагон пассажиров. Никуда они не исчезли.

— Вика, вставай, — тормошил её Егор.

— Не хочу!

— Паренёк! Куда ты прешься со своей гитарой, помог бы дедушки.

— Серёжа, возьми, пожалуйста, яблоки, — попросила Вера Васильевна мужа.

Таня, о чём-то раздумывая, смотрела на проплывающие за окном домики. Ольга уже протиснулась в тамбур. Там и священник, рыбак и седовласый в кепке, женщина в странных очках.

Го­род­ской во­кзал, лю­ди, па­даю­щие ли­стья, в ко­то­рых Лариса вдруг уви­де­ла ле­пе­ст­ки роз, да­же уны­лые зда­ния по­ка­за­лись ей не та­ки­ми уж чу­жи­ми и мрач­ны­ми. Стоя на пер­ро­не, при­крыв гла­за и мед­лен­но вды­хая воз­дух, она уло­ви­ла в нём важ­ное по­сла­ние. Бу­шую­щая суе­та во­круг не раз­дра­жа­ла, а как ни стран­но, вдох­нов­ля­ла её. Без боязни, гля­нув на ру­ки, Лариса не­сколь­ко раз сжа­ла и раз­жа­ла кис­ти.

— Преж­ние и нет.

Ещё не­мно­го по­сто­яв, она по­ис­ка­ла гла­за­ми зна­ко­мых пас­са­жи­ров. Куда-то они торопятся, и что-то будут делать, и она, но уже не так, как накануне, а по-другому. Где ждёт её последняя станция, Лариса не знала, но прежде, чем это произойдёт, она обнимет дочь и приготовит ужин.

— По­ра до­мой, — ра­до­ст­но про­из­нес­ла она и поспешила на трол­лей­бус­ную ос­та­нов­ку.

Раздался гудок, Лариса вздрогнула. Её опередил мужчина, повыше, не сутулый, уверенно шагающий по перрону. Серого цвета куртке, чёрных брюках, туфлях. Он оглянулся, и она его узнала — Дмитрий. А Лариса думала, что никакого Дмитрия нет, и не может быть. Она поторопилась, ей хотелось расспросить о светящемся проходе, что за ним и как он вернулся.

— Подождите, — позвала Лариса, но Дмитрий куда-то делся.

Вот и здание вокзала, и автобусы, и такси. Она шла к остановке, и ей оставалось лишь сказать себе, что и такое возможно.

И лужайка с соснами, потрясения, и оттепель.

ГДЕ-ТО НА ПО­ЛЯ­НЕ

Ком­на­та, та­кая свет­лая и ра­дуж­ная. Из тём­но­го, за­што­рен­но­го уг­ла ти­хо зву­чит му­зы­ка. Ме­ло­дия без слов как ко­лы­бель­ная, ус­по­каи­ва­ет и кло­нит в сон. Мас­те­ри­цы о чём-то вор­ку­ют, лов­ко ра­бо­та­ют нож­ни­ца­ми, ма­шин­ка­ми для стриж­ки во­лос. Их ха­ла­ты ше­ле­стят, по­до­лы взле­та­ют, ко­лы­ха­ют­ся и нис­па­да­ют ку­по­ла­ми. Мас­те­ри­цы про­вор­но тан­цу­ют во­круг кре­сел, а му­зы­ка их ве­дёт и под­би­ва­ет к за­до­ру. Ин­те­рес ча­ров­ниц по­нем­нож­ку под­ку­па­ет и по­доб­но бо­ка­лу ви­на рас­слаб­ля­ет. И аро­ма­ты, та­кие ду­ши­стые, ду­ши­стые!

Зер­ка­ла, ми­ниа­тюр­ные иг­руш­ки, икон­ки. За­гу­дит фен. Го­ря­чие вих­ри про­бе­гут от ма­куш­ки до плеч и об­рат­но, сло­мав по­след­ние сим­пто­мы де­ло­ви­то­сти.

Ва­ри нра­ви­лось. Ей нра­ви­лось бы­вать в этом са­ло­не. Слу­шать вздор, пе­ре­лис­то­вать жур­на­лы, под­стри­га­ясь ме­нять при­чёс­ки и об­лик свой. За­кры­вать гла­за, ко­гда струй­ки во­ды омы­ва­ют во­лос, а мяг­кие паль­цы, при­ка­са­ясь к го­ло­ве, гла­дят и лас­ка­ют. Тон­кие зуб­цы рас­чё­сок, сколь­зят в глу­би­не гус­той пря­ди, вы­прям­ляя ка­ж­дый во­ло­сок. Ты вро­де бы здесь в за­ле и да­ле­ко от­сю­да, где-то за до­ма­ми, шум­ны­ми про­спек­та­ми. Где-то в ду­бо­вой ро­ще или зо­ло­ти­стой сте­пи.

Она же­ла­ла! За­ку­лис­но же­ла­ла, что­бы ей вос­хи­ща­лись и го­во­ри­ли ком­пли­мен­ты, а эти муж­чи­ны, ли­це­мер­ные су­ще­ст­ва вор­ко­ва­ли воз­ле неё, ис­пол­ня­ли при­хо­ти и на­дея­лись на «боль­шее». Флирт дей­ст­во­вал на жен­скую суть и воз­му­щал. Мир вновь пе­ре­ли­вал­ся крас­ка­ми, ис­крил­ся и бла­го­ухал. В ней про­сы­па­лось ощу­ще­ние воз­душ­но­сти и что-то ещё, та­кое не­по­нят­ное, не­уло­ви­мое и неж­ное. Она све­ти­лась ра­до­стью, млея от на­сла­ж­де­ния, но за грань доз­во­лен­но­го ни-ни.

А но­вый ис­кус­но соз­дан­ный мас­те­ри­ца­ми об­раз под­тру­ни­вал над ле­стью, ве­се­лил­ся, со­блаз­няя не­дос­туп­ной, про­зрач­ной сфе­рой. Со­ткан­ной из зна­чи­мо­сти и при­ду­ман­ной Ва­рей. Та­кая вот она — хо­ро­ша со­бой и сво­бод­на. Вспорх­ну­ла бы и уле­те­ла на вол­шеб­ную по­ля­ну, но крыль­ев у нее, к со­жа­ле­нию не бы­ло.

Вче­ра…! А вче­ра про­рва­ло тру­бу на ули­це. Хоть стой, хоть па­дай. Вид­но не слу­чай­ность. Ре­бят­ня сбе­жа­лась со всей ок­ру­ги. И бу­маж­ные ко­раб­ли­ки раз­но­цвет­ной фло­ти­ли­ей взя­ли курс на мут­ные во­до­во­ро­ты ко­лод­цев. Ве­чер вы­шел мок­рый, без элек­три­че­ст­ва, с ма­та­ми ре­монт­ной бри­га­ды. Го­во­ри не го­во­ри, бес­тол­ку. Та­кие лю­ди в та­кой час к за­ме­ча­ни­ям без­раз­лич­ны.

По­слы­ша­лись да­лё­кие зву­ки.

— Вам идёт! Вот ваш со­вер­шен­ный имидж. Ка­кой он пре­вос­ход­ный, со­лид­ный, — за­жур­ча­ли в обо­их по­лу­ша­ри­ях воз­гла­сы мас­те­риц.

Её ве­ки вздрог­ну­ли и от­кры­лись. Она смот­ре­ла в зер­ка­ло и не уз­на­ва­ла се­бя.

«Кк-кто это? Я…?!».

Ка­кая-то не­зна­ко­мая для неё жен­щи­на в зер­ка­ле ко­кет­ни­ча­ла с ней, ма­ха­ла при­вет­ли­во ко­ст­ля­вой ру­кой с тон­ки­ми паль­чи­ка­ми. Вос­хи­ще­ния мас­те­риц со­тря­са­ли воз­дух, не дос­ти­гая Ва­ри. От­ра­же­ние вер­те­лось, из­ме­няя при­чёс­ки, на­ря­ды и ли­ца, но в них Ва­ря не на­хо­ди­ла сво­их зна­ко­мых черт. Лишь из­ред­ка не­кая осо­бен­ность на­по­ми­на­ла ей, что в зер­ка­ле имен­но она. Ва­ря за­ли­лась алой крас­кой. За­сты­ди­лась. На неё на­хлы­ну­ло по­доз­ри­тель­ное сму­ще­ние. По­быв в та­ком ис­сту­п­ле­нии, она ис­пы­та­ла не­уве­рен­ность и за­ме­ша­тель­ст­во, не ре­ша­ясь спро­сить у мас­те­риц, ви­де­ли ли они про­ис­хо­дя­щее.

По­ело­зив в крес­ле, Ва­ря со­бра­лась спро­сить. И спро­си­ла, ес­ли бы оболь­сти­тель­ни­ца в зер­ка­ле не по­ту­ск­не­ла, под­миг­нув Ва­ри и не рас­плы­лась, слов­но ак­ва­рель на лис­те бу­ма­ги, про­явив бес­фор­мен­ность.

От та­ко­го про­сто­ду­шия Ва­ря оне­ме­ла.

Она как-то вста­ла, рас­счи­та­лась, и вы­шла из са­ло­на, не пом­ня се­бя. Идёт Ва­ря, рас­кис­ла со­всем. Пе­ред гла­за­ми зай­чи­ки пры­га­ют, а в го­ло­ве раз­мы­тый сгу­сток то ле­бе­дем плы­вёт, то кор­шу­ном па­да­ет. Ста­ра­ет­ся она, ли­цо своё уви­деть, как-ни­будь вос­соз­дать, но кро­ме сгу­ст­ка, ниче­го не по­яв­ля­ет­ся.

— Это от не­хват­ки ви­та­ми­нов. Вес­на! Не­де­ля на­пря­жён­ная. На­ча­лась и за­кон­чи­лась. Стресс от по­то­па. Пе­ре­уто­ми­лась, — убе­ж­да­ла се­бя Ва­ря, шеп­ча под нос.

18+

Книга предназначена
для читателей старше 18 лет