Береника, или Прыжок во времени

Об авторе

Римма Ульчина — член Союза писателей Израиля, член Международной гильдии Писателей (МГП), пресс-секретарь ИНАРН, лауреат конкурса «Человек года-2011» в Ашдоде — специальный приз «Золотое перо» за серию статей «Визави» с известными людьми и общественными дея­телями. Автор известных современных повестей «Жен­ское коварство», «Красные тюльпаны», «Приключения массажистки», «Непредсказуемые романы разведенных женщин», «Брошенная мать» и других, в которых хоро­шо прослеживаются ее индивидуальность и необычность восприятия жизни.

Самобытна и оригинальна идея предыдущей книги — «Мистический роман, или Заложница кармы», повествующего о таинственной связи Вселенной с отдельной человече­ской душой, страдающей от радости и боли, измученной страстями, желанием любить и быть любимой.

В новом романе «Береника, или Прыжок во време­ни» писательница не изменяет своим литературным пристрастиям. С первых страниц читатель знакомится с новорожденной девочкой по имени Береника, которую прокляла прекрасная иудейская принцесса, жившая две тысячи лет назад, стремящаяся завладеть ее душой и сделать своей тайной пособницей и сообщницей. Прой­дя через немыслимые испытания, выпавшие на долю красивой молоденькой хищницы, идущей по трупам, девушка соблазняет и совращает мужчин, безжалостно разбивая их сердца… Что из этого вышло, вы, дорогие друзья, узнаете, прочитав роман…

Лариса Чайковская

…И все же внешним чувствам не дано

— Ни всем пяти, ни каждому отдельно —

Уверить сердце бедное одно,

Что это рабство для него смертельно.

В своем несчастье одному я рад,

Что ты — мой грех и ты — мой вечный ад.

В. Шекспир. Сонет 141

Более двух тысяч лет назад жила прекрасная иудейская принцесса Береника, которой восхищался весь мир. Это была необыкновенно красивая, умная, образованная, честолюбивая и хитрая интриганка. Возможно, что какие-то трагические обстоятельства сыграли роковую роль в ее жизни. И принцесса поклялась, что через огромное временное пространство ее душа вместе с душами трех верных пособниц-рабынь найдет свое пристанище у новорожденной девочки по имени Береника, которая родится в таком-то часу, такого-то числа, месяца, года в определенном доме с определенным номером на определенной улице в Иерусалиме только для того, чтобы доказать, что не судьба управляет человеком, а некий фатум, мистическим путем вселившийся в подсознание новорожденной, чтобы завладеть ее душой и сделать символом Зла…

Часть первая: Проклятие

Глава 1

Береника, которую все звали просто Никой, помни­ла, как в три года «влюбилась» в соседского мальчишку Владика, с которым они ходили в детский сад. Уже в то время девочка была маленькой собственницей: «Папа и мама — только мои, сестра — только моя, воспитатель­ница и все игрушки в садике тоже только мои…» — уве­ренно говорила малышка. Девчонку убеждали, ей дока­зывали, что так поступать нельзя, но она оставалась при своем мнении… В пять лет она уже знала, что все маль­чики в группе тоже ее, так как каждый из них старался ей угодить. Маленькая Ника этим умело пользовалась.

— Владик, я хочу вон ту красивую игрушку. Принеси ее мне, пожалуйста! — надув губки, просила малышка.

Увидев, что мальчик несет не ту игрушку, которую она хотела, Ника возмущенно восклицала:

— Да не эту! А вон ту, с которой играет Ирочка!

Мальчишка отбирал игрушку под громкие рыдания обиженной им девочки. Не обходилось и без драк. В этих случаях Владик «покидал поле боя» как настоя­щий герой.

— Сколько лет работаю с детьми, всяких повидала, но такой, как ваша дочка, не встречала. Может, вы, ее мама, мне объясните, как трехлетней девочке удается сделать так, чтобы все мальчишки в группе выполняли ее просьбы да еще наперегонки?

Что ответила воспитательнице мама, она не расслы­шала.

То же самое происходило в младших, а потом и в старших классах… Ника не была ни красавицей, ни очень хорошенькой девочкой и тем не менее обладала такими врожденными качествами, как обаяние, лег­кое мило-ненавязчивое кокетство. В старших классах у нее появилась манера растягивать слова и расставлять едва уловимые ударения со знаком вопроса таким об­разом, что ее собеседник или собеседница неожиданно озвучивали то, чем не собирались ни с кем делиться, а тем более с ней, Никой. А она как ни в чем не бывало продолжала доверительно жонглировать словами до тех пор, пока не получала ответа, подтверждающего то, о чем догадывалась сама, чтобы в нужное время нанес­ти бескорыстно-словесный удар очередной «жертве» в форме дружеского «совета», от которого ее новая «под­руга» была в полном восторге. Но вскоре этот «совет» мог обернуться для доверчивой девчонки серьезными неприятностями…

Дарить свои «советы» стало ее пристрастием, словес­ным «оружием», которым Ника владела в совершен­стве… В то время она еще не понимала, что в ней самой живут три несовместимые личности, формирующие ее характер, которые до конца десятого класса неплохо между собою ладили.

За ней «бегали» все старшеклассники, соседские ре­бята, подростки и местные хулиганы. Ника без зазрения совести использовала каждого из них в своих целях. Те, что умнее, об этом знали, другие догадывались, но не могли с этим наваждением справиться. Одноклассницы по-черному ей завидовали и тихо ненавидели. Ненави­дели за то, что Ника, играючи, уводила у них мальчи­шек, которые им нравились, и тут же о них забывала. Ненавидели, но никогда не связывались и не выясня­ли отношений, так как знали, что из любого спора она всегда выходит победительницей. Уверенность в себе, в своей неотразимости и неповторимости делали ее неу­язвимой. А умение отстаивать и аргументировать свою правоту сбивало с толку даже преподавателей…

В десятом классе девочка влюбилась в жениха сво­ей сестры Беатрисс, которую все звали Рисс. В отличие от Ники, Рисс была красавицей с прекрасной фигурой и длинными ногами. Девушка с легкостью могла стать звездой, так как ее не раз и не два приглашали на пре­стижные кастинги — в модельный бизнес и в кинема­тограф. Однажды ради простого любопытства Рисс ре­шила поучаствовать в одном из кастингов, где ее и еще одну девушку-дублера утвердили на главную женскую роль в новом телесериале… Родители узнали об этом по­сле того, как их вместе со старшей дочерью пригласили в самый фешенебельный ресторан, где должен был сос­тояться банкет…

— Мам, пап, поверьте! Это была глупая затея. Мне за­хотелось поучаствовать в съемках просто из любопыт­ства. А что вышло, сами видите. Мне это льстит, но не более того… У меня совсем другие планы… Своему при­званию я никогда не изменю. Даже за все блага мира.

Ника ходила как в воду опущенная. Она не могла про­стить сестре, что та «обошла» ее во всем, хотя прекрас­но понимала, что Рисс намного красивее и умнее ее. Она завидовала цельности натуры сестры. Ее честности, по­рядочности, эрудиции, работоспособности. Завидовала, что вокруг нее увиваются самые привлекательные и перспективные парни. Завидовала тому, что Рисс полу­чит вместе с дипломом первую степень, так как парал­лельно с учебой в университете занимается актуальны­ми научными исследованиями. А еще тому, что высоту той планки, которую поставила для себя Рисс, ей, Нике, никогда не преодолеть…

…В душе она была довольна тем, что сестра так без­рассудно отказалась от свалившегося на нее счастья. Девушка даже не пыталась скрыть свою радость от ро­дителей. Ника никому и никогда не завидовала, кроме родной сестры, так как считала себя незаурядной лич­ностью, способной добиться всего, что захочет. У нее была прекрасная зрительная память, унаследованная от отца. Пробежав глазами заданный преподавателем материал, она могла запросто пересказать его почти до­словно. Да и с логическим мышлением у нее было все в порядке. Так, без особого «напряга», девочка получала отличные оценки.

Глава 2

Родители понимали, что младшая дочь завидует стар­шей, и пытались хоть как-то предостеречь от необду­манных и дерзких выходок, которыми Ника пыталась «достать» сестру до самой «печенки»… Вначале это была просто игра. Но как только в «ее» доме появился Сергей, в которого Рисс была влюблена без памяти, за­теянная Никой игра превратилась в наваждение, стала целью ее жизни. Чтобы мечту воплотить в реальность, она решила использовать любые средства. Поэтому на­чала подглядывать за влюбленными в замочную сква­жину. Напрягая слух, завистница ловила каждое ска­занное ими слово и ни разу не вспомнила о постоянных напоминаниях матери, что подслушивать, а тем более подглядывать, не только некрасиво, но и недопустимо. У дочери было прямо противоположное мнение. «Как мама не может понять, что сейчас другое время и не­зыблемые постулаты о том, что допустимо, а что нет, давно себя изжили. Умная, а такая наивная. Не понима­ет, что я никому не причиняю зла и живу в согласии со своей совестью»… Но, чтобы впредь ее не «застукали» на месте «преступления», Береника стала более осмот­рительной…

«Все равно Сергей будет моим, потому что я его люблю», — шептала она, в очередной раз подгляды­вая за влюбленными. Девушка чувствовала себя по-настоящему счастливой, когда они ссорились, подолгу не разговаривали, несмотря на то, что Ника к сестре была по-своему привязана и, можно сказать, ее богот­ворила. В то же время знала, что никогда не уступит ей Сергея, который только вчера попросил Рисс выйти за него замуж.

«Как сестре удалось его так быстро „захомутать“? Должна быть какая-то веская причина, чтобы Сергей на это решился… Уж кому, как не мне, об этом знать!». Проплакав всю ночь, она приняла решение: «Свадьбы не будет… Она, Ника, этого не допустит, и точка! Точка есть точка… А вот что будет с Беатрисс?.. Какой страш­ный для нее двойной удар: измена любимого мужчины и подлость родной сестры, — неожиданно для себя по­думала Ника… — А если Рисс, не справившись со своим горем, заболеет, а потом умрет, тогда что?»

И в ее памяти отчетливо высветились слова матери, сказанные подруге детства, прилетевшей из Америки к своим родственникам. Ника не собиралась «предстать пред ясными очами» маминой гостьи, но прежде чем «свалить» из дома, по своему обыкновению подслушала их разговор от начала до конца, стоя за неплотно при­крытой дверью.

— Я очень переживаю за старшую дочь. У нее мягкий, ранимый характер. Если у нее, не приведи Господь, что-то разладится с Сережей, которого она любит, Рисс с этим не справится. Сломается. Она у меня однолюб.

— Да что ты такое говоришь? Умная, современная де­вушка с прекрасной профессией! Да и внешностью Бог не обидел! Что за бред ты несешь?!

— Возможно, ты права. Но все равно на душе неспо­койно…

— Интересно, а твоя младшенькая похожа на стар­шую?.. Насколько я помню, она родилась уже здесь, в Израиле. Жаль, что я не смогла с ней познакомиться!

— Так уж вышло. Ники нет дома.

— Но ты мне не ответила на мой вопрос.

— Прости, дорогая! Не поверишь, но, глядя на своих девочек, я сама не перестаю удивляться, до чего они разные. Как будто не я их родила. Моя Береника нигде, никогда и ни при каких обстоятельствах не пропадет. Хотя она не так красива, как сестра, но зато уверена в себе и своей неотразимости, как никто другой. Она ни­кого и ничего не боится. Знает себе цену. Но, самое глав­ное, моя дочь уверена, что всегда и во всем права. И уж если что-то задумала и приняла решение, ни при каких обстоятельствах не отступится и своего добьется любой ценой.

В эту минуту Ника почувствовала легкую обиду на мать и даже нечто похожее на укол совести.

«А ведь мама права. И как факт. Вчера ночью она при­няла судьбоносное решение помешать свадьбе сестры с Сергеем. А раз решила, значит, так тому и быть! Другого не дано. Она, Береника, в него влюблена до чертиков. И этого достаточно. Сережа ее судьба, а не Рисс! Она это поняла с самого начала, так как запомнила то, о чем они говорили, когда шептались, спорили, мирились и целовались…». Поднимающаяся в душе ревность дово­дила Нику до бешенства. Чтобы успокоиться и не вы­дать себя, она сжимала кулаки с таким остервенением, что аккуратно подпиленные «коготки» впивались в ее ладонь… «Ника, потерпи еще немного, и Сергей будет твой и только твой!» — шептала она. Девушка знала, что, в отличие от сестры, ее мнение всегда совпадало с мне­нием Сергея.

Сидя перед зеркалом, она проигрывала разные вари­анты, чтобы еще раз убедиться в своей правоте и даль­новидности… Лежа в постели, девушка постоянно вела с ним бесконечные разговоры, мысленно стараясь до­казать ему и себе «непроходимую тупость» сестры. А заодно понять причину необдуманного, на ее взгляд, поведения Рисс с «будущим мужем», задавая ей вирту­ально каверзные вопросы… «Рисс, ответь мне на самый простейший вопрос — зачем ты постоянно споришь со своим женихом? Неужели так до сих пор не „вруби­лась“, что последнее слово, как правило, остается за ним? Хочешь настоять на своем? Доказать, что ты всег­да права? Тогда зачем было „копья ломать“? Пойми, что на самом деле все проще простого. Главное — придумать особый „рецепт“ для любимого мужчины. Слушай и запоминай, дарю. Возьми по щепотке „хитрости“, „ле­сти“ (о его аналитическом уме и деловых качествах) и „милого ненавязчивого кокетства“ (слава Богу, у тебя оно отсутствует) — и любовный коктейль готов. А чтобы все получилось как бы само собой, сядь к нему на коле­ни, обними и закрепи „выпитый им до самого донышка коктейль“ страстным поцелуем… Сергей почувствует себя самым счастливым, уверенным в своей неординар­ности мужчиной и тут же решит, что к такому важному для тебя, Рисс, решению он пришел сам».

Она, Ника, это понимает, а сестра — нет! Поэтому их совместная жизнь с Сережей никогда не сложится. В любой момент может появиться глубокая трещина, че­рез которую они никогда не смогут переступить… И-и что дальше?.. Тупик!? А тупик — всегда развод. А развод — это обида, боль, слезы, горечь утраты, расшатанные нервы и зря потерянное время. Дай-то Бог, чтобы Рисс «пузо себе не наиграла» и ребеночка не родила!… Опля! Приехали!.. Зачем им столько болезненных разочарова­ний, если можно сделать все полюбовно. Сергей оста­нется с ней, а красавица Рисс встретит того, кто будет любить ее по-настоящему.

Самое интересное заключалось в том, что Ника ни на йоту не сомневалась в своей правоте. В ее голов­ке не было и доли сомнения в том, что Сергей может не захотеть на ней жениться. Поэтому без колебаний, а тем более угрызений совести все решила за них обо­их, хотя никакого определенного плана у Береники не было… «Вот еще! Все должно получиться само собой, без каких-либо усилий с моей стороны. А каким об­разом — подскажет жизнь, которая состоит из сплош­ных случайностей…» К таким выводам она пришла во время виртуальных споров с потенциальным пока еще женихом. Каждый сделанный вывод сопровождался ее собственной аксиомой: «Как ни крути, а у Сереженьки другого выхода нет и быть не может».

Воскресным утром Ника, привыкшая вскакивать, как только открывала глаза, неожиданно для самой себя решила поваляться в постели… И вдруг до нее донесся негодующе-взволнованный голос мамы.

— Не может быть! Все, о чем я сейчас узнала, плоды твоего богатого воображения, вызванные ревностью! Успокойся! В таком состоянии можешь наделать много глупостей, о которых будешь жалеть всю жизнь!

Вскочив с постели, быстро проскочив узкий кори­дор, разделяющий их комнаты с сестрой, Ника присела и припала ухом к двери…«Что там стряслось? Почему Рисс плачет?» — с большими предосторожностями она приникла к замочной скважине. Первое, что бросилось ей в глаза, это расстроенное лицо мамы, пошедшее крас­ными пятнами и зареванное лицо сестры. В порыве со­страдания Ника схватилась за дверную ручку и тут же отдернула руку.

«Ника, не будь ханжой! Притворство — хуже измены! Все, что там происходит, связано с Сергеем… Ой! А что если он попал в автомобильную катастрофу, или его убили бандиты?»

Покрываясь потом, она рванула на себя дверную руч­ку, но дверь была заперта.

«Что же это такое? Совсем с ума спрыгнули!» — про­шептала Ника, ошалело уставившись на дверь.

«Ну и черт с вами! Так мне и надо! Нет, так вам и надо! Вы сами оказали мне огромную услугу. Теперь не нужно притворяться, играя роль оскорбленной сестры! Я хоте­ла помешать их свадьбе! Но для этого нужно было из­ворачиваться и лгать. Судьба распорядилась по-своему. „Развязала“ мне руки. Хотя с самого начала я знала, что Рисс и Сергей не пара. Это еще раз подтверждает, что я была права… И все же, зачем они заперли дверь? Интересно кто — мама или Рисс?.. Только не Рисс. Зна­чит, мама. Но почему, почему она так со мной поступи­ла? Неужели догадалась о том, что я задумала. Но как?.. Как, как?.. На то она и мама. Кто как не она знает, на что способна ее младшая дочь… Милая мамочка! Я прекрас­но осознаю, что ты хотела оградить меня от себя… „Вот и хорошо, что понимаешь, умница ты моя“. Тогда како­го черта ты, Ника, строишь из себя обиженную судьбой овечку… А если честно, то мне их обеих жалко. Рисс моя сестра… Дорогая моя мамочка, я догадываюсь, что тебе со мной не очень-то и повезло! А вот мне наоборот! Род­ная… Я тебя очень люблю! И Рисс люблю тоже. Но это никак не повлияет на мое решение…».

Бросившись на постель, Ника зарылась лицом в поду­шку… «Как им только не стыдно!.. Заперлись, как будто я…». Обида обрушилась на девушку с новой силой, вы­теснив из ее сердца чувство любви к ним обеим… «Что они себе позволяют? Сколько времени я должна здесь сидеть в изоляции?»

Вскочив на ноги, она снова подбежала к запертой двери.

«Все! Хватит!.. Эту сырость Рисс развела надолго! Хотя все и так понятно! Сколько можно переливать из пустого в порожнее!» — схватив подушку, Ника в серд­цах швырнула ее о стену. «Ну а дальше-то что?» — раз­мышляла она… Нужно немедленно прекратить этот са­домазохизм (недавно прочитанное ею слово), который закончится тем, что у мамы подскочит давление». Вско­чив на ноги, девочка снова подбежала к двери и с силой рванула ручку на себя. Дверь не поддавалась. «Сейчас я устрою такое «представление», что мало вам не по­кажется!.. Только нужно сначала найти что-то тяжелое, чтобы открыть эту проклятую дверь»

Ее взгляд задержался на старинном подсвечнике. Зажав его в руке, девушка пулей вылетела в коридор. Дверь в комнату сестры неожиданно оказалась откры­той. Возбужденная Береника, не успев сообразить, что произошло, проехалась на пятках по натертому до бле­ска паркету и, не удержав равновесия, свалилась прямо под ноги сестры с зажатым в руке подсвечником, кото­рый в ярости запустила в открытое настежь окно… Мать и Рисс с криком бросились к окну, опасаясь, что запу­щенный Никой «бумеранг» раскроил какому-то слу­чайному прохожему голову. А она продолжала сидеть все в той же позе и спокойно созерцать эту дурацкую, на ее взгляд, сцену.

— Черт знает что! Кто вам позволил меня изолировать, я вас спрашиваю? С каких пор вы скрываете от меня се­мейные проблемы, а? Вы сами заварили эту кашу! Сами ее и расхлебывайте! Флаг вам в руки! А то чуть что, сразу в панику! И так всегда! Привыкли из мухи делать слона. Господи! Да неужели вы еще не поняли такой простой истины! Для этого вовсе не нужно иметь семь пядей во лбу!.. Если на улице тихо, никто не орет, не вопит и не ругается матом, значит, ничего страшного не случи­лось. Это факт и, как любит повторять наш папа, фак­ты — вещь упрямая! Ну, ответьте мне. Что вы за люди?! Сколько раз я вас учила, что нечего впадать в крайности раньше времени!..

Мать хотела ее приструнить, но только что окон­чившая гневную тираду, сидящая на полу дочь, спо­койно накручивающая на указательный палец прядь рассыпавшихся по плечам белокурых волос, была так естественна, органично-непосредственна и убеждена в своей правоте, что спорить с ней было бесполезно. Коротенькая выше колен прозрачная бледно-розового цвета ночная рубашка соскользнула с ее плеча, обнажив молодую упругую грудь…

— Ника, встань! Ступай в свою комнату. Приведи себя в порядок, а потом мы с тобой пог… — и мать застыла на полуслове, глядя остановившимся взглядом на входную дверь, в которой стоял бледный взбешенный Сергей со злополучным подсвечником в руке.…

— Кто это сделал?..

— Сереженька, извини! Это я швырнула подсвечник со всей злости, а он взял и вылетел в окно… Ее веселые серые глаза сощурились от едва сдерживаемого смеха.

Молодой человек, не мигая, смотрел на девушку, а она на него. И только негодующий возглас матери вернул Нику к действительности. Девчонка вскочила на ноги. От резкого движения ночнушка соскользнула вниз к ее ногам, обнажив стройное тело… Она растерялась. За­мерла. Делать нечего!.. Переступив через нее, девчон­ка пальцами правой ноги отшвырнула комочек шелка в сторону, повернулась ко всем спиной и, едва заметно покачивая бедрами, пошла к своей комнате. Соблазни­тельная попка была «украшена» маленькой полоской хутини, подчеркивая округлость ее ягодиц. «Чего они так испугались! Можно подумать, что он никогда не был на пляже! Прежде чем закрыть за собой дверь, плутовка оглянулась. Сергей смотрел на нее с таким восхищением, что Нике стало смешно. Она торжествующе рассмеялась и заговорщицки ему подмигнула. И в этот момент услы­шала грохот упавшего на пол подсвечника, который он держал в руке. Вздрогнув от неожиданности, Ника при­открыла дверь, выдернула все еще торчащий в ней зло­получный ключ, который сломал ее близким жизнь…

Глава 3

Оказавшись в своей комнате, она подбежала к боль­шому во всю стену зеркалу и, прищурившись, устави­лась на свое отражение, изучая свое тело как бы со сто­роны. Упругая грудь, прямая спина, сексуальная попка, длинные ноги с тонкими лодыжками и маленькой ступ­ней произвели на нее впечатление. Ника несколько раз продефилировала перед зеркалом и вдруг вспомнила: сколько раз она рыдала из-за своей «серенькой» внеш­ности и имени, которым наградила ее мама.

— Мамочка! Зачем ты меня назвала таким дурацким именем?

— Кто тебе это сказал?

— Кто, кто, да все! И как ты до этого додумалась? Я бы свою дочь ни за что на свете так не назвала!

— Доченька, сейчас я тебе объясню… Когда-то много тысячелетий назад жила прекрасная иудейская прин­цесса по имени Береника, — расчесывая белокурую го­ловку девочки, начала рассказывать мама.

— Девушка была необыкновенно умна, образованна. Обладала, как сейчас принято говорить, сильной хариз­мой, перед которой никто не мог устоять. Ее необыкно­венно красивую осанку, легкую и грациозную походку воспевали самые знаменитые поэты того времени. И вопреки тому, что при царском дворе в те времена было много прекрасных, юных и именитых девушек намного красивее ее, именно к ней сватались самые титулован­ные женихи и принцы крови со всего света. О ней слага­лись легенды. При ее появлении мужчины падали перед ней на колени…

— А при чем здесь я?

— Не торопись. Дослушай до конца… Так вот, когда я была беременна, мне подарили замечательный двух­томник Лиона Фейхтвангера «Иудейская война». И я «заболела» этим именем.

Такое объяснение десятилетней девочке пришлось по душе. Она тут же разыскала эту книгу и, пропуская целые главы, прочла только то, что хотела знать о пре­красной иудейской принцессе Беренике. С того времени она старалась ей подражать. Изменила походку. Прои­зошедшая с девочкой метаморфоза стала главной темой среди ее одноклассниц и учителей.

Теперь она знала точно — имя Береника, подаренное мамой, несет в себе тайну, которую нужно разгадать, а интуиция ей в этом поможет. Поможет стать «пожира­тельницей мужских сердец», как принцесса Береника… После недолгих раздумий Ника отошла от зеркала и принялась дефилировать по комнате походкой, какой, по ее мнению, обладала прекрасная иудейка… Эффект был поразителен. Довольная собой, Ника прыгнула на кровать. Перевернулась на спину, раскинув в стороны руки.

«Черт подери! Интересно узнать, неужели каждого мужика так легко охмурить и захомутать, как этого, с позволения сказать, «женишка»… Увидел обнаженное девичье тело и слюни распустил… Кобель проклятый!.. Хм! Если это действительно так, тогда зачем было зате­вать весь этот сыр-бор? Зачем говорить о великой люб­ви, раз все так эфемерно и иллюзорно? Из-за пустого самообмана. Тьфу! Иллюзии или желания? Из желания быть любимой, или чтобы рядом с тобой был красивый мужчина?.. Судя по тому, что произошло, они этого не стоят… Не стоят страданий многих женщин. В том числе и моей Рисс… И как факт. Сергей, из-за которого стра­дает ее родная сестра, из той же кобелино — козлиной породы. Козел!.. Козел-то он козел!.. Но парень видный, можно сказать, красивый, способный и перспективный жених. Ну и что с того? Моя Рисс не только красавица и умница. Она стоит на несколько порядков выше этого типа по всем показателям. Тогда напрашивается вопрос: зачем он, собственно, ей нужен? Ей — то!.. Тьфу! Ника, прочисть себе мозги… Рисс его очень любит и даже бо­готворит… Ишь, куда меня занесло… «Боготворит». По­трясающе идиотское слово… Любит она его и все!.. А вот мне, мне-то он на кой черт сдался? Что я с ним буду де­лать?.. И что будет со мной делать он? Предложит стать его любовницей? Ни фига подобного… Мне, Нике, такое счастье уж точно не в масть… Тогда спрашивается, за­чем разбивать Рисс жизнь?.. Господи! Что я наделала, дура проклятая? Ради чего?.. Только ради спортивного интереса или чего-то еще?.. Нет, нет! Я же не чокнутая, а если нет, тогда с большущим «приветом»… Ну уж это точно не про меня, и «не лезет ни в какие ворота», как говорит моя мама… Я не хотела сделать Рисс больно! Это все из-за любви к Сереже. Жить без него не могу, вот!» — прошептала она для большей убедительности. Но как только Ника озвучила эти слова, она поняла, что сама себе лжет, и в полной мере осознала весь ужас происшедшего… Стоп! Прибыли! Конечная станция «Подлючно-гадючная!» — высветилось у нее в голове. Осторожно, двери закрываются! Это твоя, Ника, оста­новка. Ты приехала!.. Что же теперь будет?.. Что будет, что будет?.. Мама сляжет, это уж как пить дать. Нежная и легкоранимая Рисс может наделать глупостей… Ника, это ты виновница всего происшедшего, тебе и карты в руки… А что мне с ними делать? Карты здесь ни при чем. Нужно набраться мужества, вылезти из своего «гадюш­ника» как можно скорее и пойти покаяться… Вряд ли это поможет, но извиниться придется… Хорошо. Допус­тим, что ты это сделаешь. А ты уверена, что такое на­важдение больше не повторится?»

Ника решила не кривить душой хотя бы перед собой. Глядя на свое зареванное лицо в зеркале, она уже знала ответ… Впервые в жизни ей стало страшно. И, как в дет­стве, вскочив с постели, бросилась сломя голову в ком­нату сестры с криком:

— Рисс, прости меня, прости! — и замерла на пороге, увидев Сергея, который просил у сестры прощения…

— Рисс! Рисс, любимая! Не верь ему! Он не настоя­щий! Он притворщик! Притворщик, кобель и слюнтяй!.. Он не стоит ни тебя, ни твоей любви! — орала Ника. Подбежав к Сергею, размахнулась и от всей души от­весила ему звонкую пощечину, одну, вторую, третью… Крутанувшись на одной ноге, девушка помчалась к себе в комнату и, хлопнув дверью, повернула в замке ключ…

Очнувшись, Ника увидела сломанную дверь, плачу­щую маму, растерянное лицо отца и Рисс, которая, стоя на коленях, брызгала ей в лицо водой…

— Мам! Пап! Все обошлось! Успокойтесь, пожалуйста! — прошептала Рисс, гладя ее по голове мокрой от воды и слез ладошкой…

Несколько дней девочка провалялась в постели. Мама находилась все время рядом, несмотря на то что врач уверял — у Ники случился нервный срыв, который пройдет без каких-либо последствий и осложнений. Прописал таблетки, которые она незаметно складиро­вала под подушку.

Все словно сговорились. Никто ее не ругал, не по­прекал и не напоминал о случившемся. Казалось, что в их квартире снова наступили мир и покой. Но Ника чувствовала, что в доме притаилась недосказанность, в любой момент готовая обернуться ураганом, который превратит их дом в «поле битвы»…И все из-за меня. «Бедные мои. Вы не заслужили таких страданий. Осо­бенно Рисс. Я должна с ней поговорить… Но как это сде­лать?.. И вообще, согласится ли она меня выслушать?..

Однажды Нике пришлось подниматься на девя­тый этаж пешком. Она тысячу раз без труда взбегала на свою «девятку», словно на крыльях. Но это только когда она сама этого хотела, а не тогда, когда сломался лифт. Тем более что на улице жара под сорок, и ранец на спине весит десять килограмм, а то и больше… Услышав вкрадчивый шепот одной женщины и приглушенно-возмущенный другой, Ника остановилась и напрягла слух. Женщины стояли на лестничной площадке….

— Нет такой двери, которую нельзя открыть, как и нет тайны, которую можно сохранить…

— Перестань морочить мне голову!

— А я и не морочу! Мы чаще всего страдаем от того, что узнаем обо всем случившемся последними. Узнаем, что другую женщину любят, а жену в лучшем случае до поры до времени только терпят. Неужели ты никогда не слышала, как уводят мужей от лучших подруг, так как именно они ближе к чужому мужу… А хочешь — другой сценарий. Некоторые мужчины говорят, что жену най­ти легче, чем хорошенькую, услужливо– понятливую секретаршу. Поэтому такая секретарша стоит больших денег…

В это время послышался шум поднимающегося вверх лифта. Разговор прервался. Двери с шумом закрылись, поглотив в недрах лифта обеих собеседниц.

Уже лежа в постели, Ника слово в слово повторила этот странный диалог в уме, потом вслух.

— Если моя Рисс выйдет за этого трухлявого кобеля, это может случиться и с ней, — ужаснулась Ника.

Рисс шла по узкому коридору. Дверь в комнату сестры была приоткрыта… Услышав свое имя и возглас сестры, решила посмотреть, с кем она разговаривает.

— Ник! Извини, что без стука. С кем это ты так громко разговариваешь?

От неожиданности она растерялась и выпалила пер­вое, что пришло ей в голову.

— Сама с собой!

— Что, что? Ты это серьезно!

— Серьезнее не бывает.

— Если не ошибаюсь, ты произнесла мое имя?

— Не ошибаешься!

— Что-то я не догоняю — кажется, это одно из твоих любимых словечек?

— Вот именно, что не догоняешь. В этом твоя беда! — выпалила Ника и как-то по– детски хлопнула себя ла­дошкой по рту.

— Ника, давай поговорим, ничего не скрывая. Соглас­на?

— Да… Но, но я боюсь.

— Чего? А может быть, кого?

— Если «чего», то правды. Если «кого», тоже правды.

— Правды?! Ник, а какая она у тебя, эта правда: объ­ективная, субъективная, придуманная наспех, хорошо и тщательно обдуманная или заранее спланированная?

Ника посмотрела сестре в глаза и тут же выпалила.

— Рисс, правду нельзя разделить на пять отдельно взятых составляющих, потому что у каждой из нас она своя.

— Милая сестренка! Это размытый ответ. И за него не спрячешься. Ты мне преподнесла хороший урок. Я еще не привыкла видеть в тебе соперницу.

— И никакая я тебе не с-с-с-опе-рни-ца! Мне действи­тельно казалась, что я его люблю!.. И вдруг я вспомни­ла его выражение лица в той экстремальной ситуации: перекошенное от страха и с подсвечником в трясущейся руке… Потом представила кобелиный взгляд, каким он смотрел на меня, пуская слюни. И тут же его запрезира­ла! Я тебе не вру. А говорю только то, что чувствую. Я по-настоящему счастлива, что ты, Рисс, послала его на три самые «подходящие» для этого хлюста буквы… Это главное!.. Только сейчас до меня доехало, что ты, так же как и я, его себе придумала. Эта такая же правда, как и та, что я тебе завидовала. Всегда и во всем. И ревнова­ла.

Глава 4

Сестры долго сидели обнявшись. Нике казалось, что она прощена… Рисс встала, погладила ее по голове, неж­но собрала растрепавшиеся волосы в плотный жгут и закрепила на затылке.

— Ник, я выслушала твою правду. Теперь послушай мою… Зависть и ревность — твои главные враги… Они будут отравлять тебе жизнь, так же как и ты будешь от­равлять ее другим… Помни, что тот же запущенный под­свечник — бумеранг, который возвращается к тому, кто его запустил… И еще! Если станешь растрачивать свою жизнь на мелкие интрижки, погубишь заложенный в тебе огромный жизненный потенциал, «подаренный» мамой и папой. Потенциал, который мог бы сделать из тебя благородную женщину, занимающую подобающее место в жизни. Добиться уважения не только близких или любимых тобой людей, но всех, кто тебя будет окружать… А самое главное, Ник, чтобы ты научилась уважать себя!! Но мне почему-то кажется, что, не сумев обуздать свои инстинкты, ты так и останешься про­сто кокетливой девочкой, девушкой, женщиной, а по­том старухой. Дай-то Бог, чтобы хоть с богатым само­стоятельным мужем тебе повезло, а ему с тобой, в чем я очень и очень сомневаюсь!..– и она вышла, оставив дверь открытой…

Ника не верила своим ушам! Ее любимая сестра вы­несла ей приговор. Вскочив на ноги, она заорала, захле­бываясь слезами:

— Можешь не сомневаться! Я сумею поднять свою планку намного выше твоей и заткнуть за пояс во всем, в том числе и в любви! И неважно, скольким мужчинам я вскружу голову!.. Главное, чтобы я твердо стояла на своих ногах… Я стану успешной, счастливой и любимой, оставаясь все той же кокеткой!

Лично мне это не помешает! Клянусь!..

Рисс бросилась в кресло и закрыла ладонями уши.

«Что я наделала? Господи, что же натворила? Ника никогда и ни за что на свете меня это не простит. Черт меня дернул проходить по коридору именно в тот мо­мент, когда сестра, с самого раннего детства мечтавшая стать знаменитой актрисой, по своей давней привычке озвучивала и проигрывала вслух понравившиеся ей от­рывки из любимых книг и кинофильмов. Поэтому мог­ло сложиться впечатление, что она с кем-то постоянно разговаривает.

А я! Как могла забыть, что у сестры сейчас самый опасный возраст, и юношеская любовь к Сергею может обернуться для нее появлением опасных комплексов. Почему ей не сказала, что сама в нем разочаровалась? Почему? А Ника страдает! Винит себя за предательство. И я была готова ее простить. Но то, в чем она призна­лась, затмило мне разум. Поэтому вместо того, чтобы как-то замять выяснение отношений, решила ради нее самой продолжить этот ужасный разговор. Хотела объ­яснить упрямой девчонке, что тупик, в который она себя загнала, несоизмерим с теми нервными, моральными и физическими потрясениями, которые могут искалечить ей жизнь. Жизнь, которая, как она считала с самого детства, была создана только для нее одной, и что она сможет брать от нее все, что взбредет в ее сумасбродную головку…

Говорят, что «нет худа без добра». У Ники появилась скрепленная ее же клятвой цель, от которой она ни за что не отступится, и это самое главное!».

«Как Рисс могла так со мной поступить? Как могла во мне усомниться? — зарывшись носом в подушку, чтобы мама не услышала ее всхлипов, спрашивала себя Ника… Успокоившись, она воспроизвела шепотом и в лицах весь разговор с сестрой слово в слово. Как же так вышло, что по уши втрескавшаяся в этого чувака Рисс не сошла с ума и не перерезала себе вены, как уверяла свою аме­риканскую подругу мама. Значит, она сама в нем разо­чаровалась. Тогда зачем нужен был весь этот разговор? Ответ может быть только один. Мы обе ошибались: я не знаю ее так же, как она не знает меня, а я не знаю себя… Правда, с одной лишь разницей. Рисс всегда говорит правду, а я нет. Это может означать только одно. Сестра считает меня дурой, вся жизнь которой будет состоять из пустых развлечений… Ну уж нет! Я тебе еще докажу, кто есть кто!».

Глава 5

Беатрисс защитила с блеском диплом, через два дня утвердили ее проекты, над которыми она работала в научном центре параллельно с учебой в университете. Через неделю сделала доклад на ученом Совете о ре­зультатах своих исследований, потом на Всемирном Конгрессе, куда ее пригласили. Ей аплодировали стоя и там же предложили работу в Америке на очень вы­годных условиях. Она согласилась, но при составлении контракта потребовала включить официальное разре­шение работать над своей темой самостоятельно, от­дельно от американских коллег.

Родители хотели устроить по этому поводу торжество в самом лучшем ресторане, но Рисс наотрез отказалась. Тогда решили отметить успехи старшей дочери дома и подарить ей дорогое фамильное колье, которое, как сказала мама, принесет ей счастье и удачу…

Ника искренне радовалась за сестру и долго решала, что подарить, бросаясь, как всегда, из крайности в край­ность. С мамой она решила не советоваться. Ее подарок должен быть особенный. И вдруг она вспомнила о сво­ей любимой книге «Унесенная ветром» Маргарет Мит­челл, главная героиня которой Скарлетт О» Хара была ее кумиром.

…Она поместила книгу в икебану из роскошных ро­зовых пионов, тонкий аромат которых приводил обе­их сестер в восторг, приложила небольшую открытку с надписью: «Любимой Рисс от ее сумасбродной Ники, которая обязательно станет принцессой, достойной своей талантливой сестренки. Счастья тебе, удачи и на­стоящей любви!»

В Америке Рисс преуспела. Ее красота, молодость, женственность и хрупкость в сочетании с талантом, гиб­кой логикой, образованностью и сильной волей произ­водили на общающихся с ней деловых людей и ученых неизгладимое впечатление. Вскоре после приезда ей сделал предложение молодой богатый бизнесмен, кото­рому она поставила единственное условие:

— Я никогда не оставлю свою работу, хотя понимаю, что она отнимает много времени. Я хочу стать богатой и закрепить за собой право на финансовую независимость и свободу общения. Дружить и общаться с теми людьми, которые мне нравятся и с которыми мне интересно. А во всем остальном постараюсь быть образцовой женой.

Рисс пригласила на свадьбу родителей и сестру, ко­торая, получив отличный аттестат зрелости — багрут, решила служить в израильской армии в боевых частях. Рисс очень скучала, особенно по маме, поэтому надея­лась, что ей удастся уговорить родителей пожить у нее какое-то время, а если понравится, переехать в Америку вместе с Никой после окончания службы в армии. Она не сомневалась, что сестра, с ее знанием английского языка, сможет поступить в любой престижный колледж и выбрать ту профессию, которая ей по душе…

Увидев шикарную загородную виллу сестры, в кото­рой должно было состояться свадебное торжество, Ника почувствовала легкий укол в сердце, и ее лицо залила краска зависти, которую все приняли за смущение.

Родителям и сестре Рисс отдала весь второй этаж, где, кроме библиотеки, музыкального зала с великолепным роялем, комнаты — дискотеки, домашнего кинотеатра, тренажерного зала и всяческих удобств, было еще не­сколько свободных комнат. Ника не успела туда загля­нуть, так как сделала все возможное и невозможное, чтобы уговорить родителей прилететь в Америку в день свадьбы сестры, так как знала, как дорога для Рисс каж­дая минута общения с мамой. Но главная фишка заклю­чалась в том, чтобы никто, кроме близких родственни­ков, не увидел ее до начала свадебного торжества.