Апокалипсис

АпокалипсисАпока́липсис (греч. «откровение») — название последней книги христианского Нового Завета, содержащей пророчества о гибели мира; также употребляется для обозначения Конца Света или катастрофы планетарного масштаба.

недетская сказка о Конце Света

Посвящается всем павшим и выжившим в шестилетней медицинской мясорубке, в особенности Марфе и Вике. Спасибо Альмире за то, что попросила меня написать об этом.

От рассказчика

Мой любезный друг! Студент ты или нет, а наверняка не можешь не признать, положа руку на сердце, что ничто студенческое большинству из нас не чуждо. Во множестве известны в народе дивные и дикие истории о самых разношёрстных представителях этого странного учебного мира, где борются познание и неведение, прилежание и небрежение, любопытство и безразличие, неутомимость и леность… Но сейчас я расскажу тебе о событиях несколько иного рода. Знаешь, бывают такие студенты, которым вроде бы на роду написано упоённо пробираться через тернии к звёздам и в том — в ослепительном свете сокровенных знаний — находить для себя наивысшую отраду. Но отчего-то — то ли терния слишком непроглядны, то ли упоение слишком хмельное — путь их оказывается непомерно извилистым и заводит в такие дебри, о которых обычному человеку и помыслить страшно.

Об этих студентах мне хорошо известно не понаслышке. И сказка моя повествует об их злоключениях. Но и не только. Герои, которых ты встретишь на её страницах, в изобилии обнаруживаются почти в любом учебном заведении. С другими именами и ликами, но стоит только приглядеться — и вот они: злобствующие, утомлённые, мечтающие. Сожалеющие о бесцельно пролетевших годах ничегонеделанья. Сомневающиеся в правильности выбора профессии. Страстно желающие оказаться кем-нибудь другим. И где-нибудь подальше отсюда.

Стоит добавить только одно — и да не будет это воспринято как преждевременное раскрытие тайн, а лишь как пояснение некоторых деталей, которые могут смутить неподготовленного читателя. Дело в том, что N-ский университет (по крайней мере, в ту пору, пока в нём не воцарилось полнейшее безумие) был медицинским. Как ты, возможно, не знаешь, на некоторых кафедрах учебных заведений такого рода изучают специальные сугубо медицинские клинические дисциплины, в то время как на других — преимущественно на первых курсах — общие предметы. В ходе учебного процесса местные студенты — как, впрочем, студенты любого другого университета — касаются, пусть и вскользь, самых разных областей знания, далёких от их будущей профессии. И порой случается так, что именно эти-то, а заодно и другие, не имеющие ничего общего с медициной области и привлекают некоторых из них (в особенности тех, застревающих в терниях и прозябающих в сомнительном упоении) в несравненно большей степени, чем проторённый путь в практическое здравоохранение, которое с самого начала представляется им в отнюдь не радужном свете.

Впрочем, хватит на этом пустословных рассуждений! Вперёд, в сказочный мир!

***

Основано на древних преданиях, пророчествах и суевериях N-ского университета, в особенности его М-ского факультета, который, к счастью для всех, давным-давно перестал существовать…

Все события вымышлены, совпадения случайны.

Предупреждение

Повествование сие не имеет целью оскорбление, унижение или оклеветание каких-либо лиц, социальных слоёв, национальных, религиозных и профессиональных групп, народов, цивилизаций, форм жизни; может не соответствовать исторической действительности, общепринятой хронологии и научной картине мира.

Глава I. Ректор-злодей и его приспешники

***

Давным-давно в далёкой земле, в волшебной стране, за горами, за лесами, за зелёными холмами посреди чистого поля высился удивительный белокаменный N-ский университет. Всяк, кто бывал в этих краях, дивился великолепию его убранства, а более всего — находчивости и мастерству обитавших в нём весёлых и дружных умельцев. Может, как говаривали, они ничего не знали, зато всё умели и никогда не унывали. А правил тем дивным местом старый добрый король Архибезала́бериус, которому помогали мудрые преподаватели, и толпы ищущих сходились к ним уму-разуму поучиться.

Но вот однажды настал день чёрный, и небо тучами затмилось, и нагрянула на N-ский университет беда страшная: пришёл туда могущественный злодей Вао́л-ибн-Оо́д со своими приспешниками и с помощью чар колдовских и предательства коварного сверг короля доброго, а помощников его славных мором извёл или поработил, заставив себе прислуживать. И провозгласил он себя ректором, и стал тем университетом править единолично. Добрых преподавателей теперь по пальцам пересчитать можно было, и оставались они пленниками беспомощными, и ничего не могли с захватчиком поделать: силы их иссякли, и были они вынуждены жить под ярмом ректорским, приказам его подчиняясь. И стал N-ский университет местом мрачным и жутким, и заполонили его приспешники Ваола ужасные: шестеро деканов-вассалов и преподаватели жестокие, что были ведьмами и колдунами злобными, лишь в страданиях студенческих отраду находящими.

Долго ли, коротко ли Ваол-ибн-Оод правил, а бед студентам причинил немало. Хотел было всех повыгонять, но одумался: Море́на, мудрая волшебница, Допусков Выдавательница, которую заставил он в деканате работать, отговорила его. Да ведь если и выгнать всех, то не над кем издеваться будет. Несчастные, еле живые студенты страдают под невыносимым гнётом, а ректор видит, что нечего с них больше взять, и думает, какое бы ещё зло сотворить.

Долго ли, коротко ли он думал, но в итоге не пришло ему в голову ничего лучше, чем стать самым лютым злодеем в мире и учинить Апокалипсис. Сколько ни отговаривали его добрые преподаватели, сколько ни убеждали его, что это уже не оригинально, но не внял он их увещеваниям. Прогнал он неугодных с глаз долой и призвал к себе со всех ужаснейших кафедр самых жестоких профессоров, беспощадных экзаменаторов, суровых и мрачных человеконенавистников — своих верных прислужников, чьи сердца черней ночи беззвёздной. Те пред ним на колени пали и замысел его чудовищный восхваляли, но он приказал никому о том до поры не сказывать, а лишь продолжать усерднее над студентами издеваться, унижать их, мучить и чинить им всякие беды, что приспешники ректора-злодея с радостью и исполнили.

Отправился Ваол-ибн-Оод в долы мрачные, в пещеры тёмные, где обитал страшный колдун-некромант Валаса́л с кафедры противоестественных наук, также злодействами своими знаменитый и нагоняющий на студентов несказанный ужас.

Посовещались они, какую бы катастрофу организовать, но ничего определённого так и не придумали: всё им казалось то недостаточно жестоким, то недостаточно масштабным, да и расходы большие получались, а от стипендии студенческой отнимать было уже нечего. И решили они тогда спросить совета у коварной Фиоле́тты из деканата печально известного нерадивостью и безалаберностью своих студентов М-ского факультета — она-то уж искусная была изобретательница пыток и козней всяких.

***

Фиолетовые волосы ведьмы люминесцировали в темноте мрачного холодного кабинета с высокими сводчатыми потолками. Скрестив руки на груди, восседала кошмарная Фиолетта на своём высоком базальтовом троне, массивные подлокотники которого были испещрены — нет, не магическими письменами, не рунами и не иероглифами — зарубками, которые высекала она своим длинным чёрным ногтем каждый раз, когда выносила окончательный приговор очередному обречённому на отчисление студенту: двоечнику, прогульщику или тому, кто по какой-то ещё причине впал в её немилость. За троном громоздились до потолка огромные железные клетки, набитые маленькими пронзительно плачущими голубоглазыми котятами, которые были нужны ей для чудовищного ритуала. Оставив зарубку на подлокотнике и сбросив бессознательное студенческое тело в люк с решётчатой крышкой, спрятанный под тяжёлым старинным ковром, Фиолетта отмечала свой маленький праздник пожиранием премиленького беззащитного существа… Вот каким она была извергом!

Вдруг тяжёлая дверь отворилась — в глазах Фиолетты сверкнула ненависть, тут же сменившаяся презрением, а затем царственным равнодушием.

— А, это ты, наизлейший повелитель, — голос ведьмы звучал слишком надменно для приветствия, — прошу, заходи, располагайся поудобнее. Впрочем, ты уже зашёл, да и разве тебе нужно моё позволение? Ты же ведь ректор, а не я.

Несмотря на все старания, Фиолетте плохо удавалось скрывать раздражение: мало того, что её бесцеремонно отвлекли от величественного одинокого восседания во мраке, так ещё это был ректор собственной персоной вместе со своим приспешником-некромантом. А ведь несколько лет назад именно с помощью её предательства был застигнут врасплох и свержен столь любимый студентами старый король, после чего она пыталась соперничать с Ваолом-ибн-Оодом за право возглавить N-ский университет. Но он победил. Этого она ему до сих пор не могла простить.

Ваол знал, сколь коварна, своевольна и непредсказуема эта ведьма с фиолетовыми волосами. Поэтому, хоть и была она теперь его подчинённой, но ректор относился к ней с опаской и вёл себя нарочито осторожно. А потому он молвил вкрадчиво со льстивой улыбкой:

— О Великая Карательница малодушных, Пожирательница врагов, прекрасная Фиолетта! Мне хорошо известно, сколь искушена ты в чёрных колдовских познаниях, в злодейских свершениях. Горе тому, кто встанет у тебя на пути! Даже я, величайший злодей, склоняюсь пред тобою. И пришёл я к тебе теперь за советом и помощью в ужаснейшем деле, которое я замыслил. Выслушай же, в чём оно состоит.

Польщенная Фиолетта милостиво согласилась выслушать пришедших. Но ректор Ваол совершил непростительную ошибку, предоставив слово профессору Валасалу, знаменитому своим искусством чтения утомительнейших лекций. Изложение сущности вопроса, с которым обращались к Фиолетте, чрезвычайно затянулось — так, что ректор уже и сам начал подзабывать, зачем пришёл. Он невольно протяжно зевнул.

Ведьма, всё это время склонявшаяся над какими-то бумагами — очевидно, списками наиболее нерадивых студентов, среди которых можно было выбрать следующую жертву, — подняла голову и сказала:

— Мой велеречивый Валасал, жаль тебя огорчать… Впрочем, нет, не жаль. Скажу просто: я не поняла ни слова из твоей напыщенной болтовни. К чему такая пустая потеря времени? Впрочем, может быть, — она повернулась к ректору с притворным подобострастием, — нашему повелителю будет угодно попросить тебя повторить сказанное.

— Нет! — резко возразил Ваол, замахнувшись кулаком на попытавшегося было открыть рот колдуна. — Суть в том, темнейшая Фиолетта, что возжелало зла моё чёрное сердце, а посему мы с некромантом решили устроить Конец Света, да вот только не знаем, как это сделать.

Губы ведьмы подёрнулись мечтательно-злорадной усмешкой:

— Это мне по нраву! Я всегда и во всём тебя поддерживала, грозный Ваол-ибн-Оод, всегда была на твоей стороне и подчинялась тебе — если не считать крохотных недоразумений, давно канувших в Лету… Так будет и на этот раз! Веди, повелитель — я последую за тобой! А лучше сама тебя поведу!

К счастью, последнюю фразу ректор пропустил мимо ушей.

— Так как же мы свершим это зло? — осторожно поинтересовался Валасал, пока новоиспечённые союзники не успели вернуться к прежним разногласиям.

Выдержав мучительно долгую паузу, Фиолетта воскликнула, вдохновлённая, казалось, самой Тьмою:

— Нам нужен план!

И это прозвучало грандиознее, чем «эврика» АрхимедаЭврика (греч. «нашёл») — восклицание древнегреческого учёного Архимеда по поводу открытия им гидростатического закона («Всякое тело при погружении в жидкость теряет в своём весе столько, сколько весит вытесненная им жидкость»); нередко употребляется для выражения радости после решения трудной задачи..

***

Долго ли, коротко ли вынашивала Фиолетта коварный план Апокалипсиса, долго ли, коротко ли препирались они с ректором за право быть главнокомандующим армии Тьмы, но однажды случилось то, что решило их спор, а заодно и дальнейшую судьбу грандиозного злодейского замысла.

В холодном подземном зале, где царило зловещее эхо, а в полых стенах были замурованы сотни студенческих черепов, некромант Валасал читал лекцию своим вкрадчивым, гипнотизирующим голосом, постепенно порабощая души и разум тех, кто его добросовестно слушал. Но большинство студентов противостояли его зловещим чарам и занимались своими делами: читали, учили что-нибудь, рисовали, играли в карты, слова или шарады, слушали музыку, разговаривали, закусывали. Засыпать можно было только под музыку или болтовню соседа, ведь если несчастный студент засыпал, убаюканный неспешными речами злодея Валасала, то пятнадцать процентов демонических заклинаний, замаскированных под научные термины, всё равно достигали мозга спящегоКак известно, во сне мозг работает, и, по некоторым данным, способен запоминать до 15% информации, поступающей к нему в это время. и делали его рабом ужасного демона Бо́тан-Ма́хенаИмя демона несложно расшифровать, если учесть, что оно образовано от немецкого глагола machen («делать, творить, производить»)..

Внимание профессора вдруг привлекла студентка, сидевшая на втором ряду. Примечательна она была исключительно тем, что на протяжении всей лекции усердно что-то записывала.

«Либо её разум давно принадлежит Ботан-Махену, — подумал Валасал, — либо она пишет не лекцию!» Последнее было бы для некроманта очень обидно, ведь он так усердствовал, пытаясь обратить юные умы ко злу.

Закончилась лекция, студенты поспешили прочь из этого мрачного подземелья, к свету, на свежий воздух. Предполагаемая жертва Ботан-Махена торопилась так, словно за ней гналась стая адских гончих, и, в несколько прыжков одолев лестницу между рядами, выбежала из аудитории одной из первых. В спешке она обронила листок из своих записей, и, к несчастью, Валасал это заметил.

Когда все ушли, некромант поднял с пола изрядно потоптанный тетрадный лист и с изумлением уставился на него: сплошные иероглифы и рисунки в древнеегипетском стиле! Птички, рыбки, полуобнажённые люди в высоких коронах…

— Так значит, Ботан-Махен здесь ни при чём! — яростно вскричал профессор и топнул ногой.

— Кто бы знал, какой ты на самом деле нервный, — усмехнулась за его спиной невесть откуда взявшаяся Фиолетта.

Взглянув через плечо ошеломлённого некроманта на злосчастный листок, ведьма вдруг вырвала его из рук Валасала и принялась внимательно изучать. Наконец, она молвила:

— Того, кто занимается на лекции посторонними вещами, следовало бы немедленно жестоко покарать! Но в данном случае, кем бы ни был сей нерадивый нечестивец, оставивший нам непонятные письмена и сомнительные рисунки, я дарую ему жизнь… до поры. Ведь именно благодаря этому тетрадному листу я знаю теперь, что следует делать!

А студентка же, погружённая в свои далёкие от ужасающей действительности мечтания, беспечно бежала по коридору. На душе у неё впервые за долгое время почему-то было непривычно легко и радостно, словно в ожидании неминуемого скорого чуда. Навстречу семенила почтенная дама в летах с ведром и шваброй в руке. Хотя это была всего лишь уборщица, сурового вида, да к тому же незнакомая, студентка вежливо поздоровалась. Та ничего не ответила, только посмотрела очень странно и пробормотала вслед летящей, точно на крыльях, юной мечтательнице:

— Ох, боги мои… Милостивый Осирис и мать ИсидаОсирис — один из главных древнеегипетских богов, воплощающий плодородие и возрождение, властитель загробного мира, судья душ усопших. Исида — его сестра и супруга, богиня плодородия, волшебства, защитница мёртвых, символ женственности и материнства.! — так, по крайней мере, послышалось студентке, но она списала это на счёт своего разыгравшегося воображения и лишь восторженно улыбнулась.

***

Вечером того же дня Ваол-ибн-Оод, Валасал и Фиолетта собрались в мрачном кабинете для важного совещания. Ректор вальяжно уселся на базальтовый трон, но ведьма была настолько поглощена охватившим её злорадным восторгом, что даже не стала возражать. Она встала в центре кабинета и, воздев руки, огласила свой гениальный замысел:

— Армией Тьмы должен командовать достойный и опытный военачальник. Поэтому нам нужен воинственный мёртвый древний хорошо сохранившийся злодей, положивший тысячи жизней на алтарь собственного тщеславия и самолюбия. И у меня есть подходящий кандидат на эту ответственную должность! — с этими словами Фиолетта для пущей эффектности выдернула из широкого чёрного рукава и продемонстрировала присутствующим сложенный тетрадный листок с древнеегипетскими иероглифами и рисунками.

— И кто же? — хмуро спросил Валасал, всё ещё возмущённый поведением злополучной студентки.

— Могущественный древний египтянин! — воскликнула ведьма, тыча длинным острым ногтем в изображенного на истерзанном тетрадном листе человека в сине-золотом головном уборе и длинной складчатой набедренной повязке. Глядя на недоумевающие лица собеседников, она закатила глаза: — Ну как в фильмах про мумию«Мумия» — знаменитые серии фильмов, в основе сюжета которых лежит история об ожившей мумии и проклятии, павшем на всех, кто потревожил её покой. Среди них наиболее известна трилогия режиссёра Стивена Соммерса (1999 — 2008).!

***

А теперь, дражайший читатель, я позволю себе ненадолго отвлечься от повествования исключительно с той лишь целью, чтобы указать на ошибочность подобного поверхностного мнения, которое выразила Фиолетта. И эту маленькую огреху ей можно простить: она хоть и сведуща во многих тёмных и тайных науках, но не в истории, да и к тому же далеко не одинока в подобных заблуждениях. Впрочем, не только произведения современной (и не очень) массовой культуры тому виной. Подобные представления о древнеегипетских правителях — фараонах — как о безжалостных угнетателях и поработителях уходят своими корнями вглубь веков. Здесь не место и не время доказывать их несостоятельность или, напротив, обоснованность. Отмечу лишь, что, как говорится, грести всех под одну гребёнку — не самое разумное решение. С моей стороны умолчать об этом значило бы свидетельствовать против Истины. Впрочем, вернёмся же скорее назад, к университетским злодеям, спешащим осуществить свой ужасный замысел!

Глава II. Египетская сила

***

За тридевять земель, за море сине отправились из N-ского университета трое субъектов подозрительных в страну дальнюю, загадок полную, где солнце палящее и ветры знойные, где Река Великая водою живою землю поит, где пески пустыни скрывают тайны древние. Три дня и три ночи добирались Ваол-ибн-Оод, Валасал и Фиолетта на разнообразных средствах транспортных, пока не достигли, наконец, города шумного, людьми переполненного, где смешались они с толпою пёстрой и в потоке её бурлящем понеслись навстречу достопримечательностям интересным, развлечениям весёлым и приключениям захватывающим. Три дня и три ночи бродили они по городу, проводя время праздно, но не получили от этого никакого удовольствия — ведь ничто не может принести счастье и радость тому, чьё сердце для добра закрыто.

На день четвёртый изрядно уставшие, помятые, измученные, возненавидевшие этот грязный шумный город ректор-злодей, профессор-некромант и ведьма из деканата перешли к решительным действиям.

В три часа пополудни (по Гри́нвичуСреднее время по Гринвичу — среднее солнечное время нулевого географического меридиана, проходящего через Гринвичскую обсерваторию близ Лондона; считалось точкой отсчёта времени в других часовых поясах до введения стандарта всемирного координированного времени, определяемого по атомным часам, в 1972 году. В повседневной жизни продолжает рассматриваться как эквивалент последнего. В том часовом поясе, куда отправились наши злодеи, к гринвичскому времени прибавляется два часа.) они схватили ничего не подозревающего добродушного экскурсовода и подвергли его допросу с пристрастием. Впрочем, это весьма походило на экзамен, в особенности тем, что несчастный допрашиваемый отчаянно путался в показаниях, но в конце концов сказал всё, что от него хотели, даже то, чего не знал. Засекреченный и зашифрованный протокол допроса к нашему повествованию не прилагается. Зато достоверно известно, что экскурсовод ничем существенным «экзаменаторам» не помог, разве что пообещал обеспечить политическую неприкосновенность (что это такое и как он собирается её обеспечивать, сторонами обговорено не было) и выдал копию так называемой древнеегипетской «Книги Мёртвых»«Изречения выхода в день», ошибочно называемые «Книгой Мёртвых», — древнеегипетские заупокойные тексты, помещавшиеся в гробницу; путеводитель души умершего по загробному миру, помогающий миновать все его опасности, пройти посмертный суд и, победив смерть, обрести вечное богоподобное существование. («Эр ну пе́рет эм херу́», то есть «Изречения выхода в день»; впрочем, не так уж важно, как она на самом деле называется и что собой представляет, ведь в N-ском университете, к несчастью, не занимаются изучением столь важных и интересных вопросов).

Далее, вооружившись лопатами, официальные представители N-ского университета взяли в заложники группу археологов, проводившую раскопки в данном регионе (хотя, с точки зрения многих высококвалифицированных специалистов, было бессмысленно копать там, где потрудилось не одно поколение исследователей… и расхитителей). Группой руководил бывший студент N-ского университета, которого Фиолетта в своё время не успела выгнать с позором за неуспеваемость, потому что он опередил её и гордо забрал документы, сказав, что уходит «навстречу своей мечте». И вот какова, оказывается, была эта мечта: под палящим солнцем дни напролёт копаться в песке, собирать черепки и размышлять о том, свидетелями каких величайших исторических событий могли быть эти жалкие осколки давно забытого прошлого. Мечты, мечты — а в итоге он сидит и перекапывает эту давно изрытую и изученную пустыню, потому что финансирования НИИ хватило только на билеты и только сюда, да и то в один конец.

Археологов заставили заниматься их любимым делом — перекапывать пустыню, на сей раз в поисках царского некрополя. Возражать или пытаться объяснить что-либо очевидное не представлялось возможным: из некоторых представителей руководящего состава N-ского университета получились бы отличные надсмотрщики над рабами.

Археологи работали, как египтянеВместо того чтобы ходить, как было завещано в знаменитой неимоверно заводной песне группы The Bangles «Walk Like an Egyptian». Впрочем, российский музыкант-мультиинструменталист Senmuth, чьё удивительное творчество изобилует древнеегипетскими и другими историческими, этническими и мистическими мотивами, записал русскоязычную кавер-версию с правильным названием («Work Like an Egyptian»), где воспел соответствующее неимоверное трудолюбие., — и гордились этим! — отдавая все свои силы на благо науки. Они копали, копали, постепенно зарываясь всё глубже в песок и скрываясь из виду. День прошёл, прошла ночь, прошёл ещё один день. И ещё некоторое время. Когда надсмотрщикам начало казаться, что археологи просто прорыли Землю насквозь и сбежали, восторженный руководитель группы вылез из глубокой шахты, держа в руках какие-то камни. «Орудия первобытного человека!..» — продолжить ему помешал удар этими же камнями по голове, заставивший незамедлительно и в бессознательном состоянии вернуться обратно в шахту.

Вскоре, однако, злодеям пришлось пожалеть о своём поступке: что если и вправду копатели сбегут? Их не было уже слишком долго. Даже профессор Валасал, обычно сохранявший непоколебимое хладнокровие в присутствии других людей, начал терять терпение.

— Почему бы нам самим не спуститься и не начать поиски? — предложил некромант и, не дожидаясь ответа, спрыгнул в чёрный провал.

Переглянувшись и пожав плечами, Ваол-ибн-Оод и Фиолетта последовали его примеру.

Непродолжительный полёт сквозь тьму завершился падением на твёрдую землю. Здесь совершенно ничего не было видно, в том числе и археологов. Грозные зачинщики Апокалипсиса, как слепые котята, хватаясь друг за друга, спотыкаясь и размахивая руками в поисках опоры, пошли на ощупь. Вскоре выяснилось, что они находятся в узком горизонтальном тоннеле, осыпающийся ненадёжный потолок которого постепенно снижался, так что дальше пришлось передвигаться на четвереньках.

Археологи потрудились на славу, прорыв такой ход (хотя это и было крайне нерационально с точки зрения научного подхода), однако оставалось загадкой, куда же они всё-таки запропастились.

Через некоторое время Валасал, который полз впереди, ударился головой обо что-то твёрдое — очевидно, это была стена. На ощупь определили, что это древняя каменная кладка. Оказалось, что вдоль стены влево и вправо идут узкие коридоры, в один из которых и свернули умучившиеся злодеи. Вскоре проход начал расширяться, вдали показался свет. Глаза Фиолетты мечтательно заблестели: она увидела мрачные чёрные камни, которыми были выложены стены, пол и потолок. Коридор внезапно обрывался массивными ступенями, образующими лестницу, ведущую и вниз, и вверх. Недолго думая, искатели гробницы устремились вниз.

А археологи, прошедшие тем же путём, но выбравшие лестницу, ведущую наверх, вышли из-под земли где-то посреди пустыни, осмотрели извлечённые из глубинных слоёв образцы грунта и камней, написали несколько диссертаций и статей с пометкой «сенсация» в научно-популярные журналы и отправились искать почту, чтобы отослать это всё на Родину и прославить её своими открытиями.

Тем временем Ваол-ибо-Оод и его спутники совершили открытие, с нашей скромной точки зрения куда более значимое, нежели находки самоотверженных археологов. Профессора-злодеи стояли перед входом в древнюю гробницу одного из древних властителей Древнего Египта. По крайней мере, так гласила висевшая над огромным дверным проёмом картонная табличка с небрежной корявой надписью. Почтенные господа из N-ского университета стояли не просто у входа в гробницу, они стояли на пороге открытия, которое заставило бы содрогнуться весь научный мир и по-новому взглянуть на историю не только Древнего Египта, но и всего человечества. Были бы обнаружены неизвестные доселе витки цивилизации, раскрыта тайна АтлантидыАтлантида — мифический остров-государство, наиболее подробно описанный древнегреческим философом Платоном. Является предметом многочисленных околонаучных и оккультно-мистических изысканий, однако, с точки зрения официальной науки, существование Атлантиды считается спорным., подтверждены гипотезы о существовании древней Лемурии и ГипербореиЛемурия — мифический затонувший континент в Индийском океане; в околонаучной среде нередко называется древней прародиной человечества. Гиперборея — легендарная северная страна в древнегреческой мифологии; по мнению некоторых исследователей, располагалась на крайнем севере России; официальной наукой расценивается не более чем миф.… Ах, сколько теорий, сколько научно-философско-религиозно-политических учений можно было бы создать, опираясь на эту ценнейшую находку! Но господам из N-ского университета даже в голову не пришло задуматься над тем, что древние египтяне писали печатными русскими буквами на картонках из-под молока «Рязаночка». А ведь это не что иное, как подтверждение считающихся маргинальными в закоснелых научных кругах предположений о славянских корнях древнеегипетской цивилизацииИз множества подобных идей, коими изобилуют околонаучные, оккультные и разномастные неоязыческие круги, упомяну лишь о том, что «язык и мифология Древнего Египта имеют ярко выраженные славянские корни», «пирамиды по всему миру были построены по образу и подобию гиперборейской горы», «русы были высшей жреческой кастой, создавшей основу древнеегипетского государства».… Но Ваол, Фиолетта и Валасал поспешно вошли в гробницу, и мир так никогда и не узнал ошеломляющую истину.

К несчастью злодеев, гробница оказалась запутанным лабиринтом, в котором они, как и положено, заблудились. Измученные, потерявшие надежду выбраться отсюда традиционными способами, заслуженные профессора попытались воспользоваться «Книгой Мёртвых», чтобы вызвать дух фараона или что-нибудь вроде того, но это ни к чему не привело, ибо не следует слишком доверять сюжетам зарубежного кинематографа. Как было замечено ранее, «Книга Мёртвых» имела совсем другое название и совершенно иное предназначение. А ещё она была написана иероглифами. Поэтому, ограничившись просмотром картинок из книги, преподаватели из N-ского университета решили прибегнуть к помощи столь излюбленной ими чёрной магии. Валасал воздел руки к мрачному каменному потолку и гипнотизирующим голосом начал произносить страшные формулы и заклинания на латинском языке. Фиолетта, зачарованная его ужасными речами, пустилась в колдовскую пляску. Ваол-ибо-Оод, величественный и суровый, молча стоял, скрестив руки, прислонившись к стене и наблюдая за беснующимися коллегами.

Валасал не выдержал и начал танцевать вместе с Фиолеттой, извиваясь всем телом, как схваченная за голову ящерица, а дьявольские проклятия продолжали сыпаться из его уст:

— Nervus oculomotorius! Eminentia! Circumferentia!!! Articulationes intermetacarpales! Anastamosis cava-cavalis!Перевод с латинского: «Глазодвигательный нерв! Возвышение! Окружность! Межпястные суставы! Кава-кавальный анастамоз!». Знающий да уразумеет, а незнающий — забудет, как страшный сон (и даже не вздумай, любезный читатель, искать значение этих терминов в анатомическом атласе).

— Cava-cavalis! Cava-cavalis!!! — в экстазе вторила ему ведьма с фиолетовыми волосами.

И тут древние стены не выдержали этого чудовищного святотатства: тяжёлые плиты обрушились с потолка, посыпались камни, сдвинулись монолитные глыбы. Прикрываясь «Книгой Мёртвых», высокопоставленные представители N-ского университета лишь чудом избежали гибели. И их упорство было вознаграждено: когда разрушения прекратились, они увидели образовавшийся в стене пролом, который привёл их в погребальную камеру, светящуюся золотом. Здесь всё было сделано из драгоценного металла и украшено рубинами, сапфирами и изумрудами. Посреди камеры, до потолка заваленной украшениями и разными безделушками навроде отлитых из чистейшего золота рюмок, бокалов, чаш, стаканов, бидонов, кувшинов, чайников и самоваров, стоял золотой саркофаг. Всё говорило о том, что в гробнице ещё не успели побывать грабители, следовательно, можно было надеяться, что здесь покоится целёхонький и невредимый будущий предводитель воинов Апокалипсиса, могущественный древний фараон.

Ваол и Валасал без колебаний бросились к саркофагу и подняли его тяжёлую крышку. Она тут же рухнула на пол, ибо профессора выронили её, ослеплённые сиянием, исходящим изнутри. Оправившись от потрясения, зачинщики Конца Света все втроём подошли к саркофагу. В нём лежала забинтованная богато украшенная царственная мумия. Вот и всё.

***

После обнаружения заполненной драгоценностями нетронутой царской гробницы проблема финансирования Апокалипсиса разрешилась сама собой. А поскольку перевозка золота в Alma MaterAlma Mater («благодетельная, кормящая мать») — неформальное обозначение учебного заведения, в котором человек получил или получает образование, для преподавателей — основного места работы (университета). была делом трудоёмким и опасным, да к тому же заняла бы много времени, коллеги, посовещавшись, пришли к выводу, что их штаб-квартиру нужно устроить прямо в усыпальнице. Фараона же было решено упаковать и доставить в N-ский университет, чтобы там проводить с ним воспитательные работы и разъяснительные беседы насчёт Апокалипсиса — на это требовалось время, ведь нельзя же всё сразу уложить в голове, особенно если ты мумия. Ах да, прежде всего фараона нужно было воскресить: вернуть ему прижизненный облик, разум, душу и память, то есть соединить все составляющие его сущностиДревние египтяне насчитывали несколько составляющих человеческого существа, которые условно и весьма приблизительно можно идентифицировать как тело (хат), имя (рен), сердце (аб), тень (шуит), душа-двойник (ка), жизненная энергия (ба), дух (ах)., чтобы он возродился к полноценному существованию. Но это уже было делом техники.

***

Думается, моим любезным читателем уже отмечено, что взаимоотношения Ваола, Валасала и Фиолетты несколько изменились со времени их первого разговора об Апокалипсисе.

Надменность Фиолетты, её презрение к ректорскому прихвостню-колдуну и затаённая обида на Ваола сменились снисхождением, а затем и благоволением. Ведьма воспринимала их не как причиняющих беспокойство глупцов, а как достойных союзников. Она больше не пыталась возглавить миссию по учинению Апокалипсиса, вполне, казалось, довольная той ролью, которую исполняла. Особенно же её поразил профессор-некромант, к которому она прежде относилась как к никчёмному высокопарному зануде. Теперь же Фиолетта часто и подолгу вспоминала ту неистовую колдовскую пляску, которой они вдвоём были объяты в древней гробнице. Давно ничто не заставляло её чувствовать себя такой дикой и свободной…

Валасал же, чувствуя перемену в настроении ведьмы, сделался ещё более словоохотливым и нередко заводил при ней пространные монологи о грядущем Конце Света и о том, как усовершенствовать план этого вселенского злодеяния.

А Ваол, чьё самолюбие тешила благосклонность Фиолетты, в предвкушении Апокалипсиса делался всё более молчаливым и мрачным. Тёмные думы не давали ему покоя, и зло торжествовало в его сердце. Он предавался мечтам о надвигающейся катастрофе, которая произойдёт по его вине и при его непосредственном участии. О, как же он ждал этого дня! А что потом? Что будет после Конца Света? У ректора на это был однозначный ответ: он станет единственным правителем постапокалиптического мира, а своевольная Фиолетта будет его послушной королевой и главной советницей. А если она не согласится? Да нет, быть такого не может! Фиолетта содрогнётся, увидев величие и мощь грозного Ваола-ибн-Оода, падёт на колени и первая принесёт клятву верности. Она и сейчас, без сомнения, побаивается его. Поэтому любит. О да, конечно, любит — как можно не любить ректора и как не бояться его? Фиолетта, великолепная Фиолетта станет его королевой, и они вместе будут творить зло во мраке нескончаемой беззвёздной ночи…

***

По возвращении из путешествия заморского ректор Ваол-ибн-Оод велит издать указ, в котором провозглашает себя правителем Вселенной, N-ский университет преобразует в закрытое учреждение особой секретности, а всех студентов принуждает к непосильно тяжёлым работам научным. Заперты теперь они в стенах Alma Mater, с раннего утра до поздней ночи трудятся в наспех переоборудованных под лаборатории кабинетах. На одной кафедре философский камень получают, на другой эликсир волшебный варят, на третьей разрабатывают принципы инновационной космической лазерно-пластической коррекции мягких забальзамированных тканей и так далее.

Пока в N-ском университете идут сверхсрочные суперсекретные работы научные, в пустыню инкогнито отправляется тайный агент, которому поручено сидеть в штаб-квартире и охранять сокровища фараона. Этим тайным агентом является ректорская шпионка, ведающая латинские заклинания преподавательница с кафедры этого мёртвого языка по имени Тепели́на, замаскированная под ёлку.

Глава III. Ёлки и немного абсурда

***

История о ёлках весьма примечательна, хотя и не связана напрямую с нашим повествованием. Однако я возьму на себя смелось вкратце её пересказать.

Дело в том, что ректор больше всего на свете любил творить зло, а ещё — устраивать различные собрания, окидывать трепещущих от ужаса подданных величественно-надменным взором и обращаться к ним с напыщенными речами. Но студенты, особенно беспечные первокурсники, жуть как не хотели задерживаться после занятий — в ту пору, когда они ещё могли покидать эти зловещие стены. Поэтому в дни собраний Фиолетта и другие приспешники ректора рыскали по коридорам, отлавливая всех студентов и силой затаскивая их на ненавистные собрания.

Одной нерадивой студентке — она уже мельком встречалась тебе на этих страницах, любезный читатель, а вскоре предстанет во всей красе! — как-то раз чудом удалось улизнуть, но на следующий день её ждало ужасное возмездие. Кошмарная ведьма с фиолетовыми волосами вдруг вихрем налетела на неё посреди коридора и потащила опешившую от неожиданности жертву в деканат.

— Как ты посмела, — шипела она, — нарушить приказ его темнейшества… и мой! Нарушить наш внутренний распорядок! Наш университетский устав! О, ты поплатишься за это! Да ещё и без халата…

А студентка только молча хлопала глазами, ведь, сказать по правде, она вовсе не специально убежала с собрания: так уж вышло, что, будучи весьма нерадивой и к тому же вечно витающей в облаках, она просто-напросто забыла про него. Поэтому в тот момент она даже не представляла, за что её ругают. Разве что за отсутствие белого халата — форменной одежды, в которой студенты N-ского университета были обязаны посещать занятия.

Фиолетта распахнула дверь своего кабинета и швырнула растерянную студентку во тьму.

— Сиди здесь, а я сейчас приведу ректора! Ему ты будешь всё объяснять!

— Что объяснять? — осмелилась, наконец, спросить злостная нарушительница университетского устава.

— Зачем поступила сюда! — рявкнула ведьма и захлопнула дверь.

Глаза студентки постепенно привыкли к окружающему полумраку, и она разглядела высокие сводчатые потолки и, кажется, очертания массивного трона в глубине комнаты… «Готичненько», — подумала нарушительница, так и не осознавшая свою вину.

— Ну и ладно, — вслух размышляла она, — что мне ректор… Зачем я сюда поступила? Ха! Кто бы знал… Скажу всё, как есть: что случайно перепутала это место с мифическим институтом…

Торопливое цоканье ведьминых каблуков за дверью давным-давно стихло, и из деканата не доносилось ни звука. Студентка уже начинала опаздывать на следующее занятие и в нетерпении переминалась с ноги на ногу возле двери.

Вдруг в глубине кабинета послушалось тихое жалобное мяуканье.

Удивлённая пленница потихоньку пошла на звук, и на ощупь добралась до спрятанных за троном огромных клеток. Осторожно просунула руку сквозь толстые прутья, и пальцы нащупали что-то крохотное, пушистое, с маленькими нежными лапками. Мягкое и тёплое, оно доверчиво уткнулось в ладонь мокрым носом. Рядом замяукали ещё несколько тоненьких голосков. И ещё. Студентка, недавно смеявшаяся над шуткой какого-то остряка, сказавшего, что Фиолетта ест котят, теперь похолодела от ужаса.

Не думая более о собственной участи, она принялась судорожно искать замки или щеколды на клетках, беспорядочно шаря в темноте руками, и, нащупав засов, распахнула скрипнувшую дверцу. Из клетки что-то мягко спрыгнуло на пол и начало тереться о ноги освободительницы. И снова спрыгнуло. И снова. С дико колотящимся сердцем студентка спешно отпирала клетки, выгребая руками содержимое, если то само не решалось прыгать. Мягкие лапки и пушистое шевеление с непрекращающимся мяуканьем заполняли мрачную комнату.

В очередной раз пройдясь по всем клеткам и с удовлетворением отметив, что они пусты, студентка облегчённо вздохнула.

И тут скрипнула входная дверь.

— Вот мерзавец, высокомерный пень, — раздалось злобное шипение на пороге.

Раздосадованная Фиолетта вернулась без ректора.

Но так было ещё хуже. У студентки перехватило дыхание.

Тусклый свет из коридора хлынул во тьму кабинета, и ведьма с фиолетовыми волосами шагнула следом.

Пушистая толпа ринулась ей под ноги.

— Что за… — взвизгнула Фиолетта, подпрыгнув от неожиданности.

Растопырив когтистые пальцы, она принялась ловить котят, но их было слишком много.

Сбросив оцепенение, студентка кинулась в дверной проём и, налетев на ведьму, едва не сбила её с ног.

— Простите, я опаздываю на занятие! — крикнула она.

Фиолетта с перекошенным лицом выпустила схваченного было котёнка, угрожающе взметнув руки вверх, и последний пушистый пленник побежал по коридору, стремительно удаляясь от злополучного кабинета. Как и студентка, мчавшаяся прочь со всех ног.

— Фамилию, скажи свою фамилию! — завизжала ведьма, но оставшаяся безымянной нарушительница уже скрылась за поворотом и была такова.

Конечно, в тот раз она легко отделалась, но с тех пор всегда носила белый халат и старалась не попадаться Фиолетте на глаза, а при её приближении пряталась среди однокурсников, растворяясь белым пятном в белой студенческой толпе.

***

Следующее собрание было перед Новым годом, и его уже никто не осмелился пропускать.

Фиолетта согнала весь свой нерадивый факультет, словно стадо овец, в огромный актовый зал, где ректор в окружении свиты верных вассалов величественно возвышался на сцене за трибуной.

— Дорогие студенты! — его самодовольное лицо расплылось в ехидной усмешке, когда всё заняли свои места и в зале воцарилась гробовая тишина. — Мои маленькие трудолюбивые пчёлки!