Антонина

«Половинку, встретив однажды, не надейся, что счастлив ты будешь тогда».

Увольнение

Антонина ежедневно приходила на работу в фонд. Однажды после работы она шла на троллейбусную остановку. На остановке стоял Игорь. Они случайно встретились через два года.

— Привет! Даже не ожидала тебя здесь встретить.

— Я был на похоронах, попросили отпеть покойника. А ты откуда?

— С работы. Здесь недалеко. Оформили штатным работником. Через несколько остановок есть одно студенческое кафе. Посидим? — Спросила Антонина.

— Поехали.

Они проехали троллейбусом несколько остановок. В пешеходном переходе находилось студенческое кафе, сели за столик. Он взял себе чай, она кофе. Долго разговаривали. Антонина вспомнила о предложении немца, спросила:

— Мы можем оформить фиктивный брак, если ты на мне не передумал жениться?

— Мне настоящий брак нужен с венчанием в церкви.

— Зачем тебе фиктивный брак?

— Тебе надо получить сан. Я хочу выехать за границу. Немцы предлагали сделать визу. Мне не хочется ехать незамужней.

— А как же я?

— Ты получишь сан. Твоя мечта сбудется. Будешь работать в церкви. Ты сам говорил, что вначале хочешь жениться, и только потом принять сан.

— Я так не согласен. Жена должна быть со мной рядом.

У Игоря изменилось лицо. От неожиданного предложения Антонины он сильно расстроился. Антонина решила прервать разговор.

— Ты знаешь, мне пора. — Поднимаясь со стула, сказала она.

Он проводил её на остановку, посадил в троллейбус. После этой встречи он стал часто заходить к ней на работу по делу и без дела. Антонина была в своём кабинете. Открылась дверь. Вошла бухгалтер.

— Тоня, ты посмотришь дочь моей знакомой? У неё под коленом высыпание. Медикаментозное лечение не помогает. — Спросила Галина.

— Пусть приходят, расценки мои ты знаешь.

— Они придут завтра. А что это за парень стал к тебе часто приходить?

— Будущий священник.

— А мы подумали, что это твой парень.

— Бывший коллега. Хочет, чтобы я за него замуж вышла.

— И ты конечно отказалась?

— Как всегда.

— Он такой красивый, молодой. Подумай. — Произнесла Галя.

— Давно подумала. Мне нужен муж, на плечо которого можно опереться и чувствовать всегда во всём его помощь и поддержку.

— Ты думаешь, что он тебе не будет поддержкой?

— Не обязательно быть женой, чтобы чувствовать мужскую поддержку.

— Вы же общаетесь, отношения могут измениться.

— Общаемся несколько лет, но это не те отношения, которые могут перерасти во что-то большее.

На следующий день в кабинет к Антонине зашла мама с дочкой. На ноге под коленом был красный круг весь в прыщах. Антонина стала с девочкой работать, потом сказала:

— Вашу квартиру надо почистить от порчи. Причина её заболевания находится в квартире.

— Ваша услуга дорогая.

— Если моя работа для вас дорого, я могу попросить знакомого, он будущий священник. Стоимость по церковным расценкам или можете обратиться в церковь, где он сейчас находится.

— Лучше вы сами с ним поговорите. Через Галину договоримся о встрече.

Игорь как обычно зашёл к ней к концу рабочего дня.

— Ты вовремя пришёл. Одной женщине надо почистить квартиру.

— Я могу освятить только церковными молитвами. — Ответил он.

— Ты и будешь делать, как положено, только там определённый вид порчи, который ты не сможешь убрать только молитвами. Надо прожарить соль на огне. Если это не сделать, болезнь у девочки на ноге снова появится.

Игорь на это ей ничего не сказал, рад был дополнительному заработку. Конец рабочего дня. Они вышли из кабинета. Сотрудницы стояли в столовой, мимо дверей проходили Антонина с Игорем. Девочки не могли пропустить такого момента. Антонина познакомила их с Игорем, обратилась к Галине.

— Ты спроси у своей знакомой. В какое время Игорю к ним прийти?

— Хорошо. Я завтра тебе скажу. — Ответила Галина, рассматривая Игоря вблизи.

Они вышли на улицу. Осень раскрасила листья деревьев в разный цвет. Антонина любит это время года, и с удовольствием с Игорем гуляла по городу.

— Твои сотрудницы меня с таким любопытством рассматривали, что мне стало не по себе.

— Не обращай внимание. Им же интересно, кто приходит к одинокой женщине.

— Могла бы бить не одна, если бы приняла моё предложение.

— Давай не будем больше об этом говорить.

— Хорошо. У тебя есть время. Я подожду.

— Два года прошло, а он никак не успокоится. Надо же было, мня угораздить с фиктивным браком. — Подумала она.

Он как всегда посадил её в троллейбус, и разъехались по своим домам.

Игорь освятил квартиру, но не сделал то, о чём его просила Антонина. Через три месяца у девочки появилась краснота меньших размеров. Мама привела вновь дочь на приём.

— Я вас предупреждала, что если не почистить квартиру, пятно будет появляться. Освящение квартиры не снимает все виды порчи.

Она провела им повторное лечение, а когда появился Игорь, спросила?

— Ты конечно в квартире не сделал то, о чём я тебя просила?

— Я больше не занимаюсь этим, поэтому и не сделал.

— У девочки снова появилась краснота на ноге, и пока не уберётся порча с квартиры, болезнь у неё не пройдёт.

— Почисти им сама квартиру. Я больше теми методами не работаю. Поэтому не мог выполнить твою просьбу.

— Им денег жалко. На море съездить хватает, а на остальное нет. Впрочем, это их проблема.

— Я зашёл сказать, что уеду на некоторое время.

— Хорошо, что предупредил. Счастливого тебе пути.

Он уехал. Антонина продолжала работать в фонде. Периодически ей надо выезжать в Крым на оздоровление, но денег не было. Состояние здоровья ухудшалось. Сын подрабатывал на летних каникулах. С его первой зарплаты решили поехать на Азовское море в Мариуполь. Они, выехали рано утром электричкой и к десяти часам утра были уже около моря. Целый день провели у моря. После обеда Антонина спросила:

— Виталий, пойдём снимать квартиру на ночь или поедем домой?

— Я позагорал. Накупался. Можно возвращаться домой.

— Тогда вернёмся домой. Я немного отдохнула. Нормально себя чувствую.

Она действительно себя нормально чувствовала, не смотря на жару. Ближе к вечеру они приехали на железнодорожный вокзал. Людей было много, и все ждали электричку. За двадцать минут до прибытия электрички Антонина почувствовала внезапную слабость, силы уходили. Она успела сказать сыну:

— Обними меня, я сейчас упаду.

Он обнял мать за талию, но не удержал. Она со всего роста упала на землю. Ударилась левой бровью об цементный угол цветника. У сына появился страх, и он не знал, что делать. Она лежала на земле без сознания. Он никогда не видел её в таком состоянии и винил себя за то, что не удержал её. Недалеко, находилась сотрудник вокзала. Она взяла ведро с водой и, быстро пошла к Антонине. Пассажир увидел, что ей тяжело нести ведро с водой, подбежал к ней. Забрал у неё ведро и быстро к Антонине, вылил на неё всю воду. Она стала приходить в себя. Открыла глаза и не могла понять, что с ней происходит. Почему она лежит на земле и около неё стоят люди.

— Пропустите, я врач. Разойдитесь. Ей нужен воздух. — Говорила женщина, проталкиваясь среди любопытных.

Антонина лежала на асфальте с открытыми глазами. Её стали быстро поднимать. Врач налила ей валокордина, дала выпить. Антонина не успела сообразить, выпила. Ей мгновенно стало плохо. Она опять без чувств упала на землю. На неё вылили снова ведро воды. Её подняли. Сын её держал так, чтобы она снова не упала.

— Выпейте ещё валокордин, вам станет легче — Сказала врач.

— Не надо. Мне от него плохо. Он мне не подходит.

Антонина постепенно стала приходить в себя. Объявили электричку. Все поспешили на перрон, толкая друг друга, чтобы пройти первым и сесть. Она с сыном подошла к открывшимся дверям электрички. Антонину никто не пропускал. Она вошла в вагон, подошла к свободному месту.

— Здесь занято. — Сказала девушка.

— Вот и лечи после этого таких людей. Место больному не уступят. — Подумала она.

Антонина посмотрела на неё, молча села. Она чувствовала слабость. Появилась отдышка. Ей не хватало воздуха. Сын стоял рядом.

— Идите к нам. Мы вам место заняли. — Сказала врач.

Антонина поднялась, направилась к ним. Сын её поддерживал. Врач стала интересоваться её болезнью и давать советы.

— На вокзале надо вызвать скорую, чтобы вас отвезли в больницу.

— У меня брадикардия. Врачи не помогут. Мне не подходят лекарственные препараты. Такое со мной может быть. Меня об этом предупреждали врачи. Всё пройдёт.

— У вас кроме этого заболевания ещё сотрясение.

— Дома отлежусь, постельный режим за месяц всё восстановится.

Испуганный сын, от матери никуда не отходил. До самого дома у него пропало желание курить сигареты. За два часа пути она немного пришла в себя. Одну остановку от вокзала домой они шли, отказалась от такси и не стали ждать троллейбус. Болела голова, подташнивало. Она приняла душ и в кровать. На работу не вышла. Ей дали две недели за свой счёт. Улучшение не наступало. Антонина написала заявление об уходе по собственному желанию. Сын отвёз заявление на работу. Подрабатывал он грузчиком у племянника директора фонда. Эта организация находилась в этом же здании. Когда сын с заявлением ушёл на работу. Антонина, почему то вспомнила разговор за обедом в фонде с Татьяной. Они сидели в столовой во время обеда рядом. Татьяна стала говорить:

— Ты бы могла проводить бесплатные сеансы от горисполкома. А на нашу улицу проведут телефонную линию.

— Вам нужна телефонная линия, вот и проводи сеансы. Кто мне за эти сеансы платить будет? Никто. Да и на зал я не работаю. Ты прекрасно знаешь, что у меня индивидуальный приём. Мне в фонде не то, что оплатили поездку в Киев, а даже не заняли денег на семинар. Долг никак не могу вернуть. За квартиру надо платить. Я святым духом не питаюсь. Субсидию, которая мне положена, не назначили, а ты говоришь бесплатно. Чтобы работать на зал, надо хорошо питаться и отдыхать, и не думать, чем тебе завтра накормить детей и оплатить по счетам. Путёвок мне ни кто не выделяет. Оздоравливаться приходится ездить и за всё платить самой.

— У тебя дорого. К тебе никто не будет приходить. — Сказала Таня.

— Не дороже чем в больнице. После моего лечения ухудшения нет. У каждого больного есть право выбора. Кому необходимо моё лечение, тот не только приходит ко мне на приём, а приезжает с другого города. Мне достаточно тех, кто приходит. По состоянию здоровья я больше не потяну.

— Так ты согласишься работать на зал?

— Нет.

Виталий отдал директору фонда заявление. Он заявление подписал нехотя, потому что знал, если она уходит, значит, на это есть веские причины. Сообщил о её решении в горисполком.

Антонина лежала в постели. Услышала, что кто-то пришёл домой. Она поднялась. Голова сильно болела, её пошатывало. Вышла в коридор. Увидев сына, спросила:

— Ты сегодня рано вернулся с работы?

— Я отвозил ваше заявление к заместителю горисполкома по социальным вопросам.

— А какое отношение к этому имеет горисполком? Я официально работаю в фонде, а не в горисполкоме.

— Откуда я знаю? Мне сказали. Я и отвёз.

Утром он как обычно поехал на работу. В фонде его уже ждали. Когда он вошёл. Директор фонда спросил:

— Ты куда дел заявление?

— Отвёз в горисполком.

— Его там нет. — Ответила женщина, которая специально приехала лично увидеть заявление.

— Лактионова не было. Положил на стол секретарю. Спрашивайте у неё.

Женщина быстро вышла. Села в машину, уехала. Виталий переоделся и приступил к работе. Вечером, когда он пришёл с работы, стал рассказывать:

— Прихожу на работу, а на меня набросились с порога. Вначале я не понял из-за чего. С горисполкома приехала женщина, буквально влетела в помещение и ко мне с обвинениями. Когда всё выяснила, уехала. Почему они так забегали из-за вашего заявления?

— Хотели на мне хорошие деньги заработать. Не зря Татьяна заводила разговор на эту тему. А меня сам бог от этого увёл. Дал мне возможность подумать. Наверное, я опять, что-то не так делаю.

— На какую тему?

— Бесплатно работать на зал.

— Теперь понятно, почему они так бегали.

Она месяц, как и положено после сотрясения пролежала в постели, поехала в фонд.

— Как тебя угораздило упасть? — Спросила Алла.

— Это всё переутомление. Работать нельзя, мне приходится. Дети ещё учатся, помочь некому. — Ответила Антонина.

— Вы передумали увольняться, и вышли на работу? Ваш кабинет никто не занял. — Сказал директор.

— Я пришла забрать трудовую книжку. Работать не скоро начну. Прошёл месяц, а состояние не важное.

— Жаль, что уходите. Может, ещё передумаете? — Спросил директор.

— Просто числиться у вас не могу. Вам надо, чтобы все работали. Как восстановлюсь, тогда посмотрим.

— Татьяна, выдай Антонине трудовую книжку. — Сказал директор своей племяннице.

Она забрала свою трудовую книжку и сразу домой. Сильно устала от этой поездки.

— Рановато мне такие поездки делать. — Сказала она, быстро пошла к своей кровати.

Началось головокружение, как будто её куда-то уносило. Закрыла глаза и быстро провалилась. Дети у неё спросили:

— Мама, вы кушать будете?

Антонина молчала. Они подошли, посмотрели на неё. Она спала.

— Как быстро она уснула? Не успела лечь, и уже спит. — Сказала старшая дочь, закрывая дверь в её спальню.

Её не поднимали пока она сама, не проснулась. Она проснулась перед заходом солнца.

— Хорошо, что я успела дойти домой, а то опять могла упасть в обморок по пути. — Произнесла она.

Дети принесли ей еду в постель, сами пошли ужинать на кухню. После ужина сразу уснула.

Игорь вернулся, зашёл к ней на работу, но её там не было. Он сразу поехал к ней домой. Дети открыли ему дверь, он прошёл к ней в спальню.

— Проходи. Присаживайся. Извини, что принимаю тебя лёжа в постели.

— Ничего страшного, лежи.

— Вот видишь, какая я больная. А ты предлагал замуж. Как чуть, так и в обморок.

— Я тебя всё равно Яремичу и Жаннику не отдам. Ты будешь со мной.

— Ты так уверено об этом говоришь. Почему ты решил, что я кому то должна принадлежать или с кем-то быть?

— Я ездил в монастырь. Там есть священник, который предвидит. Он сказал, что мы должны быть вместе.

Она посмотрела на этого юного парня, произнесла:

— Он тебе так сказал, потому что я для священников как находка? Церковь теряет своё лицо из-за имущественных разделов. Неприятно об этом слышать. Учатся в одной семинарии. Держат в руках одну, и туже библию, а никак не поделят власть и деньги. Пока духовные отцы не найдут общего языка и понимания, обычные люди тем более не смогут этого спокойствия найти. Борьба священников за власть ни к чему хорошему не приведёт. Люди стали в церковь ходить только из-за того, чтобы просить Бога о материальной помощи и никакой духовности. Впрочем, о какой духовности можно говорить, глядя на таких священников.

— Я бы так не стал говорить. Какая тебе разница, где работать, при церкви или самой. Всё равно работаешь, а так будешь принимать по разрешению церкви.

— Большая разница. Потому что я в основном работаю языческими обрядами. Знаниями предков, которые были утеряны. Людям приходится помогать и в большие божественные праздники, когда они приходят на приём в тяжёлом состоянии. И могут не дожить, пока пройдут праздники, выходные дни или наступит утро. Если бы я своего отца не пролечила от язвы желудка во время приступа за полночь, то его скорая помощь не довезла бы и до районной больницы.

— Успели довести? — Спросил Игорь.

— Ему не понадобилась медицинская помощь, достаточно было моего лечения от язвенных заболеваний. Сразу дала выпить наговорённой воды, потом положила руки в области желудка и стала читать молитвы от неизвестной болезни. Утром сильных болей не было. Через двенадцать дней он забыл о болях.

— Если церковь даст тебе разрешение, я думаю, что у тебя не будет никаких препятствий.

— Церковь или священнослужители?

— От церкви.

— В церкви такие же люди, как и везде. Я лично не встречала истинно верующих священнослужителей. Раньше ведьма не могла переступить порог церкви, а сейчас их там полно, да ещё в церкви успевают навредить здоровью людям.

— В церковь приходят священники на службу, не положено судить. Не суди, да не будешь судим.

— Если я за тебя выйду замуж. Кем я буду?

— Матушкой. И если у меня будет свой приход, тебе надо будет вести всю документацию.

— Ты меня можешь представить постоянно в платочке и в закрытой одежде?

— Почему бы и нет?

— Я одеваюсь так, как мне хочется. Моя жизнь и так, почти сплошной траур. Я предпочитаю радоваться жизни, а не горевать об усопших. Пост надо соблюдать?

— Да, надо и на службу постоянно ходить.

— Из-за своей болезни я не могу соблюдать пост, а иногда так бывает, что с постели подняться не могу. А на службе желательно надо быть утром и вечером, в выходные дни постоянно. Для меня, это всё равно, что уйти в женский монастырь. Да и как я могу вести все дела? Ты меня не слышишь, что мне нельзя работать.

— Мне пора идти. Ты не против того, если иногда буду к тебе приходить в гости?

— Заходи. Я всегда рада тебя видеть.

Он ушёл в надежде на то, что она изменит своё решение.

— Прекрасно видит, что я больная и лежу в постели, а от своего предложения не отказывается. На что он надеется? — Думала о нём.

Обмен опытом

Она шла постепенно на поправку. О работе пока не думала. Часто ездила в гости к Татьяне в Курахово. Её дети подросли и были уже более спокойные.

— Ты была права по поводу Игоря.

— В чём?

— Что он от меня не отстанет. Да ещё теперь от священников отбиваться придётся.

— Теперь ты поняла, почему мы тогда тебе сказали, что он тебе не пара?

— Поняла. Таня, посмотри, пожалуйста, смогу ли я работать?

— Я надеюсь, что в этот раз дулю мне не покажут.

Все давно спали, они, как всегда сидели до трёх часов ночи. Днём спокойно поговорить не удалось, а ночью им никто не мешал. Татьяна взяла своё ритуальное блюдо, открыла обряд по предсказанию. Антонина сидела напротив неё. По выражению лица Татьяны было видно, что она напряжённо что-то хочет увидеть. Время для Антонины тянулось долго. Потом она затушила свечи, стала рассказывать:

— Работу я твою почему-то вижу не с больными, а за столом. Долго смотрела, но не могла понять, что это за работа. Ты живёшь в Киеве. У тебя своя квартира. О чём-то разговариваете с учителем курсов, а потом ты сидишь в кабинете и что-то пишешь. Вокруг тебя на столе и на стеллажах много старинных книг и рукописей. С чем это связано и когда это произойдёт, не знаю. Пыталась ещё что-то увидеть, не получилось.

— Я смотрела на тебя, а у тебя в какой-то момент было напряжённое лицо.

— Я в этот момент хотела посмотреть что-то конкретное, но не получилось. Ты не жалеешь, что ушла из фонда? Могла на больничном листе быть.

— Кто бы мне это больничный лист выдал? Я через неделю пошла в больницу. Так они мне в карточке не написали, что у меня сотрясение. А ты говоришь больничный. Мне бы его не оплатили. Неизвестно ещё, чем бы всё закончилось. Если они искала моё заявление об увольнении, а оно у них было.

— Сам Бог тебя от неприятностей отводит. — Произнесла Татьяна.

— Это неплохо, что Бог отводит, только надо за что-то жить. Дети учатся. Мне бы им помочь до окончания их обучения. Когда начнут работать легче будет.

— Сейчас попробуй утроиться после обучения. Да и на работу всё своё нести надо. Ада Георгиевна с тобой хотела поговорить. Ты завтра пойдёшь к ней?

— Владимир зайдёт за мной, вместе пойдём. — Сказала Антонина.

Они легли спать. Уже давно было за полночь. На следующий день они все отправились к Аде Георгиевне. У неё свой дом. Они сели за круглым столом на улице. Татьяна долго не задержалась со своей семьёй, они немного посидели, ушли домой укладывать в обед детей спать.

— Ты можешь посмотреть и пролечить мою внучку? Все методы перепробовала, а нужных результатов нет. — Спросила Ада Георгиевна.

— Конечно, могу. Обряд с зеркалами подключала? — Спросила Антонина.

Они вошли в дом. Её внучка была в комнате, читала книгу. Она позвала её, сказала:

— Что-то не идёт у меня обряд с зеркалами. Проходи в эту комнату. Здесь с ней работай. Тебе никто не будет мешать.

— Я могу остаться? Мне хочется посмотреть, как ты будешь работать. — Спросил Дмитриевич, муж Ады Георгиевны.

— Смотрите, но можете на себя всё потянуть.

— Не потяну.

Он остался смотреть, она начала вычитывать молитвы. Дмитриевич не смог долго находиться во время проведения сеанса. Молитвы, произносимые вслух стали воздействовать и на него, как только она стала читать на экзорцизм. Ему стало плохо, он вышел на улицу. Антонина завершила сеанс. Она вышла на улицу, присела на стул за столом. Выпила кофе. Через двадцать минут спросила у Ады Георгиевны:

— У тебя есть зеркала, чтобы сразу провести ей обряд по зеркалам на снятие печати смерти?

— Зеркала есть. Можно мне посмотреть, как ты с ними работаешь? — Спросила она.

— Конечно можно.

— Пошли в дом. Я тебе дам всё необходимое ля обряда.

Антонина стала готовить обряд к открытию.

— Мне можно присутствовать? Хочу посмотреть, я тоже не работаю этим обрядом. У меня своя методика. — Спросил Владимир.

— Можно всем. — Ответила Антонина.

— Я не буду смотреть. — Сказал Дмитриевич и закрыл за собой дверь.

— Я пробовала ставить, но делала совсем не так. — Сказала хозяйка.

— Наверное, соседка мешала. Она ведь ведьма? — Спросила Антонина.

— Не знаю, но что-то в ней нехорошее есть. Я стараюсь с ней меньше общаться.

Проведя обряд, Антонина положила зеркала на стол, сказала:

— Я их завтра закрою. Когда приду. А сейчас пошли пить чай. Немного передохну и проведу ещё один обряд.

— С новым ритуальным предметом? — Спросил Владимир.

— Да. — Ответила Антонина.

— Можно присутствовать? Мне хочется посмотреть, как он работает. — Спросил Владимир.

— Конечно, можешь присутствовать.

Они сели во дворе за столом. Виноград плёлся по натянутым прутьям. Разговаривали в основном о работе с больными, шёл обмен опытом.

— Пошли, я тебе покажу свой огород. — Предложила Ада Георгиевна.

Антонина прошлась с ней по её огороду и увидела за забором соседку.

— Это она тебе мешает работать. — Сказала Антонина.

— Мы с ней всегда в хороших отношениях. На неё никогда и не подумаешь. У неё своих неприятностей хватает, но я над этим подумаю.

— А ведь ты подумала на другую соседку.

— Да. Неприятная женщина. Мы с ней постоянно ссоримся из-за пустяков.

Они вернулись в дом. Антонина продолжила свою работу с внучкой своей коллеги. Владимир сидел в стороне и просматривал её работу. Через полчаса они ушли. По дороге они продолжили разговор.

— Сильная вещь. Вот только на курсы эти поехать финансов нет.

— Я тоже езжу очень редко. Поехать на курсы, это детей оставить без нормальной еды. Все хотят пролечиться бесплатно. Я перестала принимать больных без оплаты. Свои болезни надо откупать.

— Если бы головой не ударилась о землю, так бы и продолжала свою благотворительность.

— Ты прав. Наверное, мне надо было стукнуться хорошо головой, чтобы посмотреть, как мне все бесплатно помогают.

— Ну и как, помогли?

— Как видишь. Пришлось с работы уволиться. На больничном никто держать не будет, всё равно получать нечего. Ставки то у меня не было. И путёвку ни кто не даст, даже если она положена, от профсоюза. Всё за свой счёт. Хорошо, что сама себя лечить могу, да и вы все помогаете. Я тебя хотела спросить. Что с твоей мамой произошло?

— Это кошмар. Ей понадобилось вдруг срочно спилить ветку на старой вишне перед домом. Я ей сказал, что досмотрю фильм и спилю. Она, молча, взяла пилу, влезла на дерево. Села на ветку, которую отпиливает и стала пилить. Мы все сидели в зале смотрели фильм и не видели. Во время рекламы вышел на кухню за сигаретами. Форточка была открыта. Я услышал, как кто-то пилит. Глянул в окно и оторопел, когда увидел её на ветке, которая вот-вот упадёт. Она её почти отпилила. Я быстро на улицу, но не успел. Она вместе с веткой упала на землю.

— И как приземлилась?

— Представь себе. Ни одной царапины.

— Ей лет семьдесят. Как она туда взобралась, вед по стволу больше двух метров надо было залезть до первой ветки?

— А бог её знает. Ни стула, ни лестницы рядом с деревом не было. Один раз иду с работы. Она идёт мне навстречу, на себе несёт мешок семечек. У меня ноги подкосились, когда я увидел. Я мужик и то мне тяжело. Она маленькая, худенькая, да и возраст, сама знаешь. Что ни день, то чудит.

— Весело тебе с мамой. Наше поколение хилое. Не чета, родителям.

Они за разговором не заметили, как быстро дошли до дома Татьяны.

— Ты зайдёшь к ним?

— Мне домой пора. Сказал на час, а прошло полдня.

Владимир ушёл домой. Антонина поднялась к Татьяне на пятый этаж.

— Что-то вы долго. А Быков где?

— Ушёл домой. Пришлось проводить несколько обрядов с перерывами. Завтра ещё схожу к ним, потом уеду.

— Я думаю, что она пойдёт на поправку. — Сказала Татьяна.

— Основное я убрала, теперь нужно время. Может что-то ещё надо будет добавить, я думаю, что Георгиевна сама теперь с этим справится. Если бы она провела обряд с зеркалами, девочке давно легче бы стало. Молодец девочка, выдержала такую энергетическую нагрузку.

— У нас этот обряд никто не проводит. — Ответила Таня.

Она провела сеанс девочке, вернулась домой электричкой.

Обряды для себя

Каждый раз, когда Антонина снимает порчу с больных сделанную им на смерть, она начинает снимать её с себя. Мастера, сделавшие такие порчи стали в первую очередь делать порчи на смерть Антонине, только не поодиночке, а от трёх человек и более, чтобы она не бралась за таких больных.

Последнее время стало модным убирать своих конкурентов таким видом порчи. Одни обращались к чернокнижникам из-за бизнеса, другие из-за жадности, третьи из зависти. Так или иначе, эти люди не задумывались над тем, что в первую очередь они вредят себе и своей семье. Мастера, сделавшие порчу на смерть, забирали себе силу того, на кого делалось, а все удары, в случае снятия переправляют на заказчика. Чернокнижники стараются свои обряды проводить перед большими божественными праздниками, зная, что многие целители не будут браться за больного в божественный праздник. Поэтому Антонина им очень мешала, так как она помогает людям знаниями древних предков, и в такие дни, она не отказывала тем, кто пришёл к ней на приём в тяжёлом состоянии. Она видела, что если тяжелобольному не провести обряд на снятие порчи в этот день и лечение, он не доживёт, пока пройдут все праздники, в которые церковь не разрешает работать или не дала на это разрешение.

У Антонины были больные, с которых она снимала печать смерти по зеркалам и они продолжали жить столько, сколько им Богом отпущено с момента рождения. Есть определённые виды порчи, которые необходимо снимать именно в такие дни. Она пропустила через себя чужие порчи некоторых людей, которые много принесли вреда людям. Из-за таких пациентов она не могла долго восстановиться. Она работала над собой каждый день, но желаемых результатов не было.

В саму тяжёлую минуту ей помогали её предки. После Рождества Христова на следующий день, а скорее всего ночью она не могла уснуть. Как будто ей кто-то или что-то не давало спать. Она поднялась за пятнадцать минут до полночи. Зажгла свечу. Наговорила воду от экзорцизма, выпила три глотка, смочила лицо, грудь, руки, ноги. Потом взяла кадильницу, зажгла в ней уголь, сверху положила ладан. Прочла три раза заклинание жрецов, три раза главное заклинание природы, произнесла:

— Как этот ладан горит и тает, чтобы сгорела и стаяла болезнь гробовая с рабы божьей Антонины. Аминь.

Произносила постоянно эти слова, пока дымился ладан. Стала появляться лёгкость в теле. Она погасила свечу, легла спать. Утром налила в ванную воды, наговорила её своими всеми молитвами на снятие порчи и экзорцизма. Слабости и разбитости после ванны уже не было, потом поставила обряд с зеркалами.

На крещение врата неба открываются. Её как бы осенило, что надо сломать все печати смерти, которые ей поставили чернокнижники и ушли в мир иной. Она стала проводить обряд с ритуальным предметом. Через неё прошла лёгкая волна энергии. Появилась лёгкость. Боль в сердце прошла, но во время обряда ей как будто кто-то воткнул иглу ниже колена правой ноги. После закрытия обряда боль в колене прошла. Было такое впечатление, что кто-то ей мешал проводить этот обряд на её выздоровление.

На следующий день она повторила обряд, изменив немного желание. Во всём теле появилась невесомость. Ей казалось, что она парит в воздухе, но глаза ей как будто кто-то закрыл, и это было уже не первый раз. Она повторила обряд с глазами. В её ногах появилась тяжесть, потом покачивание из стороны в сторону. Неприятные ощущения в глазах и затылке.

После сотрясения сосудов головного мозга у неё ухудшилось зрение. И какие бы она обряды не проводила, не могла его восстановить. Словно неведомая сила мешала ей это сделать. Она прекрасно понимала, что ей перекрыли видение, но не могла согласиться с тем, что это влияет на её зрение. Она периодически продолжает над этим работать.

Хитрость больной

На приём пришла Валентина Ивановна, она с мужем приводила своего сына на лечение от эпилепсии.

— Сыну стало намного лучше, но я пришла совсем по другому поводу. Я на группе, скоро у меня перекомиссия. Я хочу заниматься предпринимательской деятельностью. Муж решил открыть семейное дело, купить продовольственный киоск, а всё остальное будет на мне. У меня больное сердце. Смогу ли я потянуть магазин?

— Если немного вас пролечить, то потянете. Вы так плакались, что у вас нет денег на лечение сына, что теперь в состоянии купить киоск? — Спросила Антонина.

Валентина поняла, что произнесла лишнее, сказала:

— Так это брат и родители мужа, а мы там только продавать будем.

— Что вы в нём будете продавать?

— Продукты, спиртное, сигареты.

— Хороший начальный капитал нужен, чтобы открыть магазин.

— Я только буду в нём как директор, а всей финансовой частью занимается брат мужа. За лечение я заплачу. — Сказала Валентина.

Этот киоск находился недалеко от дома Антонины. Валентина приходила каждый день к ней на сеансы, и стала заходить в этот киоск, нашла общий язык с продавцами. Когда пришла к Антонине на очередной сеанс, стала рассказывать:

— Почему хозяева продают этот магазин? — Спросила я продавца.

— Выручки нет. Раньше была хорошая выручка, не успевали товар завозить, а потом сразу не стало покупателей. За сутки до двух тысяч не дотягиваем. — Ответила мне продавец.

— Можно сделать так, чтобы были покупатели? — Спросила Валентина.

— Этот магазин закрыли от покупателей. Его надо почистить от порчи и покупатели вернутся.

Валентина прошла все сеансы, потом стала ходить к ней в гости, набиваясь в подруги. Они выкупили этот киоск, и Валентина с мужем по очереди стояли за прилавком. Выручки необходимой не было, она пришла поговорить обо всём к Антонине без оплаты за консультацию. Взяла рулет к чаю, пришла к Антонине в гости. Рассчитывая на её доброту и сожаление. Антонина пригласила её в комнату, спросила:

— Ты по делу или в гости?

— Я по пути зашла к тебе в гости посоветоваться с тобой.

— За каким советом ты пришла?

— Не знаю, что мы будем делать. Выручку за сутки не больше тысячи получаем, кредиты надо погашать во время. А сколько стоит твоя работа?

— Антонина назвала сумму.

— Посоветуюсь с мужем Вечером к тебе забегу. — Сказала Валя.

Вечером после захода солнца она вновь пришла.

— Ты можешь наговорить мне воду, а я сама везде обрызгаю, чтобы дешевле было.

— То, что ты обрызгаешь водой, результата мало будет. Могу подключить своего помощника, чтобы у тебя сегодня была выручка для оплаты мне за работу.

— Я тебе сейчас за его работу оплачу, подключай. — Обрадовано произнесла Валентина.

Антонина взяла своего помощника, стала ему приказывать. Вначале он не хотел работать, был холодный, потом постепенно стал теплеть.

— Вам подсыпали мёртвой земли и подлили воду. — Сказала ей Антонина.

Валентина ушла. Антонина подумала:

— Дух не хотел работать. Значит, опять будет врать и не оплатит.

Валентина появилась через неделю.

— Первый день была хорошая выручка, а потом стала такой же. Можешь с ним ещё поработать?

— У тебя три дня была хорошая выручка, потом стала уменьшаться. Зачем говоришь неправду.

— Зачем мне врать?

— Кувшин не хотел работать. Мне с трудом его удалось заставить, чтобы ты могла мне оплатить работу за снятие порчи с твоего магазина. Не говори так. Он не любит когда врут, иначе ты потеряешь то, что выручила.

— Деньги я потратила на приобретение товара. Ты наговори воды, а с выручки я тебе сразу оплачу. Как только немного станем на ноги. — Добавила она последние слова.

Антонина наговорила ей воды, она сразу ушла. Больше она не приходила. Надо было позвонить в Киев, и Антонина пошла к Валентине в Магазин, чтобы заодно посмотреть, как у неё идёт торговля. Одни люди выходили из магазина, другие входили. Покупателей отпускала продавец, Валентина ей помогала.

— Я смотрю, что у тебя торговля в самом разгаре. — Сказала Антонина.

— Да какой там, в разгаре. Это люди с работы идут и заходят, а днём никого нет. — Ответила она.

— Опять врёт. Кувшин не зря не хотел работать. — Подумала Антонина.

Продавец посмотрела на свою начальницу удивлённо, но ничего не сказала. Антонина прочитала по лицу продавца, что у них хорошие ежедневные выручки.

— Позвонить от тебя по междугородке можно?

— Да, но только ты знаешь, сейчас платить нечем.

— Я оплачу за свой разговор, когда придёт извещение.

Она позвонила, сразу ушла.

Неслучайное знакомство

Она приехала в Киев рано утром, сразу поехала в центр, где проводили занятия. Центр ещё был закрыт, но дежурная пустила в подъезд. Центр находился на первом этаже в жилом доме. В подъезде дома на лестничной площадке около двери центра стояли целители, которые приехали раньше Антонины. Она подошла к ним, поздоровалась. Познакомилась с Олей из Одессы.

— Ты давно ездишь к Яремичу на занятия? — Спросила Оля.

— Давно. А ты?

— Первый раз. — Сказала она и стала рассказывать. — Я работала инспектором в налоговой инспекции. Потом арендовала помещение, стала вести оздоровительные группы. После сеансов стала ощущать, что меня с каждым днём энергетически пробивают. Никакие молитвы не помогают. В семье начинается развал. Мне посоветовали поехать на его занятия, чтобы он мне поставил защиту. Вот я здесь и оказалась.

— Тебе надо приехать на его первые занятия, потому что одна защита тебе ничего не даст. Если ты помогаешь людям выздоравливать словом, тебя всё равно будут энергетически пробивать. Даже ради интереса проверять кто сильнее. — Ответила Антонина.

Наконец пришёл администратор, всех оформили и направили в общежитие, где для них были забронированы комнаты. Они попросили одну комнату для двоих. Успели отдохнуть, отправились на занятия. Так как целителей приехало мало лекцию проводили в оздоровительном центре. Они сели за последний стол у окна. Перед началом занятий к учителю подходили с различными вопросами по очереди. Антонина стала последней, когда подошла к учителю, попросила его:

— Снимите, пожалуйста, с меня. Я плохо стала предвидеть события.

Он не ожидал такого вопроса, немного растерялся, потом сказал:

— В своё время вы всё увидите.

— Пожалуйста, снимите с меня. Мне мешает во время работы.

Антонина видела, что ему этого не хотелось делать. Он нехотя прикоснулся большим пальцем своей правой руки к её переносице. Сделал небольшой поворот. Она чувствовала его не желание и посмотрела ему в глаза. Их взгляды встретились. Он взял её за руку, произнёс:

— Не переживайте так. У вас будет всё хорошо. Пациентов вы сможете и так принимать.

Владимир Семёнович держал её руку. Она почувствовала его внимание и защиту, но что-то было ещё. Все за ними внимательно наблюдали. Они говорили тихо. Их разговор могли слышать только те, кто сидел за передними двумя столами. Она недовольно одёрнула свою руку, прошла на своё место.

— Что он тебе сказал? — Спросила Оля.

— Ничего. Только зря подходила. — Ответила она, открыла свою тетрадь.

— Записываем. — Сказал он.

Антонина глянула в тетрадь, но буквы расплывались.

— Ещё хуже стало, чем было. — Недовольно прошептала она.

Она подняла голову, посмотрела на учителя. Он наблюдал за её реакцией. И как только она подняла голову, он сразу перевёл свой взгляд на стол и продолжал диктовать. Антонина опустила глаза, стала записывать. Зрение стало нормальным. Она снова глянула на учителя. Он смотрел на неё, улыбался.

— Тоня. Что происходит между вами? — Шёпотом спросила Оля.

— Показал, что это его работа.

— Какая работа?

— Пиши, потом скажу.

С лекции они сразу вернулись в общежитие. Тоня подошла к своей кровати, взяла свои спортивные брюки. От них шёл сильный запах сигаретного дыма. Она положила их на место, села на кровать Оли напротив своей кровати, стала смотреть.

— Запах сигаретного дыма. Кто-то здесь курил. Вот сволочи, продымили мою одежду. — Сказала Тоня.

— Ты права, кто-то курил. Мы уходили, запаха не было. Мои вещи тоже прокурены? — Сказала Оля, подходя к своим вещам.

— Твои вещи не трогали. Им нужны были только мои. Здесь было два человека. Мужчины высокого роста, брюнеты. Щелкали семечки, которые взяли у меня в кармане. Всё проверили. Не удивлюсь, если оставили жучок или видеокамеру. — Сказала Антонина, поднимаясь с кровати.

— Откуда ты знаешь, кто здесь был? — Спросила Оля.

Она подошла к своему висевшему около шкафа пиджаку, проверила содержимое карманов.

— Пиджак тоже проверяли. Семечки брали у меня в кармане. На полу скорлупу оставили. Приеду домой, сожгу все эти вещи.

— Мои вещи действительно не брали. А зачем сжигать, можно постирать.

— Внесённая информация не отстирывается. — Ответила Антонина и поставила кипятильник.

— Ко мне приходили с СБУ, чтобы я на них работала. А к тебе приходили? — Спросила Оля.

— Мне хватает того, что они меня постоянно сопровождают и прослушивают.

— А если они тебе предложат на них работать?

— Мы не имеем права работать в таких организациях.

— А если они заставят?

— Я им развалю всё, что у них есть. Лучше меня не трогать.

Они поужинали и легли спать. Антонине пришлось лечь без спортивного костюма. Уже не топили батареи, было прохладно.

Не прошло и десяти минут, как Оля поднялась, и стала вычитывать молитвы.

— Что ты делаешь в потёмках? Включи свет. — Сказала Тоня.

— Читаю молитвы. Кто-то начал воздействовать. У меня начинает болеть голова. А ты разве не ощущаешь?

— Ощущаю, только это молитвами не уберёшь. Придётся отослать им все их воздействия. — Сказала Антонина, поднимаясь с постели.

Она поставила обряд зеркал, произнесла:

— Работают три человека при помощи аппаратуры. Двое мужчин, которые были здесь и женщина. Закрылись дымовой завесой.

— Они всегда так делают.

— А ты откуда знаешь? — Спросила Антонина, глянув на Олю.

Она промолчала, потом спросила:

— Что с ними будет?

— Посылы больше делать не будут. Аппаратура сгорит. Это я закрою завтра, смотри не влезь. — Ответила Антонина и легла спать.

Не могла долго уснуть от запаха сигаретного дыма. Она не курит и запах не может переносить после сеансов от курения с больными, которые хотели бросить курить. Утром проснулись, сразу в душ. До занятий успели съездить в Печёрские лавры. Вернулись в общежитие, забрать вещи.

— Тоня, напиши книгу.

— О чём написать?

— О своей работе. Многие целители найдут в ней ответы на свои вопросы.

— Я об этом как то не думала. Им на все вопросы учитель отвечает.

— Не все могут к нему приехать.

— Я над этим подумаю, но ничего не обещаю.

Антонина сидела в купе и была недовольна поездкой.

— Зачем он мне перекрывает? Что я не должна раньше времени знать? Да и эти, испортили мои вещи. Придётся всё сжечь. Одни убытки. — Думала она.

Приехала домой, взяла обкуренные вещи и сразу пошла на пустырь их сжечь. Она смотрела на горящие вещи, думала:

— Опять надо снимать с себя порчи. Как они меня этим достали!

Предвидение во сне

Через несколько дней ей приснился сон, что она около моря на машине красного цвета с мужчиной, но лица его не видела. Всё было связано с её работой. Мужчина рядом, чтобы контролировать её денежные потоки от приёма больных. С ним хорошие отношения, даже любовь, но через полгода они расстанутся. Она проснулась.

— Не случайное знакомство с Олей. Это было только начало. В этот раз этого мне не избежать. Пусть происходит то, что должно произойти. Не могут успокоиться, что я не работаю на них и не зарабатываю им деньги. Они не верят, что у меня нет денег. Так пусть они тратят свои деньги на меня, для полного убеждения. Мне надо сделать так, чтобы этот мужчина делал всё для меня. Лучше, если окажется около меня моя половинка. Полгода, это большой срок. Целая жизнь. Значит, нужно их прожить с пользой для себя в гражданском браке. Наступило время пожить для себя, как это делает большинство женщины.

Первый раз за всё время Антонина провела обряд лично для себя, чтобы с ней был не просто мужчина, а её половинка. Вечером пошла к Валентине в магазин, чтобы позвонить Нине в Симферополь, предупредить её о своём приезде. Вошла в магазин. Продавец обслуживала покупателей, Валентина принимала товар.

— Привет. Я пришла, чтобы позвонить в Симферополь.

— Что-то срочное? — Спросила Валя.

— Хочу предупредить знакомую, что скоро приеду.

— Проходи в подсобку. Я сейчас освобожусь и принесу тебе телефон.