Адреналиновый диггер

От автора

Герои рассказов этой книги — наши современники. И какие они разные! То, с чем приходится им сталкиваться, могло случиться в прошлом, может произойти и в будущем. Но все они с молоком матери вкусили российскую действительность. И именно потому их облики колоритны. В каждом из героев — попытка запечатлеть одну из граней человеческого характера, особенность восприятия мира. В рассказе «Убивцы» — самоиронию, в «Некурортном сюжете» и «Сайте знакомств» — женскую экзальтированность, в очерках «Адреналиновый диггер» и «Люсик–Натусик» — неудержимую тягу к жизни, выносливость.

В поисках целей и радостей своего существования коротают время герои рассказа «Грехи», более сложные вселенские задачи уже приходится решать Федорычу в «Лесных заморочках». Персонажи могут казаться читателю наивными, безумными или глупыми, но они — неотъемлемая часть жизни, и в какой-то степени наше отражение. Несколько особняком стоит герой «Морского цветка». Волею судьбы и автора он живет за морем и как бы вне времени. Но, принято считать, что исключения только подтверждают правила. А еще обогащают палитру красок. Цель автора — поделиться с читателем разноцветием нашего бытия.

«Убивцы»

Володя проснулся от того, что жутко чесался нос: «Это к выпивке», — мелькнула сонная мысль. Непроизвольно рука потянулась к носу и… наткнулась на что-то упругое и волосатое. Лениво открыв глаза, он увидел сначала хвост, а потом и самого Ваську. Тот сидел на подушке и старательно вылизывал заднюю лапу, урча при этом что-то кошачье общепринятое.

Пока Володя шел к кухне, кот искусно путался под ногами, наконец, с визгливым криком отлетел в сторону, жалобно поджав отдавленный хвост. «Дурында мохнатая», — буркнул с улыбкой хозяин. Минут через пятнадцать он уже ел традиционную яичницу, запивая горячим чаем. Взяв сигарету и чиркнув зажигалкой, затянулся. Первая сигарета была самая сладостная. На душе становилось еще сладостнее — наступал выходной день. «Суббота — это же вечный кайф», — произнес почти вслух Володя. Выйдя на балкон, он закурил вторую сигарету и стал по привычке осматривать двор. Вид с третьего этажа его хрущобы был ничем не примечательный: разросшиеся тополя размашисто шевелили своими корявыми лапами, дядя Леша ковырял гаечным ключом двигатель своей «ласточки», голуби и воробьи как всегда о чем-то спорили. «Красота…» — выдохнул он. Как назло в момент, предвкушающий отдых и расслабление, раздался звонок мобильного. «Кого еще там нелегкая», — ворчал на ходу Володя. На дисплее высвечивалось: тетя Люба.

Тетя была одинока: ни детей, ни мужа, жизнь провела в городе, но с мечтой о деревне, и, выйдя на пенсию, купила дом в сельской местности, завела хозяйство и… напрочь утонула в хлопотах: несчетное количество кур, гусей, индюшек и каких-то неведомых горожанину птиц гоготало, квохтало, кудахтало во дворе; коза Манька вечно блеяла и своими прямоугольными глазами высматривала, кого бы боднуть, а в стойле стояла главенствующая животина — корова Зорька. Как со всем этим, да еще и с огородом, управлялась тетя Люба, — для Володи была загадка.

— Чего так долго не подходил?! — закричала в трубке тетушка.

— Здрасьте, теть Люба, — ответил Володя, — случилось чего или соскучились?

«Опять сарай или забор надо поправить», — пронеслось в голове Володи.

— Племяш, горе у меня….

— Неужто все куры улетели в теплые края? — пытался шутить племянник.

— Та не-ет, корова совсем заболела, я врача вызвала, а тот говорит: на мясо ее, пока не сдохла. Я: так, прям, и на мясо? А он — свое: «Старая, мол, пользы для хозяйства не будет». Она же, Зоренька моя, уже две недели молока не дает. В общем, поплакала, и решилась пустить на мясо, а потом уж и телочку-молодку купить можно.

— А я-то здесь причем? Я коров только гладить могу, а уж убить и не знаю с какой стороны, — процедил сквозь зубы Володя.

— Так не к кому обратиться! Я — к Михалычу, а он — пятерку давай. Злыдень. Только ты у меня остался, племяш. Я ж одна! — плаксивым голосом продолжала тетушка, — а я тебе мясца отрежу, курочку ощиплю.

— А самогоночкой угостишь? — с добродушным лукавством спросил Володя.

— Так хоть пол-литра! — радостно запела тетушка.

— Ладно, уговорила, выезжаю, часа через три у тебя буду, так что встречай!

Всю дорогу он ломал голову: как убивают коров? Но в памяти, как назло, мелькали стремительные ковбои с лассо на фоне американских прерий. Затем вспомнилась коррида и навязчиво вставала картина, где он непременно в желтом камзоле со шпагой в руке стоит на арене и размахивает красным полотном перед Зорькой, издавая при этом крики: «Торро, торро!», которые явно никто, кроме него не слышал. «Бред какой-то», — усмехнулся про себя Владимир, но неприятное волнение уже подступало к животу.

От станции он шел пешком, пытаясь втянуть насколько возможно горько-сладкий аромат трав, сена, земли. Жизнь в такие минуты казалась безмятежной. Подходя к дому тетушки, Володя приметил фигуру соседа, тот «висел» на заборе и жадно высматривал жертву: у кого бы «выпить нахаляву». Продефелировав мимо и бросив небрежно «здрасьте», племянник зашел в знакомый дом. Что-то шкварчало и булькало, разнося крайне аппетитный запах мясного. «Погрызть бы чего-нибудь, — подумал Володя, — а то яичница давным-давно куда-то провалилась». Навстречу выбежала тетя и радостно закудахтала:

— Ой, Вовочка, а я вот закрутилась-прозевала, как ты в дом вошел.

Расцеловавшись, они сели за стол и стали обсуждать план действий:

— Ты, вот что, — сначала самогоночки, а за ней и расскажешь, что с Зорькой делать, я ведь на скотобойне не работал, да и крови… отродясь боюсь.

Выпив полстакана самогонки и закусив хрустящим огурцом, Володя превратился в слух.

— Вот что, племяш, ты, значит, Зорьку-то отведи в старый коровник, там ее и того…

— А как того-то? — удивление в голосе племянника соединялось с раздражением.

— Так это… кувалдой в лоб, потом разделаешь и на тачке — домой.

— А кто ж ее держать будет? — задумался Владимир. — Ведь это не собака: сказал «сидеть», и она второго пришествия ждать будет…. А тут корова! Вот что, теть Люб, ты к соседу иди, он у забора скучает, и договорись, пусть хоть подержит Зорьку, а я… как-нибудь справлюсь.

Пока тетка ходила договариваться, Володя заглянул в сарай. «Господи! Вот где мужика не хватает!» — такого инструментального бардака он не видел с прошлого раза. Ведь все разложил, развесил, а тут опять куча мала: пила завалена ржавыми гвоздями, молотки торчат из стеклянных банок, топор валяется среди гаечных ключей. Найдя огромную кувалду, он стал искать веревку. Та неожиданно нашлась в корзине вперемешку с куриными перьями. Загрузив скромный скарб в тачку, он вытолкнул ее во двор и, закурив, стал ждать тетушку. Та вскоре показалась, таща соседа под руку, и с жаром что-то ему доказывая.

— Да ты налей, об чем разговор, — бубнил сосед, — все будет пучком, ты че, меня не знаешь, сделаем все «чики-пуки».

Тетушка метнулась в глубину дома, а сосед встал в позу Наполеона и принялся насвистывать «Ты ж менэ пидманула, ты ж минэ пидвила…» При этом он жадно облизывал губы и смачно причмокивал, будто уже выпил и закусил. Тетушка, запыхавшись, выбежала на крыльцо, протягивая соседу сверток. Он с важным видом погрузил сверток в глубину лоснящегося пиджака. Исподлобья посмотрев на городского племянника, произнес: «Ну, это, где корова-то?»

Тетушка пыталась выманить Зорьку из хлева, но та, очевидно, не горела желанием выходить: все время мотала головой и мычала.

— Племяш, помоги, чай чувствует, что не на выпас вывожу.

Володя и сосед принялись неумело толкать скотину, но та словно приклеилась к полу. Недолго думая, сосед схватил грабли и со всего маху огрел корову вдоль спины.

— Что же ты делаешь? Ирод! — вскричала тетушка, — ведь она пока живая!

Сосед усмехнулся: «А ты че, отбивные не любишь? Все одно — забивать».

Тетушка насупилась и тяжелым шагом направилась в дом.

— Видать, любила скотинушку, — подобрел сосед. — Вишь, как запереживала…

С горем пополам вытолкали корову и направились в сторону старого колхозного коровника. Володя вел Зорьку и рассеянно смотрел по сторонам. Где-то вдалеке завыла циркулярка, залаяла собака, на душе, однако, становилось довольно гадко. Неспешным шагом они приблизились к коровнику. Вид бывшего здания не был чем-либо замечателен: стены зияли выбитыми окнами, крыша напоминала об интенсивной бомбардировке чем-то разнокалиберным, стены из-за обвалившейся штукатурки походили на древнюю крепость. Подойдя поближе, Володя разглядел вход в коровник: слева и справа сиротливо стояли створки ворот, наклон их был безнадежен. На земле, прямо под перемычкой входа разлилась огромная и, видимо, непросыхающая лужа. На солнце она переливалась радужными кругами чего-то нефтяного.

Протиснувшись по краю лужи, трое зашли в коровник. Изнутри он производил совсем другое впечатление: лучи летнего солнца многочисленными струями пробивались через отверстия в крыше и резали пространство на замысловатую калейдоскопическую картину. Володя на минуту замер, забыв корову, соседа, тетушку. Опомнившись, мрачно промолвил:

— Ну, что, за дело, сосед?..

— Ага, раньше сядешь — раньше выйдешь, и, вааще, в тюрьме тяжело только первые десять лет, а потом привыкаешь! Гы-гы-гы, — разнеслось эхом по коровнику.

— Ты держи корову за веревку, — поучал Володя, — а я ее кувалдой, в общем, как-то так.

Сосед сразу посерьезнел и стал сосредоточенно наматывать веревку на руку. Володя примерился к кувалде и посмотрел на Зорьку. Взгляд коровы, казалось, пронзил и придавил его чем-то тяжелым. Руки сами опустились, кувалда с глухим звуком упала на пол.

— Не могу. Да ты глянь, как она на меня смотрит, ведь это вся скорбь еврейского народа! Соседушка, давай ты, ну, ей-богу, не могу, — взмолился Володя неожиданно охрипшим голосом.

— Да ща, разбежался, — гаркнул сосед. — Это я бы за пять пузырей, а за пол-литра токмо веревку могу держать.

Володя обреченно поднял кувалду и, стараясь не глядеть в глаза Зорьке, стал прицеливаться меж рогов. Набрав в легкие побольше воздуха, он замахнулся, зажмурясь в последний момент. Кувалда, как снаряд, не встретив никакого сопротивления, провалилась в пустоту. Володя с изумлением открыл глаза, ничего не понимая, переглянулся взглядом с соседом:

— Ты е….мать, — с восторгом выплюнул сосед, — так она как Тайсон… поднырнула под кувалду. Отродясь такого не видел!

— Да держи ее крепче, чтоб не дергалась, — гневно крикнул Володя.

— Я ж себе чуть ноги не переломал железякой! Он опять нацелился и со свистом направил удар в аккурат меж рогов. Глаза в этот раз не закрыл и увидел, как корова опять нырнула под кувалду и с издевательским «муу…» бросила соседа на землю.

— Вот сука рогатая! — удивился Володя. — А ты, придурок, зачем веревку на руку намотал? Ведь руку оторвет, лечи тебя потом.

Посовещавшись, они решили голову коровы привязать к балке. Приладив веревку к рогам, и перекинув другой ее конец через брус, Володя осмелел, посмотрел на корову ожесточенным взглядом:

— Ну, я тебя, тварь рогатая! — Нахмурившись, он поплевал на ладони, и, взяв кувалду, стал опять метить скотине в лоб. Размахнувшись как можно сильнее, направил удар точно между рогов. В одно мгновение корова резко рванулась вниз и в сторону, удар кувалдой пришелся Володе по пальцу ноги, балка громко хрустнула, обрушилась на соседа, корова, фыркая и как бык мотая головой, отбежала в сторону. Мусор мелкими хлопьями медленно опускался на землю, искрясь в лучах солнца, пронизывающего дырявую крышу. Сосед слабо шевелился: балка упала ему как раз на голову, привстал на локте.

— Че… й то…? Медленно обвел взглядом коровник и опять рухнул навзничь.

Володя видел, скорее даже чувствовал корову, сквозь боль ему казалось, что та с издевкой смотрит на дело «своих рук». «Тварь, тварь! Убью, сука!» — прошипел он, скрежеща зубами и держась за ногу.– Ну, я тебе, тля листковая, устрою похороны!» Прихрамывая, он боком стал подбираться к веревке, которая болталась, свисая с поломанной балки.

— Попалась, гадина, — крикнул Володя и с остервенением дернул за веревку, которая по-прежнему была привязана к рогам. Корова в очередной раз прокричала «муу…» и рванула в сторону выхода. Не теряя ни секунды, Володя откинулся назад, намериваясь таким способом остановить Зорьку. Веревка натянулась и поволокла за собой. Врезавшись с треском в зарогодку загона, Володя разнес ее в щепки, пролетел вперед. С ужасом обнаружил на своей руке петлю из веревки, но корова перешла на галоп, и снять петлю никак не получалось.

— Стоять, скотина, стоять! — разносилось по коровнику.

Но Зорька либо не понимала, либо у нее были свои планы, и продолжала набирать скорость. Сбив злополучную тачку, беспомощно крутясь, изо всех сил преодолевая инерцию, Володя волочился по коровнику, проклиная субботу, соседа, корову и тетушку. Тем временем Зорька приблизилась к выходу. Не снижая скорости, она влетела в лужу, жижа под натиском коровьей массы раздвинулась в разные стороны. Володя проскользнул почти что по дну лужи, судорожно стараясь сохранить голову, приподнимая ее, и вдруг оторопел: с наружного края «водоема» поднималась огромная волна мерзкой жижи, мгновение — и она обрушилась ему на голову, заливая лицо, уши, шею.

Тем временем Зорька завершала свой победный галоп и, издав очередное «муу», остановилась, как ни в чем не бывало стала ощипывать рослую траву. Володя лежал, давая стекать с себя вонючей жиже, пытаясь ругаться, громко отплевывался, но серо-бурая слизь проникла везде, не давая ему глубоко вздохнуть. Наконец, он привстал, обхватил гудящую голову обеими руками. Грязь громкими шлепками падала на землю с его головы, плеч. Услышав шум сзади, Володя обернулся — в воротах стоял сосед с разбитой головой, за которую он так же держался руками. Приступ жуткого смеха охватил Владимира, он упал на траву и, держась за живот, катался весь сотрясаясь.

— Убивцы, — сквозь смех попытался выкрикнуть Володя и забился в еще более сильном приступе…

Они шли назад той же дорогой, наслаждаясь солнцем и выпитой самогонкой, которой по-братски поделился сосед. На душе опять было хорошо. Из-за поворота показалась фигура тети Любы, она как шарик катилась к ним и кричала. Володя услышал: «Зоренька, Зоренька!» Сколько любви и ласки слышалось в интонациях тетки! Она бросилась к корове и стала целовать ее хитрую морду. «Милая моя, кормилица!» — причитала тетушка…

Так и закончилась эта операция по истреблению Зорьки. Самое интересное, что корова через день опять стала давать молоко. Да еще какое!

Сайт знакомств

— Хочу, чтобы был обеспеченным, самостоятельным, умным, сильным, заботливым, не жадным, страстным,

любящим, щедрым, состоявшимся, нежным…

— Милая, да такого, какого ты ждешь, на сайт жены не пускают.

(Из переписки на сайте знакомств)

«Каждый день, общаясь с разными людьми, удивляешься тому, что самые достойные из них одиноки. Они одарены харизмой, живым аналитическим умом, у них хорошее воспитание и манеры, приятная внешность, за которой всегда спрятан сильный взгляд. Они часто ошибаются, сильнее страдают, реже идут на контакт, тяжелее переживают неудачи. Но каждый раз, сгорая в отношениях дотла, они возрождаются из пепла. Независимо от того, мужчина это или женщина, они в поисках такого человека, рядом с которым будет спокойно. Человек, которому ты безгранично веришь и доверяешь. Даже самым сильным людям нужна уверенность в том, что их любят…» — читала я в одной из анкет на сайте знакомств. Читала и подписывалась под каждым словом. На сайте я была уже не то, чтобы новичок, но довольно далека от тех пресытившихся персонажей, какие сидят там годами, изредка и снисходя отвечая на приходящие сообщения. Свою страничку я завела почти машинально, ни во что не углубляясь, что называется скуки ради.

Конечно, я была уже далеко не той хрупкой тоненькой девушкой с золотистыми волосами, что в юности. Однако не могла не признаться себе, что с фотографии на моей странице на меня смотрит красивая женщина с ладной фигурой, с глубоким, проникновенным, одновременно наивно-непосредственным взглядом и чуть заметной улыбкой. Вовсе не удивительно, что я, как и, думаю, каждая женщина, получала удовольствие от однотипных комплиментов, немудреных заигрываний и откровенной лести. Становилось любопытно, иногда — увлекательно. Ну, а когда пошел «клев», то затянуло. Наиболее прилично-типичный разговор на сайте был подобен следующему:

Алекс

— Здравствуйте, восхитительная женщина!!!))) а фотографии у вас о-о-о-очень сексуальные!))) даже если вам этот комплимент покажется вызывающим!

— точнее вы на этих фото!))

— Увидеть бы такую красоту живьем!))) услышать голос, вдохнуть ваш запах, почувствовать нежность)))

Я

— Добрый день. Спасибо, искренне, но не люблю комплименты, смущаюсь. Потрясает, что сразу за ними следуют предложения определенного характера… тут во всяком случае!

Алекс

— тогда я буду вас смущать!)))

— и наслаждаться вашей красотой

— и если дойдет до непристойных предложений, уж не обессудьте

— вы любите целоваться?)

Я

— Вы сразу! ну и напор!

Алекс

— ну почему же сразу?)

— я пока только о поцелуях, чтобы и личность успеть узнать) Просто вас можно и нужно воспринимать всеми органами чувств одновременно)))

В действительности после двух-трех десятков писем-сообщений с репликами под копирку было ясно, что говорить не с кем и не о чем. Сайт знакомств в лучшем случае служил местом для брачных объявлений, поиска сексуальных партнёров на час, а в основном использовался ради абсурда и полнейшей бессмысленности. Почти все они, «жители сайта» из разных стран, разных национальностей, менеджеры, механики, водители, музыканты, художники, экономисты, строители, спортсмены, айтишники разных мастей, юристы, врачи писали одни и те же слова, обращались с одними и теми же предложениями. И как же надоедали эти бесчисленные «привет, давай познакомимся, напиши адрес и телефон, я щас прееду…»! Невольно приходило на ум: «Неужели еще остались такие, которые при этих словах пишут в ответ: «О! Наконец-то это ты! Я только тебя ждала всю жизнь!».

Были, безусловно, и те, которые выделялись из массы, но они еще больше настораживали. Послания одного очень походили на вялотекущую шизофрению. Хороший язык, как показывал опыт, не всегда служил критерием адекватности человека. Так, поклонник Цветаевой, судя по письмам, оказался до крайней степени инфантильным нытиком, который изо всей мочи добивался, чтобы его пожалели: приехали и на месте ублажили. Сам он открыто плакался, обвинял всех, кроме себя, в том, что вдруг остался без работы, жены, детей, дома, и даже всего необходимого. Другой явно хвастался своим шансонным творчеством, используя сайт для рекламы песенок, которые, наверно, кого-то утешали…

В числе ярких личностей был один замечательный рассказчик. Вся его жизнь, похоже, служила материалом не для одной повести: в Архангельске он служил на теплоходе барменом, на Енисее ходил под парусом, в Средней Азии ловил сайгаков, в тундре гонял оленей к Карскому морю. Но обычно тот, на кого я начинала возлагать робкие надежды, с кем завязывалась нить разговора, через несколько дней пропадал, просто не писал, не отвечал на письма, нить рвалась, связь терялась. Было очень обидно, когда в письмах выкладываешься, искренно рассказываешь о себе, и, кажется, что из этого что-то получится… Но человек вдруг исчезал, иногда вместе с анкетой.

Были и так называемые люди «без комплексов», т.е. раскрепощенные и до смешного уверенные в том, что постигли истину. Таких непременно хотелось подразнить. Те редко понимали юмор и обычно, излив желчь, к моему искреннему облегчению исчезали, не преминув, однако, дать мне последнее наставление. Среди ищущих утех плоти явно выделялся один любитель бдсм. Он был начитан, образован, но считал «семейный рацион» мещанским болотом. По его убеждению, неправильно было проживать жизнь только ради работы или детей, при этом ущемляя свои собственные «хотелки». Он считал мозг важнейшей эрогенной зоной, и этим объяснял то, что при виде чужой боли его сознание «выло» от наслаждения, а по телу ползли приятные судороги, выплёскивая густое удовольствие. Он постоянно был в поиске единомышленников, согласных ему подчиниться ради умопомрачительного кайфа. А уж насколько полно те воплотят его фантазии, настолько хорошо сложится и «сессия».

Общаясь с такими незаурядными людьми, я открыла для себя нечто новое и массу терминов впервые услышала. Некоторые вещи поначалу поражали, потом я нашла в этом особого рода развлечение: не брезговала шаблонами, научилась писать предельно кратко, часто позволяя себе мелкие шалости и провокации:

Vlad

— во все тяжкие пустимся?

Я

— То есть, вам все равно с кем???

Vlad

— нет! мне обязательно надо, чтобы не только физиологический трах

— на это мало кто способен.

Я

— Пожалуй, Вы правы…

Vlad

— ну как же интимные отношения и без выноса мозга?

— в этом же особый кайф!)))

— простите, от этого я испытываю особое удовольствие!

Я

— Под выносом мозга что разумеете?

Vlad

— то, чем вы методично занимаетесь)

Я

— И не думала!

— так встреча будет в постели? Сразу?

Vlad

— непременно!

Я

— И я соглашусь?

Надежды быстро исчезали. В ленте для всеобщего обозрения катались почти всегда одни и те же фото. Почему-то очень хотелось спросить: неужели за такое количество времени Вы не встретили того человека, который заинтересовал Вас? Вряд ли Вам кто-либо уже способен понравиться… Общение на сайте поневоле заставляло обращать внимание на фото. Только… набор фотографий был уж очень однообразным, мужчины (как, впрочем, и большинство женщин) не сильно заморачиваясь, выставляли себя с зажатым в вытянутой руке i-podom, с обнаженным торсом (при том засунув руки в карманы и выпятив пивной живот), с сигаретой во рту, с какими-то восковыми куклами или статуями, за столом с немытыми тарелками, рюмками, кружками пива, а то и с бутылкой в обнимку, с пьяными «корешами», подругами, детьми, собаками, кошками и даже медведями; часто мелькали бронированные горнолыжные скафандры в черных очках больше головы.

И вот, когда читать и тем более отвечать на слишком одинаковые предложения порядком надоело, к тому же, чувствуя усталость ранней весной, я увидела на своей страничке фото… Увы, я была достаточно опытна, чтобы серьезно любоваться подчеркнуто элегантным мужчиной, сидящим в красном кожаном кресле. Но силуэт завораживал: в нем была строгость, неприступность, в глазах — блеск, желание. Это был тот портрет, от которого слепило глаза. Я с трепетом прочла сообщение от него:

Вадим

— Добрый вечер!

Я

— Добрый!

Вадим

— Как настроение? — Банальная фраза вдруг приобретала смысл и даже звучала по-особенному.

Я

— Жду весну, устала от зимы.

Вадим

— Как именно ждете?!)

Я

— А как надо ждать? Надеюсь, что скоро слякоть, грязь, куда-нибудь да исчезнут.

Вадим

— Хорошее желание, но невыполнимое. Не отвлекаю от ожидания весны?!)

Вадим

— Держитесь! Скоро лето!

Я

— Спасибо. А на лето надо строить особые планы!

Вадим

— Конечно. Какие у вас планы? Может, подкорректируем.

Я

— Пока их нет. Но всегда стараюсь выезжать с дочкой на море.

Вадим

— Сколько лет дочке?

Я

— Она школьница.

Вадим

— Мама у нее красивая! Белоснежка!

Я

— Красота не дает счастья! Создает массу проблем, — отвечаю провокационно игриво, не особо вдумываясь в смысл брошенных слов, и получаю несуразный ответ:

Вадим

— У вас есть проблемы с этим?

Я не вступаю в отношения с женатыми по многим причинам. Главная из них та, что это — путь в никуда. Но тут… что-то застелило глаза, и я не сразу обратила внимание на строку в анкете Вадима: «В браке», а когда до меня вдруг «дошло», нечто уже свершилось. Встреча была назначена. Вадим приехал на место немного раньше, впрочем, как и я. У выхода из метро было довольно темно, я чувствовала волнение: прямо на меня шел высокий статный мужчина в черном. Мы сразу узнали друг друга, он предложил взять его под руку. Я отказалась, давая понять, что предпочитаю идти без поддержки. Подстраиваясь под него, я шла рядом, почувствовав себя вдруг успокоенной и защищенной. Идти долго не пришлось. Он открыл дверь в небольшой ресторанчик. Мы сели в угол, недалеко от входа. Было ясно: надолго наш разговор не затянется. Вадим отодвинул мне стул, затем глубоким мягким, но в тоже время требовательным голосом произнес: «Ну, теперь рассказывайте!» Было странно это слышать. Вроде как он — инициатор встречи, потому и ему начинать.

Однако я послушалась, говорила неуверенно, сбиваясь и смущаясь, как не смущалась давно. Он слушал, кажется, довольно внимательно, при этом смотрел на меня так, что мне было не по себе. Взгляд его не пугал, но пронизывал. В нем была та же строгость, но было и восхищение (восхищение мной!), которое, скорее всего, я путала с желанием. Сейчас это было совсем не важно… Стараясь закончить как можно быстрее, я свернула подробности моей нехитрой биографии, которые теряли всякий смысл под взглядом этого проницательного и красивого мужчины. Я оживилась только, когда он отвел от меня взгляд. Теперь я делилась своим впечатлением о переписке на сайте знакомств, и мой игривый рассказ преследовал одну цель: подразнить уверенного в себе красавца. В свою очередь он поведал о себе ровно столько, сколько было необходимо мне в ту минуту, ни йотой больше. Интонация, подбор слов, были ровно такими, каких ждала от него я. Он говорил ни быстро, ни медленно, ни громко, ни тихо, а так, как это нужно было мне. И каждое его слово было значимо. Врезалось в мозг и запоминалось.

Психологи говорят, что мужчине и женщине достаточно нескольких минут, а иногда и секунд, чтобы определиться, ваш человек перед вами или нет. И, несмотря на то, что немногие всерьез воспринимают это суждение, нельзя не признаться, что оно работает. В большинстве случаев дело совсем не во внешности, даже ни в жестах, ни в голосе, ни в запахах и, думаю, что роль феромонов здесь преувеличена. Тебя влечет к этому человеку, и никакие силы не могут побороть это желание. А сдерживание всегда дает убогие результаты.

Вадим ненавязчиво помог мне одеться, предупредительно придержал дверь на выходе из ресторанчика. Эти знаки мужских ухаживаний обычно столь кратковременные, а сейчас уже редкие и… не всегда нужные, скорее умиляли меня. Я старалась предупредить подобные жесты. «Ох уж, эта вездесущая эмансипация», — едко заметил Вадим. В его тоне одновременно слышались и ирония, и нежность, и мужественность. Он подвез меня к самому дому, секунду я смотрела на него и чувствовала возникшее желание этого мужчину, едва знавшего меня, обнять и поцеловать; однако я довольно строго попрощалась с ним, чувствуя, быть может, по прошлому горькому опыту, что первая теплая встреча, как правило, заканчивается более чем прохладной размолвкой. Придя домой, сразу послала смс:

— Очень Вам благодарна за вечер. Мне кажется, что Вы заслуживаете большого счастья. Боюсь, не оправдаю Ваших надежд. Это так, ночные размышления. Отдыхайте!

Вадим

— Излишняя фантазийность не скрашивает наше существование.

Утром я проснулась от звука его смс-ки:

— Привет. Как настроение?

Я

— У тебя на работе есть время для переписки?

Вадим

— У меня все есть

— Но не всегда.

— Хочу к тебе.

Я

— Вадим, не надо так писать! что я должна, по-твоему, ответить на это?

Он писал мне несколько раз в день, и я уже сама начинала верить в то, что мои отношения с Вадимом — начало новой повести, которую каждый читает-проживает по-своему, и проживание это должно отвечать высшим требованиям, в противном случае, чтение прервется на самом драматическом месте…

Вадим

— Ведь приеду к тебе. Будем целоваться?

Я

— Вадим, ну я же просила не писать так. Напиши конкретно, где-когда ждешь меня. А то я подумаю о твоей озабоченности невесть что.

Вадим

— Попробуй

Я

— Тогда я буду бояться тебя.

Вадим

— Я ужасный

Я

— Тогда не встретимся.

— Жаль, что не увижу тебя больше

Вадим

— Не жалей

Я

— Ты согласен, не хочешь видеть меня?

Вадим

— Ты сама не хочешь

— Вернее не знаешь что хочешь

Я

— Прости меня, пожалуйста, Я буду послушной.

Вадим

— Умничка

— Люблю послушную

— А я буду нежным

Вадим

— Умничка!

Через час я почти бежала по знакомым московским улицам, перебегая переходы, перекрестки, большие лужи, и чувствуя, что все сильнее стучит мое сердце, поскольку я находилась уже совсем рядом с машиной мужчины, о котором можно было только мечтать. Мне вдруг вспомнился далёкий случай из детства, мне было года три-четыре, когда, проснувшись среди ночи, я увидела фигуру и отчетливое светлое лицо юноши. Это был не туманный образ, юноша загадочно молчал, его ясные голубые глаза были устремлены на меня. Я пыталась сообразить, кто он такой, и как мог попасть к нам в квартиру. Так ни к чему не придя, я перепугалась и спряталась под одеялом. А вспоминала его потом долго, было страшновато и почему-то жутко интересно.

Вадим даже не вышел из машины встретить меня, открыв дверь изнутри. Но это нисколько меня не смутило, скорее наоборот… Мамины нравоучения о женской чести, достоинстве и почему-то непременно обязательной гордости, которые я слушала, сколько себя помню, сейчас казались мне не только нелепыми, но и вредными.

Нельзя было не заметить его глаза — усталые, нетерпеливые… и по-настоящему голубые, это была не размытая серо-желтоватая синева бледного шатена, а та бездонность неба, смотря в которую, забываешь обо всем. Долгой прелюдии было не нужно. Сейчас, находясь в мини-отеле, всё казалось абсолютно реально: я, маленькая и юная принцесса, после бессонных ночей и пролитых слёз наконец-то нашла своего принца. Принц обнял меня и от близкого дурманящего его запаха, у меня закружилась голова, я захмелела и уже не принадлежала себе. Поймав ласкающую меня руку, я страстно прижалась к ней губами.

Смелым движением Вадим притянул меня к себе. Я слышала его сердце, или что-то стучало в моей голове… Большим пальцем руки он провел по моим губам. В жесте чувствовалась властность господина и нежность любовника. В тот момент я совершенно забыла о том, что он женат, что живет совсем в другом мире, нежели я, все это для меня сейчас не значило ничего.

— Хочу, чтобы ты была моей…. вся, золотая моя девочка, — произнес он тихо, низким голосом, и от этих слов я была готова лететь на самое дно ада…

Мы переместились в маленькую комнату неправильной формы с приглушенным светом. Я легла, предвкушая наслаждение, какого давно жаждала. От моего стеснения, и без того непохожего на зажатость неопытной девицы, не осталось и следа. Чувствуя желание мужчины, видя его страстный взгляд, я любовалась его движениями, то резкими, то дразняще-замедленными. Вдруг ощутив себя удивительно свободной, я впервые в жизни упивалась этой свободой: владела мужчиной и в то же время получала радость от подчинения тому, кому хотела подчиняться.

— Я всегда мечтала, чтобы меня связали, отхлестали ремнем.

— Все будет, милая! Вадим подошел к своей одежде, обернулся ко мне и подчеркнуто мягко переспросил:

— Ремень брать?

Он зависел от моего слова и слушал меня. Вадим медлил (так, по крайней мере, считала я), старательно прятал пряжку ремня в руке. Он коснулся меня ремнем слишком осторожно, даже нежно… В ту же секунду я обернула к нему недовольное лицо. Второй раз удар пронзил меня болью, какая граничила со сладким наслаждением. Острота разлилась по всему телу. Ремень снова взлетел вверх… и в этот момент раздался пронзительный телефонный звонок. Голос был женский. Я его слышала, но старалась не слушать. «Скоро буду», — услышала я ответ Вадима. Потом он резко обернулся ко мне и кинул:

— Срочно надо ехать, плохо жене. В следующий раз…

……………

Проходили недели, потом — месяца. Кто-то когда-то сказал мне, что я, входя в поликлинику, «зеленею», а уж в больницу и подавно. И точнее выразиться было нельзя. И вот, я оказалась в больнице, нужно было забрать несколько снимков из маминой истории болезни. Старое здание, несмотря ни на какие ремонты, на новые окна и мебель, давила на все мое существо. Ища нужный кабинет, я запуталась, пришлось идти через стационарное отделение, поневоле сталкиваясь с больными. Стараясь не вглядываться в их лица (подумалось, что уж лучше видеть их спины), я спешила. Взгляд мельком упал на врача, что-то говорившему высокому мужчине в синей рубашке. Сердце ушло в пятки. Это был Вадим. Почти невольно я подошла поближе и услышала скрипучий голос человека в белом халате:

— Время упущено, Вы же понимаете, мы не боги… — говорил врач довольно резко. — Сейчас она в реанимации… Извините, мне надо срочно идти, — скороговоркой произнес доктор и широким шагом пропал за углом коридора.

Вадим что-то прошептал и подался вперёд, как будто хотел вернуть белый халат. Но вместо него подвернулась я. И только смогла, что выдавить из себя бессмыслицу:

— Вадим, Вадим, что случилось, родной?

Он посмотрел на меня невидящим взглядом и отстранился промолвив:

— Извините, мне некогда, — и шаркающей походкой медленно направился прочь…

Мне ничего не оставалось делать, как продолжить свой путь по больничным коридору. В голове почему-то навязчиво крутилось недавно посланное мне одним поклонником с сайта знакомств нехитрое стихотворение:

Как же заслужить нам счастья

В этом мире без добра?

Чтобы избежать ненастья,

Выход прост — купи кота.

Не предаст и не покинет,

Не осудит — промолчит,

Будет кушать с тобой ночью,

Непременно все простит…

Ведь коты — они не люди,

И душа у них чиста,

У людей на сердце камень, у котов там доброта.

В общем, нечего трепаться, о плохом Вам говорить,

Лучше нам сейчас расстаться, пора котика кормить)))

Морской цветок