Бесплатный фрагмент - А на куртке моей — козёл

От составителей

Тексты сборника пародируют маргинальные образцы паралитературы с её характерными приметами: традиционная силлабо-тоника с редкими срывами на верлибр, дневниковой интонацией, автобиографичностью, фрагментарным знанием молодёжных субкультур, неточным словоупотреблением и бесконечной путаницей понятий. Лирический герой — так называемый «хейтер», мизантроп, презирающий всё человечество, кроме мужчин-гомосексуалов славянского происхождения (известный в узких кругах проект «Злой Ой» тоже имел своих прототипов). Этот парень плохо образован, но, как многие сетевые графоманы, претендует на элитарность и не выносит любой критики; пытается приспособить доминирующий дискурс к собственным нуждам, но не выдерживает дискурсивного сопротивления. Это Адэр или Вальехо из гопнического квартала Минска, криптогот с внешностью полудеревенского пацана. Отдельного упоминания заслуживает интериоризованная бифобия: борьба с гетеросексуальными желаниями приводит героя к маскулизму (см. «Бессонная ночь поэта»).

Ради комического эффекта мы доводили стилистические ошибки одного из наблюдаемых объектов до абсурда либо усиливали «дидактический» пафос отдельных текстов. Пренебрежение фиктивного автора нормами грамматики порождает новые, мы бы сказали — психоделические, смыслы.

Написанные в соавторстве «гейские» стихи в сборник не вошли.

Е.Г.

Бабы — белые собаки

Я, подобно козодою,

Вдоль ветвей уселся роз.

Все мечты полны пиздою,

Хоть считаю баб за коз.

Радо всё моё семейство,

Что весьма страдаю я,

Но хочу вернуться в гейство

Я от бабьего гнилья,

Чтоб в воздушном диком мраке

Расплодились счастья вши…

Бабы — белые собаки

В черноте моей души.

***

Помнишь, как сердце накрылось пиздой?

Я полюбил мизантропа.

Синее море, песок золотой,

Он забивается в жопу.

В Таллинне много хороших ребят,

Бьющих сердца и ебала.

Снял я на пляже, где пьяницы спят,

Сраного бисексуала.

Я на песке нацарапал стихи,

Нарисовал ему шхуну.

Он заразил меня чем-то плохим

И провалился сквозь дюну.

С горя курю — он украл мой табак, —

Листья сухого иссопа.

К чёрту любовь твою, гнусный собак,

Что забивается в жопу.

Угадайте мои политические координаты!

О, Беларусь, дебильная страна,

Полна ты гомошлюх остоебаных.

Ты, как Елена, посылаешь на

Своих поэтов, пьющих из стакана.

Я щеголял на улице, как лох,

Жаргона плешки сумеречным знаньем.

Но вырастал на камне белом мох,

И лица в жопе ржали обезьяньи.

Тут что ни туша — гад или урод,

Один я, спиздив в секонд-хэнде свитер,

Стою душой на кубе, как йесод.

Спаси меня, о гитлер, гитлер, гитлер.

***

Одиноко, уныло, посконно.

Я из влажного выползу сна,

Где рисует мне гитлер картонный

Иудейского скосы окна.

На Парнасе, как бес на залупе,

Я танцую, уверенно ждя,

Что значки макаронные в супе

Образуют мне имя вождя.

Я — гурман! Осознали, гондоны?

Надо мною смеётесь вы, крысь,

Но вкуснее других макароны,

Что несут символический смысл.

Я НИ К ЧЕМУ НЕ ПРИЗЫВАЮ, БЛЯДИ ТУПЫЕ, ЭТО ХУДОЖЕСТВЕННОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕ!

***

Строки, как жемчУГ,

Лезут в чёрный шёлк.

Сто на мне кольчуг.

Скоро выйдет толк

Из моих поэз:

Ты меня прочтёшь

И, съебавши в лес,

Врежешься в утёс.

Я же из дупла

Бабой выйду, тать, —

Буду от козла

Сатану рожать.

***

Ты в салат накидала стекла

И бардак мой покинула быстро.

Ты меня не ебла, не ебла,

Неебательство — это убийство.

Мою жопу без капли тепла

Много раз оставлял педикатор,

Но что ты меня не поебла —

Это будто подкрался кастратор.

Не нужны пылесос и метла,

Это выгонит чёрную музу.

Ты меня не ебла, не ебла,

Ты сказала мне: «Вынеси мусор».

Ты не видишь сатанокрыла

Что цветут на стене после стопки.

Ты меня не ебла, не ебла,

Неебательство — это наёбка.

Поганые лесбы

Поганые лесбы

Под вечер воскресли

Под действием чарла,

А я не могу

Снять парня. Ах, если б

Я наглой был лесбой,

Я б лучшего парня

Поднял на рогу.

Идут лесбостроем

На площадь фемины,

Срывают концерты,

А я не могу.

Сварил пачку сои,

Кормлю ей скотину.

Лесботские смерти

Мне снятся в пургу.

В феммафию «леди»

В столице играют,

Рисуют плакаты,

Срут в шапку врагу.

А я про соседей

Стихи сочиняю.

Поджечь бы им хаты,

Но я не могу.

Светло-русая бестия

По дому ползу светло-русою бестией,

В потёмках ища туалет.

Тупая пидесса, с которой не вместе мы,

Отправится щас на тот свет.

Поссу и швырну на балкон её с грохотом

Мочою налитый гондон.

Гудит голова, но я сделаю плохо вам.

Мать зла я, отец похорон!

Вы в личку мне гадили пьяными группами,

От вас заболела спина.

И все вы пойдёте плешивыми трупами

На меч и на щит, а не на…

Василиск

Я не лежу в твоей корзине,

Семитский гад, меня не жуй!

В холодной заднице гордыни

Я возрастаю, словно хуй.

В штанах мои кусты лесисты,

От вас хочу я лишь одно,

И взглядом гомовасилиска

Я обращаю вас в говно.

Контролёр

Сел в автобус я с похмелья.

И в ушах пятьсот шмелей

Загудели: «Вот веселье,

Контролёр, по ходу, гей!»

Подо мной дрожит опора,

В голове метёт метло.

Я гляжу на контролёра:

Нет, обычное мужло.

Недобритое, сырое,

Взгляд суровый, как земля.

— Ваш билет. — В карманах рою,

А в карманах лишь земля.

— Выходи, — мужлан отрезал.