«Дух геометрии»: тайная физика быта

Уже вторая книга русскоязычной писательницы из Австралии Алисы Ханцис попадает в наш «Список литературы». Вслед за «И вянут розы в зной январский», в поле зрения критиков попала «Дух геометрии». Публикуем рецензию Антона Осанова.

Есть книги, которые начинаются той мелкой точной деталью, которая не надумана, а прожита, и всё – ты в тексте, в чьём-то горячем воспоминании. Так и в романе Алисы Ханцис, где читателя сходу ставят на место кариатиды, и на плечи ложится приятная тяжесть барочного в чём-то романа.

«Геометрия духа» преисполнена тайной физикой быта. Это очень узнаваемый, домашний, даже согретый текст, где в углу вагона пристроено «гремят чьи-то лыжи», а чай обязательно закручивается в «атласную воронку». Здесь нет хлёсткости, резких обрывов, нестерпимо смелых метафор, но есть высота рельефа, который передают вычурные изогипсы. Словесная лепнина вновь барочна, и во взбитом море её тонешь, но это такое море, где можно дышать как раз в силу насыщенной волнообразности текста.

Пространство его заставлено так, чтобы не было пусто и не было тесно ни сюжету, ни читателю. В притирку всё, на той мастерской грани, которая отделяет позолоту от безвкусицы. Если туча, то «очертаниями похожая на упавшую Южную Америку». А если чёрная цепочка следов, то такая, «словно простыню кто-то прижёг окурками». И это «сладкое слово „достать“». Читателя ждёт полноводный, разлившийся по весне текст, в котором не надо бояться промочить ноги. Всё равно послевкусие от романа Алисы Ханцис огнём прокатывается по телу.

В самом начале романа есть момент, где воздушный змей тянет главную героиню в небо, и той странно, что тканевый ромбик может вот так, опираясь на невидимое, поднимать человека. А ведь таков и настоящий текст – он, опираясь на невесомое, тянет за собой человека, уносит его в скрытые потоки эфира.

«Дух геометрии» создан для полёта. Это разноцветный змей в сером небе. Просто правильно разматывайте леску. Чувствуйте её натяжение. И тогда под ногами медленно поплывёт земля.

Но порой текст всё же перекручивает. Он становится надуманным, когда брызгает на читателя «родниковой свежестью боттичеллевых полотен». Всё-таки высокопарности нужен масштаб, декорации, время, а их в романе не то, чтобы нет, они просто другие – сужены в историю маленьких простых людей. Поэтому, когда мама вьётся вокруг дочери «как гончая, взявшая кровавый след», роман немного плывёт – куда-то туда, за ленту времени, в «винтообразные вихри смерча», в прорывающуюся в текст историчность, когда даже в «дула родительских ружей» рука окунает «по красной гвоздике».

Всё-таки драматической житейской истории, пусть и разделённой на два континента, это не идёт ни к лицу, ни к объёму. И хотя временные линии умело переплетены, австралийская часть романа по-прежнему далека от читателя. Текст не сумел приблизить её. Жизнь верхтормашечного континента показана излишне многословно, отчасти даже скучно. Композиция смещается и оползнем обрушивает устоявшуюся вроде бы гармонию. Леска провисает, змей несётся к земле, и только в книжном финале, с накатом большого горя, мы с горечью вспоминаем все «свои несерьёзные дела» и снова чувствуем натяжение крепкой прозы. Тогда как российская часть совсем другая. Там метель, лес, глубина. И сырой, знакомый всем ветер. Его порывам мы доверяли первых бумажных змеев. И, взрослея, видели, как исчезают они в облаках.
Это трогает за живое. За это – поклон.

«Геометрия духа» – кропотливый бисерный текст, в подробности своей напоминающий «Петровых в гриппе и вокруг него», но не в щедром жесте перечисления, а в макроскопической точности узнавания, от которого кивок или дрожь. И, конечно же, в романе Алисы Ханцис всё куда однозначней – любовь не оставляет выбора, но выбор этот по определению правильный. Важное ведь напоминание. Не отпустить бы его теперь.

Книга Алисы Ханцис «Дух геометрии» вошла в Список литературы, который составляют наши эксперты.