«Пока ты не пишешь, кто-то уже заканчивает роман»

Родион Белецкий – известный драматург и поэт, автор сценариев 25 фильмов, его пьесы ставят в России и за рубежом. С помощью Rideró Родион издал сборник юмористических рассказов, в котором собрана проза за последние пятнадцать лет, и мы решили поговорить с ним об опыте работы с издательствами, «писательской кухне» и привычках, ведущих к успеху.

Многие рассказы в вашей книге кажутся смешными. А какие чувства они вызывают у вас? Как вы сами к ним относитесь?

– Сложно отношусь. В этой книге почти нет полностью выдуманных историй. Большинство ситуаций, описанных в ней, вызывают у меня сложные чувства, дискомфорт, они застряли в памяти. Я рассказываю их очень откровенно, и это зачастую мучительно для меня самого. Рассказы в этом сборнике – своего рода психотерапия. Как-то раз я пошел к психологу. Она выслушала меня и говорит: «Ну, что я могу сказать. Записывайте это все». А что записывать? Я уже все записал. Хотя это помогает только отчасти. Вот, например, я пишу о каких-то своих переживаниях, а люди смеются, когда читают, и я понимаю, что мои переживания, в общем-то, не такие уж драматичные, со стороны кажутся забавными. В этом смысле литературное творчество помогает взглянуть на самого себя со стороны. Это способ переработать жизненный опыт.

Как и почему вы решили издать свои рассказы на Rideró? 

– Я и раньше публиковал свою прозу в журнале «Новый мир», «Знамя», мои рассказы выходили в разных сборниках. После того, как я был номинирован на «Антибукер», я надеялся, что рассказы будут замечены, и кто-нибудь захочет их издать. Но дело в том, что их не назовешь развлекательными, и к серьезной литературе их тоже сложно отнести. Да и в целом малую прозу издают не очень охотно. В общем, я решил, что я и сам могу сделать книжку. Мой друг Максим Замыслаев нарисовал обложку, под которой в итоге я собрал свои истории, записанные в разное время на протяжении пятнадцати лет. И я доволен тем, что получилось. Для меня это что-то вроде отчетного концерта – это не ради денег и славы. Но я рад, что люди покупают, читают, и им нравится. И особенно приятно, что благодаря Rideró эта книга остается моей, все права на нее принадлежат мне, а не какому-то издательству.

Бывают ли у вас моменты сомнения в себе, в своем таланте?

– Конечно, бывают. Регулярно. Моя уверенность в себе очень зависит от внешних оценок, от внимания читателей, от моей востребованности, как автора. Но я работаю над этим, и стараюсь напоминать себе, что каждый человек является ценностью сам по себе, что успех нельзя прировнять к любви. Успех – это просто эхо. Это как круги на воде от брошенного камня. Очень странно судить о камне и о том, кто его бросил, по кругам.

Кто ваш самый строгий критик?

– Сложно сказать. Мне повезло, в то время, когда я начал писать – это случилось в школе – вокруг меня был мощный круг поддержки. В детстве я ходил в театральную студию, но быть актером не очень получалось, и я начал писать пьесы. Два моих одноклассника какое-то время скидывались по 50 копеек и давали мне рубль в день, чтобы у меня был стимул продолжать. Меня хвалили в школе и дома, потом во ВГИКе меня тоже хвалили, и я был очень удивлен, когда вдруг один редактор, посмотрев мою рукопись, был не в восторге и сказал мне что-то переделать. Но до профессиональной деятельности меня довели на похвалах. Если бы не эта поддержка, я бы, наверное, не стал драматургом.

А жене или детям даете читать рукописи?

– Жене редко даю, я пишу так откровенно, что даже зачастую боюсь, что она прочитает. А дети –  у меня их трое – в принципе читают мало. Это «люди экранов». Как показывает практика, личный пример родителей не является гарантией того, что дети будут читать. Сам я читаю круглые сутки, мой дом завален книгами, к моему спальному месту не подойти из-за книг, лежащих вокруг. Но дети почти не читают. Я спокойно к этому отношусь, не вижу абсолютной ценности в чтении. Если человек не читает – это не значит, что он не может считаться образованным. Правда, я считаю своим достижением то, что мне удалось увлечь старшего сына английским. Сейчас ему 21 год, он учится на технического переводчика и недавно прочитал «Франкенштейна» в оригинале. Но это потому, что его заинтересовал комикс по этому роману.

Ваши произведения равны для вас, как дети, или есть те, что особенно дороги?

– Наверное, особенно дороги те, над которыми работаешь в данный момент. А после того как они закончены, изданы, поставлены на сцене, я могу о них забыть. Вот издал сборник рассказов на Rideró, и стало легче. Больше эти истории меня не мучают.

Как вы относитесь к различным творческим союзам? 

– Я считаю, что они очень нужны. Более того, их не хватает. Сам я состою в Союзе театральных деятелей и в Союзе писателей Москвы. В обеих организациях работают толковые люди, они помогают в случае конфликтов с театрами, часто организуют интересные обучающие семинары, к тому же, члены союзов имеют право на бесплатное медицинское обслуживание. Для меня очень важно, что я могу прочитать произведение, над которым работаю, не последним людям, услышать их мнение и получить рекомендации. Это полезно, несмотря на то, что сам я уже 20 лет пишу пьесы. Очень нужен сильный творческий союз сценаристам, они подвержены прессингу со стороны продюсеров, и нужно объединяться, чтобы ему противостоять. Я бы хотел вступить еще и в Гильдию сценаристов, но пока не дошел до неё.

Расскажите о вашей «писательской кухне»? В каком режиме вы работаете? 

– У меня нет какого-то особенного режима, нет своего кабинета, есть только письменный стол. Я пишу всегда и везде, где могу. Везу дочку в подготовительную школу – беру с собой блокнот и пишу, пока жду ее. Дома пишу, пока все спят. Заставляю себя писать каждый день несколько часов, не менее 500 слов в день, если пишу прозу. Когда очень много работы, нанимаю секретарей и диктую им от двух до четырех часов в день. Чтобы хорошо писать, нужно много тренироваться, другого способа нет. Как-то раз я видел, как тренируется известный боксер Усик. Утром он встает и сразу же едет 20 км на велосипеде, а вечером, после основной тренировки, отправляется на пробежку. Рост невозможен без усилий, без преодоления. В творчестве тоже самое. Пока ты не пишешь, отдыхаешь, кто-то уже заканчивает роман. Однажды я удивился, как много я могу написать, если заставляю себя. С тех пор стараюсь не останавливаться.

Вы как-то помогаете вашим произведениям выйти в мир? Занимаетесь их продвижением?

– Продвижение, конечно, необходимо. Встречи, знакомства, связи. Нужно не стесняться заявлять о себе. Правда, я заметил, что как только начинаешь позиционировать себя как успешного драматурга, успех куда-то испаряется. Осторожнее нужно быть с этими словами. Кстати, я знаю одного признанного драматурга, он каждый день около двух часов тратит на то, чтобы обзвонить все театры, пообщаться с нужными людьми. Это дает свои результаты – его пьесы ставят очень многие театры, и он действительно успешен.

В России драматург может прожить своим творчеством, или ему нужно заниматься чем-то еще, чтобы прокормить себя и свою семью?

– Если он пишет сценарии для кино и сериалов – да, он заработает на хлеб с маслом, а может быть даже и с икрой. Если он театральный драматург – это намного сложнее. Но такая ситуация не только в России. Это нужно принять как данность и продолжать писать.