«…может всё дело в том, что она как белая ворона, как сказочный единорог, пытается сохранить свою чистоту и самость на свободе. Может быть, она сбежала от них, хотя больше похоже на то, что каким-то образом ей удалось с рождения вольно носиться среди холмов и снежных вершин. Мотив людей поймать — ясен, но Базаргуль пригляделась к её соплеменникам, помогающим им. Одна со всей страстью относится к погоне, она просто сгорает от нетерпения догнать беглянку. Вторая же бежит с отрешенным видом, дескать, у меня нет выбора, заставляют, делаю, что велят. Но это не меняет того, что они загоняют такую же, как они, просто белую.» Мадина Рахимбаева, «Кобелек» картина Кенбаева М. «Ловля лошади»
24 июл. 2016 г.— Любовь, деточка, она ведь долготерпит. Всему верит и всё переносит. — Нет, баб Зин. Любовь не терпит. — Да как же не терпит? Если любишь, то и ругает — терпишь, и бьёт — терпишь. А уж молодёжь сейчас моду взяла, чтобы мужик полы мыл и рубашки гладил сам. Никогда такого не было. Какая-нить фифа да и не терпит. И фыркать начинает. Ну и какая это любовь? Нет. Любовь, верно писано, долго терпит. — Любовь, баб Зин, это за терпение не считает. Терпят же боль. А когда любишь кого-то, то будто бы с анестезией. Будто и видишь, что режут по живому, а думаешь так и надо. Будто правильно, что режут. Зато когда анестезия проходит, вот тут то и становится нестерпимо больно от всего того, что порезано. Будто огнём обжигает, — она уставилась перед собой невидящим вглядом. Мадина Рахимбаева. «Кобелек».
24 июл. 2016 г.